Инока Фомы Слово похвальное

СМИРЕННОГО ИНОКА ФОМЫ СЛОВО ПОХВАЛЬНОЕ О БЛАГОВЕРНОМ ВЕЛИКОМ КНЯЗЕ БОРИСЕ АЛЕКСАНДРОВИЧЕ
Если, как сказал Соломон, когда прославляют праведника, приходят в радость люди, то как же нам не возрадоваться, когда среди нас (находится) нами видимый и нам не безвестный, светило великое, великий князь Борис Александрович, хвалимый и прославляемый от востока и до запада; и как же нам не возвеселиться, когда даровал Бог таковую радость Тверской земле. Восхвалим же и почтим того благородного и благоверного, кто Божией благодатью дан на утверждение Тверской земле и на укрепление человеческого рода, – того, кому от материнской утробы было Богом предназначено стать земным властителем на всеобщую радость, и веселие, и на беспечальное житие. Как сказал Иоанн Дамаскин, где нет печали, там радость и веселие.
Когда кто-либо питает к кому-нибудь любовь, а (в это время) другой (человек) любимого им хвалит, то тому, кто слышит о друге его добрые слова, бывает великая радость. Неужто же мы не возрадуемся, в то время как государь наш и защитник Тверской земли, великий князь Борис Александрович, прославляется и восхваляется во всех концах земли и народах. И так как столь добродетельного государя от рода Владимирова являет нам Бог, то достойно прославим (его), прославленного Богом.
И княжение его в сем мире приукрашено чудесами Божиими. И как сбылись слова пророка Давыда в Писании (о том, что) «вместо отцов твоих стали сыновья твои», так и сей великий князь Борис Александрович на отеческом престоле Богом утверждается и преуспевает во всяческих благих добродетелях, доступен всем и щедр на руку, почитатель Бога и ревнитель всего священного, и всем вокруг дорог и желанен, сотворяет дальних ближними себе и теплою любовью привлекает к себе души всех и сердца.
И когда все обо всем после Бога на него возымели упование, возрадовалась вся земля Тверская, что даровал им Бог такого государя, и пастыря, и истинного христолюбца, утвержденного Богом на отеческом престоле. И одни Моисеем его именуют, с Божией помощью мудро правящим новым Израилем – Богом спасаемым городом Тверью, другие же – вторым Константином, за великое его человеколюбие. И кто вознесет похвалы всей вселенной великому тому самодержцу? Ведь то, о чем мы слышали от пророков, теперь здесь на деле совершается. Ведь, как сказано, юноши, и девы, и старцы с младенцами, – все вкупе единодушно и радостно возглашают и говорят: «Велик ты, Господи, и чудны дела твои». И кто опишет силу твою, Господи, ибо даровал ты нам нового Ярослава – сего самодержавного великого князя Бориса Александровича.
И поскольку расширилась власть его и возвысилась слава имени его далеко по странам, то многие люди в дальних землях и царствах, услыхав об этом государе, с радостью спешили прийти, желая увидеть его многорадостное и исполненное светом лицо, говоря про себя: «Благословен Господь, устроивший беспечальную жизнь в славной земле, называемой Тверью, в крепкой державе великого князя Бориса Александровича». И еще: «О таком сказал Иов, что он око был слепым и опора хромым». Воистину скажу: око и опора. И нет никого среди людей, кто бы не возрадовался, увидав лицо великого князя Бориса Александровича. О таком сказал Иаков целомудренному Иосифу: «Сильнее царской славы покорило меня лицо твое». Я же подразумеваю лицо великого князя Бориса Александровича, светящееся ярче каменьев сапфира и топаза. Всякий из нас, кто посмотрит на него, исполняется многого веселья. И другие многие люди приходили с великим рвением, желая единственно слышать его сладкогласную и исполненную мудрости речь. Мне даже мнится, что это о нем сказал пророк Давыд: «Слаще меда устам моим слова твои». Я знаю: таковы уста великого князя Бориса Александровича, слаще меда они и сота всем людям. И потому прославляется имя его от востока и до запада, и до самого царствующего града, то есть и до Рима.
В некие же времена, когда препирались о православной вере христиане с римлянами, царь цареградский Иоанн возвестил в послании: «Здравствуй, возлюбленный брат во Христе». И принял царские послания великий князь Борис Александрович, и прочитал их пред всем народом, и многой радости, душевной и телесной, исполнился, из глубины сердца воздыхая, и крепко благодаря Бога, и говоря: «Боже великий, сподоби меня быть причастным сему святому и Вселенскому собору, еще же и поборником стать за отеческую веру».
И по причине этой устраивает праздник светел и зовет на трапезу своего отца, боголюбивого епископа Илию, и все славное духовное сословие, и всех своих подданных, князей и вельмож. И, чествовав много посланников царских и одарив их многими дарами, отпустил он их к своему царю. И вскоре снаряжает на Вселенский собор своего посла именем Фому, и повелевает ему прилежно следить, чтобы если что отнимут или прибавят к Седьмому собору, то «того и слышать не желаем». И такое с Фомою отправляет послание к царю:
«Благому царю Иоанну! Преславнейшему, и светлейшему, и Богом венчанному самодержцу Греческой земли, царю Иоанну – князь великий, Борис Александрович, всей державы Тверской земли. Во Христе радоваться нам с честной державой царствия твоего!
Что до послания твоего, которое ты прислал к нам, то я его принял с любовью, и в нем одобряю, что писано о соединении святой Божией Христовой церкви, и что будет святой Вселенский собор по первому преданию святых правил и по чину семи святых (Вселенских) соборов. Мы крепко радуемся этому и стремимся, сколько есть силы, ратовать за христианскую веру. И для того мы послали представителями своими (своих послов) на святой Вселенский собор и к честной твоей державе. Обо всем прочем получишь известие от наших посланных. Пусть здравствует твое святое царствие».
И Фома, посол великого князя Бориса Александровича, взял это послание и отправился из Твери в Новгородскую землю, и оттуда в Псковскую землю, а оттуда в Немецкую землю, и оттуда в Курляндскую землю, а оттуда в Жмудскую землю, и оттуда в Прусскую землю, а оттуда в Словенскую землю, и оттуда в Любекскую землю, а оттуда в Морьскую землю, и оттуда в Жуньскую землю, а оттуда в Шведскую землю, и оттуда во Флоренцию.
И здесь встретил я папу римского Евгения, и святого царя цареградского Иоанна, и вселенского патриарха Иосифа, и весь святой Вселенский собор. А с патриархом было двадцать два митрополита. И тот Фома, посол великого князя Бориса Александровича, подал царю послание, которое было у него в руках. И царь повелел читать его пред всеми людьми, бывшими окрест него.
И когда было прочтено послание, извещающее царя о крепости в православной вере великого князя Бориса Александровича, тогда все, бывшие там, удивились величию дара Божия, дарованного (князю) от Господа. Царь же, вздохнув из глубины сердца, изрек: «Восхвалим и прославим Бога, беспрестанно славимого ангелами, и поклонимся тому, кому непрестанно кланяются херувимы и серафимы, за то, что такового князя даровал Бог Русской земле, а нам пособника в вере христианской». А вселенский патриарх Иосиф сказал: «Старое миновало, новое же вам возвещаю: вера благодатная распространилась от нашей Греческой земли вплоть до Русской земли, евангельский источник исполнился вод, и хорошо нам вместе с великим князем Борисом славить святую Троицу. А подобного князя на Руси мы никогда не знавали». И затем все митрополиты стали восхвалять великого князя Бориса, один за другим каждый из них.
Гераклитский митрополит Антоний сказал: «И я в меру силы моей хочу воздать хвалу Богу и великому князю Борису, насколько (смог) я узнать о нем, и что о нем слышу: с детских лет больше всего Христа возлюбив, и возмужав, и приближаясь к зрелости, и мужство… И как возблагодарю тебя, когда столь много повествуют святители о твоей добродетели».
А трапезундский митрополит Дорофей сказал: «В Писании сказано, что (присутствием) двух или трех свидетелей подтверждается истинность всякого слова. А имя великого князя Бориса Александровича не только кем-то одним восхваляется, но прославляется имя его от края земли и до моря».
А кизикский митрополит Митрофан сказал: «Как нареку тебя, христолюбец, великий князь Борис! Воистину ты друг правды, вместилище мудрости, гнездо милосердия».
А никейский митрополит Виссарион сказал: «Если бы был здесь сам великий князь Борис Александрович, то я бы вопросил его, как вошел в него страх Божий, как разгорелась в нем любовь Христова и как возлюбил Христа больше земных мудрецов. Ибо хоть и много есть великих князей на Руси, но никто не возымел такой заботы и труда, чтобы направить послов и знать об этом святом соборе, как сей великий князь Борис».
А никомидийский митрополит Макарий сказал: «Брат Виссарион, хоть и нет здесь самого великого князя Бориса, с кем бы нам следовало побеседовать о его мужестве и мудрости, но мы расспросим посла великого князя Бориса». И сказал: «Поведай нам, Фома, посол великого самодержца, откуда припахнуло благоухание на великого князя Бориса и как смог он испить сладкую чашу смысла жизни, и явить таковые труды, каких никто не являл на Руси».
Лакедемонский митрополит Мефодий сказал: «Кто возвестит многие милостыни великого князя Бориса Александровича, (подаваемые) ночью, и щедроты, (изливаемые) днем, ко всем нуждающимся в милосердии, о которых мы слышали!»
А тырновский митрополит Игнатий сказал: «Созывает нас обычай на похвальное слово великому князю Борису. Но подобает вам умножить похвалу ему, и да не оскудевает слово ваше».
Амасийский же митрополит Иоасаф сказал: «От нивы – урожай, а от виноградной лозы – плоды. Нива, когда пожнут ее, опустеет, а лоза, когда ее срежут, захиреет. Слава же великого князя Бориса, которая разносится всякий день повсюду, не оскудевает».
А молдавский митрополит Дамиан сказал: «Дивны похвалы святых отцов великому князю Борису, и светло простерлась (весть) о его благочестии по всей земле».
А ставропольский митрополит Исайя сказал: «И я слышу о великом князе Борисе, что житие его – как у блаженного Иакова, а незлобивость – Моисеева, а благочестие – целомудренного Иосифа».
А родосский митрополит Нафанаил сказал: «Следует мне ныне присоединиться ко множеству того, что сказано здесь вашей любовью, ибо не знаем другого такого князя на Руси, каков великий князь Борис».
А мителенский митрополит сказал: «О милостях и щедротах великого князя Бориса говорят во всех землях».
А драмасский митрополит Дорофей сказал: «Имеет большое дерзновение пред Богом великий князь Борис. Да поможет мне (это сказать) слово Писания: “Судия славен милосердием”; “Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут”. Так вот и великого князя Бориса милостыни и щедроты творятся не только в Русской земле, но, как свет зари, разлились до самого Царьграда, и до Святой горы, и даже скажу – до самого Иерусалима».
А меленикский митрополит Матфей сказал: «Чья мысль и чей разум может постигнуть повествуемое о великом князе Борисе, то, что о нем мы слышим».
Титриасийский митрополит Каллист сказал: «Как праведна вера, так (праведны) и дела благочестивого великого князя Бориса, как повествует о нем святой собор».
А ганский митрополит Геннадий сказал: «Из Христова поучения напомню вам всем: “Кто напоит чашею воды во имя ученика, получит награду”. А великий князь Борис напоил не одного, не двоих, не десятерых, не один-единственный город, но многие города и земли в своем отечестве накормил он».
Афилонский же митрополит Софроний сказал: «Сладостен райский плод, но слаще того слышать великого князя Бориса».
А иверский митрополит Иона сказал: «Я мыслю великого князя Бориса подобным великому царю Константину. Ибо тот со святыми отцами на Первом соборе был. А великий князь Борис – с нынешними отцами в Ферраре, прислал своего боярина, а сам не прибыл (только) из-за долготы пути».
А сардийский митрополит Дионисий сказал: «Подобает нам всем, верующим святому псалмописцу Давыду, возопить: “Вот день, который сотворил Господь! Возрадуемся и возвеселимся ныне!” И воистину возрадоваться нам подобает, слыша о таком государе. Ведь чего мы желали, то и увидели, и чего чаяли, то и усмотрели – что великий нам пособник в вере христианской великий князь Борис. Ведь ныне у него и у нас одна вера, одно крещение, одно исповедание святой Троицы – Отца, и Сына, и Святого Духа».
И таковую похвалу святых отцов великому князю Борису слышал Фома, посол тверской. И в то время как эти святые отцы один за другим говорили, он повелел записывать все их слова и принес на Русь. Мы же прочли записанное и подивились тому, как они, не видевши, не зная великого государя, только слышав о нем, смогли написать такие похвалы. А мы, постоянно бываем сопричастниками его трапезы и в великой тишине пребываем его заботами, – как мы умолчим о необычайной его добродетели? Ибо писано: «Если кто приблизится к золотых дел мастеру, не приимет ли тот от золота хоть один луч, или тот, кто взойдет на возвышенное место, не будет ли видеть далеко, хотя бы был и весьма мал?» Так вот, прочитав этих отцов восхваления великому князю Борису, приведу же и я среди тех похвал (свою) похвалу великому князю Борису Александровичу.
Но прихожу в исступление ума, помышляя о совершенстве их похвалы. Впрочем, приведу к этому – как говорит Господь о Давыде: «Нашел мужа по сердцу себе и посажу его на престоле моем до (конца) веков». И я сего самодержавного государя, великого князя Бориса Александровича, назову новым Давыдом, ибо не одному только Господу пришелся он по сердцу и по разуму, но и все боголюбивые люди сказали себе (о нем): «Обрели утешение сердцам и душам нашим». И я о нем скажу: «Воистину он утешитель словом, ведением и подаянием». Ибо написано в Бытии, что сказано: «Благословен Бог Симов!» А я скажу: «Благословен Бог великого князя Бориса Александровича, что от такого великого собора таковые похвалы ему принесены». И еще сказано: «Распространит Господь (потомков) Иафета, и населят землю Симову». А я об этом скажу: «Распространил Бог народ человеческий по земле, и населил он селения великого князя Бориса Александровича». И если бы то было возможно, то весь бы мир был в той Богом обетованной земле. И сколько приходит (народу) в селения великого князя Бориса Александровича! Воистину можно сказать по Евангелию: «И ничто им не вредит». И потому все, и из князей, и из вельмож, вплоть до простых людей, желают пребывать в том государстве.
Но, может быть, кто-нибудь подумает, что это я написал за вознаграждение или из страха, – пусть тогда он прочтет похвалы сих святых отцов, как прославили они великого князя Бориса. Кто же их научил (этому)? И кто подвигнул их восхвалять его таковым образом? И кто надоумил их на таковое согласие, что, будучи собранными из различных мест, не зная друг друга, святители все единогласно величали благими похвалами великого князя Бориса? И я, подобно их великой похвале, из многого малое нечто скажу о своем государе, великом князе Борисе Александровиче.
Кому уподоблю я великого князя Бориса Александровича? Назову его Соломоном. Не читали ли вы, как южская царица, прослышав о премудрости Соломона, пришла с края земли, желая убедиться в премудрости Соломона? Здесь же, мнится мне, удивительнее Соломона: узнали великие русские князья и вельможи о премудрости и могуществе великого князя Бориса Александровича, царствующего в Богом обетованной той земле, и пришли с разных концов земли не только премудрости наслышаться, но и лицезреть славного того государя и насыщаться от царской и сладкой этой трапезы.
И как еще назову тебя, великого князя Бориса Александровича? Уподоблю его кесарю Тиберию Справедливому. Но Тиберий не разрешил своим подданным ходить пред собою в прекрасных одеяниях и в блистании злата. А сей самодержавный государь, великий князь Борис Александрович, напротив, бесчисленно одаривая своих людей, повелевает им в своей палате предстоять пред собой в великолепном блеске, увенчавшись сам царским венцом. Воистину не слыхано, чтобы среди прежних царей кто-либо был так прекрасен лицом и одеждами, наиболее же всего – добродетелями, как великий князь Борис Александрович.
И так как не могу я найти слов, чтобы описать его величественную походку, прекрасные его одеяния, красоту лица его, мудрость старца, (таящуюся) в молодом теле, добрый нрав, соединенный с кротостью, то и назову его, самодержавного и братолюбивого, наиболее же всего – боголюбивого великого князя Бориса Александровича, назову его Львом Премудрым, который созидал несказанно прекрасные столпы. А великий князь Борис Александрович, – тот не столпы созидал, но сооружал великие ограды, и воздвигал в них церкви Божий, и собирал преподобных монахов и святолепных старцев, подобно прекрасным столпам, о которых следовало бы сказать, что на них утверждается и ими просвещается вся поднебесная.
Но мнится мне, что и Льва мудрее великий князь Борис Александрович. Ибо зачем тот столпы ставил? Никакого {в том) прибытка людям, только на обозрение. А великий князь Борис Александрович многие церкви поставил, которые просвещают и освящают всякого человека, грядущего в мир.
И Августу его уподоблю, при котором была перепись людям и люди начали веровать. Но видится мне, что и того он лучше. При том люди были переписаны, этого же, великого князя Бориса Александровича, самого имя записано и прославлено во всех народах. И о сем же я скажу в согласии со словом Давыдовым: «О, великий князь Борис Александрович! Возлюбил ты правду и возненавидел беззаконие. И сего ради возвысил тебя Бог больше других, подобных тебе, и прославил тебя больше всех великих князей русских».
Но кому все-таки уподоблю сего самодержавного и любезного мне государя, великого князя Бориса Александровича? Не Симеону ли златострунному и книголюбивому, не Птоломею ли Книголюбцу? И воистину он – новый Птолемей, великий князь Борис Александрович, собирающий повсюду святые книги и учащийся по ним тому, что ведет к спасению (души).
Но что много рассуждаю! Может быть, уподоблю его царю Константину, или царю Юстиниану, или Феодосию, царю благочестивому, укрепившим соборами православное христианство? Тот правоверный царь Константин первый принял христианское благочестие, а сей благочестивый великий князь Борис Александрович первый после Владимира принял таковую же великославную честь, и хвалу, и доброславие, как никто другой на Руси; не только сам утвердился в вере, но и укрепил всю свою державу добрыми делами во имя Бога.
Или уподоблю его великому Моисею, законодателю древних, проведшему народ израильский неомоченными стопами чрез Красное море? Великий же князь Борис Александрович, новый Моисей человеколюбивый, каждого из нас привел от ничтожества и многотрудной жизни в свое радостное и Богом обетованное царство.
Или уподоблю его Иосифу, которого поставил Бог властителем над всем Египтом? Но тот пшеницею напитал так город Египет, как сей новый наш Иосиф, великий князь Борис Александрович, напитал многие местности и села.
Кому же тебя уподоблю, великий князь Борис Александрович, христолюбец! Воистину ты – друг правды, вместилище разума, гнездо милосердия. В твоем имени только шесть букв, но семь тысяч раз велик твой разум. Хвала и слава ты среди всех семидесяти языков, сущих на земле.
Много искал я в премудрых книгах и среди царств, но не нашел ни среди царей царя, ни среди князей князя, кто бы был подобен сему великому князю Борису Александровичу.
И что бы я ни сказал, не хватит мне всей моей жизни, чтобы написать все похвалы; но поучает меня Григорий Богослов, говоря: «Никто не может так восхвалить человека, как любящий его». Еще же и Иаков, брат Божий, учит нас, говоря, что тот совершенен, кто радуется славе господина своего. И воистину подобает нам радоваться, видя его, великого князя Бориса Александровича, славное княжение, исполненное многого самовластия, ибо покоряющимся – от него честь, а непокоряющимся – казнь.
Многие, жившие прежде нас, желали видеть такого государя и все, что мы видим, но не увидели, и даже слышать не сподобились.
О ты, самодержствующий во Христе государь, пекись обо всех по обычаю доброму, прими от нашего смирения писание, подобно двум лептам той вдовицы, на похвалу твоей добродетели. Ибо привел я, господин, здесь примеры дел твоих. Но теперь многие боголюбцы, сыновья тверской земли, идут вслед за тобой, видя в тебе праведника, как новый Израиль за Моисеем. И за это я, как в древности Мариам, пою тебе песнь победную, приобретая себе твоими заботами отовсюду честь и веселие. И еще, господин наш и государь наш навеки, имеем мы надежду не быть тобою забытыми, а быть приближенными к тебе, и жаждем твоей милости, как олень воды. И пусть Бог милости и Отец щедрот и любовь единородного его Сына, и пресвятого его животворящего Духа, и пречистой его Богоматери пребудет с великой твоей властью в соединении с любящими тебя и любимыми тобою, да будешь сохраняем и покрываем рукою всевышнего ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.
О том, кто Божией благодатью дан нам Исусом Христом на укрепление (нашей) земли и на укрепление и на устроение человеческого рода, вам, как боголюбивым и богоугодным (христианам), хочу предложить я Слово. Однако прошу вас, приклоните уши ваши ко мне и чистосердечно помогите. Ибо великую радость даровал Бог человеческому роду, источая, как неизмеримая глубина, свободные источники вод, а источники сами испускают неудержимые (потоки), и реки, проливаясь, землю всю напояют. И земля родит плоды. Сказано: «Говори в уши слышащим».
Хочу вам поведать я дивную повесть о великом князе Борисе Александровиче, более драгоценную, чем всякий жемчуг. Но сотворите и себя достойными воспринять жемчуг и узнайте истину. Речь ведь пойдет не о том, что вам неведомо, но о том, что среди вас возвышается.
Сей славноименитый, по-христиански благочестивый, благородный, Богом возлюбленный и Богом венчанный самодержавный великий князь всей тверской державы Борис Александрович еще измлада был хорошо воспитан родителями в страхе Божием и хорошо знал Святые Книги, по которым всякий день поучался шествовать путем праотеческого благочестия. И так как Царьград славен Константином, Киев – Владимиром, а Тверская земля, почитающая их обоих, Михаилом прославлена, то поэтому Бог вывел великого князя Бориса Александровича не от какого-то другого корня, но от Михайлова. И мнится мне, что Бог, направляя в том мире одного, направляет в этом мире и потомка его. Ибо великий князь Борис Александрович стяжал Константинову доблесть и Владимирову веру, Ярославово мужество и Михаилов разум, и еще, как всякий человек, – богобоязненность, но выше всего этого поставил мир и святость. Мир, говорю, потому что всегда стремился к миру со странами, а святость, потому что прежде всего любил церкви Божий и о них всегда болел сердцем своим. И еще – всем он доступен и издалека пришедших к себе приближает.
Во времена царя Августа родился Господь наш Исус Христос. А во времена благочестивого великого князя Бориса Александровича поставлено было множество церквей во имя Господа нашего Исуса Христа, просвещающих всякого человека, грядущего в мир. И когда Август стал править, прекратилось правление многих других властителей. Так же и когда великий князь Борис Александрович принял правление над Тверью, отторг он гордых от правления, а смиренных посадил с собою рядом на престоле, а иных непокорных властителей покорными себе сотворил.
И как было во дни Авраама, когда пленен был Лот, сын брата его, и преследовал Авраам (пленивших Лота) до Дана с тремястами восемнадцатью (своими воинами), и победил их, и отнял все стада их, и вернул племянника своего, – так же было и во дни великого князя Бориса Александровича. Некто из московских пределов, именем Колычев, пришел в силе тяжкой, желая пленить сына брата его, князя Юрия Александровича. Услышав о том, что пленил Колычев сына брата его, великий князь Борис Александрович послал своих сильнейших воевод. И побили они (москвичей), и преследовали их до Сижешки, что находится слева у Ржева. И как тот победил слева у Дамаска, так и великий князь Борис Александрович победил москвичей слева у Ржева. И (тот) возвратил все стада их и имение с тремястами и восемнадцатью (воинами), а воеводы великого князя Бориса Александровича – с одной сотней. И привели к великому князю Борису Александровичу больше пятисот человек, не считая убитых и раненых. А прочие его мужественные деяния кто перечислит?
И еще он созидает церкви и основывает города, мудрого устройства которых ни у кого нет слов описать, и строит села. И какою бы кто ни был преисполнен человеческою мудростью и какую бы ни имел душу, укрепленную человеческим разумом, но если он не постигнет чести и славы великого государя, то ни к чему будет мудрость его.
Много есть цветов различных, но один среди них державный. Много есть великих князей, но нет такого, как государь наш великий князь Борис Александрович. И сей по милости Божией есть держава и опора нашему городу.
И если кто из вас скажет, что все это написал я из лести, то разве не слыхали вы о летописцах прежних времен, как каждый из них возвеличивал своего царя? Но сколь же более должны мы возвеличивать своего государя, великого князя Бориса Александровича, ведь он – слава нашего города. И разве не читали вы, что сказано: «Бога бойтесь, а князя чтите»? А я не имею ничего другого, чем бы мог почтить его, кроме как описанием добрых его деяний. Так служит мне укором некий землепашец. Ибо в некие времена, когда царь Дионисий шествовал путем своим, увидал его один землепашец, и не имея ничего, чем бы можно было почтить царя, бросился в реку, почерпнул обеими руками воды и принес царю. И царь принял, и улыбнулся, и поставил ему это в заслугу. Сами понимаете, – нельзя, почерпнув руками воды, дар принести самодержцу. Но царь принял дар ради усердия того, кто принес его. И разве не слыхали вы, как Павел говорит: «Никто не ищи своего, но каждый пользы ближнего»? И если ближнему полагается честь творить, то сколь более нам полагается искать, чем почтить государя своего.
И дивлюсь любви вашей! Почему до меня не писали о таковом государе, что является славой вашей земли? Впрочем, в том не виню вас, не укоряю, что не писали. Ибо каждый из вас имеет жену, а кто и детей воспитывает, один о хозяйстве печется, а другие в воинстве ходят, и всякий из вас отправляется на порученную ему службу. И за то не хула вам, а хвала. Ну, а мы ни детей не имеем, ни домов, ни палат, и потому это наше дело – писать о славе государя нашего, великого князя Бориса Александровича. Потому и в чести ходим у него, что печемся о слове. Ибо тот человек, который не печется о слове, хуже бессловесного скота.
И так как я – должник, то с радостью отдаю долг, не нищету мне это приносит, но богатство. Ведь отданное слово рождает это богатство. Ибо если я отдам слово, то оно будет принадлежать всем вам, и все вместе мы обретем прибыток.
Но все это написал я не для вас, ибо вы хорошо знаете его и ведаете, что он – государь, знаменитый в разных странах. И вам не требуется мое писание, ибо вы всегда находитесь с ним рядом. Я написал это для новорожденных младенцев, чтобы и те, когда повзрослеют, и возмужают, и достигнут зрелости, и обретут совершенный разум, прочли друг другу наше писание и рассказали о княжении великого князя Бориса Александровича. Ведь как сказано в Писании: «Вопроси отца своего, и возвестит тебе, и старцы твои рекут тебе, что видели и слышали».
О ТОМ ЖЕ ВЕЛИКОМ КНЯЗЕ БОРИСЕ АЛЕКСАНДРОВИЧЕ
Милость Божию, и человеколюбие Господа нашего Исуса Христа, и благодать Святого Духа, дарованную обильно, поведаю вам, братья, сыновья рода тверского и причастники трапезы великого князя Бориса Александровича, великое и старинное сокровище, недоступное пониманию людей, но удивляющее и радующее (их) откровение, обильное, знатное и неоскудевающее богатство, подающее ближним и дальним великие дары. Достоин славы и чести истинный правитель Богом спасаемого города Твери самодержавный государь, великий князь Борис Александрович. Воистину, он сам – царская трапеза, от которого насыщаются многие. И мы будем говорить не свои измышления, но из многого малое скажем о великом том государе и его делах. Ибо если риторы и философы, а также и летописцы весьма усердно приклоняют слух (к известиям) о бывших между царями битвах и весьма (усердно) слушают, чтобы каждому возвеличить своего государя, смело сражавшегося, то сколь более достойно нам прославить своего государя, великого князя Бориса Александровича. Ибо вдохнул в него Бог мысль благую – исполнить меру отцов своих. И не только исполнил, но и усугубил ее, ревнуя своему праотцу, великому князю Борису Александровичу. Сей прежде него благодатью Божией творил всяческие благие дела по милости Божией. Так же и сей великий, и изрядный в добродетелях прирожденный великий князь Борис Александрович такие же дела творил по милости Божией. Ведь и в Книгах записано, что сын не может делать (того), (чего) не видит делающим отца. А сей великий князь Борис, что видел у праотцев своих, то все делал, да еще с избытком, превосходя могущество (предков своих).
И кто может описать его дела! Замышляет строительство городов и строит монастыри, возводит деревни и руководит всяким ремеслом и художеством. И при этом беспредельно сведущ в книгах и с кем захочет – с каждым может вести беседу, и никто не может с ним спорить, но всех переубеждает. И всех насыщает, и всех одаряет, и от всех дары приемлет. И через все это бывает сугубая радость и веселье несказанное всем христианам. И все люди радостно ликуют, видя, как славно стоит и красуется великим князем Борисом Александровичем богоспасаемый город Тверь.
И что бы мы ни стали о нем говорить, (всегда), начав с малого, дойдем до великого. Ибо, если с праотцев его начнем, (все равно дойдем) до нынешних дней. Ведь праотцы великого князя Бориса Александровича раньше него создали великие монастыри и собрали множество монахов и, больше того, построили разные города.
Отсюда начнем говорить о строительстве великого князя Ивана Михайловича. Сей устроил монастырь близ Богом спасаемого города Твери на реке Тьмаке и назвал церковь в честь Трех святителей, спасителевых богомольцев, твердых и непоколебимых столпов, которые неотступно молятся Христу за православных князей и за все христианство. А великий князь Александр Иванович другой монастырь создал, на реке Перемере, и назвал (в честь) Благовещения пресвятой Богородицы, которое есть начало спасению.
Великий же князь Борис Александрович, соревнуясь со своими праотцами, устроил монастырь на реке Ворщине и назвал церковь в честь самого творца и совершителя того спасения, Господа нашего Исуса Христа, в честь его на небеса Вознесения. И по сему убедитесь, что, начав с малого, дошли мы до великого. Ведь великий князь Иван Михайлович создал церковь в честь богомольцев и ходатаев о нашем спасении, а великий князь Борис Александрович – больше того: создал церковь в честь избавления и очищения от грехов и на небеса восшествия, в честь радости и утешения, и обещания о ниспослании Святого Духа, что и сбылось. Кто же из них более премудр? Один устроил предвестие спасения, другой – начало спасения, а сей завершил дело, построив церковь в честь избавления от грехов и обетования (совершенной) радости, что и сбылось.
Тот, кто воздаст честь царскому слуге, достоин царской чести. Но тот, кто воздаст честь самому царю, достоин почестей и даров еще больших. А великий князь Борис Александрович воздал честь самому царю великому Христу, а также и слугам его. И другой храм он поставил самому царю Христу, на вратах Богом спасаемого города Твери. И дал имя храму тому «Вход в Иерусалим». Тогда, при входе Господа нашего Исуса в город Иерусалим, он от детей еврейских великие почести принял, называли они его царем израильским и восклицали ему: «осанна в вышних», и в то время, как многие еще не веровали в него, они устилали одеждами своими путь под ногами его. А теперь сквозь сей пречестнейший храм вход сотворен в богоспасаемый град Тверь, дабы всякий человек, входя и выходя, поклонялся, принимая великие почести и воздаяние от Бога, и, вместо постилания одежд, простирая свою голову перед честнейшим тем храмом и вместе со всеми в один голос громогласно восклицая: «Многая лета тебе, великий князь Борис Александрович, за то, что вход такой устроил в богоспасаемый город Тверь! Великое спасение получим мы твоими (заботами)».
Также воздал он честь и слугам Христа, святым великим мученикам, тезоименному себе Борису и брату его Глебу. Создал им храм из белого камня посреди своего двора и украсил его иконами, и золотом, и жемчугом, и каменьями дорогими, и паникадилами, и свечами, как было при Соломоне в Святая Святых. Ни умом помыслить, ни языком описать той красоты; когда смертный человек в том храме стоит, кажется ему, что он на небесах. Прочих же премудрых замыслов и строений великого князя Бориса Александровича не счесть. И потому последнее скажем.
Смолоду хорошо изучивши Святое Писание, – ибо Господь, грозя, учил: «Испытайте Писание, ибо через него получите жизнь вечную», и потому великий князь Борис Александрович проникает всем сердцем в Святое Писание. И искусный в строительстве, прославившийся по всем землям великий князь Борис Александрович, будучи вдохновлен милостью Спасителя Бога, стал помышлять, где бы город поставить, достойный памяти о себе, как то и предки его (делали). И стал присматривать место, где бы град удобно поставить. И усмотрел место близ города Твери на устье Тьмаки. Есть (там) храм святого Христова мученика Феодора. И так дивно место то, воистину, как желало сердце великого князя Бориса Александровича. И дал ему Бог место такое, никем не рытое, не насыпанное. Просто скажу: Богом сделанное и как бы искони уготованное для города, но не (сразу) настало для того время. Теперь же помощью Божией, и по замышлению своему, и по совету всех людей великий князь Борис Александрович крепко возлюбил место то, а больше всего из-за того, что увидел столь преславный храм великого мученика Христова Феодора вне града стоящим. И возымел великую заботу о том, чтобы таковой храм находился не вне города, но внутри него. И для того призывает великий князь Борис Александрович бывшего там своего святителя и всех своих поместных князей и бояр, а также архимандритов и игуменов. И повелел всем прийти в храм великого Христова мученика и воина Феодора. И здесь повелел служить Божественную литургию. И когда было совершено Божественное и великое дело, тогда великий князь Борис Александрович повелел всем пойти на место то, где он желал основать город. И вышли все с крестами, свечами и светильниками, а великий князь Борис Александрович шел последним, и много было там народу. И когда пришли на то место, где предстояло быть основанным городу, великий князь Борис Александрович, возвысив голос свой, стал громкогласно говорить бывшему тут народу: «Мужи и братья, сыновья рода тверского, к вам мое слово: когда вручил мне Бог престол отца моего, великое княжение тверское, с тех пор и доныне очень желал я создать где-то город, ибо и предки наши возводили города, достойные своей памяти. Но не приспело время мне (строить). Ныне же помощью Божией и святого великомученика Христова Феодора полюбилось мне это место, и на месте сем хочу основать город. Но хочу не только по мыслям моим, но и по вашим советам (утвердиться в решении) об укреплении вашего великого города Твери».
«Бог всего мира и молитвы святого мученика Христова Феодора да направят мысль твою ныне на создание этого города», – и когда народ сказал это, тогда повелел великий князь Борис Александрович святителю сотворить молитву на основание города. И когда начал святитель молитву, тогда стал великий князь Борис Александрович, вздыхая из глубины сердца, творить про себя молитву, говоря: «Господи, Владыко превечный, Христе царю, сотворивший небо и землю! Ничто не свершается без тебя, ни дело, ни слово! И ныне молитвами святого мученика твоего Феодора воззри на меня, раба твоего, и на новое место это. И дай мне, Господи, возвести город сей. Ибо ты ведаешь все, ведаешь и о том, как я стремился и мечтал обнести городской стеной храм святого мученика твоего Феодора. Утверди меня, Господи, праведно и непоколебимо молитвою его. И помоги мне, Господи, довести до конца создание города сего». И, сказав это, повелел рубить (город). Святитель же прежде сам рубить начал.
Потом великий князь Борис Александрович призвал искусных мужей, выискал их, как Моисей нового Веселеила, и приставил их к исполнению такового дела, в 6955 (1447) году, в апреле месяце, в 23-й день.
А сам великий князь Борис Александрович вернулся на свой двор в новооснованном том городе и задал веселый пир не только для тех, кто был зван, но и для тех, кто оказался там случайно.
И так после того строители начали строить. А Бог в том деле невидимо помогал им молитвами святого мученика Феодора, так что дивились все наблюдавшие на быстроту того дела. И благодаря этому уразумевали многие, что дело то приятно Богу и святому его мученику Феодору; ведь когда бы ни видел кто, как созидают другие города, всегда возводили городню в течение двух или трех недель, а городню этого города возводили два или три дня.
И великий князь Борис Александрович, убедившись в Божией помощи и содействии великого мученика Христова Феодора многотрудному его делу, стал часто наезжать в тот новооснованный город, ко храму святого мученика Христова Феодора. И однажды, когда радовался он (духом) в храме святого мученика Христова Феодора, спросил он в своей духовной радости, как назвать город. И некто из премудрых, разумных и великих старцев, украшенный сединами, а больше того – добродетелью, ответил: «Надо назвать Феодоровым городом». Но великий князь Борис Александрович превзошел в мудрости старца. И, по слову старца, дал городу полюбившееся имя, но так как великий князь Борис Александрович питал любовь к великому мученику Феодору, то по той великой любви к великому мученику Христову Феодору нарек он город Люблин, что значит любовь к великому мученику Христову Феодору. И потому назвал город любимым.
Есть и другие деяния у великого князя Бориса Александровича, кто их сочтет! Не один только город Люблин поставил он себе в утешение, но создал и многие другие города. (Заново) возвел великий запустевший город по имени Кашин. Столько лет находился тот в запустении, что невозможно было постигнуть того человеческой памятью, невозможно было найти и основания городских стен. А великий князь Борис Александрович за один год восстановил этот запустевший с давних лет город. Также восстановил он и другой город, в Клинской области, подобным же образом находившийся много лет в запустении. И праотеческий, и отеческие города он обновил все.
И где еще найдется такой пастырь и строитель, как великий князь Борис Александрович! Он ограждает стенами многие города, а его самого ограждает Христос. Но не мудрее слово деяния. О, глубина мудрости и дел великого князя Бориса Александровича, – ни пересказать, ни описать его деяний! Об этом пишет великий Иоанн Златоуст в своем послании к раифянам: «Есть искусство творить, и есть искусство созидать, и есть искусство делать». А великий князь Борис Александрович владеет всеми искусствами, как никто другой: искусством творить, так как сотворил много церквей Божиих; искусством созидать, так как воссоздал заново находившиеся прежде в запустении города; искусством делать, так как построил много сел и деревень; ибо все в людях строится Богом.
Пусть не спрашивают нас невежды, из каких книг пишем мы о великом князе Борисе Александровиче. Всему великому научаемся мы из апостольских заповедей. Если хочешь читать душеспасительные книги, то читай жития святых отцов; если хочешь послания читать, то возьми апостольские книги; если хочешь повествований, то читай Книги Царств. И обрати внимание, разве запрещено читать Книги Царств? И если бы даже и запрещено было писать о прежних царях, то не написано ли (все-таки) о том, каковы поступки, и войны, и деяния каждого. И сами мы слушаем о прежних царях, и слушаем отверстыми ушами. Ныне же, о нынешнем царе, государе и великом князе Борисе Александровиче не только слышим, но и видим его добрые дела ради святого Спасителя. А откуда о нем узнаем и из каких книг о нем пишем, это я уже прежде сказал: не по книгам, но по делам самого того государя. Как сказано: «Всякое древо по плоду его познано будет». Для того и дал Бог нам дар слова, чтобы мы открывали друг другу свои сердечные помыслы. И я воспользуюсь словом святого Дионисия Ареопагита, что полезно людям всякое городское строение. Великий же князь Борис Александрович созидал города не одному себе на радость, но делал это для надежной защиты и успокоения всем людям, а себе – на долгую память, ибо сказано: «Память вечная будет праведнику». Воистину скажу, вечная память. Он обновлял города отцов и еще замышлял и новые. От благого корня и ветвь процвела благая. Потому и сияет все, что построено великим князем Борисом Александровичем, как некая заря или как некий прекрасный венец. Воистину достоин царского венца великий князь Борис Александрович. Смотрю и трепещу! Думаю: велика вера отца его, великого князя Александра Ивановича, от благого корня порожденного, и Бог в том мире печется о нем, а здесь печется и о сыне его.
И пусть никто из вас не считает эти слова мои лестью, пусть предстанут перед вами подлинные дела. «Память праведника с похвалами», – сказал премудрый Соломон. Но если воспоминание о всех праведниках следует окружать похвалами, то кто же не воздаст хвалы великому князю Борису Александровичу и кто не прославит его! Сам он не требует от нас похвал. Но только нам самим следует убояться, (вспомнив) притчу о том ленивом рабе, который утаил талант своего господина и не получил на него прибыли. Что есть более дивно и славно, как не прославление истинного попечителя и пастыря, великого князя Бориса Александровича!
Но что бы мы ни сказали, не сможем по достоинству похвалить его. Ибо нельзя, говорю вам, зачерпнув руками воды, принести ее самодержцу. Но что имеем, то и принесем. Из многого хотя бы нечто малое о нем скажем, сами одевшись страхом и в красоту облекая его. И видя его украшенным славной багряницей, не постыдимся своего убогого усердия. Ему ведь от нас ничего не нужно, только добрых о себе мыслей. Достойно возвещать о благоверных и воздавать хвалу премудрым. Но хоть горит мое сердце и жаждет этого ум, но язык мой косен и худословесен для того, чтобы поведать о таком величии. Откройте же и вы уста свои и способствуйте мне истинно. Посмотрите на благолепное устроение церквей великим князем Борисом Александровичем, посмотрите на созидание им городов, посмотрите на постройку чудесных сел. Дело ангельское – на небесах Бога славить, а на земле дело человеческое – Бога восхвалять и воспевать, а князя чтить. Приведем к этому и слова царя Давыда, сказавшего: «Пасущий Израиля». Но скажи мне яснее, о ком это сказано? И я скажу: воистину пастырь – это великий князь Борис Александрович, пасущий и устрояющий новый Израиль, Богом спасаемый город Тверь. И прежде него было много пастырей. Великий князь Иван был пастырем, и великий князь Александр тоже был пастырем, но не устроил так Богом спасенного города Твери, как великий князь Борис. Не похуляю их, но другого дела прославляю. «Упас, – сказал Давыд, – людей своих рукою Моисеевой и Аароновой». Великий же князь Борис Александрович упас и устроил богоспасаемый город Тверь по Иванову и Александрову благословению, избрал Давыда, раба своего, пасти народ Израильский в достояние себе. Воистину скажу: новый Давыд – великий князь Борис Александрович, пасущий и устрояющий достояние своих праотцев. Ужели еще не постигаете его достоинства! Истину вам объявляю. Видите, как достоин царского и праотеческого престола великий князь Борис Александрович. Скажем же ему все в один голос: «Благословен великий князь Борис Александрович, хранящий закон Господень! Благословен в городах, благословен и в селах, благословен во всяком своем деле и на всяком месте ныне, и присно, и во веки веком».
СЛОВО О ТОМ ЖЕ ВЕЛИКОМ КНЯЗЕ БОРИСЕ АЛЕКСАНДРОВИЧЕ
Желает мое сердце, и о том молитва моя к Богу, – Бог тому свидетель, что я не лгу, – хочу вам поведать истинные вещи, не неведомые вам, но хорошо вам известные. Ведь древние мудрецы, сочиняя повести, одно вычитали из того, что было еще до них написано, другое сами слышали, а иное и видели. Также и многие летописцы писали о том, чего они сами не видели, а только слышали (об этом), ибо многое происходило в дальних краях – в Аравии, в Персии, в Мидии, в Риме. И это все описано, не будучи увидено, только услышано. Так же написаны и древние Книги Царств, как кому Бог на сердце положил о том, каков был каждый из царей – справедливый, или воинственный, или благообразный, – чтобы каждый народ, сколько будет в нем поколений, величал своего царя и чтоб вспоминал о тех царях, читая о них. А я – очевидец святому тому делу, о котором хочу вам поведать, не от других услышав о нем, но сам все видев. Тому, кто желает создать царский венец, следует сбирать драгоценные каменья, и нельзя ему смешивать светлых тех камней с темными камнями или с чем-нибудь другим. Если же смешает, то лишит красоты то светлое сияние и обезобразит всю красоту венца того. И узнав и рассмотрев все это, мы помыслили в себе и сказали: раз те мужи писали о прежних царях, надеясь получить от них какую бы то ни было честь, и ради памяти из рода в род, то не подобает, скажу, и нам предавать забвению благочестие великого князя Бориса Александровича. Сплетем же ему как бы золотой венок, не привнося ничего от себя, а только из добрых его деяний. Если и весьма худо будет наше плетение по сравнению с величием его княжения, то хотя бы подадим ему от многого малое, как той вдовицы две лепты.
Ибо княжит он в своей отчине, в богоспасаемом городе Твери, и княжение его тихо и безмятежно, и увеличилась власть его, и Бог укрепляет его и споспешествует ему на отеческом престоле, и преуспевает он во всяком деле, так что и во многих государствах с завистью говорят о его преуспеянии. Но великий князь Борис Александрович запечатлел в своем сердце слова Священного писания, гласящие: «Богатство если возрастает, – не прикипайте сердцем (к нему)». И чем больше стекается к нему счастья, тем больше пребывает он в смирении и, стремясь к миру со всеми странами, воздает хвалу Богу, говоря: «Боже, ты насытил меня земными благами, не лиши меня и небесного царствия».
Всеблагой же Бог, не желая зла, но желая показать свою милость к любящим его (ибо которого сына отец бьет, того и милует), восхотел еще больше прославить его и испытать, как золото в горне, (для того, чтобы) обрести его достойным себя, и еще – для того, чтобы не возносился, а то за все годы княжения своего не испытал он никакого зла, только принимал от всех земель великую честь и многие дары. Об этом сказал, молясь, великий Павел: «Да дастся мне мучитель, чтобы не превозносился я, да сделаюсь сосудом избранным Бога». Почему сказал так? Потому, что поставлен был высоко, но никак не хотел этим превозноситься, а еще больше смирился.
И Бог, любя великого князя Бориса Александровича, послал на него беду, дабы не превозносился он тем, что возросла власть его и простерлась слава имени его до дальних стран. Ибо, скажу я, не случалась такая беда уже много лет ни в одном из многих городов, но пришла к великому мужу и искусила великого.
И, как сказано в царских летописцах, подобные незабываемые пожары бывали при царе Юстиниане Великом и при царе Феодосии Великом. И так же при великом этом князе Борисе Александровиче такой великий и незабываемый пожар случился в великом городе Твери, что не уцелело даже основание городских стен. И этот пожар случился в 6957 (1449) году. Учинилось таковое наказание от Владыки Христа.
И великий князь Борис Александрович пошел после того великого пожара в тот бывший город ко Святому Спасу. И увидел погоревшими многие церкви и многие дома с товарами. И наполнились очи его слезами, и он, воздыхая из глубины сердца, сказал: «Владыко предвечный, Христе царю, помилуй меня пречистой твоей матери молитвами! Не дай мне пребывать в унынии! Ибо ничто не совершается без тебя, ни дело, ни слово. Полагаешь уставы, и они не прейдут. И пусть будет воля твоя! Как тебе угодно, так пусть и будет. Благословенно имя твое ныне и вовеки». И пришел в то время епископ того города, и стал поучать его словами из Божественного Писания, что не следует сокрушаться о случившихся с ним несчастьях. И напоминал ему о прежних царях и пожарах: какова была к ним милость Владыки, и каково было к ним Владычнее терпение. Также и слова пророка Давыда приводил ему: «Многие скорби праведным, но от всех избавит их Господь», и еще: «Ненаказанные, вы – не сыновья», и еще: «Если претерпеваете наказание, то как сыновья становитесь Богу». И великий князь Борис Александрович проливал из очей потоки слез, словно воду из источника, и утешался святительскими словами. И сам отвечал ему с великим смирением: «Все это за грехи наши». И поминал ему того же Давыда, говоря: «Многие раны грешному. Но знаю, что уповающий на Господа обрящет милость».
Мы же все это ради того напоминаем вам, что хотим показать великое его смирение, и разум его великий, и нрав его, полный кротости. Был он как князем и воеводой, так и пастырем овцам, скажу я вам. Ибо когда вижу его твердо стоящим за дом Святого Спаса, тогда зову его князем и военачальником. А когда вижу его о людях пекущимся, тогда пастырем его именую. Когда же вижу его радеющим церкви Божией, тогда именую его истинной овцой стада Христова.
И спустя два или три дня после скорбных событий тех дней, пришло такое известие, что не хотелось даже и слышать, – о том, что король великопольский и краковский и великий князь литовский Казимир со всею силою и со множеством людей из разных земель идет на дом Святого Спаса и на великого князя Бориса Александровича.
Тогда княжил в Новгороде недруг великого князя Бориса, князь Дмитрий, именуемый Шемяка. И в это же самое время захотел и он отнять часть порубежной земли великого князя Бориса Александровича. А была та земля многонаселенной. И когда услышали люди невеселые те вести, то одни стали помышлять об уходе в другие города, а кое-кто и к бегству готовиться. И стали приходить люди к великому князю Борису Александровичу и советовать ему, чтобы шел он в другой город, говоря ему: «Есть обычай у многих государей, – когда случится какой-либо пожар, переходить в другие города и пребывать там. Ныне же поднялись на тебя столь великие силы, а ты хочешь остаться здесь, без городских стен». Но великий князь Борис и слышать о том не хотел, а сказал: «Не будет того, чтобы я, оставив дом Святого Спаса, пошел в другой город. Какую славу приобрету я тем? Бог нам прибежище и сила, помощник в скорбях, обступивших нас сильно. Будем уповать на Господа и не ослабнем. Разве не читали вы в Писании: “Надеющийся на Господа, как гора Сион, не подвигнется вовеки”? Кто возымел упование на Господа, тот достойнее всех скорбящих. И разве не слыхали вы о великом мученике Христове Дмитрии, как говорил он о своих людях: „Господи, если ты погубишь их, то и я с ними погибну»? Будем же и мы подражать мученику Христову Димитрию и призовем его на помощь. Если и случится мне положить свою голову за дом Святого Спаса и за всех людей, то радостно возблагодарю Бога и пречистую его матерь. Но не будет того, чтобы я отсиживался в городе, а люди бы мои были в плен ведомы. Выберите себе город, и я оставлю вам в нем святителя и свою княгиню. А сам сяду на коня, и что Богу угодно, то и будет». И стал вооружаться, и послал за всеми своими князьями и боярами, и также послал за братом своим младшим, за князем Иваном Андреевичем. И тот скоро пришел к нему со многими людьми.
И услышал о том литовский король Казимир, что идет ему навстречу великий князь Борис, не боясь его козней и бранных речей, желая попрать его гордыню милостью Божией и молитвами пречистой его матери. И повелел король своим порубежным воеводам замириться с воеводами великого князя Бориса Александровича, и стали воеводы великого князя Бориса Александровича обсуждать условия мира с литовскими воеводами. И дошла та весть до великого князя Бориса, что литовские воеводы хотят мира с его воеводами, и он не только повелел воеводам замириться между собой, но еще послал и к королю своих послов; и король с великою радостью принял мир, и разошлись каждый восвояси. Милостию Божией, и молитвами пречистой Богоматери, и здравием государя нашего великого князя Бориса Александровича была спасена Тверская земля от их нашествия.
И подобает нам так воскликнуть: «О, великий ум, о, промысел человеческий! О, дивные и славные дела: пастух молчит, а овцы волков одолевают!» Вооружался на врагов великий князь Борис Александрович, а воеводы мир заключили. Не оружием прогнаны волки, никем не стрелянные, а возвратились восвояси. Сами начали войну и сами вспять повернули. Не повелел им того человеческий голос, но собственная совесть изобличила. И вскоре, как паутина, распались. А великий князь Борис Александрович остался, как твердый камень, неподвижно стоять в доме Святого Спаса и в своей отчине, в великом княжестве Тверском.
И мы скажем ему так: «Радуйся, новый страстотерпец, таковые беды принявший, как никто иной! Радуйся, воин, прогнавший таких волков не оружием, не стрелами, а великим своим разумом!»
И великий князь Борис Александрович, воздав хвалу Богу и пречистой его матери, стал держать совет со своим епископом и со своими князьями и боярами о том, чтобы восстановить разрушенный город. И все, что ни есть, люди радостно с этим согласились. И в короткий срок был поставлен тот город заново, и все люди радостно ликуют, говоря: «Многая лета тебе, великий князь Борис Александрович! Ты ограждаешь стенами города, и тебя самого ограждает Господь Исус Христос. Ибо и в прежние годы не видели мы так устроенного и украшенного великого города Твери, каким видим его ныне».
Но помышляю о силе веры отца его, великого князя Александра, Бог направляет его в том мире, и наследие его наполняет всю землю. Сказано: «Излюблена Богом держава твоя, и распространилась слава о христолюбивых делах твоих по всей вселенной, и по всей земле, и во все ее концы».
И со всех земель приходили к нему и великие дары приносили к нему. То из столичных городов, а то и из Рима. И не только от правоверных царей великую честь и великие дары принимали, но и от неверных царей. И об этом я не от другого кого слышал, но сам был очевидцем того, как пришли послы из далекой земли, из Шаврукова царства, о которых даже и не слыхано в нашей земле. Такое имя у той орды, что нашим устам и не произнести его из-за большой его длины. И принесли многие дары к великому князю Борису Александровичу: дорогие камчатные ткани и чудные атласы. Я же, грубый невежда, не дошел до того места, где можно бы было узнать их число. Только видел много тюков, перетаскиваемых людьми. Одни говорят, что восемнадцать камчатных тканей, а другие, – что двадцать семь. Но я не узнал, каково их число, только узнал: много. И еще дали многие дары князьям и боярам. И великий князь Борис воздавал им в ответ великую честь не только за дары, но и за великие их труды, ибо пришли из столь далекой земли и со столь многими дарами, и шли из своей земли до великого князя Бориса Александровича девять месяцев.
Помогайте же и вы мне. Истинно знаете о чести и славе великого князя Бориса Александровича. Чем только не стяжал он себе чести и славы! Знаете, как строит он прекрасные села, созидает города, пасет и оберегает благословением Ивана и Александра, как рукою Моисеевою и Аароновою, Богом покрываемый город Тверь. И да умножит всеблагой, в Троице славимый Бог годы жизни великого князя Бориса Александровича и пошлет тишину его правлению, чтобы и мы в его государстве жили тихо и безмятежно ныне, и всегда, и во веки веком.
О ТОМ ЖЕ ВЕЛИКОМ КНЯЗЕ БОРИСЕ АЛЕКСАНДРОВИЧЕ СЛОВО ИЗ ЛЕТОПИСЦА ВКРАТЦЕ
В год 6953 (1445). Был некто из рода великих князей московских, по имени князь Дмитрий, прозванный людьми Шемякой, сын князя Юрия Дмитриевича. И держал он мир с великим князем Василием Московским, а также, надо сказать, и с великим князем Борисом Тверским. И получал от них честь великую и многие дары. И не помня любовь их к себе, дыша, как ехидна, гневом, захотел он погубить старшего своего брата, великого князя Василия, что и сотворил. Пришел из города Углича и напал без предупреждения на город Москву, и взял его. И с ним брат его, князь Иван Можайский. А великий князь Василий был тогда в монастыре Святой Троицы, что зовется Маковец, в обители старца Сергия. И князь Дмитрий, не убоявшись крестного целования и не вспомянув о любви к себе великого князя Василия, послал туда своего брата, князя Ивана, и повелел взять его. А перед тем подтвердили они с крестным целованием и грамоту с клятвой подписали между собой, вписав старца Сергия поручителем, что никакого зла не будет замышлять брат на брата. Но князь Дмитрий крестное целование забыл и поручителя, старца Сергия, предал. И, схватив без вины великого князя Василия, привел его на Москву, и ослепил, и послал его в заточение в упоминавшийся прежде город Углич, с великою княгинею его Мариею, а сам сел на великое княжение. А не вспомнил пророческих слов: «Что, сильный в злобе, замыслил неправду! Накажет тебя за это Бог, отторгнет тебя от селения твоего и корень твой от земли живущих!» Что и сбылось. И в ту же зиму послал он в Галич великую княгиню Софью; а дети великого князя Василия, князь Иван и князь Юрий, побежали в Муром, и с ними много князей и бояр, и остались в Муроме.
И в ту же зиму бежал в Литву князь Василий Ярославич, шурин великого князя Василия, ибо стал бояться и он такого же убийства.
И в ту же зиму, по прошествии немногих дней, послал князь Дмитрий рязанского владыку Иону и коломенского владыку Варлаамия в Муром, к детям великого князя Василия, зовя их в Москву и говоря: «Приходите на Москву, к своему отцу. А что случилось, того уж не воротишь. А отца вашего я хочу жаловать, а вам уделы вручу, какие захотите; а порукой вам во всем том владыки, коих послал к вам». И они, подумав и поверив его словам, а еще больше словам святителей, сказали про себя: «Если сей пожелает один княжить, то прибавит тем зло ко злу, если же и нас захочет убить, то пусть будет воля Господня». И пошли к Москве, полагаясь на крестное его целование и надеясь получить от него обещанное им. А он и в уме не держал такого обещания, и не убоялся крестного целования, и не устыдился святительских слов, и не вспомянул сказанного: «Что за польза в том, чтобы приобрести весь мир, погубив (при этом) душу». И когда те дети великого князя Василия пришли (к нему), то он, схватив их, как незлобивых младенцев, послал в тот же преждеупомянутый город Углич в заточение. И возжелал быть один самодержцем, не ведая того, что Бог кому хочет дать власть, тому и дает.
А Бог им и нечто лучшее уготовал.
В 6954 (1446) году схватили и послали великого князя Василия вместе с княгинею и детьми из прежденазванного города Углича в еще худшее заточение, губительное для всех людей, а именно – в город Вологду, стоящий неподалеку от Студеного моря. И там ему повелели жить.
И в ту же зиму князь Дмитрий послал посла своего к великому князю Борису Александровичу, говоря так: «Случилось, брат, в нашей земле, что брат наш, великий князь Василий, принес татарам целование, что отдаст им твою отчину, великое княжение тверское, и наши отчины тоже. И мы, обсудив это со своими братьями и со всей землею, схватили великого князя Василия. И о том возвещаем тебе, чтобы и ты помогал нам защищать христиан, а также и свою отчину».
И великий князь Борис Александрович тотчас же послал своего воеводу князя Андрея Дмитриевича, наказав ему разузнать истину о великом князе Василии, а сам проливал слезы. И, вдохновлен милостью Спасителя Бога, пожелал вступиться за своего брата, великого князя Василия, и поступил так, как (некогда) Ярослав.
И в ту же зиму послал великий князь Борис в Вологду наместника своего кашинского, князя Феодора Шуйского, за своим братом, за великим князем Василием. И сказал свое слово вслух, обращаясь ко всем людям: «Да будет вам ведомо, на то, конечно, воля Божия, но хотим мы в единстве быть: Борис и Василий, Василий и Борис». И донеслось то слово и до Московской земли, и все люди, князья и бояре, от знатных до простых, узнав, что объединяются оба этих военачальника, воспарили, как орлы, и, как пчелы на скопление цветочное, полетели. Со всех сторон стали стекаться люди в дом Святого Спаса к великому князю Борису Александровичу, и он принимал их, и упокоивал их, и утешал их, и помогал им, кто в чем оскудел, ибо написано: «Ваш избыток в восполнение чьего-то недостатка будет». И отпускал их всех к своему брату, великому князю Василию.
Мы же к прежнему возвратимся. Упомянутый прежде князь Феодор Шуйский, придя на Вологду к великому князю Василию, возвестил: «Брат твой, великий князь Борис Александрович, передает: “О, брат, великий князь Василий, сотворилась в нашей земле такая беда, и больше всего над тобой, над нашим братом, какой от начала века и доныне никогда еще не бывало. Ныне милостью Божией по твоей, моего брата, любви ко мне послали мы к тебе, как себя самого, посла нашего, чтобы шел ты в дом Святого Спаса и в мою отчину. А мы с Божией помощью, сколько станет сил, будем защищать тебя”». И, услышав это, великий князь Василий вздохнул из глубины сердца своего, прослезился и сказал: «Воздам хвалу всещедрому и милостивому Богу и его пречистой матери за добродетель моего брата, великого князя Бориса, что не оставил меня пребывать в скорби сей. Ведь и раньше, когда приходил на меня дядя мой, князь Юрий, со своим сыном, с тем же князем Дмитрием, и изгнал меня из моей отчины, со стола моего, ни у кого не нашел я прибежища, кроме как в дому Святого Спаса, у брата своего, великого князя Бориса Александровича. И он упокоил меня».
Великий же князь Борис плакал о своем брате, великом князе Василии, и об утрате власти его. А великий князь Василий плакал от любви и милосердия к нему брата его, великого князя Бориса. Великий же князь Борис плакал о том, что прежде видел брата своего великого князя Василия красивым и благообразным, украшенным властительским саном, а ныне – уничиженным и обнищавшим, поруганным своими же братьями. И великий князь Василий снова и снова проливал слезы, вспоминая надругательство над собою братьев своих, потерю своей власти и любовь к себе великого князя Бориса. И плакали оба долгое время.
Так же и великая княгиня Анастасия с великою княгиней Марией обнимались друг с другом и плакали неутешно. Так что и многие люди, видя таких государей плачущими, проливали из очей потоки слез. И проплакав долго, взяли оба князя друг друга за руки и пошли к вечерней трапезе. Так же и великая княгиня Анастасия с великою княгинею Марией, взявшись тоже за руки, пошли к той же трапезе и сели есть. Но в то время, когда следовало им есть и пить и веселиться, тогда они вместо веселья слезы проливали. Великий князь Борис плакал, обнявшись со своим братом, великим князем Василием. Так же и великая княгиня Анастасия, обнявшись со своею снохою, великою княгинею Мариею, плакали обе; и не было им утешения, только слова пророка Давыда: «Претворил плач мой на радость».
В ту же зиму послал великий князь Борис посла своего Ивана Давыдовича в Москву, ко князю Дмитрию, повелевая ему отступиться от великого княжения и отдать его великому князю Василию и сыну его, князю Ивану, и великую княгиню Софью веля ему отпустить и от наказания избавить. И князь Дмитрий был готов отпустить великую княгиню и от наказания избавить, но отступиться от великого княжения он не желал.
И в ту же зиму, не по многих днях, пошел князь Дмитрий Юрьевич, именуемый Шемякой, собравши все свое воинство, от Москвы на Волок, сказав людям так: «Иду на великого князя Василия. А ежели станет за него князь Борис, то и на Бориса пойду». И кто не подивится такому велеречию: еще и одного не одолев, уже о втором похваляться. А княгиню свою послал в Галич и Москву осадил.
И в ту же зиму послал великий князь Борис на Волок ко князю Дмитрию посла своего Александра Садыка, возвещая следующее: «Так говорит великий князь Борис: “Что захватил отчину брата моего великого князя Василия, а мою опустошаешь?! Следует тебе идти в свою отчину и оттуда бить челом брату моему. А не пойдешь прочь, тогда я пойду со своим братом на тебя”»; и дал ему срок неделю.
Он же и срока не выждал, и бросился в бегство неприготовленными дорогами. А посланца великого князя Бориса взял с собою, потом же отпустил его с почестями и с челобитьем к великому князю, прося у него самого прощения и ходатайства за себя перед братом.
И в ту же зиму, не по многих днях, послали: великий князь Борис – своего воеводу Льва, а великий князь Василий – своего воеводу Плещеева к Москве. И дивно: небольшим числом, в девяносто или сто человек, освободили город, и захватили наместника, и овладели городом. А ведь в городе том находилось несколько десятков тысяч человек. Но кто же смел руки поднять на таковых государей!
И в ту же зиму, через несколько дней, пошел великий князь Борис, собрав все свое воинство, на князя Дмитрия. А с ним брат его великий князь Василий вышел из славного города Твери. И за тридцать поприщ до городка под названием Редына пришла весть о том, что, де, князь Дмитрий побежал в дальнюю часть страны. И великий князь Василий стал уговаривать великого князя Бориса возвратиться, поскольку князь Дмитрий уже повернул вспять и ‘ бросился в бегство. Но великий князь Борис обещался стоять до смерти с великим князем Василием. И когда все же умолен он был им, тогда воздал ему, брату своему, великому князю Василию, великую честь и многие дары и отпустил его на исконное его княжение.
И пожелал великий князь Василий пойти к городу Угличу, бывшему местом княжения Дмитрия, а его – узилищем. И великий князь Борис отпустил с ним сильных и крепчайших своих воевод, Бориса Захарьинича с братом его Семеном Захарьиничем, и с ними множество воинов, и совершили они переход за немного дней. И подошли они под преждеупомянутый город Углич, и не захотели горожане отворить города. И великий князь Василий послал сказать великому князю Борису: «Без тебя, брат, не отворится мне и малый город». И великий князь Борис послал к нему своего сына боярского и вместе с ним пушечника с пушками, по имени Микула Кречетников. Таков был этот мастер, что не найти подобного и среди немцев. И когда привезли пушки, тогда воеводы великого князя Бориса Александровича, Борис и Семен, служащие как добрые и храбрые воины государю своему, великому князю Борису Александровичу, стали готовиться к предстоящей брани, а пушки поставили у самой городской стены и приказали стрелять; сами же двинулись на приступ, так что все москвичи дивились их отваге, и дерзости, и великому их ратному искусству. И горожане, увидав отвагу сынов тверских и твердость великого князя Василия, исполнились страха и отворили город. И великий князь Василий не сотворил никакого зла тому городу, умиротворил их и занял город. И пошел за своим недругом, князем Дмитрием, к Ярославлю, и вместе с ним воеводы великого князя Бориса Александровича, Борис Захарьинич и Семен.
В ту же зиму задумал государь наш, великий князь Борис Александрович, вернуть потерянную драхму, собрать тех, кто был рассеян, и соединить их в единое стадо, чтобы был один пастырь, иными словами, пожелал пойти к городу Ржеву. И так и сталось. И послал впереди себя своих воевод, князя Дмитрия Федоровича и Григория Никитича. Жители же Ржева не только не захотели отворить (городских ворот), но даже стали, показывая свою смелость, выходить из города и биться с воеводами великого князя Бориса. И воеводы великого князя Бориса одних из них побивали, а других просто ловили и отсылали к великому князю Борису Александровичу, прося самого его, государя, подступить к городу, так как великий князь Борис сам не пожелал пойти к тому малому городу. Но городок тот хотя и мал, но крепок, и множество укрепительных сооружений у него.
Великий же князь Борис Александрович решил поехать себе на потеху в обычное, как и прежде бывало, ежегодное свое путешествие в свой город, называемый Опоки. И проходя неподалеку от того города Ржева, о котором прежде шла речь, так, что виден был город, послал он своего боярина Константина Константиновича ко ржевичам, повелевая им отворить город, сказав (при этом): «Прадедина это наша, и каким-то образом завладели ею наши братья, великие князья московские. Нынче же милостью Божией наше нам отдают. А вы для кого удерживаете город сей?» Эти же смерды, как глухие аспиды, затыкали уши свои, не желая слышать речей государевых, и все больше укрепляли город свой и самих себя. И стали сами жечь (свои) посады.
И узнав об этом, великий князь Борис Александрович послал своих воевод, Данилу Григорьевича, и Карпа Феодоровича, и многих других воевод, веля им тушить пожары в посадах и останавливать горожан. И они, подойдя, стали под городскими стенами. И больше уже никто не смел выйти из города.
А поутру пожелал великий князь Борис посмотреть на город. И поехал к городской стене с немногими людьми, и, не желая быть узнанным жителями того города, поехал тайно. И, скрываясь, обнаружил себя еще сильнее, как луч перед солнцем, как заря пред рассветом. Ибо, увидав государя, многие из людей сбежались к нему, а некоторые из них бросались ниц с коней. И сколько ни отгоняли их, еще больше их сбегалось. Великий же князь Борис Александрович, как солнце, сиял посреди других людей. Ведь написано: «Не может город укрыться, наверху горы стоя». Так же и сей прославленный государь, великий князь Борис Александрович, не может утаиться при таком великом могуществе. Как луна в ночи, так же и он светится посреди людей.
И, осмотрев тот упомянутый прежде город Опоки, в понедельник утром выступил сам великий князь Борис Александрович со множеством князей и бояр на город Ржев. И столь было чудно зрелище, что все люди дивились премудрости и храбрости славного того государя: так снарядил он полки, что и тот, кто с младых ногтей был обучен таковому искусству, не смог бы устроить так, как снарядил полки великий князь Борис; (они) представлялись горожанам как некая великая река текущая или даже как море волнующееся и так блистали, что издалека казалось, будто видны зажженные светильники. И был грозен приход их, как подступили они к городу. И дивно было видеть, какие храбрые воины у великого князя Бориса Александровича, – кто вдвоем или втроем, под прикрытием одной только доски от ворот, подступали к городской стене, а иные с одними только щитами до самой стены добирались. А ведь с городской стены били, – одни из пушек, другие из пращей, кто метал каменья, а кто пускал стрелы как дождь. Но милостью Божией ничто не повредило воинам великого князя Бориса Александровича.
И на следующий день в субботу приказал великий князь Борис бить по городу из пушек. И так было то страшно, что многие люди падали от (одного) того великого грохота. И стали одни снаряжать туры и подводить их к городской стене, а другие лишили город воды.
И была в городе скорбь немалая, и страшно было им видеть, как сделали новую стену из туров напротив городской стены и поставили пушки; и ржевичи испугались, увидев храбрость и умение великого князя Бориса Александровича и отвагу тверичей. И стали присылать челобитчиков к славному государю, великому князю Борису Александровичу, прося смилостивиться над городом; и князь великий Борис обещал помиловать их. А воины великого князя Бориса взывали: «Прикажи нам приступить к городу, чтобы предать его огню!» Но великий князь Борис не повелел быть по их просьбе, желая оказать городу милость. Воины же великого князя Бориса подступали к городской стене. А горожане беспрестанно слали челобитчиков к великому князю Борису, прося помиловать их.
И великий князь Борис пожаловал их, сотворил им милость. И горожане с радостью отворили город; в который день подступил великий князь Борис Александрович к городу, в тот день и открыли.
Но великий князь Борис не пожелал в этот день войти в город. Он поехал в свой упоминавшийся уже прежде город Опоки. И когда въехал он в город Опоки, пришел к нему в тот же день посол от его брата, великого князя королевича Казимира, по имени Давкши, и принес ему великие дары, – золотом, и дорогими камчатными тканями, и золотыми сосудами, и оружием, и борзыми конями и иноходцами. И когда подносили великому князю Борису золото или камчатные ткани, то он, веля все это своим принимать, сам не радел ни о чем из того. Но когда поднесли ему меч со словами его брата, чтобы он тем мечом непокоряющихся ему казнил, а покоряющимся честь воздавал, то великий князь Борис собственными руками принял тот меч. И ржевичи, увидав это предначертание и храбрость славного государя, сильно устрашились, говоря себе: «Да, храбр сей князь. Ни о чем не печется, а меч любит».
И великий князь Борис пожелал поехать к городу Ржеву в воскресный день. И полетел, как высокопарящий орел на лов свой. И ржевичи встретили его в поле, и архимандриты, и игумены, и попы, и все другие люди того города встретили со крестами великого князя Бориса Александровича. И была великая радость городу тому, что даровал им Бог государя, и пастыря, и истинного христолюбца, и защитника их земле.
И великий князь Борис, слушав Божественную литургию в храме пресвятой Богородицы, пошел оттуда к своему двору. И позвал пировать своих князей, и воевод, и местных жителей, там бывших, и воздал им великую честь. И оставался в городе два дня, а на третий день поехал восвояси.
И в ту же зиму на Федоровой неделе вернулись воеводы великого князя Бориса, Борис Захарьинич и Семен со всем войском, живы и здоровы.
И в ту же зиму князь Дмитрий освободил из плена великую княгиню Софью.
И в ту же зиму пришли послы из Великого Новгорода и били челом великому князю Борису Александровичу, чтобы пожаловать ему их по своей воле, как положит Бог на сердце великому князю Борису Александровичу. И так били они челом, и все, что было награблено в Тверской земле, отдали; а что тверские воеводы завоевали из их земель и прочее, что у них захватили, то все забыть.
И в ту же зиму послал великий князь Василий на князя Дмитрия и на князя Ивана Андреевича в Кострому двух царевичей, Трегуба и Агуба, и вместе с ними брата своего, князя Михаила Андреевича, и множество войска.
И в ту же зиму обручил великий князь Василий сына своего, князя Ивана, с дочерью великого князя Бориса, великой княжной Марией. И был при том обручении боголюбивый епископ тверской Илия и все князья и вельможи, сколько их ни есть под властью великого князя Бориса; а от другой стороны – сам великий князь Василий и с ним множество князей и бояр. Так было там многолюдно, что город не мог всех вместить. И была радость великая. Как и сказали мы раньше, обратил Бог плач на радость. И москвичи радовались, что учинилась Москва Тверью, а тверичи радовались, что Тверь стала Москвой, два государя соединились в одно.
И в ту же зиму пришел князь Василий из Твери в Москву и сел на великое княжение владимирское благодаря помощи и любви брата своего, великого князя Бориса.
И в ту же зиму послал великий князь Василий к великому князю Борису известить о намерениях своих не только мир держать, но и более того – держать между собой любовь сердечную.
И ей, ей, случилось. В 6956 (1448) году пришел из Литвы некий воевода князя Ивана Бельского по имени Ярославко и захватил Ржев благодаря измене и заговору ржевичей. И в том же году послал великий князь Борис свое войско ко Ржеву. И они город осадили, и принадлежащие ему земли завоевали, но города не взяли и отступили.
И в ту же осень Казимир краковский, король великопольский и великий князь литовский, собрал множество своего войска и возжелал пойти на Тверь, на великого князя Бориса. И, узнав об этом, великий князь Борис выступил ему навстречу, собрав множество своих сил, да еще пришел к нему на помощь князь Иван Андреевич Можайский. И король, услыхав, что великий князь Борис идет на него со многими силами, стал обмениваться с ним послами, и в тот час заключили между собой мир, и каждый возвратился восвояси. А Ржев король уступил великому князю Борису.
В 6957 (1449) год. Великий князь Борис Александрович послал опять своих наместников во Ржев.
В 6960 (1452) год. Женился сын великого князя Василия, великий князь Иван, и взял за себя дочь великого князя Бориса, великую княжну Марию. И в том же году начал великий князь Борис строить на своем дворе церковь каменную (во имя) Святого Михаила, на сенях. И в том году повелел великий князь Василий вокруг Твери ров копать.
В 6961 (1453) год. Приходил князь Дмитрий Шемяка под город Кашин. И пришел не так, как это в обычае у князей и воевод – мужествовать явно, – но тайно, как хищник, пришел, когда никто об нем не ведал; не будучи сыном света, не пришел днем, а пришел в ночи до звона заутреннего. В то время все жители молились в церквах Божиих, ибо день был воскресный. И начал жечь посады. А людей в городе было очень мало, так как никто не подозревал (о нападении); а наместниками тогда в Кашине были: Иван Яковлевич, да Константин Федорович, да брат его Федор Федорович. И стали они совещаться с земскими тысяцкими и боярами, говоря себе: «Хоть и мало нас, но пойдем на них. Ибо силен Бог в милости своей. Если Бог захочет, он и малыми победит великих. Разве не знаем мы, что написано: “Один одолеет тысячу, а двое – десять тысяч, если Бог повелит”». И выступили против врагов, говоря: «Господи, услышь молитву нашу! На тебя уповаем, Господи, спаси нас! Не на луки наши уповаем! Не оружие оберегает нас, но ты один, царь и Бог наш; что ты пожелаешь, все возможно тебе. И мы по твоей милости всегда радуемся и именем твоим победим всех, восстающих на нас. Уничтожь ненавидящих нас, Господи. Видишь сам ныне, Господи, как князь Дмитрий предает огню церкви Божий. Не оставь того без наказания, Господи! Если бы враг на нас пришел, например, татарин, тогда бы еще стерпели это от него. Но этот – одного с нами крещения, христианин, а дела татарские творит, не щадит икон Божиих. Исполнились злобы уста его, и сердце его стяжало беззаконие. Но ты, Господи, не предай нас до конца в руки врага церквам Божиим, да убедимся мы, что не восторжествует над нами враг, и не выдай нас на поношение безумцу!» И в тот же час выступили из города навстречу войску. И с Божией помощью и благодаря счастью государя нашего, великого князя Бориса Александровича, одних побили, других живыми взяли в плен, третьи же, получив раны, сами бесславно испустили дух свой.
И князь Дмитрий, увидав Божию помощь воеводам великого князя Бориса, обратился в бегство, и пришел на место, называемое Киасово. И захотел остановиться здесь, чтобы оправиться от потерь, видя в своем войске бесчисленное число людей, умирающих от ран. И не только погибали раненые, но еще и здоровые, больше пятисот человек, покинули его. И поняв, что ему не остается надежды, что разрушает Бог его замыслы, бросился и оттуда (князь Дмитрий) снова в бегство. И никто не знает, где он, ибо искали его и не нашли даже следа его. Многие говорят о нем, будто находится он тут или там, но никто не знает, где он. Я думаю, что ждет его окончательная погибель.
В ту же осень послал великий князь Борис за тем князем Дмитрием своего воеводу, князя Андрея Дмитриевича, и князя Михаила Дмитриевича, и многих других. Но и они искали его долго и не нашли, ибо он скрывался в пустынных и непроходимых местах; и воеводы великого князя Бориса вернулись живы и здоровы.
В ту же осень послал великий князь Борис своего посла Ивана Давыдовича в Суздаль сватать за себя княжну, дочь князя Александра Суздальского. И в ту же зиму, за неделю до мясного заговенья, приведена была княжна Анастасия за великого князя Бориса. И венчал их Илия, владыка тверской, в храме Святого Спаса; и было так много народу, что не только в церкви все не вмещались, но даже и в городе. И были радость и веселье великое не только (в этот день), но многие дни.
И в ту же зиму заложил великий князь Борис город посреди озера и нарек имя ему Троки. И возвел его за одну неделю.
Так восхвалим преблагого Бога, даровавшего нам такого государя и попечителя о Тверской земле; ибо сияет он как солнце и излучает золотые лучи. Тому учит нас и апостол Павел, чтобы добрыми словесами воздавали честь государю своему. Ведь увлажняемая земля с избытком взрастит семена, что посеяны в нее.
Тому же, кто хочет сказать добрые слова о своем государе, следует просить у Бога слова в отверзение уст своих, и человеку, ищущему разума, следует владеть словом. Ибо как сказал пророк Исайя: «Господь даст мне язык». И Приточник сказал: «Медвяные соты – слова добрые, сладость их исцеляет душу»; и «Воздается ему по словам его». Ибо и апостол Павел сказал римлянам: «Ибо возлюбил вас и подал вам слово некое». Так возлюбите же и вы уста, говорящие добро о великом князе Борисе.
Сей благоверный, и благородный, и христолюбивый великий князь Борис Александрович в юном возрасте остался без отца своего, великого князя Александра Ивановича, и принял скипетр тверского владычества; брат его старший, великий князь Юрий…