Послание мудрого Феофана монаху Прохору

ПОСЛАНИЕ МУДРОГО МУЖА К ПРЕПОДОБНОМУ МУЖУ, – ЕГО ИМЯ – ФЕОФАН, А ТОТ, КОМУ ПОСЛАЛ, ИМЕНУЕТСЯ ПРОХОРОС
Поскольку видимость всего сущего под луной преходяща, в торжестве видимости и состоит жизнь: и что на море, но не только, но и что свойственно облакам, то же – и в жизни. В день же торжества не вспоминают зла, но главное в торжестве – вспомнить Бога. Память же о Боге на два вида разделяется: при разуме это – похвала, при погрешности в правом суждении – хула. Бога ведь не достигает вражда; не только вражда, но и хвала. Человеческие же дела доступны и тому и другому. Потому хвалящих или хулящих ждет или спасение, или погибель. Бог ведь необъятен. Потому подобает, хорошо уразумев, хвалить или, не уразумев, молчать.
Два ведь пути есть у разума: либо говорить, либо быть правым, молча. Много философов было в мире, но две вершины были среди философов – Платон и Пифагор. Один благополучно повествовал, другой же благословесно замолчал.
Поскольку преподобство твое попросило у нашей худости слово, то мы припадаем к Святому Духу, благодати прося – «слова во отверзение уст» наших, которое не вредит душе, но скорее веселит. Если даст Святой Дух говорить, как мы хотим, это дело не моего старания, но твоей молитвы.
Знаем ведь ясно: эта наша жизнь суетна – и мысли, и слова, и дела, – не только левые, но и мнимые правые, за исключением по правильному рассуждению правого. «Бог есть любовь», как мы усвоили из божественных Писаний. А кто пребывает в любви, в Боге пребывает, и Бог в нем. Откуда познается, что правое – любовь.
Если досада бывает от возлюбленного любящему, он должен терпеть: «Если любим любящих, – по Господнему слову, – то же и мытари и грешники творят», заимообразно действуя. Мы же не заемной любовью любим тебя, но истинной. Но жизнь моя строптивая не дает мне беседовать с тобой, как хочется.
Уподобился я семени тому евангельскому, которое пало среди терния и было подавлено, и не смогло плода принести, только – сколько ты слышал.
И так – о Господе здравствуй.