С. Герберштейн. Записки о Московии

С. ГЕРБЕРШТЕЙН. ЗАПИСКИ О МОСКОВИИ
< .. .> Хотя государь Василий был очень несчастен в войне, его подданные всегда хвалят его, как будто он вел дело со всяческой удачей. И пусть домой иногда возвращалась едва не половина воинов, однако московиты делают вид, будто в сражении не потеряно ни одного. Властью, которую он имеет над своими подданными, он далеко превосходит всех монархов целого мира. Он довел до конца также то, что начал его отец, именно: отнял у всех князей и прочей знати все крепости и замки. Даже своим родным братьям он не поручает крепостей, не доверяя им. Всех одинаково гнетет он жестоким рабством, так что если он прикажет кому-либо быть при дворе его или идти на войну, или править какое-либо посольство, тот вынужден исполнять все это за свой счет. Исключение составляют юные дети бояр, т.е. знатных лиц, с более скромным достатком. Таких лиц, придавленных бедностью, он обыкновенно принимает ежегодно к себе и содержит, назначив им жалование, но не одинаковое. Те, кому он платит в год по шести золотых, получают жалование через два года на третий; те же, кому каждый год дается по 12 золотых, должны быть без всякой задержки готовы к исполнению любой службы за собственный счет и даже с несколькими лошадьми. Знатнейшим, которые правят посольства или несут другие более важные обязанности, назначаются сообразно с достоинствами и трудами каждого или должность начальника, или деревни, или поместья, однако с каждого из них государю платится ежегодная определенная подать. Им же отдаются только поборы, которые вымогают у бедняков, если те в чем-либо провинятся, и некоторые другие доходы. Но такие владения он отдает им по большей части в пользование лишь на полтора года; если же кто-нибудь находится у него в особой милости и пользуется его расположением, то тому прибавляется несколько месяцев; по истечении же этого срока всякая милость прекращается, и тебе целых шесть лет приходится служить даром .
Был некто Василий Третьяк Долматов, который был любим государем и считался в числе самых приближенных его секретарей. Василий назначил его послом к цесарю Максимилиану и велел готовиться; когда тот сказал, что у него нет денег на дорогу и на расходы, его схватили и отправили в вечное заточение на Белоозеро, где он в конце концов погиб самой жалкой смертью. Государь присвоил себе его имущество как движимое, так и недвижимое, и хотя он получил три тысячи флоринов наличными деньгами, однако не дал его братьям и наследникам ни гроша. Подлинность этого, помимо всеобщей молвы, подтвердил мне писарь Иоанн, приставленный ко мне государем для доставления вещей, необходимых при обычных житейских потребностях. Когда Долматов был схвачен, тот же Иоанн содержал его под своей охраной. Точно также двое братьев Василия, Федор и Захарий, которые при нашем возвращении из Можайска в Смоленск были приставлены к нам в звании приставов, утверждали, что дело было именно так.
Все драгоценности, которые привозят послы, ездившие к иностранным государям, государь откладывает в свою казну, говоря, что окажет послам другую милость, а она такова, как я сказал выше. Например, когда вместе с нами вернулись в Москву послы князь Иван Посечень Ярославский и секретарь Семен, т.е. Симеон, Трофимов, получившие в дар от цесаря Карла Пятого, к которому они были посланы, тяжелые золотые ожерелья, цепи и испанскую монету, и при том золотую, а от брата цесаревича Фердинанда, эрцгерцога австрийского и моего государя серебряные кубки, золотые и серебряные ткани и немецкую золотую монету, то государь тотчас отобрал у них и цепи, и кубки, и большую часть испанских золотых. Когда я допытывался у послов, правда ли это, то один из них, опасаясь выдать своего государя, твердо отрицал это, а другой говорил, что государь велел принести к себе цесарские дары, чтобы поглядеть на них. Поскольку я впоследствии слишком часто вспоминал об этом, то один из них перестал посещать меня, желая избегнуть или лжи, если он будет продолжать отрицать это, или опасности, если случайно признается. Придворные же не отрицали справедливости этого, а отвечали: «Что же, если государь пожалует нас за это кой какою милостью?»
Свою власть он применяет к духовным так же, как и к мирянам, распоряжаясь беспрепятственно по своей воле жизнью и имуществом каждого из советников, которые есть у него; ни один не является столь значительным, чтобы осмелиться разногласить с ним или дать ему отпор в каком-нибудь деле. Они прямо заявляют, что воля государя есть воля Божья и что бы ни сделал государь, он делает это по воле Божьей. Поэтому также они именуют его ключником и постельничим Божьим и вообще веруют, что он – свершитель Божественной воли.
Поэтому и сам государь, когда к нему обращаются с просьбами о каком-нибудь пленном или по другому важному делу, обычно отвечает: «Бог даст, освободится». Равным образом, если кто-нибудь спрашивает о каком-либо неверном и сомнительном деле, то обыкновенно получает ответ: «Про то ведает Бог да великий государь». Трудно понять, то ли народ по своей грубости нуждается в государе-тиране, то ли от тирании государя сам народ становится таким грубым, бесчувственным и жестоким.
От времени Рюрика вплоть до нынешнего государя эти государи пользовались только титулом великих князей… кроме Иоанна Васильевича, именовавшего себя господином всей Руссии и великим князем Владимирским и проч. Нынешний же Василий Иоаннович присвояет себе титул и имя царское, как-то: великий господин Василий, Божьей милостью царь и господин всей Руссии и великий князь Владимирский, Московский < .. .> и проч.; господин и великий князь Новгорода Низовские земли, < …> и проч. Так как кроме того все именуют его императором, то мне представляется необходимым разъяснить как это почетное звание, так и причину ошибки. На русском языке слово «царь» означает короля. Но на общем славянском языке, у поляков, чехов и всех других, на основании известного созвучия в крайнем и притом ударном слоге под словом «царь» понимается император или цесарь .< …>