Из воспоминаний Б.В. Мазурина

«…ВИНОВНЫ В ТОМ, ЧТО НЕ СТРИГЛИСЬ ПОД ОДНУ ОБЩУЮ ГРЕБЕНКУ…»
Из воспоминаний Б.В. Мазурина
…Во всех краях страны были единомышленники Л.Н.Толстого , большинство из них жили на земле, кто работал коллективно, кто единолично. И почти у всех у них возникали трения с представителями местной власти … Кто просился в колхоз, а его не принимали как толстовца. Кто не хотел идти в колхоз, а его тащили, кто вступил, но столкнулся с разными сторонами колхозной жизни, идущими вразрез с их убеждениями… Живших в с-х общине «Всемирное братство» под Сталинградом выгнали, а имущество все взяли и т.д. и т.д.
Вины за этими людьми не было никакой, но они были виноваты в том, что не стриглись под одну общую гребенку, и каждый из них смел иметь какие-то свои личные особенности, свой взгляд на жизнь.., и тут возникла мысль – единомышленникам Л.Толстого, желающим работать на земле, собраться и переселиться в одно место для совместной коллективной жизни и труда… И вот 28 февраля 1930 года состоялось постановление Президиума ВЦИК, протокол 42, параграф 5, о «переселении толстовских коммун и артелей». И мне, и другим коммунарам приходилось неоднократно бывать по делам переселенцев у Смидовича, а раза два беседовать и с Михаилом Ивановичем Калининым, приходилось бывать и у В.Д.Бонч-Бруевича, и всюду мы встречали хорошее к нам и терпимое к нашим убеждениям отношение
В первый же разговор со Смидовичем я сказал, что для успеха переселения надо бы составить какую-то инструкцию для представителей местной власти о некоторых особенностях наших убеждений, чтобы они считались с нами. Смидович просил меня написать примерно то, что нам казалось нужным. Вот что я написал и подал ему: «Ввиду того, что вышеозначенные переселенцы имеют свои определенные религиозные убеждения и вытекающие из них особенности быта и жизни, это необходимо учесть и предусмотреть в инструкции об условиях переселения для того, чтобы избежать конфликтов и недоразумений с представителями местной власти. Необходимо указать, что эти особенности не являются злонамеренными, а вытекают из религиозных убеждений переселенцев.
1. Переселяющиеся не могут принимать участия ни в каких повинностях, кампаниях, займах, связанных с военными целями и, самое главное, отказываются брать оружие в руки.
2. Переселяющиеся-вегетарианцы и не могут принимать участия в мясозаготовках и контрактации скота на мясо и вообще в действиях, связанных с убоем скота.
3. Переселяющиеся по своим убеждениям не могут участвовать в органах государственной власти и производить в них выборы представителей.
4. Переселившиеся коллективы могут входить в систему с.-х. кооперативных объединений при условии невмешательства во внутренние распорядки и быт переселенцев.
5. Не препятствовать переселенцам самостоятельно организовать школы для обучения грамоте своих детей.
6. Переселяющиеся считают коллектив жизненным только тогда, когда все члены одних взглядов, и поэтому никакое административное укрупнение и слияние с людьми других взглядов недопустимо, а также недопустимо и административное вмешательство во внутренний уклад жизни коллектива.
7. Направление и способы ведения хозяйства определяются общим собранием каждого коллектива…».
Смидович сидел за большим столом в кожаном кресле и читал эту мою записку, читал про себя и только по временам гмыкал и приговаривал потихоньку: «…Оружия не брать… будем судить… будем освобождать… мясозаготовки не можем… можно заменить чем-нибудь другим… в выборах не участвовать… » Так, значит, у вас советской власти не будет? «У нас есть совет коммуны», – вставил я. «Школа? Да, школа, – проговорил он в раздумье, – не будете посылать в государственную, будем штрафовать родителей… Подумаем», – заключил он Очевидно, какие-то нам неизвестные указания на этот счет на места давались, но какой-либо цельной, официальной инструкции дано не было, по крайней мере, мы ничего об этом не знали…
Наше переселение было делом рук и мысли самих крестьян, вызывая и развивая в них самостоятельность, инициативу, подъем. Никакой мысли не было о вознаграждении за труд, о каком-то строгом оформлении плана, о каком-то руководстве, – никаких заранее стесняющих рамок! А дело шло. Свободный дух предприимчивости, не капиталистической, а коллективной, крестьянской, гаснет там, где работают за зарплату и по указке свыше.. В коммуне не было директоров, прорабов, титульных списков, проектов, банковских счетов, ассигнований, смет, перечислений, проблемы кадров, норм выработки, разрядов, экономистов, целого взвода бухгалтеров, бюллетеней (больничных листов) … Не было всего этого громоздкого, скрипучего, бюрократического аппарата, убивающего любую живую инициативу рабочих и тормозящего дело…