Астраханский юрт
Астраханский юрт
Илья Зайцев
Астраханское ханство – одно из государств, возникших в результате распада Золотой Орды, со столицей в Хаджи-Тархане (рус. Астрахань) .
Согласно традиционной точке зрения, Хаджи-Тархан возник в XIII в. «Город этот, – писал Ибн Баттута, – получил название свое от тюркского хаджи, одного из благочес-тивцев, поселившегося в этом месте. Султан отдал ему это место беспошлинно (то есть в тархан – Авт.), и оно стало деревней, потом оно увеличилось и сделалось городом» [16, с. 301; 21, с. 496-497]. Золотоордынский Хаджи-Тархан был разрушен Тимуром зимой 1395-1396 гг. Этот город традиционно отождествляется с поселением на Шаре-ном Бугре – части обширного золотоордынского комплекса на правом берегу Волги несколько выше современной Астрахани (сейчас почти полностью смыт водой или разрушен при современных строительных работах). Вскоре после взятия города Тимуром он пришел в запустение и в XV в. уже существовал как относительно небольшой, но важный в торговом отношении населенный пункт.
Основная часть жителей города сформировалась на основе тюркских племен (кипчакской группы); в этническом и языковом отношениях население, вероятно, было весьма разнородным, хотя и немногочисленным (к середине XVI в. в Астрахани насчитывалось около 10 тыс. жителей или чуть более). Наряду с тюркоязычными жителями в городе в разные периоды его истории, наверняка, проживали персы, армяне, русские. Этнической основой позднейших астраханских татар послужили потомки старого тюркского населения и ногаи (а потом и приток тюркского населения со средней Волги) .
В первой половине XV в. город неоднократно переходил из рук в руки многочисленных ханов-чингизидов, претендовавших на власть в Улусе Джучи. Основателем новой Астрахани взамен города, разрушенного Тимуром, был Тимур-Кутлук (сын Тимур-Мелика, сына Уруса), контролировавший этот район после ухода Тимура в 1396 г. Ногайские мирзы в XVI в. считали, что Астрахань – «Темир-Кутлуев царев юрт». Связь города с Тимур-Кутлуком (потомками Туга (Тукай)-Тимура) подчеркивается не только в сочинениях позднейших татарских историков, но и среднеазиатских авторов [17, с. 373]. Преемник Тимур-Кутлука, Шадибек, при котором в последний раз в истории Золотой Орды произошло объединение всех прежних улусов дома Джучи, с 805 г. хиджры (1402/1403 гг.) чеканит в Астрахани монеты, в которых уже появляется название «Хаджи-Тархан ал-Джедид», то есть «Новый». В последующие несколько лет город переходит из рук в руки: монеты там чеканит сын Токтамыша Джелял ад-Дин; сын Шадибека Пулад; дядя последнего Тимур-хан; другой сын Токтамыша – Кепек; Чекре; Дервиш, Кучук-Мухаммед; Улуг-Мухаммед; Дев-лет-Берди (сын Таш-Тимура; дядя Хаджи-Гирея) и др. [2].
Астраханское ханство образовалось на основе удела эмира Хаджи-Черкеса, который владел городом во второй половине 60-х – середине 70-х гг. XIV в. О времени основания ханства единого мнения в историографии не сложилось: дату возникновения самостоятельного государства относили то к 1459–1460, то к 1465 или 1466 г. Скорее всего, в 50– 70-х гг. XV в. город представлял собой один из центров Большой Орды, то есть был частью «Намаганского юрта» (удела Номагана, в данном случае – это второе имя или прозвище хана Тимура, сына Тимур-Кутлука, а также его деда Тимур-Мелика). О самостоятельном государстве можно говорить лишь начиная с 1502 г. (разгром Большой Орды крымским ханом Менгли-Гиреем). Астрахань в политическом отношении становится наследницей Большой Орды. Не случайно специальная дипломатическая документация (посольские книги), фиксирующая отношения Москвы с вновь возникшим государством, появляется только в начале XVI в. Очевидно, что до правления московского великого князя Василия Ивановича (1505 г.) существовали лишь «ордынские» тетради (книги, в которых отражалось развитие отношений с Большой Ордой). Так, 11 июня 1508 г. из Москвы был отпущен посол ногайского мирзы Джан-Мухаммеда, «а отпустил князь велики того … человека … вместе с азтороканскими послы». Если послы были отпущены из Москвы в начале июня, следовательно, прибыли они туда, скорее всего, в конце весны. Это первое зафиксированное источниками астраханское посольство в Москву. Интересно, что пропускная грамота послам через русские города и Казань была записана в канцелярии великого князя в «ординских татратех» [10, с. 76]. Возможно, это косвенное свидетельство того, что отдельных астраханских тетрадей тогда еще не было. С другой стороны, в архиве Посольского приказа хранились «Книги астороханские с лета 7016-го по лето 7025-го, при великом князе Василье Ивановиче всеа Русии, как был в Асторохани Обдыл-Керим царь» [8, с. 106], то есть начальным их годом был все тот же 1508 г. Таким образом, вполне вероятно, что специальные книги, отражавшие развитие отношений Москвы и Астрахани, появились именно в 1508 г. (возможно, после июня).
Именно в начале XVI в. в Москве Астрахань начинают расценивать как самостоятельное государство. В двух сборниках Софийского собрания Российской национальной библиотеки сохранилась статья, начинающаяся словами «Татарским землям имена…» и являющаяся перечнем различных мусульманских стран. Источником статьи была «Повесть о Темир-Аксаке» (нач. XV в.), где приводится список земель, завоеванных Тимуром. Список «Повести.…» был переработан с учетом политических реалий начала XVI в., когда создавалась статья «Татарским землям имена…». Список был дополнен рядом названий «татарских» земель, которые отсутствовали в источнике статьи. В число этих названий наряду с Большой Ордой, Крымом, Азовом, Казанью, калмыками, ногаями, Сараем и «Шибанами» (Сибирью) была включена и «Васьторокан» [4, с. 253-254], то есть Астрахань.
Наконец, еще одно свидетельство в пользу образования ханства именно в начале XVI в., а не ранее, – духовная грамота Ивана III. Иван умер 27 октября 1505 г., оставив завещание, в котором среди ордынского «выхода», оцененного в 1000 рублей, наряду с Крымом, Касимовым и Казанью числилась и Астрахань [1, с. 362]. Духовная Ивана III датируется временем не позднее 16 июня 1504 г. по докончанию великого князя Василия Ивановича с князем Юрием Ивановичем, в котором также упоминается о выходе и про-торах в Астрахань [1, с. 365, 367, 369]. Как показал С.М. Каштанов, проект завещания был составлен в начале ноября 1503 г. (до смерти князя Ивана Борисовича Рузского), а окончательный вариант появился после смерти последнего, наступившей 28 ноября [5, с. 200]. Безусловно, в это время Хаджи-Тархан был самостоятельным юртом и как наследник Орды имел право на свою долю выхода. Какова была эта доля, сказать трудно. Рядовые поминки начала века могли составлять и меньшую сумму (напр. 500 рублей).
Границы ханства на севере простирались примерно до района современного Волгограда, хотя в какой-то период астраханские земли могли заканчиваться и выше, возле Увека (в черте совр. Саратова); на юге естественным рубежом был Каспий (возможно, по побережью моря до р. Кумы); на западе граница могла доходить до верховьев Дона (возможно, с Крымским юртом какое-то время границей был Миус («Молочная вода»). Скорее же всего, на правой стороне Волги астраханские владения ограничивались узкой прибрежной полосой реки. Восточная (ногайская) граница астраханских владений – в дельте р. Бузан [2, с. 243-248; 26, с. 171-178].
Как и в Казанском и Крымском ханствах, в Астрахани правили представители одного рода – Джучидов (потомков сына Чингиза Джучи). В ханстве сложилась династия потомков золотоордынского хана Тимур-Кутлука. Скудость и фрагментарность источников не позволяют воссоздать исчерпывающую картину правлений ханов. Исходя из имеющегося материала (в основном посольских книг по связям Московского великого княжества с Крымским ханством и Ногайской Ордой), эту последовательность можно представить в виде таблицы [27, с. 110].
Имя хана Предполагаемые даты правления
‘Абд ал-Керим ибн Махмуд 1502 (1508?)-1514
Джанибек ибн Махмуд 1514 – лето 1521 (не позднее 15 августа)
Хусейн б. Джанибек не ранее октября 1521-?
Шайх-Ахмед б. Ахмед ?-? (между 1525 и 1528)
Касим б. Сайид-Ахмед ? – лето 1532 (с перерывом)
Ислам-Гирей б. Мухаммед-Гирей 1531 (не позднее мая) – 1532 (не позднее января)
Аккубек б. Муртаза лето 1532-1533
‘Абд ар-Рахман б. ‘Абд ал-Керим (калга -«Абли-салтан» б. Хусейн) 1533 – не ранее конца октября 1537
Дервиш-Али б. Шейх-Хайдар октябрь 1537-лето 1539
‘Абд ар-Рахман б. ‘Абд ал-Керим (вторично) лето 1539-1543(?)
Аккубек б. Муртаза (вторично) 1545-1546
Ямгурчи б. Бирдибек (с перерывом) (калга – «Такбилди») 1546-1550/1551-1554
Дервиш-Али б. Шейх-Хайдар (вторично) (калга – его сын Джан-Тимур ?; потом Казбулат б. Девлет-Гирей) 1554-1556
Астраханское ханство почти на всем протяжении своей истории находилось в зависимом положении. В роли сюзеренов выступали то Ногайская Орда, то северокавказские княжества, то Крымское ханство. Ханы нередко менялись в результате кровопролитных нашествий и переворотов с участием внешних сил. Отрывочные данные позволяют предположить, что ветвь потомков Ахмеда б. Кучук-Мухаммеда поддерживали кабардинцы, а Махмудовичей – ногаи: две ветви династии опирались на разные этно-политические силы и были тесно связаны с ними родственными узами.
Еще при Тимур-Кутлуке в пользу сына Идегея Нур ад-Дина с Астрахани взималась подать (караснап) в размере 40 тыс. алтын: «со всякие избы по алтыну, а с ногайских продажных лошадей с лошади по алтыну, с коровы по три денги, с овцы по денге» [цит. по: 11, с. 47, 80-81].
Наиболее разрушительными были крымские набеги на Астрахань (Мухаммед-Гирея в 1523 г. и Сахиб-Гирея в 1546 г.). По Реммалу-ходже, последний поход был вызван тем, что Ягмурджи (Ямгурчи), занявший астраханский трон, захватил торговый караван на пути из Казани в Крым. Обиженные купцы пожаловались Сахиб-Гирею, и тот, возмущенный вмешательством в торговлю Казани с Крымом (ведь он занимал казанский престол в первой половине 20-х гг., и столь важная для Казани торговля с Крымом была ему хорошо знакома), стал готовить полномасштабный поход на город. Для астраханской экспедиции была объявлена полная мобилизация; в ярлыке, изданном ханом, было сказано, «что никто не может остаться на земле, весь народ, или армия (халк) должны привести себя в боевую готовность (сефер айагын эдюб), и если есть кто-нибудь, кто не станет рядом с ханом сразу после Ор Агзы (Перекопа), то его собственность должна быть разграблена, а голова сражена». Диван хана был отложен, а во все уголки страны отправлены послания о том, что если какой-либо мужчина от 15 до 70 лет не успел присоединиться к походу, то он столкнется с жестоким смертельным наказанием (мюхкем сийасет). Крымские войска в походе насчитывали от 200 до 1000 тюфенкчи (воины, вооруженные, по османскому образцу, ружьями – тюфенк), силы хана достигали 10 000 (включая подразделения беев), племенное ополчение достигало будто бы 250 000. После того, как крымские войска в течение суток форсировали Дон (единственное крупное препятствие на пути), судьба города была решена. Астрахань была захвачена благодаря полевой артиллерии и отрядам тюфенкчи. Ягмурджи бежал, а часть его свиты и окружения взята в плен и доставлена в Крым с обещанием, что им не будет причинен вред [25, с. 97-105; 7, с. 399–405].
В конце 1549 или начале 1550 г. на какое-то время город был захвачен московскими казаками. В 1551 г. московский посол в Ногайской Орде Петр Тургенев писал: «Да присылал, государь, турецкой царь к Исмаил мирзе посла своего, Чевушем зовут, сее весны. А сказывают, государь, с тем присылал: в наших, деи, в бусурманских книгах пишетца, что те лета пришли, что руского царя Ивана лета пришли, рука ево над бусурманы высока. Уже, деи, и мне от нево обида великая. Поле, деи, все да и реки у меня поотымал, да и Дон у меня отнел, да и Озов город упуст у меня доспел, поотымал всю волю. В Азове казаки ево с Озова оброк емлют и воды из Дону пит[ь] не дадут …. Да ево же, деи, казаки Астарахан[ь] взяли и какую грубость учинили. Да царя же, деи, Ивана казаки у вас Волги оба берега отняли и волю у вас отняли, и ваши улусы воюют, да у вас же, деи, пришед городетцкие казаки в улусы ваши, воевали, да Дервиша царя Астараханского полонили. И то, деи, вам не соромоту ли учинили, как, деи, за то стать не умеете» [Российский государственный архив древних актов (РГАДА), ф. 127, оп. 1, ед.хр. 4, лл. 39-40]. Информация о взятии казаками города подтверждается еще одним источником. Московскому послу в Литву, Никите Семеновичу Сущеву, прибывшему к великому князю литовскому в начале 1553 г. (из Москвы он уехал 15 января), был дан наказ сообщить: «Тому три годы минуло, как Астарахань взяли государя нашего казаки; а царь астраханской Ямгурчей из Астарахани ушел был в Черкасы, да из Черкас присылал государю нашему бити челом, чтоб ево государь пожаловал посадил опять на Астарахани. И государь его пожаловал, посадил опять на Астарахани, и ныне на Астарахани сидит царь из государя нашего руки и смотрит во всем на государя нашего» [14, с. 375-376].
Отношения Астраханского ханства с Московским великим княжеством до 50-х г. XVI в. носили дружественный характер, обусловленный наличием общего врага – Крыма (конфликт с крымскими ханами Астрахань унаследовала от Большой Орды). До 1551 г. астраханцы, приезжавшие в Москву, появлялись здесь вместе с ногайцами. В 1552-1557 гг. упоминается уже и отдельный Астраханский двор в Москве, но о его местоположении ничего неизвестно. Вероятно, после взятия города он был ликвидирован: доставленный из Астрахани в 1558 г. царевич Ибак «поставлен был» на Рождественской улице «на крестьянском дворе» [20, с. 53].
После завоевания в 1552 г. Казани в Москве созрел план овладения всем Волжским торговым путем. Иван IV борьбу с Астраханским ханством в 1554 г. мотивировал нарушением ханом Ямгурчи достигнутых договоренностей и обидой московского посла. Подспорьем в оправдательной идее служила «Тмутараканская» легенда (фантастическое отождествление Астрахани с Тмутараканью, которая во времена кн. Владимира была дана им в удел сыну Мстиславу). В апреле 1554 г. из Москвы в Астрахань была послана военная экспедиция (воевода князь Ю.И. Пронский Шемякин «с товарищи» – около 30 000 человек). Хаджи-Тархан был взят без боя 2 июля, «в городе в то время были люди немногие» [9, с. 242]. Ямгурчи бежал в северокавказскую Тюмень (женой Ямгурчи была дочь кумыкского владетеля в Дагестане). В городе был поставлен хан Дервиш-Али, который до этого долго жил в Москве. При хане («годовать», как сказано в источниках) с небольшим гарнизоном был оставлен наместник П.Д. Тургенев. На Астрахань была наложена ежегодная дань. Сведения о ее размерах разнятся. В шерти (род договора-клятвы) астраханцев фигурируют 1000 рублей деньгами и 3000 рыб, «а собирать им тое дань меж себя самим и по вся годы присылать к нему великому государю и ево государским детям и наследником их к Москве, докележе благоволит господь Бог вселенней стояти со своими послы и полон российского царствия из кого ни есть купленой или взятой весь отдать безо всякого остатку и ухоронки» [ОР РНБ, Собр. Погодина № 1490, л. 86-86об.; РГАДА, ф. 181, оп. 1, ед.хр. 49, л. 180]. В другом источнике о дани сказано иначе: «по десети тысечь лошадей на год, да по дватцети тысечь овец, да по тритцати тысечь рыб осетров и белуг» [14, с. 450]. Шерть предусматривала в случае смерти Дервиша прямое обращение астраханцев в Москву к великому князю.
Дервиш-Али, однако, вскоре стал склоняться к союзу с Крымом и отослал П. Тургенева из города. Летом 1555 г. посланные из Москвы стрелецкий голова Г. Кафтырев и казачий атаман Ф. Павлов вновь занимают Астрахань, оставленную ханом и жителями. Дервиша удалось вскоре вернуть, причем дань за год была ему прощена, а в качестве московского представителя в городе оставлен Л. Мансуров. В ханстве сложилось фактическое двоевластие, а вскоре Дервиш в союзе с детьми ногайского мирзы Юсуфа осадили Мансурова в его резиденции – небольшой крепостце. Мансурову все же удалось уйти. В марте 1556 г. на Астрахань вновь была отпущена стрелецкая рать под командованием головы И. Черемисинова и казаки во главе с М. Колупаевым. Еще ранее в поход был отпущен казачий атаман Л. Филимонов. Подойдя летом к городу, воеводы снова никого не обнаружили: «царь из Астарахани побежал, а город выжег» [15, с. 37].
Части астраханской аристократии удалось бежать в Крым и Османскую империю. Какого-то астраханского царевича московские войска взяли «жива» 30 июля 1572 г. в ходе Молодинской битвы. Сын Дервиш-Али Мухаммед в начале 1570-х гг. жил в Османской империи, получая содержание от султана . В реестре № IV так называемых Реестров важных дел (МйЫтте Defterleri) имеется краткая запись в 3 строки от 23 джумада I 967 г.х. (20 марта 1560 г.) о выплате тридцати акче сыновьям Дервиша-Али, укрывшимся в Турции [см.: 22]. Как сообщал И.П. Новосильцев в 1570 г., «у Тур-ского ж салтана астороханской Дервиш Алеев сын Магмет-царевич, а живет в Урюм-ском городке за сторожи, а из города его вон не выпускают, а ест Турского олафу, а к себе ему Турской ездити не велит» [12, с. 89 (389)]. В том же источнике упомянуты и некие «астороханский Семен-мурза да Тенимом зовут Теребердеев с товарыщи, которые наперед прибежали из Асторохани в Азов» [12, с. 67], а потом принимали активное участие в астраханском походе османских и крымских войск 1569 г.
В Стамбуле оказались и сторонники Ямгурчи. В мухарраме 976 (июнь–июль 1568 г.) был написан ответ Селима II на послание Девлет-Гирея, в котором хан сообщал, что он готов начать военную кампанию для отвоевания Астрахани. В первой части султанского письма речь шла о подготовке астраханского похода. Вторая часть послания посвящена больше вопросу сложных отношений хана Девлет-Гирея с другими ханами из династии Гиреев. Падишах обещает ему, в частности, изгнать в Алжир некоторых особенно ярых сторонников астраханского хана Ямгурчи [см.: 22].
В Крыму очень долго не могли смириться с завоеванием Казани и Астрахани. Москва фактически предложила выкуп за переход волжских ханств под свою юрисдикцию – надбавки к наибольшей ранее имевшей место сумме поминок; и крымская сторона после длительного сопротивления согласилась на это.
Как и в других джучидских государствах вторым лицом в ханстве считался калга (наследник хана, как правило, его сын, или брат, или племянник). Знать состояла из султанов, огланов (уланов), беков и мурз (по русским источникам их в 1554 г. было не менее 500), многие из которых владели уделами. Не вызывает особых сомнений и существование в Астраханском ханстве института беев-карачи. Вероятно, главенствующую клановую группу составляли при астраханских ханах кунграты. Помимо них в ханстве жили представители клана мангыт. Скорее всего, структура властной элиты ханства была организована традиционным для Джучидских государств XV-XVI вв. образом: четыре правящих клана (при различиях в наборе конкретных кланов), к которым позже добавился еще один – мангыты. Мы вправе предположить, что структура деления астраханской ветви мангытов была аналогичной ветвям в других ханствах (имелись калга, нуреддин, а также простые беки и мирзы). Податное, зависимое население составляли так называемые «черные люди». После присоединения «мурзы и черные татары», оставшиеся в городе, были записаны в службу и должны были платить ясак. Они получили название юртовые или домовные. Оставшиеся в степях под управлением покорившихся князей получили название кочевных. Последние очень скоро исчезают с исторической арены. В домашнем хозяйстве, скорее всего, широко использовался труд рабов (вероятно, по большей части пленников славянского и кавказского происхождения). В источниках упоминается и астраханское духовенство – «муллы и ахуны и сеиты и абызы». В 1554 г. их было около 3000 человек.
Астраханское ханство имело тесные культурные связи со Средней Азией, Ираном, Османской империей, землями Дешт-и Кипчака. Эти связи обуславливались не только торговыми интересами, но и религиозным единством: Хаджи-Тархан лежал на одном из традиционных путей среднеазиатских паломников в Мекку. Сами астраханцы также совершали хаджж, и их связи с Меккой не прерывались даже в первые годы после присоединения города к Московскому государству. Мусульмане начинают заселять уже русский город Астрахань и поступать на русскую службу. В 1561 г. ногайский бий Ис-маил просил у Ивана Грозного некоего холопа по имени Табич, который служил в Астрахани: «а он пост держит и намаз правит, а в вере он в нашей», – писал Исмаил.
Видимо, в период независимости мусульманское духовенство города весьма активно вело миссионерскую деятельность в землях к востоку от Астрахани, распространяя и укрепляя ислам и мусульманскую культуру среди казахов. В начале XVI в. улемы из Хаджи-Тархана искореняли язычество у казахов [18, с. 106]. Ханифитский мазхаб, как и везде в городах Золотой Орды, доминировал, но были и шафииты и маликиты. Знали в Астрахани и классические труды по мусульманскому законоведению (фикху), в частности Хафиз ад-Дина Несефи (ум. 1310 или 1320 г.). Нет сомнения в том, что основная часть мусульман в Нижнем Поволжье исповедовало ислам суннитского толка, однако, возможно, встречались и шииты (в виду близости сефевидского Ирана). В целом для Астраханского ханства, вероятно, была характерна ситуация, свойственная Золотой Орде в более ранний период: сам город был оплотом ислама в государстве, а степь и вообще окрестности города были исламизированы очень слабо. Знакомы были в Хаджи-Тархане и с суфизмом. Возможно, что первоначально в Астрахани был весьма распространен тарикат Ясавийа. Позднее наиболее популярен, вероятно, как и в Казани, был тарикат Накшбандийа, но было известно и братство Кубравийа. Так же, как и в Средней Азии, Крыму и Казани, существовали шейхи (или ишаны) – особо почитаемые и уважаемые лица, религиозные авторитеты, руководители духовных братств.
Создавались в городе литературные и исторические сочинения: уроженцем Астрахани, поэтом и писателем Шерифом Хаджитархани было написано сочинение «Зафер наме-и Вилайет-и Казан», посвященное неудачному походу русских войск на Казань в 1550 г. Безусловно, в Астрахани существовала и собственная историографическая традиция. Информаторы Утемиш-хаджи, астраханцы Баба-Али и Хаджи Нияз, были образованными людьми своего времени. Последний, видимо, купец, «знаменитый своим богатством», рассказывал Утемиш-хаджи об эпохе войн между Берке и Хулагу, причем этот рассказ он сопровождал собственными комментариями относительно местностей, в которых происходили эти события. Хаджи Нияз под именем «Хонеяз» упоминается в письме московского дипломата Кубенского (октябрь 1500 г.). Его брат Ак-молла («Ах-молна») также был крупным торговым деятелем: с другими астраханцами он вел торговые операции в Москве, и, вероятно, какое-то время провел там в заключении. Аблез-бакши (московский приказной деятель, ведавший в Посольском приказе переводами с татарского и других восточных языков) как будто бы написал «Хонеязу» письмо, в котором предлагал ему, чтобы хан Абд ал-Керим, выдвинувшись к Дону, стерег московского посла и гостей. Захватив дипломата и купцов, Хонеяз мог бы обменять их на Ак-моллу [13, с. 333-334].
Можно предположить, что в ханстве существовали письменные фиксации событий золотоордынской истории; по всей видимости, наличествовала весьма устойчивая устная традиция, связанная с самой Астраханью, как бы включающая ее в общий ход истории. Скорее всего, бытовали в городе и имели известную популярность классические произведения мусульманской историографии (например, труд Рашид ад-Дина). Однако татарские исторические сочинения, специально посвященные истории Хаджи-Тархана, в существовании которых можно не сомневаться, не сохранились. Книга Джиханшаха б. Абд ал-Джаббара ал-Нижгарути ал-Хаджитархани «История Астрахани», к сожалению, не касается ханского периода в истории города [19; см. также: 23]. При дворе астраханских ханов работали писцы (бакши), ведавшие деловой, дипломатической перепиской, а также, вероятно, перепиской книг. Об одном из таких писцов-бакши хана ‘Абд ар-Рахмана, входившем в состав посольства в Москву в 1540 г., упоминают русские летописи . Знали в Хаджи-Тархане классические произведения арабской и персидской словесности (например «Шах-наме» Фирдоуси), образцы сочинений по точным наукам, например математике, географии, астрономии. Не исчезли с приходом ислама в город и языческие пережитки.
Ни одной достоверной исламской рукописи из Хаджи-Тархана до присоединения города к Русскому государству нам неизвестно. От времени существования русской Астрахани дошло несколько манускриптов. Их можно условно разделить на две группы: рукописи, изготовленные по собственной инициативе членами мусульманской общины города внутри нее, и списки, выполненные астраханскими мусульманами по заказу христиан-миссионеров. Среди книжной продукции астраханских мусульман встречаются как списки сугубо прикладного религиозного содержания (трактат об отменяющих и отмененных сурах Корана), так и рукописи «светского» характера (поэтические диваны и отдельные поэтические тексты, «Юсуф и Зулейха» ‘Али), среди которых преобладает история («Дастан-и насл-и Чингиз-хан», «Шаджара-и турки», «Тарих-и Надири»). Наблюдается классическая картина: коранические науки представлены исключительно на арабском; на фарси выполнены рукописи большей жанровой широты (этика, поэзия, история); тюрки почти полностью вытеснен в «светскую» сферу поэзии и истории [3, с. 206-210].
С XIV в. Хаджи-Тархан – один из важнейших торговых пунктов на Нижней Волге, через который проходил великий караванный путь, соединявший средиземноморскую торговлю с Востоком. Вероятно, особенно интенсивно развивалась торговля Хаджи-Тархана с городами Северного Азербайджана, а также с Азаком и черноморскими портами. Очень тесными были связи Нижнего Поволжья и Хаджи-Тархана, в частности с Хорезмом. Не случайно в начале второй четверти XIV в. на торговом пути с низовьев великой реки в Среднюю Азию – на Устюрте – одновременно возникает целый комплекс караван-сараев, который прекратил действовать в 70-е гг. XIV в. в связи с разрушительными походами Тимура на Хорезм. Походы Тимура 1391 и 1395 г., безусловно, нанесли большой урон и другому направлению торговли Астрахани – азакскому. Этот путь в конечном счете связывал иранские берега Каспия (через Астрахань и Азак) с Каффой, а затем с внутренними районами Османской империи. Шелк и пряности являлись основным товаром на этом пути. В конце XV в. значение торговли специями через Астрахань с востока (прежде всего из Индии через Шемаху и Баку) было все еще весьма велико. Хаджи-Тархан на всем протяжении своей истории вплоть до русского завоевания был и крупным центром работорговли. Рабы продавались в Крым, Казань, Среднюю Азию и Иран. После присоединения города к Московскому государству русские рабы еще очень долго продолжали возвращаться на родину.
Экономика Астрахани, видимо, складывалась из двух составляющих – транзитной торговли и экспорта местных продуктов [2]. Основными товарами собственно астраханской экономики были рыба и соль, которыми торговали как с волжскими городами, так и, вероятно, в значительно меньшей степени со странами каспийского бассейна. Соль в окрестностях города добывалась из озер (т.н. «самосадочная» соль), ее выгребали лопатами из воды, сушили на солнце и грузили на транспортные средства. В буграх соль могла сохраняться весьма значительное время, лишь уплотняясь со временем, отчего глыбу приходилось потом колоть топорами и ломами.
Рыба добывалась в Хаджи-Тархане издавна. Русская рыболовная терминология низовьев Волги почти вся тюркского происхождения, что указывает на ее заимствование русскими рыбаками в готовом виде от местного населения (татарская лексика очень частотна, например в описании устройства учуга). Рыбы осетровых пород (севрюги?) (вероятно, символ зодиакального созвездия Рыб) даже изображены на одном из типов хаджитарханских монет XIV в. Лов осетров осуществлялся три месяца в году – с конца мая по конец августа. Рыба солилась на месте, грузилась на суда и вывозилась вверх по Волге. Ассортимент вывозимой рыбы был, видимо, не столь разнообразен: в русских документах упоминаются, в основном, осетры, белуги и севрюги. Терминология засолки рыбы также почти сплошь тюркского происхождения, что позволяет предположить, что и в ханское время рыбу в Хаджи-Тархане солили приблизительно так же. Рыбу также сушили (она употреблялась иногда вместо хлеба). Рыбные учуги, скорее всего, в первой половине XVI в. принадлежали хаджитарханской аристократии. Часть учугов на рукавах волжской дельты и ериков принадлежала лично хану.
Хлеб в Астрахань приходилось ввозить. Вероятно, город должен был постоянно страдать от нехватки зерна, в таких условиях мор и голод среди местного населения должны были быть явлением отнюдь не редким.
В экономике ханства весьма велика была роль скотоводства. Фазлаллах ибн Руз-бихан Исфахани писал, что «из Хаджи-Тархана доставляют множество благ, жирных овец, коней, верблюдов и другие ценные товары». Не случайно до сего дня сохранилась татарская пословица «Ačtarqanda sSjSr bər aqča, kilä-kilä тэг) aqča» [24, с. 63] («В Астрахани корова [стоит] одну денежку, [а если] отъедешь [уже] тысячу» ). Возможно, какую-то роль в хозяйстве ханства играли садоводство, огородничество и охота, однако их доля не могла быть очень велика (существование в Астрахани развитого садоводства в ханский период весьма вероятно). В русских пословицах XVII в. арбузы – то, чем Астрахань славна: «Астрахань арбузами, а мы гологузами».
Можно достаточно уверенно полагать существование в ханстве уделов хана и кал-ги (калгалык). Последний давался калге только в пользование. Крестьяне, жившие на землях калгалыка, как и ханские, работали на них из 1/10 части. Данных о бейликах, подобных крымским и казанским, в Астрахани нет, хотя, скорее всего, они были также и там. Весьма вероятно наличие поземельных владений духовных лиц и учителей (ходжалык). Какая-то часть пахотных земель, вероятно, находилась в общинном владении. Скорее всего, существовал в Астрахани и институт сойургала (условного военно-ленного землевладения, права взимать в течение известного времени в свою пользу ренту–налог, ранее поступавший в пользу хана).
На всем протяжении своей многовековой истории город оставался крупным культурным и торговым центром Нижней Волги.
1. Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV–XVI вв. М.-Л., 1950.
2. Зайцев И.В. Астраханское ханство. 2-е изд., исправленное. М., 2006.
3. Зайцев И.В. Арабские, персидские и тюркские рукописи в Хаджи-Тархане / Астрахани. Русская Астрахань как центр переписки рукописей // Мир Ислама – Pax Islamica. № 2(3), 2009.
4. Казакова Н.А. «Татарским землям имена» // Труды отдела древнерусской литературы. Т. XXXIV. Л., 1979.
5. Каштанов С.М. Социально-политическая история России конца XV – первой половины XVI века. М., 1967.
6. Комиссаренко А.И., Моисеев М.В. Астраханское ханство по документам ногайской посольской книги за 1551-1556 гг. // Исторический архив. 2004. № 2.
7. Остапчук В. Хроника Реммаля Ходжи «История Сагиб Герей хана» как источник по крымско-татарским походам // Источниковедение истории Улуса Джучи (Золотой Орды). От Калки до Астрахани. 1223-1556. Казань, 2002.
8. Описи царского архива XVI в. и архива Посольского приказа 1614 г. М., 1960.
9. Полное собрание русских летописей. Т. XIII (Патриаршая или Никоновская летопись). СПб., 1904.
10. Посольская книга по связям России с Ногайской Ордой 1489–1508 гг. М., 1984.
11. Посольская книга по связям России с Ногайской Ордой (1576 г.). М., 2003.
12. Путешествия русских послов XVI–XVII вв. Статейные списки. М.-Л., 1954.
13. Сборник Русского исторического общества. Т. 41. СПб., 1884.
14. Сборник Русского исторического общества. Т. 59. Памятники дипломатических сношений Московского государства с Польско-Литовским: Т. II (1533–1560). СПб., 1887.
15. Разрядная книга 1550-1636 гг. Т. 1. М., 1975.
16. Тизенгаузен В.Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. Т. 1 (Извлечения из сочинений арабских). СПб., 1884.
17. Трепавлов В.В. Родоначальники Аштарханидов в Дешт-и Кипчаке (Заметки к предыстории бухарской династии) // Тюркологический сборник 2007–2008. История и культура тюркских народов России и сопредельных стран. М., 2009.
18. Фазлаллах ибн Рузбихан Исфахани. Михман-наме-йи Бухара (Записки бухарского гостя). М., 1976.
19. Джиханшах б. Абд ал-Джаббар ал-Нижгарути ал-Хаджитархани. Тарих-и Астархан. Астрахань, 1907 (араб. шрифт).
20. Хайретдинов Д.З. Мусульманская община Москвы в XIV – начале XX века. Нижний Новгород, 2002.
21. The Travels of Ibn Baftuta A.D. 1325-1354. Translated by H.A.R. Gibb. Vol. II. Cambridge, 1962.
22. Bennigsen A. L’expedition turque contre Astrakhan en 1569 // Cahiers du monde russe et soviétique (CMRS), vol. VIII, № 3. Paris, 1967.
23. Frank, Allen J. Muslim Sacred History and the 1905 Revolution in a Sufi History of Astrakhan // Studies on Honor of Yuri Bregel. Ed. By Devin DeWeese. Bloomington, 2001.
24. Cumucica & Nogaica. G.J. Ramstedt’s Kumyk materials edited and translated by E. Gürsoy-Naskali & G.J. Ramstedts nogajische Materialien bearbeitet und übersetzt von H.Halén. Helsinki, 1991.
25. Tarih-i Sahib Giray Han. Ankara, 1973.
26. Zaytsev İ. Astarhan Hanlığı’nın Sınırları // Tarih İncelemeleri Dergisi. Cilt/Volume
XXIV, Sayı/Number 2. Aralık/ December 2009, İzmir.
27. Zaytsev I. Astrakhan // The Encyclopaedia of Islam Three. Ed. by Gudrun Krämer, Denis Matringe, John Nawas and Everett Rowson. L.-Boston, 2010.
28. Zaytsev İ. Orta Çağ Kaynaklarında Astarhan Şehrinin Adlandırılması Sorununa Dair // Tarih İncelemeleri Dergisi. Cilt/Volume XXVI, Sayı/Number 2. Aralık/ December 2011, İzmir.
