Псковская летописная повесть о Смутном времени

О СМУТЕ И РАЗДОРАХ И ОТСТУПНИЧЕСТВЕ ПСКОВИЧЕЙ ОТ МОСКОВСКОГО ГОСУДАРСТВА, И КАКИЕ БЫЛИ ПОТОМ В ГРАДЕ ПСКОВЕ БЕДЫ И НАПАСТИ ОТ НАШЕСТВИЯ И ЗАВОЕВАНИЯ ПОГАНЫМИ, ПОЖАР И ГОЛОД; И ОТКУДА ВЗЯЛИСЬ НЕСЧАСТЬЯ ЭТИ И В КАКОЕ ВРЕМЯ
В год 7115-й (1606) был убит в Москве лжецарь, назвавший себя Дмитрием; благодаря молитвам Пречистой Богородицы и великих чудотворцев не допустил Бог уничтожения христианской веры и обращения церкви в латинство, как замыслил то окаянный; только одно лето был он царем и вскоре был убит. И после него сел на царство князь Василий Шуйский, и отпустил царицу Маринку, преступную литовку, вместе с литовцами в их землю, и повелел проводить их до границы. И пришли они в Северские земли, и присоединились к ним русские люди, и заняли города, и нашли себе опять лжецаря. И царь Василий много раз посылал на них войска и сам ходил, но безуспешно; взволновались люди и соблазнились < то Бог допустил за грехи наши>; пришли даже к царствующему граду и осадили его; и был голод сильный, и ниоткуда не ждали помощи.
И послал царь племянника своего, князя Михаила Скопина, в Новгород, и послал его за море нанять немцев на помощь себе в войне с Литвой. В то же время, в августе месяце, в псковских пригородах появились крамольные грамоты от вора из-под Москвы на прелыцение малодушных, и соблазнились люди, и начали ему крест целовать. Тогда же вскоре преставился епископ Геннадий от горя, услышав о таком соблазне. Также и в Пскове взволновались люди, услышав о том, что от лжецаря идет кто-то с небольшим войском. Воеводы же, увидев такое волнение народа, долго успокаивали его, но не смогли остановить. Тогда народ схватил лучших людей, купцов и бросил их в темницу, воеводы же послали в Новгород с просьбой прислать в Псков войско на помощь. В это же время некто враг креста Христова пустил слух, что немцы идут в Псков; и слышали прежде, что послал царь за немцами, но те еще не пришли из-за моря в Новгород. И тогда в народе стали кричать какие-то мятежники, что немцы уже пришли от Ивангорода к мосту на Великой реке. И тотчас все поднялись и схватили воевод, посадили в темницу, а сами послали за воровским воеводой Федькой Плещеевым, и целовали крест вору, и начали жить по своей воле, и отошли от Московского государства, и подчинились лжецарю, и обезумели, живя по своей воле, и в жадности разгорелись страстью к чужому богатству.
В ту же осень пришли от вора в Псков, как от сатаны бесы, из войска его мучители, и убийцы, и грабители, рассказав малоумным о его могуществе и власти; те же окаянные восхвалили преступное и греховное правление его и начали хвалиться перед ним своим усердием к вору, как они жаждали ему покориться. И наговорили на тех боголюбцев и страдальцев, которые не захотели преклонить колени пред Ваалом, то есть предтечей антихриста, – на городских правителей и знатных мужей города, которые были посажены в темницу. И взяли те злые лютые звери их из темницы, насильственной смерти предали, одних на кол посадили, другим головы отсекли, остальных разными муками замучили и имущество их забрали, боярина же Петра Никитича Шереметева в темнице удавили. И на владычном дворе, и в монастырях, и у правителей городских, и у купцов все богатства забрав, уехали под Москву к своему лжецарю и там впоследствии своими же были убиты.
И прислал лжецарь в Псков новых своих воевод, пана Андрея Тронянова Порецкого Белорусца, и пана Лютора Побединского, да дьяка Крика Тенкина; но те ничего злого в городе не сделали и, недолго побыв, уехали.
И потом приехал князь Александр Жировой Засекин. При нем разразился гнев Божий на славный град Псков в наказание, чтобы отошли от своеволия своего и раздоров: месяца мая в 15 день, в 6-м часу, загорелось на Полонище у Успенского монастыря, когда готовили пищу во дворе, и сбежались люди, и погасили огонь. Начали расходиться по домам, и вдруг неожиданно загорелось снова. И в этот миг поднялась буря великая, сильный ветер с юга, и понесло огонь к площади, и не смогли его укротить ничем, и побежали все каждый в свой дом. И потом загорелось Печерское подворье, и неожиданно загорелся верх у церкви преподобного Варлаама на Запсковье, и оттуда подул сильный северный ветер, и загорелся весь город и пороховые склады, и порохом взорвало стены Кремля с двух сторон. И до ночи весь город выжгло, и много людей побило камнями и пожгло, осталось только 2 монастыря – Николая чудотворца в Песках, да напротив него, за рекой, Козьмы и Демьяна на Гремячей горе; и в соборном храме сохранил Бог только гробницу благоверного князя Довмонта, а остальное все сгорело.
Псковский же народ, чернь и стрельцы, не испугавшись того Божиего гнева, начали чужое добро грабить у знатных людей и, дьяволом подстрекаемые, говорили так: «Бояре и купцы город зажгли!» И во время самого пожара начали камнями их выгонять, они же побежали из города. И утром, собравшись, они начали хватать знатных дворян и купцов, мучить и казнить и в темницы сажать неповинных из числа правителей города и людей церковного сана, безумные, говоря: «Вы город зажгли и погубили, нашего царя не желая». А все это окаянные мятежники и главари иудейского сборища затеяли против добрых людей, чтобы богатства их взять. А буйная толпа слепо следовала их примеру и кричала, и тогда много крови неповинной пролилось в городе, целыми днями мучили окаянные.
Услышали воины в Великом Новгороде о попущенье Божием на Псков, о пожаре, и вскоре пришел атаман Тимофей Шаров с казаками и не осмелился внезапно напасть на город. А в городе тогда не было ни орудий, ни пороха, да и ручного оружия было мало, но, заострив колья, выходили из города. И много горожан побили новгородцы, преследовали их до города, а в город не дерзнули войти, ибо был город велик и людей в нем множество, а их немного тогда было, человек триста.
Псковичи же, словно вторые иудеи, разъярившись, вытащили из темницы добрых людей, жестоко их мучили, говоря: «Вы призвали на нас новгородцев». Новгородцы же спалили посад на Завеличье и ушли.
В тот же год, месяца августа в 18-й день, враги креста Христова взяли из темницы купца Алексея Семенова, сына Хозина, и долго мучили жестоко, и повели его из города на казнь. Тогда же некие христолюбцы услышали в торговых рядах о такой свирепости мятежников и кровопролитиях, взяли свое оружие и сказали сами себе: «Если ныне не поднимемся на врагов своих и мучителей, то они всех добрых мужей города погубят». И, вскричав, пошли на них, и разогнали буйную толпу, и побили главарей сборища, иных казнили, а стрельцов выгнали из города. Услышали же те окаянные, которые повели на казнь Алексея, что поднялись против них горожане, и вот прибежал какой-то безбожник стрелец и у самых городских ворот отсек неповинную голову праведного Алексея. А после того как были разогнаны враги, всех освободили и воздали хвалу Богу о том.
В 118 (1610) году, в масленичное заговенье, были присланы из Великого Новгорода два стрельца с грамотой от царя Василия, чтобы псковичи вновь возвратились под власть Московского государства, и воссоединились, и вместе бы поднялись на смутьянов и на литовцев. Правители города и знатные мужи захотели подчиниться власти и воссоединиться и хотели сразу же крест целовать, но по вражьему навету не нашли в казне прежней записи, по которой крест целовать.
И вновь тогда начались несчастья горше первых: побежали по всему городу мятежники и развратители, прежденазванные главари, крикуны, кровопийцы, мучающие беззаконно, расхищающие чужие богатства и не желающие подчиняться властям; и, рыская по городу, они кричали таким же невеждам и смердам, стоящим на перекрестках и площадях, что правители города и лучшие люди, дворяне и купцы, монахи и попы, и все белые люди хотят крест целовать и мстить за свои обиды, которые мы им причинили, и крест целовали московскому царю Василию.
Они же, буйная толпа, малодушные и неразумные, поднялись с оружием на своих же и послали за город, за Великую реку, в слободу стрелецкую за стрельцами; и те пошли к ним в город, ибо после убийства Алексея Хозина стрельцы за их предательство из города были изгнаны, и в город их до сего времени не пускали. Правители же города, и купцы, и дворяне, некоторые из знатных людей города, увидев смятение народа и злые его помыслы, бежали из города с наступлением вечера к Снетной горе по Великой реке, заплакав горько, дома и жен и детей оставив, кто успел, тот на конях, другие же пешими. Те, кто имел коней, пошли к Новгороду, а пешие пошли в Печерский монастырь Пречистой Богородицы, боясь прежних преследований и жестоких казней.
Утром, в чистый понедельник Великого поста, когда все истинные христиане очищаются от всех злых дел, они же, еще более дикие, чем звери, свирепо разъярившись, как львы, собрались в центре города и позвонили на вече. Собрался буйный народ неразумный и крестьяне, как скот бессловесный, сами не зная, чего ради собраны. Главари же сборища сказали: «Ищущие вчера нашей крови сбежали, а мы оставшихся их советников возьмем и посадим в темницу и разузнаем о них».
И помчались по домам, ища добычи и желая насытиться кровью человеческой, подобно прежним мучителям, или еще более того – вторым иудеям, как, предрекая, назвал псковичей за дела их великий князь Александр Ярославич Невский. И кого из неповинных православных нашли, тех потащили на сборище, и жестоко их мучили, и бросили в пустые дома и погреба; кто же душой и телом покинул город, у тех жен кинули в дома и погреба и, выпуская их оттуда, жестоко мучили и смерти предавали. И занимали дома их, ели, пили и веселились, и богатства их между собой делили. И если кто-нибудь из сидящих в темнице имел что-то при себе, то откупался взяткой от мук и смерти; кто же не мог ничего дать, те были замучены и умерли в темницах, а жены их и дети остались бездомными. И было более двухсот мужчин и женщин, страдавших от таких бед, пока пришедший лжецарь и вор Матюшка не освободил всех страдальцев и вместо них не заточил самих < мучителей>. Все это было по Божьему предусмотрению, все потом получили возмездие за свои дела. Но возвратимся к прежнему рассказу. Царь Василий, узнав о таких раздорах в Пскове, самовольстве смердов и желая постращать их, чтобы подчинились они Московскому государству, прислал в Великий Новгород князя Владимира Долгорукого, повелел ему с новгородскими войсками идти под Псков; и пришли они после Петрова дня.
И вышли псковичи из города навстречу им за три поприща, к речке Промежице, как буйно помешанные, словно на борьбу или на кулачный бой, и не было у них ни воеводы, ни предводителя, и полки их строили те же, кто собирали их на сборище, они и подстрекали народ, крича и вопя и совсем не зная ратного дела. И многих псковичей тогда побили на Промежице у Спаса, и преследовали их до самого города.
Новгородцы же стали у Никольского монастыря на Любятове. И псковичи почти всем городом вышли на них с рыбацкими щитами на возах и полковыми орудиями, и пошли к монастырю святого Николая. Новгородских же людей было немного, около трехсот человек, посланы они были для устрашения, чтобы воссоединились псковичи. Увидели же новгородцы беспорядочное их войско, не устрашились множества идущих на них и разделились на три полка; первым выпустили на псковичей полк немцев. Псковичи же, тогда еще не понимая в ратном деле, увидев немцев, побежали к городу, тогда новгородцы бросили на них все полки и преследовали их до города, убивая и рубя; русские делали это с жалостью, только немцы многих порубили; и если бы тогда еще немного постояли, то сдали бы им город.
Но Бог так повелел, за грехи наши пожелал покарать и разорить Русскую землю: прежде мы, как собаки, только ушами слышали о Северской земле и о том, что творили литовцы на границах Московского государства и около Новгорода, и только Псковская земля одна оставалась доселе целой. Но наполнилась чаша горечи полынной – пришла весть, что злой тать и разбойник пан Лисовский и Иван Просовецкий вместе с русскими мучителями и грабителями приближается, спасаясь бегством, и к этой земле, что не нашли они больше места, гонимые князем Михаилом Васильевичем Скопиным, что многие города неожиданно ими были взяты и разорены. Услышав это, новгородцы возвратились, опасаясь, чтобы тот не пришел внезапно на Великий Новгород и не взял его.
Псковичи же еще до этого, узнав о готовящемся нападении на них новгородцев, не имея ниоткуда помощи, послали в Ливонскую землю к пану Ходкевичу Максима Карповского с просьбой о помощи, он же тогда не успел собрать войско и выступить. И псковичи, узнав о том, что пан Лисовский с литовцами и русскими людьми стоит в Новгородской земле, около Порхова, послали к нему бить челом, чтобы шел он в Псков с русскими людьми. Он же, опустошив многие новгородские земли, пришел в Псков.
И пустили его в город, а литовцев расположили за городом в посаде и стрелецкой слободе. Но понемногу начали и литовцы проникать в город, и многие начали большие деньги пропивать и принаряжаться, ибо многое множество имели золота, и серебра, и жемчуга, что награбили и захватили в славных городах Ростове и Костроме, и в обителях и лаврах прославленных, в монастыре Пафнутия Боровского и Колязинском монастыре и многих других; и гробницы святых разбивали, и сосуды и оклады у икон, и много плена взяли, жен, и девиц, и юношей. Когда все это порастратили, и проиграли в кости, и пропили, начали они дерзко говорить и угрожать горожанам: «Мы-де многие города захватили и разорили, так же поступим и с городом Псковом, ибо все состояние наше заложено здесь в корчме». И не осуществился их злой замысел, случилось все не по человеческому разумению, но по Божиему промыслу, ибо, благодаря молитвам Пречистой своей Матери и великих чудотворцев, не захотел он тогда погубить город, не отдал его этому варвару на расхищение, ибо ждал нашего покаяния.
Узнали горожане об этом злом умысле злых людей и, придя к варвару, начали в льстивых словах его уговаривать, чтобы шел он к Ивангороду на выручку, поскольку был он тогда окружен шведскими немцами и находился за спиной у Новгорода и Пскова; а они-де, собрав деньги, пошлют к нему. Он нисколько не раздумывал над этим, и вскоре ушел из города со всем войском, и пришел к Ивангороду. Немцы же, узнав об этом, бежали в свои земли, в Ругодив.
Потом тот окаянный варвар понял, как обманули его псковичи, хитро выслав его из города, и сильно опечалился. И тогда он задумал ответную хитрость, чтобы взять обманом Ивангород, такую мощную крепость: «Тогда-де могу из этого города и другие отвоевать». И послал он вперед себя небольшой отряд в город с хлебным запасом, ибо там оставалось мало продовольствия. Они вошли в острог и хотели войти в город и засесть там, как он велел, и никто в городе не увидел в этом коварства, но все очень обрадовались и похвалили их. Но один из старших дьяков, по имени Афанасий Андронников, понял его злое коварство, и повелел закрыть ворота города, и не пустил их, и повелел им находиться в остроге.
В это же время и сам многоковарный подоспел к острогу, и не пустили его, и был он посрамлен; и попросился у правителей городских побывать в городе с небольшим числом людей, и пропустили его, и поблагодарили за выручку. Он же удивлялся мощным укреплениям города: стоит он на высокой горе, имеет три каменные стены и множество орудий и всяких запасов. И похвалил правителей городских, говоря:«Ни в одном из русских городов не могли разгадать моих многочисленных хитростей и уловок, которыми я их оболыцал, этот же город мне не удалось взять обманом, ибо раскрыли мой обман». И ушел из города.
И разделились между собой литовцы и русские, и пошли русские в Псков, а пан Лисовский с литовцами и немцами, взятыми в плен в Ивангороде, пошел мимо Пскова. И пошел выше Пскова, и взял пригороды Воронич, и Красное, и Заволочье, и начал оттуда совершать набеги на Псков каждые день и ночь, и на Изборск, и на Печоры, и в другие места, и опустошил всю Псковскую землю.
И в тот же год начались всякие беды в Пскове: стало дорожать пропитание в посадах, поскольку был окружен город отовсюду, с двух сторон немцами, а с третьей литовцами, не дающими выйти из города за необходимым. И 8 лет длились голод, и мор, и сидение в осаде от литовцев, и от русских воров, и от немцев. Но велика милость Пречистой Богородицы Печерской, что не позволила закрыть путь, идущий мимо ее дома к литовской границе в Ливонскую землю, оттуда все эти годы и доставляли пропитание в Псков, поскольку жители < ливонских> городов были в большом мире с псковичами; если бы не помогала та земля пропитанием, то не могли бы избавиться от поганых. Но много бед от нашествия литовских и немецких войск выпало тогда и на долю обители Пречистой Богородицы, но от всех бед сохранила и защитила Пречистая Богородица дом свой, и прославился ее монастырь во всех концах вселенной, о чем немного расскажу впоследствии, потому что невозможно подробно рассказать о всех преславных чудесах ее, случившихся в то время.
Тогда за грехи наши начались в Московском государстве распри: возненавидели царя Василия за многое кровопролитие, и, во-вторых, братья царя Василия возненавидели за храбрость племянника своего, князя Михаила Скопина, который нанял немцев и отогнал вора с литовцами от царствующего города, и, заманив его в Москву, отравили. И задумали посадить на царство литовского королевича, так и сделали: взяли царя Василия и отдали его литовскому королю. Король же давно ждал того, чтобы обольстить русских людей, обещал дать на царство своего сына и послал своих людей в Москву, и, придя, овладели они царством. Шведские немцы, увидев беспорядки в государстве и что умер тот, кто их нанял, 16 июля пришли и захватили Великий Новгород и владели им 6 лет.
В том же 119 (1611) году накануне Великого дня новые волнения охватили Ивангород, ибо ивангородцы и псковичи поддались на обман тушинского вора. Назвавшийся этим именем раздьякон Матюшка, прибежав из Москвы, выбрал удобное время для того, чтобы поднять мятеж в русских городах, ибо прежний тушинский вор был убит в Калуге Петром Урусовым, но говорилось, будто он ушел в Ивангород, а не был убит. И начали собираться вокруг него такие же воры и убийцы: из Новгорода казаки, оставив Новгород немцам, пришли к нему, и стрельцы псковские присоединились к нему; и начал он посылать грамоты в Псков и пригороды, вызывая раздоры и смуту, говоря: «Я царь».
Псковские жители, видя постоянные предательства и то, что и прежде многие мятежники и отступники Русской земли называли себя царским именем, не послушали его и с позором отправили посланного, сказав, что он безбожник и вероотступник и что они не хотят его себе в цари. Тот же собрал своих воров и пришел в июле месяце к Пскову со стенобитными и метательными орудиями; горожане же мужественно сопротивлялись ему и много побед одержали; а этот вор долго обстреливал жилые дома и зажигал их, метая огонь, людей устрашая, но ничего не достиг.
Немцы в Великом Новгороде услышали о объявившемся воре, стоящем под Псковом, испугались, что когда-нибудь тот сядет в Пскове и, придя, выгонит их из Новгорода; и послали небольшое войско взять его. Тот же окаянный, узнав о немцах, выступивших против него, убежал из-под Пскова в Ивангород; и догнали его немцы за Гдовом на реке Плюссе, и многих убили здесь, только он один с небольшим отрядом успел переехать реку. Псковские же жители, не зная, что делать и к кому примкнуть, не надеясь ни на чью помощь, поскольку в Москве были литовцы, а в Новгороде немцы, окруженные со всех сторон, они порешили призвать к себе лжецаря. О, это последнее безумие! Прежде клялись не слушать лжецаря, не подчиняться ему, потом же сами послали выборных от всех сословий бить ему челом и повинную послали.
Тот же окаянный обрадовался радостью великой, что избавили его от немецкого окружения, в котором он бы и погиб, и вскоре пришел в Псков. И встретили его с честью, и начали к нему собираться многие из тех, кто радовался крови и жаждал чужого добра, к тому же и поганых любил, литовцев и немцев. И много насильничали они над горожанами, и взыскивали с истязаниями корма и всякую дань, и многих замучили. Тогда псковичи окончательно разуверились в лжецарях, обманщиках, и начали тужить и страдать от его притеснений.
В это время литовцы были окружены в Москве русскими войсками и прислали оттуда в Псков нескольких достойных мужей разоблачить обман этого нового самозванного царя. Те же, кто прибыл, чтобы установить < кто этот новый царь>, испугались, боясь смерти, не обличили его. И некоторое время спустя, выбрав удобное время, когда он послал войско на новгородский пригород Порхов, тогда они, посоветовавшись с горожанами, схватили его и увезли в Москву.
И с тех пор прекратились на Руси мятежи лжецарей, лишь небольшая смута осталась: после убийства прежнего лжецаря, который был убит в Калуге, некто Ивашка Заруцкий взял его сына Ивашку и жену и бежал вниз по Волге в Астрахань. Когда же воцарился благочестивый царь Михаил и возродилось Московское государство, тогда и тех безбожников, поймав, привезли в Москву, всех казнили; и был уничтожен злой сорняк вражеских смут.