Католические миссионеры

Католические миссионеры в Золотой Орде

Роман Хаутала

Как указывал Дж. Малдун, центральной задачей католических миссионеров в средневековье было исполнение заповеди Христа проповедовать Евангелие всем людям для того, чтобы способствовать спасению всего человечества. Поэтому миссионеры должны были посвящать свою деятельность: укреплению тех христиан, чья твердость в вере оказалась под угрозой; противостоянию ложным учениям и еретикам; и, что важнее для настоящей статьи, приложению всех усилий для возвращения «неверных» в лоно церкви [18, с. 37–38]. Важность последней из упомянутых задач неизменно подчеркивалась цитатами из Священного писания, интерпретация которых в XIII столетии приобрела отчетливо эсхатологический характер: как сам Христос, так и апостол Павел указывали на необходимость тотального обращения «неверных» в преддверии назревающего пришествия Антихриста, как на обязательное условие для грядущего искупления всего человечества [см. От Матфея: 24: 14, 28: 19-20; От Марка: 13: 10; К римлянам: 11: 25-26; а также: 24, с. 1-2; 21, с. 271; 20, с. 2; 10, с. 12-13]. Таким образом, с точки зрения теоретиков католического миссионерства, будущее спасение христиан зависело не только от морального преображения их образа жизни, но и от эффективности прозелитической деятельности новых апостолов Римской церкви за пределами Европы.
В свою очередь, Святой престол проявлял ясное осознание новых задач, стоявших перед Римской церковью, и поручал их выполнение новым орденам францисканцев и доминиканцев, основанным в начале XIII века для достижения насущных целей. В своей специальной булле «Cum hora undecima» 1235 года, воспроизводившейся последующими понтификами в неизменном виде в течение XIII-XV столетий, папа Григорий IX поручал новым апостолам Римской церкви отправиться к «народам и племенам, и языкам и царям многим», поскольку, переиначивая апостола Павла, «весь Израиль не спасется до тех пор, пока не войдет полное число язычников» [см. Откровение 10: 11; К римлянам 11: 25-26; а также: 3, no. 210, с. 286-287; 22, с. 222; 18, с. 36-37]. В перечислении народов, к которым должны были направиться миссионеры для проповедования Евангелия, упоминание «тартар» встречается впервые в одноименной булле папы Иннокентия IV от 23 июля 1253 года [8, no. 211, с. 237] и продолжает фигурировать в последующих буллах Римских понтификов вплоть до XV века.
С момента появления татар в Восточной Европе, они представлялись образцовыми объектами христианского прозелитизма, от обращения которых зависело грядущее искупление христианства. Апостолат францисканцев и доминиканцев среди татар полностью отвечал идеалам католического миссионерства. К тому же эта деятельность могла оказаться чрезвычайно полезной и для достижения геополитических целей: «язычники-тартары», обращенные в христианство, могли оказать значительную военную поддержку Латинскому миру в его многовековой борьбе с исламом. В частности, Раймунд Луллий указывал в своем миссионерском проекте, представленном французскому королю Филиппу IV, на внешнеполитические выгоды, которые могли бы последовать за тотальным крещением татар [11, с. 64]; тогда как францисканцы Каффы, проповедовавшие Евангелие среди кочевников Золотой Орды и адресовавшие в 1323 году отчет о своей деятельности администрации Ордена, уверяли своих западных собратьев в том, что «после совершенного обращения этой империи не было бы более никакой силы у власти сарацин, запертых и окруженных, с одной стороны, этой империей; а с другой – греками и италийцами, то есть латинянами, и другими христианскими королевствами» .
В то же время латинские авторы выказывали крайнюю озабоченность по поводу возможного успеха мусульманского прозелитизма среди татар. Тот же Луллий настаивал в ряде своих трактатов конца XIII столетия на необходимости интенсификации христианского прозелитизма на Востоке и описывал те угрозы для христианства, которые таились в потенциальном обращении татар в ислам [19, с. 119; 11, с. 66; 13, с. 151; 12,I, с. 374]. В начале XIV века Луллий уже сетовал на то, что хан Токта окружил себя мусульманскими секретарями, и выражал опасения, что благодаря своему положению высшие мусульманские чиновники получали возможность распространять мусульманскую веру в Улусе Джучи [12, I, с. 381-384, III, с. 374]. В свою очередь, доминиканец Гийом де Адам писал в своем трактате «Как победить сарацин» 1317 года, что хан Узбек «принимает в свои владения, поощряет и защищает сарацинских факиров, то есть монахов, и всех других, посредством которых, в конце концов, сам он вместе со многими другими тартарами стал наихудшим сарацином, врагом и гонителем христиан» . А венецианец Марино Санудо Торселло указывал, что обращение кочевников улуса Джучи в ислам «может стать чрезвычайной угрозой и великой опасностью для христианской веры, так как лицами, внушающими доверие, утверждается, что у упомянутого Узбека есть бесчисленное количество всадников» .
По упомянутым выше причинам католические миссионеры приложили множество усилий для организации проповедования Евангелия в Золотой Орде. Однако для развертывания прозелитической деятельности на Востоке им нужно было преодолеть ряд препятствий, в чем неоценимую услугу им оказали западные купцы. Итальянская коммерческая экспансия совпала с развитием восточного апостолата и налаживание морских сообщений между Европой и Азией позволило христианским миссионерам относительно легко достигать регионов, в которых они развернули прозелитическую деятельность. Так, упомянутое выше письмо францисканцев из Каффы содержало следующую инструкцию для тех миссионеров, которые решили бы посвятить себя восточному апостолату: «знайте, что сюда безопасней и легче прибыть по морю в компании с венецианскими торговцами, чем по суше через те края, которые являются крайне труднопроходимыми и опасными» . В свою очередь, послание иберийского минорита Пасхалия из Виттории содержит описание его путешествия из Испании в Сарай в 1335 году с перечислением всех промежуточных этапов следования католического миссионера через Венецию, Галату и Тану [23, с. 501-506].
Этот же вклад в развитие восточного апостолата подчеркивал и германский аноним из Мюнстера, указывая одновременно и на не менее важную материальную поддержку купцов из Северной Италии: «ибо торговцы из Ломбардии и других богатых земель, пребывающие в тех краях и часто туда прибывающие, влекут за собой эти Ордена в те края и основывают для них обители при поддержке других торговцев и правоверных, щедро поставляя им все необходимое согласно тому, какому из этих Орденов каждый из них отдает предпочтение». Западные купцы, очевидно, были склонны финансировать постройку католических церквей во всех крупных городских центрах Золотой Орды, которые они посещали; способствуя тем самым основанию францисканских и доминиканских конвентов в Каффе, Солдайе, Солхате, Тане и Сарае [19, с. 89, 94, 138].
Таким образом, католические миссионеры продвигались на Восток бок о бок с западными купцами, и, по всей видимости, они появились на территории Золотой Орды параллельно с основанием генуэзской фактории в Каффе. Во всяком случае, латинский перевод ярлыка хана Узбека, выданного францисканцам в 1314 году, указывал на тот факт, что впервые этот ярлык был пожалован миноритам ханом Менгу-Тимуром (1266/67-1280) и, по-видимому, в начале его правления [6, с. 65; 2, с. 33-34].
Содержание этого ханского ярлыка выявляло еще более важное обстоятельство, обусловившее благополучное развертывание апостолата в границах Золотой Орды, а именно, благосклонность джучидских правителей к католическим миссионерам. Ярлык предоставлял миноритам право на беспрепятственное проповедование Евангелия на всей территории Золотой Орды и гарантировал им покровительство хана в случае конфликта с представителями альтернативных конфессий. Джучидская протекция оказывала неоценимую услугу миссионерам в ходе их нередких столкновений с мусульманскими резидентами золотоордынских городских центров, о чем ценнейшие сведения предоставляет послание брата Ладислава, францисканского кустодия Газарии (т.е. Северного Причерноморья). В своем письме Ладислав описывал обстоятельства конфликта, возникшего летом 1286 года между францисканцами Солхата и местными мусульманскими жителями, возмущенными обыкновением католиков звонить в колокол на своей церкви. В ходе конфликта солхатские мусульмане сорвали этот колокол и разрушили католическую церковь, вызвав своими действиями подачу жалобы со стороны францисканцев, обращенную к хану Тула-Буге и Ногаю. В ответ на петицию миноритов джучидские правители направили в Солхат своих представителей, которые, несмотря на личную приверженность к мусульманской вере, сурово наказали обидчиков францисканцев, позволив тем восстановить свою церковь и повесить на ней три колокола на месте одного разрушенного [12, II, с. 444–445].
Очевидно, что правители Золотой Орды следовали предписаниям Ясы о терпимом отношении ко всем мировым религиям и продолжали это делать и в XIV столетии, несмотря на возросшее влияние ислама на джучидскую элиту. Как послание, написанное в 1320 году братом Иоганкой на территории современной Башкирии, так и письмо францисканцев Крыма, отправленное на Запад тремя годами позже, не скрывали восхищения миноритов в отношении склонности джучидской администрации предоставлять всем общинам полную свободу в религиозных вопросах до тех пор, пока их конфессиональная автономия не нарушала интересов светского законодательства Золотой Орды [6, с. 66; 1, с. 90-91, 108-109; 17, с. 111]. Наиболее красноречивое описание религиозной толерантности татар приводил умбрийский францисканец Джованни Элемози-на в своем «Хрониконе» 1336 года: «И после того, как эти тартары подчинили многие царства … Божьим провидением, под влиянием некоего естественного милосердия, они были настолько преображены от своего неистовства и свирепости и обращены к доброте, что начали с любовью и заботой управлять и лелеять народы, которые они подчинили. И они позволили народам беспрепятственно следовать своим законам и продвигать свою культуру согласно своим древним ритуалам, и владеть в мире своей землей, лишь бы повиновались властителю тартар и выплачивали ему налог с имущества» .
Пользуясь покровительством ханов, францисканцы развернули чрезвычайно активную миссионерскую деятельность в центральных регионах Золотой Орды. Согласно упомянутому выше письму кустодия Ладислава, к 1286 году минориты основали свои местопребывания в Каффе, Солхате, Кырк-Ере (Чуфут-Кале), Сарае и Вичине (в дельте Дуная) [12, II, с. 444-445]. Более поздний список опорных пунктов францисканцев в Улусе Джучи, составленный до 1319 года и сохранившийся в копии манускрипта из коллекции Британского музея (Nero A. IX), уже указывает на существование 17 конвентов, располагавшихся, помимо упомянутых Ладиславом городов, также в Солдайе, Херсоне (совр. Херсонес), Чембало (совр. Балаклава), Барасоне (совр. Карасу-Базар), Маврокастро (совр. Белгород-Днестровский), Тане, Маджаре, Укеке и в пункте Святой Иоанн в трех милях от Сарая [12, III, с. 72]. Францисканский автор Паолино Венето прибавляет к этому списку упоминание конвента в Булгаре, а Бартоломей Пизанский – в Аксарае (Сарай ал-Джедид), Агитаркане (Астрахань) и Иличе (Ени-Кале) [12, II, 268; 4, с. 557].
Доминиканцы появились в Золотой Орде значительно позже францисканцев и обосновались в Каффе только в конце XIII века [9, с. 186, nota 174; 14, с. 257; 19, с. 94, nota 108, с. 132; 15, с. 92]. Однако братья-проповедники внесли посильный вклад в развитие апостолата, обратив в католичество в 1333 году некоего Милленуса, аланского правителя Воспоро (Керчь). Со своей стороны, папа Иоанн XXII был столь обрадован известием об обращении крымских аланов, что посчитал уместным основать архиепархию Воспоро во главе с доминиканцем Франческо ди Камерино [5, a. 1333, § 36-37, с. 524-525].
Однако католическая миссионерская деятельность не ограничивалась городскими центрами Улуса Джучи. Письмо францисканцев Каффы 1323 года ясно указывает на то, что крымские минориты развили повседневную прозелитическую деятельность в степи: «но ежечасно следуя за кочующими лагерями и всецело предаваясь столь многим нашим занятиям, у нас часто нет времени отведать еды до сияния звезд на небе. И не удивительно, что в ходе одной такой поездки некий немецкий брат вырвал из рук язычников 93 их идола, крестил все их семьи и наставил их в вере по мере возможностей» . Данное сообщение в значительной степени перекликается с содержанием отчета минорита Иоганки о его шестилетнем апостолате на территории современной Башкирии [1, с. 90, 108; 6, с. 66]. По всей видимости, усилия Иоганки не оказались напрасными, поскольку более поздний францисканский документ из упомянутого выше манускрипта коллекции Британского музея (Nero A. IX) свидетельствует о крещении «сына некоего великого тысячника по имени Тармагар, а также Эстокиса, господина всей Баскардии, с женой и детьми, и многочисленным родом» .
Но наиболее детальное описание апостолата в степи содержится в «Хрониконе» Джованни Элемозина, сообщавшем, среди прочего, что «пастухи скота, меньшие братья Святого Франциска, имеют среди этих тартар пять подвижных местопребываний в шатрах, покрытых войлоком. И вместе с тартарами передвигаются с места на место, перевозя на повозках местопребывания, книги и утварь. Они проповедуют тартарам, крестят их и исполняют правоверным таинства. И поскольку с самого начала эти братья стали благословлять жениха, невесту и свадьбы и, по примеру нашего Господа, есть с ними; то по этой причине настолько стала расти набожность среди тартар, что братьям часто нужно благословлять свадьбы и есть с ними. И тартары так любят братьев потому, что они не хотят воевать и носить оружие, и поскольку они не хотят владеть землями и виноградниками, но только ничтожными местопребываниями, где они могли бы временно останавливаться» .
По всей видимости, католические миссионеры чувствовали себя в большей безопасности в степи, а не в джучидских городах, где у них неоднократно возникали разногласия с местными мусульманами. Очевидно, поэтому автор францисканского письма из Каффы 1323 года приводил следующую характеристику отношения кочевников к миссионерам, явно контрастировавшую с констатацией серии мученичеств, принятых католическими проповедниками в восточных городах: «Знайте, что мы часто находим проявление большей набожности у самих язычников, чем у христиан. И они охотно дают нам еду и пригодную одежду, которая у них имеется» .

1. Аннинский С.А. Известия венгерских миссионеров XIII–XIV вв. о татарах и восточной Европе // Исторический архив. № 3. М.-Л., 1940. С. 71–112.
2. Хаутала Р. Ярлык Узбека францисканцам Золотой Орды 1314 года: латинский текст, русский перевод и комментарии // Золотоордынское обозрение. 2014. № 3. С. 31–48.
3. Acta Honorii III (1216-1227) et Gregorii IX (1227-1241) e regestis vaticanis aliisque fontibus collegerunt notisque adornarunt / Tăutu A.L. (ed.). Romae, 1950.
4. Analecta Franciscana: sive chronica aliaque varia documenta ad historiam Fratrum minorum spectantia. Vol. IV. Quaracchi, 1906.
5. Annales ecclesiastici Caesaris Baronii. Vol. XXIV. 1313-1333 / Raynaldus O., Theiner A. (eds.). Barri-Ducis, 1880.
6. Bihl M., Moule A.C. Tria nova documenta de missionibus Fr. Min. Tartariae Aquilonaris annorum 1314-1322// Archivum Franciscanum Historicum. № 17. Quaracchi, 1924. P. 55-71.
7. Bongars J. Gesta Dei per Francos, sive Orientalium expeditionum, et regni Francorum Hierosolomitani historia. Vol. II. Hanoviae, 1611.
8. Bullarium Ordinis FF. Praedicatorum. Vol. I. Ab Anno 1215 ad 1280 / Ripoll Th., Brémond A. (eds.). Romae, 1729.
9. Ciocîltan V. The Mongols and the Black Sea Trade in the Thirteenth and Fourteenth Centuries / Willcocks S. (tr.). Leiden, Boston, 2012.
10. Daniel E.R. The Franciscan Concept of Mission in the High Middle Ages. Lexington, 1975.
11. DeWeese D.A. The Influence of the Mongols on the Religious Consciousness of Thir teenth Century Europe // Mongolian Studies. № 5. Bloomington, 1978-1979. P. 41-78.
12. Golubovich G. Biblioteca bio-bibliografica della Terra santa e dell’Oriente francescano. 5 vols. Quaracchi, 1906-1927.
13. Hillgarth J.N. Ramon Lull and Lullism in Fourteenth-Century France. Oxford, 1971.
14. Jackson P. The Mongols and the West, 1221-1410. Harlow, 2005.
15. Loenertz R.J. La Société des Frères Pérégrinants. Étude sur l’Orient Dominicain. Vol. I. Étude sur l’Orient dominicain. Roma, 1937.
16. Marino Sanudo Torsello. Book of the Secrets of the Faithful of the Cross = Liber secretorum fidelium crucis / Lock P. (tr.). Burlington, 2011.
17. Moule A.C. Textus duarum epistolarum Fr. Minorum Tartarie Aquilonaris an. 1323 // Archivum Franciscanum Historicum. № 16/1–2. Quaracchi, 1923. P. 104–112.
18. Muldoon J. Popes, Lawyers, and Infidels. Liverpool, 1979.
19. Richard J. La Papauté et les missions d’Orient au Moyen Age (XIIIe-XVe siècles). Rome, 1998.
20. Schmieder F. Nota sectam maometicam atterendam a tartaris et christianis: The Mongols as Non-Believing Apocalyptic Friends around the Year 1260 // Journal of Millennial Studies. №I/1. Boston, 1998. P. 1-11.
21. Schmieder F. Tartarus valde sapiens et eruditus in philosophia. La langue des missionnaires en Asie // L’étranger au Moyen Âge: XXXe Congrès de la SHMES, (Göttingen, juin 1999). Paris, 2000. P. 271-281.
22. Tolan J.V. Saracens. Islam in the Medieval European Imagination. New York, 2002.
23. Van den Wyngaert A. Sinica Franciscana. Vol. I. Itinera et relationes fratrum minorum saeculi XIII etXIV. Quaracchi, 1929.
24. Whalen B.E. Dominion of God: Christendom and Apocalypse in the Middle Ages. Cambridge, 2009.
25. William of Adam (Guillelmus Ade). How to Defeat the Saracens = Tractatus quomodo Sarraceni sunt expugnandi / Constable G., Chakravarti R., Constable O.R., Kolbaba T. (eds.). Washington, 2012.