1651-1675

Г. Котошихин. О России в царствование Алексея Михайловича

Опубликовано 16 июля 2019 · Обновлено 3 июля 2021

ГРИГОРИЙ КОТОШИХИН. О РОССИИ В ЦАРСТВОВАНИЕ АЛЕКСЕЯ МИХАЙЛОВИЧА
Глава 1.
О царех, и царицах, и о царевичах, и о царевнах,
и о женитбе царской каким обычаем бывает веселие.

Великий князь Иван Васильевичь Московский, Гордый, со многими своими князи и з боляры, ходил войною со многими войски под Казанское, и Астараханское, и Сибирское царствы; и Божиим изволением, пленил тех царств царей, сь их государствы и з землями, и поселил в тех государствах и землях многих людей, християн, для укрепления. И с того времяни учинился он великий князь над Московским государством, и над теми взятыми царствы, и над прежними княжствы, царем и великим князем Иваном Васильевичем всеа Русии; и таковым обычаем в Росийской земле началося царствование.
Княжествовавше же той великий князь, и потом царствова, правивше государство свое в ярости и во злобе силне, тиранским обычаем, и имеяй со окрестными государствы войну и розвратие. Когда ж ему не случися быти со окрестным государствы в розвратии, и тогда пленил подданных своих, единоверных християн, и многи мучителства над князи и боляры своими и простыми людми показа; понеже и сына своего смири на оный свет, пробиша его осном своим, и единаго митрополита повел задушити подушкою. Царствова же той царь, преставися.
По смерти же того царя, на Московском царстве учинился царем сын его царевичь Феодор Ивановичь, а другому сыну его, царевичю Димитрию, с материю его, дан был в удел город Углечь с уездом. Бысть же той царь и великий князь Феодор Ивановичь всея Русии на Московском государстве зело тих и боголюбив, не таков яко отец его, и некоторого велможу, зовомаго Борис Годунов, перваго конюшего боярина, учинил над государством своим во всяких делах правителем; а сам предался смирению и на молитву. Той же боярин, правивше государство неединолетно, обогатися зело; проклятый же и лукавый сотана, искони ненавидяй рода человеча, возмути его разум, всем бо имением, богатством и честию исполнен, но еще несовершенно удоволен, понеже житиe и власть имеяй царскую, славою ж несть. И дияволим научением мыслил той боярин учинитись царем, и чрез какой бы обычай; и сь единомышленными своими умыслил послати некоторых людей во град Углечь, обещая им великую честь и богатство, чтоб они царского брата царевича Димитриа убили. Те же посланные люди, по повелению его, то и сотворили, пререзали тому царевичю гортань; и того ж времяни и самих их забойцов гражане побили. И как ему боярину ведомо учинилось, что по его мысли все совершилось, велми радостен бысть; и скоро о смерти его царю объявил, что тот его брат, играя с младенцами своими, убился сам. Царь же уведав о том, велми опечалился, и очей своих ни на един час от слез не осушил, и умыслил ехать тело брата своего погребсти и проведать, каким обычаем ему смерть учинилась; той же Борис Годунов послал во град Углечь многих людей, и по дорогам поставил заставы под смертною казнию, чтоб никто о том убиении подлинные ведомости не сказал, но чтоб сказывали все по его приказу, как он об нем сказал царю, так же которые писма от матери его царской будут писаны к царю, приносили б к нему. Царю ж на погребение брата своего с Москвы ехавшу, и бывшу у Троицы, в первом Московском монастыре, от Москвы 60 верст, и тот зломышленный болярин велел на Москве дворы зажигати и грабити, и людей побивати; и от того учинилося великое смятение, и кроворазлитие, и пожар, по всей Москве. Он же боярин прииде к царю и поведа, что на Москве учинилося великое смятение и пожар, чтоб он возвратился к Москве, а брата своего приказал погребсти без себя; понеже, его приездом, оживления ему не будет. Царь же послушав его, то и сотворил. И которые люди посланы были от него боярина по городом, и на заставы, и к Москве дворов зажигати, дворы их всех погорели; той же боярин, страшась тех людей, чтоб на него чего не объявили и ему чего не учинили, давал им из своей и из царской казны множество имения и богатства. Царствова же той царь, по смерти брата своего в печали немнога лета, преставися.
По смерти же того царя, на Московском царстве учинился царем той боярин Борис Годунов, и царства его было немнога лета; и после того в Росийском царстве начало быть в людях смятение и неприятелское нахождение свыше прежнего. И в те смутные времена, из некоторого монастыря черной дьякон, покиня свое черное платье, был в Полше у Сердомирского за челядника, и назвался царевичем Димитрием царя Ивана Васильевича сыном; и в скором времяни, чрез многой свой умысл и через допоможение Полских войск, достал Московское государство под свое владенье, и был царем; а того Сендомирского дочь взял за себя. И в то время его многие люди узнали, что он не прямой царевичь Димитрий, вор Гришка Отрепъев, которой был черньцем; однако не смели против него ничего говорить. А как начал царствовать, и в Росийском государстве учал было заводить вновь веру папижскую, и Греческия церкви переделывать в костелы Лятцкие и многие пакости чинил, — и ему того не потерпели, бояре и всякого чину люди, умышляли чем бы такого воровского царя искоренить. И по их замыслу, скоро то и совершилось: каковым обычаем достал он себе царство вскоре и царствовал не истинно, и такова ему скоро смерть учинилась. Поляков же и Литву, которые были при том лживом царе и в городех, начали их побивати, и из Московского государства выбили в свое государство; и от того с короною Полскою и с Литвою ноипаче была война. А по том царе и иные такие ж воры пролыгався называлися царевичем Димитрием; и таким людем но замыслам их и конец им был таков же.
По смерти же того вора лживого царя, на Московском царстве был некто из боляр, роду великого Шуйских, царь и великий князь Василей Ивановичь; и при царстве его с Поляки и с Литвою потомуж бысть война. И царствова той царь, преставися.
По смерти же того царя учинился царем, племене царского по роду Романовых, царь и великий князь Михайло Феодоровичь, всеа Русии самодержец. Присвоение ж имея к царю Ивану Васильсвичю такое: понеже роду их Романовых за царем Иваном Васильевичем была Настасея Романовна, а у ней был брат родной боярин Никита Романовичь, и от того ее брата родилися два сына, Федор да Иван, и от Федора родился Михайло Феодоровичь, которой был царем. С начала ж царствования его еще с Поляцы войне от кроворазлития престати не минуша. И бысть при царе Василии Ивановиче и при царе Михайле Феодоровиче война с Поляки велия, мало государству не опустети. Царю ж и великому князю Михаилу Феодоровичю от кроворазлития християнского успокоившуся, правивше государство свое тихо и благополучно. Отец же его Феодор, во иноческом чину Филарет, при его царстве бысть в Московском государстве патриархом. Бысть же у того царя два сына: царевичь Алексей Михайловичь, и той бе зело тих был в возрасте своем, как и отец; вторый же Димитрий, с младенческих лет велми был жесток, уродился нравом прадеда своего первого Московского царя. Людие же, роду великого и среднего, которые блиски приходити к царю и к царевичам, мысляше о нем, что еще в младых суще летех зла творит много, понеже по смерти отца своего наипаче болше зла творити начнет, усмотривше времяни час упоиша его отравами; и от того скончася, никто же о том домыслися, яко бы пришел ему час смерти. И царствова той царь во успокоении, преставися.
По смерти же его осталися: сын его царевичь Алексий Михайловичь да три тщери царевны. И мало время минувше, патриарх, и митрополиты и архиепископы и епископы, и архимариты и игумены, и весь духовный чин, соборовали, и бояре и околничие и думные люди, и дворяне и дети боярские, и гости и торговые и всяких чинов люди, и чернь, после смерти прежнего царя на царство обрали сына его, нынешняго царя, и учинили коронование в соборной болшой первой церкве и молили Бога. А когда царя коронуют, и в то время бывает ему помазание елеом, и потому имянуется Помазанник. И после того власти, и бояре и ближние и всяких чинов люди, на государстве его поздравляли. И по поздравлению, патриарх, и митрополиты и архиепископы и епископы, и иныя власти, царя благословляли образами и подносили хлебы, и бархаты, и объяри и отласы и камки золотные и простые, и соболи, и серебряныя сусуды; а бояре и ближние люди, и столники, и стряпчие, и дворяне Московские, и дьяки, и жилцы, и полковники, и дворяне и дети боярские городовые, и гости, и служилые люди, дарили против тогож что и власти; а сотенные, и торговые, и из городов посадцкие люди, подносили хлебы с солью, и дарили против такого ж обычая, у кого что прилучилося; а было тех дворян, и детей боярских, и посадцких людей, для того обрания, человека по два из города. И потом у царя на властей, и на бояр, и на всяких чинов людей, были пиры. И после того времяни царь с патриархом советовал, и со властми и з бояры и з думными людми говорил, чтоб ему сочетатися законным браком; и патриарх, и власти на такое доброе дело к сочетанию законныя любви благословили, а бояре и думные люди приговорили. И сведав царь у некоторого своего ближнего человека дочь, девицу добру, ростом и красотою и разумом исполнену, велел взяти к ceбе на двор, и отдати в бережение к сестрам своим царевнам, и честь над нею велел держати яко и над сестрами своими царевнами, доколе сбудется веселие и радость. И искони в Росийской земле лукавый дьявол всеял плевелы свои, аще человек хотя мало приидет в славу и честь и в богатство, возненавидети не могут. У некоторых бояр и ближних людей дочери были, а царю об них к женидбе ни об единой мысль не пришла: и тех девиц матери и сестры, которые жили у царевен, завидуя о том, умыслили учинить над тою обранною царевною чтоб извести, для того, надеялися что по ней возмет царь дочь за себя которого иного великого боярина или ближнего человека; и скоро то и сотворили, упоиша ея отравами. Царь же о том велми печален был, и многа дни лишен был яди; и потом не мыслил ни о каких высокородных девицах, понеже познал о том, что то учинилося по ненависти и зависти. И после того времяни случися ему быти в церкве, где коронован, и узре некоторого Московского дворянина Ильи Милославского две дочери в церкве стоят на молитве, послал по некоторых девиц к себе на двор, велел им того дворянина едину мнейшую дочь взяти к себе в Верх; а как пение совершилось и в то время царь пришед в свои хоромы, тое девицы смотрил и возлюбил, и нарек царевною, и в соблюдение предаде ея сестрам своим, и возложиша на нее царское одеяние, и поставил к ней для оберегания жен верных и богобоязливых, дондеже приспеет час женидбы.
Царю ж отложивше всякие государственные и земские дела правити и росправу чинити, почал с своими князи и бояры и околничими и думными людми мыслити о женидбе своей, кого из бояр и из думных и из ближних людей, и из их жен, обрати в какой свадебной чин, во отцово и в материно место, и в сидячие бояре и в боярыни, и в поезжаня, в тысецкие и в бояре и в дружки, и в свахи, и в свещники и в коровайники и в конюшенной чин и в дворецкие, так же и с царевнину сторону сидячих бояр и бояронь и дружек и свах. И мысля о том многие дни, указал, для такия своея царския радости, думным дьяком росписати на роспись: кому в каком в том свадебном чину бояром и околничим и думным и ближним людем, и их женам, в чинех же быти, по своему обранию, кого в какой чин излюбил, не по родом и не по чином и не по местом, где кому в каком чину указано быти, и тому по тому и быти, а написав тое роспись, закрепити им же дьяком и поднести ceбе. А свой царской указ бояром, и околничим, и думным и ближним людем, велел сказати, при многих людех: чтоб они к тому дни, в которой день у него будет радость, в том чину кому где указано быть, были готовы без мест, не по роду и не по чином; а как у него будет радость, и в те дни будет кто из них бояр и околничих и думных и ближних людей учинят в свадебном деле, породою своею или местами или чином, какую смуту, и в том свадебном деле учинится помешка, и того за его ослушание и смуту казнити смертию, безо всякого милосердия, а поместья его и вотчины взяти на царя; так же и после свадбы никому никого никакими словами о свадебных чинех не поносити, и в случаи не ставити, кто кого в чину выше ни был, а кто кого учнет поносити, а себя высити, и про то сыщется, и тому от царя быти в великой опале и в наказании.
А бывают свадебные чиновные люди таковы: с царскую сторону первой чин, отец, мать, сидячие, которые бывают за царского отца и мать; 2-й чин поезжаня, протопоп с крестом, тысецкой, и тот тысецкой в поезду болшим чоловеком; потом царь; восемь человек бояр, и тех поезжан чин таков: бывают с царем и с царицею у венчания в церкве, и за столами сидят выше всех людей; дружка, поддружье, чин их таков: на свадбу созывают гостей, и в свадбе от тысецкого и от царя говорят речи, и розсылаются з дарами; свахи, дружковы жены, чин их таков: царицу укручивают и оберегают, и платье надевают и снимают; свечник: как царицу укручивают перед венчанием, и он в то время держит свечю; коровайники, которые носят к церкве и от церкви хлеб на носилках, а бывают те носилки обиты бархатом золотным и покрыты пеленою шитою да соболми; конюшей, с своим чином; третей чин сидячие бояре и боярыни, по 12 человек мужского полу и женского, которые сидят гостми за столами, с царским отцом и с матерью вместе, а в церковь с царем не ходят; четвертой чин дворецкой, с своим чином, у поставца у ествы и у питья. С царицыну сторону первой чин: отец и мать родные; другой чин сидячие бояре и боярыни; 3-й чин дружка, свахи, дружкины жены; свечник, коровайники, против токого ж обычая.
Да на свадбе ж кому носити еству и питье, столником, пред царя и царицу и во все столы перед чиновных людей, кому где ведено быти по росписи: и те б были потомуж без спору.
А как приспеет день женидбе царской, и в навечерии того дня бывает у царя стол, на бояр и на бояронь, и на отца и мать невестиных; и сидят царь с невестою своею за столом, а бояре и боярыни за розными особыми столами. И пред ествою царской духовник, протопоп, царя и царевну благословляет крестом и велит им меж себя учинить целование; и потом бояре и боярыни царя и царевну поздравляют обручався. И евши и пив царь царевну отпустит к сестрам своим, по прежнему; а бояре и их жены розъедутся по домом.
И наутрее того дни, в которой быть женитбе, бывает царь в первой соборной церкве и молебствует; и по молебствовани патриарх благословляет царя крестом и кропит водою святою, и царь прикладывается к образом и святых к мощем, а потом благословляетца у патриарха о женидбе своей, и патриарх его благословляет словом. И пойдет царь из церкви в другую соборную ж церковь, где погребены прежние цари, и в то время отправит по мертвых пение; и учиня у гробов прощение, пойдет к себе.
О чину как устраивают свадебной чин. Первое полату нарядят, объют бархаты, и постелют ковры Турские и Персицкие болшие; и учинят поставят царское место, где сидеть царю и его царевне, и перед ними стол, да столы ж, за которыми сидеть бояром и бояроням, и на тех столех положат скатерти да хлеб с солью. А царь в то время устраиваетца во все свое царское одеяние, так же как и при короновании; а новую царевну прикажет нарядити во все царственное ж одеяние, опричь короны, а положат на нее венец девичей; и в то ж время и бояре, и все свадебные чины, и столники, и стряпчие, и дворяне Московские, и дьяки, и полковники, и головы, и гости, устроятся в золотое одеяние. А как то все устроится, и о том известят царю, и мало время минувше укажет царь царевнину отцу и матере, и всему чину ея половины, итти с нею в тое полату и ожидати своего пришествия; и как царевна, со отцем своим и с матерью и з свадебным чином, в полату войдут, и в то время царевну посадят на ее устроеное место, а сами ожидают царского пришествия у своих мест, где устроено им сидеть. И как о том царю ведомо объявится, что они со всем чином в полату пришли и устроилися, и царь скажет духовнику своему протопопу, что ему итти час, и духовник начнет говорить молитву, а царь и чин свадебной молятся образам; и по молитве духовник свадебной чин и царя благословляет крестом, и дружки и свадебной чин благословляются у отца и у матери, которые устроены за царского отца и мать, ехать по новобрачную невесту; и потом царь благословляется же, и отец и мать дают благословение словом: «благослови Бог!» и потом пойдут протопоп, и чин, и царь; а перед ними идут коравайники, несут хлеб. А как приходят к той полате где устроено, и протопоп учнет свадебной чин и царя благословляти крестом, и входит наперед в полату протопоп, и чин, и царь; а царевна в то время и eе чин стоят. А вшед протопоп, и чин, и царь, молятся образом, и потом дружки и поддружья у отца и у матери невестины благословляются новобрачному и дщери их садитися на место; и они их благословляют словом же. А как царь и царевна сядут на место на одной подушке, и потом сядут и бояре и весь свадебной чин по своим местом за столы, и учнут пред царя и пред царевну, и пред свадебной чин, носити есть столники и ставити ествы по одному блюду на стол, а не все вдруг; и в том столе, где сидят бояре и боярыни, ставитца одной ествы блюд по пяти, потому что иные сидят от первых людей один от другого вдали; а как еству испоставят, и в то время встав духовник начнет пред ествою говорити молитву: «Отче наш», а соверша молитву, садятся по местом; и потом дружки и поддружья учнут благословлятися у отца ж и у матери новобрачной косу чесати, а протопоп и свадебной чин начнут ести и пити, не для того чтоб досыта наестся, но для чину такого, а пред царя есть ставят и розрезывают и отдают с стола, а он не ест; и в то ж время как у новобрачной косу росчешут, дружки благословляются у отца и у матери новобрачную крутити и они потомуж благословляют словом; а как начнут косу чесати и укручивати, и в то время царя и царевну закроют покровом и держат покров свещники, а косу розчесывают свахи и укручивают; да в то ж время пред царем стоит на столе, на болшом блюде, хлеб да сыр, и тот хлеб и сыр начнут резать и класть на торелки, да сверх того хлеба и сыра на те ж торелки кладут дары, ширинки от новобрачной, по росписи, и подносят наперед священнику да отцу и матере невестиным да тысецкому, потом царю и поезжаням и сидячим бояром и бояроням, и дружки ж себе и свахам и конюшему и дворецкому и чином их, по росписям же; а укрутя новобрачную покроют покровом тем же, которым были закрыты, а на том покрове вышит крест, а венец девичей бывает снят и отдан в сохранение; так же и к царскому отцу и матере, и к царевнам, и к сидячим бояром и бояроням, хлеб и сыр и дары посылают с невестиным дружкою, а к патриарху белого полотна сколко доведется; бывают те дары ширинки тафтяные белые, шиты кругом золотом и серебром, около кисти золото с серебром, а иные золото и серебро с шолком. И после того окручения, из за третьие ествы протпоп встав из за стола учнет говорити по обеде молитву, и потом дружки у отца и у матери учнут благословлятися царю с царевною и с поездом итти к венчанью, и они их благословляют; и потом отец и мать царя и новобрачную благословляют образами окладными, обложены золотом с каменьем, и с жемчюгом, и потом отец и мать дочь свою взяв за руку отдают царю в руки и прощаются; а как пойдут в церковь, и в то время в полате протоцоп благословляет коровайников и свещников, и свадебных людей, и царя и царевну, крестом, а пойдут к венчанию к той церкве где служить духовник, и где мимо той церкви ходят в Верх к царю через сени всех государств послы, и приходя к церкве також протопоп благословляет крестом всех, и потом входить в церковь; а ис полаты царь к церкве идет с царевною вместе, и ведет ее за правую руку; и в то время учнут во все колокола звонити, и во вcеx церквах Бога молити о здоровье его царском и о царевнине и о сочетании законного браку. А вшед в церковь царь и царевна станут среди церкви, блиско олтаря, и постелют под них на чом стояти объяри золотной сколко доведется, и с одну сторону царя держать под руку дружка, а царевну сваха; и протопоп устрояся во одеяние церковное, начнет их венчати по чину, и в то время царевну открывают; и возлагает на них протопоп венцы церковные, а по венчании подносит им из единаго сосуда пити вина Французского красного, и снимет с них церковные венцы, и взложат на царя корону. И потом протопоп поучает их, как им жити: жене у мужа быти в послушестве и друг на друга не гневатися, разве некия ради вины мужу поучии ея слехка жезлом, занеже муж жене яко глава на церкве, и жили бы в чистоте и в богобоязни, неделю и среду и пяток и все посты постили, и Господьския празники и в которые дни прилучится празновати Апостолом и Еуангелистом и иным нарочитым святым греха не сотворили, и к церкве б Божии приходили и подаяние давали, и со отцем духовным спрашивались почасту, той бо на вся блага научит. А соверша протопоп поучение, царицу возмет за руку и вдает ю мужеви, и велит им меж себя учинити целование, и по целовании царицу покроют; и потом протопоп и свадебной чин царя и царицу поздравляют венчався. А по поздравлении протопоп розвлачась, идет из церкви вон, и весь свадебной чин, и царь и царица, и в сенях у дверей протопоп против прежняго ж начнет всех благословляти крестом, и идут в царския полаты; и тысецкой дружку посылает, наперед их приходу, к царскому и к царицыну отцем и матерем, и к сидячим бояром и бояроням сказати, что царь с царицею венчались в добром здоровье и идут к ним — и они отвещают, что они пришествия их ожидают; а сказав дружка воротится и скажет их речи тысецкому. А как царь идет ис церкви в хоромы, и в то время бывает звон во все колокола. Да в то ж время как царь с царицею венчаются, царской отец и мать и бояре и боярыни сойдутца все вместе, в тое полату, где окручение было; а как царь и свадебной чин входят в полату, и у полаты протопоп благословляет крестом всех по прежнему ж, — и в то ж время отец и мать царские царя и царицу благословляют образами окладными, и потом отцы и матери и бояре и боярыни царя и царицу поздравляют венчався; и садятца за столы царь с царицею, а бояре и чин свадебной за своими столами, и начнут носити есть, и едят и пьют до тех мест, как принесут еству третьюю, лебедя, и поставят на стол; — и в то время дружка у отца и у матери, и у тысецкого, благословляются новобрачному с новобрачною итти опочивать, и они их благословляют словом же; и царь и царица, и отец и мать, и иные немногие люди и жены провожают их до той полаты, где им опочивать, и проводя пойдут все прочь по прежнему за стол, и едят и пьют до тех мест, как от царя ведомо будет.
А как начнет царь с царицею опочивать, и в то время конюшей ездит около той полаты на коне, вымя мечь наголо, и блиско к тому месту никто не приходит; и ездит конюшей во всю ночь до света.
И испустя час боевой, отец и мать, и тысецкой, посылают к царю и царице спрашивати о здоровье. И как дружка приходя спрашивает о здоровье, и в то время царь отвещает что в добром здоровье, будет доброе меж ими совершилось; а ежели не совершилось, и царь приказывает приходить в другой ряд, или и в третьие; и дружка потомуж приходит и спрашивает. И будет доброе меж ими учинилось, скажет царь, что в добром здоровье, и велит к себе быти всему свадебному чину и отцем и матерем, а протопоп не бывает; а когда доброго ничего не учинится, тогда все бояре и свадебной чин розъедутца в печали, не быв у царя.
А как свадебной чин приходить к царю, и отцы и матери, и весь чин царя и царицу поздравляют сочетався законным браком, и царь жалует подает им кубками и ковшами питья, и потом и царица подает же; и потом царь велит принесть себе и царице есть лехкое, потому что тот день весь постили, и едят с царицею вместе. А как откушают, и в то время сказывает царь свадебному чину, чтоб они ехали к себе, и наутрее были к обеду, и сьезжaлись бы все преж обеда; а сам с царицею по прежнему начнет опочивать.
И наутрее того дни, царю и царице готовят мылни, разные, и ходит царь в мылню, а с ним дружка да постелничей; а как царь выходит из мылни, и в то время возлагают на него срачицу и порты и платье иное, а прежнюю срачицу велит сохранити постелничему; а после того слушает царь заутрени, доколе царица в мылни; и как ее во одеяние нарядят, и в то ж время и бояре сьезжаются к царю. А как царица пойдет в мылню, и с нею мать и иныя ближния жены и сваха, и осматривают ее сорочки; а осмотря сорочки, покажут царской матере и иным сродственным женам немногим, для того что ее девство в целости совершилось, и те сорочки, царскую и царицыну, и простыни, собрав вместо, сохранят в тайное место, доколе веселие минется; и потом из мылни выходит в свои полаты. А как царю о том ведомо учинитца, что уж из мылни вышла и по чину изготовились, и в то время царь со всем своим поездом ходит к царице; а царица в то время бывает во всем своем одеянии, и в венце царском; и чиновные люди царя и царицу поздравляют; а потом царица подносит мылные дары царю, и бояром, и всему свадебному чину, сорочки и порты, а бывают те сорочки и порты тяфтяные и полотняные, шиты золотом и серебром. И потом царь с поезжаны ходит к патриарху, и патриарх его благословляет и поздравляет; и от патриарха ходит царь по церквам своим и молебствует, а по молебствовании прикладывается к образом.
А как приспеет обед, и в то время царь и с царицею едят в той же полате, где сперва чин начался, а словет тот стол княжей; и садитца царь с царицею за своим столом на маестатех, а чиновные люди и боярыни в прежних своих местех; и по обеде ставят на стол овощи всякие, сахары и ягоды и иные диковинки; и в то время царь и царица и все чины стоят; и сперва царя и царицу отец и мать посаженые, и царевны, и сидячие бояре и боярыни, и тысецкой, начнут благословляти образами окладными, и потом царя дарят бархатами я отласами и камками и объярми золотными и серебряными, и собольи, и серебряными кубками, так же и царицу дарят бархатами ж и отласами и камками и объярми, и соболми, и пернстми золотыми с каменьем, и сосуды серебряными, у кого что прилучилось; и етчи и пив за здоровья их государские, того дни бояре и все чины розъедутца по домом. Таким же обычаем и на третей день у царя потомуж бывает стол от новобрачной царицы, на бояр же и на свадебной чин, а называетца тот стол княгинин, и обедают противо прежнего ж; а после стола за овощами начнут царя и царицу образами благословлять, царицын отец и мать и ее сродичи, и сидячие бояре и боярыни, и дарят против того ж, как и царские чиновные люди; и етчи и пив потомуж все чины розъедутца по домом.
А как то веселие бывает, и на его царском дворе и по сеням играют в трубки и в суренки и бьют в литавры; а на дворех чрез все ночи для светлости зжгут дрова, на устроеных местех; а иных игр, и музик, и танцов, на царском веселии не бывает никогда.
В четвертый же день у царя бывают патриарх, и митрополиты и архиепископы и епископы, и архимариты и игумены, и келари, на обеде; и по обеде патриарх и власти царя и царицу благословляют образами, и потом дарят против того ж, как и бояре; и те образы и дары у патриарха и у болших властей царь и царица приимают сами, а у иных властей велят принимать. А потом царь и царица подносят им кубками и ковшами питья, и власти, пив за их государское здоровье, розъедутца по домом; и потом к патриарху и ко властем бывают от царя и от царицы милостиня, денгами, и подарки полотняные, и подачи ества и питье.
Таким же обычаем в-ыные дни бывают столы на столников на стряпчих на дворян Московских, и на гостей, и на сотенных людей старост, и на городовых выборных посадцких людей; и те люди царю и царице дары подносят против того ж, у кого что прилучилося; и те дары царь принимает сам, а царицы в то время не бывает.
Попов и дьяконов, и служебников соборных церквей и иных, кормят на царском дворе не по один день, а иным есть и пить дают в домы; да им же дают денги, что они за их государское здоровье молили Бога, по 10 и по 5 рублев и менши, а меншое самое по полтине, смотря по церквам, как кому годовое царское жалованье идет. А в городы посылают царские грамоты, соборных и иных церквей попом и дьяконом велят давать молебные денги, против Московскпх вполы, из городцких доходов. Да с Москвы ж в городы по монастырем посылаются столники, стряпчие, жилцы с милостиною и с молебными денгами, и кормить черпцов — и дают денги по 5 рублев и по 4 и по 3 и по 2 и по рублю и по полтине и менши человеку чернцу, смотря по человеку, да по полотенцу и по 2 платка; а они против того тех людей благословляют образами и дарят, из монастырской казны, чем прилучилось.
А по веселии его царском, пойдет царь с царицею по Московским монастырем, и молебствуют, и кормят чернецов, и дают милостиню: архимаритом, и игуменом, и келарем по 20 и по 15 и по 10 рублев человеку, соборным и рядовым по 5 и по 4 и по 3 и по и по рублю человеку, да по полотенцу, и по два платка; а как царь и царица с монастыря пойдут, и в то время власти с братьею царя и царицу благословляют образами окладными, и подносят хлебы. И потом царь и царица ходят по богаделням и по тюрмам, и дают милостиню ж; так же и нищим и убогим людем дают по рублю и по полтине и менши человеку. И тех денег росходится множество тысечь.
Да в то ж время, как царя коронуют и веселие бывает, на Москве и в городех всех воров свобождают на волю, кроме самых великих убийственных дел.
А по всей его царской радости, жалует царь по царице своей отца ее, а своего тестя, и род их: с ниские степени возведет на высокую, и кто чем не достатен сподобляет своею царскою казною, а иных розсылает для покормления по воеводствам в городы, и на Москве в Приказы, и дает поместья и вотчины; и они теми поместьями и вотчинами, и воеводствами, и приказным сиденьем побогатеют.
О покоех царских. У царя и у царицы покои свои особые; и видают царицу бояре и ближние люди времянем, а простые люди мало когда видают. И на празники господския, и в воскресные дни, и в посты, царь и царица опочивают в своих покоех порознь; а когда случитца быти опичивати им вместе, и в то время царь по царицу посылает, велит быть к себе спать, или сам к ней похочет быть. А которую нощь опочивают вместе, и наутрее ходять в мылню порознь, или водою измыются; а не быв в мылне, или не измывся водою, в церковь и ко кресту не приходят, понеже поставлено то в нечистоту и в грех, и не токмо царю и царице, но и простым людем запрещено.
Сестры ж царские, или и тщери, царевны, имеяй свои особые ж покои разные, и живуще яко пустынницы, мало зряху людей, и их люди; но всегда в молитве и в посте пребываху и лица свои слезами омываху, понеже удоволство имеяй царственное, не имеяй бо себе удоволства такова, как от Всемогущаго Бога вдано человеком совокуплятися и плод творити. А государства своего за князей и за бояр замуж выдавати их не повелось, потому что князи и бояре их есть холопи и в челобитье своем пишутца холопми, и то поставлено в вечной позор, ежели за раба выдать госпожа; а иных государств за королевичей и за князей давати не повелось, для того что не одной веры, и веры своей отменити не учинят, ставят своей вере в поругание, да и для того что иных государств языка и политики не знают, и от того б им было в стыд.
О рождении царских детей. Как приспеет время родитися царевичю, и тогда царица бывает в мылне, а с нею бабка и иные немногие жены; а как родится, и в то время царю учинится ведомо, и посылают по духовника, чтоб дал родилнице и младенцу и бабке и иным при том будучим женам молитву, и нарек тому новорожденному младенцу имя; и как духовник даст молитву, и потом в мылню входит царь смотрити новорожденнаго, а не дав молитвы, в мылню не входят и не выходят никто. А даетца новорожденному младенцу имя, от того времяни как родитца, счотчи вперед в восмой день, которого святаго день и ему то ж имя и будет. И пошлет царь к патриарху с ведомостью, что подаровал ему Бог царевича, и патриарх скоро идет в церковь, а потом и царь, и молебствуют; а по иным по всем церквам и в монастыри пошлют молебствовать же, и роздают милостиню ж нищим и убогим людем; а потом ходит царь по монастырем, и кормит чернецов и дает милостиню ж, так же и в тюрмы и в богаделни посылают милостиню болшую, да из тюрем же виноватых свобождают, кроме самых великих дел. Да того ж дни, как родится царевичь, бывает у царя на патриарха, и на властей, и на бояр родилной стол, а потом на попов и на дьяконов; а стрелцов и иных чинов людей жалует царь, велит поить на погребе питьем. А в городы, к митрополитом и к архиепископом и к епископом и к воеводам, и по монастырем, посылают столников и стряпчих и жилцов с царскими грамотами, чтоб они Бога молили за государские здоровья и за новорожденнаго царевича; а как те люди приехав в городы чин свой исполнят и грамоты отдадут, и после моления у властей и у воевод и в монастырех обедают, а по обеде власти благословляют их образами и дарят, и воеводы дарят же чем прилучитца, и тех даров от властей и от монастырей и от воевод бывает им немало; а как приедут они к Москве, и их спрашивают, кто чем дарил, и будет кто подарил скудно, а место или человек богатые, и о том царь бывает гневен, понеже будто тот человек не рад рождению того царевича. И после того бывают у царя крестины, в которой день ни прилучится, смотря по младенцову здоровью; а крестит того младенца патриарх; а воспреемник бывает первого Троицы Сергеева монастыря келарь старец, а кума царевна сестра, или свойственная царю и царице. И после крещения бывает на патриарха, и на властей, и на бояр, и на иные чины, стол; а после обеда благословляют власти царевича образами, и потом власти и бояре и иные чины подносят царевичю дары, и царь у патриарха и у болших властей и у бояр образы и дары принимает сам, а у иных менших властей и у менших чинов людей образы и дары велит принимать ближним людем; а царевича в то время не бывает; и пив заздравные чаши розъедутца по домом; так же и попом и дьяконом столы, и стрелцом и всяких чинов людем питье бывает против того ж, как в рождении. А дается стрелцом, и салдатом, и иным чином, питье не по мере: толко когда прилучатся такие дни, или празники, и им середи царского двора испоставят вина ведер по 100 и по в кадях, да пива и меду против того в шестеро и в семеро; и кто хочет пить и окроме стрелцов, и ему пить волно; а с двора к себе никому домовь носити не дадут.
А как родится царевна, и в рождении ея, и в крещении, и в молебстве, бывает против царевича ж; а в иных домовых статьях и в роздаче денег перед царевичем бывает с убавкою.
А на воспитание царевича, или царевны, выбирают всяких чинов из жон, — жену добрую, и чистую, и млеком сладостну, и здорову, и живет та жена у царицы в Верху на воспитание год; а как год отойдет, и ежели та жена дворянска роду, мужа ее пожалует царь на воеводство в город, или вотчину даст, а подьяческая, или иного служивого чину, прибавят чести и дадут жалованья немало, а посадцкого человека, и таким потомуж дано будет жалованье немалое, а тягла и податей на царя с мужа ее не емлют, по их живот. Да у того ж царевича или у царевны, бывают приставлена для досмотру мамка, боярыни честная, вдова старая, да нянка и иные послужницы. А как царевич будет лет пяти, и к нему приставят для бережения и научения боярина, честью великого, тиха и разумна, а к нему придадут товарыща околничего, или думного человека; так же из боярских детей выбирают в слуги и в столники таких же младых, что и царевич. А как приспеет время учити того царевича грамоте, и в учители выбирают учителных людей, тихих и не бражников; а писать учить выбирают ис Посолских подьячих; а иным языком, Латинскому, Греческого, Неметцкого, и никоторых, кроме Руского научения, в Росийском государстве не бывает. И бывают царевичам и царевнам всякому свои хоромы и люди, кому их оберегати, особые. А до 15 лет и болши царевича, окроме тех людей, которые к нему уставлены, и окроме бояр и ближних людей, видети никто не может, таковый бо есть обычай, а по 15 летех укажут его всем людем, как ходит со отцем своим в церковь и на потехи; а как уведают люди, что уж его объявили, и изо многих городов люди на дивовище ездят смотрити его нарочно.
Царевичи же во младых летех, и царевны, болшие и меншие, внегда случися им итти к церкви, и тогда около их по все стороны несут суконные полы, что люди зрети их не могут, так же как и в церкве стоят люди видети их не могут же, кроме церковников, а бывают в церкве завышены тафтою; и в то время в церкве, кроме бояр и ближних людей, мало иные люди бывают. А как ездят молитися по монастырем, и тогда каптаны и колымаги их бывают закрыты тафтами ж. А учинены бывают царице и царевнам, для зимние езды, каптаны на санях избушками, обиты бархатом или сукном красным, по обе стороны двери з затворами слюдяными и з завесами тафтяными; а для летние езды колымаги зделаны на рыдванную стать, покрыты сукном же, входят в них по лесницам, а зделаны бывают на колесах просто как и простая телега, а не так как бывают кореты висячие на ремнях: и те колымаги и каптаны бывают о дву оглоблях, а дышел не бывает, и лошадей в них запрягают по одной, а потом прибавливают и иные лошади в припряжь.
Как бывает празновати поодиножды в году день рождения царского, или царицына, или царевичей и царевен, и того дни у царя на патриарха, и на властей, и на бояр, и на думных людей, бывают столы; и после стола патриарх моля Бога говорит речь заздравную, и пьет чашу наперед сам, потом подает царю и митрополитом и бояром; и пив за царское здоровье, так же и царицыно и царевичей и царевен, розъедутся по домом.
А до стола как придет царь к себе, от себя и от царицы и от царевичей и от царевен, которого бывает день, властем и бояром и думным и ближним людем, так же и столником и дьяком и полковником и гостем, роздает имянинные калачи; а зделаны те калачи бывают долгие, аршина в два и в три, толщиною в четверть аршина; а попом и дьяконом и стрелцом корм и питье, и в тюрмы и в богаделни милостиня бывает против того ж, как о том выше помянуто. Да в те ж дни как празнуют их государские имянины, в войне и в городех болшие воеводы, и митрополиты, и в монастырех власти, делают столы на воинских и на иных людей, и на попов и на чернцов; а по обеде потомуж пьют заздравные чаши. Так же в те ж дни, на Москве и в городех, всякого чину люди работы никакие не работают, и в рядех не сидят, и свадеб не играют, и мертвым погребения не бывает.
О царевичах как будут два или три. После царя Ивана Васильевича осталися два сына, и един был царем, а другой с материю отделен был, как о том писано выше сего. Ныне же у царя три сына, един приходит в возраст, а другие млады; и при своем животе похочет ли которого женить, или отделить, так же ежели случится по смерти его быти всем живым, или еще вновь прибудут, а единого из них оберут царем, а иным таким же ли отделением жити, как сперва началось, или как об них вновь умыслят, и ежели он им было и отделение, а от них бы розмножились дети, а тем отделением прокормитися им было б скудно и мало: и о том написати не мочно, потому что такого образца не бывало. А даютца в удел городы не государственные; а царств Казанского и Астараханского и Сибирского, и государств Владимерского, Новгородцкого и Псковского давати, опасаются, понеже чрез великую силу достал первый царь под свое владение и привел в совокупление; а как бы то дано было, и тогда б они брату своему царю ни в чем не послушны были, а дети б их от них разлучились и стали б жить своим государством, а не послушенством, или б похотели быть у которого иного потентата в подданстве, и от того б приходило до великой смуты.
О преставлении царей и цариц и царевичей и царевен, и о погребении их. Когда лучится царю от сего света преселитися во оный покой, и тогда пошлют ведомо учинити к патриарху и к бояром; и патриарх тогда пошлет у первыя своея церкви звонити во един колокол, изредка, чтоб все люди ведали; а потом патриарх идет в церковь, и отпевает по мертвом Великий Канон; а бояре, и думные и ближние люди, нарядятца в чорное платье, поедут на царской двор и у царского тела прощаются; и того ж дни царя измывают теплою водою, и возложа на него срачицу и порты и все царское одеяние, и корону положат во гроб, а бывает тот гроб деревяной в середи обито бархатом вишневым, а сверху червчатым; и стоит его царское тело в его царской церкве, которая устроена пред покоями его, до тех мест как будет погребение; и до 6 недель у гроба его говорят церковные дьяки денно и ночно псалтырь с молитвами. А на Москве и в городы, по всем монастырем и по церквам, прикажут чинити по царе до шти недель поминание, и поставляти кутию по вся дни, кроме воскресения и болших празников; и посылают на Москве в монастыри и по церквам на поминание денги, а в городех в монастыри и по церквам на поминание денги дают из городцких доходов, против Московских вполы. Да в городы ж к митрополитом и к архиепископом и к епископом, и в монастыри к архимаритом и к игуменом, посылает патриарх грамоты, велит им для погребения царского быти всем. А на Москве в третий день бывает у царицы, или у царевичей, на патриарха, и на властей, и на бояр, и на попов, по царе поминалной стол, и отпевают панафиду над кутиею, а бывает кутия зделана вареное пшено с сытою да с сахаром и сь ягоды, а в монастырех и по церквам бывает кутия пшеница вареная с сытою; таким же обычаем бывает стол, на патриарха, и на властей, и на бояр, как минет три недели. А как из городов власти сьедутца все к Москве, и тогда изобрав день, в которой быть погребению, патриарх и власти, и попы и дьяконы, соберутца на царской двор и оденутся в церковныя одеяния, а царица и царевичи или и царевны, и бояре и ближние люди, и боярыни и многие жены, устроятся в черное платье, и взяв царское тело пойдут с царского двора, по чину: напередь идут дьяконы, попы, певчие дьяки, и поют Каноны, а позади их несут царское тело попы, а позади царского тела идут патриарх и власти и царевичи и бояре, потом царица и царевны и боярыни, и много множества народа, мужеска полу и женска, все вместе, без чину, рыдающе и плачюще. А как придут к той церкве, где погребаются цари, блиско царского двора, именуетца та церковь Михаила Архангела, дьяконы и попы останутся у церкви, а власти, и царица и царевичи и царевны, и бояре, и иные чины идут в церковь; а вшед в церковь царское тело поставят среди церкви, блиско олтаря, а в олтарь не вносят; и учнут отпевати погребателное пение, а отпев погребут царское тело в землю и покроют каменною цкою; и потом патриарх над кутиею учнет говорить молитву и кадить ладоном, а проговоря молитву, начнет патриарх ести кутию, ложкою, трижды, потом подносят царице и царевичам и царевнам, и болшим властем, и бояром, и всякого чину людем; и сотворя погребение пойдут кождый восвояси; a предики не бывает. Тогда ж как погребают царя, всякого чину людем дают восковые свещи, витые и простые, для провождения, — и тех свещ изойдется в то время болши 10 берковеск. Да в то ж время даетца ис царские казны, за погребение, властем, и попом и дьяконом, денги: патриарху по рублев, митрополитом по 80, архиепископом и епископом по 70 и по 60, архимаритом и игуменом и самым болшим попом по 50 и по 40 и по 30 рублев, а иным попом и дьяконом рублев по 20 и по 15 и по 10 и по 5 и менши, смотря по человеку. Да в то ж время во всех Приказех, изготовя множество денег, завертывают в бумаги по рублю и по полтине и по полуполтине, и вывезши на площади подьячие роздают милостиню нищим и убогим и всякого чину людем, поручно; такъже и по монастырем, старцом и черницам, и в богаделнях, роздают всякому человеку рублев по 5 и по 3 и по 2 и по одному, смотря по человеку; да и во всех городех чернцом, и попом, и нищим, дают погребалные денги и милостиню, против Московского вполы и в третьюю долю. Такъже, на Москве и в городех, всяких воров, для царского преставления, из тюрем свобождают всех без наказания.
Горе тогда людем, будучим при том погребении, потому что погребение бывает в ночи, а народу бывает многое множество, Московских и приезжих из городов и из уездов; а Московских людей натура не богобоязливая, с мужеска полу и женска по улицам грабят платье и убивают до смерти; и сыщетца того дни, как бывает царю погребение, мертвых людей убитых и зарезанных болши ста человек. А как минет по смерти царской 40 дней, называются сорочины, и тогда власти, и царица и царевичи, и бояре, бывают в той же церкве у обедни и отпевают по царе панафиду; и потом на властей, и на бояр, и на попов, в царском дому бывает стол, а в монастырех чернцов кормят ближние люди, и дают милостиню ж против погребения вполы. И изойдется на царское погребение денег, на Москве и в городех, блиско того, что на год придет з государства казны.
А когда царица преставится, и ее погребение и чин бывает против того ж, что и царской; а власти съезжаются не все, потому что живут многие вдали; и денгам росход против царского вполы. А когда преставится царевич, и ему погребение бывает против царицына малым чем с убавкою. А как преставитца царевна, и им в погребении бывает против царского в четвертую долю. А чин тому погребений бывает ровен всем. И погребаются цари и царевичи все у той церкви Михайла Архангела; а царицы и царевны погребаются в Выше ж городе в Вознесенском девиче монастыре, где живут черницы. А как царевич или царевна преставится, и тогда царевны на погребении их не бывают. А ходит царь по царице своей и по царевичах и по царевнах, и царица и царевичи и царевны по царе, и един по другому, как царевичи по царевнам, так и царевны по царевичах, в печалном платье, шесть недель, а болши того не бывает; такъже и бояре и думные и ближние люди, и их жены, и всякого чину служилые люди, ходят в печали по государех своих и по своих сродственных против такого ж все, кроме мелких людей. Да по царех же и по царицах, и по царевичах, и по царевнах, на Москве и в городех, по монастырем, по церквам по вся годы, по суботним дням бывает поминание аже до веку.
Глава 2, а в ней 20 статей.
О царских чиновных людех: о боярех и околничих и думных и ближних людех, о столниках, о стряпчих, о дворянех, о полковниках и головах стрелецких, о диаках, о жилцех и о всяких служилых и дворовых людех.
Прежние болшие роды, князей и бояр, многие без остатку миновалися. Ныне ж по тех родах роды, которые бывают в боярех, а в околничих не бывают: князей Черкаских, князей Воротынских, князей Трубетцких, князей Голицыных, князей Хованских, Морозовых, Шереметевых, князей Одоевских, князей Пронских, Шеиных, Салтыковых, князей Репниных, князей Прозоровских, князей Буйносовых, князей Хилковых, князей Урусовых.
Роды ж менши тех, которые бывают в околничих и в боярех: князей Куракиных, князей Долгоруковых, Бутурлиных, князей Ромодановских, князей Пожарских, князей Волконских, князей Лобановых, Стрешневых, князей Борятинских, Милославских, Сукиных, Пушкиных, Измайловых, Плещеевых, Лвовых.
Роды ж, которые бывают в думных дворянех и в околничих, ис честных родов и из середних, и из дворян; и те роды болши тое чести не доходят. Есть потом и иные многие добрые и высокие роды, толко еще в честь не пришли, за причиною и за недослужением.
Думные дьяки. Три или четыре, а болши четырех не бывает; и в тех думных дьяках бывают из дворян, и из гостей, и ис подьячих; и ис тех думных дьяков посолской дьяк, хотя породою бывает менши, но по Приказу и по делам выше всех; а честию и высочеством те думные дьяки будут таковы, как в Полше референдариусы.
Спалники, — которые сидят у царя в комнате, посуточно, по переменам, человека по четыре; и многие из них женатые люди, и бывают в том чину многие годы, и с царя одеяние принимают и розувают; а бывают в тех спалниках изо всех боярских и околничих и думных людей дети, которым царь укажет, а иные в такой чин добиваются и не могут до того притти; и быв в спалниках, бывают пожалованы болших бояр дети в бояре, а иных менших родов дети в околничие, кого чем царь пожалует, по своему разсмотрению, и называют их комнатной боярин или околничей, а в посолственных писмах пишут ближними бояры и околничими, потому что от близости пожалованы. А жалует царь в бояре и во околничие и в думные люди, хотя которого и на Москве не бывает, в Новое лето, сентября в день, на Светлое Христово Воскресение, на день рождения празнества его, из околничих боярином, или из столников и из спалников боярином или околничим, или думным человеком. И как царю лучится сидети с теми бояры и думными людми в думе о иноземских и о своих государственных делех, и в то время бояре и околничие и думные дворяне садятца по чином, от царя поодаль, на лавках, бояре под боярами, кто кого породою ниже, а не тем кто выше и преж в чину, околничие под боярами против того ж; под околничими думные дворяне потомуж по породе своей, а не по службе, а думные дьяки стоят, а иным времянем царь велит им сидеть; и о чем лучитца мыслити, мыслят с царем, яко обычай и инде в государствах. А лучитца царю мысль свою о чем объявити, и он им объявя приказывает, чтоб они бояре и думные люди помысля к тому делу дали способ: и кто ис тех бояр поболши и разумнее, или кто и из менших, и они мысль свою к способу объявливают; а иные бояре, брады свои уставя, ничего не отвещают, потому что царь жалует многих в бояре не по разуму их, но по великой породе, и многие из них грамоте не ученые и не студерованые, однако сыщется и окроме их кому быти на ответы разумному из болших и из менших статей бояр. А на чом которое дело быти приговорят, приказывает царь и бояре думным дьяком пометить, и тот приговор записать. А лучится писати о чем грамоты во окрестные государства, и те грамоты прикажут готовить посолскому думному дьяку, а думной дьяк приказывает подьячему, а сам не готовит, толко чернит и прибавливает что надобно и не надобно. А как изготовят, и тех грамот слушают наперед бояре, и потом они ж бояре слушают въдругорядь с царем все вметсте; такъже и иные дела написав взнесут слушать всем же бояром, и слушав бояре учнут слушать въдругорядь с царем же. А на всяких делах закрепляют и помечают думные дьяки, а царь и бояре ни х каким делам, кроме того что послы прикладывают руки к договорным записям, руки своей не прикладывают, для того устроены они думные дьяки; а к меншим ко всяким делам прикладывают руки простые дьяки, и приписывают подьячие свои имена.
А как царю лучится о чем мыслити тайно, и в той думе бывают те бояре и околничие ближние, которые пожалованы из спалников, или которым приказано бывает приходити; а иные бояре, и околничие, и думные люди, в тое полату в думу и ни для каких нибуди дел не ходят, разве царь укажет.
Столники, — боярские ж, и околничих, и думных людей и Московских дворян, и иных чинов людей дети. Служба их такова: как у царя бывают иных государств послы, или власти и бояре, на обедех, и они в то время пред царя и пред властей, и послов и бояр, носят есть и пить; а ставят на столь еству по одному блюду всякой ествы, пред царя крайчей, а к иным столам приставлены бывают ставить околничие, а с-ыными ествами блюда держат столники на руках, а на стол всех еств вдруг не ставят. И будет тех столников числом блиско пяти сот человек. И посылают их в посолства в послех самих и с послами в товарыщах, и по воеводствам, и для сыскных дел, и бояр спрашивать о здоровье как они бывают по службам; а иные на Москве сидят в Приказех у дел, и у послов в приставех.
Стряпчие; чин их таков: как царю бывает выход в церковь, или в поход на потехи, или в полату в думу и для обедов, и в то время несут перед ним скифетр, а в церкве держат шапку и платок, а в походех возят панцырь, саблю, саадак. И посылают их во всякие ж посылки, кроме воеводств и посолств, чтоб сами были послы. А будет тех стряпчих с восмь сот человек. А на Москве они стряпчие и столники живут, для цapских услуг, по полугоду, по полам; а другая половина, кто хочет, отъезжают в деревни свои, до сроку.
Дворяне Московские; и тех дворян посылают для всяких дел, и по воеводствам, и по посолствам в послех, и для сыскных дел, и на Москве в Приказех у дел, и к служилым людем в началные люди, в полковники и в головы стрелецкие.
Дьяки; и те дьяки во дьяцы бывают пожалованы из дворян Московских и из городовых, и из гостей, и ис подьячих. А на Москве и в городех в приказех, з бояры и околничими и думными и ближними людми, и в посолствах с послами, бывают они в товарыщах; и сидят вместе, и делают всякие дела, и суды судят, и во всякие посылки посылаются.
Жилцы; чин их таков: для походу и для всякого дела, спят на царском дворе, человек по 40 и болши, и посылают их во всякие посылки; а дети они дворянские ж, и дьячьи, и подьяческие. И ис того чину бывают в стряпчих, и в столниках, и в думных людех, да они ж бывают в началных людех у конницы и у пехоты, и в рейтарех, и в салдатех. А будет их числом с 2000 человек. Да и всем боярским, и околничих, и думных людей детем, первая служба бывает при царском дворе такова ж, толко по породе своей одни з другими неровны.
Дворяне городовые и дети боярские; бывают посыланы во всякие ж посылки, и по воеводствам, и в началные люди к рейтаром и к салдатом, и в какие чины годятца, и за службы бывают пожалованы многою честию. И тех детей боярских прозвание таково: как в прошлых давных летех у Московского государства бывала война со окрестными государствы, и в то время ратные люди збираны со всего Московского государства изо всяких чинов людей, и по покою роспущены по домом, а иные многою своею службою и полоном свободились от рабства и от крестьянства, и у кого были поместья и вотчины и ныне по прежнему за ними; а у которых людей поместей и вотчин не было, и им за службы и за полонное терпение поместья и вотчины даваны, жилые и пустые, малые, и служити им было с тех даных поместей и вотчин против прямых дворян не с чего; такъже у которых дворян были поместья и вотчины, а по смерти их те их поместья и вотчины розделены были детем их и от них дети потомуж розмножились, а дать им было из старых их отцовских поместей и вотчин и вновь не ис чего, потомуж и царских служеб не служивали — и их написали в дети боярские что беспоместны и малопоместны.
Есть по тех и иные чины, которые служат при царском дворе; а написаны они ниже сего в розных местех.
Да в царском ж чину царевичи Сибирские, Касимовские, крещены в християнскую веру. Честию они бояр выше; а в думе ни в какой не бывают и не сидят, потому что государства их и они сами учинилися в подданстве после воинского времени, невдавне, да и не обычай тому есть; такъже и опасение имеют от них всякое. А служба их такова: как на празники идет царь кь церкве, и они его ведут под руки, да на всякой день бывают пред царем на поклонении. И даны им поместья и вотчины немалые, такъже поженились на боярских дочерех, и имали их за себя с великими пожитками и с поместьями и с вотчинами; а за которым поместья мало, и ему в прибавку идет царской корм денежной, помесечно. А как Грузинской царевич с материю своею был на Москве, или и вперед будет, и ему честь была такова, что природному сыну царскому; такъже платье ему самому, и матере, и людем их, и всякие наряды и домовые заводы и корм и питье, было все царское, доволное: и ежели вперед будет, и за него может быть что царь выдаст дочь, или сестру свою царевну, понеже он не полоненый есть, но единые с ним веры, а землею его царь не владеет, толко по его послушенству Грузинским пишется в титле к християнским потентатом, а к бусурманским не пишетца. И тех царевичей, такъже и первой и другой статьи князей и бояр и околничих роды старые, царевичи по царствам своим, а князи по княжествам своим, а бояре по боярству своему, которые преж сего бывали в боярех у великих князей Росийских, и по тех царевичах и князех, и дети их, и внучата, и правнучата, называютца царевичи ж и князи, без пременения. Так же и дворяне Московские и городовые, и дети боярские, многие есть старые, издавна тех родов, которые преж сего были во дворянех же при великих князех. А вновь Московский царь из бояр, и из ближних, и из иных чинов людей, князем учинити не может никого, кроме боярств и иных чинов, потому что не обычай тому есть и не повелось; такъже и графов и волных господ чином таковых никого не бывает, и из Московских чинов людей против тех дву чинов приверстати не мочно, потому как бы дано было кому волное господство, и о том бы розмышляли, что то было б самому царю в стыд, будто бы тот человек тем имянем от него уволнился и неподданен. А кому царь похочет вновь дати боярство, и околничество, и думное дворянство из столников и из дворян, или дворянина из дворовых всяких чинов и из волных людей, и таким дает честь и службу, по своему разсмотрению, кто в какой чин и честь годен. А грамот и гербов на дворянства их и на боярства никому не дает, потому что гербов никакому человеку изложити не могут, — да нетокмо кому боярину, или иному человеку, не даются гербы, но и сам царь гербом своим Московским печатаетца на грамотах в християнские государства не истинным своим прямым, а печатается своим истинным гербом к Крымскому хану да х Калмыкам; такъже и у старых родов князей и бояр, и у новых, истинных своих печатей нет, — да нетокмо у князей и бояр и иных чинов, но и у всякого чину людей Московского государства гербов не бывает; а когда лучитца кому к каким писмам, или послом к посолским делам прикладывать печати, и они прикладывают у кого какая печать прилучилась, а не породная; да и потому мочно признать: как бывают Московские послы в посолствах и на съездех, и к писмам и х крепостям печати свои прикладывают, а лучитца тем же послом, или родственником их, быти въдругорядь в посолстве и к писмам печати свои прикладывать, и у тех новых писем с старыми писмами многие печати рознятца. А ис посадцких людей, и из поповых, и из крестьянских детей, и из боярских людей, дворянство не даетца никому; а кто посатцкой человек, или крестьянин, или кто нибудь, отпустит сына своего на службу в салдаты и в рейтары, или в Приказе подьячим и иным царским человеком, а те их дети от малые чести дослужатся повыше, и за службу достанут себе поместья и вотчины, и от того пойдет дворянской род; а грамот и гербов им не даетца ж; а даютца высоким и меншим родом, и дворяном, грамоты на вотчины их и на поместья, и в тех грамотах имянуют их кто каков чином и честью.
Постелничей; и того постелничего чин таков: ведает его царскую постелю, и спит с ним в одном покою вместе, когда с царицею не опочивает; такъже у того постелничого для скорых и тайных его царских дел печать. А честью тот постелничей противо околничего.
О приезде их боярском к царю. Бояре, и околничие, и думные и ближние люди, приезжают к царю челом ударить с утра рано, на всякой день; и приехав в церкве, или в полате, увидев царя кланяются перед ним в землю; а которого дни они бояре в приезде своем запоздают, или по них посылает, а они будут к нему не вскоре, или что малое учинят не по ево мысли, и он на них гневаетца словами, или велит ис полаты выслать вон, или посылает в тюрму — и они за свои вины потомуж кланяютца в землю, многажды, доколе простит; а как они и на приезде кланяются, а он в то время стоит или сидит в шапке, и против их боярского поклонения шапки с себя не снимает никогда. А когда лучитца ему сидети в покоях своих и слушает дел, или слова розговорные говорит, и бояре стоят перед ним все — а пристанут стоя, и они выходят отдыхать сидеть на двор; такъже и после обеда приезжают к нему, в вечерни, по вся дни. А приезжаючи они бояре к царскому двору на лошадях верхами, или в коретах и в санях, и с лошадей слазят, или ис корет и из саней выходят, не доезжая двора, и не блиско крылца; а к самому крылцу или на двор его царской, не ездят никогда, и лошадей их боярских через двор не пускают, а обводят кругом двора (а ездят бояре в коретах старые, которые на лошадях сидеть не могут). А которой бы боярин, или кто нибудь, учинил через силу чтоб на царской двор ехал на лошади, хотя без самого царя, а ему б о том ведомо учинилось, и его б скоро за то велел послать в тюрму, до указу своего, и честь ево отнята б была; а ежели б человек его боярской, без ведома его, провел через двор лошадь, и тому б человеку учинено было наказание кнутом. Да не токмо бояром ездить неволно и лошади их водити заказано, но и всякого чину людей, кроме стрелцов, с ружьем и в япанчах, и торговых людей с товары, и крестьян и простых людей, через царской двор не пускают же, такъже и иноземцов разных вер на двор и через двор не пускают же; а кому до кого будет какое дело до бояр и думных людей, и они ожидают у царского двора; такъже и в походех его царских и в селех через дворы потомуж не пущают. А которой бы человек, кроме вахты, на Москве и в селех, пошел через царской двор с ружьем, с саблею, или с пистолми, тайным обычаем, с простоты, а не с умыслом злым, и такова б человека увидев, или б кто на него указал, поимав пытали б, для чего он через царской двор шел с ружьем, не на царя ли, или на его дом, или на бояр и на думных и на блнжних людей, и не по научению ль чьему от кого от бояр и думных и ближних людей, или от посадцких и от гулящих людей и от крестьян: и будет тот человек с пытки скажет, что он шел через царской двор с ружьем умыслом своим, а ни по чьему научению, хотя его, царя, и домовых его кого, или из бояр и из думных и из ближних людей, за какое нибуди дело погубити, и такого вора, пытав накрепко трижды, въпрямь ли он шел своим умыслом, а не по научению, казнят смертию, безо всякие пощады, кто б ни был. А будет скажет, что он шел умыслом по научению бояр и думных людей, или каких иных людей, и по его скаске, на кого он скажет, тех людей всех велят похватати и пытати, для чего они такого человека на царское здоровье научали, не по научению ль которого иного потентата, чтоб учинитись у него в подданстве, или сами хотя государством завладети, или на бояр и думных людей, для того чтоб в государстве учинити смута для грабежу домов и животов; и будет те люди по первым речам в тех делах винятся, и их потомуж казнят всех без милосердия; а будет не повинятся, и того кто на них сказывал учнут пытати въдругорядь, и будет скажет с пытки, что впрямь по их научению ходил, и тех людей пытают въдругорядь, и будет не повинятся, и того человека учнут пытати в третьие; и будет скажет прежние ж свои речи, и тех всех потомуж учнут пытать в третьие, и пытав трижды, хотя кто из них изо всех не повинится, и их всех посадят в тюрму, доколе по них поруки будут, что им вперед злого не мыслити и зa воровством не ходити; а будет порук не будет, и они сидев в тюрме лет 15, или сколко доведетца, велят их уволнить и сослать в сылку в далные городы, в Сибирь, или на Терек, на вечное житье. А будет тот человек солжет, с первые пытки скажет на них напрасно, по недружбе, а они все будут пытаны и не винились, а после того тот же человек з другие пытки или с третей, скажет, что он тех людей поклепал напрасно, и такова еще учнут пытати накрепко, с первой пытки на них сказывал, а после зговаривает не по научению ль чьему: и будет скажет, что его научили те ж люди, на которых он говорил, и тех всех и кто научал сыскав потомуж пытают, и будет винятся казнят всех; а будет с тех пыток учнет говорить, что впрямь на них солгал напрасно, по недружбе, и такова одного казнят смертию, а по тех по всех соберут поруки и высвободят; а по ком порук не будет, потомуж в тюрму посадят, до указу.
Столники менших родов, и стряпчие, и дворяне, и дьяки, и жилцы, и иноземцы, и подьячие, приезжают в город и с лошадей слазят далеко царского двора, на площади.
А приезжаючи бояре, и думные и ближние люди, ходят к царю в Верх в переднюю полату, и ожидают царского выходу ис покою; а ближние бояре уждав время ходят в комнату; а столники, и стряпчие, и дворяне, и полковники и головы, и дьяки, и иные служилые чины, к царю в Верх не ходят, бывают на крылце на середнем перед полатами непокоевыми; а иным чином и до тех мест ходити не велено, где бывают столники и иные нарочитые люди.
А куда лучитца царю итти в поход, и бояре, и околничие, и думные люди, и спалники, бывают с ним вместе, кого похочет с собою взять; а иным велит остатца на Москве, для приказных дел. А пойдучи в поход на войну, или по монастырем молитися, или для гулянья в далние и в ближние места, двор свой царской и Москву для оберегания, приказывает одному человеку боярину, а с ним товарыщам околничим двум человеком, да думным дворяном двум же человеком, и думным дьяком: и лучатся какие дела ис полков или из городов, и они те дела кроме тайных, смотря посылают к царю в поход, а по иным делам указ чинят не писав к царю, по которым мочно. Да с царем же бывают в походех столники, стряпчие, дворяне, дьяки, жилцы и иных чинов люди, которым велено бывает; да стремянной приказ 1000 человек стрелцов, на царских лошадях.
Такъже как пойдет царь куды в поход, на неделю и болши, или будучи и на Москве, а бояром и думным и ближним людем и полковником и дьяком для гулянья, или для какова дела, понадобится ехать в деревни свои, дни на два, или на неделю и на месяц: и они бьют челом царю о том, и царь их отпущает с сроком, а без отпуску из бояр, и из думных и из ближних людей, и ис полковников, и из дьяков, с Москвы сьехать не смеет никто, ни на один день; да как они бывают отпущены на срок, и преж сроку для какого дела царю будут надобны, и по них посылают грамоты с людми их, которые останутца на Москве, или нарочно [с] стряпчими и з жилцами и с подьячими, велят быть тотчас. Да не токмо для гулянья своего отпрошиваютца, но когда прилучитца им которого дни друг у друга быти в гостях, на свадбе, или на крестинах, или на имянинах, и они отпрашиваются по такому ж обычаю.
А как придет празновати день рождения которого боярина, или думного и ближнего человека, или их детей, и они в тот день ездат к царю челом ударить, и царь их спрашивает о здоровье и поздравляет, а после того подносят царю имянинные калачи, и царь у них те калачи велит принимати; и потом пойдут к царице, и царица против того ж поздравляет, и калачи велит принимать; и потом ходят к царевичам и к царевнам, и от них потомуж бывает им поздравление и калачи принимают; а у царевен у самих не бывают, кроме свойственных бояр; и потом меж себя тот день друг у друга пируют. А царь, и царица, и царевичи, и царевны, у них на обедех и в домех их не бывают, ни у кого; и не токмо на обедех и на веселиях их, и на погребениях не бывают же никогда.
О царицыных чинов людех и о бояронях. В чину ее бывают и живут в Верху боярские, и околничих, и всяких чинов людей жены вдовы и дочери вдовы ж, и девицы, и мужни жены. 1. Боярыни: казначея, крайчая, постелница, судья. 2. Столники; и в те столники берут боярских и околничих и ближних людей детей, лет по 10 ростом; а как они будут лет пятинатцати, или семинатцати, и они в том чину не бывают, а бывают в царской чин взяты, в столники ж, или в спалники; а бывает их в столниках человек с 20. 3. Мастерицы: швеи, мужни жены и вдовы и девицы, честных и середних чинов дворовых людей, которые делают и шьют золотом и серебром и шолками, с каменьем и з жемчюгом. 4. Постелницы, которые постели постилают под царицу и под бояронь; а жены в том чину дворовых же всяких чинов людей; и те постелницы и мастерицы спят у царицы в Верху, посуточно, по переменам. 5. Мовницы, которые платье моют, жены дворовых же людей; а когда прилучится им мыть платье, и то платье зимою и летом возят на реку в санях, в сундуке, замкнув и запечатав, покрыв красным сукном; а за тем платьем идет боярыня, для бережения. 6. Дети боярские; и тех детей боярских служба такова: посылают боярыни во всякие посылки, и ездят с царицею в поход, и спят у царицы в Верху, для сторожи и оберегания в ниских местех, посуточно, по переменам. 7. А когда царице лучитца куды ехать, и в то время с нею в коретах, или в колымагах и в каптанах, и с царевичами меншими и с царевнами, сидят боярыни; а кореты, или каптаны, бывают закрыты камкою Персицкою, как едут Москвою, или селами и деревнями; а мастерицы, и постелницы, и мовницы ездят верхами на иноходцах, а сидят на лошадях не против того, как в-ыных государствах ездят женской пол, таким же обычаем, как и мужской пол: а будет тех мастериц, и постелниц, и мовниц со 100 человек, кроме девиц мастериц и которые живут в Верху; а всех будет их блиско 300 человек. 8. Таким же обычаем у царевен болших и у менших, боярыни и иные чины против того ж, что у царицы, кроме столников, а столничают у царевен девицы. 9. А когда лучитца царице кушать в покоях его царских, с ним вместе, а которому боярину, или околничему, или думному человеку, лучитца притти с каким делом на доклад, и они сами входити без указу не смеют, разве велят, или ожидают того как откушает; такъже как царь кушает у царицы, и в то время бояре и ближние люди бывают немногие, человека два и в силах три; а столничают в то время у царицы царицыны столники. 10. А лучитца дарю кого послати к царице и к царевичам спросить о здоровье, или для какого иного дела, и они пришед обсылаютца через бояронь, а сами не ходят без обсылки; такъже как и царица посылает кого к царю из бояронь, и они потомуж обсылаютца. 11. Да в царском же чину, и у царицы, и у болших царевичей, учинены истопники, которые полаты и хоромы топят и метут, и у дверей для отворяния стоят, человек со сто, люди честные и пожалованые поместьями и вотчинами; и живут на Москве по полугоду, человек по 50. 12. О боярских женах. Бояр и околничих и думных и блнжних людей жены, вдовы и мужни жены, и дочери вдовы ж и девицы, когда лучитца по них для чего нибудь послати царице, или царевнам или они и сами для чего нибудь к царице и к царевнам ехати похотят, и они ездят зимою в каптанах, а летом в колымагах. А приезжаючи к царицыну двору, ис колымаг и ис каптан выходят у ворот, а на двор не всьезжают, а приходя к царицыным, или к царевниным покоям, посылают бояронь сказати о своем приезде царице, или царевнам: и будет царице и царевнам время, и они им велят быть к себе, а будет не время, и им отказывают; и они боярские и ближних людей жены, или и дочери, не быв у них поедут к себе. А когда они бывают у царицы или у царевен, и они пришед царице и царевнам кланяются в землю, и царица, или царевны, спрашивают их о здоровье и о чем они приедут бить челом; и подают челобитные, и царица и царевны, или и царевичи, челобитья их выслушают и челобитные принимают, и по их челобитью бьют челом, царица, или царевны, или и царевичи, царю — и царь те дела, о которых будет челобитье, по их прошению, делает; хотя б которой князь или боярин или иных болших и менших чинов человек в какой беде ни был, или б о чем ни бил челом, или б кто и к смерти был приговорен, и, по их прошению, может царь все доброе учинити и чинит; и таких дел множество бывает, что царица, и царевичи и царевны, многих людей от напрасных и не от напрасных бед и смертей свобождают, а иных в честь возвышают и в богатство приводят. 13. А которого боярина, или околничего и думного и ближнего человека, дочь девица или вдова, понадобитца царице, или царевнам, для житья взяти к себе в дом, и им то волно, кроме самых болших бояр дочерей. И иных девиц и вдов, небогатых людей дочерей, царица и царевны от себя з двора выдают замуж, за столников, за стряпчих и за дворян и за дьяков и жилцов, своим государским наделением, такъже и вотчины дают многие, или на вотчины денгами из царские казны, да их же отпущают по воеводствам; и те люди воеводствами побогатеют. 14. А приезжаючи бояр и ближних людей жены и дочери, и лучитца им у царицы или у царевен обедать, и они обедают с-ыными бояронями вместе, которые у них живут, за особым столом, а не с царицею и не с царевцами вместе; а бояре и ближние люди у царицы и у царевен никогда не обедают, и царица и царевны в дому их ни у кого не бывают и не обедают же. 15. Такъже как бывает день празновати рождения жен их боярских и дочерей, и они, боярыни и их дети, к царице и к царевнам ездят потомуж с калачами сами, что и мужья их и отцы ездят к царю; и те калачи подносят, и царица и царевны велят у них принимати, и потом царица или царевны их поздравляют, а быв у них, поедут к себе.
Глава 3, а в ней 17 статей.
О титлах, как которому потентату Московский царь пишетца.
К цесарскому величеству Римскому: «Милосердия ради милости Бога нашего, во еже посети нас восток свыше, и направити ноги наша на путь мирен, сего убо Бога нашего в Троице славимаго милостию, мы великий государь царь». Потом имянование и титла его царская болшая, а после титл его цесарское имянование и титлы; а по титлах дело. Пишутца грамоты на самой болшой Александрийской бумаге; травы золотом пишутца болшие.
Х королевскому величеству Свейскому: «Божиею милостию мы великий государь царь». Потом имянованье и титлы болшие ж, а после титл царских королевского величества имянованье и титлы болшие; а по титлах дело. Грамоты пишутца на меншой, или на середней Александрийской же бумаге, смотря грамоты по величине; травы золотом пишутца середние ж.
К Полскому королю: «Бога в Троице славимаго милостию мы великий государь царь»; и имянование и титлы. Потом Полского короля титла: «Брату нашему любителному, наяснейшему великому государю»; и имянованье и титлы. Грамоты пишутца на болшой и на середней бумаге; травы золотом середние.
К Аглинскому королю пишетца сам; и его описует против того ж, что и к Полскому королю.
К Датцкому королю в своей титле пишетца против того ж, как к Полскому и к Аглинскому королем; а его в титлах его описует: «Брату нашему любителному и соседу» на середней же и на болшой бумаге, травы золотом середние ж.
Х курфирстром, и х князем, и к графом, и к Галанским статом пишетца: «Божиею милостию от великого государя царя» имянованье и титлы болшие ж; а потом: «от нашего царского величества имрк курфистру, князю, графу, статом» и их титлы. Грамоты пишутца на меншой Александрийской бумаге; травы золотом на верху над писмом, а по сторонам не бывает.
В Любок, в Амбурк, к бурмистром и ратманом, такъже и к торговым людем, которые служат в его царском промыслу факторами: «Божиею ж милостию» против того что и х курфистром и х князем; на меншой Александрийской бумаге, трав не пишут никаких, толко началное слово золотом.
А пишут его царскую титлу золотом по «Московского»; а иные титлы пишут золотом: Цесарскую по «Августус», Свейскую по «Свейского», Полского по «Полского», Аглинскую по «Аглинского», Датцкого по «Датцкого»; курфистров, и князей, и графов, и Галанских статов, против токого ж обычая, с розверстанием; а досталь титл пишетца чернилом.
Ко Францужскому, к Гишпанскому, к Португалскому королем посолств и ссылок не бывало, и грамот ни о чем не посылывали, и написати о том не по чему; а хотя преж сего со Францужским королем бывали ссылки, однако в Московское разорение и в пожарное время писма все погорели, и тех старых ссылок ведать не по чему.
К Турскому салтану пишется болшою титлою не всею, толко по «повелителя», а его титлу пишет против того, как он сам описуется, на болшой Александрийской бумаге. Травы пишутся сверху до половины листа, и по краям болшие до низу, и внизу травы ж, а вверху середи трав в трех кругах царская и Турского салтана титлы пишутца золотом все; а дело пишетца с половины листа. И таким же обычаем посылаются грамоты к Индийскому шаху.
К Персицкому шаху пишется против того ж, как к Датцкому королю «братством же и соседством» титлы по «повелителя», а потом шахова титла, на болшом Александрийском листу, Татарским писмом, с золотом без трав.
Х Крымскому хану (царю) и к его царевичам пишется короткими титлами «братством же и соседством», а царевичей братьями не именуют; а пишетца царская, и Крымского хана, и царевичей, титлы короткие ж золотом все, Татарским же писмом, потому у Крымского хана титл мало.
К Болшому хану, что за Сибирию, такъже и х Калмытцким тайшам и князьям, пишетца короткими ж титлами, такъже и их имена и титлы золотом все, на меншой Александрийской бумаге, Татарским же писмом, без трав.
A все те грамоты, кроме Крымских, печатают болшою государственною печатью. А Крымские печатают печатью, вырезано царь на коне победил змия, около подпись царская, титла самая малая по «и иных». То есть самая истинная Московского княжения печать; она ж вырезана и на самой болшой печати, которою печатаетца во окрестные государства, въсереди самого орла. Да тою ж печатью печатают грамоты на поместья и на вотчины всяких чинов людем, и на гостинство гостем.
А пишет царь в грамотах своих ко окрестным великим потентатом титлы их по их достоинству, как они сами себя описуют, без умаления; а что преже сего титлы писали королевского величества Свейского не гораздо со исполнением, не против того как он себя сам описывал, и то чинилось нерадением и недосмотрением и нерозтолкованием переводчиков. Зри против того в Валиэсарском и в Кардиском договорех: чтоб обоих великих государей титлы, с обе стороны, воздаваны были по их государскому достоинству, как они сами себя описуют. Таким же обычаем и изо всех окрестных государств потентаты пишут его царскую титлу по его описанию, кроме Полского короля, и Крымского хана, и Калмыков, и князей, потому что, за нынешнею войною, Полской король и царь Московской друг от друга грамот с полными титлами не принимали, а писались короткими титлами. А Крымской хан пишет титлу царскую коротко, таким обычаем: «Брату нашему Московскому царю» имянование его и потом поздравляет, или поклон свой напишет. А Калмыки и князи пишут и того короче: «Белому царю Алексею Михайловичю всеа Русии здравствовать»; а иные толко напишут: «Белому ж царю», а имени его и титл не пишут. А пишет Крымской хан и Калмыки в грамотах своих о всяких делех коротко, и не с прошением, или упоминанием, для того что у них бывает приказ словом с послами.
А которые грамоты посылываны преж сего во окрестные государства на какой бумаге, и какие были писаны золотом травы издавна, и ныне пишут против того же, а вновь не прибавливают, для того что тою будто бумагаю и травами золотыми которому потентату болши чести воздают, а иному менши, разве для самой великой грамоты что ее не мочно будет написать на меншой или на середней бумаге, велят писать на болшой. А пишут те грамоты подьячие; а для крепости, вместо царские руки, подписывают подпись думные дьяки сами, или товарыщи их простые дияки.
Вопрос. Для чего царь Московской пишется в християнские государства полными болшими титлами, (от «повелителя») «государем Иверские земли, Карталинских и Грузинских царей и Кабардинские земли, Черкаских и Горских князей, и иным многим государствам и землям, восточным и западным и северным, отчичем и дедичем и наследником, и государем и облаадателем» а в бусурманские государства теми титлами не пишется? Что есть тому за причина?
Ответ. Иверское, Карталинское, Грузинское государствы лежат под властию и наболшим послушенством под Персидцким шахом; а в-ыные государства пишется он царь для славы своей, ни по чему, а ис тех государств обычай писатися к царю себя низити, а его высити, и называтися холопми его, яко и в-ыных государствах обычай писати господину к господину, отдаючи себя слугою поволным, и они по тем их униженным писмам разумеют, будто и правда тому есть, что они вечные подданные; а то несть правда, потому что тех государств владетели живут таким обычаем, как межь границ королевского величества и короля Полского и царя Московского живет Курлянской князь. А восточною титлою пишетца Персидцкой же шах издавна, как еще Москвы початку не слыхивано; а на западе много есть иных государств, которые старее и честняя Московского государства. И окроме тех государств и земель, что пишетца в титле к християнским потентатом, иных государств и земель на востоке и на западе у него нет. А хотя на востоке и на западе иные государства и земли есть многие, однако они ему не подданни, но во время против него и войну держат, и тем многим землям восточным и западным, разумеетца, что не есть отчичь и дедичь и наследник и государь и облаадатель, и не гораздо тех двух сторон государства и земли поддаются ему во облаадателство и в подданство; а то есть правда, что на севере у него земель и государств сыщетца. Кабардинская земля, Черкаские и Горские князья под его подданством, однако ему тех титл без других титл писать к Персидцкому шаху некстати. А как бы он писался теми титлами всеми, что пишетца в християнские государства, и на него б за то все бусурманские государства подняли войну; а тех бы государей, которые из тех государств пишутца к нему холопми, ежели б проведал подлинно Персидцкой шах, велел бы их и государства их разорити и погубити совсем. И от того теми титлами не пишется к ним бусурманским государем.
Глава 4, а в ней 38 статей.
О Московских послех, кто каков чином и честию посылаются во окрестные государства в послех, в посланникех, в гонцех.
К цесарскому величеству Римскому великие послы не посылываны давно, потому что далней проезд, чрез многие разные государства, и послом великим в дороге будет много шкоты и убытков. А посылаются к цесарю посланники роду середнего, которые бывают в думных дворянех и в околничих; а с ним товарыщ дьяк.
Х королевскому величеству Свейскому посылаются великие послы, околничие другой статьи родов, которые в боярех не бывают; а с ними товарыщи думные дворяне, или столники середних родов, да дьяки. А на посолство на сьезды посылаются бояре из первые статьи родов, которые ниже есть писаны; а с ними товарыщи таковы, каковы посылаются в Свею.
К Полскому королю посылаются великие послы, бояре болших родов первые статьи, которые ниже всех, или и другие ж статьи родов бояре ж, или околничие, которые бывают в боярех; и з боярами посылаются товарыщи, околничие и думные дворяне, и столники, и дьяки, а с околничими думные ж дворяне, и столники, и дьяки. А на посолство на съезды посылаются бояре первые статьи родов, пятого или шестого роду человек; а с ним товарыщи бояре ж таковы, каковы посылаютца в Полшу, такъже и околничие, и думные дворяне, и думные и простые дьяки.
К Аглинскому королю посылаются столники, первые статьи родов, которые из столничества бывают в боярех; а с ними товарыщи дворяня добрых родов, да дьяки.
К Датцкому королю посылаются столники и дворяне тех родов, которые бывают в думном дворянстве и в околничестве; а с ними товарыщи дворяня ж и дьяки.
Х курфистром, и х князем, и к графом, и к Галанским статом посылаются столники ж, и дворяне, и дьяки таковы ж, что и к Датцкому королю.
К Турскому салтану посылаются послы таковы ж, что и к Датцкому королю.
К Персидцкому шаху посылаются послы таковы ж, что и в Свейское государство.
Х Крымскому хану и х Калмыцким тайшам посылаются посланники, середних родов дворяне; а с ними товарыщи подьячие.
А посланники посылаются к християнским потентатом, столники ж и дворяне, честных и середних родов, и дьяки.
А в гонцех посылаются стряпчие, дьяки, жилцы, подьячие и началные люди.
Да с послы ж, как посылают в государства и на сьезды, и с посланники, бывают для посолской чести посыланы, з бояры и околничими и думными людми, столники, и стряпчие, и дворяне, и жилцы, дети и братья и роду их и чюжих родов, которые преж того бывали отцы их и деды со отцами их и з дедами, или которые с кем быть сами похотят. А бывает с теми послами и посланники, смотря по роду и по чести их и по посолству, за иным боярином по 30 и по 20 и по 15 человек; а за околничим, и думным человеком, и за столником по 15 и по 10 и по 8 человек, а за иными по пяти и по три человека; а за дьяки по 2 и по одному человеку.
Да с послы ж посылаются по переводчику, подьячих по человек и болши, а людей они своих емлют с собою по своей чести, сколко кому мочно; и бывает с великими послами всех людей человек по 40 и по 50 и по 60 и по 80 и по 100 и болши, смотря по посолству и каковы есть честью послы. А с посланники посылаются подьячих два человека или три, и переводчик, и толмачи; а всех людей бывает с ними человек по 15 и по 20 и по 30. А з гонцами бывают толмачи ж, да людей человек по 8 и по 10 и болши, как кому сколко мочно для чести взяти.
А когда лучится царю послати кого на свою царскую службу, во окрестные государства в послех и в посланникех, или на посолские сьезды, такъже и в городы по воеводствам, и на войну, или на Москве в Приказех сидеть у дел, боярину или околничему или столнику з боярином, а с околничим думному человеку и столнику и дворянину, а з столником или и з думным человеком столнику ж и дворянину, единому под другим в товарыщах; и будет ис тех бояр боярин, или околничей, или столник, з боярином породою своею ровен, и отцы их и деды и прадеды с отцами их и з деды и роду их на службе и у дел и у царя за столом не бывали ни с кем, а думные дворяне и столники и дворяне породою своею с околничими ровны ж, и у дел ни у каких роду их никто околничего с сродственники нигде не бывали ж, а столники и дворяне з думными людми, а дворяне с столники породою будут ровны ж, и таким же обычаем с сродственными тех людей преж того роду их в посолствах и на службах нигде не бывали — и они с ними в товарыщах быти потомуж не хотят, и ставят себе в позор и в бесчестье. И бояре, и околничие, и думные люди, и столники, и дворяне, бьют челом царю и подают челобитные на тех людей в бесчестье, которые с ними, по его царскому указу, быти не хотят; а пишут в челобитье своем друг на друга, что им быти с ними кому с кем велят мочно, потому что отцы их, или деды, или прадеды, или кто нибудь роду их, их роду со отцы и з деды или с прадеды бывали безспорно, или кто будет со отцы их и з деды и с прадеды бывали на службах и в посылках иного роду, а с тем родом тот род, на которой род учнут бити челом, бывали они на службах и в посылках без спору, и по тому роду им быти с ними мочно — чтоб государь про то, по их челобитью, велел сыскать и по сыску в бесчестье указ учинен был. А те, которым велено с кем быти в товарыщах, против того ж бьют челом царю, что они породою своею и честью тех людей не менши, с кем им велят быть, и отцы их и деды и прадеды сродственными их нигде в товарыщах не бывали ни с кем. И по тому их челобитью приказывает царь в Посолском Приказе и в Розряде сыскивать о чести их старыми записными книгами и писмами, и в тех Приказех сыскав выпишут, кто каков есть честью, и того дела слушает царь з бояры и з думными людми: и будет кому с кем быти по сыску мочно, и тому быти велят без упорства; а будет кому быти для ровности не мочно, и его отставят, а велят быти иному кому мочно. А будет кому с кем велят быти по сыску, а он ослушався его царского указу быти не хочет и чинитца силен, и того за ослушание его укажет царь посадити в тюрму, насколко доведетца. А за боярское бесчестье отсылают к бояром на двор головою тех людей, которые с ними быти не хотят. И которого дни прикажет царь кого боярина, или околничего, или столника, за бесчестье отослать головою к боярину, или думного человека и столника к околничему, и того дни тот боярин, или околничей, у царя не бывает, а посылают к нему с вестью, которые люди с ним быть не хотели пришлют к нему головою; и он того ожидает. А посылают к ним таких людей з дьяком, или с подьячим, и взяв тех людей за руки, ведут до боярского двора приставы, а на лошади садитися не дают; а как приведут его на двор к тому, с кем он быти не хотел, поставят его на нижнем крылце, а дьяк или подьячей, велит тому боярину о своем приходе сказать, что привел к нему того человека, которой с ним быти не хотел и его бесчестит, и боярин к дьяку, или к подьячему, выдет на крылцо; и дьяк и подьячей учнет говорить речь, что великий государь указал и бояре приговорили того человека, которой с ним быти не хотел, за его боярское бесчестье, отвесть к нему боярину головою; и тот боярин на царском жалованье бьет челом, а того кого приведут велит отпустить его к себе домовь, и отпустя его домовь на дворе у себя на лошади ему садитися и лошади водити на двор не велит. И тот, кого посылают к кому головою, от царского двора идучи до боярского двора и у него на дворе, лает его и бесчестит всякою бранью; а тот ему за ево злые лайчивые слова ничего не чинит, и не смеет, потому что того человека отсылает царь к тому человеку за его бесчестье, любячи его, а не для чего иного, чтоб тот человек учинил над ним убойство или увечье; а кто б что над таким отсыланым человеком что учинил, какого злого бесчестья и увечья, и тому б человеку самому указ был против того вдвое, потому что он обесчестит не того, кого к нему отошлют, истинно будто а самого царя. А кто таких людей отводит дьяк, или подьячей, и тот боярин, к которому отводят, дарит их подарками немалыми. И назавтрее того дни ездит тот боярин к царю, а приехав бьет челом царю на его жалованье, что он к нему велел за бесчестье противника его отослать головою. И после того царь велит с тем боярином, или околннчим, быти иному человеку, кому мочно, а прежнего отставят; и бывает царь на того человека гневен, и очей его царских не видит многое время.
А которые не думного чину люди не похотят быть, по указу царскому и по сыску, с теми людми, с кем им быть велено, и тем бывает за ослушание и за бесчестье наказание ж в тюрму, по царскому разсмотрению; а иным за такое их ослушание и за бесчестье того, с кем быти не хотят, учинят наказание, бьют батоги в Приказех и в Верху перед царскими полатами; а на иных за бесчестья правят денги, против жалованья, и отдают тому, кого они бесчестят; а у иных за такие ослушания бывает наказание, отоймут честь и поместья и вотчины, и бив кнутом или батоги ссылают в сылку, на вечное житье в Сибирь в казаки.
Да у бояр же, и у думных и у ближних людей, и у иных чинов, у столников, у дворян, у дьяков и у стряпчих и у жилцов, обычай таков: кого с кем царь похочет послати в товарыщах, в посолство и в-ыные во всякие посылки, и те люди, кому с кем велят быти, сведав о том наперед, что им с ними быти, а им быти с ними за чем будет не мочно, учинятца нарочным делом болны, чтоб тою приметною болезнью тое службы избыть. И тот с кем они быти не хотят, бьет челом царю, что тот человек прикинулся в болезнь, нарочным делом, не хотя с ним быти вместе. И по таким челобитьям, болных людей осматривают, думные и простые дьяки, и подьячие: и будет такие люди бывают болны не нарочным делом, и их осмотря от службы отставливают, а посылают в их место иных; а будет у осмотру познают, что учинился болен нарочным делом, хотя избыть того, чтоб с тем человеком не быть, с кем ему велено, и такого человека с тем человеком посылают болного, доколе обможетца; а будет умрет, или к самому времяни к которому будет надобен, не обможется, и в его место посылают иных, а ево имя запишут хотя и болен был, однако с тем человеком с кем велено посылан и был. И иные такие люди с серца прикинувся в болезнь умирают многие, не хотя роду своего перед другим родом обесчестить.
Такъже как у царя бывает стол на властей и на бояр, и власти у царя садятся за столом по правой стороне, в другом столе, а бояре по левой стороне в своем особом столе. И как те бояре учнут садится за стол, по чину своему, боярин под боярином, околничей под околничим и под боярами, думной человек под думным человеком и под околничими и под боярами, а иные из них ведая с кем в породе своей ровность под теми людми садитися за столом не учнут, поедут по домом, или у царя того дни отпрашиваются куды к кому в гости; и таких царь отпущает. А будет царь уведает, что они у него учнут проситися в гости на обманство, не хотя под которым человеком сидеть, или не прошався у царя поедет к себе домовь: и таким велит быть и за столом сидеть, под кем доведется. И они садитись не учнут, а учнут бити челом, что ему ниже того боярина, или околничего, или думного человека, сидети немочно, потому что он родом с ним ровен, или и честняя и на службе и за столом преж того род их с тем родом, под которым велят сидеть, не бывывал: и такова царь велит посадити силно; и он посадити себя не даст, и того боярина бесчестит и лает. А как ево посадят силно, и он под и ним не сидит же и выбивается из за стола вон, и его не пущают и розговаривают, чтоб он царя не приводил на гнев и был послушен; и он кричит: «хотя де царь ему велит голову отсечь, а ему под тем не сидеть» и спустится под стол; и царь укажет его вывесть вон и послать в тюрму, или до указу к себе на очи пущати не велит. А после того, за то ослушание, отнимаетца у них честь, боярство, или околничество и думное дворянство, и потом те люди старые своея службы дослуживаются вновь.
А кому за такие вины бывают наказания, сажают в тюрмы, и отсылают головою, и бьют батоги и кнутом: и то записывают в книги, имянно, впредь для ведомости и спору.
А ис которых чинов нибуди бывают пожалованы в бояре, и в околничие, и в думные люди, за службы и не за службы, а лучится им сидети в думе с царем вместе: и они садятца по роду своему и по чести, кто кого честняя породою, а не по тому, кто кого старее в чину, хотя кто сегодни пожалован, наутрее по породе своей учнет сидети выше. Такъже и за столом царским садятца по тому ж. А которые бояре царю свойственные по царице, и они в думе и у царя за столом не бывают, потому что им под иными боярами сидеть стыдно, а выше не уметь, что породою невысоки; а околничие и думные люди свойственные царю по царице, и те люди в думе и у царя сидят за столом, где кому мочно. Такъже они свойственные царю на Москве сидят в Приказех, или бывают в посолствах и в воеводствах, и с ними бывают товарыщи, которым было преж того мочно с ними быть, как еще они царю не учинились в свойстве.
А бывают они бояре, и думные люди, и власти, у царя на обеде на Господския празники и на иныя нарочитые дни, и на его царские и царицыны и царевичей и царевен имянины, такъже и в те дни, когда которой царь или царица и царевичи и царевны преставилися, и творят по них погодно поминание, или как бывают иных государств послы на обеде; а окроме таких дней, они бояре и власти у царя не обедают никогда.
О жалованье послом, кaк их посылают во окрестные государства. Бояром, околничим, думным людем, столником, стряпчим, дворяном, дьяком, жилцом, переводчиком, подьячим, толмачом, как их посылают во окрестные государства в посолствах и на сьезды и в посланникех и в гонцех, дается царское жалованье денежное по окладу их на два года, да чем поднятца на службу против окладу одного году; да им же для тех служеб даетца соболей: бояром по 1000 и по 800 и по 700 и по 500 рублев, околничим на 400 и на 300 рублев, думным людем и столником на и на 250 и на 200 рублев, столником же и дворяном и дьяком на и на 150 рублев, безденежно, смотря по чести их и по посолству. Да им же послом, и посланником, и гонцом, и посолским дворяном, и иным чином, в дорогу даетца царское жалованье, запасы хлебные и сьестные, мяса и рыба; да питья, вина, вина горячие, меды розные, пива, по указу, для чину, негораздо по болшому, по старому обычаю.
А которой боярин, или околничей, или думной человек, или столник и дворянин, люди новые, к посолскому делу нарядами, платьем и конскою збруею, незаводны: и тем даютца царские лошади со всею службою, а к платью и на шапки запоны, а иные наряды и служилую рухлядь берут они на сьезд и займуют у своей братьи, кто кому дружен. А как они приедут с службы, и то что у царя возмут отдают назад, или разве чем кого за службу царь пожалует во веки.
А как они послы, взяв жалованье, к посолскому своему поезду изготовятся совсем, и посылаючи их в которые государства, или на сьезды, для скорости велят им ехать не дожидаяся наказов, потому что те наказы к поезду их бывают неготовы, и вымышляют как бы им с чюжеземскими людми говорить и отговор чинить разумнее, а государю б своему к чести; а присылаются те наказы к ним в дорогу, з гонцами, как они будут блиско рубежа. А которым послом с Москвы бывает поезд не скорой, и им наказы даютца на Москве.
А пишетца послом и посланником и гонцом, в наказех, кроми новых дел, о чем лучится говорити и что делати, таким обычаем: 1. Как они будут которого великого государя в стороне, и они б посылали к генералом губернатором и к воеводам из дворян своих посолских человека разумного, а с ним переводчика; о своем отпуске х кому они будут посланы от царя, и о приставе, и о корму и о питье, и о подводах и о провожатых, чтоб их отпущено было без задержанья. 2. А будучи другово великого государя в стороне, ехали б тихо и смирно, и задору б они послы и посолские их дворяне и люди с чюжеземскими людми ни о чем не чинили никакого, и домов не разоряли и не грабили, и сами б насилством своим не имали ничего ни у кого, чтобы на них послов в проезде их не было жалобы ни от кого, такъже б царскому имени не учинили к бесчестью. 3. А как они послы приедут к которому государю, в котором он городе живет, или где в отъезде, и их тот государь велит приняти и поставити на дворе, и они б послы на другой или на третей день приказывали к тому государю с приставом своим, которого к ним уставят, что присланы они от государя своего к тому государю для великих дел и для дружбы и любви, чтоб тот государь велел быти им у себя на дворе на приезде и посолства их выслушал. 4. А как тот государь которого дни велит им послом быти у себя на дворе, и им послом велено с приставом говорить и посылать, чтоб он того государя думным людем объявил, которого дни будут они у государя их на дворе и посолство свое учнут править, чтоб иных государств послов и посланников и гонцов при том не было. И как тот пристав пришед от думных людей скажет им послом, что того дни которого будут они у государя их, иных послов и посланников и гонцов не будет никого, и им послом велено ехать по чину: наперед бы их послов несли к тому государю от царя дары, да перед ними ж послами ехали посолские дворяне, а грамоту б царскую вез подьячей; а приехав на двор шли б в полаты к тому государю, сняв с себя сабли; а людей бы своих, окром дворян, с собою в полаты не имали. 5. А как они послы уведают, что у того государя тогодни, которого им быти у него, будут иных государств послы, или посланники: и им послом велено с приставом же приказывать говорить, что им при чюжеземских послех и посланникех быти у того государя и посолства своего правити не уметь, и в посолство к тому государю за чюжеземскими послами з двора ездить не велено. А будет они послы, приехав к тому государю на двор, сведают, что тутъже с ними вместе будут иные послы на посолстве: и им потомуж велено отговаривать, и в посолство при них не ходить. 6. А приехав к тому государю, велено к нему в полаты итти по чину: наперед нести дары, да шли б дворяне и грамоту несли, а сами послы позади. А вшед в полату и став пред тем государем, по посолскому обычаю, и держа грамоту, первому послу говорити речь такову: «Бога в Троице славимаго милостию великий государь царь»; потом имянованье его царское и титла болшие, а по титлах имянованье ж и титлы того государя, к которому бывают они присланы, а по титлах: «к вашему королевскому величеству [Цесарская: «к вашему Цесарскому величеству». Персидцкому: «к вашему Шах Аббасову величеству». Х Крымскому: «к вашему Махметь Гирееву цареву величеству» или какое имя его будет. Х курфистром, и х князем, и к иным: «к вашей курфистрской, или княжой честности»] прислал нас своих царского величества великих и полномочных послов, с своею царскою грамотою, и велел поклонитися, и свое царского величества здоровье сказати, а ваше королевского величества здоровье видети». А кланятися им послом велено, по обычаю, в пояс. И потом как спросит тот государь послов про царское здоровье, и посла б другой товарыщ говорил: «как они поехали от великого государя царя», имянованье царское и титла короткая, а по титле «и великий государь наш, его царское величество, на своих преславных и великих государствах Росийского царствия, дал Бог в добром здоровье». А как тое речь переводчик скажет, и третьему человеку послу велено говорити речь такову: «Божиею милостию великий государь царь», имянованье ж его царское и титла короткие, а потом другого государя имянованье и титла короткие, а по титлах «к вашему королевскому величеству прислал свою царского величества любителную грамоту». А как тое речь переводчик скажет, велено поднеси грамоту; и потом им же послом четвертому товарыщу велено говорити речь такову, а четвертого не бывает, и тое речь говорити первому послу: «великий государь царь», имянованье и титла короткие ж, «к вам», титла того государя; по титлах: «прислал свои царского величества любителные поминки». И потом велено им послом дары подносити тому государю, самим, порознь; а будет у них послов свои дары будут, и им потомуж велено подносити с учтивостию; и тот государь как примет у них дары и велит быти к себе послом к руке, и им велено к руке итти вежливо и учтиво; а кланятися тому государю велено потомуж, по обычаю, в пояс. А как тот государь посолства их выслушав отпустит к себе на подворье, и пришлет к ним с столом с ествою и с питьем: и кто будет прислан с столом, велено говорити с ним речи вежливые, разумным поступком. А как придет до того что за государские здоровья пити чаши, и послом велено пить наперед про царское здоровье, потом другово государя; а будет у них о том учинится спор, и им велено отговарить и упрашивать, чтоб пить наперед про царское здоровье. А будет тот государь велит им послом быти у себя на обеде, и им потомуж велено ехать, и бывши у него за столом чтоб сидели вежливо, и не упивалися, и речи разговорные говорили остерегаяся с вымышлением; такъже и посолским своим дворяном от себя приказывали, чтоб они не упивались, и сидели вежливо ж и тихо, и слов никаких меж себя и ни с кем не говорили. А как им послом велят быти у думных людей в ответе, и им потомуж велено ездить в ответ учтиво, и в ответе з думными людми о делех говорить по наказу, разумно и вежливо, чтоб царскому имяни от того было к чести и к повышению.
А как им послом будет отпуск, и они б на отпуск ехали ж и оговаривались, чтоб и при отпуске их иных государств послов и посланников и гонцов не было; и будучи на отпуске потомуж чин свой исправили, вежливо и смирно, как и на приезде, во всем против посолского обычая. А как их отпустят домовь, и они б государством того государя, или другово которого, ехали назад потомуж тихо и смирно, как и туды едут сперва; и даров бы, едучи туды, и будучи там, и назад едучи, от всяких дел кому доведется дати, давали б не жалея, чтоб от того царскому имени было к чести и к повышению, а им послом к проезду и отъезду их без задержания. А чем их послов которой государь на отпуске подарит, и те дары показывают приехав царю; и что ис тех даров понадобится царю, и то у них емлет, а за то из своей царской казны дает денгами, по оценке, что чего стоит.
Таким же обычаем как посылаются во окрестные государства посланники, и им в наказех пишут и делать велят против того же, во всем что и послом.
Такъже и гонцом бывает указ против того же. кроме речи, что говорят послы и посланники, как подносят дары; а сверх того не бывает на них положено, чтоб от них каких дел выслушать и быть в ответех, или писмами какими крепится, и кроме того что грамоту отдать ничего делати не указано.
А которые послы бывают на посолских сьездех о постановлении покою християнского, и им с чюжеземскими послами велено ссылатца листами, в которых местех сьехатися ближе и податнее, и о посолском их съезде велено бывает договариватца по полным их посолским мочам, через дворян, и через их дворянские записи, и крестное целование и веру, чтоб им послом друг з другом сьехатися и розъехатся волно было, хотя и доброго ничего не учинится, и друг на друга зла никакого не мыслити, и не подъискивати и мыслити не велеть никому. А как они по таким дворянским записям съедутся, и им велено шатры царской с королевским поставити поровну, полами вместе, или избы зделав, а меж ними сени опчие; и в тех обчих полах, или сенях, послом с послами сходитися, и сшедся наперед бы говорили речи они Руские послы, а потом розменялись верющими грамотами, а сверх того и о делех бы говорили, о чем им наказано. А как посолство учнет приходить к доброму делу, и им по зговору записи велят писать, по указу, и учиня б меж себя веру и крестное целованье, розъехався з другими послы, ехали к Москве не мешкая.
А прямого истинного наказу, и указу, на посолские сьезды послом своим ведати не дадут, до тех мест, как они сьедутся з другими послами, и что с ними на сьезде чюжеземские послы поговорят. И будет в чом упорно стоят, и они о том пишут к Москве, что чюжеземские послы стоят упорно и гораздо спесивы и неподатны, что им бес прямого подлинного указу делать не по чему; и к ним посылают наказ тайной, в то время как отпишут.
А будучи послы и посланники в посолстве своем, о делех говорят в ответех с ответными людми, и на сьездех с послы, по наказом, каковы им бывают даны ис Посолского Приказу и от Тайных Дел; и те их речи записывают подьячие. И кто что в посолстве своем говорил какие речи, сверх наказу, или которые речи не исполнят против наказу: и те все речи, которые говорены и которые не говорены, пишут они в статейных своих списках не против того, как говорено, прекрасно и разумно, выславляючи свой разум на обманство, чрез чтоб достать у царя себе честь и жалованье болшое; и не срамляются того творити, понеже царю о том кто на них может о таком деле объявить?
Вопрос. Для чего так творят?
Ответ. Для того: Росийского государства люди породою своею спесивы и необычайные ко всякому делу, понеже в государстве своем научения никакого доброго не имеют и не приемлют, кроме спесивства и безстыдства и ненависти и неправды; и ненаучением своим говорят многие речи к противности, или скоростию своею к подвижности, а потом в тех своих словах времянем запрутся и превращают на иные мысли; а что они каких слов говоря запираются, и тое вину возлагают на переводчиков, будто изменою толмачат; а как бы они те все свои слова велели записывать и при них стояли, и таким бы указ был учинен за их службу, как о том ниже сего писано. Благоразумный читателю! чтучи сего писания не удивляйся. Правда есть тому всему; понеже для науки и обычая в-ыные государства детей своих не посылают, страшась того: узнав тамошних государств веры и обычаи, и волность благую, начали б свою веру отменить, и приставать к иным, и о возвращении к домом своим и к сродичам никакого бы попечения не имели и не мыслили. И о поезде Московских людей, кроме тех, которые посылаются по указу царскому и для торговли с проезжими, ни для каких дел ехати никому не поволено. А хотя торговые люди ездят для торговли в-ыные государства, и по них по знатных нарочитых людех собирают поручные записи, за крепкими поруками, что им с товарами своими и з животами в-ыных государствах не остатися, а возвратитися назад совсем. А которой бы человек, князь или боярин, или кто нибудь, сам, или сына, или брата своего, послал для какого нибудь дела в-ыное государство без ведомости, не бив челом государю, и такому б человеку за такое дело поставлено было в-ызмену, и вотчины и поместья и животы взяты б были на царя; и ежели б кто сам поехал, а после его осталися сродственники, и их бы пытали, не ведали ль они мысли сродственника своего; или б кто послал сына, или брата, или племянника, и его потомуж пытали б, для чего он послал в-ыное государство, не напроваживаючи ль каких воинских людей на Московское государство, хотя государством завладети, или для какого иного воровского умышления по чьему научению, и пытав того таким же обычаем, как написано об указе выше сего, кто пойдет через царской двор с ружьем.
Да с послы ж, которые бывают посыланы на посолские сьезды, или воеводы в войну с полками, и с ними в такие посылки посылаются образы древняго писания, обложены золотом и серебром, з жемчюгом и с каменьем: и те образы, с-ыными со многими образами и со свещами, царь, и патриарх, и митрополиты, и весь священнический чин, и бояре, и всякого чину люди, из Москвы провожают пеши, до тех мест где принимают чюжеземских послов. А провожаючи те образы, молебствуют, и по молебствовании патриарх, и царь, и власти, и бояре, и всякого чину люди, чинят перед тем образом прощение, и потом целуют того написанного образа в руку; и бывают послы, или полковые воеводы, в то время у царя на отпуске у руки; и прощався царь, и патриарх, и власти, и бояре, с-ыными образами пойдут назад, до первыя своея соборныя церкви, и потом розыдутца по домом. Таким же обычаем как послы приезжают ис посолств, или воеводы ис полков, и царь, и патриарх, и власти, и бояре, и иные люди, те образы встречают в тех же местех, где чинит прощение в провожании, с образами ж и со свещами, и чин бывает против того ж, как в провожании; а встретя те образы, поставят в церквах, где они преж того стояли. А бывают те образы, Спасов, или Богородицын, или которого святаго, написаны на дереве, величиною с лист, а иной в аршин и болши.
[Вопрос. Для чего те образы посылаются?
Ответ. Для того: когда на войне учинится над неприятелем поиск, а в посолстве вечное докончанье и дела учинятца помощию Божиею, а они разумеют будто помощию и заступлением и молитвою Богородицыною и святых которых ис тех образов, и по такому домышлению те образы почитают и не стыдятся к бездушному глаголати и о помощи просити; понеже слепы есть: замазал им диавол очи пламенем огня негасимаго. — Этот фрагмент есть только в издании 1906 года, в издании 1895 года его нет.]
Да с послы ж бывают на Свейских посолских сьездех, для опасения, стрелцов по 200 человек и болши, да конницы з 200 ж человек.
А на Полских сьездех бывает с послы приказ стрелцов, да конницы с 500 человек, кроме дворян, со всяким воинским запасом и с пушками.
А как послы, соверша свои дела по указу, ис посолств едут к Москве, и в то время на встречю в дорогу посылает к ним царь спрашивати их о здоровье, столников и жилцов, смотря по посолской чести; и те послы за то тех людей дарят.
А как послы, или полковые воеводы, приедут к Москве, и царь велит им быть к себе, или как встречает образы, и они бывают у руки, и подносят посолств своих грамоты и записи и статейные списки, как что делалось; и царь слушав их посолского дела, будет служба их будет в выслугу, жалует за выслугу честью, как о том выше написано. Да им же послом и полковым воеводам, бояром, околничим, думным людем, столником, дворяном и дьяком, даются шубы собольи, покрыты золотным бархатом или отласом, рублев в и в 300 и в 400 и в 500 шуба, смотря по службе и по чести человека.
Да им же даются вотчины, или на вотчины денги, тысечь по десяти и по семи и по шти и по пяти и по 3 и по две, ефимков Любских, смотря по службе ж и по чести человека; да к годовому денежному жалованью и к поместному окладу придача.
А столником же, и стряпчим, и дворяном, и жилцом, и переводчиком, и подьячим, и толмачем, которые бывают посыланы с послами, а не сами собою, за службы дается жалованье: сукна, камки, тафты, смотря по человеку, да к годовому денежному жалованью и поместному окладу придача. Таким же обычаем посланником и гонцом, которые бывают во окрестных государствех, и им за службу их потомуж бывает честь, и к годовому жалованью и к поместному окладу придача.
А иным послом и посланником и гонцом, или и полковым воеводам, за их службы о жалованье бывает указ: на площади перед Посолским Приказом бьют кнутьем, а иных казнят смертию, а у иных отымается честь, и поместья и вотчины, и ссылают в ссылку в Сибирь на вечное житье, з женою и з детми, в дети боярские, или в казаки, или в какую службу годятся. А кому за какие вины бояром, и околничим, и думным и ближним людем, и столником, и иным чином, о наказании бывает указ: и о тех людех жены их, и дети, и сродичи, бьют челом царице, или царевичам и царевнам — и они по их челобитью о прощении упрашивают царя, и царь, по их прошению, тех людей в винах их прощает и наказания им не бывает; такъже и ис тюрем и из ссылок свобождают, и поместья их и вотчины отдаются им назад, а чести дослуживаются вновь.
О дарех, каковы к которому потентату с послы посылаются, и по сколку числом.
К Цесарскому величеству с посланники посылается поминков на 1000 рублев; да на роздачю от царских дел на 300 и на рублев и болши, соболми, сороками и парами.
К королевскому величеству Свейскому, с великими послы, на 2000 рублев; да на роздачю от дел на 1000 рублев.
К Полскому королю, с великими послы, на 3000 и на рублев; да на роздачю от дел на 2000 рублев.
К Аглинскому королю преж того посылывано против Полского короля, на 3000 ж рублев; да от дел против того въполы.
А прошлого 1663 году к Аглинскому королю и х королеве послано от царя, от царицы и от царевичей всяких даров, с великими послы с Прозоровским, соболей и лисиц черных, и мехов собольих и горностаевых, и соболей, и куниц, и горностаев живых, и птиц кречетов, соколов и ястребов, болши 20,000 рублев; а посланы такие великие дары для подкрепления старые их государские братцкие дружбы и любви, и чтоб у города Архангелского учинити торговлю поволную противо прежнего, как при прежних королех и царех бывало. Такъже и для того такие дары посланы, что в то время король Аглинской женился; и те Московские послы приехав к Аглинскому королю веселия его не застали, а были у него и у королевы и посолство свое отправливали, и дары им от царя и от царицы и от царевичей подносили, по чину, после его королевского веселия; такъже и они послы короля и королеву дарили своими дарами, соболми и собольими и горностаевыми мехами; и воздав им Московским послом Аглинской король честь и подарки немалые, такъже и за их дары подарки ж, отпустил с честию домовь. И после того вскоре Аглинской король к Московскому царю послал посла своего, з женою и з детми, а с ним дары великие, сметя против Московских даров; и велел посолство править царю и царице и царевичам от себя и от королевы, и дары подносить против такого ж обычая, что и к ним было. А как Аглинского короля посол приехал к Москве, и о приниманье его, и о посолстве и о всем деле, разумеется что таким же обычаем было, как ниже сего написано про Полских послов.
Как Полского Владислава короля не стало, а по смерти его обрали на Полское королевство брата его нынешняго Полского Яна Казимира короля, и в то время посланы были с Москвы послы, для подтвержения старые братцкие дружбы и любви, роду Стрешневых, а Полской король в то время женился брата своего на королеве. И будучи те Московские послы у Полского короля на свадбе, от царя и от царицы королю и королеве правили посолство, и подносили дары; и против того и Полской король посылал к царю послов своих, и велел посолство править, и дары подносить от себя и от королевы царю и царице, против такого ж обычая. И те послы будучи у царя посолство свое правили и дары подносили; а к царице посолства править и ее видеть не допустили, а отговорилися тем, назвали царицу болною, а она в то время была здорова; и слушал у послов посолства, и дары за царицу принимал царь сам.
Вопрос. Для чего так творят?
Ответ. Для того: Московского государства женской пол грамоте неученые, и не обычай тому есть, а породным разумом простоваты, и на отговоры несмышлены и стыдливы: понеже от младенческих лет до замужства своего у отцов своих живут в тайных покоях, и опричь самых ближних родственых, чюжие люди никто их, и они людей видети не могут — и потому мочно дознатца, от чего б им быти гораздо разумным и смелым; такъже как и замуж выдут, и их потомуж люди видают мало. И толко б царь в то время учинил так, что Полским послом велел бы быть у царицы своей на посолстве, а она б выслушав посолства, собою ответу не учинила б никакого, и от того пришло б самому царю в стыд.
К Датцкому королю преже того посылано с послы по рублев; да на роздачю от дел на 1000 рублев.
А прошлого 1663 году к Датцкому королю послано было, с послы, всяких даров: соболей и лисиц черных, и мехов собольих и горностаевых, и соболей же и куниц и горностаев живых, и птиц кречетов и соколов и ястребов, и иных, с 15,000 рублев; да от Архангелского города, в два пойма, хлеба по 5000 четвертей, безденежно. А посланы такие великие дары для того: как у Московского царя учинилося с королевским величеством Свейским нелюбье и война, и в то время царь писал к Датцкому королю, чтоб он против королевского величества помогал, стоял с ним за одно, и по тому его писму Датцкой король то и чинил; а когда Всемогущий Бог королевскому величеству допомог, над Датцким королем учинился поиск, и тогда царь Московской Датцкому королю не помогал, и чинил в то время с королевским величеством о покое в Валиэсаре трактаты, и чрез такое его царское писмо Датцкой король стал обманут; и видя царь Московской свою неправду, для утешения послал к нему такие подарки, чтоб он на него не имел злости, а все то что ни было, забыл.
Х курфистром, и х князем, и к графом, и к Галанским статом, посылается с послы по 1000 рублев; да на роздачю на рублев.
К Турскому салтану посылывано с послы на 5000 рублев и болши; да на роздачю от дел тысечь на десять и болши, для далнего проезду и для высвобождения Руских полонеников.
К Перситцкому шаху посылается с послы, что посолство то болши, по 50,000 и по 100,000 рублев и болши, всякими зверми, битыми и живыми, и птицами, для того что Персидцкой король присылает к Москве в дарех сам много, многие узорочья с каменьи и всякие товары. А в прошлом 1663 году, послано в Персию, с послы, болши 200,000 рублев даров: две кореты серебряных, одна позолочена, а к ним по 12 лошадей с прибавошными лошадми, соболи, куницы и всякая мяхкая рухлядь, птицы и звери всякие живые, сосуды серебряные, деревяные, костяные. А посылаютца к нему птицы и звери живые, многие, с прибавкою, потому что за далнею дорогою и за поветрием птицы и звери помирают, и в то число прибавливают иные. А возвращаются Московские послы от Турского салтана и от Перситцкого шаха назад, к Москве, в четвертое лето: понеже проезд гораздо жесток, и от воздуху многие люди помирают.
Х Крымскому хану, и к его царице, ик царевичам, и к их женам и к детем их, и к пашам и х князям и к мурзам, и к ближним людем, посылают с посланники шубы собольи, куньи, бельи, покрыты золотом, да шубы ж лисьи, песцовые, заечьи, покрыты камкою цветною, однарядки суконные, кафтаны камчатые, шапки, сапоги, соболи, куницы, лисицы, ежегодь, а что год перед годом с прибавкою, для того: которые им дары не полюбятся, и они переменивают, или к тому прибавливают, а чего кому не достанет по росписи, и они тех посланников мучат и бьют и в тюрме держат. А посылают к ним те поминки для того, чтоб они на украинные городы войною не ходили и городов и мест не разоряли; однако они такие дары беручи на то не смотрят, чинят что хотят. А будет тех поминков на год болши 20,000 рублев. А уложил те поминки давать Алексей митрополит Московский, после того времяни, как он был в Крыму в полону, тому много лет назад. Такъже он митрополит заклял Московское государство, чтоб они сами на Крымских людей войною не ходили, а утешали б нечестиваго дарами; а ежели они через его заклинание учнут на Крым ходить войною, и им в войне не даст Бог поиску, а в земле плоду, разве они Крымские люди сами учнут войною приходити — и против них стояти повелел. И по тому его заклинанию Московский царь то и чинит: сам войною на Крым не наступает, а окупаетца такими дарами, ежегодь; а когда и войска свои против Крымских людей посылает, и тогда Московские войска на Крымские войска поиску сыскати не могут никакого, потому что Московские войска ни которых людей так нестрашны, как Крымских.
А как они Крымские люди ходят войною на украинные городы, и разоряют, и людей рубят, и в полон берут, и тех полонеников привозят они на границу, по зговору, на розмену: и которыми полонениками с обе стороны розменяютца, а другие останутся, и за тех Московские люди платят денгами, по зговору, по 100 рублев и болши, и по 50 и по 30 и по 20 и по 15 за человека, смотря по человеку, кроме тех даров.
Такъже как лучитца куды послати Московскому царю посланников и с ними посылаетца даров на 1000 рублев, смотря по чести потентата; а к иным на 500 рублев.
Глава 5, а в ней 18 статей.
Иных государств о послех и о посланникех, о гонцех, и какова кому честь бывает.
Королевского величества Свейского послы как они приедут на границу, и их посылают принимать ис порубежных городов бояре и воеводы дворянина, человека старого и роду честного, и велят принять послов с честию, и корм и питье пошлют к ним с ним на встречю; а приняв послов едет с ними до города. А как они будут блиско которого города, и посылает тот дворянин с вестью к воеводам, что они будут в город того числа которое прилучится: и бояре и воеводы для тех послов учинят встречю, а на встрече бывают дворяне, и дети боярские, и служилые всяких чинов и посадцкие люди; и с теми послами дворянин едет в город, и на двор, где устроено послом стоять. А проводя его скажут боярину, и боярин посылает к послом с почестным столом, с ествою и с питьем, его же дворянина, или кого иного, и на первой день ествы и питья с поденным вдвое, и велит ему у него быть в приставех, до Москвы. А изготовя им послом в дорогу корм и питье и подводы, отпустят их к Москве, без задержанья.
А как послы приедут блиско Москвы, и дворянину велено бывает с теми послами остановитися не доезжая Москвы за 20 верст, и о посолском приезде отписать; и по ево писму велят ему с теми послами итти к Москве, на подхожей стан, верст за 7, и ожидати указу, как ему велят быть с ними к Москве. А на Москве того дни, в которой будет встреча, на царской конюшне готовят лошади, на чем их послов принимать; да на дворе, где им стоять, готовят полаты, или избы, и корм и питье, послом и их посолским дворяном и всякого чину людем, и конской корм и дрова, к их посолскому приезду все было готово. Да того ж дни, как послы будут в Москве, велят быти на встрече спалником, столником, стряпчим, дворяном Московским, дьяком, жилцом, гостем, подьячим, стремянным, задворным, стряпчим конюхом, дворовым людем, торговым людем посотенно, нарядясь по посолскому обычаю, у кого каких нарядов прилучилось; а в городе и на площади, и до посолского двора, испоставлены бывают стрелцы, по служивому обычаю.
А встретить послов и принять посылаетца столник, середнего роду, которые бывают в околничих, а с ним дьяк; и встречают послов за Земляным городом, на поле. А в наказех столнику и дьяку пишется: как они сьедутца с великими послы, и они б говорили речь, по наказу, наперед послов, а шапок бы наперед послов не снимали и с лошадей не ссадились. И как столник и дьяк послов встретят, и речь по наказу изговорят, и скажут, что присланы под них послов царские лошади, на чем им ехать, с седлы и с наряды и у послов с столником и з дьяком бывает спор: как Московские послы бывают у государя их, и их принимают в коретах, а не верхами; и столник и дьяк отговариваютца, что изо всех окрестных государств, такъже и их Свейские послы преж того бывали, и их принимали верхами и ехали в город без спору, и в государстве их чюжеземских послов в коретах принимати не обычай. И споровався много, садятца послы на царские лошади, а сев на лошади у послов с столником бывают споры великие о правой руке; и споровався много едет столник с послами в город, у послов по правую руку, а дьяк по левую сторону. А проводя их послов до посолского двора, где им стоять, поедут столник и дьяк к царю; а объявя о том царю, что послов приняли и проводили на посолской двор, и царь посылает спрашивать послов о здоровье их же столника и дьяка, и велит сказати послом, что им велено быти у них послов в приставех.
А которого дни царь послом велит быти у себя на приезде, и в то время в городе у царского двора, и на площади, и в другом городе на площади ж, у рядов, до посолского двора, по обе стороны улицы, где ехать послом, поставлены стрелцы з знамены и с ружьем; и посылают под послов и под дворян с царские конюшни лошади, да стрелцов, которым нести королевские и посолские дары, да встречников, подьячих и конюхов, с которыми ехать послам в город. И как царь будет в полате, и к приставом посылают, что им к царю с послы ехать время: и они едут с посолского двора, столник у послов по правую ж руку, а перед послы несут наперед королевские и их посолские дары стрелцы, да перед послы ж наперед едут в город встречники и их посолские дворяне. А как послы приезжают блиско царского двора, и не доезжая двора слазят с лошадей; и слезши с лошадей, послы и их дворяне шпаги с себя снимут, и идут к царю в Верх без шпаг; а наперед послов идут з дарами стрелцы и посолские дворяне, мимо церкви, сенми, на крылцо к той полате, где им быть у царя, и в полату входят потомуж; а перед полатою встречают послов думной дьяк да дьяк, и спрашивает послов о здоровье, и идут в полату с послами вместе. А царь в то время сидит на своем месте, во всем своем царском одеянии; а по правую руку царя, на окне, поставлен на блюде стоянец, а по левую сторону сидят бояре, поодаль; а царя в то время держат под руки Сибирские царевичи, или бояре. Да подле царя ж, по обе стороны, стоят рынды, четыре человека, наряжены в белое платье камчатое на горностаях, в шапках белых же высоких, и в сапогах, а в руках держат по топору нарядному з золотом и с серебром; а бывает на тех рындах платье и топоры царское; а люди они первой и другой и третей статьи родов, боярские дети. И как им царь велит быти в рындах, одному под другим, и платье свое с себя снять и взложить царское платье, и они промеж себя потомуж споруются и друг з другом быти не хотят, а быти ему мочно под тем, под кем царь велит, а он не хочет и платья своего с себя не снимет, а царского не взложит: и на таком ослушнике платье царь велит изодрать все, и взложить свое платье; а как послов отпустят, и с него сняв царское платье, или до послов, бьют перед царским окном, при всех людех, батогами, не ослушивайся царского указу.
А вшед послы в полату, начнут по наказу своему говорити речь, и царя поздравляют, и правят поклон; и царь в то время встанет, и шапку сымет, и спрашивает послов о королевском здоровье, сам, стоя; а говорит ево речи послом въдругорядь околничей; и потом царь садитца на место. И послы сказав про здоровье государя своего, говорят речь, что прислана с ними к нему королевского величества грамота, а изговоря речь, подают царю королевскую грамоту; и царь тое грамоту у послов принимает сам, стоя, сняв шапку, и потом послы говорят речь, что присланы с ними к нему от королевского величества подарки, и объявя те подарки подносят, и царь у послов подарки принимает, сам. А снимает при послех с царя шапку тесть ево, или иной первой боярин. И приняв подарки велит послом быти к своей царской руке, и говорит к послом речь думной диак; и после послов бывают у руки посолские дворяне. И потом царь велит сказати послом свое жалованье, стол сь ествою и с питьем, а говорят речь думной же диак, и послы на царском жалованье бьют челом. А сказав им стол, отпущают их к себе на подворье, а провожают послов ис полаты думной диак да дьяк; и послы у царского двора садятца на лошади, и едут до посолского двора, где поставлены, а перед ними встречники и их посолские дворяне. А людей их посолских в тое полату, где царь сидит, кроме дворян, не пущают никого. А дары бывают присыланы: сосуды серебряные позолоченые, разные, и что прилучитца заморских диковинок.
И того ж дни укажет царь послати к послом с столом, сь ествою и с питьем, столника; а породою тот столник, которые бывают в околничих; а в наказе столнику напишут: как он будет у послов, и он бы сам за столом сидел у послов по правую руку, и пил чаши наперед за царское здоровье, а потом за королевское. И как столник приедет к послом на двор, и у крылца ссадитца с лошади, а за ним идут дворовые люди сь ествою и с питьем; и столника встречают посолские дворяне. А как он войдет к послом в хоромы, и начнет речь говорить от царя, по наказу, и явит, что прислан он к ним послом с столом, сь ествою и с питьем, и послы на царском жалованье бьют челом; и велит столник на стол настилати скатерть и ставити еству. И потом послы, и столник, и приставы, и посолские дворяне, садятца за стол, и начнут ести по обычаю. и в скором времяни вставь столник из за стола, начнет говорити речь, и пить чашу наперед за здоровье царское, потом королевское; и у послов с столником о чашах бывают споры многие, и споровався много, пьют послы наперед чашу за царское здоровье, потом за королевское. А пив здоровья и етчи, столник витався и прощався с послы, поедет с посолского двора в Посолской Приказ, и объявит думному дьяку, что он у послов с столом был и по наказу исполнил, и послы ево за то дарили, и покажет дары; а иные послы в дарех отговорилися, что будут они дарить вперед; и о том думной дьяк объявит царю; а что он столник с послом поговорит, и то ему велят в Приказ дати на писме.
И потом на другой или на третей день, или неделю спустя, укажет царь послом быти у себя на дворе и у бояр в ответе. И того ж дни, в которой послом быти у царя, пошлют под послов и под дворян с царские конюшни лошади, и встречников конюхов; и в городех от царского и до посолского двора испоставлены стрелцы; и послы, и с ними приставы, и их посолские дворяне, и встречники, едут в город, и у царского двора с лошадей слазят, и сняв шпаги идут к царю в полату, противо первого приезду. А пришед в полату бьют челом царю за стол, что к ним было присылано, и царь послов спрашивает о здоровье, а говорить речь думной дьяк; и потом велит послом объявить, что они послы присланы от королевского величества и о приезде своем подали королевского величества грамоту, и тое грамоты слушав, он царь любително указал им послом быти в ответе, и дел выслушать бояром своим (имяна их боярские кто будет), и они б послы о чем они присланы дела свои им бояром объявили; и потом пойдут послы от царя ис полаты в другую ответную полату. И в той полате, где сидеть бояром и послом, и перед того полатою, где сидеть дворяном, на лавках, посланы полавошники камчатые и суконные; и устроено по посолскому обычаю. А как бояре придут в ответную полату, и витався с послами, садятца бояре за стол, вдоль против стола, а послы садятца по левой руке, против стола ж, поперег; а дворяне посолские бявают в другой полате. И учнут бояре говорить послом, для чего они присланы чтоб им бояром объявили; и послы начнут им о делех говорить, и те речи, с обе стороны, толмачат переводчики, а для записки речей, с обе стороны, стоять секретари и подьячие; а окроме тех людей никого в полате не бывает. И у бояр и у послов о деле бывают розговоры и споры многие. И говоря бояре с послами, скажут послом, что они посолство их выслушали, и они о тех делех объявят царю, а что на те дела будет его царской указ, и они им объявят. И пойдут бояре к царю, а послом скажут, чтоб они послы, доколе они бояре для объявления тех дел сходят к царю, подождали в ответной полате; и послы ответу дожидают в ответной полате. А как бояре о том царю объявят, и царь посылает к послом из них же ответных бояр, думного дьяка, а велит сказати, о которых делех они послы бояром и ближним людем говорили, и они о тех делех царю доносили и царское величество велел им сказать, что на те их дела ответ учинен будет им в ответе завтро, или в-ыной день или пришлют к ним ответь на писме; а ныне б они послы ехали к себе на двор. И послы з думным дьяком прощався, поедут к себе, противо прежнего ж.
А бывают с теми послами в ответех бояре: один боярин ис первые статьи родов, третей или четвертой человек; другой менши того той же статьи родов, или другой; да околничей, или два, да думной посолской диак.
А когда лучится послом быти в-ыных ответех, и они бывают против такого ж обычая, как и сперва. А ежели они послы, для некоторых дел, похотят быти в ответе, поговорити з бояры и з думными людми, и учнут проситися в ответ и о том царю будет донесено: и царь послом у бояр своих и думных людей в ответе потомуж быти велит.
Да послы ж, как бывают у царя и у бояр в ответе, или когда видают царя в процесыах, или в-ыных местех, и к ним посылаетца того дни корм и питье, с поденным вдвое; и сверх того посылает их царь спрашивати о здоровье, кого прилучится.
А как послы, по указу государя своего, дела и посолство исправят, и бывает им отпуск, и они на отпуске у царя бывают против того ж, как на приезде; и царь приказывает с ними послы к королевскому величеству свой любителной поклон и поздравление, стоя, сняв шапку, и подает послом свою царскую грамоту, а говорит за царя речь околничей; и потом думному дьяку велит сказати послом, чтоб они шли к его царской руке. И быв послы и их посолские дворяне у руки, велит царь сказати им свое жалованье, стол, еству и питье; и послы, бив челом царю, поедут к себе на двор, по прежнему ж.
И того ж дни к послом посылают с столом столника, прежнего ж, или иного такого ж, и они бывают у послов и подчивают, против прежнего ж. А чем послы столника подарят, и они то объявят думному дьяку, а думной дьяк царю.
Да послом же к отпуску их с Москвы готовят в дорогу корм, и питье, и подводы; и в городы, которою ехать дорогою, посылают грамоты, чтоб послом, и их посолским дворяном, и людем их, корм и питье и подводы было готово, и нигде б ни за чем в их посолском проезде мешкоты не было; и в приставех до рубежа велят быти прежнему ж дворянину, или иному, будет того за чем не лучитца. А как будет в дорогу корм и питье изготовлено, и послы ехать готовы, и их послов провожают с Москвы до тех же мест, где их принимают приставы да встречники те ж, которые ездили с ними в город к царю; и едут послы из города на царских лошадях. А что они на отъезде с приставы поговорят, и чем их подарят, и о том они приставы объявливают думному диаку.
А как бывают королевского величества послы к Москве, летом или зимою, и их принимают летом и к царю ездят и провожают на лошадях верхами, а зимою в санях.
Да как послы бывают у царя на приезде и на отпуске, и в то время полата бывает устроена по посолскому обычаю; а пол бывает выслан Перситцкими коврами; а бояре, и думные и ближние люди, и столники, и дворяне, и дьяки, и гости, бывают в платье в золотом.
Да на отпуске ж к послом посылается царского жалованья, соболей: первому послу на 1000 рублев, сороками и парами; другому товарыщу на 700 рублев; третьему на 500 рублев; четвертому, ежели бывает, и ему на 400 рублев, сороками ж и парами. А бывают сороки ценою, по прямой царской указной цене, по 300, по 250, по 200, по 150, по 100, по 80 рублев сорок; пары по 20, по 15, по 10 рублев пара. Посолских их дворян и людей верстают на три статьи: первой статье дворяном по 50 рублев сорок; второй статье по 40 рублев сорок; третьей статье по 30 рублев сорок, или пары. Людем: первой статье по 10 рублев пара; второй статье по 7 рублев пара; третьей статье по 5 рублев пара, а досталным по 3 рубли пара. А относят те соболи подьячие; и подносят послом по росписи. А за их посолские дары, что они от себя подносят царю, посылают соболми ж против оценки. А ценят королевские и их посолские дары, тою ценою, чего стоит весом; а дела не щитают.
О посланникех. Как бывают от королевского величества посланники, и на рубеже принимает их дворянин, или началной человек, капитан или сотник стрелецкой; а как он приедет к которому порубежному городу, и из города встреча бывает против посолской вполы, и едут они в город и до двора где посланнику стоять; и того города боярин и воевода посылает к посланнику с столом, сь ествою и с питьем, и поденной корм, и в приставех у него велит быть тому ж, кто его принимал; а к отпуску того посланника в дорогу, корм и питье и подводы изготовя, отпустят к Москве, без задержанья.
А как посланник с приставом приедут блиско Москвы и к приставу с Москвы посылают с вестью, чтоб он с тем посланником ехал в город; и как посланник приедет под Москву, и его за Земляным городом встречает голова стрелецкой или полуголова, да подьячей и речь говорят, и чин той встрече и лошади бывают посыланы против того же, что и послом; а на встрече бывают дворовые люди, и подьячие, и конюхи, многие люди; а приняв посланника едут с ним до посолского двора, где ему стоять, и в приставех велят быти им же; а где тому посланнику стоять, двор, и корм и питье изготовят, наперед его приезду. А бывает посланником, в дороге и на Москве, корм и питье, против послов другово или третьяго человека; а дворяном посланничьим, и людем, против посолских дворян и людей с убавкою.
А как тому посланнику велит быти царь у себя на приезде, и по него с царские конюшни лошади и встречники посылаются, конюхи, и в город они едут, и у царя бывают, и посолство правят во всем против того ж, что и послы; а ежели у них бывают от королевского величества дары, и они подносят же. А как они бывают у царя, и царь в то время бывает в платье в нарядном, в празничном, и в шапке в простой, а не так как при послех; а бояре и иные чины бывают в платье в нарядном же, а рынды в то время бывают четыре ж человека. Такъже и с столом посылают к нему столника середнего, и чин столник правит по наказу ж, что и при послех; а стрелцы стоят толко в одном городе, где царь живет.
А в ответех они посланники бывают у околничих и у думных людей в Посолском Приказе, а на отпуске бывают против приезду своего и против посолского отпуску; и с столом посылают столника прежнего ж, или иного такого.
А жалованье царское на отпуске бывает тому посланнику против третьяго человека посла, а дворяном ево и людем против посолских дворян и людей вполы; и отпуск им с Москвы бывает против того ж, что и послом, и приставы провожают до того ж места где послов, а встречники провожают стряпчие конюхи; а дорожной пристав бывает тот же, или иной, и провожает его до границы, по достоинству и обычаю.
О гонцех. Гонцом приниманье бывает такъже, что и посланником, а принимает их на рубеже и до Москвы едет сотник стрелецкой; а корм и питье в дороге и встреча бывает по середнему; а у царя они бывают на приезде и на отпуске перед посланником вровне; а с столом посылают перед посланником с убавкою, а подчюют за столом приставы, а столник не посылается; и бывают у них приставы подьячие, или началные люди, а поденной корм и питье бывает против посолского секретариуса; а на отпуске царского жалованья бывает им на сто рублев соболей, а людем потомуж, по разсмотреныю; и отпущают их с Москвы с приставом с тем же, кто его на рубеже принимал; а провожают их с Москвы приставы, до тех же мест что и посланников, с неболшими людми.
А где бывают послы, и посланники, и гонцы, поставлены на посолских дворех, и на тех дворех, для посолской чести и оберегания, поставлена бывает вахта: у послов сотник, а с ним стрелцов по 200, по 100, человек, или по 50, смотря по послом, сколко у кого людей; у посланников по 30 и по 20 человек, такъже смотря по людям; у гонцов по 12 и по 10 человек.
А лучитца посолским дворяном и их людем в рядех чего купить, послом и себе, или пойдут для гулянья: и с ними, для сбережения от Руских людей, ходят стрелцы, чтоб им кто не учинил какого бесчестья и задору.
А как бывают на Москве цесаря Римского послы, также Полского, и Аглинского, и Датцкого королей, и Турские, и Перситцкие: и им бывает приниманье и честь во всем против того ж, что и Свейским послом; толко Цесарским послом и Полским и Аглинским бывает перед Свейскими послами прибавка в естве и в питье, да рынд бывает по 6 человек; а посланником и гонцом всех тех вытеписанных государств, и курфистров, и князей, и графов бывает против того, как писано выше сего во всем.
А как приезжают Крымского хана, и Нагайские, и Калмытцкие послы, и им встречи не бывает; а едут Крымские послы с приставы, кто их принимает на рубеже, на свой Крымской двор, а Калмытцкие и Нагайские, где их поставят; и на Москве приставят к ним дворянина. А сколко их послов будет и с ними людей, и на тех послов и на людей их, в чем им быти у царя на приезде и на отпусте, готовят платье: на послов шубы отласные золотные на куницах и на белках, да однарядки суконные красные с круживы, кафтаны камчатые, шапки лисьи высокие, сапоги, людем их однарядки суконные красные ж с круживы, кафтаны камчатые исподние, шапки, сапоги. А которого дни укажет царь быти тем послом у себя, и по тех послов пошлют с царские конюшни лошади, да пошлют к ним платье, однарядки и кафтаны и шапки и сапоги, и велят им быти в город к Посолскому Приказу; и послы нарядясь в царское платье, приедут с приставом в Приказ, и в Приказе думной дьяк их роспрашивает, для чего они присланы, и говоря с ними о делех осматривает грамоты, и пойдет сказати царю; и царь пошлет по тех послов, велит им быти к себе, и пристав с ними ис Посолского Приказу идет до царского двора, пеши, и к царю в Верх. А царь в то время бывает в полате, во одеянии повсядневном. А как послы войдут в полату, и увидев царя кланяются в землю и правят посолство свое, и царь спрашивает послов о здоровье Крымского хана (или князя), сидя в шапке; а говорит речь от царя думной дьяк; и правя посолство подают послы грамоту, и царь тое грамоту велит приняти думному дьяку, а бывает та грамота в мешке золотном, незапечатана; и приняв грамоту, велит царь с послов однарядки снять, а взложить на них золотные шубы, при себе, а однарядки их отошлют к ним на двор; и потом царь велит послом итти к своей руке, и как они к руке придут, и царь кладет руку свою на их головы, а целовать не дает; и потом царь дает послом пити кубками романеи, да по ковшю меду вишневого; и потом отпущают их к себе на двор. И иные ис тех послов, выпив романею и мед, суды берут к себе и кладут за пазуху; а говорят они послы: «когда де царь пожаловал их платьем и питьем, и тем судам годитца быти у них же»; и у них тех судов царь отнимати не велит, потому что спороватся с бусурманом в стыд; и для таких безстыдных послов деланы нарочно в Аглинской земле сосуды медные, посеребряные и позолочены.
А для каких розговоров те послы будут надобны, и они на розговорех бывают в Посолском Приказе и у думных дьяков на дворех, или посылают к ним дьяков и подьячих роспрашивать; и на отпуске те послы бывают у царя против того ж, как на приезде, и питье им царь подает же. А корм и питье, поденное, идет им не против иных государств послов и гонцов, с убавкою, обычное.
Да королевского же величества Свейского, такъже и Полского, великие послы, как бывают на Москве для подкрепления и докончания покою християнского: и они бывают у царя на приезде и на отпуске, во всем против того ж, как писано выше сего. А которого дни лучитца им быти у царя на докончании, и того дни они послы бывают у царя, потом у бояр в ответе; а будучи бояре с послы о чем поговорят, ходят объявливать царю, а послы в то время останутца в ответной полате. А царь в то время велит протопопу, своему духовному отцу, да дьяконом нарядитися в церковное одеяние, и принесть к себе в полату еуангелие да крест, и положить на высоком месте, на стуле, а перед них поставити свещу; и изготовя пошлет по послов думного дьяка, велит им быть к себе. А как послы придут, и им царь велит к еуангелию и ко кресту, и к себе, притти поблиску; и протопоп начинает пение, и говорить о вере заклинателное писмо о содержании вечного покою, и с ним вместе и царь говорит же, а грамота докончалная в то время лежит под еуангелием; а проговоря заклинателное писмо, чинит царь веру, прикладываетца ко кресту лицем, и целует Распятаго на кресте в подножие; потом взяв царь докончалную грамоту, отдает послом и говорить речь, а изговоря речь,отпущает послов к себе на подворье. А с-ыными християнскими государствы ни с которыми докончания не бывает, потому что границ не пришло; а с Перситцким государством войны не бывает; а с Крымскими и с Турскими война хотя и бывает, а трактатов и постановения не бывает, чинитца успокоение через пересылочные грамоты.
Глава 6, а в ней 6 статей.
О дворех царских: Казенном, Сытенном, Кормовом, Хлебенном, Житенном, Конюшенном.
Казенной двор; а в нем Приказ, а сидит в том Приказе казначей, а с ним два дьяка; и тот казначей думной же человек, и сидит в думе выше думных дворян.
А на том дворе царская казна: золотая, серебряная, сосуды, и бархаты, и объяри, и отласы, и камки, и тафты, и ковры золотные и серебряные, и бархаты ж, и сукна, и объяри, и отласы, и камки, и тафты, и дороги, и киндяки, и шолки, и всякая домовая казна; и ис тое казны берут к царю, и к царице, и к царевичам, и к царевнам, что понадобитца на что с царского повеления, и роздают всякого чину людем в жалованье.
Да в том же Приказе скорнячников и портных мастеров с человек. А денежной приход в тот Приказ неболшой, толко с рублев, с посадцких торговых людей, которые в том Приказе ведомы, а будет их с 500 человек: и те денги роздают на жалованье подьячим и ремесленным людем.
А что лучится купити про царское надобье, кроме того что у Архангелского города покупают: и для покупки товаров продают ис тое казны серебряные сосуды всякого чину людем, которые сосуды присылаются в дарех из окрестных государств, такъже и бояре, и власти и монастыри, и гости, и иные чины подносят царю на день рождения детей его царских, такъже и на иные многие дни, — и те сосуды покупаючи в рядех, вновь подносят царю на празники же и на иные дни. А иные заморские всякие товары покупают у города Архангелского, на пошлинные денги, которые собирают у города с продавцов, с приезжих всяких чинов людей; такъже и на товарные денги, которые товары продают у Архангелского ж города.
А кому что дается из его царские казны жалованья, и то росписано ниже сего по статьям:
Бояром, околничим, и думным людем, и столником и дворяном, и дьяком, за службы, шубы бархатные золотные и отласные золотные ж, на соболях.
Дворяном, и стряпчим, и жилцом, и переводчиком, и подьячим, сукна и камки и тафты по портищю.
Греческим властем: патриархом, митрополитом, архпепископом, епископом, архимаритом и игуменом и келарем, и простым чернцом, которые приезжают для милостини дается на церковное строение, которые церкви бывают розорены от неприятелского нахождения и от поганского наругания, или и вновь, церковное платье, и пелены, и покровы, и сосуды серебряные; такъжe и им властем, и старцом их и служкам, платье.
Такъже всего Московского государства в монастыри, в церкви, и в царские соборные и простые церкви, или где монастырь и церковь згорит, а построить нечем, церковное платье ж, и пелены, и покровы, и сосуды серебряные и оловяные, и паникадила.
А приезжают Греческие власти, для милостини, в указные годы; в три и в четыре и в пять лет и болши, порознь, погодно, в котором году кому приехать указано.
Да Московских и городовых соборных и простых царских церквей, попом, и дьяконом, и дьячком, и пономарем, царское жалованье, на платье сукна, ежегодь; а иным в два и в три годы и в пять лет. А будет на Москве соборных церквей блиско copoкa, а в городех во всяком городе по церкве соборной; да на Москве ж, и в городех и в селех, царских церквей будет блиско полуторы тысечи, а называютца соборные церкви, потому что они есть изо всех церквей головные церкви. И у тех у всех церквей будет всякого чину служебников болши 18,000 человек.
Стремянным конюхом, соколником, певчим дьяком, сукна и отласы и камки даетца, ежегодь, по портищю, да на шапки бархатные вершки и соболи, такъже на подкладку киндяки, а на сапоги сафьян; других статей конюхом сукна ежгодь, или в два года.
Царским и царицыным и царевичевым истопником, и царицыным и царевниным мастерицам, швеям и постелницам, и иным женам и вдовам и девицам, на платье сукна, и отласы и камки, золотые и серебряные и простые, и тафты, и дороги, ежегодь, по портищу ж. Московским стрелцом всех приказов и салдатом, надворной пехоте, на платье сукна, ежегодь.
А городовым Новгородцким, Псковским, Астараханским, Терским, и иных городов стрелцом, на платье, посылаются сукна в три или в четыре года.
Да как приезжают з Дону Донские казаки, для всяких дел, человек по 20 и по 30, во всяком году по трижды и по четырежды: и им даютца сукна, и соболи, и отласы, и камки, и тафты, за их службу, по разсмотрению; да к ним же на Дон, всем казаком, посылаются на платье сукна в пятой год. А будет тех казаков на Дону, для остерегания границы, блиско 20,000 человек.
Крымским и Калмытцким и Нагайским послом делаетца платье, как они бывают у царя на приезде и на отпуске.
Такъже ежегодь делаетца платье и посылается в Крым, с Московскими послы, к царю, и к его царице, и царевичам и царевнам, и к их женам и к детем их, и к иным людем, как о том писано выше сего.
Сытенной двор имянуется потому, где питие держат; а в нем чиновные люди: степенной ключник да 4 человека путных, честию будут они против дворян. А ведает тот степенной ключник царские погребы с питьями, и тем питьям приход и росход, такъже и казну судовую, серебряную и медную и оловяную; и учинен у него для записки приходу и росходу питья и для сыску и росправы дворовых людей Приказ, и повинен он на всякой день досматривать двора и питья и погребов; и как царь, или царица и царевичи и царевны, начнут ести, входит в то время с поставцом, и питье пред царя и царицу и царевичей и царевен, и бояр и ближних людей и бояронь, и кому доведетца, велит относить в обед и в вечеру, по чину. А путные ключники тот же чин ведают в походех, против того ж во всем; да они ж, путные ключники, бывают в походех и по приказом по селам, по переменам. Чарошники; чин их таков: как царь ест в обеде и в вечеру, и они носят пред него питье, а у них принимают столники и спалники; а будет тех чарошников с 12 человек, и посылаются по приказом в дворцовые ж села; а честию они будут против дворян меншой статьи. Стряпчие; чин их таков: как путной или степенной ключники входят с поставцом, или и без них бывают они у поставца, и отпущают всякое пптье по чину ж; да они ж посуточно начюют на дворе, по переменам, и сидят у погребов для роздачи питья всякого чину людем, кому давать указано; да у них же ведомы суды серебряные, и оловяные и медные и деревяные, и принимают и роздают з запискою; а будет тех стряпчих с человек. Сытники; чин их таков: на Москве и в походех царских носят суды с питьем, и куды царю лучитца итти или ехати вечеровою порою, и они ездят и ходят со свечами; а будет их с пятдесят человек. И все те вышеписанные чины люди честные, и пожалованы денежным жалованьем и поместьями.
Винокуры, пивовары, сторожи, бочкари, которые вина курят, и пива варят, и меды ставят, и делают суды, и ходят по погребом и цедят и роздают питье; а будет их с 200 человек.
А куды то питье исходит, и тому роздача писана ниже сего: послом, посланником, и гонцом, и посолским людем, поденно, по указу; Греченом и Греческим властем, и Кизылбашским купчинам; царским, царицыным, царевичевым и царевниным Верховым людем, которые живут при дворе; царским ремесляным всяких чинов людем, поденно; Донским и Черкаским Запорожским казаком, поденно ж; такъже как бывают празники и у царя столы на властей и на бояр, и кого кормят за столом; да на празники ж попом и дьяконом соборных и простых царских церквей, и стрелцом, по указу.
А дается то питье всякого чину людем по книгам, и в книги записывают, и дают по то питье с книг памятцы, сколко кому чего доведется дати, поденно, и понедельно, и помесечно; и с теми памятцами берут они питье по погребом у стряпчих, а стряпчие собирают те памятцы и справливаютца с книгами, чтоб воровских не было.
А исходит того питья на всякой день, кроме того что носят про царя и царицу и царевичей и царевен, вина простого, и с махом [Cноска в рукописи: то есть вино с махом, две доли простого, а третяя двойного], и двойного, и тройного, блиско ведер; пива и меду по 400 и по 500 ведр; а в которое время меду не доставает, и за мед дается вином, по розчету. А на иной день, когда бывают празники и иные имянинные и родилные дни, исходит вина с 400 и с 500 ведр; пива и меду тысячи по две и по три ведр и болши. Да пива ж подделные и малиновые и иные, и меды сыченые и красные ягодные и яблочные, и романея и Ренское и Францужское, и иные заморские питья, исходят кому указано, поденно и понеделно.
И что про царской росход исходит, и того описати не мочно.
А будет на том дворе всех питейных погребов болши 30, кроме погреба что з заморскими питьями. И во всех тех погребах питья всякие стоят во лду, и бывает тот лед из году в год, от марта месяца до такова же времяни, бес пременения.
А как делают и ставят меды, и от тех медов оставаетца воск, и тот воск исходит на свечи по царским церквам и в его царские полаты; и изойдет того воску в год болши ста берковеск. А привозят тот мед ис Понизовых городов и волостей, которые ведомы в Приказе Болшаго Дворца.
А на пиво солод емлют иа царских житниц, з Житенного двора; а хмель покупают ис царские казны в рядех; и в городех и в деревнях ягоды на пива и на мед, малину, смородину, костяницу, земляницу, черемху, емлют з дворцовых сел с крестьян, которые живут блиско Москвы; а яблока, и вишни, и груши, и сливы, собирают ис царских садов на Москве и по селам.
А вино подряжаются поставить уговорщики на дворце, торговые люди и кабатцкие откупщики, на год по 30,000 рублев и болши, и дают им из дворца на покупку и на завод денги, кто на сколко рублев подрядитца поставить; а по них собирают поручные записи, в том что им поставить на срок, против уговору, все сполна, вином добрым, пенным, а не пригорелым. А кто по договору своему не поставит, и те денги, что даются им на покупку и на завод ис казны, доправят на порутчиках; а за вину уговорщика, которой уговоритца поставить, а не поставит, и у него возмут на царя дом и животы, да ему ж учинят наказание, бьют кнутом, чтоб иным неповадно было обманство чинить. А подряжаются всякое ведро поставить на царском дворе на Москве по 8 алтын, и против здешнего счотом канна будет в два алтына; а когда бывает хлебу недород и дороговь, и тогда ведро бывает по 10 алтын.
Кормовой дворец; а в нем степенной, да путных 2 ключника, стряпчих с 20 человек, подключников с 15 человек; и тех ключников, и стряпчих и подключников чин таков же, что и Сытного дворца ключников и стряпчих и сытников. А на которой день что доведется роздать готовить варить, каких еств про царя и про царицу и про царевичей и про царевен, и которые люди в его царском дому живут, и днюют и начюют, и как бывают столы на властей и на бояр, и кого кормят, такъже и про бояр и думных и ближних людей подачи повсядневно, что посылаются от царского и от царицына и от царевичевых и от царевниных столов, от обеда и от ужины, и что в росход дворовым людем и попом и дьяконом и стрелцом и мастеровым людем, такъже и Греческим властем и иным чином, рыбою и рыбными еcтвaми и мясами живыми и битыми и вареными: и то роздают по книгам и по росписям годовым, что в которой день варивано и в роздачю давано, и ныне потомуж бес пременения; и тех еств и всяких сьестных запасов надсматривают и роздают они ключники и стряпчие, против того ж что и на Сытенном дворе питье. Да у них же ведомы суды серебряные, оловяные, медные и деревяные и железные. И учинен на том дворе, для роздачи еств, и для роздачи ж и приему сьестных всяких запасов, и меж дворовыми людми для сыску и росправы, Приказ.
Да на том же дворе поваров мастеров и полумастеров и учеников, и судомоев, и водовозов, и сторожей, будет болши полутораста человек.
А готовят всякие ествы царю и царице и царевичам и царевнам, и в роздачю, и взносят в Верх, порознь, про кого что готовлено. И как царь садится есть в обед и в вечеру, или когда бывают власти и бояре на обеде: и у поставца садитца дворецкой, или околничей и думной человек, или дьяк дворцовой, и отпущают еству к царю и к царице и к царевичам и к царевнам накушивая, и роздают ествы в роздачи по росписям, и кушав царь которые ествы прикажет послать к которому боярину или околничему и думному и ближнему, или иному человеку, в подачю. Да в то ж время, как царь кушает, роздается всем бояром и думным людем и спалником, посылают к ним на дворы от обеду и от ужины поденные подачи с-ыстопниками, по росписи, по блюду; и на утрее, или того дни в вечеру, приехав бояре за подачю царю бьют челом. А будет которого дни к которому боярину и ближнему человеку подачи не пришлют, или которой истопник для себя тое подачи, которые им бояром уставлены, того дни не принесет: и они сказывают дворецкому, или брянят дьяков и путных ключников, что к ним не прислано, а царского гневу они не ведают никакого, за чтоб не прислать перед иными своею братьею; и ставят себе в бесчестье и бьют челом о том царю, что он вины на себя не ведает никакой, а в подаче его перед своею братьею обесчестили. И царь, или дворетцкой, велят про то сыскати росписми и записными книгами, что послана ль та к нему подача и с кем имянем: и будет сыщут что послана, а тот человек с кем послана, не отнес, для себя, или ненарочным делом идучи уронит в грязь, или прольет, и тому человеку, кто так учинит, бывает наказание, бьют перед царскими полатами батоги; а будет сыщут, что не послано забвением, и те люди, которые розсылают подачи, перед тем боярином и думным и ближним человеком добивают челом, чтоб на них царю не бил челом. А за то как бьют челом на дворецкого, или на околничего, бывает царь гневен, а дьяков и путных ключников посылают на день в тюрму. Такъже бывают подачи от царицы и от царевичей и от царевен к бояром, и думным и ближним людем, и к их женам и детем, и к иным людем, кого похотят пожаловать, или по свойству.
А розойдется про царя и царицу и царевичей и царевен, и бояром в подачи, на всякой день, еств болши 3000, кроме иных вышеписанных росходов, и родилных и празничных дней.
А всякие сьестные запасы, про царской обиход и в роздачю, мяса живые и битые всякие животины, и птицы живые ж и битые всякие, и сыры и яица, и масло коровье и лняное и конопляное и ореховое, и крупы грешневые и просяные, и иные запасы, которые годятца, уговариваются ставить уговорщики во Дворце ж, против того ж что и винные, тысечь на 30 и на 40 рублев и болши, кроме того что приходит з дворцовых волостей с крестьян. И тех запасов которого году на царском дворе не доставает, и такие запасы покупают ис царские казны в рядех.
А для сметаны, и молока, и сыров, устроен под Москвою коровей двор, коров с 200, такъже и в ближних селех устроены коровьи ж дворы: и что от тех коров будет зделано сыров и масла, и то отдают на царской же росход.
А иные всякие съестные приправы покупаются у города Архангелского и на Москве у Немец, и в рядех. А рыбные запасы привозят, зимою и летом, ис Понизовых городов, из Нижнего Новагорода, и ис Казани, и из Астарахани, и ис Терка, с царских рыболовных промыслов; и что остается за царским росходом всяких рыбных запасов, и то продают. А бывают ис Понизовых городов рыбные запасы привезены: белуги и осетры просолные, болшие и середние и малые, да белуги ж и осетры розсечены по звенам в росоле в бочках, да белужьи же и осетрьи спины и черева сухие и вялые, да в бочках же просолные стерляди, ксенимаксы белужьи и осетрьи, да белужья ж и осетрья икра зернистая и поюсная стулами, вязига, белая рыбица вялая прутьем. Да из Великого Новагорода и из Ладоги рыбных же запасов, сигов, и лодоги, и сиговые икры, с 400 бочек на год. Да с Вологды, и от Архангелского города, и ис Колского острогу лососи, семги просолной с 20,000 берковеск. И по смете тех рыбных запасов изойдет в год, про царской обиход, числом против продажные торговые цены, болши ста тысечь рублев. А живую рыбу про царской обиход держат на Москве, в садех, в реках и в прудах; а бывает та живая рыба осетры, белая рыбица, стерляди, лососи, щуки, лещи, судоки, окуни, и иная добрая всякая, которая годитца ставить пред царя. А ловят самую добрую рыбу в Волге реке, а иную в реках и в озерах, дворцовые рыбники и тяглые люди. А принимаючи те всякие сьестные запасы, мяса и рыбу свежую и соленую, ставят в погребы на лед; и на том дворе будет с 15 погребов; а иные запасы, мяса и рыбу, вешают в сушилах.
Хлебенной двор; а в нем степенной же ключник, да два путных стряпчих и подключников с 20 человек, хлебников и калачников и пирожных мастеров и сторожей с 50 человек, и чин у них таков же что и у Кормового двора людей. И учинен у того ключника, для записки приему и росходу хлебных запасов и для сыску и росправы, Приказ же; и роздача бывает против такого ж обычая веяного чину людем, как о том писано выше сего о Сытном дворе.
А дается царское жалованье дворовым всяких чинов людем, и подьячим, погодно, ис Приказу Болшаго Дворца, ис судных пошлин. Да всех дворцов винокуром, и сторожем, и поваром, и хлебником, и иным чином, царское ж жалованье даетца хлебное, четвертей по 20 и по 15 человеку ржи и овса.
А готовят на царском дворе хлебы и колачи, в роздачю всяким людем, без соли, не для жаления соли, но для чину такого.
А берут про царской обиход рожь и пшеницу с царского ж Житенного двора, и отдают молоть по царским мелницам, на Москве и по селам.
А готовятся про царской обиход и в роздачю мясные ествы, в неделю, во вторник, в четверг, в суботу. А в постные дни, в понедельник и в среду и в пяток, и в посты, готовят про царской обиход ествы рыбные и пирожные, с маслом з деревяным и с ореховым и со лняным и с конопляным; а в Великой и в Успениев посты готовятца ествы, капуста сырая и гретая, грузди, рыжики соленые сырые и гретые, и ягодные ествы, без масла, кроме Благовещеньева дни; и ест царь в те посты, в неделю, во вторник, в четверг, в суботу, поодиножды на день, а пьет квас, а в понеделник и в середу и в пятницу во все посты не ест и не пьет ничего, разве для своих и царицыных и царевичевых и царевниных имянин; а как власти и бояре у царя бывают на празники за столом, и им в те постные дни ествы ставят на стол таковы ж, что и царю. Такъже как бывают у царя иных государств послы и посланники и гонцы, на приезде или на отпуске, в постные ж дни, или в посты, и к ним посылаютца с царским столом ествы постные ж, рыбные и пирожные с маслом; а поденной корм дается им в посты и в постные дни не против постов, мясом и рыбою, по указу. Таким же обычаем и про царицу и царевичей и про царевен болших, в посты и в постные дни, ествы готовят против того ж что и царю; а меншим царевичам и царевнам, в посты и в постные дни, готовятца ествы рыбные и пирожные с маслом, для того что им еще во младых летех посту содержати не мочно. Да в те ж два посты, кроме воскресных и суботних дней, когда царь и царица не едят, к бояром и к ближним людем подачь не посылаетца ни х кому. Да не токмо у царя в посты и в постные дни постити и не ести ничего и не пити, окроме квасу, но и у патриарха, и у властей и в монастырех, и у бояр, и у всяких чинов людей, и у крестьян таков же обычай: хто хочет воздержателен быти, постит потомуж, и ест у кого что прилучилося постное; а кто не хочет постити, и ест рыбу и упиваетца вином и иным питьем, и таких от того не унять, а иных унимают, смиряют и отлучают власти и попы от церкви Божии, и возлагают епитемию. — А дрова на царские дворы, на всякие росходы, секут в царских лесах дворцовые крестьяне, и приганяют к Москве Москвою рекою; а изойдет тех дров на год блиско 8000 рублев.
Житенной двор; ведает его, и принимает всякой хлеб и роздает дворянин да подьячей, и будет на том дворе для хлебного приему с 300 житниц. А приход бывает тому хлебу и ис царских дворцовых сел, и ис Понизовых городов, и с поль что сеется на царя; а росход тому хлебу на всякой царской обиход, и в жалованье соборных и простых царских церквей попом и дьяконом и церковным причетником, и дворовым и иных чинов людем, и стрелцом.
Все те дворы, Сытенной, Кормовой, Хлебенной, Житенной, ведомы всякими приходы и росходы, и людми, в Приказе Болшаго Дворца, как о том писано ниже сего.
Конюшенной двор; а в нем Приказ, при прежних царех сидели и ведали тот Приказ и двор конюшей боярин, а с ним товарыщи, яселничей, да дворянин, да два дьяка. А кто бывает конюшим, и тот первой боярин чином и честию; и когда у царя после его смерти не останется наследия, кому быть царем, кроме того конюшего иному царем быти некому, учинили б его царем и без обирания. А при царе Василии Ивановиче и при царе Михаиле Федоровиче конюших не было, и при нынешнем нет, потому, как о том написано выше сего, что преж сего конюшей Борис Годунов, что был царем, умыслил себе достать царство чрез убиение царевича Димитрия, и ныне в такой чин допускати опасаются. И ведают ныне Конюшенной Приказ, и двор, и казну всякую, яселничей, да дворянин, да дьяки, и тот яселничей честию выше думных дворян, и в думе сидит с царем и з бояры вместе. Да в том же Приказе ведомы чиновные люди.
Столповые приказщики; чин их таков: приказано им смотрить, по человеку, седелную, санную, коретную, колымажную казну, и принимать и роздавать овес и сено, и надсматривать лошадей, и погодно посылаются они, по переменам, по приказом в городы и в села, на конские плащадки; а куды царь поедет в поход, и они ездят перед царскими лошадми, для бережения. А будет их с человек.
Стремянные конюхи; чин их таков: как царь ходит в поход, или ездит по монастырем и по церквам, и они ездят и ходят за ним с плетью, и принимают ис под царя и держат лошади, и подводят, и ходят подле стремяни и около саней и корет; да они ж надсматривают лошадей, и посылаются по приказом же по конским площадкам. А будет их с 50 человек, и живут на Москве по полугоду, надвое разверстаны; а днюют и начюют на конюшне, по 4 и по 5 человек в сутки.
Задворные конюхи; чин их таков: в товарыщах бывают у столповых приказщиков, и принимают и роздают всякую казну, и овес и сено, с ними вместе и без них, и ходят за царем в походы, и посылаются по приказом же на конские площадки, и надсматривать лугов и сена царского и лошадей, и носят на Москве, как ездит царь по монастырем и по церквам, покровец, чем лошади покрывают, и приступ деревяной обит бархатом, с чего царь садитца на лошадь и сходит с лошади. А будет их в том чину человек с 40.
Стряпчие конюхи; чин их таков: на Москве, на конюшне, и в походех, чистят и кормят и поят и устраивают лошадей, и лошади под царя седлают, и кореты и сани наряжают. А будет тех стряпчих конюхов с 200 человек; да из них же бывают возницы.
Все те вышеписанные чины люди честные, и пожалованые годовым денежным жалованьем, и поместьями, и вотчинами.
Стадные конюхи, которые на Москв и в городех и по селам пасут лошади; а будет их блиско 200 человек.
Ремесленные люди: коретники, шлейники, седелники, коновалы, кузнецы, сыромятники, колесники; будет их со 100 человек.
А будет на Москве на царских дворех лошадей, на которых сам ездит, верховых, санных и коретных, со 150 лошадей; да лошадей же, которые годятца быти в колымагах и в каптанах у царицы и у царевен, с 50 лошадей; да лошадей же добрых, которые бывают под послы, и даются на съезды и на свадбы бояром, и на чом ездят приказные люди конюшенные, с 100 лошадей; да добрых же береженых лошадей с 3000; да середних и всяких лошадей, на которых ездят за царем в походех дворовые и конюшенного чину люди, и соколники, и стрелцы, и которые ходят во всякой работе на Москве и в городех и в селах, будет болши 40,000 лошадей.
А корм тем всем лошадям, овес и сено, собирают с конюшенных и дворцовых сел с крестьян, и с царских лугов, и с Подмосковных с монастырских вотчин, овсом и денгами; а чего не достанет в котором году, и овес берут з Житенного двора, а сено закупают в городех и по деревням на царские денги, а берут те денги ис Приказу Болшие Казны. А в том Приказе денежные доходы собираются толко с одной слободы, с торговых людей, которые в том Приказе; а будет их с 500 дворов, и соберется с них в год тягла блиско рублев. Да в том же Приказе ведомы Московские бани, и в городех; и с них бывают откупы и збирают денги на веру, и соберется с тех бань с 2000 рублев.
Да на Москве ж, и по городом и по селам, учинены конские площадки, и берут пошлину з записки с лошади, с лет и с шерсти, по чему уложена, и с рубля по 3 денги. А уложена та пошлина для того: будет кто у кого купит лошадь, а другой с стороны поимается за тое лошадь, назовет своею и станет искать по той лошади на том, у кого поимается, розбою и грабежу или чего нибудь, а тот себя не очистит и того не поставит, у кого купил, и в книгах не запишет, и в таких делех бывает много кроворазлития и пыток: и они б кто хочет у кого купити лошадь, и для очистки записывали на Москве и в городех в книги; а кто не запишет, и на том бывает пени по рублю с человека, с продавца и с купца, и ис тех денег дают конюшенного чину людем и подьячим жалованье. А соберется тех пошлинных денег с 10,000 рублев в год.
А для всякого царского выходу и походу, в которой день бывает выход и выезд, лошади, и сани, и кореты, и колымаги, и каптаны про царицу и царевен, готовят и наряжают по росписи, в котором году и в которой день что было какого наряду, или и вновь что прикажут.
Да в том же Приказе ведомо царская зимняя и летняя потеха на звери: лосинная, оленья, медвежья, волчья, лисья, заечья, тянеты и псами; и устроены для той потехи под Москвою лесные рощи, а в них дворы, от Москвы по 7 и по 10 и по 15 и по 20 верст и болши. А для ловли тех зверей и для потехи, устроены потешники и ловцы, псари, со 100 человек, да псов со 100 ж. А ловят тех зверей тенеты, ночною порою, и от Москвы верст по 30 на все стороны никому в своих лесах и угодьях таких зверей ловити и бити не велено, и заказано под жестоким наказанием и пенею; а будет кто в тех заповедных лесах учнет про свой обиход сечь лес, и такому поимав бывает жестокое ж наказание и пеня.
Глава 7, а в ней 48 статей.
О Приказех.
Приказ Тайных Дел; а в нем сидит диак, да подьячих с человек, и ведают они и делают дела всякие царские, тайные и явные; и в тот Приказ бояре и думные люди не входят и дел не ведают, кроме самого царя. А посылаются того Приказу подьячие с послами в государства, и на посолские съезды, и в войну с воеводами, для того что послы, в своих посолствах много чинят не к чести своему государю, в проезде и в розговорных речах, как о том писано выше сего в посолской статье, а воеводы в полкех много неправды чинят над ратными людми, и те подьячие над послы и над воеводами подсмтривают и царю приехав сказывают: и которые послы, или воеводы, ведая в делах неисправление свое и страшась царского гневу, и они тех подьячих дарят и почитают выше их меры, чтоб они будучи при царе их послов выславляли, а худым не поносили. А устроен тот Приказ при нынешнем царе, для того чтоб его царская мысль и дела исполнилися все по его хотению, а бояре б и думные люди о том ни о чем не ведали.
Да в том же Приказе ведомы гранатного дела мастеры, и всякое гранатное дело и заводы; а на строение того гранатного дела и на заводы денги, на покупку и на жалованье мастеровым людем, емлют из розных Приказов, откуды царь велит. Да в том же Приказе ведомо царская летняя потеха, птицы, кречеты, соколы, ястребы, челики и иные; а бывает теми птицами потеха на лебеди, на гуси, на утки, на жеравли, и на иные птицы, и на зайцы, и учинен для тое потехи под Москвою потешной двор; да для тое ж потехи и для учения учинены соколники со 100 человек, и на том дворе летом и зимою бывают у птиц беспрестанно, днюют и начюют, по переменам, человек по 20, а честию те соколники против жилцов и стремянных конюхов, люди пожалованные денежным жалованьем и платьем, погодно, и поместьями и вотчинами, и будучи у тех птиц пьют и едят царское; а будет у царя всяких потешных птиц болши 3000, и корм, мясо говяжье и боранье, идет тем птицам с царского двора; да для ловли и для учения тех же птиц, на Москве и в городех и в Сибири, учинены кречетники и помощники, болши 100 человек, люди пожалованные ж; а ловят тех птиц, под Москвою и в городех и в Сибири, над озерами и над болшими реками на берегах по пескам, голубми и сетми, и наловя тех птиц привозят к Москве болши 200 на год; и посылаются те птицы в Персию с послы и куды лучится, и Перситцкой шах те птицы от царя принимает за великие подарки, и ставит ценою те птицы рублев по 100 и по 200 и по 500 и по 1000 и болши, смотря по птице; да на корм тем птицам и для ловли емлют они кречетники и помощники голуби, во всем Московском государстве, у кого б ни были, и имав привозят к Москве ж, а на Москве тем голубям устроен двор же, и будет тех голубей болши 100,000 гнезд, а корм ржаные и пщеничные высевки идут з Житенного двора.
Посолской Приказ; а в нем сидит думной дьяк, да два дьяка, подьячих 14 человек. А ведомы в том Приказе дела всех окрестных государств, и послов чюжеземских принимают и отпуск им бывает; такъже и Руских послов и посланников и гонцов посылают в которое государство прилучится, отпуск им бывает ис того ж Приказу; да для переводу и толмачества переводчиков Латинского, Свейского, Немецкого, Греческого, Полского, Татарского, и иных языков, с 50 человек, толмачей с 70 человек. А бывает тем переводчиком на Москве работа по вся дни, когда прилучатца из окрестных государств всякие дела; такъже старые писма и книги для испытания велят им переводити, кто каков к переводу добр, и по тому и жалованье им даетца; а переводят сидячи в Приказе, а на дворы им самых великих дел переводити не дают, потому что опасаются всякие порухи от пожарного времяни и иные причины.
А дается им царское жалованье годовое: переводчиком рублев по 100 и по 80 и по 60 и по 50, смотря по человеку, толмачем рублев по 40 и по 30 и по 20 и по 15 и менши, смотря по человеку; да поденного корму переводчиком по полтине и по 15 алтын и по четыре гривны и по 10 алтын и по 2 гривны на день, смотря по человеку, толмачем по 2 гривны и по 5 алтын и по 4 и по 3 и по алтына, и по 10 денег на день человеку, смотря по человеку ж, помесечно, ис Приказу Болшого Приходу. Да они ж толмачи днюют и начюют в Приказе, человек по 10 в сутки, и за делами ходят и в посылки посылаются во всякие; да они ж, как на Москве бывают окрестных государств послы, бывают приставлены для толмачества и кормового и питейного збору.
Да в том же Приказе ведомы Московские и приезжие иноземцы всех государств торговые и всяких чинов люди: и судят торговых иноземцов, и росправу им чинят с Рускими людми, в одном в том Приказе.
Да в том же Приказе ведомы 5 городов, и для приказного строения, и на всякие покупки на росход, и на жалованье подьячим и сторожем, собирают денги с тех городов, которые в том Приказе ведомы, с кабаков и с таможенных доходов, погодно; а соберетца тех денег в год болши полу-3000 рублев. Да в тот же Приказ со всего Московского государства, з царских дворцовых и черных волостей, и с помещиковых и вотчинниковых крестьян и бобылей, собираются денги пленным на окуп, которые бывают в Крыму и в Турецкой земле, погодно, по указу, а указная статья збору написана подлинно в Уложенной Книге; и соберется тех полоненичных денег с полтораста тысечь рублев в год, и окроме выкупу, тех денег не дают ни в какие росходы.
Да в том же Приказе ведомы печати: болшая государственная, которою печатают грамоты, что посылают во окрестные государства, другая что печатают грамоты жаловалные на вотчины всяких чинов людем; тою ж печатью печатают грамоты х Крымскому хану и х Калмыкам, как о том писано выше сего.
Да в том же Приказе ведомы Донские казаки, Татаровя крещеные и некрещеные, которые в прошлых годех взяты в полон ис Казанского и Астараханского и Сибирского и Касимовского царств, и даны им вотчины и поместья в Подмосковных ближних городех; Греческие власти и Греченя, как приезжают для милостини и для торговли, ведомы в том же Приказе.
Розрядной Приказ; и в том Приказе сидят околничей, да думной дьяк, да два дьяка. А ведомы в том Приказе всякие воинские дела, и городы строением и крепостми и починкою и ружьем и служивыми людми; такъже ведомы бояре, околничие, и думные и ближние люди, и столники, и стряпчие, и дворяне Московские, и дьяки, и жилцы, и дворяне городовые, и дети боярские, и казаки и салдаты, всякою службою; и кого куды лучится послати на службы, в войну и в воеводства в городы и во всякие посылки, и за службы о жалованье и о чести и о прибавке денежного жалованья указ в том же Приказе, такъже и о сыску чести и о бесчестии и о наказании, как о том писано выше сего; а кого царь куды посылает на службы и что кому за службы бывает чести и жалованья и бесчестия, и то записывают в книги. А доходов в тот Приказ, с неболших городов и с судных дел пошлин, соберется в год мало болши 1000 рублев.
Приказ Болшаго Дворца; а в нем бывает и сидит боярин и дворецкой, да околничей, да думной человек, да два или три диака, и тот боярин честию бывает другой человек, под конюшим первой; а когда дворецкого не бывает, и тогда ведает околничей. А ведомы в том Приказе дворы, Сытенной, Кормовой, Хлебенной, Житенной, и дворовые люди: и указ и досмотр тем дворам чинят во всем они.
Да в том же Приказе ведомы болши 40 городов, посадцкие люди, тяглом и податми, да с кабаков и с таможень и с вод, с мелниц и с рыбных ловель, откупы и верной збор, ежегодь; дворцовые села и черные волости, и рыбные угодья, и бобровые гоны, и бортные ухожьи, и сенные покосы, в царских угодьях, и тех сел и с волостей дворцовые подати, хлебом и денгами, и всякими податми, и сеном, а с рыбных и сеных угодей откупы, и с перевозов и с мостовщины откупы ж, денгами; да Московские слободы, восмь слобод, торговые и ремесленые люди: котелники, оловянишники, кузнецы, плотники, рыбники, шатерники, горшешники, и печники, и кирпишники, и с них подати берут против того ж, что и с-ыных посадцких людей, да они ж повинни работать всякие дела на царском дворе, что прилучится, безденежно. И соберется з городов и с сел и с волостей и с слобод, и со всяких угодьев и промыслов, денежных доходов, окроме иных податей, со сто с дватцать тысечь рублев в год.
Да в том же Приказе ведома печать, и собирают печатные пошлины з грамот и с ыных дел, которые посылаются, по челобитью всяких чинов людей, в городы и в дворцовые села и волости, против того ж что и в Печатном Приказе; а соберется тех пошлин в год с 2000 рублев; а вырезано на той печати инърог зверь.
Да ис того ж Приказу, на Москве, откупают на Москве реке и на Яузе зимою лед, и пролубное платяное мытье, и весною перевоз; а будет с того откупу денег в год с 3000 рублев.
А росход тем денгам бывает: на церковные строения, и как царь ходит по монастырем и по церквам и в тюрмы и в богаделни, и нищим и убогим людем на милостиню и на погребения, и на дворцовые на всякие росходы, и на покупки дворцовых запасов, и на жалованье подьячим и трубником и работником. А будет трубников, и литаврщиков, и суреншиков, в царском дому всех человек со 100; и в Приказе они бывают, и днюют и начюют, для розсылки всяких дел, человек по 10, и посылаются по службам в полки и в посолства с послы; а прямых истинных добрых трубачев выберется в царском дому человек с шесть, или мало болши.
А как царь ходит в походы и по монастырем и по церквам, и для его выездов и выходов наготавливают денги в бумаги, по гривны, и по полуполтине, и по полтине, и по рублю и по два и по 5 и по 10 и по 20 и по 30, кому сколко прикажет дати, чтоб было готово. Такъже как и царица ходит и ездит, и за нею денги возят и носят против токого ж обычая, и роздача бывает всяким людем, кому что пржажет дати.
Стрелецкой Приказ; а в нем сидит боярин, да два дьяка. А в том Приказе ведомы стрелецкие приказы, Московские и городовые; и собирают тем стрелцом жалованье со всего Московского государства, с вотчинниковых крестьян кроме царских дворцовых сел и волостей крестьян, и Новгородцкого и Псковского государства, и Казани, и Астарахани, и Сибири, против того как и Крымской окуп. Да с крестьян же емлют стрелецкие хлебные запасы, по указу, и велят им те запасы на всякой год ставити на Москве; а как бывает им стрелцом служба, и те стрелецкие запасы велят им ставити на службе, в котором городе доведется; а з далних мест с крестьян за запасы и за провоз берут денгами, по росчоту.
А в Казани, и в Астарахани, и в Новегороде, и во Пскове, и в Смоленске, и у Архангелского города, и в-ыных местех, денги стрелцом собирают, такъже и запасы всякие, ежегодь же, с тамошних мест, где кто под которым городом живет, против Московского ж.
А бывает на Москве стрелецких прцказов, когда и войны не бывает ни с которым государством, всегда болши 20 приказов; и в тех приказех стрелцов по 1000 и по 800 человек в приказе, или малым менши. И ис тех приказов один приказ выборной первой словет стремянной, потому что бывает всегда с царем и с царицею во всяких походех, для оберегания, а в-ыные службы и в посылки ни в какие не посылается никуды, кроме вахты. И в тех прнказех стрелцы люди торговые и ремесленые всякие богатые многие.
Началные люди у тех стрелцов головы и полковники, да полуголовы, сотники, пятидесятники, десятники; а выбирают в те головы и в полуголовы и в сотники из дворян и из детей боярских, а в пятдесятники и в десятники из стрелцов.
А денежного жалованья идет тем началным людем: полковником рублев по 200; полуполковником рублев по сту или по 80 рублев; сотником по сороку и по 50 рублев, а за которыми есть поместья и вотчины многие, и у них из денежного жалованья бывает вычет, сметя против крестьянских дворов; десятником, и пятидесятником, и стрелцом, идет жалованье по 15 и по 13 и по 12 и по 10 рублев человеку, на год. Да им же хлебного жалованья: десятником и пятидесятником по 18 и по 20 чети человеку, стрелцом по четвертей человеку, на год, от малого и до великого всем ровно. Да им же соли: пятидесятником по 5 пуд, десятником по 3, стрелцом по 2 пуда, на год. Да им же всем дается на платье ис царские казны сукна, ежегодь.
А на вахту ходят те приказы посуточно; и на царском дворе и около казны з головою стрелцов на стороже бывает по 500 человек, а досталные по городом у ворот по 20 и по 30 человек, а в-ыных местех и по 5 человек; а чего в котором приказе на вахту не достанет, и в дополнок берут из иных приказов. А в празничные дни которой приказ стоит на вахте, и им с царского двора идет, в те дни, корм и питье доволное.
А как царь, или царица, ходят в походы, и которые стрелцы стоят на вахте на дворе царском, провожают царя или царицу и встречают у Земляного города, без мушкетов, с прутьем; и идут подле царя, или царицы, по обе стороны, для проезду и тесноты людской.
Их же стрелцов посылают на службы в полки, з бояры и воеводы, приказа по два и по 3 и болши, по войне смотря. А как их убудет на Москве, или на службе, и вновь вместо тех убылых прибирают из волных людей; и бывают в стрелцах вечно, и по них дети, и внучата, и племянники, стрелецкие ж дети, бывают вечно ж.
А как бывает на Москве пожарное время, и они стрелцы повинни ходить все на пожар, для отниманья, с топорами, и с ведрами, и с трубами медными водопускными, и з баграми, которыми ломают избы. А после пожару бывает им смотр, чтоб кто чего пожарных животов захватя не унес; а кого на смотре не объявитца, бывает им жестокое наказание батоги.
Таким же обычаем в болших городех, где бывают бояре и воеводы з дьяки, стрелцов приказа по два и по три, а в-ыных местех по одному; и жалованье им идет мало менши Московских, а на платье сукна посылаются в три и в четыре года.
Приказ Казанского Дворца; а в нем сидит боярин, да думной дьяк, да два диака. А в том Приказе ведомо Казанское и Астараханское царствы, и к ним Понизовые городы; и в те городы воеводы и к ним указы посылаются, о всяких делех, ис того Приказу. А денежной збор собирается с Понизовых городов, которые блиски к Москве, с Руских посадцких людей, и с крещеных и некрещеных Татар, и Мордвы, и Черемисы, погодно, такъже и с таможен и с кабаков, с откупов, на год блиско 30,000 рублев; а с медовых бортных угодей, и с ловель звериных, с лисиц и с куниц и з горностаев и з белки, звериною рухлядью и медом. А ис Казани, и из Астарахани, и из-ыных тамощних городов, доходов не присылается никаких, потому что исходит в тех городех на жалованье ратным и служилым людем и кормовым и ясачным, и на всякие росходы, и на заводы судовые и соляные и рыбные. А присылается ис тех городов казна, с ясачных людей, лисицы, куницы, белка горностаи, песцы, зайцы, волки, немалое число, такъже и рыбу и рыбные запасы всякие, как о том писано выше сего, с рыбных царских промыслов, и соль, которую ломают на царя за Астараханью. А привезши к Москве тое рыбу отдают в Приказ Болшаго Дворца; а соль в Приказ Болшого Приходу.
Да в том же Приказе ведомо войское дело и опасение от Турской и от Персицкой границы, и от Калмыков и Башкирцов. А будет в Казанском и в Астараханском царствах всех блиско городов, и с пригородками.
Да в том же Приказе ведомо: как присылаются ис Казани и из Астарахани конские табуны, Нагайские и Татарские, к Москве, ежегодь, лошадей тысечь по 30 и по 40 и по 50 и болши на год, на продажу, и будучи в Астарахани и в Казани, у тех Нагайских людей и Татар ис табунных лошадей выбирают воеводы про царской обиход лошадей тысечь по 5 и по 6 и по 8, и записав и запятнав присылают к Москве с ними ж табунными людми; а на Москве взяв у них тех лошадей, на царском дворе ценят против их тамошней цены, и дают денги ис царские казны, а досталные лошади велят им продавать всякого чину служилым людем и иным чином, и собирают с продажи тех лошадей и з записки у купцов записные денги в Конюшенной Приказ; а покупают и продают те табунные лошади рублев по 5 и по 7 и по 10 и по 15 лошадь, и покормя месяц времяни или другой, продают те лошади Руские люди своей братье, дорогою ценою. А как они Нагайцы и Татары табунные свои лошади испродадут, и на отъезде своем бывают у царя, что и Калмыцкие послы, и бывает им стол на царском дворе доволной; а приезжает их с теми лошадми на год человек по 200 и болши, и платье им ис царские казны дается, смотря по человеку, что и Крымским же послом. А люди они подданные царские, Казанского и Астараханского государств; и даются им от Москвы до Казани, на чем ехать водою, суда и проводники, безденежно.
Сибирской Приказ; а ведает тот Приказ тот же боярин, что и Казанской Дворец ведает, а с ним два дьяка. И в том Приказе ведомо Сибирское царство и городы, против такого ж обычая во всем что и Казанское и Астараханское царствы. А будет в том царстве болших и середних болши сорока городов, кроме пригородков.
А денежных доходов с тамошних городов не бывает никаких, исходят там на жалованье служилым людем, против того ж что в Казани и в Астарахани. А нaчaлнoй город в Сибири зовется Тоболеск. И ис тех Приказов Казанского и Сибирского ссылаются с Москвы и из городов, на вечное житье, всякого чину люди, за вины; а тех ссылочных людей в тамошних городех верстают в службы, смотря по человеку, во дворяне, и в дети боярские, и в казаки, и в стрелцы.
А присылается из Сибири царская казна, ежегодь, соболи, мехи собольи, куницы, лисицы черные и белые, горностаи, белка в розни и мехами, бобры, рыси, песцы черные и белые, и зайцы, и волки, бабры; барсы. А сколко числом тое казны придет в году, того описати не в память, а чаять тое казны приходу в год болши шти сот тысечь рублев. И у той соболиной и у всякой мяхкой казны, для оценки и приему и роздачи, бывают погодно голова гость, а с ним товарыщи, целовалники и сторожи, торговые выборные люди, погодно; а выбирают их к той казне своя братья, гости и торговые люди, за верою и крестным целованием, что им тое царские казны не красть, и соболей своих худых, и иные мяхкие рухляди в казну не приносить и не обменивать, такъже кому велят тое казну продавать, или за службы и за товары давать, цены лишние для своей прибыли не прибавливать и для дружбы никому за худые не давать добрыми; а велено им цена ставить всяким зверям по прямой Московской цене, дешевле торгового малым чем, как про царя, так и в роздачю и на продажу врознь. Такъже та казна посылается во окрестные государства и к потентатом в дарех, и платять Персицким и Греческим купчинам и купетцким людем за товары, и кому что будет от царя приказано дати. А когда бывает той казне умножение, а росход бывает малой, продают торговым и всякого чину людем и дают в долг с поруками, по указной цене, а цену на них кладут они что чего стоит; а которой год лову и привозу тем зверям за чем бывает иных годов менши, и тогда соболей не продают и цену накладывают свыше прежнего, с царского повеления. Да что присылается в Казанской Дворец мяхкие рухляди, и то отдают в Сибирской же Приказ; а что той казны будет продано, и те денги выдают на всякие росходы и на жалованье подьячим и сторожем.
А ловят тех зверей тянеты, и бьют из луков и ис пищалей, и иным обычаем ясачные люди, Татаровя и Чюваша и Вотяки и иные; а окроме тех людей ловити и бити никому не велено. Таким же обычаем которые соболи добрые самые, а годятца они в царскую казну, купити воеводам и служивым и торговым людем и ис того государства вывозити и продавати не велено ж, и поставлены для того заставы: и у кого объявятся добрые соболе пара свыше 20 рублев, а сорок свыше трех сот рублев, по Московской цене, и у таких людей емлют те соболи на царя, безденежно. А кто такие соболи дорогие похочет вывесть и переделает в платье, и в платье им про себя вывозити волно; а кто хочет утаить и солгать, что будет болши указные цены, и у них то вынимают, и бывает за то середним людем наказание и пеня жестокая.
И ныне самых добрых соболей от Москвы в ближних городех звериной лов помешался, а ловят соболи середине и плохие, потому что многие звери отпужаны и умалелося; а доставают самые добрые соболи и иные звери в самых далних отстатних Сибирских городех, на Лене; и от того соболи почали быть перед старою ценою дороже.
Поместной Приказ; а в нем сидит околничей, да думной дьяк, да два дьяка. А ведомо в том Приказе всего Московского государства земля, и что кому дано поместья и вотчин, или кто у кого вотчину купит и кому вновь что дадут, указ и записные книги в том Приказе. А доход в тот Приказ бывает, пошлины с продажных вотчин и с новых поместных дачь, с четвертей; и того доходу предет в год негораздо по болшому: рублев тысечи по полторы и по две. И бывает тем денгам росход на приказные покупки и подьячим на жалованье.
Вопрос. Что есть поместья, и вотчины, и земли?
Ответ. Будет которой боярин, или околничей и думной и ближней человек, или столник и иные служилые чины, дослужатся поместья, и поместья им, по их челобитью, или и без челобитья, будут даны, жилые или пустые, после умерших сродичей своих, или после чюжих людей, после которых людей не останется на их поместья наследия, или ис царских земель, жилое ж и пустое, или рыбные и лесные угодья, и бортные ухожеи, и бобровые гоны, и звериные ловы, и сенные покосы, или что нибудь, о чем они бьют челом, по их живот, и по них женам их и детем, и внучатом; и по смерти их дано будет, кто останетца жена, или дети и братья и племянники, и розделено будет, по указу, женам вдовам и девкам на прожиток, а сыновьям вечное; и что останется за роздачею, и то отдано будет в чюжей род челобитчиком: и то поместье, кому дано будет за службу, и после его жене ж и детем, или кому нибудь, никому им того поместья не продавати, и не заложити, и в монастырь и к церкве по душе не отдавать. А будет кто с кем похочет меняти поместье на поместье, или поместье на вотчину, и им меж себя меняти волно, жилое на пустое, и пустое на жилое, и ровное на ровное, по челобитью; и тое их мену запишут в книги, впредь для ведомости и для спору. И кто выменяет поместье на вотчину, и ему то поместье в вотчину, а после того ему волно и продать и заложить; а тому кто выменяет вотчину на поместье, продати и заложити тое вотчины неволно, потому что за то его поместье, которое променяет, та вотчина будет поместная земля. А даются ис тех выморочных поместей матерем, и детем их девкам и вдовам, на прожиток, по их живот, по указу, как о том писано в Уложенной Книге; а детем же сыновьям даются те поместья вечно, по окладом их. А как те их жены или дочери, выдут замуж, и за теми их мужьями те прожиточные поместья записывают вовеки, будет будут дети; а будет детей не будет, а те их жены помрут бездетны, и у них те поместья емлют назад и отдают сродственником, чьи те поместья исстари были, или иному.
Вотчинная земля; как в прошлых давных годех, земля жилая и пустая роздавана и розверстывана в поместья бояром, и околничим, и думным и ближним людем, и столником, и стряпчим, и иных чинов служилым людем, и давана за службы в вотчины, и что за теми поместьи осталося жилых и пустых мест залишком, и те земли даваны за службы и продаваны в вотчину всяких чинов служивым людем: и кто те земли купил, и ему волно потомуж продати, и заложити, и в приданых за дочерми отдавати. А будет кому дано поместье, а после того он учнет бити челом, чтоб ему то поместье продано было ему ж в вотчину, и ему то поместье ис царские казны продадут в вотчину, а денги на царя возмут, по указу; и то поместье ему потомуж волно продать и заложить. И по такому описанию рознится поместье с вотчиною, а вотчина с поместьем. А у которых людей, по смерти их, на те купленые вотчины не останется наследия и роду, и те вотчины возмут на царя, и отдадут за службы в поместье иным людем; а по смерти его дают денги за ту вотчину ис царские казны, на поминание души, по монастырем и по церквам, чего та вотчина стоила.
А у которых бояр, и думных людей, и у иных чинов людей, будут прижиты дети от наложниц, от вдов или от девок, а после того на тех своих наложницах поженятся, или и неженаты помрут, а после их смерти останутся дети, которые прижиты по закону, а другие дети выблядки, или после смерти их останутся одни те выблядки: и по их смерти даются поместья, и вотчины, и животы, сыновьям их и дочерям тем, которые по закону прижиты; а которые прижиты до закону, и тем поместей и вотчин и животов никаких не делят и не дают ничего, и честными людми тех выблядков не ставят, чей бы ни был, и в службу царскую ни в какую не принимают. А кому выблядку дадут поместье и вотчину, не ведая что он выблядок, а другие люди учнут на него бити челом, что он выблядок, и ему то доведут: и то что дано будет выблядку отдадут тому человеку, кто на него доведет; а того выблядка, бив кнутом, сошлют в сылку в Сибирь, для того: не вылыгай и не стався честным человеком.
Бояром, околничим, и думным и ближним людем, и столником, и стряпчим, и дворяном, и дьяком, и детем боярским, и дворовым людем, и стремянным конюхом, и переводчиком, и подьячим, и толмачем, и соколником, и казаком, денежные и поместные оклады, первое верстанье: бояром, и околничим, и думным людем денежной оклад по 2000 рублев человеку, поместного по 1000 чети; столником по 100 рублев; стряпчим по 80 рублев; дворяном Московским и городовым, и дьяком по 80 и по 70 и по 60 и по 50 рублев человеку; дворяном же городовым, середней и меншой статье, и детем боярским, и иным вышеписанным чинам, по 50 и по 45 и по и по 35 и по 30 и по 25 и по 20 и по 15 и по 10 и по 8 и по 7 и по 6 рублев человеку, на год, смотря человека по чину и по чести. А поместной оклад бывает им, всем чином, против денег с рубля по 5 четвертей в поле, а в двух потомуж, и к тем их поместному и денежному окладу, за службы, бывает придача, смотря по службе. И теми поместными оклады верстают их: у кого есть отцовские или сродничьи поместья, и им даются; а у кого нет, и ис царских земель дать нечего, и те люди дожидаются выморочных поместей, после кого останетца за роздачею; а иные бьют челом в поместье о лесах, и о диких полях, и о рыбных ловлях, и им по их челобитью даются же. А денежной оклад всем тем вышеписанным чинам поставлен для того: когда кому бывает служба посолская и воинская, и иные посылки, и им жалованье дается по окладом их; а когда служеб и посылок не бывает, и им жалованья годового не дается, а живут с поместей своих и с вотчин. А бояром, и думным людем, и дьяком, и дворовым людем, и подьячим, и стремянным, и иным конюхом, и царицыным детем боярским, и соколником, и истопником, жалованье денежное дается ежегодь, потому что они всегда при царском дворе у служеб.
Приказ Болшие Казны; а ведает тот Приказ боярин тот же, что и Стрелецкой Приказ ведает, а с ним товарыщ думной дворянин, да два или три диака. и в том Приказе ведомы гости, и гостиная и суконная сотня, и серебряного дела мастеры, и многих городов торговые люди; и собирают з гостей и с торговых людей, и которые городы ведомы в том Приказе, и тех городов с крестьян и з бобылей, тягло, и подати, и откупы, и иные поборы, ежегодь; и соберется тех доходов с 300,000 рублев. А выдают те денги на всякие ж росходы, где доведетца.
Да в том же Приказе ведом Денежной двор, а в нем сидит, для досмотру денежного дела, дворянин да диак. А делают денги серебряные мелкие: копейки, на одной стороне царь на коне, а на другой стороне подпись: «царь и великий князь» имя царское и титла самая короткая; денги, половина копеек, на одной стороне человек на коне с саблею, на другой подпись царская такая ж, что и на копейках; полушки, четвертая доля копеек, денег половина, на одной стороне голубь, а на другой написано: «царь» из ефимочного серебра, ежегодь. А привозят ефимки и серебро, прутовое и тянутое, к Архангелскому городу, из Галанской земли, и из Венецыи, и из Любка, и из Амбурка; а покупают они на те ефимки всякие товары ис царские казны, или серебро ж меняют на всякие товары, а берут те ефимки у них за товары, и серебро против ефимков по четыре гривны и по 14 алтын ефимок, а товары царские ставят дорогою ценою, и ис тех ефимков, или ис серебра, в серебряных денгах царю бывает прибыль великая, потому что ефимки и серебро приходит дешевою ценою, а в деле Московских денег выходит из ефимка по дватцати по одному алтыну по две денги, и от всякого ефимка прибыли царю по 7 алтын по 2 денги и по осми алтын; такъже и пошлину у Архангелского города и в-ыных порубежных городех емлют с чюжеземцов ефимками ж, по такой же малой цене. А денежных мастеров для того дела берут из волных и ис торговых людей, кто похочет, с поруками и за верою и крестным целованием, что им будучи у царского дела не воровать серебра и денег не красть, и в серебро меди и олова и иного ничего не примешивать, и в домех своих воровских денег не делати никаких, и чеканов не красть и воровски под чеканы не подрезыватися. А будет тех денежных мастеров, чеканщиков, подметчиков, резалшиков, тянулшиков, отжигалщиков, с 200 человек. А как они для денежного дела ходят на двор, или з двора, и их осматривают донага, чтоб они не приносили меди и олова и свинцу, или з двора чего не снесли. А будет сыщется, что они делали на царском дворе, или у себя в домех воровством денги, или под чеканы подделывались, и те воровские чеканы продавали на сторону иным людем, и таким, по сыску, бывают пытки, многажды ли воровали, и кому что продавали, и с кем о том сопча умышляли: и на кого с пыток скажут, и тех всех потомуж сыскав и пытав накрепко, будет винятся, чинят наказание, заливают оловом горло, а иным, смотря по вине, отсекают руки, и отрезывают уши, и бьют кнутьем, и отнимаются домы и животы, и ссылаются в сылку в Сибирь. Таким же обычаем бывает указ всем серебряного дела мастером, которые учнут в золото, или в серебро, мешати медь и олово и свинец. А в Московском государстве золота и серебра не родится, хотя в Крониках пишут, что Руская земля на золото и на серебро урожайная, однако сыскати не могут, а когда и сыщут, и то малое, и к такому делу Московские люди не промышлены; а иных государств люди те места, где родится золото и серебро, сыскали б, а не хотят к тому делу пристать, для того что много потеряют на завод денег, а как они свой разум окажут, и потом их ни во что промысл и завод поставят и от дела отлучат.
Да в прошлых годех, как учинилося у Московского царя с Полским Яном Казимиром королем недружба и война, а потом и с королевским величеством Свейским: и за продолжением Полские войны, и для пополнения казны, и для поспешения ратным людем на жалованье, деланы денги, рублевики серебряные величиною против Любского, четверти рублевые весом 5 алтын 2 денги, на ефимках Любских кладены печати царские, и отдаваны те ефимки ис царские казны по полной цене, по 21 алтыну по 2 денги, а не против того, как иманы в царскую казну, и как преж сего хаживали в рядех; и в царскую казну назад и в рядех, за всякие товары, имали те ефимки и рублевики и четрверти по уставленой цене; а кому лучилося платить в царскую казну денги ефимками ж Любскими, а царских печатей на тех ефимках не было, и у них те ефимки имали по гривны.
Да в то ж время делали денги полтинники медные сь ефимок, и крестьяне увидев такие в одну пору худые деланые денги, неровные и смешаные, не почали в городы возить сена и дров и сьестных запасов, и почала быть от тех денег на всякие товары дороговь великая. А служилым людем царское жалованье давано полное, а они покупали всякие запасы и харчь и товары вдвое ценою, и от того у них в году жалованья не доставало, и скудость почала быть болшая. Хотя о тех денгах был указ жестокой и казни, чтоб для них товаров и запасов никаких ценою не подвышали: однако на то не смотрили. И видя царь, что в тех денгах не учало быти прибыли, а смута почала быть болшая, велел на Москве, и в Новегороде, и во Пскове, а потом и в Куконаузе, делати на дворех своих денги медные, алтынники, грошевики, копейки, против старых серебряных копеек, и от тех денег меж крестьян потомуж была смута; и те прежние денги, и алтынники, и грошевики, велел царь принимати в казну и переделывать в мелкие копейки. И деланы после того денги медные ж мелкие, и ходили те мелкие денги многое время с серебряными заровно; и возлюбили те денги всем государством, что всякие люди их за товары принимали и выдавали. И в скором времяни, на Москве и в городех, объявилися в тех медных денгах многие воровские, и тех людей хватали и пытали всячески, где они те денги имали; и они в денежном воровстве не винились, а сказывали, что от людей имали в денгах не знаючи. И потом почали домышлятися на денежных мастеров, и на серебряников, и на котелников, и на оловянищников, и на иных людей, потому что до того времяни, как еще медныx денег не было, и в то время жили они не богатым обычаем, a при медных денгах испоставили себе дворы, каменные и деревяные, и платье себе и женам поделали з боярского обычая, такъже и в рядех всякие товары и сосуды серебряные и сьестные запасы почали покупать дорогою ценою, не жалея денег, и их подсматривая хватали, и воровские денги их дела у них вынимали; такъже и в домех своих делали денги в погребах, тайным обычаем, ночью, и у них подслушивая те воровские денги и чеканы, чем делали, вынимали, и их хватая пытали ж. И с пыток те люди винилися и сказывали, что они денег своего дела выдали на всякие покупки немалое число, и чеканы делав продавали многим людем, посадцким, и попом и чернцом и крестьяном, и нищим, и тех людей кому продавали указывали, а иных не знали; и тех людей, по их скаске, потомуж имали и пытали, и они винилися ж, и кто до чего довелся, казнили смертною казнью, и отсекали руки и прибивали у Денежных дворов на стенах, а домы их и животы имали на царя безденежно. Однако те люди на такие великие мучения и смерти и разорения не смотрили, делали такие воровские денги аж до скончания тех денег; и мало кто ис таких воров не поиман и не казнен. И которые воры бьш люди богатые, и они от своих бед откупались, давали на Москве посулы болшие боярину, царскому тестю, Илье Даниловичю Милославскому, да думному дворянину Матюшкину, за которым была прежнего царя царицына родная сестра, да дьяком, а в городех посулы ж воеводам и приказным людем; и они, для тех посулов, тем вором помогали и из бед избавливали.
Такъже на Москве и в городех, на Денежных дворех, учинены были верные головы и целовалники, для досмотру и приему и росходу меди и денег, из гостей и ис торговых людей, люди честные и пожиточные, возмутил их разум диавол, что еще несовершенно богати, покупали медь на Москве и в Свейском государстве, и привозили на Денежные дворы с царскою медью вместе, и велели делать денги, и зделав свозили з Денежного двора с царскими денгами вместе, и царские денги в казну отдавали, а свои к себе отвозили. И на них о том доводили стрелцы, и денежные мастеры, и те люди, кто видел как к ним отвозили; и по тому их доводу, тех людей всех пытали, и они винилися ж и сказывали с пыток, что со многих людей, воров, тесть его царской боярин, да думной дворянин, и дьяки и подьячие, имали посулы болшие и от бед и от смертей избавливали, и потому надеясь и они воровали, и в вине их волен государь. И тех дьяков и подьячих допрашивали у пыток, порознь; и они и не пытаны о посулех винилися, что имали з боярином и з думным человеком вместе. И на того боярина царь был долгое время гневен, а думного человека отставили прочь от Приказу, а казни им не учинили никакой; а дьяком, и подьячим, и головам, и целовалником, и денежным вором, учинили казни, отсекали руки и ноги и палцы от рук и от ног, и ссылали в сылку в далние городы. И тех воров товарыщи видя, что тому боярину и думному человеку, за их воровство, не учинено ничего, умыслили написать на того боярина и на иных трех воровские листы, чем бы их известь и учинить в Москве смуту для грабежу домов, как и преж сего бывало, будто те бояре ссылаются листами с Полским королем, хотя Московское государство погубить и поддать Полскому королю; и те воровские листы прибили, в ночи, на многих местех по воротам и по стенам, а царь в то время был в походе, со всем своим домом, и с ним бояре и думные и ближние люди, в селе Коломенском, от Москвы 7 верст. И наутрее всякого чину люди идучи в город, те писма чли и взяли к себе; и пришед на площадь к Лобному месту, у рядов, стали те писма честь в слух всем людем. И собралось к тому месту всякого чину людей множество, и умыслили итти в город к царю и просити тех бояр, чтоб им царь выдал их головою на убиение; и уведали, что царя на Москве нет, и они скопяся все вместо тысечь с пять пошли к царю в поход, а с Москвы в то время бояре послали к царю с вестью, что на Москве учинилась смута и почали домы грабить. А в то время царь был в церкве, у обедни, празновали день рождения дочери его царской; и увидев царь из церкви, идут к нему в село и на двор многие люди, без ружья, с криком и с шумом; и видя царь тех людей злой умысл, которых они бояр у него спрашивали велел им сохранитися у царицы и у царевен, а сам почал дослушивать обедни; а царица в то время, и царевичи, и царевны, запершися сидели в хоромех в великом страху и в боязни. И как те люди пришли, и били челом царю о сыску изменников, и просили у него тех бояр на убиение: и царь их уговаривал тихим обычаем, чтоб они возвратилися и шли назад к Москве, а он царь кой час отслушает обедни будет к Москве, и в том деле учинит сыск и указ; и те люди говорили царю и держали его за платье за пугвицы: «чему де верить?» и царь обещался им Богом и дал им на своем слове руку, и один человек ис тех людей с царем бил по рукам, и пошли к Москве все, а царь им за то не велел чинити ничего, хотя и было кем противитися. И послал царь к Москве ближнего своего боярина князя Ивана Ондреевича Хованского, и велел на Москве уговаривать, чтоб они смуты не чинили и домов ни чьих не грабили; а которые листы объявилися писаны о измене на бояр и думных людей, приедет он царь сам для сыску, того ж дни. И как Хованской приехав почал всем людем говорить, и ис тех людей многие отвещали: «что де ты, Хованской, человек доброй, и службы его к царю против Полского короля есть много, и им до него дела нет, но чтоб им царь выдал головою изменников бояр, которых они просят»; и Хованской говоря с ними поехал к царю. А на Москве в то время грабили дом одного гостя Василья Шорина, которой собирал со всего Московского государства пятую денгу; и сын того гостя, лет в 15, пострашась убийства, скиня с себя доброе платье, вздел крестьянское, и побежал с Москвы в телеге, и те воры, которые грабили дворы, поимав его повели в город и научили говорить, чтоб он сказывал, что отец его побежал в Полшу вчерашняго дня, з боярскими листами; и приведчи в город собралося их воров болши 5000 человек, и пошли из Москвы с тем Шориновым сыном к царю в поход. А которые люди грабили отца его дом, послали бояре приказ стрелцов и велели их сечь и ловить и водить с поличным в город, и наловили тех грабелшиков болши 200т человек; и от того унялся грабеж. А как те люди с Шориновым сыном из Москвы вышли, и бояре Москву велели запереть по всем воротам кругом, чтоб никого не пустили в город и из города, и послали к царю все приказы стрелцов и салдатов надворной полк, с 3000 человек со всею службою. И как те злые люди, которые от царя шли к Москве, встретились с теми людми, которые шли к царю с Шориновым сыном, собрався вместе пошли к царю. А пришед к царю на двор силно, и привели того Шоринова сына перед царя, а царь в то время садился на лошадь, хотев ехать к Москве, и спрашивал того малого, и он ему бояся тех людей по приказу их сказывал, что отец его побежал в Полшу з боярскими листами, и царь велел его отдать за вахту; и они, по тем ево парневым словам, почали у царя просить для убийства бояр, и царь отговаривался, что он для сыску того дела едет к Москве сам; и они учали царю говорить сердито и невежливо, з грозами: «будет он добром им тех бояр не отдаст, и они у него учнут имать сами, по своему обычаю». Царь видя их злой умысл, что пришли не по добро и говорят невежливо, з грозами, и проведав, что стрелцы к нему на помочь в село пришли, закричал и велел столником, и стряпчим, и дворяном, и жилцом, и стрелцом, и людем боярским, которые при нем были, тех людей бити и рубити до смерти и живых ловити. И как их почали бить и сечь и ловить, а им было противитися не уметь, потому что в руках у них не было ничего, ни у кого, почали бегать и топитися в Москву реку, и потопилося их в реке болши 100 человек, а пересечено и переловлено болши человек, а иные розбежались. И того ж дни около того села повесили со 150 человек, а досталным всем был указ, пытали и жгли, и по сыску за вину отсекали руки и ноги и у рук и у ног палцы, а иных бив кнутьем, и клали на лице на правой стороне признаки, розжегши железо накрасно, а поставлено на том железе «буки» то есть, бунтовщик, чтоб был до веку признатен; и чиня им наказания, розослали всех в далние городы, в Казань, и в Астарахань, и на Терки, и в Сибирь, на вечное житье, и после их по скаскам их, где кто жил и чей кто ни был, и жен их и детей потомуж за ними розослали; а иным пущим вором того ж дни, в ночи, учинен указ, завязав руки назад посадя в болшие суды, потопили в Москве реке. А которые люди пришли в то село для челобитья дел своих до того смутнаго времяни, и люди их знали, и челобитные их сыскались: и таких уволнили. А те все, которые казнены и потоплены и розосланы, не все были воры, а прямых воров болши не было что с 200 человек; и те невинные люди пошли за теми ворами смотрить, что они будучи у царя в своем деле учинят, а ворам на такое множество людей надежно было говорить и чинить что хотели, и от того все погинули, виноватой и правой. А были в том смятении люди торговые, и их дети, и рейтары, и хлебники, и мясники, и пирожники, и деревенские и гуляющие и боярские люди; а Поляков и иных иноземцов, хотя на Москве множество живет, не сыскано в том деле ни единаго человека, кроме Руских. И на другой день приехал царь к Москве, и тех воров, которые грабили домы, велел повесить по всей Москве у ворот человек по 5 и по 4; а досталным был указ таков же, что и иным. A гости и добрые торговые люди к тем вором не пристал ни один человек, еще на тех воров и помогали, и от царя им было похваление. А столником, и стряпчим, и дворяном, и жилцом, и началным и дворовым людем, и подьячим, за их службу, что они против тех воров стояли и здоровье царское оберегли, давано ис царские казны жалованье, на платье камки и атласы и тафты, да по паре соболей, да по вершку бархатному, смотря по человеку, да к денежному и к поместному окладу придача; а стрелцом и людем боярским давано по киндяку, по вершку шапошному суконному, денег по 3 и по 2 рубли. А гостя, которого дом розграбили, пожаловал царь, не велел с него имать пятые денги, а довелось было с него взять болши 15,000 рублев, и сына ево ему отдали назад, потому что был невинен; а сам отец в то время от убойства ухоронился в Вышегороде, на боярском Черкаского дворе. И после того царь велел по всей Москве и в городех у всяких людей имати писма, которые умели писать, и складывали те писма с теми воровскими писмами; и не сыскалось против того воровского писма ни одно писмо. И видя царь, что в денгах почало быть воровство великое и много кровопролития учинилося, а те медные денги год от году подешевели, сперва ходили рубль против рубля, а потом почали ходить по 2 и по 3 и по 4 и по 5 и по 6 и по 7 и по 10 и по 15 и по 17 рублев медных денег за серебряной рубль, а с торговых людей и с крестьян десятую и пятую денгу имали в казну серебряными денгами, а ратным людем давали жалованье медными денгами, против того как преж сего давано серебряными, и в государстве серебряными денгами учала быть скудость, а на медные было все дорого и многие помирали з голоду: и умысля царь, чтоб еще чего меж людми о денгах не учинилося, велел те медные денги отставить и не торговать, и приносить те медные денги в свою царскую казну, на Москве и в городех, и за рубль медных денег положено было платить серебряными по 10 денег. А кто медных денег не похочет давать в царскую казну, и тем денги велено сливать и переделывать в котлы и во что кто хочет; а кто учнет те медные денги держати денгами и им учинен был заказ под смертною казнью, потому чтоб тех денег не посеребривали и не белили и с серебряными денгами не мешали, и те денги убогие люди переменивали, а богатие сливали. Такъже ис царские казны ратным людем почали давать жалованье годовое и кормовые денги серебряными, и от того тем денгам учинилось в торговле скончание. А людей за те денги как они ходили, за их воровство, что они делали и чинили смуту, казнено в те годы смертною казнью болши 7000 человек, да которым отсекали руки и ноги и чинено наказание, и ссыланы в сылки, и домы их и животы иманы на царя, болши 15,000 человек, Московских, и городовых и уездных всяких чинов людей; и много от того погибло честных и знатных и богатых людей. Да от того ж смутного времяни, как приходили воровские люди к царю и учинилася смута и кроворозлитие, царица от великого страху испужався лежала в болезни болши году.
Да в том же Приказе ведомо железного дела завод, от Москвы 90 верст, под городом Тулою: и делают железо, и пушки, и ядра льют про царя. И те пушки и ядра посылаются по всем городом, а железо, которое остаетца от мушкетного и всякого царского дела, продают всяких чинов людем; и то железо в деле ставится жестоко, не таково мяхко, как Свейское; а для чего понадобитца царю Свейское железо, и то железо покупают у торговых людей. А у промыслу того железного дела бывают иных государств люди; а работники того городу торговые люди и нанятые.
Большой Приход; а в нем сидит околничей, да два дьяка. А доходы бывают в тот Приказ, на Москве и с-ыных городов, с лавок, и з гостиных дворов, и с погребов и с меры, чем всякие товары и питья меряют, такъже и таможенные пошлины, и мыто, и перевоз, и мостовщина; и соберется тое казны в год болши 500,000 рублев. А куды той козне бывает росход, и то написано ниже сего: как бывают окрестных государств послы на Москве, такъже и Греческие власти, и Персидцкие и Греческие купетцкие люди, и им покупаетца всякой корм, хлеб и мяса, и конской корм, сено и овес, и дрова, и даетца денгами; кормовым иноземцом и их женам вдовам и дочерям девицам, и переводчиком, и толмачем, и Черкасом, Запорожским казаком и Донским, поденной корм, по указу; Московским послом, и посланником, и гонцом, как их посылают в-ыные государства, жалованье в дорогу, и кому что вновь велят дати; на всякие судовые заводы, которые ходят по Москве реке и по Волге, для хлебного и рыбного и соляного и иного товарного промыслу, на товарную покупку, которую покупают и отвозят и продают у Архангелского города; на жалованье того Приказу подьячим, и работником судовым, и которые на соляном царском дворе.
Пушкарской Приказ; а в том Приказе сидит боярин, да два дьяка. А ведомы в том Приказе пушечные дворы, Московские и городовые, и казна, и пушкари, и всякие пушечные запасы и зборы; а городы в том Приказе ведомы неболшие, и собирается денег в год с пол-3000 рублев. А берут денги, на строения и на заводы, ис Приказу Болшие Казны. И будет пушкарей, и затинщиков, и мастеровых всяких людей с 600 человек, на Москве, кроме городовых. А на строение пушечное медь привозят от Архангелского города и из Свейского государства, а иные пушки подряжаются делать Галанцы и Любченя и Амбурцы, и привозят к Архангелскому городу. А для порохового строения учинены на Москве и в-ыных местех дворы и мелницы; а мастеры у того дела бывают иных государств и Руские люди, а работники Руские ж люди.
Царская Мастерская Полата; а в ней сидит стряпчей с ключом, да дьяк, а тот стряпчей честию против околничих, а в думе не сидит. А ведомо в том Приказе его царское платье, и всякое одеяние, и мастеровые люди; а как царю на которой день платье и шапки всякие выдают, и в казну принимают назад осматривая, з запискою; а иных дел, окроме того, не бывает; да он же надсматривает над другими стряпчими и в тое Полату, кроме самого царя и тех людей, входити никто не смеет.
Царицына Мастерская; а в ней сидит дьяк, да тот Приказ надсматривает казначея боярыни. А ведомо в том Приказе царицыно, и царевичей, и царевен платье, и мастеровые люди, против того ж что и в Царской Полате; да в той же Полате ведомо на Москве слобода Кадашево, болши 2,000 дворов, да слобода ж Бреитово, от Москвы с пол-300 верст, болши 1,000 дворов. И с тех слобод в тот Приказ денежных доходов нет никаких, а идут доходы, полотна, и скатерти, и убрусы, и иное, по указу, на царской обиход, и на царицын и царевичам и царевнам; а платят те люди в царскую казну денги с торговли своей и с лавок; а для приему полотен зделан в слободе на Москве двор, и принимает те полотна, и росправу меж теми людми чинит боярыни, вдова. А делают про царской обиход полотна мастеровые люди немногие, Руские и Поляки, а иные люди в свое место наймуют делать их же мастеров.
Иноземской Приказ; а ведает тот Приказ тот же боярин, что и Стрелецкой Приказ, а с ним товарыщи, дворянин да два дьяка. и ведомы в том Приказе иноземцы всяких чинов служилые люди, и верстают их за службы ис чину в чин которых мочно без царского указу он боярин, а иных высоких чинов без царского указу не верстают; а кормовое жалованье дают им помесечно, в Болшом Приходе и в-ыных Приказех. А в тот Приказ доходов бывает неболшое, толко на приказные росходы.
Рейтарской Приказ; а ведает его боярин тот же, что и Стрелецкой и Иноземской Приказ, а с ним товарыщи, дворянин да два дьяка. А бывает рейтаром збор из дворян, и из жилцов, и из детей боярских, малопоместных и беспоместных, и из недорослей, и из волных людей; а жалованье им дается из Рейтарского ж Приказу. А собирают тем ратным людем на жалованье денги, как бывает збор со всего государства для войны.
Приказ Новгородцкая Четверть; а ведает тот Приказ посолской думной дьяк, да дьяк. А в том Приказе ведомы городы: Великий Новгород, Псков, Нижней Новгород, Архангелской город, Вологда, и иные Поморские и пограничные городы с Свейскою границею; и с тех городов с торговых людей денежных доходов, и таможенных, и кабацких, и соляных, и з железных и с-ыных промыслов соберется в год со 100,000 рублев, кроме того что изойдет в тех городех на всякие росходы. А росход тем денгам бывает, на жалованье бояром, и ближним людем, и иным чином по их окладом, такъже и в-ыные роздачи куды прилучится.
Приказ Устюжская Четверть; а в нем сидит боярин, да два или три дьяка. А ведом в том Приказе город Устюг Великий, со всякими податми с посацких людей и с волостных и уездных крестьян, и с кабаков, и с таможень, и со всяких откупов; а соберется тех доходов в год болши 20,000 рублев. А роздают те в росход на жалованье бояром и иным чином, которые посылаются на всякие службы, по окладом их, и началным людем рейтарским и салдатцким.
Приказ Костромская Четверть; а в нем сидит думной дворянин, а с ним дьяк. А ведомо в том Приказе городы Ростов, Ярославль, Кострома и иные; и доходу с тех городов, с посадцких людей, и таможенных, и кабацких, и иных будет с 30,000 рублев; а росход бывает против того ж что и в Новгородцкой Четверти, на всякие росходы.
Галицкая Четверть; а в нем сидит боярин, да два дьяка. А ведом в ней город Галичь с уездом, во всяких доходах; а бывает приходу на год блиско 12,000 рублев, а росход бывает против того ж, что и в Костромской и в Новгородцкой Четверти.
Приказ Новая Четверть; а сидит в том Приказе околничей и оружейничей, да два дьяка. А ведомо в том Приказе Московской и многих городов и волостей и сел кружечные дворы, на вере и на откупу; и тех кабацких доходов бывает в год болши 100,000 рублев, кроме того что в-ыных Приказех ведомы кабацкие доходы, и роздают денги во всякие ж росходы, что и из-ыных Приказов, куды прилучится. Да в том же Приказе ведомо привод, кого приведут с продажным вином, кто продавал воровски, сверх царского указу, тайно, такъже и с табаком: и им за то указ и наказание бывает в том же Приказе, и о том писано подлинно в Судебной Книге.
Оружейной Приказ; а ведает тот Приказ тот же околничей что и Новую Четверть, а с ним диак. А ведомо в том Приказе двор, где делают ружье, и казенная оружничья полата, и стволного и ложного и замочного и иного дела мастеры. А емлют к тому делу мастеров, на Москве и из городов и из монастырей кузнецов, и всяких того дела промышленных людей, погодно, по переменам, и дают им за работу поденной корм ис царские казны; а уголье на то дело, и на Денежной и на Кормовой дворы, емлют Московского уезду с монастырских и вотчинниковых крестьян, по указу; а на завод того дела, и на всякой росход, и на жалованье мастеровым людем, денги емлют из Новые Четверти; да ружье же, карабины, и пистоли с олстры, и мушкеты, и банделеры, на царской обиход покупают в-ыных государствах, где прилучитца.
Приказ Золотого и Серебряного Дела; а ведает тот же околничей что и Новую Четверть, а с ним дьяк. И емлют в тот Приказ на Москве и из городов добрых мастеров, в вечную службу, и дают погодное жалованье; а делают они про царской обиход суды всякие и церковные утвари; а на завод того дела серебро и золото емлют ис Приказу Болшие Казны и с Казенного двора.
Аптекарской Приказ; а в нем сидит боярин тот же что и в Стрелецком Приказе, да дьяк. А ведомо в том Приказе аптека, и докторы, и лекари, иных государств люди, да для учения Руских людей с 20 человек; а будет тех докторов и лекарей с 30 человек, и жалованье идет им, годовое и месечное, погодно, по зговору.
Монастырской Приказ; а в нем сидит околничей, да два дьяка. А ведомо в том Приказе всего Московского государства всякой духовной чин, митрополиты, и архиепископы, и епископы, и монастыри, и попы, во всяких делах, и со властелинских и с монастырских крестьян подати к царю; и соберется тех податей в год болши 20,000 рублев; а росход тем денгам бывает против того ж куды понадобитца, что и из иных Приказов, и куды царь роскажет.
Хлебной Приказ; а в нем сидит дворянин да дьяк. А ведают в том Приказе городы и волости и села, и кабаки, и таможни, з доходы и с податми после боярина Никиты Ивановича Романова; и соберетца с тех городов и волостей и сел с торговых людей и с крестьян, и с кабаков, и с таможень, с 20,000 рублев, кроме запасных доходов; да в тех же городех устроены пашни на царя, и для досмотру хлеба и росправы уставлены приказщики, дворяне; а что того хлеба в году ни уродитца, отдают на Москве на Житенной двор.
Ямской Приказ; а в нем сидит боярин, да думной дворянин, да два дьяка. А ведомо в том Приказе всего Московского государства ямщики, и дается им царское жалованье по 20 рублев и болши человеку на год, а лошадей держат они для гонбы по 3 лошади у всякого человека, указное, а у иных по 6, кто за сколко служит; да им же даетца из царские казны за всякую езду прогоны, на верст по 3 денги, кто с чем ни едет и что ни везет, своего или царского; а ездят они под гонцами, и под всякими людми, и под извозом, по царским подорожным грамотам. А собираются ямщиком на жалованье денги со всего Московского государства с крестьян, что и стрелцом, по указу, по чему на кого положено, а соберется тех денег на год блиско 50,000 рублев; а в городех, в Великом Новегороде, и во Пскове, и в Смоленске, и в Казани, и в Астарахани, и в-ыных болших городех, ямщиком денги собирают с тамошних уездных крестьян, и дают жалованье против того ж что и Московским. А устроены ямские слободы дворов по 30 и по 40 и по 50 и по 80 и по 100, а слобода от слободы по 30 и по 40 и по 60 и по 90 и по 100 верст и болши.
Каменной Приказ; а в нем сидит столник, или дворянин, да два дьяка. А ведомо в том Приказе всего Московского государства каменное дело, и мастеры; и для какого царского строения понадобятца те мастеры, и их собирают изо всех городов, и дают им ис царские казны на поденной корм денги, чем им сытим быть мочно. Да на Москве ж ведомы в том Приказе известные и кирпишные дворы и заводы; а где белой камень родится и делают известь, и те городы податми и доходы ведомы в том Приказе. А соберется тех доходов с 5000 рублев в год; а камень белой, тесаной и неочищеной, привозят к Москве ис тех городов уездные крестьяне, на кого сколко в году положено поставить вместо иного оброку.
Челобитенной Приказ; а в нем сидит околничей, да два дьяка. А ведомы в нем челобитные: которые люди подают царю в походех и на празники, и тех челобитен царь слушает сам и бояре, и по которой челобитной доведется быти указу, или отказу, и на тех челобитных подписывают думные дьяки; и слушав царь тех челобитен, отсылает в тот Приказ, а ис Приказу посылают те челобитные с подьячими, велят им честь их на площади перед царским двором всем людем, и отдавать имянно тем людем, чья та челобитная будет, а иные люди емлют свои челобитные в Приказе, и кто о чем бил челом, смотря по подписи, ходят в те Приказы, куды подписано будет и где дело его. Да в том же Приказе ведомы судом приказные люди, дьяки и подьячие, и сторожи, и ходаки; и доходы денежные с судных дел, неболшие.
Приказ Малые Росии; а сидит в нем тот же боярин что и в Галицкой Четвери, а с ним дьяк. А ведомо в том Приказе Малая Росия, войско Запорожское казаки и городы Киев и Чернигов, с товарыщи, с того времяни как отлучилися они от Полского короля и учинилися в подданстве под царскою рукою. А доходов с тое Малые Росии не бывает ничего, потому: как царь принимал их под свое владенье в подданство, и он обещался им и чинил веру на том, что им быти под его владеньем в вечном подданстве по своим волностям и привилиям, как были они в подданстве у Полского короля, ни в чем не переменяя и волностей их не отнимая. А приговорено войску быти всегда готовым против его царских неприятелей, и для оберегания городов, по 60,000 человек; а собирати тому войску на жалованье денги с тамошних городцких посадцких и уездных людей. И ис той Малой Росии для всяких дел присылаются посланцы, от гетманов полковники, от полковников сотники и ясаулы и казаки, по 20 и по 30 и по 50 и по 100 человек, и дается им на Москве корм и питье царское и конской корм и дрова, поденно; а у царя они бывают у руки, и подносят листы от кого присланы, и те листы переписывают и потом указ и отпуск чинят; а на отпуске у царя бывают они у руки против того ж что и на приезде, и грамоты к гетманом и к полковником и к сотником посылаютца за болшою государственною печатью, всереди титла царская пишетца короткая чернилом; а на отпуске дается им жалованье: полковником на платье по сукну да по отласу, или по камке, по 40 соболей во 100 рублев сорок, пара соболей на шапку в 20 рублев, денег 50 рублев, сотником, и атаманом, и ясаулом, по сукну да по тафте, по соболей в 50 рублев сорок, на шапки по паре, по 10 рублев пара, денег по 20 рублев, казаком по сукну, по паре соболей по 5 рублев пара, денег по 5 рублев; и в дороге им корм бывает против того ж, что на Москве; а бывает таких присылок в году от гетманов и от всех полковников с 20, а всех полков болши 20. Такъже за службу посылается к гетманом и к полковником подарки, и к началным людям, сукна и камки и тафты и соболи, с столники, немалое число. Да с ними ж приезжают бити челом тех городов чернцы, и попы, и всякие люди, о вотчинах и о мелницах и о лугах и о церковном строении, вновь, или по старине, и им дают на то жаловалные грамоты, а на церковное строение денги и церковное одеяние; да им же идет корм и питье и даетца жалованье, смотря по человеку; а даетца им жалованье и поденной корм, для того, что еще они учинились в подданство внове, и тем бы их к вечному подданству постояннее приманить, а как в подданстве позастареют, и им такой чести и жалованья убудет.
Земской Приказ; а в нем сидит думной дворянин что и в Костромской Четверти, а с ним два диака. А в нем ведомо Московские посадцкие люди, и городы неболшие. Да в нем же ведомы на Москве и в городех дворовые места, белые и черные, и слободы, продажею и мерою, такъже и улицы мостят и чистят, а собирают мостовщину со всякого чину жилецких людей; а как царю бывает выход или поход, и для чищенья улиц устроены земские метелщики, человек с 50. А доходов в тот Приказ с Московских торговых людей, и з городов, и з записки продажных дворов и мест с 15,000 рублев в год; а росход бывает во всякие статьи. Да в том же Приказе ведомо Московские розбийные, и татиные, и всякие воровские приводные дела.
Холопей Приказ; а в нем сидит столник да дьяк. А ведают в том Приказе боярских и ближних и всяких чинов людей дворовых их, кабалных, и даных, и записных служилых людей: и кто холоп кому бьет челом во двор, и его запишут в книги, и дают на того холопа вечные служилые кабалы, и даные, и на урочные годы записи, тем людем, кому они бьют челом; и з записки тех людей емлют записные пошлины, и в год соберется тех пошлин с 500 рублев. А будет от кого боярина и всякого чину человека люди воруют, и бегают, и смуты чинят, и тем людем указ в том же Приказе, по Уложению. А дают на тех кабалных людей кабалы вечные, будет бьет челом кому во двор, на ево имя самого, или жены его, или детей, по их век, а не на урочные лета; а посадцким людем, и слушкам монастырским, и попом, и холопем боярским, дается на служилых людей записи на 5 лет, а болши 5 лет держати им у себя не велено. Такъже кто кому должен чем, а заплатить будет нечим, и таких отдают в слуги, заслуживать за тот долг урочные лета; или кто кого окупити похочет, тому и холоп вечной, по ево живот, или жены его и детей. А какие чины велено отдавать за долги в слуги, и тому подлинно росписано в Уложенной Книге.
Два Приказа Судные: Московской, Володимерской; а сидят в них по боярину, да по столнику, да по дьяку и по два. А ведомы в тех Приказех судом во всяких делех бояре, и околничие, и думные и ближние люди, и столники, и стряпчие, и дворяне, и всякие помещики и вотчинники. А доходов нет никаких, кроме пошлин судных дел, и того с 500 рублев в год, во всякой Приказ.
Печатной Приказ; а ведает тот Приказ посолской думной дьяк, да дьяк. А печатают в том Приказе грамоты и памяти, которые посылаются всего Московского государства в городы, по указу царскому, такъже и по челобитью всяких чинов людей; и собирают с челобитчиковых грамот и памятей, со всяких чинов людей, кроме иных бояр и думных людей, печатные пошлины, по указу, с челобитья, и з денег, и з животов, которые будут в грамотах и в памятях писаны, такъже кому будут даны грамоты на воеводства и по приказом, и кому будут даны поместья и вотчины, с четвертей з земли, по указу ж, как о том подлинно писано в Уложенной Книге, с кого что и с чего взяти пошлины; и собирая тое пошлину записывают в книги, и тое записку закрепляют дьяки; а соберется тех пошлин на год тысечь по 7 и по 8000 и по 10,000 рублев, каков лучится год, и роздаются те денги во всякие ж росходы. А бывает та печать у думного дьяка беспрестанно повешена на вороту, и в дому; а вырезано на той печати орел двоеглавой, всереди царь на коне победил змия, около подпись царская титла самая короткая; а величиною та печать будет немного болши ефимка Любского кругом.
Розбойной Приказ; а в нем сидит боярин, или околничей, да столник, или дворянин, да два дьяка. И в том Приказе ведомы всего Московского государства розбойные, и татиные, и приводные дела, и мастеры заплечные; а будет тех мастеров на Москве с человек, и даетца им годовое жалованье. Такъже и в городех для розбойных и татиных дел устроены приказные губные избы, и ведают такие дела выборные дворяне, за верою и крестным целованьем, которые за старостью полковых служеб служити не могут; и устроены для всяких воров тюрмы, и на Москве у тех тюрем и в Приказе бывают сторожи, выбраны из Московских слободцких людей, а в городех подьячие и сторожи и неделщики бывают выбраны из городцких и уездных людей чей кто нибудь, за верою и крестным целованьем и за поруками; а в палачи на Москве и в городех ставятся всякого чину люди, кто похочет. И какова чину нибуди князь, или боярин, или и простой человек, изыман будет на розбое, или в татбе, или в злом деле в смертном убийстве, и в пожоге, и в-ыных воровских статьях, и приведут его на Москве в Розбойной или в Земской Приказ, а в городех в Приказы ж и в губную избу: и кто будет был на розбое и учинил убийство, или пожог и татбу, а товарыщи их розбежались и не пойманы, и таких злочинцов в празники и в-ыные дни пытают и мучат без милосердия, для того что вор и сам не избирая дней воровства свои и убийства делает, да и для того чтоб по их скаске сыскать и товарыщев их. Такъже и иных злочинцов потомуж пытают, смотря по делу, одиножды и двожды и трижды, и после пыток указ чинят, до чего доведется. А на которых они людей скажут и станы свои укажут, и тех людей сыскав всех поставят с очей на очи и тех воров пытают накрепко, впрямь ли те люди, на которых они говорят, с ними в том воровстве товарыщами или становщиками и оберегалщиками были, и не напрасно ль на них говорят, по насертке: и будет с пыток скажут, что впрямь те люди их прямые товарыщи и становщики или оберегалщики, и тех всех потомуж начнут пытать. А устроены для всяких воров, пытки: сымут с вора рубашку и руки его назади завяжут, подле кисти, веревкою, обшита та веревка войлоком, и подымут его к верху, учинено место что и виселица, а ноги его свяжут ремнем; и один человек палач вступит ему в ноги на ремень своею ногою, и тем его отягивает, и у того вора руки станут прямо против головы его, а из суставов выдут вон; и потом ззади палачь начнет бити по спине кнутом изредка, в час боевой ударов бывает тритцать или сорок; и как ударит по которому месту по спине, и на спине станет так слово в слово будто болшой ремень вырезан ножем мало не до костей. А учинен тот кнут ременной, плетеной, толстой, на конце ввязан ремень толстой шириною на палец, а длиною будет с 5 локтей. И пытав его начнут пытати иных потомуж. И будет с первых пыток не винятся, и их спустя неделю времяни пытают вдругорядь и в-третьие, и жгут огнем, свяжут руки и ноги, и вложат меж рук и меж ног бревно, и подымут на огнь, а иным розжегши железные клещи накрасно ломают ребра; и будет и с тех пыток не повинятца, и таких сажают в тюрму, доколе по них поруки будут, что им вперед за худым делом не ходити и вперед худого ничего не мыслити никому, и будет будут поруки, и их свободят; а как они в тюрме отсидят года два и болши, а порук не будет, и таких ис тюрем свобождают и ссылают в далние городы, в Сибирь и в Астарахань, на вечное житье; а которые винятся, и таких потомуж сажают в тюрму, и смотря по делу указ чинят, до чего доведется. А которые воры бывают на розбое, хотя и двожды поиманы, а убийства смертного и пожогу не учинили: и таких бив кнутом по торгом за первую вину отрезав левое ухо сошлют в сылку, а за другую вину, как будет поиман в таких же делах, бив кнутом, отрезав и правое ухо, сошлют в сылку ж, а за иные вины потомуж бывает наказание и казни, по разсмотрению, кто чего будет достоин. А в середних и малых винах бывает наказание, бьют кнутом и батогами, смотря по вине, а потом свобождают. А бывают мужскому полу смертные и всякие казни: головы отсекают топором за убийства смертные и за иные злые дела, вешают за убийства ж и за иные злые дела; живого четвертают, а потом голову отсекают за измену, кто город здаст неприятелю, или с неприятелем держит дружбу листами, или и иные злые изменные и противные статьи объявятся; жгут живого за богохулство, за церковную татьбу, за содомское дело, за волховство, за чернокнижство, за книжное преложение, кто учнет вновь толковать воровски против Апостолов и Пророков и Святых Отцов с похулением; оловом и свинцом заливают горло за денежное дело, кто воровски делает, серебреником и золотарем, которые воровски прибавливают в золото и в серебро медь и олово и свинец; а иным за малые такие вины отсекают руки и ноги, или у рук и у ног палцы, ноги ж и руки и палцы отсекают за конфедерацство, или и за смуту, которые в том деле бывают маловинни, а иных казнят смертию; такъже кто на царском дворе, или где нибудь, вымет на кого саблю, или нож, и ранит или и не ранит, такъже и за церковную за малую вину, и кто чем замахиваетца бить на отца и матерь, а не бил, таковы ж казни; за царское бесчестье, кто говорит про него за очи бесчестные, или иные какие поносные слова, бив кнутом вырезывают язык. Женскому полу бывают пытки против того же, что и мужскому полу, окроме того что на огне жгут и ребра ломают. А смертные казни женскому полу бывают: за богохулство ж и за церковную татьбу, за содомское дело жгут живых, за чаровство и за убойство отсекают головы, за погубление детей и за иные такие ж злые дела живых закопывают в землю, по титки, с руками вместе и отоптывают ногами, и от того умирают того ж дни или на другой и на третей день, а за царское бесчестье указ бывает таков же что мужскому полу. А которые люди воруют з чужими женами и з девками, и как их изымают, и того ж дни или на иной день обеих мужика и жонку, кто б каков ни был, водя по торгом и по улицам вместе нагих бьют кнутом.
Панафидной Приказ; а в нем сидит дьяк. А ведомо в том Приказе поминание по мертвых прежних великих князех, и царех Росийских, и царицах, и царевичах и царевнах: и которого дни прилучитца по ком творити память, на Москве и в городех, и в монастырех по церквам, указы посылаются ис того Приказу.
Счетной Приказ; а в нем сидят два дьяка, и ведают и делают дела всего Московского государства, приход, и росход, и остаток по книгам, за многие годы. А приход в него бывает остаточные денги, которые в котором году с кого не взяты в царскую казну, такъже в котором году за росходом что осталось в остатке; а собирая такие денги, на Москве и из городов, в росходы ни в какие не даются, без царского указу.
И всего на Москве, кроме городовых и патриарших Приказов и таможень, 42 Приказа; а дьков в тех Приказех, и по городом с воеводами, со 100 человек, подьячих с 1000 человек. А устроены Приказы на царском дворе: Тайных Деле, Приказ Болшого Дворца, Мастерские Полаты, Оптекарской, Серебряного и Золотого Дела, Оружейной, Монастырской; а досталные все Приказы устроены от царского двора поодаль, на площади за церквами.
А кому лучитца о чем бити челом, или на ком чего искати судом: и таким людем о всяких своих делех бити челом, и искати всяких сыскных и кабалных и иных дел указано, кто под которым Приказом в ведомости написан и судим.
А судити указано в Приказех бояром, и околничим, и столником, и дворяном, и дьяком, кому в котором Приказе ведати приказано, всем вместе и без единаго и единому без всех, в правду, по святой Еуангелской заповеди Христове, не стыдяся лиц силных, понеже по Писанию божественному вкупе богат и убог, и другу не дружити, а недругу не мстити ни для чего, и по посулом и по поминком не делати; а кто будет судья возмет посул и дело учнет делать по посулом, а про то сыщется, и о таких судьях о наказании подлинно писано в Уложенной Книге. Однако ж хотя на такое дело положено наказание, и чинят о тех посулах крестное целование з жестоким проклинателством, что посулов не имати и делти в правду, по царскому указу и по Уложению: ни во что их есть вера и заклинателство, и наказания не страшатся, от прелести очей своих и мысли содержати не могут и руки свои ко взятию скоро допущают, хотя не сами собою, однако по задней леснице чрез жену, или дочерь, или чрез сына и брата, и человека, и не ставят того себе во взятые посулы, будто про то и не ведают. Однако чрез такую их прелесть приводит душа их, злоиманием, в пучину огня негасимаго, и не токмо вреждают своими душами, но и царскою, взяв посулы облыгают других людей злыми словами, и не стыдятца того делати потому: кто может всегда блиско приходии к царю и видети часто от простых людей? Но и сами они судии видают времянем, и ретко когда прилучат говорити с ним о делех.
А будет которой ответчик учнет бити челом на кого судью, что тот судья ему недруг, или с ним есть какое дело, и ему в том Приказе отвечати и искати немочно: и ему велено бити челом до суда царю, и по тому его челобитью, велят судити их в-ыном Приказе, иным судьям, и по судному делу указ и вершенье что ни будет, тому так и быти; а сверх того суда в том деле, по которому будет указ учинен, иному суду нигде не быти. А кто в котором Приказе учнет искати на ком чего нибудь, а ведая себе в том Приказе судью или подьячего недруга, а царю о том наперед до суда не бил челом, а суд был, и дело вершено по правде, а не по недружбе и не по посулам; и после того учнет на противника своего, на судью, бити челом, что тот судья ему недруг и судил неправдою: и тому его челобитью верить не велено, и другому суду не быти, а быти по тому первому суду, потому, ведая себе судью недруга, а преж суда не бил челом, и тот ему суд учинится по ево доброй воле.
А кому на ком чего и искати, и о том пишут и подают в Приказех судьям приставные памяти: и дьяки те памяти закрепляют и записывают в книги, и посылают по ответчиков приставов, велят сыскав поставить в Приказе самого ответчика, или жену его, или сына, или человека, которой ходит за делами. А как ответчика или его людей сыщут, и в Приказе по исце и по ответчике соберут поручные записи, что им к суду обоим стать, на указной срок, на которой судьи положат, или они меж себя истец со ответчиком сами изберут день. А будет по исце порутчиков не будет, и ему на ответчика суда в долговом деле не дадут; а будет по ответчике порутчиков не будет, и его держат в Приказе скована, доколе поруки будут или судное дело скончитца, или его отдадут в бережение приставом на руки. А будет истец, или ответчик, учнут бити челом, что им на указной срок за чем стати не мочно: и им срок учинят, стати к суду, дале прежнего, смотря как мочно. А будет они на тот указной срок, истец или ответчик, не станут, и его тем обвинят без суда: и истец будет не станет, лишен иску своего, а ответчик не станет, виноват без суда и исцов иск доправят весь сполна, для того что они тот срок полюбовно сами изберут, а не станут.
А будет у кого с кем будет суд, и с суда по исце и по ответчике соберут поручные записи, что им до вершенья судного дела с Москвы не сьехать: а сьедут истец или ответчик, и истец иску лишен, а пошлины царские по судному делу возмут на порутчиках его; а будет сьедет ответчик, и за ответчика исцов иск и пошлины доправят на порутчиках его, хотя б истец или ответчик прав был, однако не дождався указу и не бив челом царю с Москвы не сьезжай. А будет по судному делу ответчик будет виноват: и на нем денги велят взять или доправить, и отдать исцу, да на нем же ответчике возмут на царя пошлины, сверх исцова иску, с рубля по 10 денег, да на нем же доправят исцовы проести и волокиты и убытки, и отдадут исцу. А которому ответчику исцова иску заплатить будет нечем: и таких, бив на правеже, отдают тому исцу в услуги, заслуживать за те денги урочные годы, по указу, а царские пошлины возмут на самом исце; а указ тем людем, сколко кому за что заслуживать, писан подлинно в Уложенной Книге. А отдаючи таких людей долги заслуживать приказывают тем людем, чтоб они тех своих людей держали в домех своих не голодом и небезодежных, и наругателства б и побой напрасно никаких не чинили, чтоб от них челобитья не было; а тем виноватым людем потомуж приказывают, чтоб они у тех своих господ за вину свою служили верно, и дурна никакого не чинили и были во всем послушны, как годитца рабу пред господином. А будет тот отданой слуга учнет быти челом на господина своего, что он над ним много делает наругателства, и бьет без вины, или напиваючись неведомо за что, или над женою его и над детми учинит какое злое дело: и по сыску у такова господина того человека возмут назад, безденежно. А будет он господин тому человеку учинит наругателство, с серца переломит руку, или ногу, или глаз выколет, или губы, или нос, или уши и иное что обрежет: и ему против того ж будет указ учинен самому рука за руку, нога за ногу, глаз за глаз, и иное против того ж; да на нем же возмут тому его увечному человеку, за увечье, из животов, по указу. А будет тот его увечной человек от его наругателства умрет: и того господина самого казнят смертью, а жене того умершаго и детем возмут того господина из животов на прожиток, по указу ж, кто б ни был. Таким же обычаем меж всяких господ и подданных их, дворовых людей и крестьян, указ во всем против того ж и ни в чем не рознитца; а в блудном деле указ на патриарше дворе, или у митрополитов и у архиепископов и у епископов.
А которой человек учнет на господина своего бити челом ложно, или затеет на господина своего какое воровское государственное дело, не хотя у него служити: и по сыску такому человеку бывает наказание кнутом, и отдадут тому господину назад в слуги: не бей челом и не затевай на господина своего ложно.
А как те виноватые люди у господ своих за долги урочные лета отслужат: и тем их господам указано бывает, после выслуженых урочных лет тех людей приводити в Приказ, откуды им их дадут, а крепити им тех людей за собою, болши тех указных лет, никому не велено; а ис Приказу тех людей отпущают на волю, кто где жить похочет.
А будет судное дело будет о бесчестии, а не о долгах: и по такому судному делу на ответчике за бесчестье исца правят денги против жалованья, что ему идет царского жалованья на год; а будет он обесчестит чюжую жену и детей, и за бесчестье жены на виноватом правят денги против мужня бесчестья, вдвое, а за дочерне девкино бесчестье против отцова въчетверо, а за сыновне гулящаго, которой не в службе, въполы отцова бесчестья; и доправя денги отдадут тем людем, кого они обесчестят, а царю до тех денег дела нет. А иным людем, которые не в царской службе, о бесчестье положено потомуж, с розверстанием, кто какого чину и чести. А которым людем бесчестья платить нечим и таким, смотря по чести того человека, кого обезчестят, бывает наказание кнутом.
А как истец и ответчик станут которого дни к суду, и истец подаст судье челобитную, и судья высмотря челобитные спросит у ответчика, что он готов ли отвечать: и будет не готов, и ему дадут срок; а челобитные исцовы ему не прочтут и в руки не дадут; а будет ответчик скажет, что он отвечати готов, и ему исцову челобитную вычтут и велят против того отвечать. И как то судное дело начнетца, и то дело записывают подьячие, а как суд отойдет, и исцу и ответчику велят к судному делу, к записке речей их, приложить руки, а которые грамоте не умеют, и в их место велят приложить кому иному и кому они верят; и потом дадут их на поруки. И после того подьячей из судного дела выпишет коротко, кто что говорил, и выписав по которому делу мочно судьям указ чинить, негораздо в великих делах, и они то дело вершат, и виноватого обвинят и без царского ведома; а будет которого дела вершити им за чем не мочно, и то дело взнесут пред царя и пред бояр, и что по тому делу будет царской указ, и по тому так и быти.
Такъже и всякие государственные и земские дела велено им приказным людем делати, по царскому указу и по Уложению, в правду; а чего не мочно им будет делать, велено спрашиватца з бояры, и з думными людми, и с самим царем.
А дается во всяких в денежных, и в заемных, товарных, и иных делах, суд по кабалам и по записям; а у кого кабал нет, или утеряются, или подерутца и иная какая нибудь шкода учинитца, и в бескабалных делах суда не даетца и верить не велено ничему, хотя б на какое дело дватцать человек свидетелей было, все то ни во что без крепостей. А велено всяким людем долгов своих всяких денежных и иных, искати по кабалам и по записям и по иным крепостям в 15 лет; а по 15 летех хотя один день перейдет за лишек, всякие крепости поставлены ни во что и суда не даетца.
А которые люди учнут искати всяких своих дел, на ком нибудь, на Москве в Приказех или в городех, где кто судим: и им велено во всяких делах суды давати, без задержанья; и после судного дела не выходя вон похочет ответчик искати на исце своем какого нибуди дела, встречно, и ему ответчику на исца велено суд, или два и три, по розным челобитным, давать не выходя вон ис Приказу; а дела судного з другими судами примешивать и сверстывать не велено.
А окроме царских Приказов, которые выше сего написаны, и окромк городов, и царских дворцовых сел и волостей, и патриарших и митрополичих и архиепископлих и епископлих Приказов, нигде никаким людем судов и росправы ни в чем не бывает. А бывают у патриарха и у властей судные дела, в духовных статьях и смертях и в-ыных во всяких делах, против того ж что и в царском суде, всякому чину мужскому полу и женскому, кроме разбойных и татиных и пожегных дел; а кого у них за духовные дела в воровских статьях осудят на смерть, кто какую казнь заслужит, и они из дела выписав приговор свой посылают с теми осуждеными людми в царской суд, и по тому их приговору ис царского суда велят казнити без задержанья, кто чего достоин; а у самих у них властей таких людей, без царского ведома, не казнят ни за что.
Да в тех же Приказех учинены, для розсылки всяких дел и для приставных памятей и поручных записей, в Посолском Приказе толмачи, во Дворце трубники, а в-ыных во всех Приказех дети боярские, неделшики, деншики, пушкари; и будет тех людей с человек. А указано им, кроме царского жалованья, с-ысца и с ответчика хоженого по 10 денег с человека, да пожелезное.
А которых людей на Москве и в городех, воров, розбойников и татей, и в-ыных злых делах приводят и сажают их в тюрму: и тех людей, у кого есть отцы и матери, или иные сродичи и жена и дети, кормят их сами, своим. А у которых нет сродичей и кормитися нечим, и ис тех воров, которые в малых винах сидят, на всякой день ис тюрем выпущают по 2 человека, скованых, с сторожами, собирати по людям по торгом и по дворам милостиню, денгами и хлебом; а что они которого дни соберут, мало или много, и то меж себя делят с товарыщи все вместе, и тем себя кормят.
А которые люди ищут на ком долгов своих, или иного чего нибудь, и посадят их в Приказех в крепи, а кормитися тем людем будет нечем, и их велят кормити приставом, до тех мест как дела тех людей вершатца: и будет кто будет виноват, истец или ответчик, за корм тех людей денги приставом возмут на виноватом, а истец его до вершенья дела своего кормити неповинен, хотя з голоду умрет.
А во всяком Приказе, з городов и с посадов, и с волостей и с сел и з деревень, и с таможень и с кабаков, и со всяких откупов, денежные всякие доходы, которые городы и слободы и волости и села в котором Приказе ведомы, принимают и роздают подьячие, добрые, помесечно.
И всего денежных доходов, на всякой год, в царскую казну приходит во все Приказы, со всего государства, кроме того что исходит в городех, з десять сот с триста с одиннатцать тысечь рублев, окром Сибирские казны.
Глава 8, а в ней 11 статей.
О владетелстве царств и государств, и земель, и городов, которые под Росийским царством лежат, и тех государств о воеводех.
Великий Новгород, царствы Казанское, Астараханское, Сибирское, государство Псковское, княжствы Смоленское, Полотцкое, и тех государств в первые городы посылаютца воеводы, бояре и околничие, а с ними товарыщи, з боярами околничие и столники и дьяки, а с околничими столники и дьяки; и ведают те государства, с пригороды и с уезды, во всяких государственных и земляных делах, против того ж, как ведают на Москве бояре и думные люди Приказы. А ведают всякие государственные и земские дела и указ по них чинят, которые мочно им чинить и вершить по наказом их, каковы им даются из Розрядного Приказу и по Уложенной Книге, и не описываясь к царю; а которых великих и спорных дел вершити будет за чем не мочно, и о таких делех о указе пишут к Москве к царю, а без указу великих дел делати и докончати не смеют.
А вором, розбойником и татем, и иным злочинцом, указ бывает против того ж, как и на Москве. А казнити их за их воровства смертию, кто б каков ни был, без указу царского и не описався к нему не велено, и учинити нихто не смеет, кроме Сибири, и Астарахани, и Терка, потому что ис тех городов к Москве к царю писма их, и от царя против их писем о всяких делех указу вскоре приходити не мочно, и их в таких далних городех велено казнити и без указу царского, Руских середних людей, и Татар, и Чювашу, и Черемису, а дворян, и мурз, и князей, и нарочитых знатных людей, без указу царского казнити не велено; а кого они казнят, и им воеводам для объявления велено писать к Москве, кто за что казнен и какою смертию.
А которые к тем государствам и болшим городам належат городы, всякою ведомостью, и владетелством, и податми: и в те пригороды посылаются воеводы, дворяне и дети боярские, с Москвы и тех городов от воевод. А велено им дела делать по наказом, каковы даются им тех городов от бояр и воевод, и о всяких делех спрашиватися и писати к ним болшим воеводам, а не к Москве; а они болшие воеводы к тем пригородным воеводам, против их писма, потомуж от себя указ посылают, которые дела могут они делать сами, и они б делали, а чего делать не мочно, пишут о том к Москве, к царю.
Такъже и в-ыных болших и середних городех бывают воеводы столники и дворяня, и дьяки, и подьячие вместо дьяков; а велено им в тех городех дела всякие делать по наказом же и по Уложению. А которых великих дел ведати и делати им не указано, и о таких делах велено им писати к Москве ж.
А в судных кабалных делех велено им суды давати, дворяном, и детем боярским, и служилым всяких чинов и посадцким людем, и крестьяном, в болших городех, где воеводы с дьяками, в долговых делех во 100 и в 500 и в 1000 и в 10,000 рублев. А в-ыных городех, где воеводы одни сидят, или и с подьячими, а дьяков не бывает, велено суды давати в долговых делех в 10 и в 20 рублех, а болши дватцати рублев суда давати им не велено никому; а будет кто воевода, или приказной человек, болши 20 рублев суд даст, и тот суд не в суд, да на нем же судье возмут на царя пеню.
А велено середних и менших городов всякого чину людем в болших своих искех судитися на Москве, кто где судим и под которым Приказом написан. А в самых болших городех, хотя в великих искех дают суды в 1000 и в 10,000 рублех, а обвинити они бес царского указу никого не смеют.
А бывает в городы к бояром и воеводам и приказным людем о всяких делех посылаются указы, пишутца грамоты таким обычаем: «От царя и великого князя Алексея Михайловича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, боярину нашему и воеводам князю Якову Куденетовичю Черкаскому» или «князю Ивану Алексеевичю Воротынскому с товарыщи»; а потом дело. Такъже и к середним воеводам против того ж: кто князь или столник и стряпчей, и его имянуют чин, потом имя; а к простому дворянину толко имя его, и отечество и прозвание.
А пишетца та титла «всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержец» не изстари, внове, при нынешнем царе, как учинились в вечном подданстве Малая Росия, войско Запорожское, гетман Богдан Хмелницкой с казаками и со всеми Черкаскими городами.
Великою Росиею прозвано Московское государство; Белая Росия Белорусцы, которые живут около Смоленска и Полотцка и в-ыных городех.
Вопрос. Для чего пишетца «самодержцем»?
Ответ. Как прежние цари, после царя Ивана Васильевича, обираны на царство: и на них были иманы писма, что им быть не жестоким и непалчивым, без суда и без вины никого не казнити ни за что, и мыслити о всяких делах з бояры и з думными людми сопча, а без ведомости их тайно и явно никаких дел не делати. А нынешняго царя обрали на царство, а писма он на себя не дал никакого, что прежние цари давывали, и не спрашивали, потому что разумели его гораздо тихим, и потому наивышшее пишетца «самодержцем» и государство свое правит по своей воли. И с кем похочет учинити войну и покой, и по покою что кому по дружбе отдати, или какую помочь чинити, или и иные всякие великие и малые своего государства дела похочет по своей мысли учинити, з бояры и з думными людми спрашиваетца о том мало, в его воле, что хочет то учинити может; однако кого из бояр и из думных и ис простых людей любит и жалует, спрашиваетца и советует с ними о всяких делах. А отец его блаженныя памяти царь Михайло Федоровичь, хотя «самодержцем» писался, однако без боярского совету не мог делати ничего.
Таким же обычаем посылаются грамоты и на посолства к послом: «От царя и великого князя имрк» и титлы; а потом «нашим великим и полномочным послом», одного имя пишут с товарыщи, или времянем всех по имяном.
Да к ним же к бояром и воеводам посылаются грамоты, по их писму, как они которого году учинят в податех и во всяких делах и промыслех прибыль, такъже которые бояры и воеводы бывают на войне и учинят над неприятелем поиск, или послы на сьездех постановят вечной договор, или перемирье: и к ним посылаются грамоты, с милостивым словом за их раденье и службу, пишут таким обычаем: «Писали они бояре и воеводы, что которого году учинили прибыли и иного раденья» или «ис полков воеводы ж, что Божиею помощию, и заступлением Богородицыным и всех [святых], и его царскою молитвою и счастием, учинился им над неприятелем поиск» или «послы учинили посолство по его царскому изволению, и мы великий государь, за вашу верную службу и раденье, жалуем, милостиво похваляем, и во всем бы были они надежны на его царскую милость, а служба их у него великого государя забвенна не будет».
А которому боярину и воеводе и приказным людем, или послом и посланником и гонцом, или кто к какому делу будет уставлен, лучитца писати к царю против всяких дел отписки: и они пишут таким обычаем: «Государю царю и великому князю» имя его царское и титла против такого ж обычая, как и в грамотах царских пишется к ним, а по титле «холоп твой Янка Черкаской, Ивашко Воротынской или кто нибудь с товарыщи (или и один) челом бьют (челом бьет)» потом дело; а княжеством ся не пишут, и чину своего не поминают.
А кому лучитца о каких делех бити челом царю самому, и в Приказех судьям, и в городех и в войне воеводам, или послом, и в челобитных своих пишут, бояре и околничие и думные и всякого чину служилые люди: «Царю государю и великому князю» имянованье и титла его царская против того ж, что и в отписке, а потом «бьет челом холоп твой князь или и боярин» и простой человек полуимянем же, без княжества и без чину; а посадцкие люди и крестьяне пишутца в челобитных своих «рабами и сиротами», а не холопми. Такъже и жены и дочери всяких чинов людей пишутца в челобитных своих «рабами и сиротами», полуимянем же; а отцов своих и мужей пишут в челобитных своих целыми имянами, и имянуют прозвище и чин.
А кому бояром, и ближним, и всякого чину людем, о чем лучитца бити челом царице, и царевичам, и царевнам, и они пишутся против того ж что и к царю «холопми и рабами и сиротами», а их титлы пишут: «Государыне царице и великой княгине имрк»; царевнам: «Государыне царевне и великой княжне имрк», а болши того титл не бывает; а царевичам пишут: «Государю царевичю и великому князю» имя его и титла такова ж что и царская, а «самодержца» не пишетца.
А власти, патриарх и митрополиты, и иные, и простые чернцы, и черницы, и попы пишутца к царю, и к царице, и к царевичам, и к царевнам, во всяких писмах целыми своими имянами и чинами.
Да в тех же во всех городех царские всякие доходы, и поборы с посадцких и с уездных крестьян, и таможенные и кабацкие и иные зборы, которые на вере и на откупу, во всех городех велено собирати по окладом, против того ж что на Москве, по чему с которого города и с уезду и с таможень и с кабаков и с-ыных откупов положен погодно оклад: и то б все собирали, никому ни в чем не норовя, и присылати к Москве все сполна; а кто будет воевода и приказной человек за чем у кого чего не соберет, и то велят доправить на самом воеводе. А на какие дела понадобятца денги в тех городех, и им о том велено писати к Москве, и роздавати во всякие росходы з запискою.
А для остерегания, или оберегания города, в болших городех устроены стрелцы и казаки, вечным житьем, пушкари и затиншики и воротники, а в-ыных местех салдаты, и бывают около казны, и по городу, и у ворот на стороже, и посылают их во всякие посылки. А в-ыных не в порубежных городех, для оберегания города, устроены толко одне пушкари, и затиншики, и воротники. А ключи городовые, воротние, во всех городех бывают у воевод и у приказных людей.
А когда лучитца быти у Московского государства с-ыными государствы войне, и для воинского времяни во всяких городех у монастырей и у дворян устроены осадные дворы: и в воинское время на те дворы, со всеми своими животами и з запасами и з женами и з детми, живут в городех. А крестьян из сел и из деревень велят, со всеми их животы, высылать для осады в городы ж, и те крестьяне, в осадное время, с посадцкими и с-ыными людми бывают по городу на стороже с ружьем своим или с царским.
А которой город попортитца, или за старостью розвалится: и на строение городов, для починки и вновь, казну собирают того города с торговых посадцких людей и с уездных крестьян, повытно, смотря по городовому строению; а чего не достанет в строение тое зборные казны; и на такое строение велит царь имати из своих царских доходов. А мастеров каменшиков, и плотников, и иных работников, емлют в том же городе и уезде и из иных городов.
А пушки, и пушечные запасы, и всякое воинское и осадное орудие, посылается в те городы с Москвы, смотря по городу.
Такъже в болших каменных монастырех, для осадного времяни, пушки и пушечные всякие запасы и всякое осадное оружие царское, и в-ыных монастырех для оберегания городов от воинских людей устроены стрелцы и пушкари; а где стрелцов нет, и в тех монастырех устроены, слободами, торговые люди и крстьяне.
А будет в Московском государстве построеных каменных городов, кроме монастырей, с 20 городов, или мало болши, а досталные все деланы деревяные, на земляных валах и просто на земле; и для войны насыпают те городы песком и каменьем, а для крепости тех городов копаны кругом глубокие рвы и бит деревяной чеснок, а в-ыных рвах пущена кругом вода.
Глава 9, а в ней 12 статей.
О воинских зборах.
Как бывает со окрестными государствы нелюбье и война и в то время царь советует с патриархом, и с митрополиты и со архиепископы и с епископы, и с-ыными болших монастырей властми, и говорит з бояры, что у него с-ыным государем учинилось нелюбье, и хочет он тому государю мстити недружбу войною: и власти и бояре на такое дело с ним царем приговорят, и положат воинским людем збор со всего государства, столником, и стряпчим, и дворяном Московским, и жилцом, и дворяном и детем боярским городовым, и казаком, и стрелцом, и салдатом, и Татаром. И будет на которой войне лучится быти самому царю, и в то время смотря царь всех воинских людей, обирает себе полк изо всяких чинов людей и ис полков; потом учинит полки бояром, и околничим, и ближним людем, по своему разсмотрению. А когда он царь своею особою в войну не пойдет, и тогда посылает бояр и ближних людей, а с ними ратных людей, их выборные полки; такъже в прибавку выбрав из своих полков, посылает по своему разсмотрению.
А бывают в царском и в боярских, на службе, столники и стряпчие и дворяня и жилцы, росписаны посотенно; и над всякою сотнею учинены головы сотенные из столников и из дворян, а у них порутчики и знаменшики ис тех же чинов, менших чинов люди. А хоругви у них болшие, камчатые и тафтяные, не таковы как рейтарские; трубачеи и литаврщики их же голов дворовые люди. А учения у них к бою против рейтарского не бывает, и строю никакого не знают, кто под которым знаменем написан и по тому и едет без строю.
Да из столников же, и из стряпчих, и из дворян, и из жилцов, выбирает царь из своего полку добрых людей с 1000 человек, которым быти всегда к бою и не к бою при нем самом и для оберегания знамени его царского, да для всяких дел в розсылку ясаулов с 60 человек; а бояре и воеводы потомуж выбирают из своих полков, для чести своей и оберегания царского знамени, которые даютца им воеводам от царя, и для особых их боярских знамен, человек по сту, кого излюбят, да для всяких воинских розсылок ясаулов человек по 20, молотцов добрых. А бывают царские знамена у самого в полку и у бояр болшие, шиты и писаны золотом и серебром, на камке Спасов образ, или какие победителные чюдеса; а боярские знамена бывают таковы, что у Полской гусарии, разноцветные, долгие.
Да в то ж время как бывает у царя смотр всем ратным людем, перед войною: и в то время у столников и у стряпчих и у дворян Московских и у жилцов росписывают, сколко за кем крестьянских дворов, и сметя против крестьянских дворов напишут за ними быти к бою людей их со всею службою, всяких чинов за человеком человек по 5 по 6 и по 10 и по 20 и по 30 и по 40, смотря по их животам и по вотчинам, кроме тех людей, которые с ними бывают за возами. А как прилучится бой, и тех их людей к бою от них не отлучают, и бывают с ними вместе под одним знаменем.
Рейтарские полки; и в те полки в рейтары выбирают из жилцов, из дворян городовых, и из дворянских детей недорослей, и из детей боярских, которые малопоместные и беспоместные и царским жалованьем денежным и поместным не верстаны, такъже и из волных людей прибирают, кто в той службе быти похочет; и дают, им царское жалованье на год по 30 рублев денег. Да им же ис царские казны дается ружье, карабины и пистоли, и порох и свинец, а лошади и платье покупают сами; а чего в котором году того жалованья у них за хлебною дороговью не доставает, и им в полки посылают жалованье с прибавкою. А у которых дворян, и жилцов, и у недорослей, есть крестьянские дворы: и тем царского жалованья дают несполна; сколко за кем крестьянских дворов, и у таких из жалованья против крестьян вычитают, да им же на службе с ружьем велят быть с своим. А у кого на службе убьют лошадь, или умрет, и таким для покупки лошадей жалованье дается в полкех, по разсмотрению; а у ружья что попортитца или на бою отобьют, и в то число ружье дается иное в полкех же, по разсмотрению, а иным пожиточным людем велят купити на свои денги.
Да в рейтары ж емлют с патриарха, с митрополитов, с архиепископов и епископов, и с монастырей, такъже з бояр и околничих и думных людей, которые останутся на Москве, а нигде не на службе и не в посолствах, такъже с столников и з дворян Московских и з городовых, которые от службы отставлены за старостью и за болезнью и за увечье и служеб им самим служити не мочно, такъже и со вдов и з девок, за которыми есть крестьяне, смотря по вотчинам и по поместьям, сколко за которым вотчинником и помещиком крестьян, со 100 крестьянских дворов рейтар, монастырской служка или холоп. А посылати властем и монастырем, и бояром и думным людем, и столником, и дворяном отставным, и вдовам и девкам, людей своих и служек на службу, на указной срок, со всею службою и с лошадми добрыми и з запасы с своими, смотря по службе, чтоб запасами и ничем были нескудны, и за ними за человеки и за запасом по человеку, сверх тех указных людей. А кто рейтар, боярской служка или монастырской, побежит с службы, и их имая и бив кнутом велено высылати на службу, или на дороге поимав в полкех тем людем потомуж бывает наказание; а кого не сыщут, и за таких беглых людей емлют иных людей, да на них же бывает положена пеня великая, для того, отпущай на службу добрых людей верных и ничем бы был не скуден, и того для и иным неповадно будет с служеб бегать.
А прибираючи тех рейтар полные полки, отдают иноземцом и Руским людем полковником, и бывает им учение. А бывают у рейтар началные люди, полковники, и полуполковники и маиоры, и ротмистры, и иные чины, розных иноземских государств люди; а Руские началные люди бывают у рейтар, столники, и дворяне, и жилцы, ученые люди иноземских же полков из рейтар и из началных людей.
Стрелецкие полки, старые, на Москве и в городех, как о том писано выше сего; а вновь стрелецкие полки прибирают из волных людей, и жалованье им дается против старых стрелцов; и бывают в стрелцах вечно, и дети и внучата стрелцы ж по них.
Полки салдатцкие, старые, издавна устроены житьем на порубежных местех, острогами, в двух местех к границе Свейского государства, Олонец, Сомро, погостами и деревнями, со всем своим житьем и з землею: и в воинское время емлют их на службу, и учинят к ним полковников и иных началных людей. А для оберегания пограничных мест, и острожков, и домов, оставливают их четвертую долю людей, и податей с них на царя не берут ничего; а когда войны не бывает, и тогда с них берут подати что и с-ыных крестьян, по указу, по чему положено. А будет тех салдатов немалое число.
Новые полки; и в те полки прибирают салдат из волных людей, и из Украинных и ис Понизовых городов, детей боярских, малопоместных и беспоместных; такъже и с патриарших, и с властелинских, и с монастырских, и з боярских, и всякого чину людей, с вотчинниковых и с помещиковых со ста крестьянских дворов салдат.
Да в салдаты ж емлют всего Московского государства с крестьян, кроме Сибири, и Астарахани, и Казани: у которого отца два или три сына, или три брата живут вместе, а не порознь, и от трех емлют одного человека; а у кого четыре сына или четыре брата вместе, и от таких емлют двух, а у кого сыщется болши, и от таких болши и возмут; а у кого два или три сына или братья малые, и службы им салдатцкие служить не в мочь, и от таких людей не емлют, до тех мест, доколе подростут и годятца быти в службе. Да ис Казани и ис Понизовых городов собирают Татар, и Черемису, и Мордву, со 100 ж дворов.
А прибираючи салдатов розные полки, отдают началным людем против того ж что и рейтар, и бывает им учение; а жалованья им даетца кормовых денег на месяц по 60 алтын человеку. Да салдатом же дается ис царские казны ружье, мушкеты, порох, фитиль, бердыши, шпаги, пики малые; а иным даетца шпаги и мушкеты и пики долгие; и те мушкеты, для нужного времяни, возят за ними на лошадях.
А в нынешнюю службу, от лета 1651 года, за продолжением Полские войны, многие люди рейтары и салдаты, на боех и на приступех, и сидячи в осадех, и стояв долгое время под многими розными городами, з голоду померли: и збираны рейтары и салдаты, ежегод, со властей и с монастырей, и з бояр и со всяких чинов, с помещиков и с вотчинников, со 100 дворов крестьянских по конному человеку рейтару, с ружьем, да по салдату; да сверх того збираны рейтары и салдаты подвожды в году, не по один год, со 100 ж крестьянских дворов рейтар, а в салдаты с 20 дворов салдат.
А збирают тех рейтар и салдат со 100 дворов крестьянских, а у кого столко числом крестьян не было, и с таких двух или 5 и десяти помещиков и вотчинников иманы денги, по розчету, за райтара по 30 рублев, за салдата по 20 рублев.
А в котором году рейтаром и салдатом на службу посылок не бывает, роспущают их по домом; а в которое время надобны будут, и их велят поставить на Москве, или на службе, на срок, по прежнему.
Драгунские полки; старые драгуны устроены вечным житьем на Украйне к Татарской границе, против того ж, что и салдаты к границе Свейского государства, а вновь драгунов берут с Украинных городов и с волостей, с торговых людей и с крестьян, которые живут за царем и за монастыри, против такого ж обычая, что и рейтаров и салдатов, и исполнивая полки придают их к райтаром в полки. А служба их, конная и пешая, против салдатцкого обычая, с мушкеты и з бердыши и с пики короткими и з барабаны; а знамена бывают у них двои, во время пешего строю салдатцкие знамена, а во время езды против салдатцких вполы; а жалованье дается им рублев по 12 человеку; а началные люди у них против того ж что и у рейтаров.
Казачьи полки, старые ж; а устроены те казаки для оберегания порубежных мест от Полские границы, и тех казаков было до войны с 5000 человек, а ныне их немногое число; а учинены они в казаки из служилых людей, из рейтар и из салдатов, после прежних служеб, и даны им дворы и места и земля пахотная; а оброку царю и податей не платят никаких. А как они бывают на службе, и им жалованье дается погодно, против драгунов; а к бою служба их против рейтарского строю, знамена малые ж, своим образцом; началные люди у них, голова, атаманы, сотники, ясаулы, из дворян и из рейтарских началных людей.
Донские казаки; и тех Донских казаков з Дону емлют для промыслу воинского, посылать в подъезды, подсматривать, и неприятелские сторожи скрадывать; и дается им жалованье что и другим казаком. А будет их казаков на Дону с 20,000 человек, учинены для оберегания Понизовых городов от приходу Турских, и Татарских, и Нагайских людей, и Калмыков. А люди они породою Москвичи и иных городов, и новокрещеные Татаровя, и Запорожские казаки, и Поляки, и Ляхи, и многие из них Московских бояр и торговые люди и крестьяне, которые приговорены были х казни в розбойных и в татиных и в-ыных делах, и покрадчи и пограбя бояр своих уходят на Дон; и быв на Дону хотя одну неделю, или месяц, а лучитца им с чем нибудь приехать к Москве, и до них вперед дела никакова ни в чем не бывает никому, что кто ни своровал, потому что Доном от всяких бед свобождаютца. И дана им на Дону жить воля своя, и началных людей меж себя атаманов и иных избирают, и судятца во всяких делах по своей воле, а не по царскому указу. А кого лучитца им казнити за воровство, или за иные дела и не за крепкую службу, и тех людей посадя на площади, или на поле, из луков или ис пищалей розстреляют сами; такъже будучи на Москве или в полкех, кто что сворует, царского наказания и казней не бывает, а чинят они меж собою сами ж. А как они к Москве приезжают, и им честь бывает такова, как чюжеземским нарочитым людем; а ежели б им воли своей не было, и они б на Дону служить и послушны быть не учали, и толко б не они Донские казаки, не укрепилось бы и не были б в подданстве давно за Московским царем Казанское и Астараханское царствы, з городами и з землями, во владетелстве. А посылается к ним на Дон царское жалованье, денежное, негораздо помногу и невсегда; а добываются те казаки на Дону на всяких воинских промыслах от Турских людей, горою и водою, такъже и от Персицких людей и от Татар и от Калмыков, и что кто где на воинском промыслу ни добудут, делят все меж собою по частям, хотя кто и не был. Да к ним же Донским казаком из Казани и из Астарахани посылается хлебное жалованье, чем им мочно сытим быть; а иные сами на себя промышляют.
Всем тем ратным людем денежное, годовое и месячное, жалованье собирают со всего Московского государства, с посадцких торговых и ремесленых людей, и царских сел и волостей, и со властелинских и боярских и помещиковых и вотчинниковых крестьян и з бобылей, по указу, против торговли и промыслу, по чему положат и по чему сами меж себя изверстают, сколко с кого что взяти с торговли и з земли.
А для нынешние Полские и Свейские войны збирано со всего ж Московского государства, со всяких торговых людей, и с вотчинниковых и помещиковых крестьян и бобылей, сперва дватцатую денгу, потом десятую денгу, не по один год; а в 1662-м и 3-м годех собирали со всякого чину людей, которые писаны выше сего, пятую денгу серебряными денгами. А чего зборных денег на жалованье ратным людем недоставает, и то дают из царских Приказных и из городовых доходов.
Таким же обычаем, и в прежние воинские времяна, десятая денга збирана ж со всего Московского государства с таких же чинов людей. А как тое десятую денгу, или 20-ю и 5-ю, на них положат, а они кто хочет быти богобоязлив и души своей повредити не похочет, скажет по святой непорочной Еуангелской заповеди Христове в правду, что ему доведетца от промыслов и от животов, или от земли, дати 20 или 10-е или пятые денги столко и столко, и положит число: и ведаючи таких людей по их торговле и промыслом, что он сказал правду, и по его скаске столко с него и возмут. А которой человек, не боясь Бога и указу царского ослушався, скажет неправду, утаит многое, что ему доведетца дать столко и столко, и положит малое число не против торговли своей и промыслов, а товарыщи его торговые люди или крестьяне, ведая его торговлю и промыслы, скажут и положат на него что доведетца с него взяти столко числом: и по тому их приговору с него и возмут; а что он неправду скажет, по душе своей утаит многое, и тому не верят.
Да для войны ж ратным людем собирают с патриарших, и властелинских, и монастырских, и з боярских, и всяких вотчинников и помещиков с крестьянских дворов, служилые хлебные запасы, рожь, муку, сухари, толокно, крупы, против того ж, по указу, по чему с которого двора доведется. А собрав те запасы, велят вести в порубежные городы, где прилучится быти войне, тем же помещиковым и вотчинниковым крестьяном, на кого что доведется; а з самых далних мест за запасы и за провоз берут денгами, по росчоту, сметясь против иных людей, кому во что запас и провоз станет. А мясо, и соль, и вино, посылается с Москвы с царского двора на подводах.
И те хлебные запасы, рожь и муку и сухари, и толокно, и крупы, и мясо, и соль, и вино, будучи на службе в городех и в полкех роздают стрелцом, и салдатом, и драгуном, помесечно, по указу, чем кому в месец мочно прожить и кому что царь, или бояре, велят дати в продажу и в займы, или безденежно и без займов.
А бояре и воеводы, и столники, и стряпчие, и дворяне, и жилцы, и началные люди, и рейтары, и казаки, запасаются на службу всякой своими домовыми запасами, у кого что прилучилось; а царских запасов им на службе никому не дают, разве когда бывает великая нужа и голод, и им ис царские казны даются небогатым людем запасы, в долг, понеболшому. А райтаром и казаком бывает нужа и голод, им для нужного времяни прибавливают денежного жалованья, по чему доведется.
А когда лучится царю итти самому в войну, и бывает с ним в его полку всякого чину людей с 30,000 человек; да в полкех у розных бояр и воевод бывает тысечь по 20 и по 15 и по 10 и по 7 в полку.
Да для войны ж и приступов бывают с царем и з бояры в полкех пушки, проломные, и полковые, и гранатные, со всякими наряды и з запасы: в царском полку с 200 пушек всяких, в боярских по 50 и по 80 пушек всяких, которые в стрелецких и в салдатцких и в драгунских полкех. А возят те пушки, и всякие пушечные запасы, и запасное всякое воинское ружье, на царских домовых лошадях; да для приступов же и подкопов и осадного времяни, за пехотою возят топоры, заступы, кирки и иные угодья, которые к воинским промыслам годятца.
Да в полки ж берут на Москве и из городов хлебников, пирожников, мясников, квасоваров, со всякими их запасы, для продажи и поживления войск, человек по 50 и по 70 в полк; а жалованье им не даетца никакое. А велят им будучи на службе, те свои Московские товары, и которые купят и даром добудут в войне, продавати всякого чину служивым людем негораздо дорогою ценою, чтоб им от того было самим поживление, а воинским людем неистратно.
А когда от войны бывает престатие: и тогда ратным людем, рейтаром, салдатом, драгуном, казаком и атаманом, Мордве, Черемисе, бывает роспуск всем по домом, кто где преж сего жил. А которые люди иманы в рейтары и в салдаты и в драгуны, люди боярские, и слуги монастырские, и всяких чинов людей крестьяне, а служили они царскую службу и нужду всякую терпели многие годы, такъже кто и одного году не служил, а взят в полон и был в полону хотя год: и тем которые служили многие годы, и которые были в полону, за многую их службу и за терпение, всякому воля где кто жить похочет, а старым бояром по холопстве и по вечности крестьянской дела до них нет, разве они сами к ним по прежнему итти похотят; а иных, по их челобитью, верстают в казаки и в драгуны, и дают им дворовые места и пашенную землю.
А иноземцом началным людем бывает после службы указ: будет кто похочет остатца в вечной службе, и им жалованье месечной корм дается до веку их; а будет похотят ехать прочь в свои государства, и им дав жалованье на отпуске отпущают. А которые иноземцы раненые, и впред служеб им служити не мочно, и остатца похотят на Москве, такъже которые иноземцы бывают побиты, а после их останутца жены и дети: и тем раненым, и побитых людей женам и детем, жалованье дается на прожиток, помесечно, до веку их, въполы того жалованья, как им раненым и побитым давано что еще были здоровы; а которые жены после мужей своих, или дочери после отцов своих, повыдут за муж, и им кормовых денег болши того не дается.
Такъже и Руские, всяких чинов люди, будут ранены тяжелыми ранами, и служеб им служити будет им не мочно, а прокормитися им будет нечем: и таких людей отдают и велят поить и кормить и одевать в монастырех, где кто сам быть похочет, до веку живота их, безденежно.
А которых людей будучи на службе ранят тяжелыми и лехкими ранами: и тех людей, иноземцов и Руских, которым идут кормовые денги, такъже и рейтар и драгунов велят лечити доктором и лекарем царским, безденежно; да им же, за раны, Руским людем и иноземцом, небогатым, за рану и за службу даетца царского жалованья по 5 рублев человеку.
Глава 10, а в ней 7 статей.
О торговых людех.
Гости; и в тех гостех бывают ис торговых людей, гостиной и суконной сотен, и ис посадцких людей. А бывают они гостиным имянем пожалованы, как бывают у царских дел в верных головах и в целовалниках у соболиные казны, и в таможнях, и на кружечных дворех; и торги своими торгуют и всякими промыслы промышляют; и волно им в домех своих, про свой росход, держати питье, и варити и курити, чрез целый год, такъже волно и вотчину купити, и держати, и под заклад имати. И будучи в гостех, потомуж бывают в царских службах, по переменам, у соболиные казны и у денежных зборов в головах и во дьяцех. А будет их блиско 30 человек; а торги своими торгуют в году всякой человек тысечь на 20 и на 40.000 и на 50,000 и на 100,000 рублев.
Гостиная, суконая сотни, устроены для того: на Москве и в городех бывают у зборов царские казны, з гостми в товарыщах, в целовалниках, и торги своими торгуют же и всякими промыслы промышляют, и питье всякое в домех своих велено им держать, без заказу; а крестьян купити и держати им заказано. А будет их с человек.
Московские торговые люди, устроены сотнями и слободами, такъже и во всех городех посадцкие люди устроены слободами ж: и бывают погодно выбираны в царские службы, в таможни, и на кабаки, и к иным промыслом, в верные головы и в целовалники; а иные таможни, и кабаки, и всякие поборы, откупают они ис царские казны на свои денги.
А торгуют они всяких чинов торговые люди, на Москве и в городех и в отъездех, всякими торговыми промыслы. И против той их торговли и промыслов положено царское тягло, на всякой год, со всякого города, что доведется взяти, окладами: а те все вышеписанные чины, на кого что положено, сметяся сами меж собою; а кому чего не в мочь платить, збавливают и накладывают на иных, и выбраны у них бывают для таких дел старосты. А собрав по указу и по окладу денги, отдают в Приказех и в городех воеводам, или сами привозят к Москве.
А питья им посадцким людем кроме гостей и гостиные и суконные сотен, в домех своих держати никому не велено. А когда лучитца им купити вина, или пива сварить, или меды ставить, для своего надобья, и тогда бьют челом царю: и им поволено держати на указные дни и недели, и платят с того питья в царскую казну пошлины, по указу. А заказано им то питье держати для того, чтоб утаясь на сторону не продавали, и в домех своих карчмы и наложства не чинили. А понадобитца им варити квас, или мед поставить, или на ежу смолоть ржи, или чего иного, или быка, или корову и свинью и овцу убить, не на продажу: и то волно, и пошлин царских с того не платят никаких.
А кому гостем, или торговым и посадцким людем, лучитца на каких нибудь людех чего искати и отвечати: и им велено искати, на Москве и в городех, у бояр и у воевод и у приказных людей, где кто ведом и судим; а своих у них судов ни в каких делех не бывает.
А которой человек гость и торговой человек, будучи в головстве в таможне и у иных зборов и у продажи и у соболиные и иные казны, в котором году год перед годом казны соберет болши: и им за тое службу от царя бывает похвала, и бывает им жалованье, по купку или по ковшу серебряному, да по сукну, да по камке; а товарыщам их целовалником по ковшу ж серебряному, да по сукну и по тафте, смотря по прибыли и по человеку.
А будет которой гость, или иной человек, будучи у збору или у продажи, перед старыми годами прибыли соберет менши прошлого году, своим нерадением, гулянием, или пиянством: и тое прибыль которой было быть в котором году, счотчи против иных городов прибылей, берут на них на самих; да сверх того бывает наказание кнутом. А будет они верные головы и целовалники и истинны не соберут сполна, за дороговью, или за иным чем нибудь, а не своим нерадением: и таким за такие дела не бывает ничего.
Глава 11, а в ней 6 статей.
О царских, и властелинских, и помещиковых, и вотчинниковых крестьянех.
Царских дворцовых сел и волостей крестьян судят их и росправу чинят на Москве во Дворце, и в селех и в волостях приказщики, по грамотам, во всяких делех, кроме уголовных и розбойных и татиных и пожегных дел. А в-ыных царских черных волостях, где приказщиков не бывает, учинены судейки, человек с 10, выборные люди, тех же волостей крестьяне: и судятца меж себя по царским грамотам и без грамот, кроме уголовных же и розбойных дел. А доходы денежные и иные собирают они сами меж себя, сколко с кого доведется, смотря по их промыслам, и животам, и по земле, сколко под кем лежит земли и сеетца хлеба и коситца сенных покосов.
Патриарх, и митрополиты, и архиепископы, и епископы, и монастыри, ведают своих подданных крестьян против того ж, как ведают в царском Дому его крестьян во всяких делах и податех, кроме розбойных и иных великих уголовных дел.
Бояре, и думные, и ближние, и всяких чинов люди, помещики и вотчинники, ведают и судят своих крестьян во всяких их крестьянских делех, кроме розбойных же и иных воровских дел. А подати царские с крестьян своих велят собирати старостам и людям своим, и отдавать в царскую казну, по указу царскому; а свои подати кладут они на крестьян своих сами, сколко с кого что взяти.
А как тем бояром и иным вышеписанным чином даются поместья и вотчины: и им пишут в жаловалных грамотах, что им крестьян своих от сторонних людей от всяких обид и налог остерегати и стояти, а подати с них имати по силе, с кого что мочно взяти, а не через силу, чтоб тем мужиков своих ис поместей и из вотчин не розогнать и в нищие не привесть, и насилством у них скота и животины никакой и хлеба всякого и животов не имати, и ис поместных деревень в вотчинные деревни на житье не переводити, чтоб одно место опустошить, а другое обогатить. А будет которой помещик и вотчинник, не хотя за собою крестьян своих держати, и хочет вотчинных крестьян продати, и наперед учнет с них имати поборы великие, не против силы, чем бы привести к нуже и к бедности, а себя станет напалнивать для покупки иных вотчин: и будет на такого помещика и вотчинника будет челобитье, что он над ними так чинил, и сторонние люди про то ведают и скажут по сыску правду, и у таких помещиков и вотчинников поместья их и вотчины, которые даны будут от царя, возмут назад на царя, а что он с кого имал каких поборов через силу и грабежем, и то на нем велят взять и отдать тем крестьяном; а впредь тому человеку, кто так учинит, поместья и вотчины не будут даны до веку. А будет кто учнет чинить таким же обычаем над своими вотчинными куплеными мужиками: и у него тех крестьян возмут безденежно, и отдадут сродственником его, добрым людем, безденежно ж, а не таким разорителям.
А будет которой боярин и думной и ближней человек, или и всякой помещик и вотчинник, учинит над крестьяны своими убойство смертное, или какое наругателство, нехристиянским обычаем, и будут на него челобитчики: и такому злочинцу о указе написано подлинно в Уложенной Книге. А не будут на него в смертном деле челобитчики, и таким делам за мертвых людей бывает истец сам царь.
А будет учинять над подданными своими, крестьянскими женами и дочерми, какие блудные дела, или у жонки выбьют робенка, или мученая и битая с робенком умрет, и будет на таких злочинцов челобитье: и по их челобитью отсылают такие дела, и исцов и ответчиков, на Москве к патриарху, а в городех к митрополитом и к архиепископом и к епископу, и судят такие дела и указ по них чинят, до чего доведетца, у них на дворех, а в царском суде до того дела нет.
А будет в царских селех и в волостях, и в помещиковых и вотчинниковых селех и деревнях, объявятся воры, розбойники, тати и пожегшики, и иные злочинцы: и таких сыскивая велено отсылати Московским к Москве в Розбойной Приказ, а городовым в городы, к воеводам и к губным старостам; а самим вотчинником и помещиком в таких делех сыскивати и указ чинити никому не велено.
А будет у самого царя под Москвою, и в городех в дворцовых волостях и селех, крестьян с 30,000 дворов, кроме бобылей. Да в царских же черных волостях и слободах крестьян с 20,000 дворов.
За патриархом, под Москвою и в городех, в селех и в волостях, будет крестьян болши 7,000 дворов.
За четырмя митрополиты: за Новгородцким, за Казанским, за Ростовским, за Крутитцким, под Москвою и в городех, в вотчинах их домовых в селех и в деревнях, за всеми, крестьян с 12,000 дворов.
За десятью архиепископами: за Астараханским, за Сибирским, за Псковским, за Смоленским, за Тверским, за Вятцким, за Резанским, за Полотцким, за Вологотцким, за Суздалским, да за одним Коломенским епископом, под Москвою ж и в городех, в вотчинах их домовых, за всеми, крестьян с 16,000 дворов.
За монастыри, которые писаны в Уложенной Книге, в вотчинах их монастырских в селех и в деревнях, за всеми, крестьян с 80, дворов. Да за монастыри ж, которые в лествице и в Уложенной Книге не написаны, крестьян с 3,000 дворов.
За бояры, и околничими, и думными и ближними людми, и за столники, за стряпчими, и за дворяны, и за дьяки, и за жилцы, и за городовыми дворяны, и за детми боярскими, и за мурзами и за Татары, и за дворовыми и конюшенного чину людми, и за переводчиками, и за подьячими, и за толмачами, и за вдовами и девицами, в поместьях их и во всяких вотчинах крестьян по 2 и по 3 и по 4 двора, и по 5 и по 10 и по 15 и по 20 и по 30 и по 40 и по 60 и по 80 и по 100 и 150 и по 200 и по 300 и по 500 и по и по 1000 и по 2000 и по 3000 и по 5000 и по 7000 и по 10,000 и 12,000 и по 15,000 дворов за человеком, по чину их и по чести; и кто дослужится, за иным боярином есть блиско 17,000 крестьян, а за иным толко со 100 и с 200 дворов. Кто бывает счастлив службою своею и после сродичей своих, и за тем бывает много, а иному после сродичей своих не достанется ничего, и живет с малого: и по тем их вотчинам и поместьям таково их житье. И за всеми за теми чинами сколко будет числом крестьянских и бобылских дворов, того написати не мочно.
Глава 12, а в ней 4 статьи.
О торговле царской.
У Архангелского города торговля — хлебом, пенкою, поташью, смолчюгою, шолком сырцом, ревенем. А собирают тот хлеб в Поморских и в Понизовых городах, с уездных чорных слобод с крестьян, и закупают тот хлеб и пенку во многих городех, на царские казенные денги ис Приказу Болшого Приходу; и с приезжими иноземцы меняют на всякие товары, и продают на денги. Поташные и смолчюжные заводы; учинены буды в царских диких лесах, на Украйне, такъже и бояр и околничих и думных и ближних людей, и гостей и торговых людей, буды учинены в тех же и в-ыных царских лесах, на откупу; а сверх откупу на царя берут поташи и смолчюги десятую бочку. И те товары, хлеб, пенку, поташ, смолчюгу провадять к Архангелскому городу на царских ямских подводах, и наймуют. Ревень присылается из Сибири, собирают с таможилцов.
Торговля на Низу — учюжные рыбные промыслы, что остается за дворцовым обиходом; такъже и соль ламают и варят и возят, вверх по Волге реке, до Казани и до Нижнего и до Москвы. И тое рыбу и соль, что остаетца за царским росходом, на Москве и в городех продают всякого чину людем.
С Персидцкими купчинами — шолком, сырцом и вареным, и всякими тамошними товарами, в Астарахани, и в Казани, и на Москве. А ценят те Персицкие товары по тамошней их цене, по чему купят в Персии, а на Москве за те товары дают ис царские казны соболи и иную мяхкую рухлядь, а ценят тое мяхкую рухлядь против роздачи с прибавкою. А как те купчины бывают в Астарахани, и в Казани, и на Москве: и им даетца до поезду их царское жалованье, корм и питье, и суды, в чем им ехать водою, и гребцы, безденежно.
Гречаня — приезжают к Москве ежегодь и привозят с собою товары всякие: сосуды столовые и питейные, золотые и серебряные, с каменьем с алмазы и сь яхонты и с-ызумруды и с лалы, и золотные портища, и конские наряды, седла и муштуки и узды и чапраки со всяким каменьем, и царице и царевнам венцы и зарукавники и серги и перстни с розными ж каменьи, немалое число.
А приехав те товары царю подносят они в дарех; а после того те товары ценят торговые люди, иноземцы и мастеры, по тамошней Турецкой оценке; а вместо того даетца им соболми ж и рухлядью. И таких товаров на всякой год покупаетца множество, потому что бояром и иных чинов людем купити окроме царя никому не волно, а в царскую казну приходят они якобы даром.
А бывает тех Гречан на год по 50 и по 100 человек, и живут на Москве для продажи многие годы; и даетца им корм и питье доволное. А которые товары подносят они царю, а в царскую казну те товары не годятца: и им те товары отдаютца назад, и волно им продати всякого чину людем.
Глава 13, а в ней 16 статей.
О житии бояр, и думных, и ближних, и иных чинов людей.
Бояре и ближние люди живут в домех своих, в каменных и в древяных, без великого устроения и призрения; и живут з женами своими и з детми своими покоями. Да у них же болших, не у многих, бояр учинены на дворех своих церкви; а у которых церквей нет, и они болшие и середних статей бояре, которым поволено держати в домех своих попов, заутреню и часы и молебен и вечерню отправливают у себя, в своих хоромех, а у обедни они бывают в церквах, кто где прихож, или где похочет; а в домех у них своих окром церквей обедни не бывает ни у кого; и дают они бояре и ближние люди попом своим жалованье, по зговору, погодно, и дается женатым людем попом помесечной корм и ествы и питье, а вдовые попы едят з боярами своими вместе за столом, у кого что прилучилось.
А в которые дни бывают празники Господския, или иныя нарочитыя, и имянинные, и родилные, и крестилные дни: и в те дни друг з другом пиршествуют, почасту.
Ествы ж обычай готовить, попросту, без приправ, без ягод и сахару и бес перцу и инбирю и иных способов, малосолны и безуксусны. А как начнут ести, и в то время ествы ставят на стол по одному блюду, а иные ествы приносят с поварни и держат в руках люди их, и в которой естве мало уксусу и соли и перцу, и в те ествы прибавливают на столе: а бывает всяких еств по 50 и по 100.
Обычай же таковый есть: пред обедом велят выходити к гостем челом ударить женам своим. И как те их жены к гостем придут, и станут в полате, или в-ызбе, где гостем обедать, в болшом месте, а гости станут у дверей, и кланяются жены их гостем малым обычаем, а гости женам их кланяются все в землю; и потом господин дому бьет челом гостем и кланяетца в землю ж, чтоб гости жену его изволили целовать, и наперед, по прошению гостей, целует свою жену господин, потом гости един по единому кланяются женам их в землю ж, и пришед целуют, и поцеловав отшед потомуж кланяются в землю, а та кого целуют, кланяетца гостем, малым обычаем; и потом того господина жена учнет подносити гостем по чарке вина двойного, или тройного з зельи, величиною та чарка бывает в четвертую долю квартаря, или малым болши; и тот господин учнет бити челом гостем и кланяетца в землю ж, сколко тех гостей ни будет всякому по поклону, чтоб они изволили у жены его пити вино; и по прошению тех гостей, господин прикажет пити наперед вино жене своей, потом пьет сам, и подносят гостем, и гости пред питием вина и выпив отдав чарку назад кланяютца в землю ж; а кто вина не пьет, и ему вместо вина романеи, или ренского, или иного питья по купку; и по том питии, того господина жена поклонясь гостем пойдет в свои покои, к гостем же, к бояроням тех гостей к женам. А жена того господина, и тех гостей жены, с мужским полом, кроме свадеб, не обедают никогда, разве которые гости бывают кому самые сродственные, а чюжих людей не бывает, и тогда обедают вместе. Таким же обычаем, и в обед, за всякою ествою господин и гости пьют вина по чарке, и романею, и ренское, и пива подделные и простые, и меды розные. И в обед же, как приносят на стол ествы круглые пироги, и перед теми пирогами выходят того господина сыновни жены, или дочери замужние, или кого сродственных людей жены, и те гости встав и вышед из за стола к дверям тем женам кланяютца, и мужья тех жен потомуж кланяются и бьют челом, чтоб гости жен их целовали и вино у них пили; и гости целовав тех жен и пив вино садятца за стол, a жены пойдут по прежнему где сперва были. А дочерей они своих девиц к гостем не выводят и не указывают никому, а живут те дочери в особых далних покоях. А как стол отойдет, и по обеде господин и гости потомуж веселятца и пьют друг про друга за здоровья, розъедутца по домом. Таким же обычаем и боярыни обедают и пьют меж себя, по достоинству, в своих особых покоях; а мужского полу, кроме жен и девиц, у них не бывает никого.
А лучитца которому боярину и ближнему человеку женити сына своего, или самому, или брата и племянника женити, или дочь, или сестру и племянницу выдать замуж: и они меж себя кто сведав у кого невесту посылают к отцу тое невесты, или к матере, или к брату, говорити друзей своих мужеск пол или женской, что тот человек прислал к нему, велел говорити и спросити, ежели они похотят дочь свою или иного кого выдать замуж за него за самого, или за иного кого, и что будет за тою девицею приданого, платьем, и денгами, и вотчинами и дворовыми людми. И тот человек, будет хочет дочь свою, или иного кого, выдать замуж, на те речи скажет ответ, что он девицу свою выдать замуж рад, толко подумает о том з женою своею и с родичами, а подумав учинит им отповедь которого дни мочно; а будет дать за него не хочет, ведая его что он пьяница, или шаленой, или иной какой дурной обычай за ним ведает, и тем людет откажет, что ему дати за такова человека не мочно, или чем нибудь отговоритца и откажет.
А будет умыслит за него выдать, и жена и сродичи приговорят: и он изготовя роспись, сколко за тою девицею даст приданого, денег и серебряные и иные посуды и платья и вотчин и дворовых людей, пошлет к тем людем, которые к нему от жениха приходили, а те люди отдадут жениху; а дочере, или кому нибуди, о том не скажут и не ведает до замужства своего. И будет тому жениху по тому приданому та невеста полюбитца, посылает к невестину отцу и к матере говорить, прежних же людей, чтоб они ему тое невесту показали; а как те посланные люди придут и говорить о том учнут, и отец или мать тое невесты скажут, что они дочь свою показать ради, толко не ему самому жениху, отцу или матере или сестре или сродственной жене, кому он жених сам верит. И по тем их словам посылает жених смотрити мать свою, или сестру, на которой день приговорят: и тое невесты отец и мать к тому дни готовятся, и невесту нарядят в доброе платье, и созовут гостей сродственных людей, и посадят тoе невесту за стол; а как та смотрилщица приедет, и ей честь воздав, посадят за стол подле тое невесты, и сидячи за столом, за обедом, та смотрилщица с тою невестою переговаривает о всяких делах, изведиваючи ее разуму и речи, и высматривает в лицо и в очи и в приметы, чтоб сказать приехав к жениху, какова она есть; и быв малое, или многое время, поедет к жениху. И будет той смотрилщице та невеста не полюбитца, и она скажет жениху, чтоб он к ней болши того не сватался, присмотрит ее, что она глупа, или на лицо дурна, или на очи не добра, или хрома, или безъязычна, и тот жених от тое невесты отстанет прочь, и болши того свататца не учнет; а будет та невеста полюбилась и скажет тому жениху, что добра и разумна и речью и всем исполнена, и тот жених посылает к невестину отцу и к матере тех же первых людей, что он тое невесту излюбил, и хочет с ним учинить зговор и записи написать, что ему на ней женитца на постановленной срок, а они б потомуж тое невесту за него выдали на тот же срок. И тое невесты отец и мать приказывают с теми присланными людми к жениху, чтоб он приехал к ним для зговору с неболшими людми, кому он в таком деле верит, того дни до обеда или по обеде; и скажет им день, когда к нему быть, и к тому дни готовитца. И жених дождався того дни, нарядясь, с отцом своим или с сродичами, или з друзьями, кого любит, поедет к невестину отцу или матере; а приехав, и невестин отец и сродственные встречают их и честь воздадут, как годитца, и идут в хоромы и садятца по чину; а посидев учнет говорить от жениха отец, или иной сродственник, что они приехали к ним для доброго дела, по его приказу; и господин дому своего отвещает, что он рад их приезду и хочет с ними делать зговорное дело. И они меж себя, с обе стороны, учнут уговариватца о всяких свадебных статьях и положат свадбе срок, как кому мочно к тому времяни изготовится, за неделю и за месяц и за полгода и за год и болши; и учнут меж себя писати в записех свои имена, и третьих, и невестино, а напишут, что ему по зговору тое невесту взять на прямой уставленной срок, без пременения, a тому человеку невесту за него выдать на тот же срок, без пременения; и положат в том писме меж собою заряд, будет тот человек на тот уставленной срок тое девицы не возмет, или тот человек своей девицы на срок не выдаст, взяти на виноватом 1000 или 5000 или 10,000 рублев денег, сколко кто напишет в записи. И сидев у него в гостях, едчи и пив поедут к себе, а невесты ему не покажут и невеста его жениха не видает; а выходит в то время ширинкою дарити жениха от невесты мать, или замужня сестра, или чья сродственная жена.
И после того зговору жених проведает про тое невесту или кто с стороны хотя тое невесту взять за себя, или за сына, нарочно тому жениху розобьет, что она в девстве своем не чиста, или глуха, или нема, или увечна, и что нибудь худое за нею проведает, или скажут, и тот человек тое невесты за себя не возмет, и тое невесты отец или мать бьют челом о том патриарху, что он по зговору своему и по заряду тое невесты на срок не взял, и взяти не хочет, и тем ее обезчестил; или тое невесты отец и мать проведав про того жениха, что он пьяница, или зерньщик, или уродлив, или что нибудь сведав худое, за него не выдаст, и выдать не хочет, и тот жених бьет челом о том патриарху. И патриарх велит про то сыскать, и по сыску и по зарядным записям на виноватом возмут заряд, что будет в записи написано, и отдадут правому жениху, или невесте; а после того волно ему женитца на ком хочет, или невесту волно выдать за кого хочет же.
А будет с обе стороны против писем своих исполнят, и к свадбе изготовятца на уставленой срок: и жених созывает к себе на свадбу сродственных и чюжих людей, кто кому дружен, в чиновные люди и в сидячие бояре и боярыни, как о том писано выше сего в царской свадбе; такъже и с невестину сторону созывают гостей, противо того ж. И того дни в которой быть свадбе, изготовят у жениха и у невесты столы, и по вести, что уж жениху пора ехать по невесту, и они поедут по чину: наперед несут коровайники хлеб на носилках, потом едут летом на лошадях верхами, а зимою в санях, поп с крестом, потом бояре, и тысецкой, и жених; а приехав к невесте на двор и идут в хоромы, по чину, и невестин отец и гости встречают их с честию, и чин той свадбе бывает против того ж, как в царской свадбе написано. А как будет время что им ехать к венчанию, и дружки у отца и у матери невестиной спрашиваютца, чтоб они новобрачного и новобрачную благословили ехать к венчанию: и они благословляют их словом, и на отпуске отец и мать жениха и невесту благословляют образами, а потом взяв дочь свою за руку отдают жениху в руки. И потом свадебной чин, и поп, и жених с невестою вместе, взяв ее за руку, пойдут ис хором вон, а отец и мать и гости их провожают на двор, и жених посадя невесту в колымагу или в каптану, садится на лошадь или в сани, такъже и весь свадебной чин, и едут з двора к той церкве, где венчатца; а а отец невестин и гости пойдут назад в хоромы, и пьют и едят, до тех мест как будет от жениха весть; а провожает невесту толко одна сваха ее, да другая женихова. И быв у венчания, поедут со всем поездом к жениху на двор; и посылают к женихову отцу с вестью, что венчались в добром здоровье. И как приедут они к жениху на двор, и их женихов отец и мать и гости встречают, и отец и мать, родные и поседеные, жениха и невесту благословляют образами и подносят хлеб да соль, и потом садятца за столы и начнут ести, по чину; и в то время невесту откроют. И из за третьие ествы дружки благословляются у отца и у матери новобрачному и новобрачной итти опочивать, и они их благословляют; и отпустя и проводя пойдут назад, и учнут есть и пить по прежнему; и жених и невеста пришед в покои свои, где им спать, снимают с них платье, з жениха дружки, а с невесты свахи, и положа их спать пойдут за стол. И испустя час боевой, посылают отец и мать и тысецкой жениха и невесты спрашивать о здоровье дружку: и жених скажет что в добром здоровье, и к ним пойдут в покои женской пол, боярыни, и поздравляют и пьют заздравные чаши; а тысецкой в то время дружку посылает к невестину отцу и матере сказать, что жених и невеста в добром здоровье, а как дружка приехав скажет и они за те добрые вести того дружку подчюют и дарят ширинкою, и потом от них и гости розъезжаются; а будучи те жены у жениха в покою, пойдут прочь, а жених с невестою учнет по прежнему опочивать, и потом все гости розъезжаются.
А на утрее жених и невеста ходят в особые бани. А потом ездит жених з дружкою созывать к себе гостей, к обеду, своих и невестиных. А приехав к невестину отцу и матере, бьет челом им, за то, что они дочь свою вскормили и вспоили и замуж выдали в целости в добром здоровье, и созывая гостей поедет к себе домовь; а будет невеста пришла за него замуж девства своего не сохранила, и он им отцу и матере за то пеняет, потиху. А как к нему гости все съедутца, и новобрачная свадебным чиновным людем подносит дары. И перед обедом ездит он жених, со всем поездом, челом ударить к царю. А как приедут и войдут в полату к царю, и кланяются в землю все, а царь в то время сидит и спрашивает про женихово и невестино здоровье, сидя в шапке; и жених кланяется в землю; и потом царь поздравляет их сочетався законным браком, и благословляет жениха и невесту образами окладными, и дает жалованье по сороку соболей, да на платье по портищю бархату и отласу и объяри золотной, и по портищу же отласу и камки и тафты простой, да по сосуду серебряному весом фунта по полтора и по два сосуд; а невеста сама у царя не бывает; и подает царь тысецкому, и жениху, и свадебному чину, питья по кубку романеи, а потом по ковшу меду вишневого, а как они выпьют, и потом отпустит их царь к себе домов. А приехав жених домов, со всеми гостми учнут есть и пить, а по естве отец и мать и гости жениха и невесту благословляют образами и дарят, у кого что прилучилось; и едчи и пив розъезжаются по домом. А на третей день бывает жених, и невеста, и гости, у невестина отца и матери, со всеми своими гостми, на обеде, и по обеде невестин отец и мать и гости потомуж жениха и невесту дарят, и едчи и пив розъедутца по домом; и болши того у них веселия не бывает.
А ежели за того человека невеста придет девства своего не сохранила: и тот жених, ведая свою жену, к царю челом ударить не ездит, потому что уж царю до его приезду обьявят, в он его к себе на очи пустить не велит.
Да в то ж время как жених бывает у царя, невеста от себя посылает з боярынею к царице и к царевнам дары, убрусы тафтяные шиты золотом и серебром з жемчюгом, и у них те дары царица и царевны принимают, и посылают от себя спрашивать тое невесту о здоровье.
А как то веселие бывает, и на том веселии девиц и мусик никаких не бывает, кроме того что в трубки трубят и бьют в литавры.
Таким же обычаем кто дочь свою вдову, или девицу сестру и племянницу, выдает замуж: и свадебной чин и веселие бывает во всем против того ж.
Да в то ж время как то веселие бывает, и попу, которому жениха с невестою венчати, даетца от патриарха и от властей писмо за печатью, чтоб ему венчати жениха с невестою, проведав подлинно, чтоб с невестою жених были не в кумовстве, ни в сватовстве, ни в кресном братстве и не шестаго и не седмаго колена в свойстве, и не четвертые жены муж и не четвертаго мужа жена; а ежели он проведает, что в кумовстве и в братстве и в-ыных вышеписанных статьях, и ему таких людей венчати не велено. А будет поп ведаючи венчает, или и не ведаючи, и того попа от поповства отставят, да на нем же, ежели он ведал, возмут пеню болшую, и за такое дело сидит у властей в смирении год; а жениха с невестою розведут върознь и в женитбу им того кроме греха не ставят, и волно им розведеным, кто не на трех был женат или не за тремя была замужем, вновь женитися, или замуж итти за иного.
А которой человек вдовец похочет на ком женитись, на девице, въдругорядь, и у них свадебной чин бывает против такого ж обычая, а в венчании на жениха вдовца, которой женится другою женою на девице, полагается венец церковной на правое плечо, а на невесте девице церковной венец бывает на главе; а ежели вдовец которой женится на девице в третьие, и у него свадебной чин бывает против такого ж обычая, а в венчании полагается церковной венец на жениха на левое плечо, а у невесты венец бывает положен на главе ж. Такъже ежели вдова пойдет замуж за другого и третьяго мужа, и свадебной чин и в венчании бывает против того ж, что и жениху вдовцу. А ежели женится жених вдовец на вдове другою и третьею женою, и им венчания не бывает, а бывает молитва вместо венчания; и свадебной чин бывает у них не против такого обычая, как у холостых людей.
Таким же обычаем свадебные зговоры, и свадба, и чин, у столников, у стряпчих, и у дворян, и у иных чинов людей бывает против того ж, как выше сего писано, и как кто может по силе своей славну и честну свадбу учинити, кроме того что ездят к царю челом ударить на другой день свадбы, а бывают у царя челом ударить толко одни думные люди, и спалники, и их дети, самых болших родов.
Также и меж торговых людей и крестьян свадебные зговоры и чин бывает против такого ж обычая, во всем; но толко в поступках их и в платье з дворянским чином рознитца, сколко кого станет.
А в домех они своих живут против того, кто какой чести и чином, без великого ж устроения. И самым меншим чинам домов своих построить добрых не мочно, потому что разумеют о них богатство многое имеют, и ежели построится домом какой приказной человек, оболгут царю и многие кривды учинят, что бутто он был посулник и злоиматель и царские казны не берег, или казну воровски крал, и от того злого слова тому человеку и не во время будет болезнь и печаль; или ненавидя его пошлют на иную царскую службу, которого ему дела исправить не мочно, и наказ ему напишут, что он из него выразуметь не умеет, и тою службою прослужится, и ему бывает наказание и дом и животы и вотчины возмут на царя и продадут, кто хочет купити. А ежели торговой человек и крестьянин построится добрым самым обычаем, и на него положат на всякой год податей болши. И от того Московского государства люди домами своими живут негораздо устроеными, и городы и слободы без устроения ж.
А будет у которого отца, или матери, есть две или три дочери девицы, и первая дочь увечна очми, или рукою или ногою, или глуха и нема, а другие сестры ростом и красотою и речью исполнены и во всем здоровы; и будет кто учнет свататца у того человека на дочери его и посылает смотрити мать свою или сестру и кому верит, и те люди вместо тое своея увечныя дочери назвав имянем тое дочери, за которую не ведаючи учнут свататца, показывают другую или третьею дочерь, и та присланная смотря девицы тое излюбит и скажет жениху, что она добра и женитися ему на ней мочно; и как жених по те словам полюбит и о свадбе у них с отцом и с матерью учинится зговор, что ему на той имянем девице женитца на срок, а тому человеку тое свою девицу за него выдать на тот же уставленной срок, и напишут в писме своем заряды великие что платить виноватому не мочно: а как будет свадба, и в то время за того жениха по зговору выдают они замуж увечную или худую свою дочерь, которые имя в записях своих напишут, а не тое, которую сперва смотрилщице показывали, и тот человек женяся на ней того дни в лицо ее не усмотрит, что она слепа, или крива, или что иное худое, или в словах не услышит что она нема или глуха, потому что в тое свадбу бывает закрыта и не говорит ничего, такъже ежели хрома и руками увечна и того потомуж не узнает, потому что в то время ее водят свахи под руки, а как отвенчався и от обеда пойдет с нею спать, и тогда при свече eе увидит, что добре добра, век с нею жить, а всегда плакать и мучитца, и потом умыслит над нею учинить, чтоб она постриглась; а будет по доброй его воле не учинит, не пострижется, и он eе бьет и мучит всячески, и вместе с нею не спит, до тех мест что она похочет постричися сама. И будет которая жена бывает противна, побой ево и мучения не терпит, жалуетца сродичам своим, что он с нею живет не в совете и бьет и мучит, и те сродичи на того человека бьют челом патриарху или болшим властем, и по тому челобитью власти велят сыскать дворовыми людми и соседми, по душам их: и будет тому есть правда, и того человека сошлют в смирение, в монастырь, на полгода или на год, а жена его останется в дому; и как урочные месяцы в монастыре отсидит, или до того времяни жена об нем учнет бить челом, чтоб был свобожен, и его свободят и велят ему с нею жить по закону; и будет и того не послушает, и их розведут, и животы их им розделят по полам, и до семи лет им одному женитися на иной, а другой за другого итти замуж не поволено. А которой человек, видя свою жену увечную, или несоветливу, отступя от нее сам пострижется; а иные мужья или жены, много того чинят, велят отравами отравити.
А которого человека обманут, выдадут за него девицу не тое, которую показывали смотрилщице, бьет челом о том патриарху и властем: и по его челобитью возмут у них зарядные записи и допрашивают соседей и дворовых людей, по душам, что впрямь ли выдана та, которая в записи стоить имянем? И будет та, и по тому так и быти против записей и что скажут люди, а тому не верить, которую смотрил, для того, не проведав подлинно не женися; а будет соседи и сторонние и дворовые люди скажут, что выдал дочь свою не тое, которая в записи написана, и таких мужа и жену розведут, да сверх того кто неправдою выдал, возмут пеню болшую и убытки жениховы, да его ж за такое воровство бьют кнутом, или еще времянем бывает болши того, каково полюбитца царю.
Такъже у которого отца одна дочь девица, а увечна будет чем нибуди худым, и вместо ее на обманство показывают нарочно служащую девку или вдову, назвав имянем иным и наряда в платье в-ыное. А будет которая девица ростом невелика, и под нее подставливают стулы, потому что видитца доброродна, а на чем стоит того не видет.
А которые девицы бывают увечны, и стары, и замуж их взяти за себя никто не хочет: и таких девиц отцы и матери постригают в монастырех, без замужства.
А которой человек жених похочет смотрити невесты сам, и по его прошению отец или мать ведая дочь свою, что ее пред людми показати не в стыд, укажут тому жениху; и тот жених смотря тое невесты, а после того ему не полюбитца, и тое невесту учнет хулить и поносить худыми и позорными словами, и других женихов учнет от нее отбивать прочь; и тое невесты отец, или мать, или кто нибудь, проведав о том учнет о том бить челом патриарху или властем, что тот человек невесты их смотрил сам, а опосле ее хулит и бесчестит и другим людем розбивает, чтоб о том они указ учинили: и по сыску патриарх и власти, кто смотря хулил и бесчестил тое невесту, велят женити его на ней силно; а будет он женится до того челобитья на иной, и на нем той невесте возмут бесчестье, по указу.
А которой человек выдаст дочь свою или сестру замуж, и в приданые за нею даст многие животы и вотчины, и в скором времяни дочь его или сестра замужем, не родя детей, или детей и родила, а померли, и сама умрет: и те все приданые животы емлют у мужа ее и отдают назад тем людем, кто выдает. А будет по смерти eе останется дочь или сын, и у мужа ее для детей животов не емлют.
Благоразумный читателю! не удивляйся сему: истинная есть тому правда, что во всем свете нигде такова на девки обманства нет, яко в Московском государстве; а такова у них обычая не повелось, как в-ыных государствах, смотрити и уговариватися времянем с невестою самому.
Да бояре ж, и думные, и ближние люди в домех своих держат людей, мужского полу и женского, человек по 100 и по 200 и по 300 и по 500 и по 1000, сколко кому мочно, смотря по своей чести и по животам; и дают тем людем жалованье, погодное, женатым рубли по 2 и по 3 и по 5 и по 10, смотря по человеку и по службе их, да им же платье какое прилучится, хлеб и всякой харчь, помесечно; а живут они своими покоями, на том же боярском дворе или на иных. Да их же женатых добрых людей посылают они, бояре, погодно, в вотчины свои, в села и в деревни, по приказом, по переменам, и укажут им с крестьян своих имати жалованье и всякие поборы, чем бы им было поживится. А холостым людем, болших статей, дают жалованье денежное непоболшому, а меншой статьи жалованье не даетца, да им же холостым дается всякое платье, и шапки, и рубашки, и сапоги; и живут те холостые люди болших статей в нижних далних покоях, а меншой статьи живут в верхних покоях, и пьют и едят з боярской поварни; да им же в празничные дни всем даетца по 2 чарки вина. А женской пол, вдовы, живут в своих мужних домех, и даетца им годовое жалованье и месечной корм; а иные вдовы и девицы живут у жен их боярских и у дочерей в покоях, и дают им платье, и едят и пьют з боярской же поварни. А как те девицы будут в великом возрасте, и тех девиц и вдов выдают они бояре замуж, с наделком, за своих дворовых слуг, кого кто излюбит, или времянем бывает выдают чрез неволю; а свадбы играют в их боярских хоромех, как чин повелся всякого чину людем женитися; а ества и питье, и платье нарядное, бывает все боярское; а на сторону в-ыные дворы девиц и вдов замуж не выдают, для того что те люди у них, мужской и женской пол, вечные и кабалные. Да в домех же их боярских учинены приказы, для всяких домовых дел и приходов и росходов, и для сыску и росправы меж дворовых людей и крестьян.
Таким же обычаем и иных чинов люди в домех своих людей держат, кому сколко прокормити мочно, вечных и кабалных; а некабалных людей в домех своих держати не велено никому.

Г. Котошихин. О России в царствование Алексея Михайловича

Рубрики

Последние поступления

Ссылки