Рассказ Вассиана Кошки о последних днях и преставлении тверского епископа Акакия

О ПРЕСТАВЛЕНИИ СВЯТОГО ЕПИСКОПА АКАКИЯ ТВЕРСКОГО
И О ЖИТИИ ЕГО ВКРАТЦЕ
В год 7075 (1567) в 14 день месяца января преставился епископ тверской и кашинский Акакий, во втором часу ночи со вторника на среду, на 15 число, на память преподобных отцов Павла Фивейского и Иоанна Кущника. Пас церковь Божию 44 года 9 месяцев и 14 дней. А всех лет жизни его от рождения 85 без двух месяцев.
Житие же и преставление святого епископа Акакия Тверского было удивительно. До скончания лет жизни своей никогда он соборного пения в келье своей не совершал, кроме Федоровой недели, но всегда с усердием ходил в соборную церковь. Даже если его одолевал тяжелый недуг или зима очень морозная была, владыка Акакий все терпел и с усердием всегда в соборную церковь непременно ходил.
Когда же приблизилось время преставления его, за пять дней до Рождества Христова, в четверг после вечерни, перед пятницей, 20-го числа, пришел владыка к себе в келью и, сотворив начало по обычаю, велел позвать к себе ризничего Макария. И спросил его: «Сколько ставлеников?» Ризничий сказал: «Два». И владыка велел ризничему пошлины все сполна ставленикам отдать и отпустить их восвояси. Ризничий же начал на это что-то говорить: «Святой владыка, Бог облегчит тебе службу на Христово Рождество, а ставлеников только два – один в попы, а другой в дьяконы. И ты, даст Бог, над обоими сразу поставление совершишь да и отпустишь». И опять владыка, будто осердясь, велел ризничему их отпустить, отдав все пошлины. И по приказу владыки ризничий так и сделал.
Еще приказал владыка ризничему подать весть попу Авраамию, который служит в храме Всемилостивого Спаса на владычном дворе, и иподьякам, чтобы по звону на площади пришли в келью петь заутреню и прочее правило. И отпустил ризничего в келью. А сам владыка пошел во внутреннюю келью и Вассиану духовнику велел пойти с собою же во внутреннюю келью. И после молитвы велел он Вассиану рядом с собою сесть, и начал владыка кроткой речью говорить так: «Вассиан, спи ты у меня в передней келье да стереги, как увидишь, что я стану умирать, и ты бы постарался прочитать канон на исход души». Духовник же, выслушав наказ святого владыки и взяв благословение, пошел в келью свою, и поздним вечером приходил и спал в передней келье святого владыки, часто же днем и ночью и во внутреннюю келью ко владыке входил для присмотра.
Владыка же за три с половиной недели до своего преставления, с 20 числа месяца декабря и до 14 числа января, из-за изнеможения в церковь не выходил ни на Христово Рождество, ни на Богоявление, ни в другие дни, с 20 числа декабря. И в те три с половиной недели ни разу не спал лежа, а все сидя беспрестанно молился и без сна пребывал. Ибо был молитвенник истинный о многолетнем здравии и спасении благоверного царя великого князя Ивана, и о его благоверной царице великой княгине Марии, о их дарованных Богом чадах, царевичах Иване и Федоре, о христолюбивом воинстве и о всем православном христианстве.
Однажды, незадолго до смерти владыки, сидел у него духовник, и владыка посмотрел на духовника и сказал: «Я и о вас Богу молюсь». Духовник же поклонился владыке до земли и сказал: «Помилуй меня, Господи, твоими молитвами, святой владыка».
Святую же дору и теплоту протопоп и священники всегда после обедни ко владыке в келью приносили на дискосных блюдах, а вкушение хлебца Пречистой во время обеда всегда совершалось. А Пречистым Животворящим Христовым Тайнам перед смертью дважды причащался. И с тех пор, как был поставлен на епископство, кроме обеда, второго приема пищи, то есть ужина, у владыки не было даже в Великий день, а только питье в меру по нужде. А когда занемог, так же обедал вместе со своими старцами, кроме же обеда никакой пищи и в болезни не принимал, только питье умеренное по нужде. С тех же пор, как принял постриг от святой руки преподобного игумена Иосифа, покаялся в прошедшем и прощение получил, не вышло ни одно скверное слово из уст его до самой смерти. Все же другие святого владыки добродетели – смирение, любовь и милость ко всем, особенно к нищим, – как могу описать!
Незадолго до смерти, за пять дней, поздно вечером после правила пошли поп и иподьяки из внутренней кельи к себе, духовник же один остался и сел подле владыки. И владыка, как во сне, начал одно и то же много раз повторять: «Акакий пошел, Акакий пошел». Духовник спросил владыку: «Про которого, государь, Акакия говоришь?» Владыка же, будто осердясь, сказал: «Акакий, владыка тверской, умер». Духовник ответил: «Дай, Господи, тебе, государь, еще много лет. Я, нищий, хочу, чтобы ты, святой владыка, меня похоронил». Владыка же затем ни слова не сказал, только Исусову молитву к иконе вслух умиленно проговорил, плача, со слезами на глазах. И потом, в другой день вечером после правила так же духовник у владыки остался, и владыка произнес: «В четверг мне служить, если Бог даст». И затем ни слова не прибавил, только Исусову молитву, взирая на икону, вслух проговорил с плачем. Духовник удивился сказанному, видя его в тяжелой немощи. После же преставления святого владыки духовник все речи его уразумел, понял, что владыка преставление свое задолго вперед предвидел.
И потом за день до преставления своего, в понедельник вечером после правила, посылает владыка за духовником келейника своего старца Прохора, ибо духовник после правила ушел в свою келью. Келейник, придя к духовнику, оповещает: «Владыка зовет». Духовник тотчас приходит ко владыке, кланяется с молитвою перед образами и у владыки благословляется. Владыка же велел духовнику сесть подле себя на лавке у дверей. И опять владыка стал говорить о каноне на исход души, чтобы духовник не оплошал. Духовник же сказал: «Помню, святой владыка, твой наказ, если Бог даст». И начал духовник у владыки спрашивать: «Государь святой владыка, каково у тебя на сердце и как твоя болезнь?» Владыка же сказал: «Не знаю, а болезни никакой я в себе не чувствую с тех пор, как ты прислал канон преподобному игумену Иосифу, и я каждый день его читаю и с той поры молитвами преподобного игумена Иосифа не чувствую в себе никакой болезни». И спросил владыка: «Сколько времени прошло, как канон мне прислал?» Духовник ответил: «Три с половиной года».
И стал владыка благодарить старца Фотия, ученика великого старца Кассиана Босого, за то, что он решился на такое великое дело – составить канон и всю службу преподобному игумену Иосифу. И тому владыка радовался, что Фотий, составив службу, известил об этом митрополита всея Руси Макария и благословение от митрополита принял, чтобы в келье по ней молиться до соборного установления празднования. И потом опять владыка начал читать тропарь преподобному игумену Иосифу: «Как постников украшение и отцов красоту, все правоверные, собравшись, восхвалим милости подателя, разума светильника, кротости учителя и новоявленных еретиков обличителя, премудрого Иосифа, русскую звезду, моля Бога помиловать души наши». Духовник поклонился владыке до земли и с радостными слезами сказал: «Святой владыка, очень радостно мне слышать такую похвалу преподобному Иосифу из уст твоих святых. Да и сам я, услышав, хочу выучиться». Владыка же сказал духовнику: «Ты ведь мне прислал». Духовник ответил: «Прости, святой владыка, дерзнул я прислать по твоему святительскому повелению и благословению». Владыка же сказал: «Я тебе за то кланяюсь до земли». И опять стал владыка читать кондак преподобному игумену Иосифу: «Жития треволнения, суеты мирской и страстей взыграния ничем посчитав, жителем пустыни явился, многим был наставник, Иосиф преподобный, иноков собиратель и молитвенник истинный, чистоты хранитель, моли Христа Бога о спасении душ наших».
И потом владыка начал утешаться долгой беседой о Иосифове монастыре, говорил же так: «В Иосифове монастыре старцы – пророки. Подобен Иосифов монастырь старцами Печерскому монастырю с его киевскими старцами, которые были в прошлые времена при благоверных великих князьях». Духовник же сказал: «Государь святой владыка, Пречистой милостию, молитвами преподобного игумена Иосифа, царским жалованьем есть у чего и с кем в Иосифове монастыре жить». И опять владыка стал молиться и молитве своей внимать, ибо привык владыка многие каноны наизусть читать, также и Иосифу канон и стихиры. И очень удивительно было слышать: что владыка ни станет кому говорить, – все здоровым голосом, а не дряхлым и изнемогшим. Духовник же с келейными старцами не отходя пребывал у владыки для присмотра.
Во вторник, в последний день, в который преставился святой владыка, во время утрени пришел к владыке федоровский архимандрит Ефрем, ибо владыка очень любил архимандрита Ефрема за его добродетельную жизнь. Видя, что владыка слишком изнемог, стал архимандрит с духовником и старцами келейными молить владыку, чтобы он лег на постели для облегчения. Ибо владыка, даже когда и занемог, не ложился, но все сидя молился и без сна пребывал, как прежде было сказано. И владыка внял их молению и велел постель постлать на лавке у дверей против образов. И велел владыка себя на постель положить. Молитва же ко Всемилостивому Спасу из уст святого владыки до последнего вздоха непрестанно исходила о благоверном и христоносном царе Иване и о его благоверной царице Марии, о их дарованных Богом чадах, царевичах Иване и Федоре, о христолюбивом воинстве царя Ивана и о всех православных христианах.
Утром перед обедней приходили ко владыке в келью отроческий архимандрит Вавила, федоровский архимандрит Ефрем, многие игумены посадские и Желтикова монастыря Пречистой архимандрит Савватий и благословлялись. И владыка в совершенном здравом разуме всех благословляет и прощение дает, как всегда, и нет у святого владыки ни единого человека непрощенного и неблагословленного, ибо всех владыка Акакий простил и благословил. Архимандрит Ефрем стал говорить владыке, чтобы в среду еще причастился Животворящих Христовых Тайн. И владыка сказал: «Добро».
Пищи же во вторник владыка не принимал. С обеденной поры ни с кем не стал ни о чем говорить, только начал медленно произносить «Радуйся» до вечерни. И вечером так же «Радуйся» говорил, но потише. Духовник после его смерти уразумел, что владыка похвальные каноны Пречистой Богородице в мыслях читал, языком же не мог, только «Радуйся» повторял.
За час до вечерни пришел федоровский архимандрит Ефрем. Владыка же еще «Радуйся» говорит, но уже тихо. На первом часу ночи владыка вдруг будто отходить стал. И архимандрит Ефрем начал канон на исход души читать. Духовник же, взяв кадило с благоуханным фимиамом, стал кадить и читать молитву на исход души. Во время же отпуста канона владыка будто уснул и вдруг легко икнул во втором часу ночи. Таково святого владыки преставление. Лицо же его сделалось светлее, чем у живого, а очи и уста, как у спящего. Архимандрит Ефрем с духовником и старцами келейными мощи святого владыки положили на одре и начали читать келейное правило, а церковному сторожу велели немного позвонить в благовестный колокол, чтобы объявить о преставлении святого владыки.
Наутро в среду в первом часу дня съехались отроческий архимандрит Вавила (а федоровский архимандрит Ефрем тут и был, в келье владыки ночевал), игумены посадские и Желтикова монастыря Пречистой архимандрит Савватий. И стали по правилу святых отцов отирать губкою мощи святого владыки и облачать святого владыку Акакия во все служебные святительские одежды. А церковным сторожам велели звонить в благовестный колокол и созывать всех на проводы мощей святого владыки из кельи в соборную церковь Спаса. Священноинокам же посадским всем велели приказать, чтобы были дьяконы их со светильниками и фимиамом. И по приказу все так и было. И иконописцы были – Иван, сын Владимира живописца.
Когда в келье владыки архимандриты и игумены все указанное святыми отцами над мощами святого владыки совершили, понесли игумены и священники мощи святого владыки на одре над головами своими в соборную церковь Спаса, распевая Трисвятое пение «Святый Боже», песнь на кончину всякого человека. Со свечами и светильниками, со многими слезами не радостное, но плачевное пели и говорили: «Отошла от нас благость, больше солнечных лучей нас просвещавшая, угас светильник, сияющий на высоте в сердцах наших, отгоняющий и просвещающий тьму неведения для душ нуждающихся. Великая нас сегодня обступила беда, ибо взят от нас великий сосуд Божьих даров, в котором была любовь нелицемерная, Авраамово страннолюбие, Иаковлево незлобие, Иосифово целомудрие, Иевлево терпение, Моисеева милость, Давидова кротость». И говорили с рыданием: «Если забудем тебя, святой владыка Акакий, пусть забыта будет десница наша. Следует нам уже оставить плач, душевным благом себя утвердить, ибо не взят от нас пастырь добрый, святой владыка Акакий, но еще больше ныне нас направляет, ныне, яснейший, молится о нас. Хотя он и оставил завесу плоти, но духом с нами пребывает».
По приказу самого владыки Акакия погребены были святые его мощи с честью в Желтиковом монастыре Пречистой рязанским епископом Филофеем, по приказу благоверного и христолюбивого царя государя великого князя Ивана Васильевича, всея Руси самодержца, и по благословению преосвященного митрополита всея Руси Филиппа. Погребены же были мощи в тринадцатый день после преставления его, в понедельник, в 27-й день месяца января, на память возвращения честных мощей святого отца нашего Иоанна Златоуста.
Сие же я, недостойный чернец, святого владыки Акакия духовник Вассиан написал себе для прочтения на память, что Бог удостоил меня от такого святого благословение принять и честным мощам его коснуться.