Татаро-русские отношения в XV
Татаро-русские отношения в XV столетии
Антон Горский
К началу XV в. на политической карте Руси место более десятка самостоятельных земель заняла структура, в которой доминировали два крупных государства: Великое княжество Литовское (с территориальным ядром в этнической Литве, но включившее в свой состав несколько русских земель – Киевскую, большую часть Черниговской, Смоленскую, Волынскую, Полоцкую, Пинскую) и Великое княжество Московское, включившее в себя большую часть Северо-Восточной Руси (прежней Суздальской земли). Помимо них продолжали существовать Рязанская, Новгородская и Псковская земли (все – в зависимости от Москвы), а в Северо-Восточной Руси – Тверское и Ярославское княжества. Из трех главных атрибутов зависимости русских земель от Орды (утверждения князей на их столах ханом, выплаты дани и обязанности предоставлять военную помощь) сохранялись к тому времени два – практика выдачи ярлыков на княжение и обязанность платить «выход». С «великого княжения» московские князья были обязаны выплачивать 7000 рублей в год. Русские земли, вошедшие в состав Литовского государства, также продолжали платить дань в Орду [4, с. 273-275, 293; 16, с. 58-61].
В ситуации, когда после разгрома Орды Тимуром ее фактическим правителем стал эмир Идегей, великий князь московский Василий Дмитриевич прекратил выплату «выхода». В Москве нормой признавалось положение, когда хан (по-русски царь) обладает реальной властью. При этом прямого конфликта Василий стремился избегать, более того – ордынские войска привлекались в качестве союзников в войнах с Литвой, шедших в 1406-1408 гг. В конце 1408 г. (когда дань не платилась уже 13 лет) Идегей совершил поход на Москву. Взять столицу правителю Орды не удалось, но его войска совершили разорение значительной части владений Василия I. После этого состояние войны между Московским государством и Ордой сохранялось вплоть до свержения Идегея (1411). Приход к власти сыновей Токтамыша изменил ситуацию, и в 1412 г. Василий Дмитриевич даже совершил поездку в Орду. Но с 1414 г., когда Идегей вернулся к власти, конфликт разгорелся вновь: Идегей поддерживал претензии князей суздальского дома на Нижний Новгород, переданный Токтамышем Василию в 1392 г. С гибелью Идегея (1419) и со стабилизацией положения в Орде ко второй половине 1420-х гг. традиционные (даннические) отношения с ней возобновились. Около 1423 г. Василий I, по-видимому, добился от хана Улуг-Мухаммеда, изгнанного тогда противниками из Орды и находившегося в Литве у великого князя Витовта, ярлыка на великое княжение для своего сына Василия [3, с. 119–140].
В 1431 г. 16-летний великий князь Василий Васильевич и его дядя и соперник Юрий Дмитриевич отправились по собственной инициативе в Орду к хану Улуг-Мухаммеду для разрешения их спора о великом княжении. Таким образом, ордынский «царь» по-прежнему рассматривался как законный сюзерен русских князей. С другой стороны, решение хана, подтвердившего в 1432 г. великокняжеский статус Василия, было фактически проигнорировано Юрием, дважды – в 1433 и 1434 гг.– захватывавшим московский престол [16, с. 249-252].
В конце 1430-х гг. фактический раскол Орды на две части – под властью ханов Кучук-Мухаммеда и Сеид-Ахмета – привел к изменениям в порядке выплаты дани. В Москве признавали «царями» обоих правителей [9, № 38, с. 108, 111, 113, 116]. Позднейший документ – ярлык-послание сына Кучук-Мухаммеда, Ахмеда, Ивану III (1480) указывает размер требуемой ханом от великого князя дани – 120000 алтын, т.е. 3600 рублей (см. издание ярлыка по наиболее раннему списку: [6]). Это составляет фактически половину от 7000-го «выхода», которым были обязаны московские князья до начала 1430-х гг. [9, № 29, с. 74]. Очевидно, Кичи-Мухаммеду и Сеид-Ахмету выплачивали по ½ полного «выхода», причем после распада орды Сеид-Ахмета (1450-е гг.) дань Кучук-Мухаммеду, а позже его сыновьям до прежней, 7000-й не возросла.
Изгнанный из Орды в 1437 г. Улуг-Мухаммед попытался обосноваться на окраинных русских территориях, что привело к его конфликту с Василием II. В конце 1438 г. хан разгромил московское войско под Белевом в верховьях Оки. Летом следующего года Улуг-Мухаммед подходил к стенам Москвы. В 1444 г. он попытался обосноваться уже в низовьях Оки, в Нижнем Новгороде. Летом 1445 г. войска Улуг-Мухаммеда разбили московскую рать под Суздалем, сам великий князь Василий попал в плен, откуда был отпущен под обязательство огромного выкупа. Затем орда Улуг-Мухаммеда ушла в Казань, где его сын Махмутек стал правителем Казанского ханства. Эти события, а также свержение Василия II в начале 1446 г. его двоюродным братом Дмитрием Юрьевичем Шемякой, привели к тому, что даннические отношения между Москвой и ордой Улуг-Мухаммеда и его сыновей не получили развития. В 1447 г. казанский хан Махмутек выступал уже союзником Дмитрия Шемяки против вернувшегося на престол Василия II [3, c. 143-146].
К концу 1440-х гг. в Москве перестали выплачивать дань в орду Сеид-Ахмета; возможно, в 1449 г. был получен ярлык на великое княжение от Кучук-Мухаммеда для сына Василия II Ивана. В результате начались набеги татар Сеид-Ахмета на московские владения (1449, 1451 – в этом году войско во главе с сыном хана подходило к самой Москве, 1455, 1459), прекратившиеся после распада его орды во второй половине 1450-х гг. [3,c. 146-148, 153-154].
В 1450-е гг. в пределах владений московских князей было создано вассальное княжество во главе с перешедшим на службу к Василию II сыном Улуг-Мухаммеда Касимом. Центром его стал Городец Мещерский на Оке; позже по имени Касима за ним закрепилось название Касимов; соответственно политическое образование, во главе которого московские князья ставили служилых Чингизидов (существовало до конца XVII в.), принято именовать «Касимовским ханством». Существует мнение, что его создание было одним из условий отпуска Василия Васильевича из плена Улуг-Мухам-медом в 1445 г. [17, с. 26-27; 15, с. 54-61]. Первоначальное предоставление Касиму кормления в Московском великом княжестве, возможно, действительно предусматривалось как составная часть выкупа Василия, но в Городце Мещерском он был помещен только в середине 1450-х гг., когда обязательства великого князя перед Улуг-Мухам-медом давно утратили силу [10, с. 171-172].
Через три года после вступления на великое княжение Ивана Васильевича (1462) впервые со времен Токтамыша сам хан Орды отправился в поход на Москву: в 1465 г. такую попытку предпринял Махмуд, сын Кучук-Мухаммеда. Поход сорвался, т.к. на Дону на Махмуда напал крымский хан Хаджи-Гирей и нанес ему поражение [12, с. 186]. Скорее всего, причиной гнева правителя Орды на московского князя было присоединение Иваном III к своим владениям в 1463 г. Ярославского княжества без ханской санкции [3, с. 131-132].
В конце 1460-х гг. Московское великое княжество в течение нескольких лет воевало с Казанским ханством, причем предпринимало наступательные действия. Походы московских войск на Казань поначалу не приносили успеха, но в конце 1469 г. удалось заключить мир на выгодных условиях [2, с. 36–95].
В ситуации фактического распада Орды на несколько политических образований ее «центральная» часть (между Доном и Волгой), чей правитель признавался на Руси сюзереном, с 1470-х гг. определяется в источниках как Большая Орда [13, с. 277, 291, 292, 299, 302, 303, 308] (применение этого термина к более ранним временам, начиная с 1430-х гг., отмечается только в позднейшей – 1520-х гг. – Никоновской летописи и являет собой явную ретроспекцию). Традиционно предполагается, что это перевод татарского улуг орда – «великая орда» [2, с. 7-8]. Но улуг орда на Руси переводили именно как «великая орда» (это определение входило с начала XVI в. в состав титула крымских ханов и встречается в переводах их посланий, дошедших в составе посольских книг по связям с Крымом – [19, с. 19, 21, 27, 29, 70, 75-77, 80]; при этом Орда детей Ахмата в посольских книгах определяется как большая: [18, с. 119, 157, 170, 214, 255]). Кроме того, прилагательное большии нечасто употреблялось в значении «крупный», для этого использовалось, как правило, именно слово великыи. Одним же из распространенных значений лексемы большии было прилагательное сравнительной степени -со значением «более высокий по положению», «главный» (в современном русском языке передающееся через слово «больший» с ударением на первом слоге) [21, стб. 147-148; 20, с. 289-290, 384-386]. Скорее всего, название «Большая Орда» возникло на Руси тогда, когда распад Орды стал очевиден и нужно было выделить «главное» из постордынских государств [7, с. 123–125]. Примечательно в связи с этим, что этот термин появляется в летописании одновременно с переходом в актовых источниках (с 1473 г.) к упоминанию «орд» во множественном числе [9, № 69-70, с. 226, 228, 231, 234. 236, 238, 240, 244, 246, 249; 4, с. 165-167] – и то и другое отражало стремление приспособиться к новой политической ситуации в степях Восточной Европы.
Летом 1472 г. хан Большей Орды Ахмед совершил поход на Москву. Войска Ивана III встретили противника на Оке у г. Алексина. Ахмед не решился форсировать реку и возвратился в степь [13, с. 297–298; 2, с. 146–181]. Скорее всего, причиной выступления хана было приведение московским князем в покорность в 1471 г. Новгорода: Ахмед поддержал претензии на верховенство над Новгородской республикой польского короля и великого князя литовского Казимира IV, и поход Ивана III на Новгород в свете этого смотрелся как нарушение воли сюзерена [см.: 3, с. 156-158].
Отражение похода «самого царя» имело серьезные последствия: в Москве возобладало мнение о необходимости прекратить отношения зависимости с Большей Ордой. Это выразилось в первую очередь в прекращении выплаты дани: к 1480 г. она не платилась «девятый год» [14, с. 265], т.е. как раз с 1472 г. Кроме того, Иван III начал переговоры с врагом Ахмеда – крымским ханом Менгли-Гиреем. Отношения с ним изначально строились как отношения «братьев и друзей», выплата каких-либо традиционных податей, восходивших к временам ордынского единства, исключалась. В 1480 г. был заключен московско-крымский договор, в котором были поименованы два «вопчих недруга» договаривающихся сторон – Ахмед и Казимир [18, с. 1-25].
Что касается Большей Орды, то Иван III некоторое время продолжал обмен с ней послами, стремясь не доводить дело до военного столкновения. Но в 1476 г., когда пошел уже пятый год неуплаты дани, посол Ахмеда привез требование хана великому князю явиться к нему в Орду (чего не бывало со времен Токтамыша) [13, с. 308–309]. Иван III не подчинился, после чего конфликт стал неизбежным. Ахмед отправился в новый поход на Москву только в 1480 г., договорившись о союзе с Казимиром IV. Противоборствующие войска два месяца простояли на берегах реки Угры, левого притока Оки (служившей границей между Московским и Литовским государствами). В окружении великого князя звучали голоса людей, склонных согласиться признать власть «царя». Но возобладало мнение сторонников ее отрицания. В ноябре, с наступлением холодов. Ахмед ушел восвояси, и попытка восстановить ордынскую власть над Московским великим княжеством не удалась [11; 1; 2, с. 216-266]. Гибель Ахмеда в январе 1481 г. от рук сибирских татар и ногаев окончательно похоронила подобные планы.
Таким образом, в течение 1472-1480 гг. произошло обретение Московским государством (с конца XV в. начавшим именоваться Россией) независимости от хана Орды. Следствием этого стало нередкое применение к Ивану III титула царь (в дипломатическом документе – впервые в январе 1474 г., вскоре после отражения первого похода Ахмеда – [8, № 78. с. 133, 135]), равного титулу правителей Орды и «постордынских» ханств (хотя официального венчания на царство не произошло ни при Иване III, ни при Василии III).
В последующие годы Иван III сохранял союз с Крымским ханством с целью противостояния Большей Орде, где боролись за первенство сыновья Ахмеда. Трижды – в 1487, 1490 и 1491 гг. – великий князь, выполняя союзнические обязательства перед Менгли-Гиреем, посылал войска (в основном состоявшие из касимовских татар) «под Орду», но до серьезных военных действий дело не доходило [3, с. 179].
В отношениях с Казанским ханством в 1480-е гг. Иван III использовал политику вмешательства в шедшую там династическую борьбу. В 1487 г. московские войска взяли Казань, хан Алегам был захвачен в плен, а на казанский престол возведен Мухаммед-Эмин, сын казанской ханши-вдовы Нур-Султан, годом ранее ставшей женой союзника Ивана III, крымского хана Менгли-Гирея [2, с. 280–293]. Казанское ханство на два десятилетия стало зависимым от Московского государства (казанские войска, в частности, участвовали в походе на Большую Орду 1491 г.). Иван III поддерживал дипломатические контакты также с Ногайской Ордой и Сибирским ханством [18].
В первые годы XVI столетия, когда Москва вела войну с Великим княжеством Литовским и одновременно с Ливонским Орденом, отношения с Большей Ордой вновь обострились. В 1501 г. хан Шейх-Ахмет (сында), действуя как союзник Литвы, двинулся на Верхний Дон. Сюда же пришел московский союзник Менгли-Гирей, а в помощь ему двинулись московские войска. Но до битвы дело не дошло, Менгли-Гирей вернулся в Крым, а Шейх-Ахмет разорил города Северщины (только что отвоеванные войсками московского великого князя у Литвы). В этой ситуации Иван III зимой 1501-1502 гг. в качестве дипломатического хода пошел на формальное признание зависимости от Шейх-Ахмета, московский посол привез хану дань. Целью было расстроить литовско-большеордынский союз. Одновременно Москва активно побуждала Менгли-Гирея к походу для нанесения решающего удара Большей Орде. В мае 1502 г. крымский хан наконец выступил и в начале июня в районе днепровских притоков Самары и Сулы «взял» Орду Шейх-Ахмеда. Бежавший хан отправил в Москву посла с предложением: в обмен на отход от союза с Литвой и нейтральное отношение к Крыму Шейх-Ахмед просил Ивана III «достать» ему престол Астраханского ханства. Результата это обращение не имело, и зимой 1503-1504 гг. Шейх-Ахмед укрылся в Великом княжестве Литовском [3, с. 181-184].
Падение Большой Орды создало новую конфигурацию в отношениях молодого Российского государства с «постордынскими» политическими образованиями. Теперь главным из них стало Крымское ханство. Отношения Москвы с Крымом к этому времени уже устоялись как отношения равных партнеров (при сохранении элементов, связанных с признанием более высокого международного статуса крымского хана как носителя «царского» титула, см.: [23, c. 186-205]). Сложились условия для начала борьбы России с Крымским ханством за влияние на остальные государства, сложившиеся на развалинах Орды.
1. Алексеев Ю.Г. Освобождение Руси от ордынского ига. Л., 1980. 222 с.
2. Алексеев Ю.Г. Походы русских войск при Иване III. СПб., 2007.464 c.
3. Горский А. А. Москва и Орда. М., 2000.214 с.
4. Горский А.А. Русь: От славянского Расселения до Московского царства. М., 2004. 392 с.
5. Горский А.А. От земель к великим княжениям: «примыслы» русских князей второй половины XIII – XV в. М., 2010. 176 с.
6. Горский А.А. Ярлык Ахмата Ивану III // Древняя Русь: вопросы медиевистики.
2012. № 2 (48). С. 104-113.
7. Горский А.А. О названии «Большая Орда» // Золотоордынское обозрение. 2014. № 1 (3). С. 123-127.
8. Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М.-Л., 1949.408 с.
9. Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV–XVI вв. М.-Л., 1950. 585 с.
10. Зимин А.А. Витязь на распутье. М., 1991. 289 с.
11. Назаров В.Д. Свержение ордынского ига на Руси. М., 1983. 64 с.
12. Полное собрание русских летописей. Т. 24. Типографская летопись. Пг., 1921.272 с.
13. Полное собрание русских летописей. Т. 25. Московский летописный свод конца XVв. М.-Л., 1949. 464 с.
14. Полное собрание русских летописей. Т. 26. Вологодско-Пермская летопись. М.-Л., 1959.415 с.
15. Рахимзянов Б.Р. Касимовское ханство (1445–1552 гг.). Очерки истории. Казань, 2009. 207 с.
16. Русина О. Україна пiд татарами i Литвою. Київ, 1998. 320 с.
17. Сафаргалиев М.Г. Распад Золотой Орды. Саранск, 1960. 276 с.
18. Сборник Русского исторического общества. Т. 41. СПб., 1884. 645 с.
19. Сборник Русского исторического общества. Т. 95. СПб., 1895. 804 с.
20. Словарь древнерусского языка (XI – XIV вв.). Т. 1. М., 1988. 528 с.
21. Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка. Т. 1. СПб., 1893. 1420+49 стб.
22. Трепавлов В.В. Большая Орда – Тахт эли. Очерки истории. Тула, 2010. 112 с.
23. Усманов М.А. Жалованные акты Джучиева улуса XIV-XVI вв. Казань, 1979. 318 с.
