Едигей — Из летописи Иби Арабшаха «Чудеса предопределения в судьбах Тимура»

<…> Эмир Идику был у Токтамыша одним из главных эмиров левой стороны, (одним) из вельмож, избиравшихся во время бедствия для устранения их, и из людей здравомыслия и совета; племя его называлось Кунграт. У Тюрков (разные) племена и наречия, как у Арабов. Заметив со стороны своего владыки перемену в расположении (к нему), Идику стал бояться его за себя и так как Токтамыш был свирепого нрава, то он (Идику), опасаясь, чтобы несчастие не застигло его внезапно, постоянно остерегался его и всегда был наготове бежать, коли увидел бы, что это нужно. <…> Он прибыл к Тимуру, облобызал руки его, изложил ему историю свою, поведал ему, что с ним случилось, и сказал; «ты устрем­ляешься в страны дальние, да в местности дикие и заброшенные, из-за этого подвергаешься опасностям, пересекаешь хребты пустынь и переби­раешь книги путешествий, а вот добыча холодная, перед самыми глазами твоими; ты добудешь ее легко и удобно, как тебе будет угодно и приятно. Для чего же мешкать и дремать? Из-за чего медлить и отлагать? Подни­мись с твердою решимостью и я тебе порука в том, (что) нет крепости, которая тебя задержит, и нет преграды, которая тебя остановит; нет пресекателя (меча), который отгонит тебя; нет отражателя, который заградит тебе путь; нет супостата, который противостанет тебе, и нет воителя, который сразится с тобою. Там только сброд и сволочь. Богат­ства же там поддадутся угону и сокровища придут (к тебе) на своих ногах!» Он (Идику) не переставал подстрекать его (Тимура) к этому, возбуждать да опутывать его на все лады… Тогда Тимур с величайшею быстротою приготовился к завоеванию Дешт-Берке. <…>

<…> Длился этот бой и погром около 3 дней; затем явилась пыль от бегства войска Токтамышева, показавшего тыл; рати его разбежались и отступили, а полчища Тимура разбрелись по владениям Дештским, да расположились (в них). Он покорил племена их и (ему) подчинились последние и первые из них. Завладел он движимым и разделил его, да недвижимым и унес его с собою, собрал (все) захваченное и роздал добычу, дозволил грабить да полонить, произвел гибель и насилие, уничтожил племена их, истребил говоры их, изменил порядки да увез (с собою все) захваченные деньги, пленных и имущество. Передовые вой­ска его дошли до Азака и он разрушил Сарай, Сарайчук, Хаджитархан и (все) эти края. Возвысилось положение Идику при нем. Затем он пере­брался в Самарканд, в сообществе Идику, пожелав от него, чтобы он последовал за ним.

<…> Идику послал гонца к своим родичам и соседям… без ведома о том Тимура (сказать) чтобы они ушли из своих мест и откочевали из своих родных краев… иначе Тимур, застигнув их, рассеет их и погубит всех. Они последовали тому, что им предписал Идику, и шли, не останав­ливаясь. Узнав, что дружина его ушла и что люди его ускользнули от Тимура, Идику сказал ему: «о владыка наш, эмир, есть у меня громадное множество родичей и домочадцев; они (составляют) мои мышцы и мои руки и с исправностью их средств пропитания (сопряжено) мое благопо­лучие, но они не безопасны, ибо после меня им приключатся обида и притеснение от Токтамыша; я не сомневаюсь, что он погубит и истребит их всех до единого. Пока я сам защищен против него по милости вашего величества, он будет вымещать злобу своего характера на моих домочад­цах и родичах; ведь я наладил нить этих столкновений и ввергнул его в теснины бедствия и лохмотья поражения. Во всяком случае мне не весело на душе, что они живут в одном с ним месте, и может ли жизнь мне быть приятной, пока мои друзья – его соседи? Если светлый разум (твой) разрешит послать гонца в те места и к (этим) многочисленным племенам с монаршим указом и высочайшим наказом, чтобы склонить мысли их и умилить сердца племен и родов их, да приказать им откоче­вать и улучшить положение свое, то мы все будем (жить) под достослав­ною тенью, в садах благоденствия, покрытых листвою и плодоносных. Мы высвободимся из гладкой степи этого Дешта, завершив минувшие бедствия, и проведем остальное (время) в вертоградах, у подножия которых протекают реки. Но выше всего разум высочайший, и для рабов первое дело – следовать тому, что он постановляет». По уходе Идику от Тимура, последний захотел исправить свое упущение, поняв, что Идику прельстил его ум и обманул его… <…> Когда Тимур удалился с тем, что он добыл, и, возвратясь в свои владения, утвердился в них, а Идику присоединился к своим сторонникам и обрадовался своим приятелям и наперсникам, то последний принялся за разведку дел Токтамыша, осте­регался и оберегался его, но приготовлялся и вооружался к отражению его, не будучи в состоянии зашить то, что разорвал, и починить то, что разломал. Кроме того он не мог присвоить себе название султана, потому что таким, будь это возможно, (непременно) провозгласил бы себя Ти­мур, завладевший (всеми) царствами. Тогда он (Идику) поставил от себя султана и в столице возвел (особого) хана, созвал к нему предводителей левой стороны и начальников племен ее. Они вняли зову его и прибыли к нему, будучи сильнее других и безопасны от злобных действий Джагатайцев и несправедливости их. Вследствие этого султан его усилился и хан его обогатился (целыми) караванами полчищ; основания его в сто­лице утвердились и столбы его (власти) возвысились. Что касается Ток­тамыша, то он – когда страх его отошел и в мозгу его (опять) утвердил­ся разум, а враг его ушел и спокойствие его водворилось – собрал войска свои и призвал на помощь народ свой, который и помог ему. Не прекращались удары боя в ожидании битвы между ним (Токтамышем) и Идику… Дошло до того, что они сразились между собою 15 раз, (при­чем) раз тот одержит верх над этим, а другой раз этот над тем. Дела племен Дештских стали ухудшаться да расстраиваться и, вследствие малочисленности убежищ и крепостей, подверглись разъединению и розни, тем более, что на них нападали два льва и налегали две беды. Большая толпа их ушла с Тимуром, которому она стала подвластной и у которого находились в плену. От них отделилась часть, которая не поддается ни счету, ни счислению и не может быть определена ни дива­ном (=палатой), ни дефтерем (= списком); она ушла к Румийцам и Русским и, по своей злополучной участи и превратной судьбе своей, очутились между христианами многобожниками и мусульманами плен­никами… По этим причинам, жившие в довольстве обитатели Дешта  дошли до оскудения и разорения, до разъединения и безлюдства, до нищеты и совершенного извращения. Они дошли до того, что если бы кто поехал по нему (Дешту) без вожака и руководителя, то он вследствие опустошения его (края) непременно погиб бы при переездах своих. Летом ветры сдувают пески и скрывают да сметают дорогу путнику, а зимою снег, падающий там, скопляется на ней и покрывает ее, так что вся земля его (Дешта) пустынна и жилища его безлюдны, привалы и водопои покинуты, пути его, по всему вероятию, губительны и недоступны. Пят­надцатое сражение было не в пользу Идику; он был разбит и рассеян, обращен в бегство и прогнан.

Убедившись, что Токтамыш отчаивается в нем и уверен, что его растерзал «лев смертей», он (Идику) стал допытываться вестей о нем, выслеживать и высматривать следы его, да разведывать, пока из (со­бранных) сведений не удостоверился в том, что он (Токтамыш) один без войска (находится) в загородной местности. Тогда он, сев на крылья коня, укутался в мрак наступающей ночи, занялся ночною ездою и променял сон на бдение, взбираясь на выси так, как поднимаются водя­ные пузыри, и спускаясь с бугров, как опускается роса, пока (наконец) добрался до него, (ничего) не ведавшего, и ринулся на него, как рок неизбежный. Он (Токтамыш) очнулся только тогда, когда бедствия окружили его, а львы смертей схватили его и змеи копий да ехидны стрел уязвили его. Он несколько (времени) обходил их и долго кружился вокруг них; затем пал убитый. Из битв это был шестнадцатый раз, закончивший столкновение и порешивший разлуку (с жизнью). Утвер­дилось дело Дештское за правителем Идику и отправились дальний и ближний, большой и малый, подчиняясь его предписаниям. Сыновья Токтамыша разбрелись в (разные) стороны: Джелаледдин и Керимбирди (ушли) в Россию, а Кубал и остальные братья в Саганак…

Устраивалось дело людское по указам Идику: он водворял в султан­ство кого хотел и смещал его с него, когда хотел; прикажет и никто не противится ему, проведет грань и (никто) не переступит этой черты. К числу тех, которых он поставил, принадлежат Кутлугтимурхан и брат его Шадибекхан, затем Фуладхан, сын Кутлугтимура, а потом брат его, Тимурхан. В его (Тимурханово) время расстроились дела; он не вручил своих бразд (эмиру) Идику, сказав: «нет за ним ни славы, ни почета; я передовой баран (т. е. глава), которому повинуются, как же я стану подчиняться (другому); я бык (т. е. вождь), за которым следуют, так как же я стану сам идти за другим». Возник между ними обоими разлад, появилось со стороны ненавистников скрытое лицемерие, пошли бед­ствия и несчастия, войны и враждебные действия. В то самое время, когда сгущались мраки междоусобиц и перепутывались звезды бедствий между обеими партиями в сумраках Дештских, вдруг, в полном величии (собств. в полнолунии) власти Джелалиевой, появился (один) из блестя­щих потомков Токтамышевых и поднялся, выступая из стран Русских. Произошло это событие в течение 814 года (=25 апр. 1411 – 12 апр, 1412 г.). Обострились дела, усложнились бедствия и ослабело значение Идику. Тимур(хан) был убит и продолжались смуты да раздоры между царями владений Кипчацких, пока (наконец) Идику, раненый, потонув, не умер. Его вытащили из реки Сейхуна, у Сарайчука, и бросили на произвол судьбы, да смилуется над ним Аллах всевышний! О нем (сообщают) удивительные рассказы и былицы и чудные диковины (небылицы): стре­лы бедствий, (пущенные) во врагов его, (всегда) попадали в цель, по­мышления (его были) козни, битвы (его) западни. В основах управления (государством) у него (обращались) монеты хорошие и дурные, разбор которых выделит (настоящую) цель (его стремлений) от того, что (им) достигнуто. Был он очень смугл (лицом), среднего роста, плотного те­лосложения, отважен, страшен на вид, высокого ума, щедр, с приятной улыбкой, меткой проницательности и сообразительности, любитель уче­ных и достойных людей, сближался с благочестивцами и факирами, беседовал (шутил) с ними в самых ласковых выражениях и шутливых намеках, постился и по ночам вставал (на молитву), держался за полу шариата, сделав коран и сунну да изречения мудрецов посредниками между собою и Аллахом всевышним. Было у него около 20 сыновей, из которых каждый был царь владычный, имевший (свой) особый удел, войска и сторонников. Правил он всеми делами Дештскими около 20 лет. Дни его (царствования) были светлым пятном на челе веков, и ночи владычества его – яркою полосою на лике времен.

Тизенгаузен, I, с. 457-459, 466-474.