Из «Жизнеописаний Оттона Бамбергского», XII в.

ИЗ «ЖИЗНЕОПИСАНИЙ ОТТОНА БАМБЕРГСКОГО», XII В.
II. 41. Изобилие рыбы в море, реках, озерах и прудах настолько велико, что кажется прямо невероятным. На один денарий можно купить целый воз свежих сельдей, которые настолько хороши, что если бы я стал рассказывать все, что знаю о их запахе и толщине, то рисковал бы быть обвиненным в чревоугодии. По всей стране множество оленей и ланей, диких лошадей, медведей, свиней и кабанов и разной другой дичи. В избытке имеется коровье масло, овечье молоко, баранье и козье сало, мед, пшеница, конопля, мак, всякого рода овощи и фруктовые деревья, и будь там еще виноградные лозы, оливковые деревья и смоковницы, можно было бы принять эту страну за обетованную, до того в ней много плодовых деревьев. Но епископ не хотел, чтобы виноград отсутствовал в этой стране, и поэтому во второй свой приезд привез с собой полную кадку саженцев и велел их высадить в землю, чтобы по крайней мере было вино для причащения.
Честность же и товарищество среди них таковы, что они, совершенно не зная ни кражи, ни обмана, не запирают своих сундуков и ящиков. Мы там не видели ни замка, ни ключа, а сами жители были очень удивлены, заметив, что вьючные ящики и сундуки епископа запирались на замок. Платья свои, деньги и разные драгоценности они содержат в покрытых чанах и бочках, не боясь никакого обмана, потому что они его не испытывали. И что удивительно, их стол никогда не стоит пустым, никогда не остается без яств; каждый отец семейства имеет отдельную избу, чистую и нарядную, предназначенную только для еды. Здесь всегда стоит стол с различными напитками и яствами, который никогда не пустует: кончается одно – тотчас же несут другое. Ни мышей, ни мышат туда не допускают. Блюда, ожидающие участников трапезы, покрыты наичистейшей скатертью. В какое время кто ни захотел бы поесть, гость ли, домодчадцы ли, они идут к столу, на котором все уже готово.
II. 32. В городе Щетине находились четыре контыни . Но одна из них, бывшая главнейшей, выделялась украшениями и удивительной искусностью постройки: она имела скульптурные украшения как снаружи, так и внутри. Изображения людей, птиц и животных были сделаны так естественно, что казалось, будто они живут и дышат. И что надо отметить как наиболее редкостное: краски этих изображений, находящихся снаружи здания, не темнели и не смывались ни дождем, ни снегом – такими их сделала искусность художников. Сюда они приносят, по давнему обычаю своих предков, определенную законом десятую часть награбленных богатств, оружия врагов и всякой добычи, захваченной в морских или сухопутных сражениях. Там же сохранялись золотые и серебряные сосуды и чаши, которые в праздничные дни выносились как будто из святилища. Знатные и могущественные люди гадали, пировали и пили из них. Там же хранили они в честь богов и ради их украшения огромные рога диких быков, обрамленные в золото и драгоценные камни и пригодные для питья, а также рога, в которые трубили, кинжалы, ножи, различную драгоценную утварь, редкую и прекрасную на вид… Там же было трехглавое изображение божества, которое имело на одном туловище три головы и называлось Триглавом. Три другие контыни почитались меньше и поэтому были менее богато украшены. Внутри их были только расставлены в круг скамьи и столы, потому что щетинцы имели обыкновение устраивать здесь совещания и сходки. В определенные часы и дни они собирались сюда затем, чтобы пить или играть, или обсуждать серьезные дела. Кроме того, там стоял высокий густой дуб, а под ним находился излюбленнейший источник, который очень почитался простым народом, так как считали его священным, полагая, что в нем живет божество.
III.17…. Сопровождаемый слугами епископ последовал среди густой толпы язычников в центр рыночной площади. Там возвышались бревенчатые ступени, с которых обычно глашатаи и должностные лица города обращались с речью к народу . Стоя на помосте, епископ начал свою проповедь. Гул враждебно настроенной толпы голосом и движением руки успокоил вместо глашатая Витчак (один из именитейших граждан города).
II.24. Улицы города (Волыни) были глинисты и болотисты и из-за грязи повсюду были устроены мосты и настилы из досок.
II.23. Неподалеку от города Камень жила вдова… очень уважаемая и окруженная многочисленной семьей, деятельно правившая всем своим хозяйством. Муж ее при жизни имел свою собственную дружину в тридцать лошадей со всадниками , и это считалось в их стране весьма значительным. Силу и могущество знатных людей и военачальников там определяют количеством или числом лошадей. «Этот человек силен, могущественен и богат, – говорят они, – он может держать столько-то и столько-то коней». Так, услышав о числе коней, они понимали под этим числом воинов, ибо каждый воин обычно имеет только одного коня. А кони той земли велики ростом и сильны. Каждый воин сражается без щитоносца, носит на себе ранец и круглый щит, достаточно ловко и смело исполняет свою военную службу. Только князья и военачальники имеют одного, много – двух слуг.
II.23. Наступило время жатвы. В один из воскресных дней, когда народ со всех сторон торопился в церковь, случилось, что упомянутая выше вдова ни сама ни пошла в церковь, ни своим людям не разрешила пойти. Разгневанная, она приказала: «Идите жать на мои поля! Это полезней, чем молиться какому-то новому Богу, которого из своей страны привез нам этот Оттон, епископ Бамбергский. На что он нам! Разве вы не видите, сколько добра и какое богатство дали нам наши боги, и что всеми своими сокровищами, славой и изобилием мы обязаны их Щедрости! Поэтому отступиться от их почитания будет величайшей несправедливостью. Итак, идите, как я вам сказала, жать наши нивы. И чтобы вы меньше боялись, приготовьте мне повозку; я сама поеду с вами в поле собирать урожай» . Поехав на поле, она сказала: «Делайте то же самое, что делаю я». Едва только она, засучив рукава и подобрав платье, схватила в правую руку серп, а левой взялась за колосья, (как ее внезапно поразил удар).