Сказание о Валаамском монастыре

СКАЗАНИЕ КРАТКОЕ О СОЗДАНИИ ПРЕЧЕСТНОЙ ОБИТЕЛИ БОГОЛЕПНОГО ПРЕОБРАЖЕНИЯ ГОСПОДА БОГА СПАСА НАШЕГО ИСУСА ХРИСТА НА ВАЛААМЕ, А ТАКЖЕ ПОВЕСТЬ О ПРЕПОДОБНЫХ ОТЦАХ СЕРГИИ И ГЕРМАНЕ, ЗАЧИНАТЕЛЯХ ТОЙ ОБИТЕЛИ, И О ПЕРЕНЕСЕНИИ СВЯТЫХ МОЩЕЙ ИХ
Благослови, отче!
Творец и Владыка всего сущего, которого не объявлены пути и неизвестны решения, который есть мера и определение всему сущему в стремлении к праведности, – всем подает неоскудевающей рукой свои благодатные дары, и сохраняет каждого, и воздаст по достоинству его. Он, который из одной и той же крови создал все народы, рассеял их по всему лицу земли и установил предел числу народов по числу ангелов Божиих, – имея обо всех человеколюбивое попечение. Одних он поселил в теплых странах и возвеселил сладостью благовонных ароматов, украсил золотом и драгоценными многоцветными камнями. Иным на плодоносных землях жительствовать назначил и обогатил их веселящими садами. Иных по степям рассеял, даровав им обильное пропитание для их скота. Других же у многих вод и в великих лесах поселил, и обогатил их рыбой, и одарил их мехами красивейших зверей, – да хвалит каждый народ свою страну и, привязанный к своему отечеству родственной сердечной любовью, восхваляет подателя такой благодати; и пусть угощение от плодов своей земли с любовью и братолюбием посылают друг другу на удивление в честь Бога, все это сотворившего.
Но они, насытившись от благ его, изменили вышнему Богу, оказавшему им честь, – на бездушных тварей славу нетленного Бога возложили; у камней, и у вод, и у лесов богатство прося и им почести воздавая, обольщенные мерзким и вселукавым дьяволом. Так, был здесь народ чудский, который живет выше Руси вдоль Немецкого Свизского моря – начиная от Ливонской земли и до самого Каргополя; а в сторону Немецкой земли – до полной и великой реки, о которой говорят, что она имеет ширину 60 верст и течет от Каенской губы в Свизское море. Тот же чудский народ на великих пресных источниках в величайших лесах живет, имеет изобилие рыб и богат мехами красивейших зверей, но еще Творца своего и Владыки не познал, а находится во власти нечистых бесов. Таким он является народом великим и многолюдным, но за их колдовское бесослужительное мерзкое волхвование Божья сила не создала им грамоты и собственной власти, но покорила их двум народам – руси и немцам. Такую чудский народ получил выгоду с бесовской помощью, что все называют его «волхвами проклятыми».
Говорится же в рассказах старцев, что в древние времена посланы были Исусом Христом, Богом нашим, на проповедь ко всем народам святые священные апостолы. Один же из этих двенадцати – Андрей, брат Петров, – среди нашего русского народа был и в преименитом Великом Новгороде слово Божие проповедовал. И проплывая Невским огромнейшим озером, обратив взор к северу на Карельские земли, сказал так: «Как новые хананеи, безбожные народы волхвов живут там, но в будущем два светила просветятся среди них». Эти слова, как говорят, прорек апостол Христов о пречестных и великих обителях Валааме и Коневце. Поскольку оба этих монастыря на том великом Невском озере на островах построены в земле Карельской и просияли добродетелями постничества, как сейчас всем известно, – по пророчеству святого Христова апостола Андрея. Ныне же всю землю ту просветил Бог святым крещением.
Огромнейшее же это Невское озеро в длину имеет размер 300 верст. Поперек же то озеро – от величайшей реки Свири до града Орехова, откуда течет великая река Нева в Белое море, которое называют также Свизским морем – по имени лежащей вокруг него земли Свии, – да как я уже говорил, в ширину же то озеро между вышеназванных рек – 100 верст. Северная же глубочайшая часть того озера по удивительной великой Божьей мудрости Создателя ограждена каменными высочайшими горами как стенами, чтобы чинным шествием сбегали вниз воды, – все их установленное множество. Южные же мелкие берега того озера ограждены песком. Наполняется же столь великое озеро 140 реками и тысячью ручьями. Онежское же великое озеро, которое в длину 300 верст имеет и напоено многими источниками, в это великое Невское озеро через великую реку Свирь впадает. Так же и ильменские воды Волховом в то озеро втекают. С севера же в то озеро входят рекою Узярвою воды немецких стран. По своей же величине и глубине это озеро подобно морю; вода же в нем сладкая и здоровая; и живет в нем неисчислимое множество рыбы, а также и зверей.
У северного же края того озера в земле Карельской – большой остров, называемый Валаам, о котором нам сейчас и рассказ предстоит. Этот остров расстояние имеет от северных берегов – 30 верст, а от востока и от запада – по 40 верст. Великий же этот остров Валаам сотворен Творцом необыкновенно прекрасным и высоким: сам из камня, многолесен и многоводен; заводи и заливы имеет бесчисленные; окружность же его расстоянием 30 верст. Вокруг же него 70 малых островков, как будто цыплята сидят вокруг наседки – так сотворены эти малые островки около большого острова, весьма прекрасные и чудесные, состоящие из одного камня; одни из них лесистые, а другие голые; одни очень малы, а другие большие. Между собой они настолько часты, что на одну версту их приходится 20 и больше, удивительно лежащие – как хлеба.
Искони же на том острове жили язычники карелы, и они первые назвали тот остров «Валаам». Кто же не удивится великой Божьей премудрости – откуда было дано тем диким людям название из древнего персидского языка: ведь назвали они остров тот Валаам, хотя в их языке вовсе нет такого слова. Но тот, кто всему Творец и Владыка, знающий все прежде бытия, их языческими устами изволение своей славы за много лет заранее проявил, что хочет Он в том месте святилище своему великому пресветлому имени создать ради всех хотящих спастись, и такое название их языку дал, чтобы называли то место Валаам в честь древнего мага и прорицателя Валаама: как его речь невольно обратилась на благословение древнему Израилю, чтобы так и здесь было, когда жила на том острове упоминавшаяся выше одержимая бесами корела, занимающаяся языческим волхвованием.
Безмерно же и бесконечно неисчислимое милосердное человеколюбие Бога, который всегда хочет, чтобы все люди спаслись и обрели разум истинный, и совершая по пророчеству своего апостола, устремил на подвиг неких святоученых священных иноков из Великого Новгорода. Один же из них – по имени Ефрем, который после построил монастырь на Перековском острове на великом озере Ильмень, и собрал во Святом Духе христоподобное братство, и своим величайшим трудом зримую награду на пользу нам приобрел. Его же священное и трудолюбивое тело возлюбленный им Христос нетленным сохранил – всеми оно видимо до сих пор. И светлая его память с похвалою совершается и не кончается из рода в род.
И вот этот чудный святой отец Ефрем на подвиг устремляется, а с ним и другой славный священный инок премудрый Сергий с прочими своими спутниками, и к вышеупомянутому великому и чудесному Валаамскому острову приходят. И находят некий остров с восточной стороны от большого того острова – прекрасный и очень высокий, как будто стог сотворен, равной ширины от низу и до верха, высотою более 50 сажен, из единого камня состоящий и только один подъем имеющий наверх. Верх же того острова гладкий и неизреченной красотою сияющий. Место же это круглое, величиной как будто бы сажен 50, искусно и предивно сотворено Создателем всего, и пещера здесь каменная весьма чудная.
Так преподобный Ефрем со спутниками приходят к тому малому и высокому острову и здесь полагают начало: водружают царское знамение – Животворящий Крест и поставляют церковь во имя преславного боголепного святого Преображения Господа Бога Спаса нашего Исуса Христа; и с помощью всемогущего Бога братия умножаться числом начинает. Для своих же нужд и на других островах свои огороды садили. Живущая же на большом острове чудь сильно ярилась на тех святых старцев, насылая колдовство единодушно с бесами и творя многие пакости.
Вышеименованный же зачинатель старец Ефрем с места того уходит, чтобы по Божьей воле на Ильмене Перековскую обитель создать; и многие годы там прожив, к Господу отошел. Вышеназванный же Сергий, видя помощь Божию в изобиловании благ умножившегося вокруг него во Христе братства, которое уже не умещалось на тесном месте, – по этой причине преподобный Сергий к большому делу приступает. Заботясь об устройстве монастырском и имея большое попечение о просвещении той живущей во тьме заблудшей чуди, к архиепископу Великого Новгорода приходит и возвещает о той почитающей бесов чуди карельской; и о многотрудном начале создания монастыря Ефремом по порядку повествует, чтобы знали о нем.
Архиепископ же, услышав это, был очень рад, так как понял, что вспомнил Бог свое заблудшее создание и хочет погибших спасти, раз подвигнул на такую великую службу своих избранных рабов. Посылает он скоро к посадникам, и к тысяцким, и к правителям города, чтобы они дело это по Господней воле устроили. Тогда украшал престол великой Премудрости Божьего Слова Софии Иоанн достопамятный, который был возведен на великий престол Великого Новгорода в 6896 (1388) году и двадцать семь лет церковью Божией управлял.
Правители же города, прилежно повинуясь словам архиепископа – Бог им помощь оказывал, – быстро отрядили посланцев с письменными указами. Также и архиепископ свой письменный указ с гонцом послал, чтобы был тот остров Валаам отдан преподобному Сергию, а живущие там люди изгнаны. Архиепископ же много золота и всего необходимого дал преподобному Сергию на устроение монастыря; также и правители города и христолюбивые именитые люди многочисленные приношения преподобному дали. И таким образом архиепископ отпустил преподобного Сергия с вышеназванными посланниками.
Святой же, направляемый вседетельным Богом, спокойно и быстро глубины того великого озера переплыл и к великому острову Валааму пришел. Посланники же приказанное им архиепископом и посадниками вершили: живущих здесь людей с острова того высылать начали. Тогда они, бесом вооруженные, ополчились и устроили войну против посланных. И многие из тех язычников-волхвов были низвержены – рукою всесильного Христа Бога их одолели и многих избили, и так посланные вскоре их с острова изгнали. Тогда же и некоторые из благоговейных иноков от смертельных ран скончались.
Итак, после той преславной победы преподобный Сергий место для монастыря по воле Божьей избрал – весьма красивое и высокое, на горе каменной, отовсюду видимое, подобно городу, и имеющее под собой отличную большую тихую пристань, в которой многотысячное число кораблей могло бы укрыться от ярости свирепых волн.
И воздвигает по благословению святейшего архиепископа церковь во имя боголепного Преображения Господа Бога Спаса нашего Исуса Христа, и собирает духовное во Христе братство. И так, с помощью Христовой, братия стала многочисленной и обладала неоскудевающим обильным множеством всего потребного. Также, расчистив место от стоящего леса, большую и весьма красивую и высокую церковь (о которой раньше говорилось) ставит и строит приделы во имя великого богослова и евангелиста Иоанна и предивного чудотворца Николы. Потом и другую церковь воздвигает во имя Рождества во плоти Господа Бога Спаса нашего Исуса Христа с трапезою, весьма чудную и преславную. И монастырь крестообразно четырьмя стенами оградил – с востока и юга, с запада и севера. Большие же ворота в южной стене сделал – там, где им и подобает быть. Проход же к монастырю тому от северной стороны к югу – справа от монастыря. А та большая искусная и высокая церковь поставлена посреди монастыря на равном расстоянии со всех сторон, возвышаясь, как древняя скиния между полками Израилевыми, отовсюду видимая, испускающая, как солнце, лучи красоты.
И изложил < Сергий> закон монастырский в соответствии со священными догматами о том, чтобы лишь самое необходимое на потребу человеческого естества иметь в монастырских хранилищах и о нем лишь заботиться, а излишеств не искать, подобно лихоимцам. Еду есть самую простую – какую подаст Бог, а сложные хитроумные блюда, с ухищрениями приготовленные, – такие вовсе запретил, даже когда сделает Господь то место зажиточным. И повелел никогда не пить медовых и разных пьянящих напитков, а только необходимейший квас – и для своих, и для приходящих. В праздники никогда же не просить дополнительных блюд или лучшего кваса, но предаваться духовному веселью во Святом Духе, когда совершенно отсечено плотское веселье и чревоугодие. Одежда же иноческая не должна ни большой цены стоить, ни на вид быть красивой, но в иноческом образе служащая только для того, чтобы прикрыться; также и простейшая шуба и сермяга, как у слуг; а иметь что-то другое – только на будущее страдание послужит, лишних же и очень дорогих одежд вовсе не иметь. Бездельничающих же и важничающих слуг ни в коем случае не держать, но всем общие труды и дела на пользу монастырю совершать – и инокам, и слугам. И иметь эконома – одного старца из братии: ему во всех трудах и делах повиноваться, что он ни повелит. Работа же для всех общая, также и равенство в трапезе, и одежда всем равная – от последних до первых по званию, единая еда (рыбная и другая), единый квас и единая одежда – начиная от игумена и кончая последним мирянином или пастухом – всем дается благое равенство во Христе. Повелено также непокорных нарушителей порядка никоим образом не мучить; а подав такому хлеба для его здоровья, высылать из монастыря, чтобы другие ему не подражали; ибо сказано, что «малая закваска квасит все тесто». Это его священное законоположение и до сих пор в целости соблюдается, хотя по их молитвам и преумножил Господь своими благами то место. Совершенно запретил просить у постригаемых больших вкладов, но повелел даром постригать любого, кто с верою желает приобрести ангельскую святую жизнь, – хоть бы и из простых людей был. И по их молитвам более 100 братьев обретается ныне в их святой обители, такой святою жизнью живущих.
Мы же опять возвратимся к рассказываемой повести о преподобном Сергии. Потом же творец греха – лукавый дьявол – находит некоторых из иноков, разумом некрепких, и подбивает их на вражду со святым и великим игуменом Сергием. Видя же это дьявольское войско, преподобный почувствовал волнение монахов и, по Господнему слову, допустив место гневу, отрекается от игуменского сана и в глубочайшую пустынь на том большом острове уходит. И там подражает жизни Иоанна Предтечи и Илии, находясь среди диких зверей и беседуя беспрестанными молитвами с единым Богом. Ненасытный же дьявол, всегда терпящий от Сергия оскорбления, недоволен был первой смутой, но старался выгнать святого из того жилища, которое раньше ему принадлежало. Хотя и лишен дьявол был уже свободного поселения, – но держа еще более сильный гнев на преподобного, дьявол, который начал изгонять его, напускает на преподобного своим злокозненством и колдовским оскорблением вторую брань, чтобы выгнать святого с острова принуждением и бесчестием.
Преподобный же Сергий в преименитый Великий Новгород пришел в монастырь святого великого богослова и евангелиста Иоанна, безмолвно заканчивая свою многолетнюю и многотрудную жизнь, ожидая желанного и милого сердцу переселения в небесное жилище. И, живя здесь, трудился, переписывая священные святые книги на просвещение верным; и было его трудолюбивое писание весьма хорошим из-за хранящейся в нем глубины божественной философии. И до сих пор написанные им книги в том монастыре хранятся, и называют их «Сергиев перевод». И так прожив несколько лет в почтенной старости, отошел к Господу. Святое же его и многопретерпевшее тело похоронено было в том монастыре у церковных стен святого Богослова.
В вышеназванном же Валаамском монастыре после преподобного игумена Сергия игуменом стал приснопамятный Герман, который, имея священнический чин, во всех первых трудах был вместе с преподобным Сергием. Тот великий Герман прилежно пас порученное ему Христово стадо духовных овец и жил непорочной жизнью, насколько позволяет телесное несовершенство. И отошел от жизни сей к Богу в многолетних сединах при своей пастве в созданном ими монастыре; тут же и погребен был.
По прошествии же многих лет (от создания монастыря примерно через 100 с лишним лет) человеколюбивый Бог попустил свое наказание за умножение грехов, чтобы люди, вспомнив о своих беззакониях, очистились. Поэтому за грехи наши был в том монастыре пожар, в котором сгорели обе церкви, и имущество, и весь монастырь. Гроб же блаженного Германа находился под церковью и был сохранен Христом в целости от страшной ярости огня. Святое же его священное тело сохранилось невредимо: так как каменистое место было трудно копать, то он был положен поверх земли. После этого его святое нетленное тело было положено в большой церкви у всех на виду, на поклонение верным. Более 40 лет находился здесь в церкви преподобный Герман, покуда не принесли мощи святого Сергия из Великого Новгорода. И тогда обоих вместе положили за алтарем большой церкви около святого жертвенника, так что и до сих пор всеми видима их святая чудотворная рака.
Многие же замечательные чудеса показал Бог через своих угодников Сергия и Германа. Хотя тела их были положены на большом расстоянии друг от друга, но после соединились вместе в одной Христовой обители. Еще прежде вышеназванного пожара являлись они некоторым достойным инокам и, показывая любовное попечение о своем монастыре, обращали других к покаянию, и побуждали к молитве, чтобы все смогли молиться Царю и Владыке о миновании его праведного гнева, – так они много раз показывали свое неотступное попечение о том месте. Многочисленные же их чудотворения невозможно описать словами, ибо велико число тех случаев, когда они быстро оказывали помощь просящим; вся северная страна дивится их чудесам и ярко ими озаряется.
Есть три великих преславных монастыря, основанных от того великого Валаамского монастыря. Первый – это Савватий, пришедший из Кириллова монастыря с Белаозера и живший в превеликом Валаамском монастыре и благословленный живущим здесь игуменом, – был первоначальником жительства на Соловецком острове. Второй же – Александр, который создал обитель Святой Живоначальной Троицы на великой реке Свири и просиял в удивительных чудесах так, что не выразишь словами. И этот великий святой чудотворец Александр был пострижен в том пресветлом Валаамском монастыре и бывшим там игуменом благословлен на создание монастыря. Третий же – Савва, который построил чудесную и духовную пустынь во имя Пресвятой Животворящей Троицы на Сеннянском острове, а в ее устроении ему помогал христоименитый государь великий князь Иван Иванович, брат великого князя всея Руси Василия Ивановича. И это духовное семя тех великих трудолюбивых подвижников укоренилось на той плодоносной благой земле, и вырос преславный урожайный плод, украшенный чудесными духовными цветами – постническими добродетелями, – на радость Небесному Царству и на пользу земным людям, хотящим спастись.
И были в этой преславной великой Валаамской обители великие иноки, сияющие иноческими подвигами, любящие пустынническую многотрудную жизнь. Среди них был некий инок по имени Харитон, который вместе со своим сопостником, братом во Христе, жил в дальней пустыни на том острове. Этот вышеназванный Харитон со своим товарищем ничего не брали для своей нужды из монастырского имущества – даже хлеба; но и зимний мороз претерпевали в худых рубищах и своими руками копали мотыгой ту жесточайшую каменистую землю; не отягощали данный человеку на службу скот, а сами в поту возделывали пахотные нивы и от того хлеб свой ели – Христос им в этом помогал. И с такой нивы, возделываемой руками, приносили в монастырь из своего годового пропитания по пяти и более мер жита. И от таких своих тяжелых трудов щедро подавали приходящим к ним убогим. Также и другие пустынники предавались великой суровой жизни, подобно первым великим отцам. Проживающие же в монастыре жили по священному уставу постнического закона, прочно соблюдая в любви Христовой соборные и келейные правила. О их трудолюбивой великой святой жизни свидетельствует житие святого…
Многие же удивительные чудеса и прорицания тех великих приснопамятных отцов невозможно передать словами из-за безмерности и бесчисленного множества историй. А если кто-нибудь из трудолюбивых людей пожелает услышать о равноангельской во Христе чудесной жизни тех прежде живших святых отцов, пускай сам достигнет того святожительного чудесного острова и того преславного монастыря и подвижется, и сам услышит от живущих здесь иноков. И, услышав, еще сильнее удивится превеликой Божьей премудрости: как те, кто сначала были служителями бесов, оставили свое языческое волхвование и стали с горячей любовью усердно соблюдать постнические правила. Другие же, во врожденной от Христа незлобивой простоте и которых нельзя склонить ко злу, живут радостно по заповедям Господним, как новорожденные младенцы, пьющие неподдельное молоко, ни в чем другом не упражняющиеся, кроме беспрестанной молитвы, – не умолкая ни днем, ни ночью; и повинуются бодрому духу, отвергнув необходимый телу покой; и службы монастырские от простоты сердца всей душой с любовью совершали, делая это не только на глазах у других, угождая людям, но как будто самому Христу служили от всей души с любовью. Вот такова была жизнь тех первых великих отцов в том монастыре. Таково то плодовитое семя великого Сергия и вместе с ним страдавшего преславного Германа, что даже и до сих пор живущие здесь сейчас священные иноки ревностно подражают своим первым отцам, соревнуясь друг с другом в добродетелях, – на этом пути Христос им помогает.
Также хочу рассказать о большом и преславном чуде перенесения их святых мощей. Напомню об этом коротким повествованием, так как было это в наши дни и всем хорошо известно. Игумен той честной и преславной святой великой обители Валаамского монастыря Пимин, который по святительскому призванию избран на спасение живущим здесь во Христе инокам, – я думаю – Богом был предназначен на совершение того преславного и богоугодного дела. Этот вышеназванный великий разумом игумен Пимин, освященный духовною благодатью, принял в сердце благое решение принести из Великого Новгорода вышеназванного основателя того монастыря преподобного игумена Сергия (его святые мощи) в созданную им Валаамскую обитель и положить вместе в одну раку святые мощи обоих – с жившим с ним и любимым им Германом, который после него был тут игуменом. И посрамить этим ту давнюю созданную бесом вражду, которую воздвигали на преподобного Сергия некоторые легкоумные чернецы, и умолить святого великими слезами. Ведь он сам много раз показал в явлениях свое христоподобное незлобие, не ругая их за согрешение, но показывая большое сердечное попечение о своих чадах и о том, требующем большого труда, месте.
На это кроткое беззлобие святого отца надеялся вышеназванный Пимин, еще же и святым был вдохновляем, чтобы были положены его святые трудолюбивые мощи в его собственном монастыре. Ведь сам он духом никогда не отступался от этого места своих трудов, но, молясь Владыке Христу, был всегда вместе со своими чадами.
Вышеназванный же чудесный игумен Пимин начинает это важное и великое дело: молит святейшего архиепископа Феодосия, чтобы, отыскав святые мощи преподобного Сергия, отнести их в его монастырь на Валаам. Услышав же это, архиепископ подивился величию дела и пожеланию мужа и тому, что никто прежде этого не делал. И понял, что игумен начинает такое важнейшее дело не по своей воле, но Бог того хочет, – чтобы добродетели преподобного стали явны людям; и сам святой желает быть положенным в созданном им монастыре. Архиепископ же не осмелился сделать это сам, но написал преосвященному и великому митрополиту и всему святому собору и послал туда вышеназванного игумена Пимина.
Тогда же на величайшем пресветлом престоле великой митрополии русской сиял чудесный своими добродетелями Макарий, который прежде многие годы был архиепископом преименитого Великого Новгорода. Пимин же предается тому великому подвигу с помощью молитв святого, и достигает пресветлого царствующего великого града Москвы, и обращается с молением к преосвященному святому митрополиту. Тот же великий и чудесный добродетелями муж понял своим духом: не сам по себе игумен осмелился на такую вещь, но поощряемый святым преподобным Сергием. По совету светлейшего христоименитого царя Иоанна тот преосвященный митрополит пишет архиепископу соборное писание, чтобы отпустить мощи преподобного – с честью, которой они достойны, – в созданную им обитель. Игумен же Пимин, достигнув успеха в том святом деле, которого желал, воздав должную хвалу и благодарение всемогущему Владыке и его угоднику, достигает Великого Новгорода и вручает святейшему архиепископу ту соборную грамоту святого преосвященного великого митрополита.
Архиепископ же скоро посылает священников и всех клирошан великой церкви Премудрости Божией Софии в монастырь святого великого богослова и евангелиста Иоанна, чтобы, откопав и запечатав святые мощи, отдали их с почестями игумену. Там же на церковной стене было искусно написанное красками изображение святого преподобного игумена Сергия, основателя Валаамского монастыря. Известно было о его в Боге добродетельной жизни и чудесах от некоего бывшего там многолетнего старца, показавшего, что в ногах у гроба преподобного выросло огромное дерево тополь. Чудесный же тот игумен Пимин от великой любви к святому сам начинает трудиться – рыть землю – и находит плиту из белого камня, подгнившую за долгие годы. Также откопали сам тот святой гроб и нашли святые его мощи целыми. Радостью исполнившись, вознесли благодарственные песнопения Христу Богу и угоднику его и, запечатав гроб тремя печатями и пев над преподобным священные песнопения, с большими почестями проводили до насада.
И так отправился святой к своему любимому и многотрудному месту. Так как человеколюбец Бог послал попутные ветры, помогая своему угоднику, то великую реку Волхов они скоро прошли, также и глубину Невского озера быстро проплыли и достигли пречестной обители Пресвятой Преславной Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии, честного ее Рождества – Коневского монастыря.
Случилось же при этом чудо преславное: захотел игумен Пимин поскорее дойти при попутном ветре до своего монастыря и миновать монастырь святой Богородицы Коневской и великого основателя того монастыря святого Арсения. Когда же он приказал кормчему миновать тот монастырский остров, то поднялся встречный ветер и стал против их воли относить насад порывами назад. Тот же игумен Пимин вспомнил, что оба святых основателя – валаамский Сергий и коневский Арсений, – когда во плоти жили, имели между собой совершенную Христову любовь, поскольку оба жили в одни и те же годы. Вспомнив же об этом, игумен понял, что великий Сергий хочет побывать у своего друга и брата во Христе, и приказал поворотить насад к монастырю. Игумен же того монастыря, услышав, что мощи святого по своей воле к ним идут, сам со всей братией устроил преподобному встречу в священных ризах с кадилами и песнопениями. И с великими почестями мощи святого в монастырь внесли, и там он всю ночь покоился. Наутро же молитвами святого ветер опять благоприятен стал, и так игумен Пимин вместе со святым своим путем отправились.
И с этим данным им попутным ветром скоро пришли к пристани того великого Валаамского острова, наставляемые молитвами святого Сергия. В монастыре же повелели, чтобы священники в священных одеждах с крестами, кадилами и со свечами и вся братия утром к встрече святого были бы готовы.
Той же ночью случилось на обычной своей молитве бдеть некоему благоговейному иноку того монастыря, сияющему постническими трудами. И едва приподнявшись с молитвы, он как будто ослеп. И видит: в пристани того острова, где святой Сергий стоял, – полные здания и берег священнолепных иноков и знатных бояр, стоящих со множеством свечей и ликующих с радостью. Здание же полно священных священников в святых ризах, а между ними – прекрасные юноши с жезлами в руках, освященные вышнею славою. В здании же том огромное множество свечей, сияющих неизреченным светом; исходит непонятное благоухание, как из облака, наполняющееся сладким и неописуемым запахом. Он же, видя это, был охвачен страхом и недоумением, не смея спросить, кто они. И насилу спросил с боязнью одного из последних здесь, говоря: «Кто они, господин мой, ибо нет на земле подобных?» Он же ответил ему, сказав, что пришел жить в свой монастырь зачинатель валаамский игумен Сергий из Великого Новгорода. А встречает Сергия его сопостник и сопрестольник игумен той же обители Герман и остальные с ним. Услышав это, тот инок тотчас проснулся и увидел, что он в своей келье и стоит на обычной молитве. 06 этом – все.
Мы же возвратимся к рассказываемой повести. Наутро же священники и вся братия с животворящими крестами, святыми иконами, кадилами и свечами приготовились к встрече святого. И сам игумен Пимин с бывшими с ним священниками, облачась в священные ризы, со свечами и благовонными кадилами идя святым шествием вдоль пристани, достигает берега. Поднимают на плечи священный гроб преподобного и с большой честью относят с радостными духовными песнопениями в монастырь. Некоторые же духовные иноки от радости испускали громкие вопли со слезами, прося прощения у преподобного за то, что отцы их по неведению сотворили злой умысел на святого. И его славное принесение с таким громким пением совершалось, что заглушало плачевные голоса поющих псалмы и каменносердых обращало к милосердному плачу.
Принеся святые его мощи, положили их в большой церкви боголепного преславного Преображения Бога нашего Спаса Иисуса Христа. Взяв также и приснопамятного Германа, вместе обоих положили и совершали над ними по священному уставу священные святые песнопения. Приходящие же братья целовали их святые мощи, а игумен Пимин, как у живых, просил прощения от имени всей братии, говоря святому: «Прости, святой отец, прости, не вспоминай грехи их отцов, так как по неведению согрешили против тебя, ибо нет человека, который бы не согрешил. Но ты, будучи сыном Вышнего, уподобься милостью Отцу своему и Владыке – прости им их вину. Пребывай с нами, так как на тебя уповаем, ты – наш ходатай и заступник».
Так игумен ручался за каждого брата, обливаясь слезами. Также и вся братия целовала преподобного и просила прощение. Завершив же священные песнопения, отнесли их мощи на уготованное для них место: положили в одном месте – за алтарем большой церкви около святого жертвенника – и с честью украсили гроб паволокою. И в тот день совершили духовное празднество в честь святых и преподобных отцов Сергия и Германа.
Совершается же память их славного святого соединения в сентябре месяце в 11-й день по повелению святого священного собора – в тот день мощи святого Сергия принесли в монастырь. С тех пор и доныне вся Карельская земля, славно ликуя каждый год, из рода в род бесконечно отмечает день их памяти, всегда воссылая славу и благодарение возвеличившему их Христу Богу нашему. Их молитвами все мы получим небесное святое некончаемое Царствие Царя Исуса Христа Бога нашего, ему же хвала и честь и поклонение со безначальным его Отцом и с Пресвятым и Благим и Животворящим его Духом, ныне и всегда и в некончаемые веки. Аминь.
О чудесах святых валаамских основателей Сергия и Германа. Еще же немного хочу вспомнить о некоторых из чудес святых и великих преподобных отцов Сергия и Германа – игуменов и основателей валаамских. У всех на слуху сотворенные ими ранее великие чудеса, но также и ныне неоскудно являют свои чудеса всем, с верою их призывающим, и над ними свои преславные чудеса творят. Из самих уст таковых я это слышал, – а всего ни повесть не позволит вместить, ни разум мой объять, но перескажу только одну малую чудотворную каплю из всего огромного и непостижимого множества их чудес, чтобы слушающие утолили горящее пламя жаждущего сердца.
Вспомню одну новую преславную повесть, которую сам слышал от того, с кем это случилось. Было это в 64 году восьмой тысячи. Некий человек по имени Иоаннов сын Андрей Гаркуев, живущий на реке Олонце, – этот человек в той земле известный. Пришлось ему однажды со своей дружиной, как и обычно, в зимнее время в конце месяца ноября ловить рыбу у Валаамского острова, как и прежде. И случилась у него с рукой столь лютая болезнь, что не мог он не только никакую необходимую работу делать, но ни есть, ни спать. Рука его отекла, как большое бревно, и тяжкая болезнь непрестанно мучила его, разрывая жилы. Добрался он до своего дома и терпел эту сильную мучительную болезнь, и продолжалась у него лютая боль до самого месяца января.
Начал же человек тот Христу Богу нашему и Пречистой его Матери молитвы воссылать и призывать в помощь великого чудотворца Николу и основателей валаамских Сергия и Германа. И возложил на себя обет: если их молитвами избавится от той лютой немощи, то два года будет работать в той преславной обители Валаамской – на живущую там братию – в честь святых и преподобных игуменов Сергия и Германа. Вот такой обет возложил на себя вышеназванный Андрей.
Эти же помощники, скорые на помощь, недолго ждали; и в тот же час одержимый болезнью впал в тонкий сон. Как только он в забвение пришел, то видит себя на некоем из валаамских островов, одетым в отвратительное плетеное лыко и безобразную одежду и терпящим свою страшную немощь. И видит также, что предстали перед ним два инока – весьма величественных и святолепных, сияющих неизреченною славою. Он же, увидев это, испугался, понимая, что перед ним валаамские основатели, так как он видел раньше их святую икону. Потом эти великие святые старцы начали его расспрашивать о случившейся с ним болезни, а он давал им ответы. После этого видит: вот от большого Валаамского острова идет к ним по озеру старый муж в великой славе, облаченный в священную белую одежду. И обращается священный муж к тем святолепным старцам, говоря: «Освободите его», – и вынув нож, подал им. Тогда они срезали плетеное лыко с безобразной и отвратительной одежды и, содрав с него эту непотребную одежду, бросили ее в находящееся поблизости болото.
На этом вышеназванный Андрей пробудился от того великого видения в своем доме и, никого не видя, подивился тому преславному явлению. Вспомнив же о бывшей в нем немощи и совсем не ощущая ее, обнаружил, что из его руки вышло множество гноя. И с того часа стала его рука здорова, как будто никогда и не болела. Так он увидел свое быстрое исцеление по молитве святых, воссылая славу Христу Богу и угодникам его.
Также сотворилось другое большое чудо теми преподобными святыми и великими отцами Сергием и Германом. Оно было незадолго до первого рассказанного чуда. Вышеименованный игумен Пимин, который перенес мощи этих святых и учредил их светлую память с похвалою, – этот игумен Пимин захотел построить келью для келаря около монастырской трапезы, чтобы он всегда был готов к порученному ему услужению приходящим гостям. Так и было сделано: все подготовив, он построил келью, но еще в ней никто не поселился.
Был же некий муж по имени Феодор, искусством гончар, живший через озеро от монастыря верст за 40 в месте, называемое Соломенское, – человек же он был благочестивый, живший с боязнью Божьей. Этому мужу Феодору явлено было такое видение: видит себя в той превеликой Валаамской обители в монастыре, как идет он к большой церкви, и что у той кельи, которую вышеназванный игумен поставил около трапезной, стоят два святолепных старца в великой славе. Он же, увидев такое, испугался их вида. Старцы же позвали его по имени; а когда он подошел, так начали ему говорить: «Иди, – говорят, – и поведай игумену: мы – основатели этого монастыря Сергий и Герман. Возвести же ему следующее: пусть запретит жить в этой келье, так как место это свято – прежде здесь стояла церковь Рождества Христа Бога нашего». Также обратили они взор к югу и произнесли: «А здесь – другое неизвестное место, где раньше церковь была. Пусть игумен повелит водрузить животворящие святые кресты на месте обеих церквей», – и показали рукою на гостиничную келью. Также сказали: «О местах тех знает старец Ипатий – пусть игумен его расспросит. Скажи же игумену следующее: пусть запретит жить в той келье, не то обратят они на себя праведный гнев Божий». Сказали это и стали невидимы.
Тот же вышеназванный Феодор, очнувшись от того чудесного видения, по их двойному приказанию быстро пришел в монастырь и рассказал обо всем игумену. Игумен же расспросил вышеназванного старца Ипатия, которого велели расспросить святые. Он же сказал, что до пожара на южной стороне близ гостиничной кельи стоял водруженный крест. Рассказывали раньше многолетние старцы, что здесь стояла самая первая церковь. Игумен же, услышав это, удивился, воссылая хвалу святым и преподобным отцам, которые неотступно пекутся об этом месте, – и сделал все по их повелению.
Расскажу и третье сотворенное ими чудо и на этом дам словам успокоение, чтобы множество историй не отяготило вашего слуха. Был в той обители незадолго до упоминавшегося игумена Пимина игумен Кирилл. По дьявольским проискам стал он враждовать со всей живущей здесь во Христе братией и из-за этого отрекся от игуменства. И пошел к архиепископу в Великий Новгород и там возвел много клеветы на живущую в том монастыре братию. И упросил, чтобы отправили посланника, который принуждением приведет тех старцев на суд, чтобы выдать свою ложь за правду и сотворить пакость и срам той святой обители. Вот такое замыслил вышеназванный игумен Кирилл, надеясь в обход справедливости на земную власть, так как стяжал много пособников из числа бояр святейшего архиепископа.
Но предстоящие Вышнему Царю великие бессмертные заступники своей обители показали гибельное злоумышление того игумена напрасным и обманным. Когда тот игумен Кирилл повелел посланнику привести в Великий Новгород более 40 старцев того монастыря – не только главных в монастыре, но и стариков, ничего не знающих о том волнении и только предающихся глубокой молитве, то все живущии в том монастыре были в превеликом ужасе, и стоял плач тех святых многолетних старцев из-за того, что не могли пойти в мир, не нарушив обета. И так готовились к путешествию.
Случилось же так: ночью некоему духовному и многолетнему старцу было явление – как будто стоит он в той большой церкви святого Преображения, где лежит нетленное тело святого Германа (так как тогда только преподобный Герман был в церкви). Видит, что сам тот святой встает из своего гроба, выходит с жезлом из церкви и говорит следующее: «Не могу больше терпеть слез моих чад, но пойду к брату моему Сергию, чтобы избавить нам их от напавшей беды», – и с тем стал невидим. Тогда еще мощи святого Сергия были в Великом Новгороде. Старец же воспрял от того видения, удивляясь случившемуся, и возвестил об этом прочим братьям.
Когда же они пришли в Великий Новгород, то архиепископу и боярам явственно открылись ложный навет и прочие беззакония вышеименованного игумена Кирилла. Его речи оказались посрамлены и поруганы, а находящуюся там братию архиепископ отпустил с миром. Скоро все вернулись в свой монастырь безо всякого вреда, благодаря Господа Бога и угодников его Сергия и Германа.
…упомянул только три их чуда во славу прославившему их в Троице славимому Богу, ему же слава и честь и поклонение во веки веков. Аминь.