Катехизис революционера

«КАТЕХИЗИС РЕВОЛЮЦИОНЕРА»

Написан и отпечатан летом 1869 г. в Женеве. Первоначально заглавие отсутствовало и появилось как обозначение этого документа в ходе процесса над нечаевцами в 1871 г. Кружок С.Г.Нечаева (1847–1882), сына провинциального мещанина, возник в Петербурге в конце 1868 г., в атмосфере студенческих беспорядков, когда вновь активизировавшееся революционное подполье пыталось взять реванш за разгром, последовавший после выстрела Каракозова. С 1869 г. Нечаев живет за границей, сближаясь с М.А.Бакуниным и Н.П.Огаревым, участвует выпуске целого комплекса прокламаций. Входящий в этот комплекс «Катехизис революционера» является плодом коллективного творчества, вобравшим в себя идеи не только Нечаева, но и Бакунина, и П.Н.Ткачева, которым принадлежат базовые положения «революционного макиавеллизма». В «Катехизисе» впервые в русской истории была сформулирована программа широкомасштабной террористической деятельности. Революционная практика Нечаева выразилась в основанной им организации «Народная расправа» (осень 1869 г., Москва). Инспирированное руководителем убийство члена организации студента Иванова привело к судебному процессу над нечаевцами, имевшему широкий резонанс в русском обществе.
“Отношение революционера к самому себе”.
• Революционер – человек обреченный. У него нет ни своих интересов, ни дел, ни чувств, ни привязанностей, ни собственности, ни даже имени. Все в нем поглощено единым исключительным интересом, единой мыслью, единой страстью – революцией.
• Он в глубине своего существа, не на словах только, а на деле, разорвал всякую связь с гражданским порядком и со всем образованным миром, со всеми законами, приличиями, общепринятыми условиями и нравственностью этого мира. Он для него враг беспощадный, и если бы он продолжал жить в нем, то для того только, чтобы вернее его разрушить.
• Революционер презирает всякое доктринерство и отказывается от мирской науки, предоставляя ее будущим поколениям. Он знает только одну науку – науку разрушения. Для этого и только для этого он изучает механику, физику, химию, пожалуй, медицину. Для этого изучает денно и нощно живую ануку – людей, характер, положения и все условия настоящего общественного слоя во всех возможных слоях. Цель же одна – наискорейшее и наивернейшее разрушение этого поганого строя.
• Он презирает общественное мнение. Он презирает и ненавидит во всех возможных проявлениях нынешнюю общественную нравственность. Нравственно для него все, что способствует торжеству революции. Безнравственно и преступно все, что помешает ему.
• Революционер – человек обреченный, беспощаден для государства и вообще для всего сословно-образованного общества: он не должен ждать для себя никакой пощады. Между ним и обществом существует тайная или явная, но непрерывная и непримиримая война на жизнь или на смерть. Он должен приучить себя выдерживать пытки.
• Суровый для себя, он должен быть суровым и для других. Все нежные, изнеживающие чувства родства, дружбы, любви, благодарности должны быть задавлены в нем единою холодной страстью революционного дела. Для него существует только одна нега, только одно утешение, вознаграждение и удовлетворение – успех революции. Денно и нощно должна быть у него одна мысль, одна цель – беспощадное разрушение. Стремясь хладнокровно и неутомимо к этой цели, он должен быть готов и сам погибнуть и погубить своими руками все то, что мешает ее достижению.
• Природа настоящего революционера исключает всякий романизм, всякую чувствительность, восторженность и увлечение: она исключает даже личную ненависть и мщение. Революционная страсть, став в нем обыденностью, ежеминутностью, должна соединяться с холодным расчетом. Всегда и везде он должен быть не то, к чему его побуждают влечения личные, а то, что предписывает ему общий интерес революции.
“Отношение революционера к товарищам по революции”.
• Другом и милым человеком для революционера может быть только человек, заявивший себя на деле таким же революционером, как и он сам. Мера дружбы, преданности и прочих обязанностей в отношении к такому товарищу определяется единственностно степенью его полезности в деле всеразрушительной практической революции.
• О солидарности революционеров и говорить и нечего: в ней вся сила революционного дела. Товарищи-революционеры, стоящие на одинаковой ступени революционного понимания и страсти должны, по возможности, обсуждать все крупные дела вместе и решать их единодушно. В исполнении, таким образом, решенного плана, каждый должен рассчитывать на себя. В выполнении ряда разрушительных действий каждый должен делать сам и прибегать к совету и помощи товарищей только тогда, когда это для успеха необходимо.
• У каждого товарища под рукою должно быть несколько революционеров второго и третьего разрядов, то есть не совсем посвященных. На них он должен смотреть как на часть общереволюционного капитала, отданного в его распоряжение. Он должен экономично тратить часть своего капитала, стараясь извлечь всегда из него наибольшую пользу. На себя он смотрит как на капитал обреченный на трату для торжества революционного дела, только как на такой капитал, который он сам и без согласия всего товарищества вполне посвященных распоряжаться не может.
• Когда товарищ попадает в беду, решая вопрос, спасать его или нет революционер должен соображаться не с какими-то личными чувствами, но только с пользою революционного дела. Поэтому он должен взвесит пользу, приносимую товарищем, с одной стороны, а с другой – трату революционных сил, потребных на избавление, и на которую сторону перетянет, так и должен решить.
“Отношение революционера к обществу”.
• Принятие нового члена, заявившего себя не на словах, а на деле, в товарищество не может быть решено иначе, как единодушно.
• Революционер вступает в государственный, сословный, так называемый образованный мир и живет в нем только с верою в его полнейшее скорейшее разрушение. Он не революционер, если ему чего-нибудь жаль в этом мире. Он не должен останавливаться перед истреблением положения, отношения или какого-либо человека, принадлежащего к этому миру. Все и все должны быть ему равно ненавистны. Тем хуже для него, если у него есть в нем родственные, дружеские и любовные отношения: он не революционер, если они могут остановить его руку.
• С целью беспощадного разрушения революционер может и даже часто должен жить в обществе, притворяясь совсем не тем, что он есть. Революционер должен проникнуть всюду, во все высшие и средние классы, в купеческую лавку, в церковь, в барский дом, в мир бюрократический, военный, в литературу, в третье отделение (тайная полиция) и даже в императорский дворец.
• Вес это поганое общество должно быть раздроблено на несколько категорий: первая категория неотлагаемо осужденных на смерть. Да будет составлен товариществом список таких осужденных, по порядку их относительной зловредности для успеха революционного дела, так чтобы предыдущие номера убрались прежде последующих.
• При составлении таких списков и для установления вышереченного порядка должно руководствоваться отнюдь не личным злодейством человека, ни даже ненавистью, возбуждаемой им в товариществе или в народе. Это злодейство и эта ненависть даже могут быть отчасти полезными, способствуя к возбуждению народного бунта. Должно руководствоваться мерою пользы, которая должна произойти от смерти известного человека для революционного дела. Итак, прежде всего должны быть уничтожены люди, вредные для революционной организации, а также внезапная и насильственная смерть которых может навести наибольший страх на правительство и, лишив его умных и энергичных деятелей, потрясти его силу.
• Вторая категория должна состоять из таких людей, которым даруют только временно жизнь для того, чтобы они рядом зверских поступков довели народ до народного бунта.
• К третьей категории принадлежит множество высокопоставленных скотов или личностей, не отличающихся ни особенным умом, ни энергией, но пользующихся по положению богатством, связями, влиянием и силой. Надо их эксплуатировать всевозможными путями: опутать их, сбить с толку и овладев их грязными тайнами, сделать их своими рабами. Их власть, влияние, сила, богатство сделаются, таким образом, неистощимой сокровищницей и сильной помощью для разных предприятий.
• Четвертая категория состоит из государственных честолюбцев и либералов с разными оттенками. С ними можно конспирировать по их программам, делая вид, что слепо следуешь за ними, а между тем прибирать их к рукам, овладеть их тайнами. Скомпрометировать их донельзя, так чтобы возврат для них был невозможен и их руками мутить государство.
• Пятая категория – доктринеры, конспираторы, революционеры, все праздноглаголющие в кружках и на бумаге. Их надо беспрестанно толкать и тянуть вперед, в практичные и головоломные заявления, результатом которых будет бесследная гибель большинства и настоящая революционная выработка немногих.
• Шестая и важная категория – женщины, которых нужно разделить на три главных разряда: одни – бессмысленные, пустые, бездушные, которыми можно пользоваться как третьей и четвертой категорией мужчин. Другие – горячие, преданные, способные, но не наши, потому что не доработались еще до настоящего бесфразного и фактического революционного понимания. Их должно употреблять как мужчин пятой категории. Наконец, женщины совсем наши, то есть вполне посвященные и принявшие всецело нашу программу. Мы должны смотреть на них, как на драгоценнейшее сокровище наше, без помощи которых нам обойтись невозможно.
“Отношение товарищества к народу”.
• У товарищества нет другой цели кроме как полнейшего освобождения и счастья народа, то есть чернорабочего люда. Но убежденное в том, что освобождение и достижение этого счастья возможны только путем всесокрушающей народной революции, товарищество всеми силами и средствами будет способствовать развитию и разобщению тех бед и тех зол, которые должны вывести, наконец, народ из терпения и должны побудить его к поголовному восстанию.
• Под революцией народное товарищество разумеет не регламентированное движение по западному классическому образцу – движение, которое всегда останавливалось перед собственностью и другими традициями общественных порядков так называемой цивилизации и нравственности до сих пор, ограничивалось везде низвержением одной политической формы для замещения ее другою и стремилось создать так называемое революционное государство. Спасительной для народа может быть только та революция, которая уничтожит в корне всякую государственность и истребит все государственные традиции порядка и классы России.
• Товарищество поэтому не намерено навязывать народу какую бы то ни было организацию сверху. Будущая организация, без сомнения, выработается из народного движения к жизни. Но это дело – будущих поколений. Наше дело – страшное, полное, повсеместное и беспощадное разрушение.
• Поэтому, сближаясь с народом, мы прежде всего должны соединиться с теми элементами народной жизни, которые со времени основания Московского государства не переставали протестовать не на словах, а на деле против всего того, что прямо или косвенно связано с государством. Против дворянства, против чиновничества, против попов, против торгового мира и против мелких торговцев, эксплуататоров народа. Мы соединимся с лихим разбойничьим миром, этим истинным и единственным революционером в России.
• Сплотить этот мир в одну непобедимую, всесокрушающую силу – вот вся наша конспирация, организация, задача.