Из сочинения Ибн Баттуты «Подарок наблюдателям по части диковин стран и чудес путешествий»

Потом принесли кушанья (состоявшие) из конины и др., да подали кобылье молоко, а за ним бузу. По окончании еды чтецы прекрасными голосами стали читать (коран); затем устроен был амвон, на который взошел проповедник. Перед ним уселись чтецы и он произнес красноре­чивую проповедь, молясь за султана, за эмира и за присутствующих. Говорил он эту речь (сперва) по арабски, а потом переводил им по тюркски. В это время чтецы на удивительный лад повторяли стихи из корана и затем принялись за пение. Пели они (сначала) по арабски…, а потом по персидски и по тюрскски… Затем подали другое кушанье. Не прекращали они (угощение) до самого вечера. Всякий раз, когда я хотел уходить, меня удерживал эмир. Потом принесли платье для эмира и платья для двух сыновей его, для брата его, для шейха Музаффареддина и для меня, и привели 10 лошадей для эмира, по 6 лошадей для брата его и для двух сыновей его, и по одной лошади для каждого старшего из его спутников, да одну лошадь для меня <…>

Тизенгаузен, I, с. 285-286.

<…> Когда этот султан (Узбек) в пути, то он (живет) отдельно в ставке своей, и при нем (только) его невольники и сановники его, а каждая из его хатуней находится отдельно в своей ставке; если же он хочет побывать у одной из них, то посылает к ней, чтобы известить ее об этом, и она приготовляется для него. И в пребывании его на месте, и в путешествии его, и в делах его порядок удивительный, чудесный. Одна из привычек его (та), что в пятницу, после молитвы, он садится в шатер, называемый золотым шатром, разукрашенный и диковинный. Он (состоит) из дере­вянных прутьев, обтянутых золотыми листками. Посредине его деревян­ный престол, обложенный серебряными позолоченными листками; нож­ки его из чистого серебра, а верх его усыпан драгоценными камнями. Султан садится на (этот) престол; с правой его стороны хатунь Тайтуглы и рядом с нею хатунь Кабак, а с левой стороны – хатунь Баялунь и возле нее хатунь Урдуджи. У подножия трона стоит справа (старший) сын сул­тана, Тинабек, а слева второй сын его, Джанибек. Перед ним сидит дочь его Иткуджуджюк. Когда приходит одна из них (хатуней), то султан встает перед нею и держит ее за руку, пока она всходит на престол. Что касается Тайтуглы, то она царица и самая любимая из них (жена) у него. Он идет к ней навстречу до двери шатра, приветствует ее и берет ее за руку, а когда она взойдет на престол и усядется, тогда только садится (сам) султан. Все это происходит на глазах людей, без прикрытия. Затем приходят старшие эмиры, для которых поставлены скамьи справа и слева. Со всяким чело­веком их, когда он приходит в собрание султана, приходит слуга со скамь­ей. Перед султаном стоят царевичи; сыновья дяди его, братья его и род­ственники его, а насупротив их, у дверей шатра, стоят дети старших эмиров, и позади их стоят начальники войск, справа и слева. Потом входят на поклон люди по разрядам, каждый разряд в три (человека), кланяются, отходят и садятся в отдалении. По окончании полуденной молитвы, цари­ца между хатунями уходит; затем уходят и прочие из них и провожают ее до ее ставки, а по входе ее в нее, каждая на арбе своей уезжает в свою ставку. При всякой (из них) около 50 девушек, верхами на конях, между отроками и арбою, а позади всех около 100 невольников из молодежи. Перед отроками около 100 старших невольников верховых и столько же пеших, с палками в руках своих и с мечами, прикрепленными к поясам их; они (идут) между конными и отроками. < …>

Каждая хатунь их ездит в арбе; в кибитке, в которой она находится, навес из позолоченного серебра, либо из разукрашенного дерева. Лоша­ди, которые везут арбу ее, убраны шелковыми позолоченными покрова­ми <…> Хатунь сидит в своей арбе; направо от нее женщина из старух, называемая улухатунь … что значит визирша (= помощница), а слева также женщина из старух, называемая куджуюсатунь … что значит хад- жиба (=камерфрау). Перед нею (хатунью) шесть маленьких девушек, которые называются бенат (дочери), отменной красоты и крайнего со­вершенства, а позади ее две такие же (девушки), на которых она опира­ется. На голове хатуни – бугтак, т. е. нечто вроде маленькой короны, украшенной драгоценными камнями, с павлиньими перьями на верху. На ней (хатуни) шелковая одежда, усыпанная драгоценными камнями, вроде мантии, какую одевают Византийцы. На голове визирши и хаджи- бы шелковое покрывало, убранное по краям золотом и драгоценными камнями. У каждой из «дочерей» на голове шапочка, похожая на колпак, с золотым венчиком поверху, который украшен драгоценными камнями, и с павлиньими перьями над ним. Затем на каждой шелковая с золотом одежда, называемая пах. При хатуни (находится еще) 10 или 15 визан­тийских и индийских отроков, одетых в шелковую, шитую золотом одежду, убранную драгоценными камнями. У каждого из них в руке жезл либо из золота или серебра, либо из дерева, покрытого ими (золотом и серебром). Позади арбы хатуни (следует) около 100 (других) арб. В каждой арбе три или четыре прислужницы, большие и малые, в шелко­вых одеждах и с шапочками на головах. За этими арбами (едут) до 300 арб, в которые впряжены верблюды и волы. Они везут казну хатуни, ее имущество, одежды, пожитки и съестные припасы. При каждой арбе присматривающий за нею прислужник, женатый на одной из упомяну­тых девушек. У них есть (такое) обыкновение, что из (этих) прислужни­ков имеет доступ к (тем) прислужницам только тот, у которого есть жена между ними. Всякая хатунь (живет) на этот лад. <…>

Тизенгаузен, I, с. 292-293.

Когда настало утро для праздника, султан выехал верхом с большим войском. Каждая хатунь села в свою арбу, и с нею (поехали) отряды ее. Поехала (также) дочь султана, с короною на голове, так как она настоя­щая царица, унаследовавшая царское достоинство от матери своей. Сы­новья султана ехали каждый верхом при своем войске. Уже (ранее их) двинулся, для присутствования при празднике, главный кади Шихабед- дин Эссаили и с ним множество правоведов и шейхов, верхами. Верхом ехали (также) кади Хамза, имам Бедреддин Элькавами и шериф Ибнаб- дельхамид. Ехали эти правоведы с Тинабеком, наследником султана. При них были литавры и знамена. Кади Шихабеддин помолился с ними и произнес прекрасную проповедь. Выехал султан, остановился у дере­вянной башни, которая у них называется кушк (киоск), и уселся в ней с хатунями своими. Возле нее была устроена вторая башня, в которой уселись наследник его и дочь его. обладательница короны. Кроме этих двух были устроены еще две башни, справа и слева; в них (находились) сыновья султана и родственники его. Поставлены были (также) сидения, называемые сандалиями, для эмиров и царевичей, направо и налево от (главной) башни, и каждый сидел на своем (особом) сидении. Потом поставлены были щиты для стрельбы, каждому начальнику томана ^тем­нику) особый щит. Начальником томана у них (называется) тот, у кото­рого 10.000 всадников. Присутствовало (таких) темников 17, предводи­тельствовавших 170 тысячами; (впрочем) войско его (султана) больше этого. Для каждого эмира поставлено было нечто вроде амвона, на котором он сидел, пока люди его забавлялись перед ним. Так они прове­ли час. Потом принесли халаты и на каждого эмира был надет халат. Одев его, он подходит к подножию султанской башни и кланяется. Поклон его (заключается) в том, что правым коленом он прикасается к земле и вытягивает под ним ногу свою, а другую выпрямляет. Потом приводится оседланный и занузданный конь, приподнимается копыто его, эмир целует его и отводит его (коня) с собою к своему сиденью, там садится на него верхом и остается при своем войске. Это проделывает каждый из эмиров. Затем султан сходит с башни и садится верхом на коня. С правой его стороны (находится) сын его, наследник престола, и возле него дочь его, царица Иткуджуджук, с левой стороны – второй сын его, а перед ним (султаном) четыре хатуни на арбах, покрытых шелковыми, шитыми золотом, покрывалами. Лошади, которые везут их, убраны (также) позолоченным шелком. Спешиваются все эмиры, стар­шие и младшие, царевичи, визири, придворные и вельможи и пешком проходят перед султаном, пока дойдут до вытака… т. е. до шатра. Там уже была устроена большая «барака» (перс, баргах). Барака у них боль­шая палатка на четырех деревянных стойках, покрытых листами позоло­ченного серебра. На каждой стойке сверху серебряная позолоченная капитель, которая блестит и сверкает. Издали эта барака кажется точно горкой. С правой и с левой стороны ее кладутся половики из бумажной материи и холста и все это покрывается шелковыми коврами. Посереди­не бараки поставлен большой трон, который они называют тахт. Он (сделан) из резного дерева; столбики его покрыты листами позолочен­ного серебра, а ножки (сделаны) из чистого серебра с позолотой; поверх его (постлан) большой ковер. Последи этого большого трона (лежит) тюфяк, на котором сидят султан и старшая хатунь. С правой стороны его – тюфяк, на котором сидит дочь его Иткуджуджук вместе с хатунью Урдуджей, а с левой тюфяк, на котором сидит хатунь Баялунь с хатунью Кабак. Направо от трона поставлено сидение, на котором сидит Тинабек, (старший) сын султана, а налево сидение, на котором сидит Джанибек, второй его сын. Поставлены справа и слева (еще другие) сиденья, на которых сидят царевичи, эмиры старшие, а потом эмиры младшие, напр, тысячники, т. е. командующие тысячью человек. Затем подали кушанья на золотых и серебряных столах. Каждый стол несли четыре человека и более того. Кушанья их – куски вареной конины и баранины. Перед каждым эмиром ставится стол и приходит баверджи, т. е. разрезыватель мяса (=форшнейдер). На нем шелковая одежда, поверх которой при­креплена шелковая салфетка, а на поясе его несколько ножей в ножнах. У каждого эмира свой баверджи; когда поставлен стол, то он садится перед своим эмиром. Приносят маленькое блюдо из золота или серебра, на котором соль, разведенная в воде, и баверджи разрезает мясо на мелкие куски. У них (особое) искусство разрезать мясо вперемежку с костями, ибо они едят его не иначе, как в связи с костями. Потом приносят золотые и серебряные сосуды для питья; большею частью они пьют медовое вино. Они ханефийского толка и считают вино дозволен­ным. Когда султан захочет пить, то дочь его берет кувшин в руку, приседает и потом подает ему кувшин. Он пьет, а затем она берет другой кувшин и подает его старшей хатуни, которая пьет из него. Потом она подает (его) остальным хатуням по старшинству их. Затем наследник престола берет кувшин, кланяется и подает его отцу, который пьет (из него), потом подает хатуням и (наконец) сестре, кланяясь всем им. Тогда встает второй сын, берет кувшин, угощает брата своего и кланяется ему. Затем встают старшие эмиры; каждый из них подает пить наследнику престола и кланяется ему. Потом встают царевичи и каждый из них подает пить этому второму сыну и кланяется ему. Затем встают младшие эмиры и подают пить царевичам. В это время поются песни. Был постав­лен еще большой шатер насупротив мечети для кадия, для хатыба, для шерифа да прочих правоведов и шейхов. Я был с ними. Нам принесли золотые и серебряные столы; каждый несли четыре старших Тюрка, (потому что) в этот день перед султаном вращаются только старшие; им он приказывает подавать какой кто захочет из столов, (ибо) между правоведами были (одни), которые ели и (другие) которые отказыва­лись от еды на серебряных и золотых столах. Я видел, насколько прости­рался взор, направо и налево, арбы, на которых (лежали) меха с кумы­сом. Султан приказал раздать их народу. Подвезли и ко мне арбу с ним (кумысом), но я подарил его моим соседям Тюркам. Потом мы пришли в мечеть, выжидать соборной молитвы. Султан запоздал. Кто говорил, что он не придет, потому что его одолел хмель, а кто говорил, что он не пропустит пятницы. По прошествии долгого времени, он прибыл, поша­тываясь, приветствуя сейида-шерифа и улыбаясь ему. Он называл его ата, что на тюркском языке значит отец. Потом мы помолились соборне и народ вернулся в свои жилища. Султан возвратился в бараку и оставал­ся в ней так до вечерней молитвы. Затем разбрелся весь народ и при царе остались эту ночь хатуни его и дочь его. <…> Тизенгаузен, I, с. 298-301