Видения Евфимия Чакольского 1611-1614 гг.

ВИДЕНИЯ ЕВФИМИЯ ЧАКОЛЬСКОГО 1611-1614 ГГ.
7119 (1611)года,в 7 день перед второй неделей Великого поста
Евфимий Федоров сын помолился Господу Богу, в субботу перед второй неделей Великого поста у отца духовного на покаянии был и причастие святое принял. И в ту ночь перед воскресением Христовым ночевал он в трапезной < церкви> святой великомученицы Екатерины < вместе> с другими причастившимися. И задремал на скамье у столпа под образом Божиим Спасовым и Пресвятой Богородицы.
«И не то меня понесло, не то повело, а ноги не достают до земли. И положило меня ниц под образом Пречистой Богородицы, что между Царскими и Северными дверями. И я стал горько плакать, глядя на образ Пречистой. И Пречистая плачет слезами великими из-за мирского согрешения и говорит: „Постники, де, постятся, а со слезами не молятся ночью и днем. И весь мир согрешил. А я, де, сама Пречистая, молюсь Христу со слезами”. И я, Евфимий, о том видении рассказал отцу духовному попу Феофилакту: „И надо бы, де, священник, молебны петь Пречистой”. И поп промолвил: „Что, де, тебе Бог наказал, то и твори, а нам, де, сегодня ехать в Пиринемь молебны служить в часовне”. Да и поехали.
И перед третьим воскресением того же Великого поста я, Евфимий, у правила был перед < принятием> святой доры. И в то воскресенье во время обедни я молился Пречистой Богородице – у клироса стоял у правого, – чтобы Пречистая показала < мои> страдания, чтобы мир не сомневался и верил бы моим словам, которые я в том видении задумал миру сказать. И у меня в то время сердце затрепетало, и рука правая задрожала, и левая, и заломило голову назад к ногам. И понесло меня к Царским дверям, и от Царских дверей несло на ногах из церкви в трапезную, а из трапезной на улицу. А голова у меня назад запрокинута. А мир все это видел, как меня мучило: ногу мою левую заломило вверх и меня подбрасывало.
И Пречистая меня за руку брала и моею рукой молящихся < коленопреклоненных> людей по глазам била рукавом за грех, кто в чем перед Богом и людьми повинен, – а мне в ту пору Пречистая все раскрыла. И Пречистая же моею рукой, рукавом, и попа по глазам хлестала за то, что он прежде, чем мне, мученику, иным христианам, двоеженцам и клятвопреступникам, дору давал. И дьячка Пречистая же моею рукою, рукавом, по глазам и по книге била. И я книгу закрыть ему велел, чтобы он книги и не касался. А Пречистая мною владеет и велела мне говорить. Да Пречистая же мне велела миру наказать, чтобы христиане казенные свечи покупали да в церковь Божию приносили. И по воле Пречистой страдая, я выходил из церкви в трапезную, свечников бранил. И Пречистая же мне предрекла: „За ваше мирское согрешение Господь Бог спустит с небес тучу с дождем, и с градом, и с камнями раскаленными, если только вы не переменитесь, лихоимцы и мздоимцы, и не отступите от злых дел, и не начнете со слезами молиться Спасу, и Пречистой Богородице, и всем святым”.
Да Пречистая же мне сказала, что, де, иные христиане крест кладут не сполна. Да в том же сотрясении < моем> Пречистая, увидев человека в церкви в нечистой одежде, а другого человека в самоедской одежде, выгнала из церкви моею рукою, рукавом махая и побивая < их>. Да и ради того Пречистая меня мучила, чтобы пьяные люди в церковь не ходили, или нечистые, или в одежде нечистой – церковь бы Божию не оскверняли, соблюдали бы строго < заповеди христианские> и расспрашивали бы о них < людей благочестивых>. И тех страданий моих было много, и во всех страданиях меня мучило всяко: и вверх бросало в церкви Божией, а до земли не допускало. А мир то все видел, те мои страдания.
А в ту пору молебны служили со звоном и с крестами ходили в другую церковь молебны служить. И в другой церкви меня также мучило. А молебны велел служить я, Евфимий, по наказу Пречистой: „И вы бы, весь мир, обратились к Господу Богу, и молились со слезами, и Пречистой наказов слушали, и моим мукам верили, что страдал я за мои грехи. А кто не послушает и не поверит наказам Пречистой и моим страданиям, и того < велит> Пречистая миром проклинать. И с любым то же случится, что со мною, грешным, творилось». И во всех страданиях я Пречистой Богородице молился, как она меня мучила, – и от мук избавила. А мир то видел: и поп, и дьячки, и мужчины, и женщины. И Юрий Семенов сын Щепеткин – и ему, Юрию, мука была Пречистой Богородицы наказанием и повелением. А Пречистая мною, грешником, владеет».
Да в том же сотрясении по Божией воле тот же мученик в церкви кричал – велел бревна валить всем миром весной и ставить храм в Пиринеми у < часовни> святого великомученика Георгия и новоявленного < там> милостивого чудотворца: «И вы, православные христиане, покайтесь перед Господом Богом, и Пречистой Богородицей, и перед всеми святыми всем сердцем и всею душою с великими слезами о вашем согрешении. И Господь Бог милосердный молитвами Пречистой Богородицы и всех святых покаяние ваше примет и подаст вам все, что у Спаса, и у Пречистой Богородицы, и у всех святых просите».
«А я, поп Феофилакт, с ним, Евфимием, < происходящее> все видел и слова такие от него слышал во святых церквях при всем мире. Писал поп Феофилакт своею рукою. А те люди, которые были в церкви в одежде непотребной, и те винились: „Так было”».
7120 (1611)-го года декабря в 6 день
На Большой Пинеге, в Чакольском стане, в приходе < церкви> Рождества Пречистой Богородицы на память святого отца нашего Николы Мир Ликийских чудотворца, в пост Филиппов святых апостолов случилось чудо дивное и ужаса исполненное. В церкви святой великомученицы Екатерины при всех православных христианах Чакольского стана в пятницу, после того как Божественную литургию отслужили и после канона Николе чудотворцу тропари отговорили, свершилось чудо. Человек тот же, которого в прошлом году мучило в Великий пост, по имени Евфимий, по прозвищу Елка, стоял Божественную литургию в церкви святой великомученицы Екатерины. И нашло на него во время Божественной литургии затмение. И предстал перед ним человек в платье сизом спиной, а лица своего не показал и не говорил ничего. И после литургии, и после тропарей за каноном взяла невидимая сила того Евфимия, на спину его заломило и понесло на одной ноге от Царских дверей. Несло его к Северным дверям и принесло к иконе Пречистой Богородицы Одигитрии, что между Царскими дверями и Северными. И он, Евфимий, начал во весь голос кричать: «О Матерь Божия, Пресвятая Богородица! Помилуй, не ломай меня, скажу, скажу, скажу право! Скажу, не утаю, скажу!» И долгое время он повторял это. И тотчас повернуло его на запад лицом, и начал народу рукавом махать: «Народ Божий! Переменитесь, покайтесь, переменитесь!» И долго он это повторял. Народ же стоял, ничего не говоря, только и молил, де, «Господи, помилуй!»
И тот же Евфимий в муках и страданиях провозглашал: «Не у всякого человека одежда чиста, и не каждый человек достоин в церковь ходить – тем он церковь Божию оскверняет. Покайтесь! А если не покаетесь, то свершится воля Божия и над храмами!» И тот же Евфимий начал громким голосом к народу взывать: «О злые злодеи! Переменитесь! Приходите в Божественную и пречестную церковь в < виде> подобающем! И молитва после бани нужна! И не всякая баня хороша, и в бане не всякая вода чиста!» И отца своего духовного укорял, и рукавом в муках ему махал, и говорил: «Ты, де, пастырь овцам и нам, христианам, учитель и наставник. Учи, наказывай! Двоеженцам, и троеженцам, и четвероженцам причастия не давай! И пьян сам в церковь не ходи, и дьячку и пономарю < запрещай>! И пьяных в церковь не пускай же! И женщины, которые детей крестят и в церковь ходят, одежда на них и пояса нечисты. И на то ты им, отец духовный, указывай! А женщины бы тем не похвалялись и не таились от < твоего наказания>». И после страданий, когда Евфимия невидимая сила отпустила, < проговорил>: «Молебен пой, батька, да и звонить вели». – И в то время служили молебны Пречистой Богородице и великомученице Екатерине со звоном. – «И за книги вели браться чистыми руками. Да и креститься вели сполна, многие православные христиане крест кладут неполный». И того Евфимия в церкви перед Царскими дверями и перед иконой Пречистой Богородицы Одигитрии по-всякому мучило: и вперед, и назад, и на бок ломало. «А если вы не покаетесь, и в третий раз увидите такую мою муку и страдание. И с вами, и со всеми православными христианами то же будет, что надо мною видели. И среду, и пятницу соблюдайте крепко! И крестьяне бы деревенские свеч на продажу в трапезную не носили, а прихожане бы те свечи в трапезной не брали и не покупали!» И когда тот Евфимий стал прежним, как все православные христиане, и рассказал он отцу своему духовному Феофилакту:
«Того же 120 (1611)-го года на память святого отца нашего Николы Мирликийского чудотворца. Ночью я, де, спал дома, и наутро встал, да умылся, и помолился Спасу и Пречистой Богородице. И после молитвы в одной рубахе я прилег на лавку без постели. И нашел на меня легкий сон. И пришел, де, ко мне человек, взял меня и поставил на погосте в Чаколе. И водил меня по Запогостью, где бобыльские ветхие дворишки стоят, в которых держат пиво на продажу. И < о том вспомнил>, что зимой я в трапезной в Чаколе говорил, когда страдал по Божией праведной воле. – Воры приходили на Двину и попа, де, посекли в Тойме ночью во время пьянства. – И я, Евфимий, тогда то говорил: „Им бы, де, мир поучать и наказывать на страх Божий, а они, де, сами по ночам пьют. А на них же глядя, и мир также погибает. Да также и им воздается». И старец Амфилофей мне, Евфимию, начал < тогда> говорить: „Ты, де, стал попам указывать!” А говорил мне, вспылив, с укором: „Какой же ты!” И я, Евфимий, тех слов испугавшись, поколебался и не стал, было, миру возвещать, так мне стало тяжко, да и не говорил < ничего> до нынешнего видения и страдания. А тот старец Амфилофей < …> про него те белые люди сказали: „Ему, де, не подобает с нами за столом есть, он клятвопреступник, погибший человек». И говорят, сидя: „Ныне, де, крестное целование приносят в Российском государстве многие люди. И за это ныне царства, и города, и волости погибают, и храмы от молний из-за того сгорают”. А на меня, Евфимия грешного, поглядывают, и поговаривают, и поучают < меня>, и велят < мне> вещать в народе, и велят, записывая, рассылать по всем городам и волостям. И после трапезы те светлые люди, встав, начали ограду глиною мазать высоко, а сами говорят: „Надо, де, стену городскую крепить на весну крепко и высоко”».
И проснувшись, и встав, Евфимий помолился Господу Богу, и Пречистой Богородице, и всем святым и пошел в церковь, чтобы застать начало воскресной заутрени. И отстоял у милосердия Божьего в церкви великомученицы Екатерины воскресную заутреню. «И когда начали петь ирмос четвертой песни, и в то время я начал молиться Господу Богу и Пречистой Богородице и просить у Господа Бога и у Пречистой Богородицы о том, что мне в сновидении явилось: „И меня ты, Господи, и Пречистая Богородица, не пощади, < укрепи> в том, чтобы мое сновидение миру было явлено, а то прежних моих слов и страдания моего они не помнят, от пьянства не унимаются!”»
И когда начали петь ирмос пятой песни, и в то время того Евфимия заломило на спину, и голову заломило же. И понесло его по церкви и принесло к образу Пречистой Богородицы Одигитрии, что находится между Царскими дверями и Северными. И начало его крутить по-всякому, мучить и ломать. И Евфимий в страданиях говорил: «Велит < Богородица> молиться и читать велит Иисусову молитву: „Господи Иисусе Христе сыне Божий, помилуй нас!” А охать не велит, плохо то оханье». И сам говорит: «Господи, помилуй!» И тотчас начал вопить и кричать страшным голосом. А когда отпустило его, и Евфимий тогда перекрестился и поклонился Пречистой Богородице до земли: «Пощади, Пречистая Богородица, рад я страдать для тебя и миру вещать, что ты повелела, с верою и правдою. И дай мне достигнуть Царства Небесного, избавь меня от муки вечной. И отойду от земной этой жизни и от всей суеты мирской. Полно, полно!» И то слово дважды произнес и трижды.
И начал в страданиях в церкви вопить во весь голос, что было силы: «Надо на Двине Архангельский город крепить накрепко и надо глиной < ограду> мазать высоко!» – И те слова много повторял. – «И в Пиримени начали храм ставить, а ныне оплошали и забросили. А когда за грех Бог и Пречистая Богородица < наказание> ниспошлет от лица своего, не пощадит и от небесного огня за умножение грехов, тогда < храм> не понадобится ли?! Думаю, что понадобится!» И в муках поучал народ: «Слушайте, и пишите, и рассылайте по погостам!» А в уме у него, Евфимия, дума была, свои люди сказали, что о совокуплении с женой, когда прежде сего его дважды мучило, то и в первом страдании, и во втором запрещения не было. И нынче в третьем страдании ему не заказано же было впредь с женою совокупляться. И сказал он: «К церкви ходят многие непотребные люди и в одежде нечистой». И о том он, Евфимий, громко кричал и наказывал, чтобы впредь приходили в чистой одежде. И, проходя по церкви и по трапезной, говорил попу, и дьячку, и пономарю, и многим мирским людям, чтобы переменились, и Богу молились со слезами, и в домах своих бы наставляли накрепко, чтобы без них жены жили в чистоте и греха не творили. И к молящимся людям кидался, зубы стиснув, говорил им: «Обратись, обратись к Спасу и к Богородице, пролей слезы от < всего> сердца за свой грех! Милостив Господь Бог, кающегося принимает!»
7121-го (1613) года в первую неделю Петрова поста < в приходе церкви> Рождества Пречистой Богородицы в Чаколе
Прежний страдалец по имени Евфимий Федоров сын, в доме своем, в избе прилег на лавку. «И в сумраке предстала передо мной жена, сияющая в ризах, цветом риза сизая, и начала меня мучить и ломать. И стало мне страшно и тяжело. И говорит она мне: „Почему, де, ты заколебался и ослабел, не возвещаешь моего наказа миру?” И мне пришло на ум, начал я молиться Пречистой Богородице: „Пощади, пощади меня, Пречистая Богородица, рад я тебе, Госпоже, трудиться и < наказания твои миру> извещать!” А образа я ее рассмотреть не мог от страха, видел в мгновение ока. А я, Евфимий, возвещать перестал потому, что < …> тогда как на меня зашумел. И пришел из трапезной на < свое> подворье. И упал с печи, и ушибся до крови. И лежал без памяти, и призывал игумена Кеврольского, и покаялся. А я, Евфимий, ныне опять рад Спасу и Богородице служить и молиться. Аминь».
7121-го (1613) года на Большой Пинеге, в Чакольском стане, в приходе < церкви> Рождества Пречистой Богородицы
Чакольский же житель, крестьянин Евфимий Федоров сын, по прозвищу Елка, которого и прежние страдания и видения известны были. «И я, Евфимий, по прозвищу Елка, молился в Троице прославляемому Богу, и Пречистой Богородице, и всем святым. И начал я Божию благодать в себе таить и наказания Пречистой Богородицы миру не стал рассказывать из-за мирского сомнения и осуждения. И заговел я в пост святых апостолов Петра и Павла по иерейскому попову благословению, а постились первую неделю Петрова поста. Все крестьяне Чакольского стана дали обет варить канун к первому воскресенью Петрова поста в нынешнем 121-м (1613) году. И в воскресение Христово отстояли святую литургию и после канона тропари и „Свято” отговорили. И чакольский поп начал над кануном молитвы читать Всемилостивому Спасу, в Троице прославляемому Богу, и Пречистой Богородице, и всем святым. И я, Евфимий, начал говорить попу Феофилакту: „Поп, будешь ли ты меня слушать, и ты послушай Пречистой Богородицы наказание”. И поп отвечал: „Я Пречистой Богородицы наказание рад слушать». Евфимий говорил: „И ты служи молебен Пречистой Богородице со звоном. И я вам Пречистой Богородицы наказание без страданий возвещу». И поп не пил канун, и начал служить молебен Пречистой Богородице со звоном. И во время молебна запел поп ирмос. И нашла на меня мука Божья и Пречистой Богородицы наказание. Меня, Евфимия, заломило на спину, и стала меня мучить Пречистая Богородица. „О, Владычица Пресвятая Богородица! Пощади! Рад я твое наказание миру сказывать!”» А страдания его видели все православные христиане. И отпели молебен, и начали над кануном молитву творить, и Евфимию молиться над кануном дают. И Евфимий над кануном молится, а не пьет. «И крестьянин Шеймогорской волости по имени Мосей дал мне, Евфимию, канун для молитвы. И я, Евфимий, начал молитву читать над кануном Всемилостивому Спасу и Пречистой Богородице. И меня, Евфимия, начало мучить с кануном, а канун в туеске на одной руке < висит>. А меня, Евфимия, заломило на спину и мучило сильно с кануном». А Евфимий говорил: «Тот канун приемлет Пречистая Богородица. Православные христиане, молитесь Богу, переменитесь!» И поп благословлял канун. И в скопкаре канун остался, и Евфимий говорил: «Кануна не оставляйте, пейте весь!» А прежде того случалось, что пономарь и поп канун оставляли. И Евфимий говорил: «В том грех великий, что оставляют < они> канун в церкви и < после сами> пьют». «И после вечерни начали пить канун мирской, а мне, Евфимию, поп дал просвиру, и говорил: „Ты < ведь> кануна не пьешь с нами». И за то меня, Евфимия, Пречистая Богородица мучила, – а страдания мои видел весь мир – и за то мне, Евфимию, страдание было, что младенцы между собою ругаются и церковь Божию сквернят. А о том вы и сами ведаете, что надо глупых побранить». А мы об этом узнали: ребята между собою ругались, а женки траву косили в кустах и то слышали. Богу нашему слава ныне.
7122-го (1613) года декабря в 26 день
Изволением Божиим и Пречистой Богородицы видел в видении прежний страдалец Евфимий Федоров сын на первой неделе по Рождестве Христове: «Идет, де, Пречистая Богородица с ангелами, и с апостолами, и со множеством святых. А говорит, де, Пречистая Богородица: „Ходила, де, я на помощь православным < христианам>, да воротилась, потому, де, что не взывают ко Спасу со слезами и не молятся. И я, де, их защитить < не могу>. А если, де, обратятся всею душою ко Спасу, и еще, де, Господь милость пошлет им. А я, де, о них страдала много”. А идет, де, с нею, Богородицею, много святых. А на правом, де, плече у нее, Богородицы, лик Спасов и Пречистой Богородицы на иконе. А икона, де, величиной в аршин. А мне, де, Евфимию, в то время < видится>, будто крест Христов в руках несут».
И пришел он, Евфимий, в церковь Божию, и отслушал заутреню, и молебны, и часы. И стало его, Евфимия, мучить, назад заламывать и крутить всяко. И начал он кричать громко и молиться со слезами. А говорил то: «Согрешил, де, я перед тобою, Мати Божия! Вижу, де, благодать Божию великую, а скрываю. А ныне, де, расскажу, и рад тебя ради страдать!» И начал он, Евфимий, кричать, будто под пыткой: «Переменитесь, мир, окаянные, согрешили, де, все: и попы, и дьячки, и просвирни!» Да опять начал громко кричать: «Образ, де, надо написать Пречистой Богородицы всем миром. Пречистая, де, Матерь Божия так изволила: „И тогда, де, не отверну лица своего от вас». И вкладывали бы, де, на создание образа Божия по силе < своей> немного, без жалости, с радостью и без роптания. А писать, де, образ надо, постясь всем миром, да и иконописцу же поститься, де, надо. А писать, де, образ и поститься надо в Великий пост. А ныне, де, только помолитесь со слезами, и тогда, де, Пречистая Богородица пощадит вас от всех напастей, от нынешней беды. Да и впредь, де, у Спаса и у Пречистой Богородицы всего много: может, де, Спас наказать и помиловать».
А мучило его, Евфимия, долго, и ломало сильно, и кричал он со слезами много. И упал он ниц перед иконой Пречистой Богородицы, что между Царскими дверями и Северными, и плакал, выл, рыдал с великим воплем: «Погибли, де, царство, и города, и весь мир за ересь всякую и за чернокнижие. Ох, де, отступники, злодеи, переменитесь!» И говорил то: «Смотрите, де, мир, что со мною, грешным, делается, и слушайте мои слова, и запоминайте их, и, записав, рассылайте! Не бойтесь, не сам я это затеял, Спас да Пречистая меня ведут и владеют мною и языком моим!» И попу приказывал: «Чтобы, де, у вас ропота между собою впредь не было! И службы, де, у вас церковные забыты! Сегодня, де, какой праздник великий, а у тебя, де, и обедни нет из-за пьянства!» И поп сказал: «Я, де, за то перед Спасом < отвечаю>». И вопил < Евфимий> о том много, чтобы, де, жили по-старому, как писали святые ангелы, и святые апостолы, и богоносные отцы. И у нас в Чаколе мир все это видел, и поусердствовали, и веру от чистого сердца ко Спасу и Пречистой Богородице возымели. «И обет бы сотворили тот праздник, Собор Пречистой Богородицы, праздновать честно, с молебнами и канонами. И икону ту написать, Собор Богородицы, потому что на тот праздник чудо такое Бог явил. А вкладывали бы на создание того образа всем миром, < каждый> по силе < своей>, с радостью, без роптания, да молились бы с верою!»
И того же 122-го (1613) года в ту же первую неделю по Рождестве Христове пришел с погоста Петр Павлов сын Артемов домой и начал того страдальца Евфимия бранить: «Дурит, де, мужик!» И < его> он, Петр, много ругал и прежде того. И после ужина нашел мрак, будто сон, на его Петрову дочь Пелагею, и явился, де, ей святой Артемий Веркольский и стал, де, ее будить: «Встань, де, Пелагея!» И она испугалась. И он во второй раз, и в третий: «Встань, де, не бойся, скажи отцу своему, и матери, и людям, что живут, де, они не хорошо! Поп, де, их благословил говеть перед кануном обетным, чтобы, де, дал Бог помощь для < одоления> врагов, и перед другим кануном, к празднику Рождества Христова. И они, де, благословение получили, да одни, де, говели, а другие, де, не говели. А мы, де, за них страдаем. А я, де, сейчас иду со службы». И она, проснувшись, начала тихонько рассказывать всем. И отец ее Петр стал на нее кричать: «Что, де, ты, ребенок, болтаешь! И много, де, тебе надо, как и Елке же!» И когда огонь погасили, и вся семья легла спать, и тогда у той девицы Пелагеи заломило назад голову до ног. И лежала она три дня, не говорила. А мучило ее крепко, билась она, и рот у нее кривило под ухо на обе стороны.
И через три дня Бог дал ей язык. И она сказала отцу своему Петру: «Извинись, де, ты перед Евфимием Федоровым страдальцем. Ты, де, его бранишь и на него наговариваешь напрасно. Меня, де, ныне святая Парасковья Пиринемская да святой Артемий Веркольский из-за тебя мучают. И то еще, де, мне сказали: „Пьете, де, и едите рано, и крох не бережете – это, де, очень грешно”». А говорила та девица смышлено, будто и не мала, а пошел ей девятый год. И Петр ту свою дочь привозил к церкви, и велел молебен служить, и у Евфимия прощения просил со слезами. И о тех страданиях рассказал народу в трапезной истинно, как написано здесь. И Петрова жена Ульяна сказала: «Я, де, грешная, видела в видении, как мою дочь < неведомая> сила мучила. На печи я сидела в темноте, и пришел, де, тот же святой Артемий < Веркольский> мал, в белых ризах, а говорить, де, начал то: „Смотри, де, Ульяна, что над вашим дитятей делается! Вчера, де, муж твой Петр, что бранил Евфимия?!”»
И того же 122-го (1614) года, января в 9 день, в третью неделю по Рождестве Христове, на утрени, после 6 песни…