Русская идея

Россия в XX веке (Изместьев)

9 мая 2012

Ю.В. ИЗМЕСТЬЕВ. РОССИЯ В ХХ ВЕКЕ
ИСТОРИЧЕСКИЙ ОЧЕРК
1894 – 1964
ОТ ИЗДАТЕЛЯ
Преимущество исторически развитых наций в том, что они на своем долгом историческом пути, пройдя военные поражения и победы, внутренние неурядицы и взлеты культурного и экономического расцвета, укрепляли в поколениях сознание общности интересов всего населения страны. Это сознание устанавливало определенные традиции и общие моральные и духовные вехи, служившие основой внутреннего содержания наций. Эти вехи можно условно называть Душой Нации.
Разрушить исторически развитую нацию нелегко. Каждый индивидуум такой нации представляет собой всю страну, являясь, как бы, частицей этой общей гармонии, которую мы условно назвали Душой Нации. В этом залог ее стабильности и исторической преемственности.
Те силы, которые в нашем веке пытались построить на просторах нашей страны новый мир, игнорируя веками сложенную традицию, в своей поспешности решили строить его на развалинах старого мира. Первым шагом их было уничтожение исторической и культурной памяти нашего народа, коверкая историю, направляя литературу в нужное им русло и полностью захватывая в свои руки средства массовой информации. В дополнение к этому в спешке строительства нового мира понадобилось убрать с лица земли не только памятники национальных героев и свидетелей духовной культуры нации, но и самих национальных героев и всех тех, кто не принял или не мог принять философию ненависти. Истребление их началось с убийства Царской семьи, продолжилось безжалостным истреблением культурного слоя нации и духовенства, и закончилось удушением трудового крестьянства и ликвидацией тех из их собственной среды, кто научился различать правду от лжи.
Не учли радетели нового строя, что каждый россиянин в душе своей унес частицу Души Нации и, невзирая на угрозу «павликов морозовых», передавал эту частицу грядущему поколению. Современное молодое поколение Россиян благодаря этому не перестало ощущать себя представителями своей многовековой культуры, хотя и много лет лишено была правдивой информации. В наши дни это последнее обманутое поколение, после семидесяти лет бесчеловечного опыта, крикнуло на весь мир, как Остап Бульба, мучимый поляками: «Батько! Где ты? Слышишь ли ты?», обращаясь этим призывом к своим родным по духу соотечественникам за помощью.
Из всех, даже самых заброшенных уголков пятнадцати республик Советского Союза слышен голос Остапа. Доносится и до зарубежной Руси настойчивая просьба снабдить обманутое поколение России правдивой информацией, которая позволила бы этому поколению ознакомиться с истинной историей страны, с замолченным и оболганным культурным наследием, оставленным нам прошлыми поколениями и сковавшим ту незримую цепь, которая помогает нам сегодня так легко найти общий язык между Русью подъяремной и той частью зарубежной, которая продолжает бережно хранить частицу Души Нации в сердце своем.
Автор Юрий Владимирович Изместьев и издательство «Перекличка» надеются, что издание этих исторических очерков, беспристрастно освещающих драматические события, развивавшиеся на просторах нашей родины в уходящем столетии, внесёт свою скромную лепту в правдивое изучение трагических лет нашей истории. Автор проделал титаническую работу, изучая, сравнивая и группируя информацию, полученную им из разных мемуарных изданий и исторических источников, и создавая из них одно гармоническое, историческое повествование. Наблюдая работу автора, мы видели, как строго он следил за беспристрастностью изложения, избегая эмоциональных заключений.
Издательство будет благодарно читателям за присланные нам замечания, чтобы общими усилиями сделать второе издание более совершенным.
За издательство «Перекличка»
Николай Козякин
ПРЕДИСЛОВИЕ
Обычно историю минувшей эпохи пишут не современники, а их потомки тогда, когда тайные документы описываемого времени становятся достоянием гласности. Этим достигается устранение субъективного подхода в описании исторических событий.
В наше время это мудрое правило утеряло свой смысл. Даже при самых благоприятных условиях ни мы, ни грядущие поколения не смогут ознакомиться со всеми необходимыми для правильного описания исторических событий советского периода русской истории документами. Многие из них погибли в огне первых же дней революции, когда толпа, руководимая выпущенными из тюрем политическими и уголовными преступниками, громила государственные учреждения. Немало ценных документов погибло во время Гражданской и II Мировой войны. Еще больше их уничтожено и продолжает уничтожаться советской властью, желающей замести следы совершенных ею преступлений.
По данным известного и весьма осведомленного советского журналиста Сергея Григорьянца, сейчас «уничтожается память» о тех «десятках миллионов русских и украинцев, латышей и узбеков», которые погибли «в годы сталинского террора, до и после него…» Из десятков миллионов следственных дел и приговоров «двоек», «троек», ОСО (Особого совещания), уничтоженных в 60-70-е годы, в архивах областных и краевых судов, в прокуратурах КГБ, в Особом архиве оставались последние сотни тысяч. В ближайшие годы завершится и их уничтожение».
Поэтому Григорьянц 27 июля 1987 г. обратился к ген. секретарю ЦК КПСС с просьбой «немедленно воспрепятствовать уничтожению последних крох памяти о миллионах наших замученных и невинно погибших отцов и дедов».
Одновременно он просит национальные и международные объединения историков, социологов, политологов – всех, кому дорога история человечества, «поддержать его обращение и допустить историков к изучению еще сохранившихся их остатков в советских архивах».
Помимо исчезновения многих и многих очень важных документов, перед будущими историками встанет еще одно невероятно трудное и почти неразрешимое препятствие. Если когда-нибудь и будут опубликованы секретные советские архивы, то к ним нельзя будет относиться с полным доверием, так как очень многие из хранившихся в них документов фальсифицированы, особенно сталинского времени.
Сейчас на нашей Родине все сильнее и сильнее проявляется желание узнать наше прошлое, ознакомиться с подлинной историей нашей страны. «Читатели предъявляют строгий счет историкам, утратившим общественное доверие из-за постоянного переписывания истории в угоду и во славу отдельных личностей… Да, нужна правда, но вся. Полуправда та же ложь» («Известия» от 8 августа 1987 г.).
Подобных высказываний-требований в современной советской прессе можно найти множество. И это понятно, – ведь современное поколение не видело дореволюционной России, не знает причин, вызвавших ее крушение, и не переживало всех, рожденных революцией, ужасов, выпавших на долю нашему народу: гражданской войны, военного коммунизма, голода, ежовщины, страшных поражений советской армии в первые годы Второй мировой войны и потрясающего разорения страны германцами. Все это оно знает, но лишь из советских источников, к которым потеряло всякое доверие.
При Ленине воспитание советских граждан проводилось в чисто марксистском, интернациональном духе. Единственным дозволенным историческим трудом была написанная М.Н. Покровским и одобренная лично Лениным «Русская история с древнейших времен», в которой совершенно игнорировались национальные интересы России и все исторические события объяснялись исключительно материальными, классовыми интересами.
На рубеже 1929-30 г. изучение русской истории было вообще запрещено, исторические факультеты были закрыты. В 1934 г., когда появилась угроза войны, было восстановлено преподавание «гражданской» истории, но она представляла собой не что иное, как смесь интернациональной классической доктрины с незначительной порцией национальной культуры, и должна была служить прославлению советских вождей.
С приходом к власти Хрущева начали приоткрываться народу некоторые тайны советской власти. Однако все сводилось лишь к порицанию «культа личности», и все злодеяния власти объяснялись исключительно отрицательными чертами характера Сталина и тем, что он отклонился от ленинской доктрины.
Теперь, при Горбачеве, объявившем «Гласность» панацеей от всех бед, стали более откровенно говорить и писать об «ошибках» прошлого и требовать их исправления. Но и здесь поставлена точная граница, – можно критиковать что угодно, но не саму систему, кого угодно, но не основоположника всех совершенных властью преступлений Ленина.
Но люди хотят знать всю правду, а не только часть ее. Они требуют создания новых учебников, которые «должны качественно, а во многом и принципиально отличаться от тех, которыми в течение десятилетий пользовалась советская высшая школа» («Вопросы истории КПСС» №7. Июль 1987 г.).
Но где взять эти учебники? В Советском Союзе их нет и неизвестно, будут ли, и когда?
В последние годы и среди зарубежной русской молодежи началось возрождение русского патриотизма, тяга к России и желание изучить ее историю. Но здесь она наталкивается на серьезное препятствие: учась в иностранных школах, она принуждена проходить русскую историю так, как ей ее преподносят иностранные преподаватели и составленные ими учебники.
Иностранцы никогда не любили, не понимали Россию и боялись ее возрастающего могущества. Когда постигло ее великое несчастье – разразилась революция, они не скрывали своей радости. Все несчастья, постигшие наш народ за последние 70 лет, и все преступления советской власти они приписывают не ей, а характеру нашего народа, считая, что каждый народ заслужил свою власть.
Своих граждан иностранцы со школьной скамьи воспитывают в духе неприязни к России и ее историю преподносят в умышленно искаженном виде. Одним из ярких примеров этого может служить то, что пишется в распространяемой среди американских школьников газете «America»s classroom newspaper SCHOLASTIC NEWS» от 6 октября 1987 г.: «До 1917 года Советский Союз назывался Россия. Ей правили короли, называемые царями. Многие цари были жестокими к своим подданным. Царь Николай II был особенно жестоким. Подданные Николая были бедными, голодными и уставшими от войны, в которой они сражались. Но Николай II сказал им сражаться дальше! Вскоре все же солдаты не захотели воевать за своего царя. В 1917 г. они посадили его в тюрьму …»
В русской литературе (особенно зарубежной) есть множество очень серьезных исторических трудов, написанных русскими историками, бывшими государственными, политическими и общественными деятелями, а также воспоминаний очевидцев, в которых авторы не только излагают события последнего века, но и подвергают их глубокому, всестороннему объективному анализу. Однако все эти труды охватывают не весь XX век, а посвящены либо отдельным событиям, либо отдельным его периодам.
Питая надежду, что моя работа, хотя бы в какой-то степени, послужит удовлетворению жажды нового поколения (как живущего на родной земле, так и пребывающего на чужбине) познать прошлое и осмыслить настоящее своего Отечества, я взял на себя смелость, не дожидаясь появления фундаментального изложения истории России XX века, дать краткий ее обзор.
В своей работе, помимо исторических документов, я широко пользовался указанными в конце книги трудами как зарубежных, так и советских авторов. Заимствуя у них описания событий и комментарии к ним, я, по техническим соображениям, не всегда делал соответствующие сноски. Надеюсь, что за это не обвинят меня в плагиате.
Ю. Изместьев
1. ПОЛОЖЕНИЕ ДО I МИРОВОЙ ВОЙНЫ
1.1. ВНУТРЕННЕЕ ПОЛОЖЕНИЕ В РОССИИ ПРИ ВОЦАРЕНИИ ИМП. НИКОЛАЯ II
Поражение России в Крымскую войну вызвало осуждение существующего государственного строя и сознание необходимости проведения ряда реформ.
Потрясенный обрушившейся на Россию катастрофой, имп. Александр II не менее ясно, чем другие, сознавал необходимость серьезных преобразований и решил их осуществить.
С большим трудом преодолев упорное сопротивление высших придворных и бюрократических кругов и поместного дворянства, император провел крестьянскую реформу. Но она, так же, как и последовавшие за ней другие реформы, не принесла стране успокоения; она никого не удовлетворила.
Крестьяне были недовольны тем, что получили не всю землю, которой пользовались при крепостном праве (приблизительно 18% этой земли осталось у помещиков).
Дворяне-помещики, лишившиеся экономических и социальных привилегий, в вознаграждение за утерянное хотели получить право участия в законодательстве и управлении государством; мечта о конституции сохранилась еще от декабристов.
Либералы считали, что реформа недостаточно радикальна. Герцен называл ее просто обманом.
Под влиянием Писарева, призывавшего к освобождению от всяких «религиозных, бытовых и семейных пут и предрассудков», широкие круги разночинной интеллигенции и студенчества не были, да и не могли быть, удовлетворены никакими реформами, – им нужны были не реформы, а уничтожение всех моральных, культурных и исторических ценностей и прочего «ненужного и вредного хлама». На развалинах старого порядка они собирались построить новую «светлую» жизнь, о которой сами не имели представления. Реформы им мешали, так как выбивали у них почву из-под ног.
Видимо, и евреи-революционеры были обеспокоены тем, что ряд законов и указов, ведущих к уравнению евреев в правах с другими российскими гражданами, может примирить их с царской властью и тем понизить в стране революционные настроения. Нужно, не теряя времени, начать революционную борьбу, чтобы не дать возможности общественности примириться с правительством. Поэтому революционное движение началось в самый разгар реформ. Уже в 1862 г. стали распространяться прокламации, призывающие к террору против правительства и его сторонников.
Прокламация «Молодая Россия» делила все население страны на две партии: «императорскую», в которую зачисляла всех обладателей собственности, и «народную», состоящую из «неимущих и угнетенных классов». В прокламации говорилось: «Революция начнется штурмом Зимнего дворца, чтобы истребить живущих там, но если императорская партия встанет за Государя, мы издадим один крик: в топоры! и тогда вся императорская партия подвергнется истреблению всеми способами…»
Последовавшие в ответ на прокламацию аресты и ссылки вызвали у революционеров озлобление, а в обществе сочувствие к «пострадавшим».
В это время русские революционеры связались с польскими, которые готовили против России восстание. В 1863 г. оно было подавлено. В то же время в Польше начала проводиться крестьянская реформа, по которой польские крестьяне получили землю на более выгодных условиях, чем русские. Благодаря этому они вплоть до I Мировой войны оставались лояльными к русской власти.
Во время польского восстания европейские державы предлагали русскому правительству свое посредничество для решения польского вопроса. Русское правительство, считая этот вопрос своим внутренним, отказалось принять их посредничество.
Попытка иностранных государств вмешаться в русские дела вызвала в русском обществе протест и содействовала подъему патриотического настроения. Когда Герцен, издававший в Лондоне журнал «Колокол», стал призывать русских офицеров переходить на сторону поляков и вместе с ними бороться с русским самодержавием, то это подорвало его престиж (тираж «Колокола» упал с трех тысяч на 500 экземпляров) и укрепило авторитет правительства. Революционное движение потеряло поддержку общества и временно затихло. Лишь небольшая группа молодежи продолжала действовать в глубоком подполье. Один из ее представителей, Карагозов, в 1866 г. совершил покушение на имп. Александра II, что повлекло за собою усиление правительственной реакции.
К 70-ым годам правительство приостановило реформаторскую деятельность. Все же гр. Милютину удалось провести последнюю из всех «Великих реформ» – введение всеобщей воинской повинности.
В 1868 г. на «передовую» молодежь стал оказывать сильное влияние П.Л. Лавров. После серии «Исторических писем», напечатанных в журнале «Неделя», он эмигрировал за границу и там стал издавать революционный журнал «Вперед». В программной статье этого журнала говорилось, что революционная партия ведет борьбу «реального миросозерцания против миросозерцания богословского» и «борьбу рабочего против классов его эксплуатирующих, борьбу свободных ассоциаций против обязательной государственности».
Лавров призывал русскую молодежь к личной подготовке и подготовке народа к социальной революции – путем систематической пропаганды.
Другим проповедником «освобождения» был знаменитый анархист Бакунин. Для достижения цели он рекомендовал путь более короткий и более верный, путь «боевой, бунтарский».
Программа Бакунина состояла в следующем:
1. освобождение от веры в Бога, в бессмертие души и всякого рода идеализма вообще;
2. земля должна принадлежать тем, кто ее обрабатывает;
3. окончательное разрушение государства.
Общественно-политическим идеалом Бакунина была «организация общества путем вольной федерации снизу вверх рабочих ассоциаций – сначала в коммунизме; федерация коммун в области, областей в нации, а наций в братский интернационал».
Несмотря на крайнюю утопичность своих взглядов, Бакунин был способен и к критическому мышлению. Так, он совершенно правильно предвидел, что марксистская идея «диктатуры пролетариата» приведет к тому, что, захватив власть, «они» снова поработят народную массу и поставят ее «под непосредственную команду государственных инженеров, которые составят новое привилегированное научно-политическое сословие».
Ученик и последователь Бакунина, С. Нечаев, решив воплотить теорию своего учителя в жизнь, сделал попытку создать крепкую революционную организацию на основе строгой конспирации, централизации и железной дисциплины. О целях этой организации он писал: «Мы хотим народную, мужицкую революцию… Мы имеем только один отрицательный неизменный план – общего разрушения. Мы прямо отказываемся от выработки будущих жизненных условий…, и потому считаем бесполезной всякую исключительно теоретическую работу ума».
Основные идеи «нечаевщины» изложены в «Катехизисе революционера». Вот несколько выдержек из него: «У революционера нет ни своих интересов, ни дел, ни чувств… ни даже имени… он презирает и ненавидит… нынешнюю общественную нравственность. Нравственно для него все, что способствует торжеству революции, и преступно все, что мешает ему».
От 1870 до 1875 г. радикальная интеллигенция воздерживалась от активной физической борьбы с правительством, но вела среди народа революционную пропаганду. Это было время «хождения в народ». Сотни девушек и юношей бросали свои занятия и семьи и шли в деревню в качестве учителей, фельдшеров, акушерок, писарей, ремесленников и пр., чтобы там проповедовать свои политические идеалы.
Насколько эта пропаганда была мирной, можно судить по тому, что главными героями книг и брошюр, которые они распространяли среди народа, были Стенька Разин и Пугачев.
На процессе 8-ми обвиняемых в революционной пропаганде в 1875 г. крестьяне дали следующие показания: «Студент говорил, что нужно уничтожать купцов, дворян и царя… рассказывал о Пугачеве, как он вешал помещиков, и говорил, что это можно сделать и теперь, чтобы не было над нами начальства» и т.д.
«Хождение в народ» продолжалось недолго. С одной стороны правительство приняло меры к его прекращению, с другой стороны народ оказался не восприимчивым к идеям социализма, коммунизма и анархизма, и очень часто отдавал «барчуков-бунтарей» в руки полиции.
Во второй половине 70-х годов революционеры решают перейти к активной борьбе с правительством и создают партию «Земля и воля». Недовольство охватывает и либеральную интеллигенцию, которая была не удовлетворена участием в земском и городском самоуправлении, она желала участвовать в законодательстве и управлении государством и считала, что завершением реформ должен стать парламент. Это движение особенно обострилось, когда, после войны 1877-1878 гг., Болгария получила конституцию.
С того времени началась открытая борьба между властью и кучкой революционных фанатиков. Широкие общественные круги участия в ней не принимали, но явно сочувствовали «отважным террористам».
Боевые действия начинает молодая девушка Вера Засулич. В январе 1878 г. выстрелом из пистолета она ранит петербургского градоначальника ген. Трепова, мстя за то, что он приказал выпороть одного из политических каторжан.
Террористка была предана суду и оправдана вердиктом присяжных. Возмущенное этим правительство решает передать все политические преступления в ведение военных судов, которые выносят смертные приговоры. Но эта мера не останавливает деятельность террористов. Летом того же года они убивают шефа жандармов ген. Мезенцева, а в феврале следующего года – харьковского губернатора кн. Крапоткина; в марте совершают покушение на нового шефа жандармов Дрентельна, а 2-го апреля – на Государя. Полиция производит многочисленные аресты, но враг остается неуловимым и усиливает свою деятельность.
Летом 1879 г. в Липецке происходит съезд партии «Земля и воля», на котором, после горячих прений по вопросу о терроре, партия раскололась надвое: «Черный передел» (противники террора) и «Народная воля», в которую вошли старые террористы – «народовольцы», поставившие себе целью политический переворот и передачу власти Учредительному Собранию.
Ц.К. «Народной воли» решил отказаться от покушений на отдельныx представителей власти, а направить все усилия на организацию убийства царя. С этого времени покушения на Александра II следуют одно за другим. В ноябре 1879 г. народовольцы пытались взорвать под Москвой царский поезд, а 5 февраля 1880 г. последовал сильный взрыв в Зимнем дворце, устроенный одним из членов организации, которому удалось наняться на работу во дворец. При взрыве было убито и ранено несколько десятков солдат, но из царской семьи, по счастливой случайности, никто не пострадал.
Встревоженное случившимся правительство приняло ряд чрезвычайных мер для подавления революционного движения. 12 февраля 1880 г. была создана «Верховная распорядительная комиссия» с чрезвычайными полномочиями, во главе с боевым генералом гр. Лорис-Меликовым, который считал, что остановить революционное движение нельзя только полицейскими мерами. Нужно пойти на сближение с благонамеренными кругами общества.
Лорис-Меликов ослабил цензуру периодической печати, ограничил применение административных репрессий и с большим вниманием стал относиться к заявлениям земских собраний. В начале 1881 г. он подготовил план привлечения представителей общества к участию в обсуждении проектов необходимых преобразований; план предусматривал совещание правительства с опытными и знающими людьми.
Проект был обсужден и одобрен в особом совещании, а затем утвержден Государем. Оставалось лишь обнародовать его в «Правительственном Вестнике» и… может быть, последующая история России сложилась бы более благоприятно, – началось бы, вместо борьбы, сотрудничество власти с обществом. Но люди, считавшие, что лишь они одни выполняют народную волю, не могли этого допустить. 1 марта 1881 г. они добились своего: имп. Александр II – царь Освободитель был убит бомбой, брошенной одним из народовольцев.
С гибелью имп. Александра II закончилась эпоха «Великих реформ». Имп. Александр III, вступив на окровавленный престол своего отца, на всю жизнь сохранил недоверие и неприязнь не только к революционным, но и к либеральным течениям.
Первую неделю после смерти отца новый император еще колебался: продолжать ли преобразования или свернуть на консервативно-реакционный путь? 8 марта состоялось совещание, на котором обсуждался курс будущей политики правительства и судьба проекта Лорис-Меликова. Большинство министров высказалось за осуществление этого проекта. Когда же слово было предоставлено К.П. Победоносцеву (воспитателю Александра III), то он обрушился не только на проект Лорис-Меликова, но подверг беспощадной критике все реформы предыдущего царствования. В результате было решено составить новую комиссию для пересмотра проекта. Но эта комиссия никогда не была созвана.
Убийство царя-Освободителя оттолкнуло широкие круги русской интеллигенции (в том числе и студенчество) не только от революционеров, но и вообще от политики. Со своей стороны и правительство приняло решительные меры борьбы с «крамолой». 5 участников цареубийства были казнены, были произведены массовые аресты среди народовольцев, и наступило временное успокоение.
Большой заслугой имп. Александра III является то, что при нем было заложено начало рабочего законодательства (в то время во многих европейских государствах и в США такового не существовало) и были проведены различные меры к улучшению положения крестьян. В остальном внутренняя политика правительства была направлена к успокоению страны и укреплению самодержавной власти. В 1884 г. была упразднена университетская автономия. В области народного образования было признано желательным увеличение числа церковноприходских школ и усиление надзора за земскими школами. Дворянство было признано «первенствующим» сословием. Для сохранения и поддержания его землевладений был открыт Дворянский банк. Земство было поставлено под контроль административной власти. Начали приниматься меры для «русификации» окраин. Так, в администрации Прибалтийского края немецкий язык был заменен русским; преподавание в немецких школах было велено вести на русском языке.
Ряд ограничительных мер был принят по отношению к евреям. Помимо других причин, возможно, сыграло роль то, что имп. Александр II был убит бомбой брошенной евреем Греневицким.
Когда правительство стало ограничивать действие либеральных реформ 60-х годов, русские либералы, ранее критиковавшие эти реформы и требовавшие их завершения – введения конституции, теперь, испугавшись, что может быть потеряно все, что было даровано имп. Александром II, направили все свои усилия не к домогательству введения новых реформ, а к сохранению уже существующих. Таким образом, волей судеб из либералов они превратились в консерваторов.
Во второй половине 80-х годов «передовая» интеллигенция начала увлекаться идеями К. Маркса. Группа русских ученых экономистов (Туган-Барановский, П. Струве, Бердяев, Булгаков, Плеханов) начали проповедовать марксизм в легальной литературе. Однако, к концу
XIX века почти все «легальные» марксисты подвергли критике, одно за другим, теоретические установки Маркса, перешли в ряды «ревизионистов» и впоследствии стали ярыми противниками марксизма. Главный проповедник марксизма, Плеханов, в 1883 г. организовал за границей первую марксистскую группу – «Освобождение труда». В брошюре «Наши разногласия» он подверг жестокой критике установки народовольцев, делавших ставку на крестьян, которые, по его мнению, по своей природе не являются социалистами и к социализму не стремятся. «Если бы у нас действительно установилось народоправление, то самодержавный народ на вопрос, нужна ли ему земля и следовало ли отобрать ее у помещиков, – ответил бы: «да, нужна, и отобрать ее следовало». На вопрос же, нужно ли ему «начало социалистической организации», – сначала ответил бы, что он не понимает, о чем его спрашивают, а затем, с большим трудом понявши, в чем дело, ответил бы: «нет, мне это не нужно». Далее он пишет, что интеллигенция должна отказаться от мысли добиться переворота путем террора и действий небольших партизанских кучек. Только рабочие способны воспринять идею социализма, только они способны действовать революционно. Поэтому необходимо создать массовую рабочую партию; освобождение рабочего класса может быть достигнуто только путем его усилий.
В 90-х годах у Плеханова появился ряд последователей: Ульянов (Ленин), Цедербаум (Мартов), Аксельрод, Бронштейн (Троцкий) и др. Их главная деятельность относится уже к XX веку.
Все увлечение марксизмом в то время было чисто теоретическим, и общественный порядок не нарушало. Оживление общественно-политических интересов и политической жизни началось в 1891 г., когда в Поволжье разразился голод. Для борьбы с ним правительство приняло ряд решительных мер: был запрещен вывоз хлеба за границу, были приняты крупные ассигнования на закупку хлеба для голодающих, была разрешена частная инициатива по оказанию помощи голодающим. Эта помощь была каплей в море по сравнению с тем, что делало правительство, но этим правительство отвлекло общественную энергию от борьбы с властью и направило ее на борьбу с голодом.
Царствование имп. Александра III казалось благополучным. Поднялся престиж России, самодержавия и самого самодержца. Его личные качества мирили с ним даже противников его политики.
В последние годы его царствования казалось, что он надолго укрепил самодержавие. В широких общественных кругах самодержавие еще сохраняло свое обаяние, – оно олицетворяло мощь и величие государства.
Однако революционное движение не было уничтожено: небольшие группы революционеров продолжали свою деятельность за границей и в России в глубоком подполье. С переменой царствования в общественных настроениях наступил резкий перелом.
1.2. ЦАРСТВОВАНИЕ ИМП. НИКОЛАЯ II (1894-1917)
После смерти имп. Александра III, последовавшей 20 октября 1894 г., на престол вступил его сын Николай. Первые годы царствования молодой император был очень благожелательно расположен ко всем окружающим; он искренно любил Россию и желал блага своим подданным, всем народам, входящим в состав Российской Империи. Если в последующие годы его отношение к известным лицам и группам несколько изменилось, то это произошло оттого, что ему пришлось во многом и во многих разочароваться и пожалеть о том, что в свое время он был к ним слишком доверчив.
Вступив на престол неожиданно (Александру III было всего 49 лет, когда он скончался), имп. Николай II еще не совсем был к этому подготовлен.
Преклоняясь перед памятью своего отца, он старался исполнять его заветы. Но, не будучи посвященным во все государственные дела, не зная, как бы в данном случае поступил отец, он очень внимательно прислушивался к голосу своей матери – имп. Марии Феодоровны и действовал под ее влиянием.
В царствование имп. Александра II великие князья часто вмешивались в дела, их не касающиеся. Имп. Александр III поставил великих князей на свое место. Они его уважали, любили, но и побаивались и беспрекословно ему подчинялись. С воцарением имп. Николая II положение изменилось. Его дяди, великие князья Владимир и Сергей Александровичи, в государственных делах были, конечно, опытнее своего племянника (когда он вступил на престол, ему было всего 26 лет). Когда цесаревич Николай был еще ребенком, они уже занимали более или менее важные государственные посты. Поэтому они старались оказать на него влияние. Поначалу он их стеснялся, считался с их мнением, но постепенно освободился от их опеки; он не любил, чтобы кто-нибудь оказывал на него влияние. Однако всегда, до известной степени, был под чьим-то влиянием.
Русское общество спокойно и терпеливо относилось к консервативной, во многом и реакционной, политике Александра III потому, что личность царя импонировала и внушала огромное уважение. Кроме того, считали, что эта политика временна. Придет другой царь, и все переменится.
Когда взошел на престол имп. Николай II, все надеялись, что он пойдет по пути своего деда имп. Александра II, по пути либеральных реформ. Однако надежды общества не оправдались. Вскоре по своем воцарении, 17 января 1895 г., в своей речи, обращенной к представителям земства, осудив «бессмысленные мечты» земцев об их участии в делах государственного устройства, Император заявил, что «будет охранять начала самодержавия так же твердо и неуклонно, как охранял их его покойный родитель».
Подобно своему отцу, имп. Николай II верил в силу и истину самодержавной власти, верил в то, что для державы Российской это единственная и самая лучшая форма правления. Но, в то время как имп. Александр III, по своему характеру, мог эту власть «удержать и охранять», Николай II, по свойствам своего характера, сделать этого не мог.
Имп. Александр III – по характеристике очень хорошо знавшего его С.Ю. Витте – не был человеком блестящих способностей и не получил достаточного образования. Его не готовили к занятию престола, но у него был инстинкт государственного деятеля – он на лету схватывал создавшуюся обстановку и возникавшие перед ним вопросы. Все его недостатки с лихвой искупались незаурядным умом, добротой, справедливостью и непреклонной волей. Он был рожден ИМПЕРАТОРОМ.
Будучи человеком твердым и решительным, вместе с тем он был в вопросах внутренней и внешней политики осторожен и сдержан. Он не знал колебаний, никогда не выносил решений наспех, не продумав их всесторонне. Приняв же решение, он держался его твердо. Его слова не расходились с делом. На его слово можно было положиться как на каменную скалу. Он не любил много говорить и не терпел красивых слов. У него не было честолюбия правителей, желающих блестящими победами украсить страницы своего царствования. За тринадцатилетнее царствование он не вел ни одной войны и дал России мир и покой не уступками, а справедливостью и непреклонной твердостью. Он умел внушать иностранным правителям уверенность, что не поступит несправедливо и не пожелает никаких захватов. Вместе с тем все знали, что он никогда не поступится честью и достоинством вверенного ему государства. Благодаря этому он сумел высоко поднять свой авторитет внутри страны и авторитет России в Европе.
Своих помощников Александр III оценивал по их работе. Он любил, чтобы они выражали свои мнения откровенно, и не сердился, когда они бывали выражены в резкой форме. Сам он тоже не стеснялся в своих выражениях и резолюциях.
Император Николай II, по своему характеру, не был похож на отца. Он был человеком глубоко верующим и умным, был прекрасным семьянином, получил хорошее образование и воспитание. Хорошо знавший его с детства Витте пишет в своих воспоминаниях: «Я не знаю таких людей, которые, будучи первый раз представлены Государю, не были бы им очарованы; он очаровывает как своей сердечной манерой, обхождением, так и в особенности и своей удивительной воспитанностью, ибо мне в жизни не приходилось встречать по манере человека более воспитанного, нежели наш Император». Он держал себя так скромно, в его фигуре и жестах было так мало решительности, что он казался человеком слабовольным. Это впечатление подкреплялось еще тем, что он был очень застенчив. Однако такое впечатление было ошибочным; лица, знавшие его близко утверждают, что в критические моменты он был тверд и решителен. Когда он был в чем-то вполне уверен, то умел настоять на своем. Воспитание и скромность не позволяли ему говорить людям неприятные для них вещи прямо в глаза. Поэтому его считали неискренним. Если он причинял своим близким какое-либо огорчение, то старался загладить это лаской. Так, например, будучи недоволен деятельностью министра или другого сановника и увольняя его с занимаемого поста, он давал ему всегда награду.
Имп. Николай II искренне любил свой народ и верил в него. Но он любил не тот народ, который окружал его в действительности, а тот, каким он представлял его себе в воображении – народ-богоносец. Относясь отрицательно к деятельности революционеров и либералов, царь окружил себя сотрудниками, разделяющими его взгляды. Но в то же время, сознавая, что жизнь не может стоять на месте, он привлекал к управлению страной людей, которые вели ее по пути прогресса.
Будучи человеком глубоко верующим, Государь считал себя ответственным перед Богом за судьбу вверенного ему Божьей волей народа. Поэтому уступать кому бы-то ни было хотя бы часть своих прав-обязанностей он считал уклонением от ответственности, малодушием. Он желал, но не мог быть таким же самодержцем, каким был его отец; для этого ему недоставало той черты характера, какой обладал Александр III и которая столь необходима каждому самодержцу – властности. Фигура имп. Николая II не вызывала в его подданных ни обожания, ни преклонения, ни священного трепета. Ко всему вышесказанному нужно добавить, что Государь был человеком весьма замкнутым. Он ни с кем не делился своими сокровенными мыслями (исключением в этом была его супруга имп. Александра Феодоровна). Фактически Государя не знал никто. Отказ царя от проведения политических реформ вызвал глубокое разочарование в либеральных кругах русского общества и многих толкнул на революционный путь. Многие общественные и земские деятели, рассчитывавшие, что имп. Николай II вернет земству права, которые были ему дарованы Александром II и частично отняты Александром III, и первоначально относившиеся к Престолу лояльно, перешли в оппозицию.
Немалую роль в создании оппозиционных настроений сыграла, начатая еще при Александре III, политика «русификации окраин». Но Александр III проводил ее сдержанно и осторожно, а при Николае II правительство потеряло чувство меры и вызвало у некоторых «инородцев» не только недовольство, но и сепаратистские стремления. Революционеры широко использовали общественное недовольство в своих целях – подрывной работе.
Во время Первой мировой войны, когда Россия подверглась тяжелым испытаниям, характер царя, отчуждение его от общества и общества от него и неустанная работа революционеров привели Россию к катастрофе.
1.3. МЕЖДУНАРОДНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ В КОНЦЕ XIX – НАЧАЛЕ XX ВЕКОВ. ГААГСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ
В течение ста с лишним лет у России с Пруссией, а затем с Германией (после ее объединения) были дружественные отношения. После Берлинского конгресса они стали портиться. Русские не могли простить Германии ту роль, которую сыграл на этом конгрессе Бисмарк.
В 1879 г. Германия заключила союз с Австро-Венгрией, к которому через 3 года присоединилась Италия. Таким образом создался «Тройственный союз». Наряду с ним, в 1881 г. был заключен «Союз 3-х императоров» – русского, германского и австрийского.
В 1887 г. вместо этого союза был заключен секретный договор между Россией и Германией, по которому договаривающиеся стороны обещали сохранять доброжелательный нейтралитет в случае нападения на одну из них третьей стороны.
В 1888 г. на германский престол вступил воинствующий имп. Вильгельм II, мечтавший о мировой гегемонии, и в первую очередь о сокрушении главной своей соперницы – «владычицы морей» – Великобритании. Он не пожелал возобновлять секретный договор с Россией, срок которого истекал в 1890 г. Так как канцлер кн. Бисмарк был сторонником сохранения дружеских отношений с Россией, ему пришлось уйти в отставку.
Отношения с Австро-Венгрией (которая «отблагодарила Россию во время Крымской войны за свое спасение во время венгерского восстания») оставляли желать лучшего. Они особенно обострились, когда Австрия оккупировала Боснию и Герцеговину и стала подчинять своему влиянию балканские государства. Когда же она аннексировала в 1908 г. Боснию и Герцеговину, то чуть не вспыхнула русско-австрийская война.
Великобритания была вековым врагом России. Ее враждебность по отношению к России особенно усилилась, когда Россия присоединила к себе Среднеазиатские владения.
Освобожденные русской кровью из под турецкого ига балканские государства не только вышли из-под русского влияния, но их правители стали вести антирусскую политику. Сербский король Михаил Обренович явно тяготел к Австрии; с Болгарией, где прорусские настроения преследовались правительством, имп. Александр III прервал дипломатические отношения.
Румыния, обиженная тем, что Россия в 1878 г. вернула себе потерянную по Парижскому миру часть Бессарабии (за что Россия, в виде компенсации, уступила ей Добруджу), примкнула к «Тройственному союзу».
Таким образом, не только было нарушено европейское равновесие, но Россия оказалась противопоставленной мощному союзу ряда европейских держав. Это вызвало необходимость искать нового союзника. Несмотря на свою антипатию к республиканским идеям, Александр III пошел на сближение с Францией, которая, будучи тоже одинокой после своего поражения в 1871 г. и мечтавшая о реванше, охотно пошла на это сближение. В 1892 г. с ней было заключено тайное соглашение, дополненное военной конвенцией. В 1897 г., когда в Россию приехал французский президент Феликс Фор, Николай II объявил это соглашение союзом.
Политическое положение в Европе стало напряженным. Обе стороны начали готовиться к войне и стали усиленно вооружаться. Указом 24 февраля 1898 г. была на 90 миллионов рублей увеличена смета германского морского министерства на 1898-1904 гг. Германский Рейхстаг принял новый бюджет судостроения в размере 250 миллионов марок. Великобритания на это ответила утверждением бюджета военного флота, превышающего бюджет России и Германии вместе взятых. Одновременно с увеличением ассигнований на флот европейские государства приступили к реорганизации и перевооружению армий.
Расходы на вооружение ложились тяжелым бременем на мирное население и тормозили развитие промышленности и расширение просвещения. Война – вспыхни она между любыми государствами – грозила превратиться в общеевропейскую.
Предвидя такую опасность и связанные с ней бедствия, имп. Николай II, впервые в истории человечества, обратился к народам всего мира с предложением: «Положить предел непрерывным вооружениям и изыскать средства предупредить угрожающие всему миру несчастья». 12 августа 1898 г. министр иностранных дел М.Н. Муравьев пригласил к себе всех иностранных послов и ознакомил их с предложением Государя. 16 августа эта нота была опубликована и разослана государствам всего мира.
Франция, мечтавшая о возвращении Эльзаса и Лотарингии, отнеслась к предложению русского царя враждебно. У французов даже возникло подозрение, что это предложение составлено по соглашению с Германией. Британское правительство сочло его не серьезным, а германское встревожилось. «Все это словоизвержения… Гуманитарный угар довел до этого невероятного шага… тут какая-то чертовщина…», – писал Вильгельм II. Он был уверен, что эта нота вызвана недостатками в русской казне.
Лишь Италия и Австро-Венгрия на предложение русского царя отозвались положительно.
Видя такое недоброжелательное отношение к своему предложению, Государь послал в Европу военного министра ген. Куропаткина и министра иностранных дел Муравьева, которые должны были разъяснить иностранным правительствам, что вопрос идет не о разоружении, а пока лишь об ограничении дальнейшего вооружения.
После длительных переговоров русское правительство составило 30 августа новую программу, которая сводилась к нескольким конкретным пунктам. Но и эта урезанная программа не встретила сочувствия в Европе.
Несмотря на неблагоприятную атмосферу, Николаю II все же удалось созвать в Гааге международную конференцию, которая происходила с 18 по 29 июня 1900 года. В ней приняли участие 12 европейских, 4 азиатских (Япония, Китай, Сиам и Персия) и 2 американских (США и Мексика) государства.
Желаемых результатов достигнуто не было, вооружений конференция не остановила, хотя и не прошла бесследно. На ней были вынесены следующие решения: запретить употребление разрывных пуль и удушливых газов, бомбардировки с воздуха, атаки или бомбардировки незащищенных городов, селений, жилищ или строений; запретить вообще «разрушать или захватывать неприятельскую собственность» (кроме случаев настоящей военной необходимости); в занятых неприятельских областях «частная собственность не подлежит конфискации»; с военнопленными «надлежит обращаться человеколюбиво»…
Для предупреждения военных конфликтов конференция решила учредить в Гааге «Постоянную палату международного третейского суда», составленного из юристов – знатоков международного права.
В 1907 г. вторая мирная конференция подтвердила и дополнила постановления первой. Конвенцию подписали представители сорока четырех государств.
На конференции о морском вооружении, состоявшейся 9 ноября 1921 г. в Вашингтоне, президент США Хардинг, открывая первое заседание, сказал: «Предложение ограничить вооружение путем соглашения между державами – не ново. При этом случае уместно вспомнить благородное стремление, выраженное в императорском рескрипте Его Величества Императора Всероссийского».
1.4. РАЗВИТИЕ ПРОМЫШЛЕННОСТИ. РАБОЧИЙ ВОПРОС
Зачатки промышленности существовали на Руси еще до Петра. Но это была почти исключительно кустарная промышленность. Петр I положил основание крупной фабрично-заводской промышленности. Благодаря его энергии и настойчивости, после него осталось 233 фабрики и завода.
При его преемниках промышленность продолжала развиваться, и к концу XVIII века Россия в этом отношении стояла наравне с передовыми европейскими государствами.
В то время большое количество фабрик принадлежало дворянам. Рабочими на этих фабриках были их крепостные крестьяне. В первой половине XIX века количество дворянских фабрик быстро уменьшается, и к середине века их остается не более 5%. Дворян в этом деле вытесняют купцы и бывшие (выкупившиеся) крепостные крестьяне.
С начала XIX века развитие промышленности продолжается, но его темпы, по сравнению с другими европейскими государствами, начинают значительно отставать. Исключение представляет лишь текстильная промышленность, развивающаяся быстрым темпом [в 1816-1820 гг. ввоз хлопка составлял 240 тысяч пудов (пуд – 16 килограммов), а в 1856-1860 гг. – около 2.830 тысяч пудов]. В этой отрасли в первой половине XIX в. произошло интересное явление – быстрое развитие мелкого кустарного производства. Случилось это потому, что во время Отечественной войны было разрушено много фабрик. Работавшие на них крестьяне стали выполнять прежнюю работу на дому.
Отставание русской промышленности было следствием сохранившегося еще крепостного права. Подневольный труд крепостных был малопроизводителен и не мог по своим результатам соревноваться с вольнонаемным трудом. В ту эпоху крепостные составляли около половины всех рабочих. Кроме того, крепостное право тормозило создание внутреннего рынка. Крестьяне не имели средств для покупки фабричных изделий, а помещики старались производить все необходимое у себя, силами бесплатного труда своих крестьян.
Эпоха имп. Александра II явилась переломной не только в области социальной, но и хозяйственной. Правительство Александра II поставило себе целью создать условия для более быстрого развития хозяйственной жизни страны. Отмена крепостного права дала возможность провести это в жизнь.
В 1816 г. началась и в 1830 закончилась постройка первого шоссе, соединившего Петербург с Москвой. К 1896 г. длина шоссейных дорог равнялась 12 тысячам верст. В 1838 г. появилась первая железная дорога Петербург – Царское Село, а в 1851 – «Николаевская», между Петербургом и Москвой. К концу царствования Николая I длина железнодорожной сети доходила до тысячи верст.
Признавая исключительную важность путей сообщения для развития народного хозяйства, правительство Александра II приступило к усиленному их строительству. Так как у казны не было для этого достаточно средств, был привлечен частный и иностранный капитал. Несмотря на то, что с началом войны 1877-1878 гг. строительство железных дорог прекратилось, к концу царствования Александра II их протяженность дошла до 22 тысяч верст.
Из других финансово-экономических мер этого периода следует упомянуть следующие. Система «винных откупов» была заменена акцизной. Введенная в 1822 г. «покровительственно-запретительная» таможенная политика была в 1857 г. отменена. Покровительственные тарифы были сохранены, но значительно снижены. В 1877 г., в связи с военными расходами, они стали взиматься в золотой валюте, то есть были повышены на 33%.
Большие успехи были сделаны в развитии кредитного дела. Был учрежден Государственный банк, открывший свои отделения во всех больших городах. Помимо государственного, появилось много частных банков; в городах, являвшихся торговыми центрами, открылись биржи.
В царствование имп. Александра III были приняты энергичные меры к дальнейшему развитию отечественной промышленности. Император понимал, что Россия может стать великой державой лишь в том случае, если разовьет все виды промышленности, в том числе и обрабатывающую. Для достижения этой цели в его царствование начали приниматься решительные меры по охране отечественной промышленности от иностранной конкуренции. Была круто изменена таможенная политика – был введен покровительственный тариф (иностранные фабричные изделия облагались высокой пошлиной). Русским производителям были предоставлены льготы и пособия. Было возобновлено прерванное в начале войны 1877-78 гг. строительство железных дорог (в 1881 г. длина железнодорожной сети равнялась 23 тысячам верст, в 1904 г. – 60 тысячам).
При Александре II строительство и эксплуатация железных дорог проводилась частными обществами. При Александре III было решено начать выкуп железных дорог из рук частных обществ и дальнейшее их строительство вести на государственные средства (этот план был полностью приведен в исполнение при Николае II). В 1891 г. началось сооружение Великого Сибирского пути – от Челябинска до Владивостока.
Принятые меры вскоре дали хорошие результаты; с чрезвычайной быстротой стали развиваться металлургическая промышленность, добыча каменного угля и нефти, а также производство предметов широкого потребления.
в 1887 г. в 1904 г.
Добыча каменного угля 125.000.000 пудов 798.000.000 пудов
Выплавка чугуна 35.600.000 пудов 152.000.000 пудов
в 1881 г. в 1903 г.
Оборот внешней торговли 1,024.000.000 рублей 1,683.000.000 рублей
в 1887 г. в 1900 г.
Число рабочих 1.318.000 человек 2.000.000 человек
Для облегчения и расширения как внешней, так и внутренней торговли была начата подготовка денежной реформы. Накопив 500 миллионов рублей золотого запаса, в 1896 г. правительство ввело твердую золотую валюту. На государственных кредитных билетах появилась надпись: «Государственный банк разменивает кредитные билеты на золотую монету без ограничения суммы. Размен государственных кредитных билетов обеспечивается всем достоянием государства».
В то же время была проведена еще одна важная реформа – введение винной монополии.
Александра III крайне мучило распространенное в русском народе пьянство. Он решил начать борьбу с этим печальным явлением. Вопрос этот возбуждался еще при Александре II. В последние годы его царствования для решения этого вопроса собиралось несколько съездов, предлагались разные меры, которые провести в жизнь было трудно, и, в конце концов, ничего сделать не удалось.
В то время в Европе существовали лишь две системы: откупная и акцизная. Первая заключается в том, что человек, уплативший установленную финансовым ведомством сумму, получает право производить и продавать «казенное вино» (водку), вторая – в том, что частным винокурам предоставляется большая или меньшая свобода производства и продажи спирта и водки; государство лишь взимает акциз (налог). Александр III решил ввести новую, до сих пор нигде не существовавшую, систему – монополию, которая состоит в том, что производить спирт в сыром виде могут частные заводчики, но ректифицировать и продавать его может только государство. Таким образом, частные винокуры могут производить лишь столько спирта, сколько им заказано государством.
Введение винной монополии вызвало в русском обществе нарекания; считали, что правительство спаивает народ. Особенно широко использовали этот навет в своей пропаганде революционеры.
В связи с этим обвинением интересно ознакомиться с мнением одного из инспекторов французского финансового ведомства, посланного президентом Франции Феликсом Фором для ознакомления с системой винной монополии.
На вопрос Витте, что он думает об этой системе, француз ответил, что эта реформа, с точки зрения государственной, превосходна и что она должна дать самые благие результаты. Она могла бы дать столь же благие результаты во Франции, но для того, чтобы такую реформу ввести, необходимо прежде всего одно условие: чтобы страна, в которой она вводится, имела монарха неограниченного. При парламентарном режиме вообще, а при республиканском в особенности, введение такой реформы почти немыслимо, так как она задевает интересы высших лиц и вообще лиц с достатком. По нынешним временам никакой парламент такой реформы не пропустит.
Введение винной монополии было начато при Александре III и закончено в царствование Николая II.
Все указанные выше реформы и мероприятия успешно были проведены благодаря стараниям очень энергичного, крупного государственного деятеля С.Ю. Витте, в бытность его министром финансов (с 30 августа 1892 г. по 16 августа 1903 г.).
О развитии нашей фабрично-заводской промышленности в XIX веке можно судить по следующим данным:
В 1804 г. было 4.200 фабрик, на которых работало 173.000 рабоч.
В 1857 г. было 11.500 фабрик, на которых работало 520.000 рабоч.
В 1887 г. было 30.900 фабрик, на которых работало 1.318.000 рабоч.
В 1890 г. было 32.300 фабрик, на которых работало 1.424.700 рабоч.
В 1900 г. было 38.810 фабрик, на которых работало 2.373.400 рабоч.
Во всех странах, где начиналось развитие крупной промышленности, положение рабочих было очень тяжелым. Предприниматели-фабриканты, стремясь получить наибольшую прибыль и выдержать конкуренцию с другими предприятиями, старались возможно больше снизить производственные издержки и, в первую очередь, оплату рабочих. Государство в эти дела не вмешивалось, предоставляя предпринимателям полную свободу. Единственным регулятором оплаты труда был закон спроса и предложения рабочей силы.
Так как кустарное производство не могло конкурировать с машинным, то кустари прекращали свое производство и нанимались на фабрики рабочими. Технический прогресс приводил к замене рабочей силы машинами, к уменьшению спроса на нее и, как следствие этого, к снижению оплаты труда до самого низкого прожиточного минимума. Рабочее время было не ограничено, оно доходило до 18 часов в сутки.
Так как рабочие на свои заработки не могли прокормить свои семьи, то приходилось работать их женам и детям, чей труд оплачивался еще ниже, чем мужской.
За малейшие проступки рабочие подвергались штрафам, размер которых определялся хозяином по его усмотрению. В любую минуту, без предупреждения хозяин мог выгнать рабочего на улицу. Жилищные и бытовые условия рабочих оставляли желать лучшего.
Положение русских рабочих в соответственный период было не лучше. Однако отношение государства к ним было иным, чем на Западе. Еще задолго до того, как началось у нас развитие крупной фабрично-заводской промышленности, в 1835 г., когда число вольнонаемных рабочих едва достигало 180 тысяч (около 0,5% всего населения) уже был издан закон, регулирующий взаимоотношения хозяев и рабочих, а в 1845 г. – «Уложение» о наказаниях. За забастовку рабочий подвергался аресту от 7 дней до трех недель (зачинщики – от 3 недель до 3 месяцев); фабрикант за самовольное снижение платы рабочему раньше установленного срока и за принудительную выплату рабочим не наличными деньгами, а товаром, подвергался штрафу от 100 до 300 рублей.
В том же году была запрещена ночная работа для малолетних (до 12 лет). Наблюдение за исполнением этих законов было поручено местной администрации. Но, видимо, она в этом деле не проявляла особого рвения, и вскоре это гуманное (для того времени) законодательство было забыто.
Чтобы защитить свои интересы, русские рабочие, по примеру Запада, стали устраивать забастовки. В 1884-85 гг. происходили волнения в Московской и Владимирской губерниях, а в 1886 г. была забастовка на текстильных фабриках Петербурга.
Рабочие забастовки обычно переходили в погром лавок, кабаков и пр. бесчинства. Но это не представляло опасности, правительство легко справлялось с такими беспорядками. Опасность заключалась в том, что в среде рабочих начинали возникать революционные настроения.
Рабочий вопрос явился у нас следствием реформ 60-х годов, с переходом России к капиталистическому строю. До 80-х годов количество рабочих было настолько незначительным, что с ними, как с отдельной группой населения, не считались и не обращали внимания на их положение. Рабочих считали крестьянами, временно работающими на фабриках. Были люди, которые думали, что у нас рабочего вопроса не существует, он выдуман из желания подражать Западу.
Когда-то, действительно, профессиональных рабочих в России не было. На фабриках работали либо «барщинные», либо «оброчные» крепостные крестьяне, искавшие в свободное от полевых работ время побочных заработков. После освобождения они постепенно стали оседать в городах. С течением времени они потеряли всякую связь с деревней и стали профессиональными рабочими.
Государство на рабочий вопрос смотрело более трезво и взялось за его разрешение. Для этого было два пути: предоставить рабочим возможность создавать свои профессиональные организации (наподобие тред-юнионов), которые посредством забастовок могли бы защищать свои интересы (государство должно было бы лишь охранять их права и оказывать им помощь), либо взять рабочих под свою опеку. Правительство избрало второй путь.
Для защиты рабочих от произвола предпринимателей в царствование имп. Александра III в 1882-86 гг. был издан целый ряд законов:
1. были введены обязательные расчетные книжки;
2. заработная плата должна была выплачиваться наличными деньгами, а не продуктами, как это практиковалось раньше;
3. запрещена была работа малолетних до 12 лет;
4. запрещалась ночная работа для женщин и несовершеннолетних (до 17 лет);
5. подростки от 12 до 15 лет не могли работать более 8 часов. Им должны были предоставляться ежедневно не менее 3 часов свободного времени для посещения школы. Эти часы засчитывались в рабочее время;
6. законом определялись проступки, за которые фабрикант мог взыскивать штрафы, максимальные размеры которых также устанавливались законом. Эти штрафы должны были идти на нужды рабочих.
Для надзора за соблюдением этих законов была введена фабричная инспекция, в обязанность которой входило наблюдение за наймом и увольнением рабочих.
Вместе с тем, законом от 2 июня 1897 г. запрещались забастовки и предусматривались наказания за участие в них – тюремное заключение до 4 месяцев (подстрекатели от 4 до 8 месяцев). Фабриканты за нарушение фабричного законодательства подвергались штрафу до 300 рублей или аресту до одного месяца.
В том же 1897 г. был издан закон об ограничении рабочего времени: максимальная продолжительность рабочего дня для взрослых мужчин – 11 с половиной часов; в субботу и предпраздничные дни – 10 часов. Сверхурочные работы допускались лишь с согласия рабочих. В это время в большинстве европейских стран и в США рабочее время взрослых мужчин не было ограничено законом.
В 1903 г. был издан закон об ответственности предпринимателей за несчастные случаи, происшедшие с рабочими на производстве. Проект этого закона был составлен министром финансов И.А. Вышнеградским и внесен на обсуждение Государственного Совета еще в 1892 г., но, вследствие резкой критики его со стороны Победоносцева (он считал его проявлением симпатии к социалистическим идеям), был снят с повестки дня. Когда об этом узнал Александр III, он потребовал, чтобы этот проект был скорее рассмотрен и проведен. Однако этот вопрос остался неразрешенным до 1903 г.
Взяв рабочих под свою защиту и наложив на хозяев обязанности более тяжелые, чем те, которые существовали на Западе, но одновременно с этим лишив рабочих права создавать профессиональные объединения для защиты своих интересов, государство совершило, конечно, большую ошибку, – оно взяло на себя ответственность за все, чем рабочие могли быть недовольны. Таким образом, все претензии, предъявлявшиеся раньше хозяевам, рабочие стали предъявлять правительству, и его стали обвинять во всех своих несчастьях. Так рабочее движение из экономического превратилось в политическое.
Революционеры, конечно, не упустили возможности воспользоваться этим, захватили рабочее движение в свои руки и использовали его как орудие для достижения своих целей.
1.5. РЕВОЛЮЦИОННОЕ И ОППОЗИЦИОННОЕ ДВИЖЕНИЯ
НА ПЕРЕЛОМЕ XIX И XX ВЕКОВ
К концу царствования имп. Александра III в русском обществе снова стали проявляться интерес к политике и желание продолжения реформ. С воцарением имп. Николая Второго эти настроения усилились. В 1895 г. образовался социал-демократический «Союз борьбы за освобождение рабочего класса», а в 1898 г. девять его представителей: Банковский – Москва, Радченко – Петербург, Тунчанский – Киев, Вигдорчик – Киев, Эйдельман, Кремер – бунд, Мутник – бунд, Петрусевич – Екатеринослав и Кац, единственный среди них рабочий, съехавшись в Минске, основали Российскую Социал-Демократическую Рабочую Партию – РСДРП, которая считала себя неразрывной частью мирового пролетариата и ставила своей целью, путем социальной революции, замену капиталистического строя – социалистическим.
Для достижения этой цели ближайшей задачей было ниспровержение самодержавия и замена его демократической республикой, которая способна дать всю полноту власти народу и обеспечить ему гражданские свободы (слова, печати, собраний, демонстраций, забастовок, союзов), право на самоопределение за всеми нациями, входящими в состав Российского государства, отделение Церкви от государства и школы от Церкви и широкое законодательство для охраны труда (прежде всего 8-часовой рабочий день).
Для распространения своих идей партия начала издавать за границей газету «Искра», которая нелегально переправлялась в Россию.
Параллельно с проведением рабочего законодательства повышались и требования рабочих. Недовольные своим экономическим положением, рабочие устраивали забастовки. Социал-демократы решили использовать это недовольство. Они внушали рабочим, что только добившись политической власти, рабочие смогут добиться удовлетворения экономических требований.
Чтобы подтолкнуть рабочих на революционный путь, социал-демократы начали всячески провоцировать возникновение конфликтов между рабочими и предпринимателями, забастовки и другие беспорядки.
Социал-демократы считали, что в настоящих условиях насильственный переворот в России можно совершить, лишь опираясь на готовую к повиновению рабочую массу. Поэтому главной их задачей была организация рабочего класса, а интеллигенция должна была выработать идею и внедрить ее в сознание рабочих.
Одновременно с созданием РСДРП началось возрождение и оформление «народнического» течения. В 1901 г. создается партия социал-революционеров – с.р. (эсеров). Они подобно эсдекам (с.д.) ставили своей задачей свержение самодержавия и замену его демократической республикой, со всеми гражданскими свободами и пр.
Различие между с.д. и с.р. заключалось в отношении к аграрному вопросу. С.д. уделяли этому вопросу очень мало внимания; с.р. делали ставку на крестьян. Они считали сельскую общину прообразом будущего социалистического общества, и стояли за социализацию всех частновладельческих земель.
В области тактики тоже была разница. С.д. считали целесообразной лишь массовую политическую борьбу и были противниками индивидуального террора, – с.р. террор считали средством борьбы. Поэтому внутри партии была создана, засекреченная от рядовых членов партии, «боевая организация» – «Б.О.».
Однако основная разница между с.р. и с.д. заключалась в том, что в партии с.р. была полная терпимость к мировоззрениям членов партии. Эсер мог быть материалистом или идеалистом, верующим или атеистом. Важно было лишь одно – он должен был подчиняться партийной дисциплине. С.д. требовали от своих членов полного подчинения учению Маркса.
В партии с.д. с самого начала ее существования начались разногласия, которые вскоре привели к ее расколу. В 1903 г. на втором партийном съезде в Лондоне начались споры о характере партийной организации. Большинство (большевики) во главе с Лениным требовало создания организации профессиональных революционеров, связанных железной дисциплиной и беспрекословно исполняющей директивы Ц.К. (Центрального Комитета). Меньшинство (меньшевики) во главе с Мартовым хотело внутрипартийной демократии.
Вопрос организации был лишь внешней причиной раскола. Внутренние причины были глубже. Ленин, подобно Нечаеву, считал, что в политической борьбе должны быть отброшены все нравственные принципы, – «наша мораль всецело подчинена интересам классовой борьбы пролетариата. Иначе говоря, морально все, что служит делу революции (убийство, кража, поджог и пр.).
Такое понимание Лениным морали становится понятным, когда мы знакомимся с его патологическим богоненавистничеством и исключительной, лютой ненавистью не только к христианству и вообще всем религиям, но даже к мысли о Боге или о каком-либо высшем начале. В ноябре 1913 г. в письме к Горькому он пишет: «…всякая религиозная идея, всякая идея о всяком боженьке, всякое кокетничанье даже с боженькой есть невыразимейшая мерзость…, это – самая опасная мерзость, самая гнусная «Зараза». Миллион грехов, пакостей, насилий и зараз физических гораздо легче раскрываются толпой и потому гораздо менее опасны, чем тонкая, духовная, приодетая в самые нарядные «идейные» костюмы идея боженьки…»
Нужно сказать, что отличительными чертами в характере Ленина были не только атеизм, аморальность, трусость и беспринципность, но и огромная трудоспособность и упорство в достижении цели, а также безграничное честолюбие; ему хотелось властвовать не только в партии, не только в России, но и над всем миром.
Наряду с нарастанием революционного движения и формированием революционных партий, в широких кругах русского общества создаются все более и более оппозиционные настроения. После речи царя, в которой он осудил «бессмысленные мечтания» о конституции, либеральные круги перестали верить в возможность эволюции самодержавия и начали склоняться к мысли о его ниспровержении. Наиболее радикальная часть либеральной интеллигенции с левыми земцами образовали в 1902 г. «Союз Освобождения». П.Б. Струве начал издавать за границей журнал «Освобождение».
Прежние либералы верили, что путем развития земства Россия автоматически придет к конституции. Такой путь был долгим, но, безусловно, правильным; постепенно воспитывались бы кадры людей, которые на опыте знакомились бы с нуждами страны и учились бы преодолевать трудности, стоящие на пути к достижению цели. Такие люди были бы способны заменить бюрократов.
Однако у руководителей «Освобождения» не хватало терпения. Они хотели получить все сразу: свергнуть самодержавие, созвать Учредительное собрание, которое выработало бы конституцию; и только тогда нормальное законодательное собрание занялось бы текущими нуждами страны. Они верили в то, что выражают волю всего народа.
О том, что в России монархия опирается не только на штыки, но и на сочувствие огромной части населения, что она еще крепка и морально и физически, что широкие народные массы смотрят на самодержавие как на защитника слабых от сильных, что в самом либеральном обществе не было еще полного разочарования, поэтому монархия имеет право говорить от имени народа, об этом «освобожденческие» вожди не думали. Не задумывались они и над тем, что России нужно не уничтожение монархии, а соглашение общества с ней.
Введение конституции в то время было бы большой ошибкой – слишком велика была разница между культурным меньшинством и народным большинством. Даже противник самодержавия, один из лидеров кадетской партии В.А. Маклаков считал, что введение конституции было бы для России опасным. Дать власть меньшинству значило бы дать ему преобладание над массой. Дать ее большинству значило бы вручить судьбу государства людям, которые еще не знают, что такое государство. При разноплеменности России это могло бы привести к ее распаду.
Так как в легальной печати нельзя было обсуждать вопроса о преимуществах и недостатках самодержавия и о конституции в России, публицисты стали восхвалять жизнь при конституционном строе в странах Европы. В конституцию стали верить как в спасительное средство от всех бед. Не считаясь с характером русского человека и с условиями русской жизни, наши либеральные деятели считали, что все, что хорошо для Франции, должно быть хорошо и для нас.
«Освобождение» стало призывать к тому, чтобы компрометировать, провоцировать и добивать самодержавие. Нужно радоваться его ошибкам, подрывать к нему доверие, создавать конфликты и этим доказывать невозможность сотрудничества с ним.
В результате этой пропаганды даже прежние ярые сторонники самодержавия стали его сторониться и пошли на сближение с конституционалистами. Но для одержания победы поддержка одной интеллигенции была недостаточна. Нужно было привлечь к движению более широкие слои населения, которые были совершенно равнодушны и к конституции, и к Учредительному собранию, и к «четырехвостке» (всеобщее, прямое, равное и тайное голосование). Их нужно было привлечь какими-то обещаниями.
Бросая в рабочие и крестьянские массы свои лозунги, вожди революции меньше всего думали об интересах России и «опекаемых» ими рабочих и крестьян, а руководствовались лишь политической эффективностью лозунгов, которая могла бы привлечь эти массы на сторону революции.
Так «Освободительное движение» из национального превратилось в партийное, а затем переродилось в чистую демагогию.
1.6. ВНУТРЕННЕЕ ПОЛОЖЕНИЕ В РОССИИ ПЕРЕД ВОЙНОЙ С ЯПОНИЕЙ
Первые проявления оппозиционно-революционных настроений начались в студенческой среде. В 80-ых годах, когда наступило отрезвление и общее успокоение, студенческие беспорядки продолжались, но они не носили политического характера. После кратковременных вспышек они успокаивались, и студенты садились за книги.
Когда возникло «Освободительное движение», беспорядки стали организовываться подпольными организациями. Начались они под флагом требования «академической автономии», но вскоре, под влиянием марксистской пропаганды, приняли политический характер. После разгона студенческой демонстрации в 1899 г. в Петербурге университетские города России отозвались на это забастовками протеста и сочувствия. Это было ударом по академической жизни страны. Ни родители, ни правительство не могли оставаться к этому равнодушными. Родители всю вину за это возлагали на правительство, которое пыталось бороться с забастовками. При министре народного просвещения Боголепове за участие в беспорядках и забастовках студентов исключали из университета и призывали на год в армию. Это вызвало страшное возмущение в обществе. Забастовки продолжались. Один из исключенных студентов в феврале 1901 г. убил Боголепова.
На место Боголепова был назначен бывший военный министр ген. Банковский. Ему было рекомендовано «сердечное попечение» по отношению к студентам. Он провел ряд либеральных реформ, но это не внесло успокоения – его не хотели ни революционеры, ни «освобожденцы». Их интересовало не образование русской молодежи, а борьба с властью. Они знали, что вступление в борьбу молодежи даст им оружие, которое будет бить по нервам русского общества. И они это оружие использовали.
В 1902 г. был убит министр внутренних дел Сипягин, а в Полтавской и Харьковской губерниях крестьяне разгромили несколько десятков помещичьих усадеб.
Крестьянские волнения сами по себе не были опасны – с ними правительство справлялось без особого труда. Страшно было то, что крестьяне – наиболее многочисленное и наиболее консервативное сословие – перестали быть опорой царской власти.
Когда была проведена крестьянская реформа, она подверглась всесторонней критике и нападкам. Между тем, она была не так плоха. Она разрешала крестьянский вопрос не сразу, в этом должна была соблюдаться постепенность. Нужно было, чтобы страна приспособилась к новому порядку. Права крестьян были временно ограничены в их же интересах. Запрещение продажи наделов не допустило того, чтобы они перешли в руки богатых крестьян или обратно в руки прежних владельцев-помещиков. Община защищала бедных и слабых. Со временем обстоятельства изменились, община начала тормозить развитие крестьянского хозяйства.
В 90-х годах либералы начали требовать уравнения крестьян в правах с другими сословиями. Они думали, что крестьянство очень просто и легко превратить в мелких собственников. Но как провести это в жизнь, они не имели понятия. Не знали этого и сами крестьяне. У них была лишь жажда земли и непоколебимая уверенность в том, что отрезанная земля должна принадлежать им.
На Урале (в Златоусте) при усмирении рабочих беспорядков было убито и ранено несколько десятков человек. Вскоре затем был убит уфимский губернатор Богданович. Весной 1903 г. в Кишиневе пьяная толпа учинила еврейский погром. Это вызвало страшное возмущение не только в России, но и за границей (особенно в США). Власть обвинили в умышленном попустительстве. Между тем, дело заключалось в том, что этот погром произошел в первый день Пасхи. Начальство было занято праздничными визитами. Не находившиеся на дежурствах полицейские и солдаты тоже «праздновали». Для наведения порядка потребовалось много времени. Во время беспорядков пострадало много евреев и не меньше русских.
В том же 1903 г. волна рабочих забастовок и демонстраций прокатилась по всем южным городам.
В таком состоянии смуты Россия в январе 1904 г. вступила в войну с Японией.
1.7. ДАЛЬНЕВОСТОЧНАЯ ПРОБЛЕМА
В середине 90-х годов XIX века на Дальнем Востоке произошли события, которые привлекли внимание всех европейских держав, в том числе и России. Отношения между Японией и Китаем крайне обострились, и в 1894 году вспыхнула война.
Чтобы военные действия между Китаем и Японией не продвинулись на север и не коснулись русских владений, русское правительство двинуло небольшой отряд из Владивостока к китайской границе (к Гиршу). Так как в это время на Дальнем Востоке еще не было железной дороги, то наши войска подошли к месту назначения, когда война уже закончилась.
Одержав полную победу над Китаем, японцы заняли весь Ляодунский полуостров с Порт-Артуром. При заключении Симонесского мирного договора, Япония, помимо прочего, потребовала присоединения полуострова к Японии. Утверждение Японии на материке, в непосредственной близости к русским владениям, представляло угрозу русским интересам на Дальнем Востоке. Поэтому русское правительство решило этому воспрепятствовать. Заручившись согласием Франции и Германии, оно предъявило Японии ультиматум, в котором заявило, что не допустит нарушения принципа целостности и неделимости Китайской Империи. Япония была принуждена согласиться с требованием России и, взамен Ляодунского полуострова, потребовала значительную контрибуцию.
Чтобы помочь Китаю, Россия не только содействовала получению Китаем займа, но и дала этому займу гарантию. Для реализации займа был основан Русско-Китайский банк.
В это время строился Великий Сибирский путь. Его сооружение дошло уже до Забайкалья, и встал вопрос о том, как его вести дальше – по Амуру, делая большой круг, или через Северную Маньчжурию, (т.е. через китайскую территорию)?
Когда было объявлено о предстоящей коронации имп. Николая II, все государства послали своих представителей. Китай, выражая русскому царю особую благодарность за оказанную им помощь, послал самого выдающегося своего государственного деятеля Ли-Хун-Чана. С ним во время коронационных торжеств начались переговоры, которые закончились подписанием следующего секретного договора.
Китайская Империя разрешает России провести железную дорогу по своей территории от Читы до Владивостока; постройка и управление этой дорогой должны быть поручены частному обществу; ему предоставляется и полоса отчуждения, необходимая для эксплуатации этой дороги. В этой полосе вышеуказанное общество может иметь свою полицию для охраны дороги.
Одновременно с этим соглашением Россия обязалась защищать китайскую территорию от всяких агрессивных действий со стороны Японии.
В то же время был заключен договор с Японией, по которому Россия и Япония разделили между собой сферы влияния в Корее (до Японо-Китайской войны Корея была автономной областью Китая. После этой войны она была объявлена самостоятельным государством). Россия могла иметь при корейском императоре своего официального советника, военных инструкторов и несколько сот солдат. Япония могла иметь там торгово-промышленные общества и вести торговлю.
Во время одного из своих визитов в Россию, в 1897 г., в частном разговоре с Государем Вильгельм II спросил его, нужен ли России китайский порт Киао-Чао? Его это интересует потому, что он хотел бы занять этот порт и сделать его стоянкой германских судов. Что ответил Вильгельму русский царь, осталось тайной, т.к. разговор велся с глазу на глаз. Видимо, Государь, как человек очень деликатный, не счел возможным отказать своему гостю в категорической форме, и Вильгельм счел это за согласие.
Вскоре после этого разговора германские суда вошли в порт Тзинь-тау (Киао-Чао). Немецкая дипломатия объявила, что это сделано для того, чтобы наказать виновных за недавнее убийство там немецких миссионеров.
Это событие встревожило европейские государства.
В ноябре состоялось особое совещание, под председательством императора, на котором министр иностранных дел гр. Муравьев заявил, что России необходимо иметь на Тихом океане незамерзающий порт, и данный момент является весьма благоприятным, чтобы занять один из китайских портов (предполагалось занять Порт-Артур и Да-лянь-ван). Это предложение горячо поддержал военный министр ген. Ванновский. Министр финансов Витте высказался против этого предложения, – он считал, что занятие этих портов может привести к весьма нежелательным для России последствиям. Государь тоже высказался против. Однако после заседания, когда Муравьев доложил ему, что около Порт-Артура крейсируют английские суда, и если мы не займем эти порты, то их захватят англичане, Государь приказал направить туда флотилию с войсками.
Русская флотилия вошла в бухту Порт-Артура, а русское правительство предъявило Китаю требование передать России в аренду на 25 лет Квантунскую область вместе с Порт-Артуром и Да-лянь-ван.
15 марта 1898 г. между представителями Китая Ли-Хун-Чаном и Чан-Ин-Хуаном с одной стороны и русским поверенным с другой было подписано соглашение, по которому Китай уступает России в аренду Квантунскую область и разрешает соединить уступленные порты железнодорожной линией с Великим Сибирским путем (оба китайца в благодарность получили крупные подарки: первый 500.000, а второй 250.000 рублей).
На захват Квантунской области немедленно реагировали другие державы: Великобритания захватила Ван-ха-вей, Франция – Кванчау, Италия потребовала ряда уступок, на которые Китай принужден был согласиться; Япония предъявила требования относительно Кореи.
Занятие Квантунской области вызвало в Японии страшное возмущение и озлобление на Россию. Чтобы как-то успокоить японцев и избежать с ними вооруженного столкновения, 13 апреля было подписано соглашение, по которому Россия признала их доминирующее влияние в Корее.
Расхват китайских земель пробудил в китайском народе обострение национального чувства и ненависти к европейцам, в результате чего в 1898 г. там вспыхнуло так называемое «боксерское» восстание. Началось оно на юге, но вскоре перекинулось в Пекин и на север.
Китайцы нападали на европейцев, убивали их и уничтожали их имущество. Китайское правительство не только не подавляло восстания, но втайне ему содействовало.
К 1900-му году восстание приняло такие размеры, что европейские государства и Япония решили его подавить. Английские, японские и русские суда бомбардировали Чифу, после чего английский адмирал Сеймур с небольшим отрядом двинулся на Тянь-Дзинь, а затем на Пекин, чтобы освободить осажденные китайцами европейские посольства. Его экспедиция не увенчалась успехом, и если бы не помощь русских моряков, ему не удалось бы вернуть свой отряд обратно.
После этой неудачи было решено отправить более сильный отряд под командой немецкого генерал-фельдмаршала Вальдердэ. Но события развивались настолько стремительно, что было решено, не дожидаясь прибытия из Германии Вальдердэ, поручить командование отрядом русскому генералу Линевичу.
Пекин был взят, посольства освобождены, и русские войска ушли.
В это время боксерское восстание распространилось на Маньчжурию, и наше командование двинуло туда войска из Приморской области. Одновременно были посланы морским путем войска из Европейской России.
С введением наших войск, после небольших стычек с повстанцами, беспорядки в Маньчжурии прекратились. Войска, присланные из Европейской России, были возвращены, а пришедшие из Приморья – остались.
В ноябре 1901 г. прибыл в Петербург для переговоров крупный японский государственный деятель маркиз Ито. Будучи сторонником мирного соглашения, он предложил следующие условия: Россия должна уступить Японии полное влияние в Корее, Япония признает захват Россией Ляодунского полуострова и сооружение железной дороги до Порт-Артура; Россия обязуется вывести свои войска из Маньчжурии, оставив лишь часть их, необходимую для охраны железной дороги; в Маньчжурии вводится политика открытых дверей.
Ито знал, что в это же время Япония вела переговоры с Англией. Поэтому он спешил со своими переговорами, чтобы предотвратить подписание соглашения Японии с Англией. Но русское правительство медлило. Не получив определенного ответа на свое предложение, Ито уехал. Вдогонку ему было послано контрпредложение. Но было поздно, – Япония успела заключить союз с Англией, которая взяла Японию под свою защиту.
Ито, не отклоняя русского контрпредложения, представил такие, на которые русское правительство не могло согласиться.
США, захватив Филиппины, помешали Японии продвинуть свои границы на юг и расширить свою островную империю, поэтому она решила расширить свои владения за счет Китая и, при благоприятных для нее условиях, за счет русских дальневосточных земель. Россия, конечно, допустить этого не могла.
Чтобы избежать войны, Россия в 1898 г. хотя и согласилась признать преобладающее влияние Японии в Корее, но примириться с этим не могла. Несомненно, завладев Кореей, претензии Японии на этом не ограничились бы. Опасность военного столкновения договором 1898 г. не была устранена. Рано или поздно оно должно было произойти. Поэтому наше правительство решило предпринять известные предупредительные меры: получив различные концессии, официально имеющие частный характер, сохранить свое влияние в Корее, и в то же время использовать эти концессии в военных целях – изучения местности и подготовки в приграничной полосе оборонительной линии.
Для этой цели были добыты лесные концессии на реке Ялу (она является границей между Кореей и Маньчжурией), и туда была послана специальная экспедиция.
Конечно, японцам стало это известно, и они заявили протест. Против России составилась целая коалиция: Китай, Япония, Великобритания и США. Общественное мнение и пресса США, особенно еврейская, были настроены против России. Президент США Теодор Рузвельт заявил, что если Германия и Франция выступят против Японии, он выступит за нее. Коалиция потребовала вывода наших войск из Маньчжурии (когда в 1899 г. США захватили «ничьи» Гавайские острова, это ни у кого не вызвало протестов).
Для обсуждения создавшегося положения было созвано особое совещание. Русский посланник в Токио бар. Розен сообщил, что в Японии волнуются, советовал бросить предприятие на Ялу, войти в соглашение с Японией относительно Кореи, но удержать Маньчжурию. Вильгельм II извещал, что, по сведениям германского министерства иностранных дел, Япония усиленно готовится к войне. Посланник в Пекине Лессар доносил, что китайское правительство усиленно поощряет колонизацию Маньчжурии, а военный министр Куропаткин заявил, что если не будут приняты решительные меры, то поток китайской колонизации хлынет в Приморье, и сдержать его будет невозможно.
Чтобы упрочить положение на Дальнем Востоке, 30 июня 1903 г. было учреждено там Наместничество, во главе которого был поставлен адм. Алексеев. В его руках были сосредоточены все органы власти. Ему подчинялись сухопутные войска, флот и администрация. В его же ведении были касающиеся Дальнего Востока сношения с Японией.
Противник активной политики на Дальнем Востоке Витте был уволен со своего поста и назначен на хотя и очень почетный, но бездеятельный пост – председателя Комитета министров.
Конец 1903 г. прошел в переговорах об эвакуации наших войск из Маньчжурии. В январе 1904 г. Япония снова направила России ноту. Японский посланник Курино предупреждал русское правительство, что Япония очень недовольна затягиванием переговоров со стороны русского правительства, и, что это может вызвать войну. Россия пошла на уступки. Но телеграмма русского правительства была задержана японским телеграфом на два дня и доставлена лишь 25 января 1904 г. Накануне (т.е. 24-го), ссылаясь на «необъяснимую медлительность русского правительства», Япония порвала с Россией дипломатические отношения, и в ночь на 27 января, без объявления войны, японские миноносцы атаковали русскую эскадру в Порт-Артуре.
Перед самой войной, ведя агрессивную политику на Дальнем Востоке, русское правительство не верило, что это может вызвать войну – японцы не решатся. Поэтому к военным действиям на Дальнем Востоке почти не готовилось, не принимало никаких серьезных мер; оно было уверено, что скорее нам грозит война на Западе – с Австрией и Германией. Было даже решено, что в случае этой войны главнокомандующим на германском фронте будет великий князь Николай Николаевич, а на австрийском – ген. Куропаткин.
В это время германская дипломатия и Вильгельм II всячески старались втянуть Россию в дальневосточные дела, чтобы отвлечь наши силы на Дальний Восток и, обеспечив таким образом свою восточную границу, получить свободу действий в Европе.
В связи с этим не лишено интереса следующее событие. В июне 1902 г. имп. Вильгельм присутствовал на наших морских маневрах в Ревеле. При отплытии домой он послал со своей яхты нашему Государю прощальный сигнал: «Адмирал Атлантического океана шлет привет адмиралу Тихого океана».
1.8. РУССКО-ЯПОНСКАЯ ВОЙНА (1904-1905)
Порт-артурская эскадра состояла из 7-ми броненосцев, 4-х крейсеров, 7-ми легких крейсеров и 25-ти миноносцев и других мелких и вспомогательных судов. Японский флот был сильнее; в его состав входило 6 броненосцев, 8 крейсеров и большее, чем у нас число других судов. У японцев было много удобных баз, у нас было только две: Владивосток, замерзающий зимой, и Порт Артур, который не был еще достроен. Вход на внутренний рейд был очень узким (суда могли проходить только по одному) и мелким – корабли могли выходить в море только во время прилива. Большинство японских кораблей были быстроходнее наших и более современной конструкции.
Атака японских миноносцев причинила большой ущерб нашей эскадре: были выведены из строя 2 броненосца и 1 крейсер. В тот же день в нейтральном порту Чемульпо японский флот атаковал русский крейсер «Варяг» и канонерку «Кореец». Они приняли бой и геройски погибли. Это обеспечило Японии превосходство на море и дало возможность высадить свои войска на материк, а затем снабжать их провизией и боеприпасами.
К 1900-му году на Дальнем Востоке было около 60.000 русских войск. В 1903 туда было отправлено еще 4 бригады. Япония с 1895 по 1903 год увеличила свою армию с 64 тысяч на 150.000. Наши пополнения в дальневосточную армию могли подаваться очень медленно, – новопостроенная сибирская жел. дорога обладала малой пропускной способностью (4 поезда в сутки) и еще не был достроен кругобайкальский участок.
Командовать Тихоокеанской эскадрой был назначен выдающийся знаток военно-морского дела, энергичный адмирал Макаров. Он ревностно взялся за ремонт поврежденных кораблей и боевую подготовку эскадры. Не убоявшись превосходства японских морских сил, он 31 марта вывел порт-артурскую эскадру против японского флота. Но в первом же бою броненосец «Петропавловск», на котором находился Макаров, наскочил на японскую мину и затонул.
С гибелью адмирала Макарова и потерей ряда русских боевых кораблей японцы стали полными хозяевами на море. Это дало им возможность в апреле высадиться в Корее и, перейдя реку Ялу, вступить в Маньчжурию. В мае, высадившись на Ляодунском полуострове, они перерезали железнодорожную линию Порт-Артур – Харбин. 13 мая, после 16-часового штурма, они овладели Цзинь-Чжоускими высотами, а затем и прекрасно оборудованным торговым портом «Дальний», который использовали для дальнейших перебросок своих войск на материк. В мае же они осадили Порт-Артур.
Попытка русских войск освободить Порт-Артур от блокады закончилась неудачей.
Главнокомандующим дальневосточной армией был назначен адм. Алексеев, который никогда не командовал сухопутными войсками. Под давлением общественного мнения и прессы командующим маньчжурской армией был назначен военный министр ген. Куропаткин. Таким образом, командование оказалось в руках двух человек, у которых были разные планы действий. В то время, как Алексеев считал, что нужно наступать и идти на выручку Порт-Артура, Куропаткин находил, что, не будучи подготовленными к войне и не имея на Дальнем Востоке достаточно войск, нужно отступать к Харбину, предоставив Порт-Артур собственной участи. Лишь тогда, когда наша армия численно уравняется с японской, можно будет перейти в наступление.
Такое разногласие в командовании, конечно, не могло содействовать одержанию победы над врагом. Наконец 14 октября адм. Алексеев был отозван, и командование сосредоточилось в руках Куропаткина.
Куропаткин был серьезным знатоком военной науки, храбрым, сделавшим всю свою карьеру в войсках, и пользовался прекрасной репутацией в военном мире. Особый престиж придавало ему то, что он служил начальником штаба у Скобелева. Сам Скобелев характеризовал его как хорошего исполнителя и чрезвычайно храброго офицера, но в то же время – как совершенно неспособного военачальника: он может исполнять распоряжения, но сам не умеет распоряжаться, – у него нет военной жилки. Он храбр, но не мужествен, – он не боится смерти, но никогда не был в состоянии принять решение и взять на себя ответственность.
Вступивший в командование порт-артурской эскадрой адм. Витгофт, боясь, что в случае падения Порт-Артура эскадра попадет в руки японцев, решил прорваться с ней во Владивосток.
10 июня, выйдя из Порт-Артура и встретив весь японский флот, эскадра вернулась. Но когда началась осада Порт-Артура, снаряды японской тяжелой артиллерии стали падать на внутренний рейд и могли повредить стоящие там суда. Чтобы избежать этого, Государь приказал увести эскадру во Владивосток.
28 июня эскадра вышла в море. Сперва ей удалось уклониться от боя и пройти около полутораста верст. Тут ее настигли японцы, и завязался бой, в котором был убит адм. Витгофт. Наступило замешательство, вследствие чего корабли двинулись в разные стороны. Потерпев поражение, остатки эскадры вернулись в Порт-Артур. Эскадра как боевая сила перестала существовать.
В августе под Ляояном произошло многодневное сражение, закончившееся отступлением русских войск, потерей 23.500 человек (японцы потеряли 18.000).
По словам английского военного агента Яна Гамильтона, японцы признавали, что победа или поражение в течение нескольких часов колебались одинаково между обеими сторонами. У Куропаткина не было решимости довести сражение до конца.
В армии царило недоумение и недовольство; было непонятно, почему мы, отбив все атаки японцев и нанеся им тяжелые потери, отступаем.
Наконец, в начале октября ген. Куропаткин решил перейти в наступление. Японцы повсюду отступали. Затем начались упорные бои, продолжавшиеся до середины месяца, когда Куропаткин приказал частично перейти к обороне, частично отступить. Обе стороны постепенно прекратили бой и окопались. В этих боях мы понесли большие потери – 45.000 человек. Японцы потеряли 16.000.
Осада Порт-Артура несколько задержалась благодаря тому, что первый японский осадный парк с 11-дюймовыми орудиями был потоплен русскими крейсерами.
Крепостные укрепления были рассчитаны на сопротивление 6-дюймовым орудиям. Японцы подвезли 11-дюймовые, для которых порт-артурские укрепления не представляли особых препятствий. Японцы хотели взять крепость с налета, но это им не удалось. Все непрерывные атаки, которые они вели с 6 по 11 августа, были отбиты, с большими для них потерями. Тогда японцы приступили к правильной осаде. В сентябре они возобновили атаки. Потеряв 6.000 человек, они их прекратили.
Со второй половины сентября японцы начали обстрел из 11-дюймовых орудий, который превратил наши форты в груды развалин. С середины октября они усилили обстрел. Наконец им удалось овладеть горой «Высокая», которая доминировала над всей местностью. Это дало им возможность добить нашу эскадру.
Все яростные атаки японцев удавалось отбивать благодаря неустрашимости и исключительной энергии ген. Кондратенко. Но 2 декабря он был убит, и 19-го ген. Стессель, с согласия старших начальников, решил сдаться, считая, что дальнейшее сопротивление приведет только к гибели остатков гарнизона. Сдалось 23.000 боеспособных людей. После войны Стессель был предан военному суду. Японцы при осаде потеряли 92.000.
Падение Порт-Артура дало японцам возможность перебросить осадную армию на маньчжурский фронт.
Последнее и самое трагическое сражение произошло под Мукденом 12 февраля 1905 года. Две японские армии атаковали нашу 1-ую армию. Вместо того, чтобы повести контрнаступление, Куропаткин решил перейти к обороне. После двухнедельного боя наши войска отступили.
Боеспособность наших отступающих войск была низкой. Но японцы, понеся большие потери, нашу армию почти не преследовали.
5 марта в армии был получен приказ Государя о замене Куропаткина ген. Линевичем, который отвел армию на полтораста верст к северу от Мукдена. Там она простояла до конца войны.
В начале октября 1904 года на помощь Тихоокеанской эскадре вышла из Балтийского моря вспомогательная эскадра под командой адм. Рождественского.
В самом начале своего пути, в Северном море, приняв по ошибке английскую рыбачью флотилию за вражеские суда, эскадра открыла по ним огонь. Этот инцидент вызвал в Англии настолько сильное негодование, что едва не привел к англо-русской войне. С большим трудом удалось уговорить англичан принять русское предложение – передать этот вопрос на рассмотрение гаагской международной комиссии.
Путь эскадры проходил в невероятно тяжелых условиях. Не только враждебные английские, но даже союзные французские порты не впускали к себе русские корабли для погрузки угля, пресной воды и продовольствия, и для необходимого ремонта. Лишь марокканский султан оказал русской эскадре гостеприимный прием и снабдил ее всем необходимым. Это кругосветное – через Мыс Доброй Надежды – плавание закончилось в мае 1905 г., когда эскадра вошла в Желтое море и в Цусимском проливе была встречена всем японским флотом. В ожесточенном бою она была уничтожена.
В США Цусимский бой вызвал некоторое изменение отношения к Японии, – чрезмерное ее усиление на Дальнем Востоке могло повредить тамошним американским интересам.
21 июня японцы высадились на Сахалине. Два месяца отряды, состоящие из 3-4х тысяч каторжан, обороняли остров от двух японских дивизий.
В результате постоянного отступления и понесенных поражений русская армия потеряла веру в победу и в своих начальников. Дух ее пал. К тому же в России началась революция. Все стали сознавать необходимость закончить войну. К такому решению стал склоняться и Государь. Япония, понеся огромные потери, была истощена войной и тоже стремилась к миру.
В конце июня 1905 г. президент США Теодор Рузвельт предложил свое посредничество для заключения мира. Через месяц после этого в Нью Йорке собралась мирная конференция (вскоре из-за невыносимой жары она была перенесена в Портсмут).
Главой русской делегации был назначен С.Ю. Витте. Перед своей поездкой в США он посетил председателя Совета Обороны вел. кн. Николая Николаевича, чтобы узнать в каком положении находится наша армия. Великий князь сообщил ему, что, при благоприятных обстоятельствах, есть вероятность, что мы в течение года оттесним японцев за реку Ялу. Для этого потребуется около миллиарда рублей и 200 – 250.000 человек. Но дальнейших успехов, при отсутствии флота, мы достичь не сможем, и японцы смогут занять Сахалин и часть Приморской области.
Когда начались мирные переговоры, американское общественное мнение было на стороне Японии, и Рузвельт усиленно поддерживал японские требования. Но, благодаря особым способностям и стараниям Витте, общественное мнение американцев стало меняться. Поэтому и Рузвельт переменил свою тактику, он стал оказывать давление на японцев, чтобы склонить их к уступкам. Он хотел, чтобы дело закончилось миром, так как к этому понуждало его самолюбие, как инициатора конференции.
16 августа 1905 года был заключен мир на следующих условиях: обе стороны выводят свои войска из Маньчжурии; Россия признает Корею сферой японского влияния; Россия уступает Японии аренду Ляодунского полуострова с Порт-Артуром и железной дорогой до станции Чань-Чунь и южную часть (до 50 параллели) Сахалина; Россия предоставляет Японии право рыболовства вдоль русских берегов Японского, Охотского и Берингова морей. Кроме того, Россия уплачивает Японии стоимость содержания русских пленных.
Когда в Японии стали известны условия мира, население вывесило черные флаги и начались народные волнения.
За заслуги по заключению мира Витте был пожалован графским титулом.
1.9. РУССКО-ФРАНЦУЗСКИЕ ОТНОШЕНИЯ ВО ВРЕМЯ ЯПОНСКОЙ ВОЙНЫ
Когда, во время войны с Японией, начались у нас неудачи, общественное мнение Франции изменило свое отношение к России; большинство стало относиться к ней равнодушно, некоторые с чувством соболезнования, а многие даже с известным злорадством. Левые газеты позволяли себе резкие и оскорбительные выпады против Государя.
Не надеясь на русскую помощь в случае нужды, французский министр иностранных дел стал искать сближения, а может быть и союза, с другими державами. Его тревога была настолько велика, что он решил даже пойти на сближение с Германией. Но, побоявшись общественного мнения, не рискнул предпринять этот шаг, а обратился к Великобритании. 30 марта 1904 г. состоялось англо-французское соглашение, по которому Франция признавала английское влияние в Египте, а Англия – французское в Марокко.
Так как Германия имела тоже кое-какие торговые интересы в Марокко, она решила это продемонстрировать. Неожиданно в марокканских водах появился германский крейсер, на борту которого находился имп. Вильгельм с блестящей свитой. Своим появлением он решил показать, что без его согласия Франция и Англия не могут распоряжаться судьбой Марокко.
Марокканский инцидент привел к резкому дипломатическому конфликту, который удалось уладить с большим трудом. По настоянию России решение марокканского вопроса было передано международной конференции, собравшейся в Алжезирассе.
К концу Русско-Японской войны финансовое положение России стало тяжелым. Для покрытия военных расходов пришлось удвоить эмиссию кредитных билетов (с 600.000.000 на 1,200.000.000 рублей).
Президент французского кабинета министров Рувье заявил, что при настоящем положении вещей Россия не может рассчитывать на заключение займа во Франции. В случае же заключения мира, если России придется платить контрибуцию, то Франция окажет ей содействие. Франция была очень заинтересована, чтобы Россия заключила мир с Японией, и, имея развязанные руки в Европе, в случае какого-либо осложнения могла бы оказать Франции помощь. Президент Франции Лубэ настоятельно советовал заключить мир и доверительно сообщал, что он имеет неопровержимые сведения о том, что японцы поддерживают смуту в России.
В это время у Франции с Великобританией создались весьма холодные отоношения, – они соперничали в африканском и азиатском районах Средиземного моря. Это соперничество порою приводило на грань военных столкновений. Во время одного из таких конфликтов Франция обратилась за помощью к России. Русское правительство посоветовало французам не доводить дело до военных действий, так как Россия к ним не готова.
Французский министр иностранных дел Делькассе приезжал в Петербург и ходатайствовал о постройке как можно скорее железнодорожной ветви Оренбург – Ташкент (для этого французы предлагали России заем), чтобы в случае необходимости Россия могла оказать воздействие на Англию, угрожая Индии.
1.10. РЕВОЛЮЦИЯ 1905 ГОДА
В России Японская война не была популярной. Она не вызвала патриотического подъема, на нее смотрели как на авантюру. Первые же военные неудачи вызвали оживление оппозиционных и революционных настроений. Даже не пытаясь вникнуть в затруднения, с которыми пришлось столкнуться правительству во время этой войны, общественность во всех неудачах стала обвинять «бездарное» правительство.
Радость от японских побед публично не выражалась, но к нашим военным поражениям относились так, будто их понесло только правительство, всякое же проявление патриотизма вызывало в обществе враждебность. Когда Струве в своем «письме к студентам» высказал мнение, что вызванные войной патриотические чувства совместимы и с либерализмом, и с борьбой с самодержавием, то это вызвало резкий протест Милюкова, который, невзирая на то, что на войне лилась русская кровь, рекомендовал лишь кричать: «Долой самодержавие!» А один из «властителей дум» нашей интеллигенции Максим Горький, узнав о нападении на нас японцев, пришел в восторг – в надежде, что эта война приведет Россию к анархии.
Революционеры решили воспользоваться существующим недовольством для достижения своих целей. 15 июля 1904 г. с.-р. Сазонов убил министра внутренних дел Плеве.
В конце августа на место Плеве был назначен либерально настроенный кн. П. Святополк-Мирский. Он считал, что в данное время Россия разделена на два воинственных лагеря, отношения между которыми до крайности обострились. При таком положении государство долго существовать не может. Необходимо примирение, путем удовлетворения справедливых требований общества, с которым нужно установить отношения доверия.
Святополк-Мирский надеялся, что отмена излишних репрессий, введенных Плеве, успокоит общество. Но он ошибся; настроения либералов уже изменились, их требования намного возросли, и на сотрудничество с властью они были уже неспособны.
«Освободительное движение», желавшее путем введения конституции предотвратить революцию, вместо того, чтобы пойти на примирение и сотрудничество с правительством, пошло на сближение с социал-революционерами, желавшими уже не конституцию, а ниспровержение всех основ существующего строя. Они считали либералов своими врагами, на которых они собирались обрушиться сразу по свержении Самодержавия.
Лидер либералов П.Н. Милюков встретил примирительный курс Святополка-Мирского статьей от 2 октября 1904 г., в которой писал: «…Делайте свой новый курс, но на нас не рассчитывайте, – мы не дадим вам никаких кредитов, не дадим никакой отсрочки, пока вы не примете всей нашей программы… Если кто-нибудь из нас вам скажет, что он может открыть вам кредит, не верьте ему, – он или обманывает вас или сам обманывается. Вы можете, если сумеете, переманить его на вашу сторону, но знайте: с той минуты, как он станет вашим, он уже перестанет быть нашим, и, стало быть, перестанет быть нужен и вам».
В октябре 1904 г. в Париже состоялась конференция «Освободительного движения» с разными оппозиционными и революционными организациями. В общей декларации она заявила, что для большего успеха борьбы с Самодержавием необходима координация действий всех оппозиционных и революционных партий, как русских, так и заграничных.
Так «Освободительное движение», связав себя с социал-революционерами, потеряло право возражать против террора. Оно должно было его оправдывать.
Печать, почувствовав себя свободнее, начала кампанию против правительства, «не способного вести войну». Она преувеличивала наши потери и поражения, извращала факты и требовала проведения коренных реформ.
В ноябре 1904 г. Бюро земских объединений решило созвать общее совещание для обсуждения ряда политических вопросов. Узнав об этом, Святополк-Мирский решил пойти навстречу земцам. Он испросил Высочайшее разрешение на созыв съезда.
На съезде громадное большинство делегатов высказалось за введение народного представительства, но против государственного переворота. Таким образом, земский съезд разошелся с «Освободительным движением».
Несмотря на то, что резолюция земского съезда требовала введения конституции, Святополк-Мирский докладывал о ней Государю и предложил ему программу реформ, взявши за основу резолюцию съезда.
Так как, несмотря на крамольную резолюцию земского съезда (конституция), никто не был ни арестован, ни сослан, руководители «Освободительного движения» решили, что можно действовать более решительно. Сейчас же после съезда началась «банкетная» кампания, уже с чисто революционными лозунгами, требующими полного народоправства и созыва Учредительного собрания по «четырехвостке». Эта кампания затруднила проведение в жизнь мирного плана Святополк-Мирского и Земского съезда.
Следствием Земского съезда и представленной Святополк-Мирским программы 12 декабря 1904 г. было издание Высочайшего Указа Сенату, в котором возвещалась программа ряда реформ: более либеральный закон о печати, расширение прав национальных меньшинств, свобода вероисповеданий. В связи с этим церковные круги решили добиваться большей независимости Церкви от государства. Однако в Указе ничего не говорилось о народном представительстве, на котором настаивал Святополк-Мирский, надеясь опереться на земство.
Как выяснилось позже, пункт о народном представительстве в проекте Указа был, но по совету Витте он был вычеркнут. Витте считал, что народное представительство несовместимо с самодержавием, – оно является шагом в сторону конституции.
Витте был убежденным сторонником самодержавия потому, что самодержавие выше партий, у него нет соблазна противопоставить себя государству. Личное благо и счастье Самодержца всегда совпадают с благом и счастьем народа. Россия пока не готова к конституционному строю. Конституции желает не народ, а лишь незначительная часть интеллигенции.
Указ, исключающий народное представительство, не только никого не удовлетворил, но еще больше усилил недовольство властью.
Теоретически Витте был прав, но, как трезвый политический деятель, он должен был бы подойти к этому вопросу с практической точки зрения. Своим неудачным советом он помешал примирению здоровой части нашего общества с властью и содействовал нарастанию революционных настроений.
Эти настроения еще больше усилились после падения Порт-Артура. По всей России прокатилась волна антиправительственных демонстраций. В Петербурге на многих заводах начались забастовки. Рабочие требовали повышения заработной платы и введения 8-часового рабочего дня.
9 января в Петербурге произошло очень печальное событие, которое послужило как бы сигналом к революции. Глава основанного в 1903 г. легального «Общества русских фабрично-заводских рабочих», священник Г.Гапон, уговорил рабочих идти к царю и подать ему петицию об улучшении быта рабочих и о созыве Учредительного собрания для проведения демократических реформ. В составлении петиции принимали участие социал-демократы.
По своей форме петиция была написана в патриархальном стиле: «Ты … Государь … повели …», но ее содержание было явно направлено против самодержавия и не могло не вызвать конфликта.
Накануне шествия Гапон передал правительству копию прошения. У министра внутренних дел собралось экстренное совещание, на котором градоначальник ген. Фуллон, благосклонно относившийся к Гапону, заверил, что ничего серьезного не произойдет. Однако было постановлено не допускать демонстрантов на Дворцовую площадь.
Спешно были отпечатаны и расклеены объявления о запрещении шествия. Но на них никто не обратил внимания.
9-го, в воскресенье, с утра толпы рабочих двинулись к Зимнему дворцу. Идя перед толпой, Гапон выкрикивал демагогические и провокационные слова: «Если нам будет отказано, то у нас нет больше царя!»
Для маскировки в первых рядах шествия вожаки несли иконы и царские портреты. Когда толпа подошла к Обводному каналу, путь ей преградили войска и полиция. На требование разойтись рабочие ответили отказом. Тогда, после нескольких залпов в воздух, был произведен залп по толпе. По официальным данным, было убито 130 человек и ранено несколько сот. Гапон тотчас скрылся. Убежав за границу, он там стал печатать революционные воззвания. Узнав, что эсеры собираются послать через Финляндию в Россию оружие, он появился в Финляндии и там пытался это оружие передать большевикам. В 1906 г. он был повешен революционерами как провокатор.
Расстрел безоружной толпы рабочих вызвал по всей стране бурю негодования. Революционеры решили использовать это трагическое событие в своих целях и, значительно преувеличивая число жертв, стали распространять всякие слухи, чтобы усилить смуту. Повсюду начались забастовки рабочих и студентов в знак протеста. 4-го февраля с.р. Каляев убил московского генерал-губернатора вел. кн. Сергея Александровича, дядю Государя.
Со всех сторон стали сыпаться обвинения на Святополка-Мирского, в результате чего 18 января ему пришлось выйти в отставку. На его место был назначен Булыгин. Этим был положен конец возможному сотрудничеству власти с обществом.
По распоряжению Государя семьям пострадавших рабочих было отпущено 50 тысяч рублей, и должна была быть созвана комиссия для выяснения нужд рабочих. В эту комиссию должны были войти выборные представители рабочих. Однако рабочие вместо экономических требований выставили требования политические, поэтому комиссия так и не приступила к работе.
11 января была учреждена должность С.-Петербургского генерал-губернатора, которому были предоставлены чрезвычайные полномочия. На эту должность был назначен ген. Трепов.
18 февраля был издан манифест, в котором царь, указывая на смуту и крамолу, происходящую во время тяжелой войны, призывал «благомыслящих людей помочь правительству в искоренении крамолы и укреплении самодержавия».
В тот же день был опубликован Указ Сенату, который предоставлял населению право представлять правительству свои предложения о желательных реформах.
Одновременно с рескриптом на имя министра внутренних дел Булыгина, царь возвещал о своем «намерении привлекать достойных, облеченных народным доверием, людей к участию в предварительной разработке и обсуждению законодательных предположений».
Эти акты никого не удовлетворили, так как оппозиция требовала народного представительства не совещательного характера, а полноправного.
Весной беспорядки распространились и на деревню. Особенно сильны они были в центральных губерниях. Крестьяне жгли и громили помещичьи усадьбы.
Начались раздоры и кровавые столкновения и между национальными меньшинствами. В Баку произошла резня между армянами и татарами.
В это время для борьбы с самодержавием начали создаваться всевозможные профессиональные союзы: адвокатов, врачей, инженеров, писателей, учителей, железнодорожников, почтово-телеграфных служащих, наборщиков и пр.
В мае на съезде представителей этих союзов, был организован «Союз союзов», который потребовал Созыва Учредительного собрания на основе «четырехвостки».
17 апреля был издан Указ о веротерпимости, уравнивавший в правах староверов и сектантов (кроме изуверских сект) с православными и возвращавший им их молельные дома.
Священный Синод единогласно высказался за созыв Всероссийского поместного собора и за восстановление патриаршества.
Так как Государь считал, что столь великое дело невозможно совершать в такое смутное время, то созыв собора был отложен до более благоприятного времени.
Между тем рабочее движение продолжало расти и шириться, особенно на юге России, в Польше, Прибалтике, на Кавказе и в Финляндии.
Рабочие не только бастовали и устраивали демонстрации, но и входили в вооруженные столкновения с полицией и войсками. Там, где беспорядки становились более серьезными, приходилось подавлять их силой оружия и объявлять военное положение.
В начале июня земцы решили созвать съезд и от имени всей земской России обратиться к царю.
Съезд состоялся, и, несмотря на резкие разногласия, был принят адрес, в котором земство обещало поддержку исторической власти.
Государь 6 июня принял в Петергофе депутацию земских деятелей. После речи, произнесенной кн. С.Н.Трубецким, Государь подтвердил свое желание ввести в России народное представительство.
Петергофское свидание могло бы стать переломным моментом в отношениях между земством и властью. Но этого не произошло по вине обеих сторон. Окружение царя постаралось удержать его от дальнейшего сближения с земцами. Об этом же постарались и левые земцы.
С 10 по 13 июня произошла революционная вспышка в Лодзи, в результате которой было убито больше 150 человек и ранено около 200. В то же время начались рабочие волнения в Одессе, и была объявлена всеобщая забастовка. Город был особенно революционизирован потому, что очень большой % его жителей представляли евреи, которые надеялись революционным путем добиться равноправия.
14 июня команда броненосца «Потемкин Таврический», перебив большинство своих офицеров и подняв красный флаг, повела броненосец в Одессу. Через два дня к Одессе подошла Черноморская эскадра, один из броненосцев которой – «Георгий Победоносец», спустив на берег своих офицеров, присоединился к «Потемкину». После этого оба броненосца вышли в море. На другой день «Георгий Победоносец», вернувшись в Одессу, сдался. На 11-ый день «Потемкин» сдался румынским властям. Разделив между собой судовую кассу, команда разбрелась по Европе. Румынские власти вернули броненосец России.
В начале июля в Москве собрался съезд земцев-конституционалистов, на котором было решено создать конституционно-демократическую партию (к.д.) и войти в состав «Союза союзов».
Параллельно с расширением революционных беспорядков начинают появляться признаки отрезвления от революционного угара. 9 июля в Нижнем Новгороде толпа портовых рабочих разогнала революционную демонстрацию.
6 августа был издан Манифест об учреждении Государственной Думы (булыгинской), которая оказалась мертворожденной. Правые не хотели никакого народного представительства, а левых не удовлетворяло то, что Дума имела лишь законосовещательный характер. Никому не приходило в голову, что и такую Думу можно было использовать для проведения нужных для России преобразований.
В конце августа возобновилась татаро-армянская междоусобица. В Баку было убито и ранено более 300 человек, в Шуше одних убитых было больше 600.
Революционеры, получая оружие из-за границы, готовились к продолжению борьбы.
27 августа университетам была возвращена автономия. Профессора получили право избирать ректоров и деканов. На совет профессоров была возложена обязанность поддерживать правильный ход учебной жизни в университете. Ректором Московского университета был избран кн. С.Н. Трубецкой. Открылись все Высшие школы. Казалось, что водворяется порядок. Но произошло противоположеное. Либеральные профессора, став властью, получили возможность строить университетскую жизнь на тех началах, о которых они мечтали и за которые боролись. Их обязанностью теперь было вернуть студентов к нормальной академической жизни. Однако сделать это оказалось не так просто. Студенчество, при непосредственном участии тех же профессоров, превратилось в разбушевавшуюся стихию.
Студенты считали, что не профессора, а они завоевали автономию, поэтому и власть должна была принадлежать им.
Нежелание университетских властей прибегать к строгостям, которые они раньше осуждали, привело к тому, что студенты фактически стали хозяевами положения. Они решили превратить аудитории в места для продолжения политической борьбы. В стенах университета стали устраивать митинги, в которых принимали участие, помимо студентов, курсистки, рабочие, учителя, чиновники, ученики мужских и женских средних школ, солдаты и пр. На этих митингах проповедовали самые крайние революционные идеи, вплоть до анархизма. Речи ораторов прерывались криками «Долой самодержавие!» и ругательствами по адресу царя.
Университетское начальство заявляло, что это, конечно, ненормально, но в этом виновно правительство, так как оно не позволяет собираться гражданам в других местах. Чтобы бороться с этими безобразными митингами, правительство издало Указ о собраниях, но он ничего не дал, – самые дикие и бурные митинги продолжались, как в залах университетов, так и в других учебных заведениях и помещениях научных обществ. Прекратились они лишь тогда, когда началась забастовка, и большинство учебных заведений закрылось.
Пресса, начавшая разнуздываться еще до начала войны, стала чисто революционной. Она вышла из-под всякого надзора. Петербургская пресса составила союз, который обязался не подчиняться цензуре. Газеты стали выходить в «силу захватного права». В это время особую силу получил союз наборщиков, – от них зависел выход газет. Так как типографии были в их руках, то почти все газеты способствовали революционной пропаганде – внедрению в массы самых крайних идей и течений, стремящихся опорочить и вселить ненависть к существующему режиму и его носителям.
Продолжал действовать союз земских и городских деятелей, в котором самое живое участие принимали Гучков, Львов, Милюков, Набоков, Гессен и др. (будущие деятели «февральской» революции). Все эти союзы стремились к свержению существующего строя любыми средствами, особенно путем распространения в прессе лжи. Кроме открытой прессы, распространялись миллионы листовок, прокламаций и различных программ. Положение власти становилось все более и более тяжелым. Никто ей не шел навстречу. Земские и городские деятели видели спасение лишь в конституции; торгово-промышленники стали на сторону земцев и профессиональных союзов. Некоторые из них (Морозов, Четвериков, Терещенко) начали давать большие пожертвования на революцию; рабочие всецело подпали под влияние революционеров и действовали там, где требовалось физическое действие; инородцы (в России их было 35%), видя слабость власти, стали стремиться к достижению своих желаний: поляки – автономии, евреи – равноправия, а все остальные – к устранению всех ограничений. Усилился антиправительственный террор. Надвигалась анархия.
В конце сентября – начале октября революционное движение охватило всю страну. Революционеры почувствовали себя настолько сильными, что решили провести всеобщую забастовку. Это им удалось. Стали фабрики, железные дороги, перестали работать почта, телеграф и телефон, перестали выходить газеты, погасло электричество, прекратилась подача воды.
Рабочие проводили время на митингах и в хождении толпами по улицам. К ним присоединялись студенты. Жандармерия, полиция и казаки выбивались из сил, разгоняя эти толпы.
Городской транспорт бездействовал. Движение по улицам почти прекратилось, – жители боялись выходить на улицу. Революционная пропаганда проникала и в войска. В некоторых воинских частях начались беспорядки.
Московский университет был освещен заревом – студенты жгли сложенные во дворе в костры скамейки, лавки, стулья.
В эти дни в Москве происходил учредительный съезд кадетской партии, вырабатывались ее программа и тактика.
В эти дни в Петербурге большую роль играл создавшийся Совет рабочих депутатов. 13 октября он призвал рабочих к забастовке и предъявил правительству крайние политические требования.
Председателем Совета был избран еврей, помощник присяжного поверенного (адвоката) Носарь. Он для пропаганды поступил на фабрику ткачом, под псевдонимом Хрусталева.
Совет сразу приобрел настолько большой авторитет, что почти все рабочие начали беспрекословно подчиняться его решениям. В состав Совета вошли некоторые профессора и другие деятели свободных профессий. 17 октября Совет издал Манифест и начал печатать свои орган – «Известия».
В самый разгар революционной бури правительство не растерялось и не бросило страну на произвол судьбы, а решило бороться.
Положение в стране было настолько серьезным, что пришлось пойти на крайние уступки.
9 октября председатель Комитета министров гр. С.Ю.Витте подал Государю записку, в которой для успокоения страны предлагал провести ряд мероприятий. Вместе с тем он выразил мнение, что из создавшегося положения могут быть два выхода: стать на путь, указанный в записке, либо объявить диктатуру.
13 октября Витте был назначен председателем Совета министров и получил высочайшее повеление восстановить в стране порядок.
Витте не был ни консерватором, ни либералом. Он был человеком не слова, а дела. В своей деятельности он исходил не из теоретических предпосылок, а из фактических нужд русской жизни. Он не верил в русскую самобытность и считал, что между народами нет разницы. Если что-то хорошо для одного народа, оно не может быть плохо для другого.
17-го Государь утвердил записку Витте и подписал Манифест. Оба акта в тот же день были обнародованы. Манифестом народу были дарованы:
1. незыблемые основы гражданской свободы: свобода совести, слова, собраний, союзов, неприкосновенность личности и жилища;
2. право участия в Государственной Думе всех классов населения;
3. Гос.Думе предоставлены законодательные права и право надзора за закономерностью действий правительства.
Появление Манифеста не внесло успокоения. В то время, как умеренно-либеральные круги были удовлетворены полученной конституцией, левые, особенно с.р. и с.д., решили продолжать борьбу для достижения своих партийных целей. Правые же требовали сохранения самодержавия.
Несмотря на все усилия Совета рабочих депутатов, после 17 октября забастовочное движение стало постепенно затихать. Начали действовать водопровод, освещение, городской транспорт. Одна за другой начали работать фабрики и заводы, и, наконец, пошли поезда. Но успокоения не только не наступило, а наоборот, смута усилилась. В городах происходили революционные и антиреволюционные демонстрации и стычки революционеров с полицией, войсками и контрреволюционерами. Были убитые и раненые.
В Петербурге через несколько дней водворилось спокойствие, в то время как в других местах беспорядки продолжались. В Киеве и Одессе происходили революционные и антиреволюционные демонстрации и еврейские погромы. В Томске, Симферополе, Ростове-на-Дону, Саратове, Казани, Полтаве, Нежине, Ярославле, Туле и Кишиневе прокатилась волна антиреволюционных демонстраций.
Особенно сильные беспорядки были в деревне. Бороться с ними было трудно потому, что не было достаточного количества ни полиции, ни войск.
В самый разгар беспорядков в некоторых местах полиции вообще не было и даже в Москве она была не вооружена. Как пишет в своих воспоминаниях гр. Витте, «полицейские приходили на посты с одним револьверным чехлом и передавали друг другу бессменный револьвер, однозарядный и часто совсем не стреляющий».
Чтобы прекратить крестьянские волнения в Черниговской, Саратовской и Тамбовской губерниях, где волнения были особенно сильны, туда были посланы войска. Оружие применять не пришлось, – само появление войск оказалось достаточным, чтобы беспорядки прекратились.
3 ноября был издан Манифест, призывавший крестьян прекратить беспорядки и отменявший выкупные платежи за полученные крестьянами наделы. Через несколько недель, в связи с общим успокоением, смута в деревне стала затихать.
Финляндия была присоединена к России в 1809 г. – по мирному договору, заключенному в Фридрихсгаме. Созвав в г. Барго сейм, имп. Александр I заявил, что будет соблюдать все местные законы, права и привилегии финляндского населения. Приняв титул Великого князя финляндского, он даровал вновь приобретенному краю конституцию, согласно которой Великое княжество Финляндское входит в состав Российской Империи, но во всех внутренних делах управляется законами, издаваемыми сеймом. Высшим управительным органом страны является Сенат; администрация назначается из местных жителей; Вел. Княжество имеет свою армию. Таким образом, Финляндия была фактически независимым государством, соединенным с Россией лишь персональной унией.
Все русские цари, вступая на престол, особым Манифестом подтверждали, что будут соблюдать финляндскую конституцию.
Имп. Александр III не особенно одобрительно относился к финляндской конституциии и не допускал ее расширения, но считал, что то, что дано его предками, он обязан соблюдать. При нем обсуждались вопросы о большем объединении финляндского войска с русским и об установлении определенного порядка решений общеимперских Дел, касающихся Финляндии (почтовое управление, основы уголовного кодекса, особенно по государственным преступлениям), но в рамках финляндской конституции.
В первые годы своего царствования имп. Николай II был очень расположен к Финляндии и считал финнов вернейшими своими подданными. Но с течением времени, под влиянием докладов сановников и некоторых некорректных поступков со стороны финнов, он изменил к ним свое отношение. Следуя начатой имп. Александром III политике «русификации», Николай II решил проводить ее и в Финляндии.
В 1898 г. финляндским генерал-губернатором был назначен ген. Бобриков, который ревностно взялся за дело. В следующем году был издан Манифест и «Основные положения о порядке законодательства в Финляндии», согласно которым в компетенции финляндского сейма были оставлены исключительно законы чисто местного характера, все же законы общегосударственного значения могут издаваться без согласия сейма. Сейм дает по ним лишь «заключение», имеющее только совещательный характер.
В 1900 г. был издан закон о постепенном введении русского языка в делопроизводство Вел. кн. Финляндского.
Когда военным министром стал ген. Куропаткин, то он, найдя составленный при Александре III проект о сближении финляндского войска с русским, решил его осуществить. Так как этот проект не был принят сеймом, то в 1901 г. он был проведен в порядке общегосударственного законодательства. Началось расформирование финляндской армии. Оставлены были только финляндский драгунский полк и имевший свою стоянку в Петербурге лейб-гвардии финляндский. Предполагалось начать призывать финляндских граждан в русскую армию.
Мероприятия правительства вызвали в Финляндии всеобщее недовольство, отчуждение от России и сепаратистские стремления. 3 июня ген. Бобриков был убит финским патриотом.
В начале 1905 г. в Финляндии началось скрытое брожение. Когда же в России разразилась революция, она вспыхнула и там. Принимая во внимание малочисленность нашей полиции и войск, всеобщее восстание в Финляндии могло иметь тяжелые для России последствия.
К председателю Совета министров гр. Витте явились политические деятели Финляндии и обещали, что Финляндия успокоится, если правительство вернет их стране права, которые были ей дарованы Александром I и II.
Для успокоения финляндского общественного мнения ген.-губернатором был назначен либерально настроенный член Государственного Совета Герард (он вводил в Царстве Польском русские суды. Несмотря на то, что поляки относились к этому нововведению враждебно, после этого преобразования они признали преимущество новых судов, и Герард оставил о себе в среде населения самую лучшую память).
22 октября 1905 г. было приостановлено действие всех законов, которые оспаривали финны, и был издан закон, согласно которому «Великое княжество Финляндское, составляющее неразрывную часть Российской Империи, во внутренних своих делах управляется на основании особого законодательства». После этого Финляндия начала успокаиваться.
В годы смуты наши революционеры находили себе относительно безопасное убежище в Финляндии и оттуда действовали в России. Финны не сотрудничали с ними, не оказывали им помощи, но сочувствовали им. Финляндская администрация считала, что это ее не касается, а русские были там ограничены в своих действиях.
Положение Витте, когда он возглавил правительство, было очень трудным, – левые упрекали его в реакционности, а правые в революционности.
Считая, что пресса может оказать существенное влияние на общественное настроение и внести успокоение, он пригласил к себе ее представителей. На приглашение явились представители больших газет, от лица которых говорил почти исключительно издатель и хозяин «Биржевых ведомостей» Проппер, – по характеристике, данной ему Витте, – «который, явился в Россию из заграницы в качестве бедного еврея, плохо владеющего русским языком, который пролез в прессу и затем сделался хозяином «Биржевых ведомостей», шляясь по передним влиятельных лиц, который вечно шлялся по моим передним, когда я был министром финансов, который выпрашивал казенные объявления, различные льготы…» (Гр. С.Ю. Витте «Воспоминание», стр. 52) И вот это ничтожество, держа себя с Витте очень развязно, прежде всего заявило: «Мы правительству вообще не верим». Затем потребовало, чтобы из Петербурга были выведены все войска и охрана города была поручена городской милиции, чтобы был удален ген. Трепов и была провозглашена всеобщая амнистия. Все это было высказано невероятно нахальным тоном.
Крайне левая пресса проповедовала архидемократическую республику, правая молчала, «вся полуеврейская пресса, типичным представителем которой является Проппер, вообразила, что теперь вся власть в их руках, а потому самозабвенно нахальничала…» (Там же, стр. 54)
Витте стало ясно, что пресса совершенно деморализована, и опереться на нее нет никакой возможности.
Целью «Освободительного движения» было создание конституционной монархии. Цель эта 17 октября была достигнута. Казалось бы, теперь должно было наступить не только примирение с правительством, но и сотрудничество. Общественность должна была помочь правительству утвердить тот строй, которого она добивалась. Поэтому Витте обратился за поддержкой к общественности. Чтобы выказать свое к ней доверие, он намеревался предложить общественным деятелям ряд министерских портфелей в своем кабинете. В руках бюрократии он рассчитывал сохранить лишь министерство иностранных дел, финансов, военное и морское.
Обратившись в Бюро Земских съездов, Витте просил прислать к нему делегатов для переговоров. Бюро увидело в этом слабость правительства. Собрав узкий комитет, в который был приглашен П.Н. Милюков (в это время земцы уже всецело подчинились политикам), и обсудив предложение, они отправили делегацию, которой было поручено передать Витте, что единственным выходом из создавшегося положения является созыв Учредительного собрания для выработки новой конституции.
Выборы в Учредительное собрание должны были бы производиться путем всеобщего, прямого, равного и тайного голосования – «четырехвостки».
Левая общественность и ее лидер Милюков хотели не примирения, а полной капитуляции своего врага, с тем, чтобы диктовать ему свою волю. Они не понимали того, что монархия нужна самому либеральному обществу, что только соглашением с ней можно избежать революции.
Между тем революция продолжала наступление. Совет рабочих депутатов, чувствуя себя революционной властью, готовил вооруженное восстание. Витте продолжал бездействовать и терял почву под ногами. А революционное брожение продолжало расти и расширяться, особенно на окраинах.
Наиболее резкие формы аграрные беспорядки приняли в Латвии, где низшим слоем населения были латыши, а высшим – немцы.
Борясь с германизацией края, правительство в 1885 г. предписало всем присутственным местам вести делопроизводство и переписку на русском языке; в 1887 г. было введено в средних школах преподавание на русском языке; в 1893 г. Дерптский университет был переименован в Юрьевский и началась замена немецкого преподавательского состава русским; судьи, избранные местным дворянством, были заменены мировыми судьями, назначенными правительством.
Вследствие вышеуказанных мер и под влиянием свободолюбивого духа, царившего в русских школах, латышское население стало враждебно относиться к немцам. Вместе с тем возвращающиеся из Германии латышские выходцы принесли оттуда социалистические идеи. Поэтому когда революционная волна захватила Латвию, то нигде в России помещичьи усадьбы не подвергались такому разгрому, как там. Местное население совершенно вышло из повиновения, грабило и убивало помещиков, вводило свое революционное управление.
Для наведения порядка правительство вынуждено было ввести военное положение. Подавление мятежа продолжалось более месяца и стоило больших жертв.
На Кавказе целые уезды и города были охвачены восстаниями, ежедневно происходили убийства представителей власти.
Все кавказские наместники (за исключением ген. Муравьева, пробывшего там недолго и оставившего по себе недобрую память), начиная со светлейшего князя Воронцова, любили Кавказ, его нравы, его дух. Они хорошо знали и помнили, что большая часть его населения добровольно приняла российское подданство, и в продолжение кавказской истории не только была верна России, но и оказывала ей помощь. Покоряли Кавказ русские солдаты, но в бой водили их не только русские офицеры, но и туземцы: грузины, армяне, татары. Поэтому наместники (после вел. кн. Михаила Николаевича это звание было заменено главноначальствующим) ставили своей задачей покорение, а затем приобщение Кавказа к Российской Империи путем постепенного привития ему начал российской государственности. Считая Кавказ частью Российской Империи, они к местному населению относились так же, как к русским, и не делали никакого различия между русскими и туземцами.
Когда на Кавказ был назначен кн. Голицын, он, будучи человеком честным и неплохим, но совершенно незнакомым с Кавказом, с его духом, традициями, стал проводить узконациональную политику. Причем он проводил ее со страстностью и бессистемно. Он был первым решившим русифицировать Кавказ не нравственным авторитетом, а насилием и полицейскими мерами.
Революционное движение, начавшееся в России, отразилось и на Кавказе. Занесено туда оно было приезжающими туда русскими и туземной молодежью, учившейся в русских университетах.
Наибольшее неудовольствие на Кавказе вызывали армяне-купцы, весьма склонные к эксплуатации. Кн. Голицын начал борьбу против всех кавказских народностей, но главным образом против армян. В то время, уходя от турецких преследований, множество армян переселилось на Кавказ, принеся с собою опыт революционной борьбы и распространив его среди своих собратьев – русских армян.
Чтобы усмирить армян кн. Голицын решил секвестровать их церковное имущество. Эта мера вызвала еще больший революционный подъем. На Голицына было совершено покушение, после которого он, не достигнув цели, покинул Кавказ. Его управление явилось одной из причин возникновения неприязни к русской власти и беспорядков.
В 1903 г. кн. Голицына заменил гр. Воронцов-Дашков. Служа еще смолоду на Кавказе офицером, любя его, зная его дух, нравы и традиции, и помня ту роль, которую сыграли туземцы в деле покорения Кавказа, он не мог продолжать политику кн. Голицына. Поэтому он там пользовался всеобщим уважением и симпатией. В годы великой смуты, когда в Тифлисе ежедневно рвались бомбы и совершались убийства, Воронцов-Дашков ездил по городу без всякой охраны, и никто не совершил на него покушения, никто не оскорбил его ни словом, ни жестом.
Приняв управление краем, Воронцов-Дашков ходатайствовал об отмене секвестрации церковного имущества армян и стал проводить традиционно дружественную, по отношению ко всем кавказским народам политику. Это вызвало известное успокоение.
Очень серьезным было положение в Привисленском крае. В любую минуту там могло вспыхнуть общее восстание.
Герцогство Варшавское было присоединено к России по решению Венского конгресса в 1815 г. Став «царем польским», Александр I даровал Польше конституцию, согласно которой законодательная власть предоставлялась сейму. Польша имела свое правительство и свою 40-тысячную армию, командовать которой был назначен женатый на польке брат Государя вел. кн. Константин Павлович, а наместником Царства Польского – польский генерал Заенчек, участвовавший в походе Наполеона на Россию.
Польских патриотов не удовлетворяла конституция 1818 г., они хотели полной независимости своего государства в границах 1772 г., и в конце 1830 г. в Варшаве вспыхнуло восстание. Польская армия присоединилась к восставшим. Сейм провозгласил династию Романовых свергнутой и назначил свое революционное правительство.
В 1831 г. восстание было подавлено, конституция отменена, польское войско распущено, польские университеты в Варшаве и Вильно закрыты. У участников восстания земли были отобраны и переданы в русские руки.
Имп. Александр II значительно смягчил режим, установленный в Польше Николаем I. В 1861 г. ей была дана некоторая автономия; был учрежден Государственный Совет для Царства Польского, составленный из поляков; для местного управления – Советы из выборных от населения; во главе польской администрации был поставлен польский патриот маркиз Велепольский; наместником был назначен брат Государя вел. кн. Константин Николаевич, сторонник либеральных реформ. Однако польских патриотов эти реформы не удовлетворили. Они требовали восстановления независимой Польши в прежних ее границах.
В 1863 г. в Польше и Литве вспыхнуло восстание, которые генералы Берг и Муравьев подавили суровыми мерами. Название Царства Польского было заменено на «Привисленский край», который был разделен на 10 губерний; введена общерусская администрация, с делопроизводством на русском языке. И в то же время была проведена крестьянская реформа. Крестьяне были освобождены от власти помещиков и получили земельные наделы на более выгодных условиях, чем русские. Было введено также крестьянское самоуправление.
Волнения в Польше начались еще до Японской войны. Когда в начале ноября 1904 года была объявлена мобилизация, волнения вылились наружу. Начались демонстрации, вооруженные столкновения с полицией, террористические акты.
Когда большинство войск ушло на Дальний Восток, беспорядки усилились. Крестьяне стали нападать на помещиков. Поднялись и рабочие, распропагандированные евреями, переселившимися в Царство Польское из юго-западного края после кишиневского погрома. Но главной движущей силой беспорядков был польский национализм – желание освободиться от русского владычества.
Смута в крае приняла такие угрожающие размеры, что пришлось ввести там военное положение. Всеобщего восстания не произошло только благодаря тому, что было достаточное количество войск, во главе которых стоял мужественный ген. Скалой.
26 октября в Кронштадте взбунтовались экипажи нескольких кораблей. Два дня матросы совершали убийства, грабили и пьянствовали. 28 порядок был восстановлен прибывшими из Петербурга преображенцами под командой ген. Иванова.
В ответ на то, что правительство объявило Царство Польское на военном положении, Совет рабочих депутатов 2 ноября объявил вторично всеобщую забастовку и потребовал отмены военного положения в Польше, а также недопущения смертной казни для «кронштадтцев».
Забастовка не удалась. Правительство обещало не наказывать смертной казнью «кронштадтцев» и отменить в Царстве Польском военное положение, когда наступит успокоение. 5 ноября Совет постановил прекратить забастовку.
Прекращению забастовки содействовало то, что фабриканты, увидя, что правительство приобрело авторитет, объявили рабочим, что не будут платить за прогулы и будут отпускать их с работы.
7 ноября открылся очередной Земский съезд. Чтобы защитить мирного обывателя от разбушевавшейся стихии, он посоветовал правительству немедленно осуществить свободы, обещанные Манифестом 17 октября, отменить чрезвычайные положения, объявить общую амнистию и отмену смертной казни и произвести специальное расследование о еврейских погромах, с привлечением к ответственности администрации и полиции.
В то время громили не только интеллигентов и евреев, но и помещиков. Когда один из членов съезда, де Роберти, предложил не распространять амнистию на преступления, связанные с насилиями над женщинами и детьми, то его упрекнули в «чисто классовом характере» проявляющегося на съезде течения. Этого упрека было достаточно, и де Роберти поторопился заявить: «я вовсе не думал о Дворянских усадьбах, нашим усадьбам угрожает ничтожная опасность; если сгорело 5-20 усадеб, то это никакого значения не имеет. Я имею в виду массу усадеб и домов еврейских, сожженных и разграбленных черной сотней».
В середине ноября в Севастополе среди матросов начались волнения. К матросам присоединилась часть Брестского пехотного полка. На крейсере «Очаков» был поднят красный флаг. Во главе восстания стал бывший лейтенант флота Шмидт. Он послал Государю телеграмму, сообщая, что Черноморский флот «отказывается от повиновения правительству».
При первых пушечных выстрелах «Очаков» поднял белый флаг. 16 ноября все было кончено. С обеих сторон было убито 30 и ранено 70 человек. Лейтенант Шмидт по приговору военного суда был расстрелян.
Одновременно с севастопольскими беспорядками происходила недельная забастовка почтово-телеграфных служащих, парализовавшая управление страной.
Наконец настал момент, когда Витте стало ясно, что на отрезвление общественности рассчитывать нельзя, и нужно на что-то решиться.
Министр внутренних дел П.Н.Дурново считал, что больше ждать нельзя. Власть была достаточно сильна, чтобы справиться с беспорядками. И Витте решился. Он предоставил Дурново все полномочия подавить революцию. С этого момента восстановление порядка пошло быстро. Были подавлены смуты в отдельных воинских частях в Воронеже, Киеве и Петербурге.
Вслед за арестом Комитета Крестьянского союза 26 ноября был арестован председатель Совета рабочих депутатов Носарь-Хрусталев. В ответ на это 2 декабря Совет революционных партий с.-д. и с.-р. и Крестьянского союза выпустил так называемый «Финансовый манифест», в котором рекомендовал населению не платить налогов, требовать уплаты по всем обязательствам золотом, а также, вынимая вклады из сберегательных касс, требовать выплаты тоже золотом. Этими мерами Совет хотел вызвать государственное банкротство. Широко поддержанный прессой этот манифест имел успех, – из сберегательных касс было вынуто более 150 миллионов рублей. Началась паника. Тогда правительство приняло соответствующие меры.
3 декабря во время пленарного заседания 257 членов Совета было арестовано. Тогда вновь составленный Совет объявил всеобщую забастовку и призвал к всеобщему восстанию. Но ни забастовка, ни восстание не удались; население уже устало от беспорядков.
Частичную забастовку и восстание удалось провести лишь в Москве, которая была центром оппозиции и революционных течений, приведших к революции 1905 г.
Московская общественность представляла собой скрытую или явную оппозицию существующему строю. Представители дворянства (князья Долгорукие, Голицыны, Трубецкие) требовали ограничения самодержавия; земцы (Шипов, Головин и др.) тоже были в оппозиции и задавали тон земству. Они образовали «Съезды земских и городских деятелей», представлявшие как бы штаб российской оппозиции, требовавшей введения конституции. Представители московского купечества тоже требовали ограничения самодержавия. Морозов дал на революцию несколько миллионов рублей.
Через несколько дней после 17 октября правительству стало известно, что в Москве готовится восстание. Оттуда стали поступать все более и более тревожные сведения. По представлению гр. Витте генерал-губернатором Москвы был назначен адм. Дубасов. Прибыв на место назначения, он убедился, что в случае восстания на местный гарнизон рассчитовать нельзя, – он слишком мал и ненадежен. Поэтому по его просьбе из Царства Польского был послан полк. Но революционеры устроили крушение, из-за которого прибытие полка в Москву задержалось.
9 декабря вспыхнуло восстание. По всему городу строились баррикады. Бороться с восставшими было трудно, так как они применили партизанский способ борьбы. Только благодаря решительным действиям ген. Мина, прибывшего из Петербурга с лейб-гвардии Семеновским полком, к 18 декабря мятеж был подавлен. По возвращении в Петербург ген. Мин был убит анархистом.
По просьбе адм. Дубасова виновников восстания судил не военный, а гражданский суд.
Вожди восстания бежали за границу, бросив своих соратников на произвол судьбы.
19-го вспыхнуло еще восстание в Ростове на Дону. Через два дня и там был восстановлен порядок.
В конце декабря и начале января удалось умиротворить и окраины. Труднее было навести порядок в Сибири.
После заключения мира маньчжурская армия хотела поскорее вернуться домой, но этому мешала железнодорожная забастовка. Задержка вызвала в армии смуту, а это еще больше замедлило возвращение войск в Россию.
Революционеры сообразили, что войска поддаются революционной пропаганде только пока находятся в Сибири, поэтому они стали прилагать все усилия для продолжения забастовки. Оставлять Россию без войск было опасно; не менее опасно было оставлять войска в Забайкалье, где они постепенно деморализовались.
Чтобы очистить Великий Сибирский путь, было решено выбрать двух решительных генералов, дать им по отряду надежных войск и пустить два поезда, один из Харбина по направлению к России, а другой из России по направлению к Харбину. Поручить генералам установить на сибирской дороге порядок и правильное движение поездов.
Для проведения этой операции были выбраны генералы Ренненкампф и Меллер-Закомельский.
Оба отряда двинулись и, исполнив возложенную на них задачу, съехались в Чите.
Дело не обошлось без жертв. С десяток людей было расстреляно, многие были арестованы и один выпорот.
Железнодорожное движение было восстановлено, и началась регулярная, быстрая эвакуация войск из Маньчжурии в Европейскую Россию.
Правительство оказалось достаточно сильным и решительным. Оно сумело, при помощи верных войск, восстановить порядок во всей Российской Империи.
И хотя отдельные террористические акты продолжались, жизнь постепенно входила в нормальное русло. Революционеры ушли в подполье, другие бежали за границу.
1.11. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПАРТИИ
Манифест 17 октября открыл дорогу для создания (наряду с существовавшими уже партиями с.д. и с.р.) целого ряда новых политических партий. Наиболее влиятельными из них были:
Народные социалисты. В своей программе они предусматривали полное народоправие и социализацию всей земли, пользоваться которой могут лишь те, кто сами обрабатывают ее.
Трудовики по своей программе были очень близки к народным социалистам.
«Партия народной свободы» или «Конституционно-демократическая партия» («Кадеты» – к.д.) стояла за конституционную монархию, за увеличение земельной площади, обрабатываемой личным трудом, путем отчуждения государственных, удельных, монастырских и частновладельческих земель (последние за вознаграждение); за широкое рабочее законодательство (с введением 8-часового рабочего дня); за введение местного самоуправления и предоставление автономии окраинам.
«Прогрессисты» по своей программе близко примыкали к кадетам.
Октябристы (Союз 17 октября) стояли на почве конституционной монархии. В аграрном вопросе считали необходимым переселение крестьян в малонаселенные районы, расширение деятельности крестьянского банка, а также стояли за включение государственных и удельных земель в фонд для земельных наделов. Лишь в случае недостаточности этих мер они считали возможным отчуждение частновладельческих земель за справедливое вознаграждение.
Националисты по своим политическим взглядам находились между октябристами и правыми.
Правые: «Союз Русского народа» и «Союз Архангела Михаила» стояли за сохранение самодержавия (за народным представительством они признавали лишь право совещательного характера) и господствующую роль Православной Церкви и русской народности.
Кроме того, было организовано множество профессиональных союзов, влиявших на политическую жизнь страны: профессиональные союзы рабочих (были под влиянием с.-д.), Всероссийский крестьянский союз (под влиянием с.-р.), Совет объединенного дворянства, биржевые комитеты (они защищали интересы торгово-промышленников). Большое влияние имел Совет съездов горнопромышленников юга России.
1.12. ГОСУДАРСТВЕННАЯ ДУМА И ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СОВЕТ
Выборам в 1-ую Гос.Думу предшествовало издание двух Манифестов и ряда Указов и законов, которые расширяли права народного представительства и избирательные права граждан (почти до всеобщего избирательного права).
Выборы в Гос.Думу были не прямые; на уездных собраниях выбирали выборщиков, которые уже на губернских собраниях выбирали депутатов (членов Думы). Выборы происходили по 4-м куриям: землевладельцев, крестьян, горожан и рабочих.
Одновременно с созданием Гос.Думы был реорганизован Гос.Совет. Он был поставлен рядом с Гос.Думой в качестве Верхней палаты. Половина его членов была выборной (от православного духовенства – 6; от Академии Наук и университетов – 6; от земства – 34; от дворян – 18; от торговопромышленников – 12; от землевладельцев не земских губерний – 22), а половина назначалась Государем.
Во время пребывания Витте на посту пр.-министра был издан ряд очень важных законов и указов:
22 октября 1905 г. была восстановлена Финляндская конституция. 27 октября – учреждено министерство торговли и промышленности.
27 ноября были изданы «временные правила» о печати, отменяющие предварительную цензуру и право налагать административные взыскания на органы периодической печати; ответственность «за преступные деяния, учиненные посредством печати» определялись «в порядке судебном».
2 декабря был издан указ о ненаказуемости забастовок «в предприятиях, имеющих общественное или государственное значение».
4 марта 1906 г. – временные правила об обществах и союзах; они образуются «без испрошения на то разрешения правительственной власти», но обязаны зарегистрироваться и представить устав местной администрации. В тот же день были изданы временные правила о публичных собраниях. Они должны устраиваться с ведома и под надзором полиции.
8 марта были изданы правила о порядке рассмотрения законодательными учреждениями государственной росписи доходов и расходов. 23 апреля были изданы «Основные Государственные Законы». За три дня до созыва Думы пр.-министр гр. Витте был заменен Горемыкиным. Министром внутренних дел вместо Дурново был назначен саратовский губернатор П.А. Столыпин.
Относясь критически и к Государю, и к общественности, обладая нервным, горячим и несдержанным характером, Витте не мог прийти к соглашению ни с одной из политических группировок. Поэтому, несмотря на его выдающиеся способности и немалые заслуги, оставлять его в то трудное время на таком ответственном посту не представлялось возможным.
* * *
Согласно новым «Основным Государственным Законам», Верховная власть принадлежит Императору, законодательную же власть он осуществляет в единении с Гос.Думой и Гос.Советом. «Никакой новый закон не может последовать без одобрения Гос.Совета и Гос.Думы и восприять силу без одобрения Государя Императора». В статье 87 этих законов говорилось, что если во время перерыва сессий законодательных палат явится необходимость в принятии какой-либо экстренной меры, имеющей законодательный характер, то она, по представлению Совета министров, проводится императорским указом с тем, однако, что по открытии законодательной сессии, «в течение первых двух месяцев после возобновления занятий Думы», мера эта должна быть внесена на одобрение Думы, иначе она автоматически прекращает свое действие.
Глава 2-ая Основных законов гарантировала гражданам неприкосновенность личности, жилища и собственности, а также право устраивать собрания, общества и союзы, свободу веры и право «высказывать устно и письменно свои мысли, а равно распространять их путем печати» – «в пределах, установленных законом».
Хотя эти законы установили настоящую конституцию, их опубликование вызвало такое негодование, будто это было обманом.
В действительности конституция устанавливала законный порядок и устраняла причину борьбы между властью и обществом. Однако заседавший в это время кадетский съезд отнесся к конституции враждебно. Лидер кадетской партии П.Н. Милюков заявил: «…Мне нужно говорить, что такое эти Основные законы. Лучшее в них есть только ухудшение худшей части худшей из европейских конституций».
Нужно отдать бюрократии должное, она показала большое умение в деле, в котором у нее не было опыта. Конституция, написанная бюрократией, оказалась несравненно лучше прежних двух, которые составили «освобожденцы» и земцы.
В силу Манифеста 17 октября 1905 г. российская монархия стала конституционной. Будучи убежден, что только самодержавная власть способна управлять Россией и вести ее к светлому будущему, имп. Николай II дал конституцию вопреки своим убеждениям. Поэтому естественно, что избирательный закон был составлен так, чтобы в Думе дать преобладание элементам, которые бы поддерживали правительство и не стремились к дальнейшему ограничению царской власти. Несмотря на это, в Думу попали не только представители либеральной оппозиции, но и представители нелегальных социалистических партий.
Выборы дали полную победу оппозиционным партиям. Кадеты получили 170 депутатских мест; трудовики – 100: социал-демократы – 15; автономисты – 70; умеренные и правые – 30; беспартийные – 100.
В избрании выборщиков кадеты одержали победу. Но исход выборов самих депутатов зависел от соглашений и блоков. Ц.к. партии к.д. предписал по возможности отбрасывать соглашения с умеренными партиями и блокироваться с более левыми.
Хотя и непропорционально, но все же в Думе были представлены все слои населения и все оттенки политических убеждений.
Социалисты считали Думу учреждением вредным. Они ставили своей задачей свержение монархии и установление республиканского строя. Поэтому эсэры бойкотировали выборы в 1-ую Думу. Социал-демократы решили воспользоваться Думой, как трибуной для пропаганды. Большевики, кроме пропаганды, решили использовать Думу еще и для создания и обострения конфликтов между Думой и правительством, в надежде, что Дума будет упразднена, и тогда народу для достижения их прав не останется другого пути, кроме революции.
27 апреля 1906 г. Государь торжественно открыл Думу и приветствовал народных избранников.
Первая Дума явилась показателем полной политической неспособности нашей интеллигенции. Да и нельзя было ожидать от нее серьезной творческой работы, когда даже В.А. Маклаков, видный член оппозиционной к.д. партии, дает ей столь нелестную характеристику: «Представители общественности, уверенные, что они все умеют, что страну ОНИ представляют, что она верит ИМ, убежденные, что управлять страной очень легко, … и кончившие тем, что поверили сами тому, что о себе говорили, самовлюбленные и непогрешимые, не хотели унизиться до совместной работы с прежней властью; они соглашались быть только хозяевами». (А. Маклаков. «Власть и общественность на закате старой России», стр. 602)
Поэтому Дума с первых же дней вместо сотрудничества с правительством встала в резкую к нему оппозицию. Она предъявила правительству невыполнимые требования: ответственные перед Думой министерства, упразднение Гос.Совета, принудительное отчуждение всех частновладельческих земель и полную амнистию всех осужденных за политические преступления. Когда правительство ответило отказом, Дума потребовала его отставки. К.д. Набоков дошел до того, что свою речь закончил восклицанием: «Исполнительная власть да покорится законодательной!»
С тех пор началась открытая «война» Думы с правительством.
Правительству стало ясно, что с таким составом Думы работать нельзя. Воспользовавшись незаконным обращением Думы к населению по поводу аграрного вопроса, правительство 8 июля 1906 г. распустило ее и назначило новые выборы.
Около 180 членов распущенной Думы собрались в Выборге (Финляндия) и обратились к населению с воззванием, в котором призывали не платить податей и не давать в армию новобранцев.
Одновременно с роспуском Думы, на пост премьер-министра вместо Горемыкина был назначен П.А. Столыпин, который сохранил за собою портфель министра внутренних дел.
1.13. ПЕТР АРКАДЬЕВИЧ СТОЛЫПИН. ВТОРАЯ И ТРЕТЬЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ ДУМА
Петр Аркадьевич Столыпин был самым крупным государственным деятелем в истории России XX века. Редко встречаются в одном лице те качества, какими обладал он: ум, исключительное личное мужество, непреклонная воля, ораторский талант и настойчивость в достижении поставленных целей.
Родился Столыпин в 1862 г. По окончании Санкт-Петербургского университета он начал свою служебную деятельность в министерстве внутренних дел, но вскоре перешел на службу в министерство земледелия, где проявил особенный интерес к сельскому хозяйству и землеустройству. Затем он вернулся в министерство внутренних дел. В 1899 г. он был назначен ковенским предводителем дворянства, что дало ему возможность ознакомиться с местными нуждами и дало административный опыт. В 1902 г. он был назначен гродненским, а через год саратовским губернатором. 26 апреля 1906 г. он занял пост министра внутренних дел, а 8 июля того же года стал главой Совета министров. С этого времени началась его неутомимая, плодотворная деятельность на благо России: восстановление порядка и законности и осуществление нового уклада государственного строя.
Чтобы на месте ознакомиться с результатами землеустроительных работ, Столыпин в разное время совершил несколько поездок по России.
Как человек, Столыпин отличался искренностью и самоотверженной преданностью Государю и России. Он был чужд гордости и кичливости, всегда относился с уважением к чужим мнениям и внимательно к своим подчиненным и их нуждам, был врагом интриг и мелкого политиканства, особенно не терпел лжи, воровства, взяточничества и беспощадно их преследовал.
Вскоре после роспуска 1-ой Гос.Думы вспыхнули военные бунты в Свеаборге, Кронштадте и на крейсере «Память Азова»; была предпринята попытка провести всеобщую забастовку в Москве, широкий размах принял революционный террор. В связи с этим в первой своей декларации по вступлении на пост председателя Совета министров Столыпин заявил, что, продолжающееся в течение последних двух лет революционное движение теперь особенно усилилось. Военные мятежи, убийства должностных лиц и полицейских чинов, нападения и грабежи происходят почти беспрерывно. Революционные организации напрягают все силы, чтобы парализовать деятельность правительства, заставить его прекратить всякую работу мысли и всякую возможность созидательной жизни государства.
В ответ на это правительство заявляет, что его задачи не могут меняться в зависимости от злого умысла преступников. Они заключаются в восстановлении возможности жить и свободно трудиться.
Поскольку преступная деятельность затрудняет достижение этой цели, правительство считает необходимым пресечь ее без колебаний, противопоставить насилию силу.
Однако мероприятия правительства, обеспечивающие свободу жизни и труда, являются не целью, а лишь средством к достижению цели – «…напряжением всей силы государственной идти по пути строительства, чтобы создать вновь устойчивый порядок, зиждущийся на законности и разумно понятой свободе».
Для осуществления этой цели правительство должно подготовить законопроекты, которые будут представлены на обсуждение Гос.Думы и Гос.Совета. Есть и такие, которые по своей чрезвычайной неотложности должны быть проведены в жизнь немедленно. На первом месте среди них стоят вопросы: земельный и землеустроительный.
Ныне будут также проведены некоторые неотложные мероприятия в смысле гражданского равноправия и свободы вероисповедания. В области еврейского вопроса будет рассмотрено, какие ограничения, явно отжившие, могут быть отменены немедленно и какие подлежат рассмотрению законодательных учреждений . В связи с планом введения всеобщего обучения правительство намерено расширить сеть народных школ и улучшить материальное обеспечение народных учителей.
Независимо от работ по замене существующих временных правил о собраниях, союзах и печати постоянными законоположениями, правительство разрабатывает в настоящее время целый ряд законопроектов первостепенного государственного значения:
1. о свободе вероисповедания;
2. о неприкосновенности личности и о гражданском равноправии;
3. об улучшении крестьянского землевладения;
4. об улучшении быта рабочих и, в частности, о государственном их страховании;
5. о реформе местного самоуправления;
6. о введении земского самоуправления в Прибалтике, а также в Севере и Юго-Западном крае;
7. о введении земского и городского самоуправления в губерниях Царства Польского;
8. о преобразовании местных судов;
9. о реформах средней и высшей школы;
10. о подоходном налоге;
11. о полицейской реформе, направленной, между прочим, к слиянию общей и жандармской полиции;
12. о мерах исключительной охраны государственного порядка и общественного спокойствия, с объединением нынешних различных видов исключительной охраны в одном законе.
Одновременно с этим продолжаются подготовительные работы по предстоящему, согласно Высочайшему повелению, созыву всероссийского поместного церковного собора.
Правительство считает для себя обязательным не стеснять свободно высказываемого общественного мнения. Но если этой свободой воспользуются революционеры для проведения своих идей, то правительство, не колеблясь, примет все законные меры для ограждения населения от обращения орудия просвещения и прогресса в способ пропаганды разрушения и насилия. (Эта декларация была опубликована в «Правительственном вестнике» № 190 24 августа 1906 г.)
25 августа в порядке статьи 87 были учреждены военно-полевые суды, по приговору которых за 1906 год было казнено 683 террориста, в то время как последние за то же время убили 768 и ранили 820 представителей власти. Одновременно правительство, не дожидаясь созыва Гос.Думы, провело по ст. 87 ряд указов, улучшающих положение крестьян, рабочих (ограничение рабочего дня) и торговых служащих (воскресный отдых).
20 февраля 1907 г. была открыта Дума второго созыва. По своему составу (с.д. – 65, с.р. – 34, трудовиков – 101, народных социалистов – 14, к.д. – 92, мусульман – 31, поляков – 47, казаков – 17, октябристов и умеренных – 32, правых – 22 и беспартийных – 50) и эта Дума была мало пригодной для сотрудничества с правительством. Когда правительство внесло в Думу государственный бюджет на текущий год, три социалистических фракции предложили отвергнуть его без рассмотрения. Законопроект о контингенте новобранцев, подлежащих призыву в армию в текущем году, удалось провести только благодаря тому, что трудовики воздержались, а «польское коло» согласилось голосовать за него. Предложение о порицании революционного террора, убийств и насилий Дума отказалась принять к рассмотрению. Был отклонен ей и закон о праве выхода крестьян из общины. Чтобы установить с Думой контакт и получить возможность проведения реформ, Столыпин пытался пригласить в состав своего кабинета прогрессивных общественных деятелей, но они не приняли его предложения. Когда он прочел свою декларацию в заседании 6 марта 1907 г., со стороны представителей левых партий последовали резкие выпады и даже угрозы, на которые он ответил: «не запугаете!», а на их требования ответил знаменитой фразой: «Вам нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия!»
Очень удачно характеризует, создавшееся тогда в Думе положение долголетний член Ц.К. кадетской партии А.В. Тыркова-Вильямс: «…Но очень уж были обострены отношения между властью и общественным мнением. Одно появление Столыпина на трибуне сразу вызывало кипение враждебных чувств, отметало всякую возможность соглашения. Его решительность, уверенность в правоте правительственной политики бесили оппозицию, которая привыкла считать себя всегда правой, правительство всегда виноватым, …при первой встрече с ним Дума почувствовала, что перед ней человек полный сил, волевой, твердый. Всем своим обликом Столыпин закреплял как-то брошенные им с трибуны слова: – Не запугаете!»
Когда правительству стало известно, что некоторые члены Думы (с.д.) работают над созданием своей организации в армии (по российским законам, армия была вне политики), оно потребовало от Думы лишения этих членов депутатской неприкосновенности и ареста. Дума отказалась немедленно исполнить эти требования и поручила специальной комиссии выяснить обоснованность обвинения.
Создавшееся положение поставило Столыпина перед дилеммой: распустив Думу, провести по статье 87 новый избирательный закон, зная заранее, что он не будет принят Думой, или предоставить верховной власти упразднить Думу. В последнем случае он должен был бы покинуть свой пост и, таким образом, поставить крест на задуманных им земельной и других реформах. Столыпин предпочел первое решение.
3-го июня царским манифестом Дума была распущена, и были назначены новые выборы. Одновременно был опубликован новый избирательный закон, по которому было сильно урезано представительство окраин (Польши и Кавказа. Средняя Азия была вообще лишена представительства) и установлено преобладание землевладельцев над другими куриями. Землевладельцы теперь посылали 50,5% всех выборщиков; городские избиратели были разделены на две курии, из которых первая – «цензовая» -давала большинство выборщиков; рабочая курия сохранилась лишь в 6-ти губерниях.
Выборы в 3-ю Думу, происходившие осенью 1907 г., дали угодное правительству большинство: правых – 50, умеренно-правых – 7, националистов – 26, октябристов – 154, прогрессистов – 28, к.д. – 54, трудовиков – 13, с.д. – 20, поляков и литовцев – 18, мусульман – 8.
Главную роль в 3-ьей Думе играли октябристы – председателем Думы были сперва Хомяков, потом Гучков. Умеренно-правые, националисты и октябристы (251 из общего числа 442) составляли опору правительства. После 3 июня 1907 г. часть крайне-правых, во главе с Пуришкевичем, решила сотрудничать со Столыпиным. Отделившись от «Союза русского народа», эта группа создала новый союз – «Палату Архангела Михаила».
3-ья Дума приняла аграрные законы Столыпина, одобрила ассигнования на реорганизацию армии и флота, значительно увеличила ассигнования на распространение народного образования и приняла закон о введении земства в западных губерниях.
Своей исторической речью 6 марта 1907 г. Столыпин завоевал симпатии думского большинства, но с течением времени они стали блекнуть, и к 1911 году против него образовались неприязненные блоки, как среди крайне-правых, так и крайне-левых депутатов Думы, в которых принимали участие и некоторые его вчерашние умеренные политические друзья и в Думе, и в Гос.Совете. Оппозиция слева считала, что он слишком консервативен и национален, справа – находила его слишком либеральным, конституционным и уступчивым. Она стояла за возвращение старого порядка, он – за его обновление.
Положение Столыпина в его борьбе на два фронта, в особенности по отношению справа, было исключительно трудным, так как последние обвиняли его в желании умалить прерогативы Верховной власти.
Если оппозиция справа связывала ему, до известной степени, руки в борьбе за создание и упрочнение в России нового строя, то еще большие препятствия создавались ему слева. Революционеры не могли ему простить того мужества, с которым он принял их вызов. Столыпин был особенно опасен им тем, что своими реформами выбивал у них почву из-под ног. Его нужно было убрать. Первая их попытка устранить его закончилась для них неудачей. Подложенная под его дачу на Аптекарском острове бомба произвела большие разрушения, убила 27 и ранила 32 человека, среди которых оказались сын и дочь Столыпина, но сам Столыпин не пострадал. Во все течение событий того дня он проявил полное самообладание и исключительное мужество, а затем неуклончиво продолжил свою деятельность на пользу России. Судьба его хранила и от последующих покушений на его жизнь вплоть до 1 сентября 1911 г. Однако положение его было настолько трудным, что, судя по многим данным, он был уверен, что ему придется покинуть свой пост. В своих показаниях Чрезвычайной следственной комиссии Коковцев показал: «Впечатление у нас, у всех сотрудников Столыпина, было такое, что дни его сочтены, что он в Киев едет если не пропеть свою лебединую песню, то в предвидении ухода. По крайней мере, в тот день, когда я приехал и спросил его, как он себя чувствует, он сказал: «Я чувствую себя здесь, как татарин вместо гостя. Нечего нам с Вами здесь делать»«.
1.14. АГРАРНАЯ РЕФОРМА СТОЛЫПИНА
К 1905 году в России из 395 миллионов десятин (десятина немного больше гектара) принадлежало:
государству 146.000.000 десятин
уделам, Церкви и монастырям 15.000.000 десятин
крестьянам (надельных) 124.500.000 десятин
казакам 14.500.000 десятин
частным землевладельцам 101.000.000 десятин.
Почти все государственные земли были непригодны для земледелия, т.к. это были леса, тундры и болота севера России.
Из 101 миллиона десятин частновладельческих земель принадлежало:
дворянам 53.000.000 десятин
крестьянам 26.000.000 десятин
купцам и торгово-промышленным компаниям 22.000.000 десятин
Таким образом, крестьяне и казаки владели 165 миллионами десятин. 53 миллиона дворянских частично находились под лесом и частично в аренде у крестьян. К 1918 году в руках дворян оставалось 40 миллионов десятин. Из этого ясно, что дележ помещичьих земель не мог облегчить положения крестьян. Он мог принести незначительное облегчение, и то лишь временное, которое при дальнейшем росте населения было бы сведено на нет. Кроме того, во многих дворянских имениях велось образцовое хозяйство, и помещики были поставщиками хлеба на внутренний и внешний рынки. Уничтожение этих хозяйств тяжело отразилось бы на общем хозяйстве страны. Но крестьяне всего этого не знали и от раздела господских земель ожидали огромных прирезок к своим наделам. В этом убеждении их усиленно поддерживали революционеры, старавшиеся таким образом привлечь крестьян на свою сторону.
Столыпин хотел поднять жизненный уровень крестьянства. Он считал, что не малоземелье (в Западной Европе крестьяне имели меньшие наделы, чем русские, и жили зажиточно), а общинное землевладение, с его черезполосицей и принудительной трехпольной системой, являются главной причиной бедности крестьян. Поэтому он решил предоставить крестьянам право выхода из общины и перехода к единоличному землевладению.
В марте 1906 г. из представителей администрации, земства и крестьян, были созданы «землеустроительные комиссии для уничтожения черезполосицы». 12 и 27 августа 1906 г. были изданы указы о передаче Крестьянскому банку казенных и удельных земель сельскохозяйственного пользования для продажи их на льготных условиях крестьянам, нуждающимся в земле. 19 сентября был издан указ о том, чтобы все «кабинетские» земли в Алтайском округе, не заселенные, но пригодные к заселению, были переданы в распоряжение главного управления землеустройства и земледелия для образования переселенческих участков. 5 октября был издан указ об уравнении крестьян в гражданских правах с остальными сословиями. Отныне крестьяне без согласия «мира» могли менять место жительства, поступать на государственную службу, в учебные заведения, и выбирать любую профессию. 9 ноября был издан знаменитый указ о праве выхода крестьян из общины с принадлежащими им в данное время наделами.
Так как манифестом 3 ноября 1905 г. были отменены выкупные платежи за надельные земли, то указ 9 ноября устанавливает, что «с этого срока означенные земли освобождаются от лежавших на них, в силу выкупного долга, ограничений» и поэтому крестьяне, желающие этого, имеют право требовать укрепления в личную собственность принадлежащих им участков из мирского земельного надела; выделяя свой полевой надел из общего мирского надела, крестьяне сохраняли право пользования общими «угодиями» – сенокосами, пастбищами лесами и т.д.
В связи с указом 9 ноября 15 ноября был издан закон, разрешавший Крестьянскому банку выдачу ссуд под залог надельных земель.
Когда Столыпин внес свой аграрный закон во вторую Думу, она свергла его, упрекая Столыпина в желании совершить над крестьянами насилие. На это он ответил в правительственной декларации, оглашенной 6 марта 1907 г.: «…устранено всякое насилие в этом деле и отменяется лишь насильственное прикрепление крестьянина к общине, уничтожается закрепление личности, несовместимое с понятием о свободе человека и человеческого труда».
Третья Гос.Дума и Гос.Совет, после долгого обсуждения и усиленных протестов со стороны левых и крайне правых, приняла аграрный закон Столыпина с дополнением, что деревни, в которых со времени освобождения крестьян не было переделов, считаются автоматически перешедшими к единоличному владению.
14 июня 1910 г. закон о крестьянском землевладении был утвержден Государем.
Во исполнение закона 9 ноября 1906 г., с начала 1907 г. началась энергичная землеустроительная работа. Крестьянам, желавшим выйти из общины, предоставлялся выбор:
1. закрепить за собой уже имеющиеся участки земли;
2. получить участок в одном куске и оставаться жить в деревне (отруба);
3. получить новый участок и переселиться на его территорию (хутора).
В 1907 г. в России существовал всего лишь один межевой институт, для проведения же землеустроительных работ требовались большие кадры землемеров. Поэтому был открыт ряд землемерных школ, и в 1911 г. уже более 5 тысяч землемеров участвовало в землеустроительных работах. В 1914 г. их число дошло до 7 тысяч человек.
Реформа Столыпина встретила широкий отклик в крестьянской массе. Особый успех она имела в Новороссии и в нижнем Поволжье. С 1907 по 1911 г. свыше 2 1/2 миллионов крестьян-домохозяев подали прошения о выходе из общины. К 1 января 1915 г. число домохозяев, заявивших требование об укреплении земли в личную собственность, составляло 2.719 тысяч человек; число же домохозяев, за которыми укрепление земли окончательно состоялось, составляло около двух миллионов, т.е. 22% к общему числу домохозяев, владеющих землей на общинном праве. Помимо того, около 500 тысяч домохозяев тех деревень, где не было переделов, получили «удостоверительные акты» на закрепление их участков в общине.
Таким образом, вышло из общины и закрепило землю в личную собственность около 2 1/2 миллионов дворов – более 1/4 всех общественников – с площадью в 17.7 миллионов десятин.
Кроме землеустроительных работ, правительство для улучшения положения крестьян принимало и другие меры, способствовавшие развитию деятельности Крестьянского банка, который или выдавал крестьянам ссуды на покупку земли у помещиков, многие из которых после 1905 года, напуганные аграрными беспорядками, стремились продать свои земли, либо сам покупал земли у помещиков и затем продавал их или сдавал в аренду нуждающимся в земле крестьянам.
В центральных губерниях европейской России плотность населения была большая, чем в других районах, поэтому крестьянские наделы были небольшими, в то время как в азиатской ее части было много пустующих земель. Поэтому правительство организовало добровольное переселение малоземельных крестьян за Урал. Там они получали большие наделы и ссуду для устройства на новых местах. С 1906 по 1913 г. за Урал переселилось свыше трех миллионов крестьян.
Помимо вышеуказанных мер, ведомство земледелия всячески содействовало повышению сельскохозяйственной культуры. Оно давало ссуды и пособия на мелиорацию, устройство искусственного орошения, образцовых хозяйств и опытных полей, на расширение агрономического образования и всячески поддерживало сельскохозяйственную кооперацию. Об объеме этих работ можно судить по расходам ведомства земледелия. В 1907 г. они составляли 46.600.000 рублей, а в 1914 – 146.000.000 рублей.
Аграрную помощь крестьянам оказывало также и земство.
Насколько большое влияние на всесторонний экономический и технический подъем русского сельского хозяйства оказали мероприятия, проведенные Столыпиным, показывают нижеприведенные данные.
Россия потребляла сельскохозяйственных машин и орудий:
в 1900 г. в 1908 г. в 1912-13 гг.
на сумму 28.000.000 руб. 61.000.000 руб. 109.000.000 руб.
из которых сама производила на сумму:
13.000.000 руб. нет данных 52.000.000 руб.
ввозила искусственных удобрений:
6.000.000 пудов нет данных 35.000.000 пудов
Урожайность полей, вместо прежних 30-35-40 пудов с десятины, в 1908-1913 г. в среднем составляла:
озимой ржи 52.7 пуда с десятины
озимой пшеницы 61 пуда с десятины
ячменя 59 пуда с десятины
овса 54.5 пуда с десятины
Средний сбор всех зерновых хлебов, с конца XIX века до 1915 г. поднялся с 3 миллионов на 5.4 миллиона пудов. В 1909-1911 гг. Россия ежегодно вывозила хлеба на 750 миллионов рублей.
Значительно увеличились сбор картофеля и посевная площадь технических культур. Сбор картофеля, не превышавший в 60-х годах XIX в. 200-250 млн. пудов, дошел в 1911-15 гг. до 1.433 мил. пудов. Посевная площадь сахарной свекловицы, составлявшая в 60-х годах XIX в. около 100 тыс. дес., возросла в 1914-1915 гг. до 700 тыс. десятин
Чрезвычайно быстро росла посевная площадь хлопка. К 1914 г. она превысила 400 тысяч десятин, а производство хлопка-сырца достигло 34 миллионов пудов. (Данные о подъеме сельского хозяйства взяты из «Россия в XIX веке» С.Г. Пушкарева)
К сожалению Столыпину не суждено было довести свои мероприятия до конца, и увидеть результаты своих трудов, – 1 сентября 1911 г. он был смертельно ранен, а 5-го скончался. Убийство произошло в Киеве, в оперном театре, во время торжественного спектакля в честь приезда Государя.
Убийцей был анархист Мордко Багров, работавший одновременно для революционеров и для Охранного отделения. То, что он был евреем, вызвало в населении страшное негодование по отношению к евреям. В страхе они стали массами покидать Киев. Чтобы предотвратить возможное кровопролитие, принявшим на себя обязанности премьер-министра, В.Н. Коковцевым были приняты экстренные меры: с маневров, происходивших вблизи Киева, были срочно вызваны два казачьих полка и по всем губерниям Северо- и Юго-Западного края, внутри еврейской черты оседлости, были посланы телеграммы, которыми вменялось в обязанность губернаторам принять решительные меры к предупреждению и предотвращению погромов, вплоть до применения оружия.
5 сентября, в день смерти Столыпина, киевский генерал-губернатор Трепов предупредил население Киева, что всякие насилия и беспорядки будут подавлены самым решительным образом, а Союз Михаила Архангела выпустил воззвание, в котором призывал своих членов, а также и других лиц сохранять на улицах строгий порядок и восстанавливать таковой в случае малейшего его нарушения.
После произведенного следствия по приговору военного суда 11 сентября Багров был казнен.
По Высочайшему повелению от 10 сентября 1-ым департаментом Гос.Совета было произведено расследование обстоятельств убийства Столыпина, которое пришло к заключению, что руководителями охраны: тов. мин. внутренних дел ген.-лейтенантом Курловым, начальником киевского Охранного отделения подполковником Кулябко, вице-директором Департамента полиции стат. советником Веригиным и начальником дворцовой охраны полк. Спиридовичем – были совершены нарушения дисциплинарного характера и допущены превышения и бездействия власти, вследствие чего возникла чрезвычайная опасность для Его Императорского Величества, и убийца получил возможность выполнить свое злодеяние в отношении покойного председателя Совета министров Столыпина.
Выслушав объяснения обвиняемых и найдя их совершенно неудовлетворительными, 1-ый департамент Гос.Совета «постановил испросить Высочайшее разрешение на предание их Верховному суду… и назначить им предварительное следствие». Журнал с этим постановлением был передан на утверждение Государя.
6-го января 1913 г. в столичных газетах появилось сообщение, что журнал 1-го департамента Гос.Совета не получил утверждения, и что в кулуарах Гос.Совета циркулируют слухи, что дело ген. Курлова, полк. Спиридовича и ст. сов. Веригина прекращено без всяких для них последствий, подп. Кулябко отстранен от службы.
Материалы по произведенным следствиям правительством не были опубликованы. Некоторый свет на это туманное дело проливает в своих воспоминаниях В.Н. Коковцев. Он пишет, что 14 октября 1912 г. в Спале Государь сказал ему, что он, желая ознаменовать исцеление Своего Сына каким-нибудь добрым делом, решил прекратить дело по обвинению ген. Курлова, Кулябки, Веригина и Спиридовича.
На возражения Коковцева, что все, что есть верного и преданного Ему в России, никогда не примирится с безнаказанностью виновников этого преступления; никто не поймет Его великодушных побуждений и всякий станет искать разрешения своих недоумений во влиянии окружающих Его людей; что своим решением Он закрывает возможность пролить полный свет на это темное дело, и никто не узнает истины, Государь ответил: «Вы совершенно правы. Мне не следовало поступать так, но теперь уже поздно. Я сказал Спиридовичу, что прекратил дело и вернул меморию Государственному Секретарю…»

2. I МИРОВАЯ ВОЙНА
2.1. ВНУТРЕННЕЕ ПОЛОЖЕНИЕ РОССИИ ПЕРЕД I МИРОВОЙ ВОЙНОЙ
За последние четверть века экономический подъем охватил все отрасли народного хозяйства в России.
1881 г. 1904 г. 1913 г.
Длина железнодорожной сети 23.000 км 60.000 км 70.000 км
1887 г.
Выплавка чугуна 35.000.000 пудов 152.000.000 пудов 283.000.000 пудов
Добыча каменного угля 125.500.000 пудов 798.000.000 пудов 2.000.000.000 пуд.
1881 г.
Оборот внешней торгов 1.024.000.000 руб. 1.683.000.000 руб. 2.894.000.000 руб.
1887 г.
Число рабочих 1.318.000 чел. 2.000.000 чел. 5.000.000 чел.
Государственный бюджет дошел до 3.000.000.000 руб.
Вывоз хлеба дошел до 750.000.000 пудов
В связи с экономическим ростом поднялось и благосостояние населения. За 20 лет, с 1894 до 1913 г. вклады в сберегательные кассы возросли с 300 миллионов на 2 миллиарда рублей. Намного возросло потребление продуктов питания и мануфактуры; потребление сахара на душу возросло с 8 на 18 фунтов в год.
Широко развернулась потребительская и кредитная кооперация. К 1912 году число потребительских кооперативов достигло 7 тысяч, 2/3 из них были сельскими. Кредитные кооперативы – их было около 15 тысяч – давали возможность крестьянам приобретать сельскохозяйственные машины и тем улучшать свои хозяйства. Сельскохозяйственных машин крестьянами было куплено: в 1908 г. на 54 миллиона рублей, а в 1912 на 131 миллион рублей.
Широкую деятельность развил Союз сибирских маслобойных артелей, вывозивших масло за границу. К 1915 году в России насчитывалось более 30 тысяч разного рода кооперативов.
Перед I Мировой войной Россия достигла большого расцвета не только в хозяйственном отношении, но и в области культуры: науки, искусства, литературы. Большие успехи были достигнуты в области народного образования. К 1922 году должно было быть введено всеобщее образование. Русские Высшие школы стояли на уровне любых европейских. Расходы министерства просвещения в 1904 г. равнялись 42 миллионам рублей, а в 1913 – 143 миллионам.
Казалось, что все обстоит благополучно, но это только казалось. В 1908 и 1910 годах произошли студенческие забастовки, вызванные неумелой политикой министров народного просвещения. В 1912 г. начинают выходить ярко оппозиционные газеты: социалистический «День» и орган большевиков «Правда».
В апреле 1912 г. произошло событие потрясшее всю страну: расстрел бастовавших на Ленских золотых приисках рабочих. Было убито 200 и ранено свыше 200 человек. Это событие вызвало новый подъем революционных настроений.
В 1912 г. истекли полномочия 3-ьей Гос. Думы. Выборы в 4-ю дали почти одинаковое число мест правым и оппозиционным партиям: правых – 65, националистов – 88, октябристов – 98, «центр» – 32, прогрессистов – 48, к.д. – 59, поляков – 15, мусульман – 6, трудовиков – 9, с.д. – 15, беспартийных – 7. Председателем Думы был избран октябрист М.В. Родзянко. Теперь октябристы были более склоненны к оппозиции, чем во времена Столыпина.
6 января 1914 г. Коковцев был уволен с поста председателя Совета министров. На его место был вновь назначен престарелый Горемыкин.
В июле 1914 г., перед самой войной, в Петербурге начались забастовки и демонстрации рабочих, которые носили открыто революционный характер. Это было следствием неудачной политики правительства в рабочем вопросе. Запрещая забастовки – единственное оружие в руках рабочих в борьбе за удовлетворение своих экономических требований, – правительство толкало их в объятия революционеров, которые их убеждали, что только добившись политической власти, они смогут добиться и своих экономических требований.
2.2. МЕЖДУНАРОДАЯ ОБСТАНОВКА ПЕРЕД I МИРОВОЙ ВОЙНОЙ
Так называемый «Восточный вопрос» издавна привлекал внимание всех «Великих» и ряда «малых» держав. Тут сталкивались интересы и стремления России, Австро-Венгрии, Германии, Франции, Великобритании, Сербии, Болгарии и Греции.
Россия в этом вопросе была заинтересована и идейно, и политически. Издавна на Руси существовала идея «восстановления креста на храме св. Софии» (турки превратили его в мечеть). Еще Екатерина II составляла «греческий проект», который заключался в том, чтобы, изгнав турок из Европы, из одной части ее владений создать новую Византийскую империю со столицей в Константинополе. Занять престол погибшего в 1453 году Константина XI Палеолога должен был внук Екатерины Константин Павлович.
Кроме того, Россия считала своим священным долгом защиту православных народов, томящихся под турками. С своей стороны и славяне, не только православные, находящиеся под игом турок, но и католики – чехи, словаки, хорваты, насильственно присоединенные к Австро-Венгрии, – все свои надежды на освобождение возлагали на Россию и ждали помощи от нее.
Были у России и другие интересы, чисто практические. В то время, как все европейские государства имели свободный доступ к открытым, незамерзающим морям, Московское государство его не имело. Поэтому еще Иван Грозный, чтобы добиться выхода к Балтийскому морю, начал войну с Ливонией, но она кончилась неудачно.
Петр I осуществил идею Грозного, но этим морская проблема была решена лишь частично, – выход из Балтийского моря легко может быть закрыт врагами. К тому же Финский залив зимой замерзает.
При Екатерине II Россия вышла на незамерзающее Черное море, но выход из него контролировала Турция.
Россия, правда, владела Мурманским побережьем с незамерзающими бухтами, но доступ к ним по тем временам был почти невозможен. Поэтому овладение Босфором и Дарданеллами считалось нашей исторической задачей.
В конце XIX века Турция находилась в состоянии полного разложения. После свержения султана Гамида там установился конституционный образ правления, но это не привело к установлению твердого порядка. Беспорядки продолжались. Они выражались большей частью в избиении армян. Вскоре после армянского погрома в Малой Азии в конце 1896 года на глазах у правительства и иностранных послов началась резня армян в Константинополе.
Находившийся там русский посол Нелидов считал, что для России наступил благоприятный момент, чтобы захватить Босфор. Он прибыл в Петербург, и 28 ноября для обсуждения этого вопроса было созвано совещание под председательством Государя.
Военный министр Ванновский и начальник главного генерального штаба Обручев высказались за предложение Нелидова, министр финансов Витте – против. Он заявил, что эта затея грозит привести к европейской войне. После обмена мнениями Государь, однако, поддержал предложение нашего посла.
Для выполнения задуманного плана в Одессе и Севастополе была начата подготовка десанта. По условленной телеграмме от Нелидова наш морской отряд должен был двинуться к Босфору.
Однако, вероятно, под влиянием вел. кн. Владимира Александровича и К.П. Победоносцева, Государь изменил свое решение. Не успел еще Нелидов вернуться в Константинополь, как получил от Государя телеграмму, отменяющую задуманную операцию.
Всякое посягательство на захват «проливов» или Балканского полуострова в России рассматривалось как посягательство на русские кровные интересы. А посягатели были.
В 1903 году в Сербии был убит король Александр Обренович и на престол был возведен Петр Карагеоргиевич. В результате переворота там восторжествовал антиавстрийский курс.
Сербы стали мечтать о «Великой Сербии», которая охватила бы все южнославянские народы. Так как эта идея угрожала целостности Австро-Венгерской империи, в Вене стали думать о ликвидации самостоятельного Сербского государства. Первым шагом к осуществлению этого плана австрийское правительство наметило аннексию Боснии и Герцеговины, которые с 1878 года считались временно оккупированными австрийскими войсками.
В 1908 г. русский министр иностранных дел Извольский при свидании с австрийским министром иностранных дел Эренталем дал условное согласие на присоединение к Австро-Венгрии Боснии и Герцеговины. Эренталь истолковал это условное согласие Извольского как окончательное, и Австро-Венгрия объявила об аннексии обеих провинций. Это вызвало страшное возмущение в Сербии.
В это время на Балканах, и в России, и в славянских областях Австро-Венгрии происходило оживление панславянских настроений. В 1908 г. в Софии и в 1910 г. в Праге собирались общеславянские конгрессы.
В 1912 г., при посредничестве русской дипломатии, на Балканах создался блок славянских народов, к которому присоединилась Греция. В конце сентября 1912 г. Черногория объявила войну Турции. Через неделю к ней присоединились Сербия, Болгария и Греция. Турецкая армия потерпела полное поражение, и Турция потеряла почти все свои европейские владения.
В мае 1913 г. в Лондоне был заключен мир, по которому все турецкие владения в Европе, за исключением Константинополя с небольшой частью Фракии, были поделены между балканскими государствами.
В это же время воинственный германский император Вильгельм II, стремясь к мировой гегемонии Германии, решил устранить со своего пути главного своего соперника – Англию и завладеть основным источником ее богатств – Индией. Так как путь туда вел через Турцию, то ее нужно было подчинить немецкому влиянию. Поэтому Германия повела в Турции очень активную политику и создала в Константинополе свою военную миссию. Так как германский флот был слабее английского, германское правительство ассигновало на постройку новых судов 250 миллионов марок.
Не только враги России, но и ее союзники противодействовали осуществлению «российской исторической задачи». Прежде всего, это шло наперекор традиционной французской политике – сохранения целостности Оттоманской империи (Турции). Англия тоже не хотела допускать Россию к «ключам» (проливы) Черного моря. А греческий король и болгарский царь претендовали на византийский престол.
В 1908 г., когда России грозила война с Австрией, за спиной которой стояла Германия, председатель Совета государственной обороны, вел. кн. Николай Николаевич требовал похода на Константинополь. В 1911-1912 гг. русская дипломатия настойчиво пыталась в обмен на признание Россией марокканского протектората получить от Франции признание русских интересов в вопросе о проливах, но Франция на это не согласилась.
Еще более резко вопрос о проливах был поставлен в Балканскую войну 1912-1913 гг.
Министр иностранных дел Сазонов полагал, что Россия не может допустить укрепления на берегах проливов какой-либо другой державы. В 1913 г. председатель Государственной Думы Родзянко рекомендовал Государю воспользоваться всеобщим подъемом и идти на Константинополь. В декабре того же года состоялось узкое совещание министров, на котором обсуждался вопрос об оказании давления на Турцию, в целях упразднения германской военной миссии в Константинополе. Так как это грозило войной с державами «Тройственного союза», а Франция и Великобритания могли не поддержать Россию, то было решено отказаться от этого шага.
Все меры, предпринимавшиеся русским правительством в связи с «Константинопольской проблемой», носили лишь предварительный характер, и развязывать из-за этого войну Россия не собиралась.
После Балканской войны Австрия настояла на образовании независимой Албании. Это лишило Сербию доступа к Адриатическому морю, к которому она так стремилась. Тогда Сербия решила компенсировать себя в Македонии, которая по первому договору предназначалась Болгарии, и на которую также претендовала и Греция.
Из-за Македонии разгорелась кровная вражда между Сербией и Болгарией. Русская дипломатия употребляла все усилия, чтобы уладить спор между союзниками, а Австрия делала все, чтобы разжечь взаимную ненависть и толкнуть Болгарию на войну против Сербии.
В июне 1913 г. болгары выступили против Сербии и Греции. К противникам Болгарии присоединились Румыния и Турция. Болгарская армия была разбита.
В конце июля в Бухаресте был заключен мир, по которому Болгария теряла не только большую часть своих завоеваний, но и некоторые свои исконные владения.
После двух войн 1912-1913 гг. положение на Балканах создалось напряженное. Болгария мечтала о реванше, Сербия – о создании Великой Сербии, Австрия ждала удобного момента, чтобы уничтожить Сербию.
Но напряженная атмосфера создавалась не только в связи с Восточным вопросом, – Франция, после поражения в 1871 году, мечтала о реванше и была враждебно настроена к Германии. Марокканский конфликт 1911 г. еще больше обострил взаимную вражду.
Вековой враг России Англия, видя быстрый военный, экономический и политический рост германской мощи, поняла, что не Россия, а Германия является ее главной соперницей, и пошла на сближение с Россией. В 1907 г. было подписано соглашение относительно неприкосновенности Афганистана и разграничения сфер влияния в Персии. В результате, в противовес «Тройственному союзу», было создано «Тройственное соглашение» – Россия, Франция и Англия.
В 1910 г. Россия заключила соглашение с Японией. Были разграничены сферы влияния на Дальнем Востоке. Россия получила преобладание в северной Маньчжурии и Внешней Монголии, Япония – в южной Маньчжурии и Корее.
В связи с международным напряжением Россия решила реорганизовать и усилить свои армию и флот. Программа перевооружения должна была закончиться к концу 1917 года.
Как мы видели, положение создалось напряженное, и, несмотря на то, что русское правительство принимало всевозможные меры, чтобы предотвратить военное столкновение, избежать его не удалось.
2.3. I МИРОВАЯ ВОЙНА
15 июня 1914 г. в городе Сараево был убит наследник австро-венгерского престола Франц-Фердинанд. Обвинив в этом убийстве сербскую национальную организацию, 10 июля австрийское правительство предъявило Сербии ультиматум с требованиями, нарушающими ее суверенитет. Австрия потребовала предоставления ей права произвести расследование по делу убийства на территории Сербии. Сербия обратилась за помощью к России. Зная миролюбивые настроения Государя, Совет министров постановил «Посоветовать Сербии не противодействовать вооруженному вторжению, если таковое последует, и заявить, что Сербия уступает силе и вручает свою судьбу на решение Великим Державам».
Государь утвердил это постановление. Одновременно Совет министров заявил: «Правительство России зорко следит за развитием сербо-австрийского столкновения, к которому Россия не может оставаться равнодушной».
По совету России, Сербия на австрийский ультиматум ответила нотой, которую даже имп. Вильгельм счел «полной капитуляцией». Несмотря на это, 15 июля Австрия объявила Сербии войну.
Узнав об этом, имп. Николай II посоветовал министру иностранных дел Сазонову, не теряя времени, обратиться к Гаагской конференции. Попытка России вступить в переговоры с Австрией не имела успеха, – Австрия категорически от переговоров отказалась. Тогда Государь решил воздействовать на нее через Вильгельма, но и это ни к чему не привело.
После долгих колебаний, под давлением Сазонова и начальника Генерального штаба, Государь согласился на объявление мобилизации, что и было сделано в ночь на 18 июля. Ограничиться мобилизацией только военных округов, граничащих с Австрией, было невозможно, – Варшавский военный округ, на территории которого должны были сосредоточиться войска для нанесения удара по австрийской армии, граничит и с Германией. Но и тогда еще, не теряя надежды на мирное разрешение конфликта, Государь продолжал вести переговоры с Вильгельмом.
Узнав о мобилизации русской армии, Вильгельм ультимативно потребовал ее отмены, дав на ответ всего 12 часов. Но остановить мобилизацию уже было невозможно. 19 июля в 7 часов вечера германский посол граф Пурталес вручил русскому правительству ноту с объявлением войны.
Франция, во исполнение своих союзнических обязательств по отношению к России, 21 июля тоже вступила в войну. Италия, сославшись на то, что войну начала Германия, а не ее противники, объявила нейтралитет.
Германия для обходного нападения на Францию вторглась в пределы Бельгии, нарушив ее нейтралитет. Это дало Англии повод объявить войну Германии.
В отличие от Японской войны, которая была непопулярной, война 1914 г. вызвала у населения взрыв патриотизма. Война началась во имя защиты единоверного и единокровного сербского народа. В Русском народе веками воспитывалось сочувствие к младшим братьям славянам. Ради их освобождения от турецкого ига было пролито немало русской крови. Рассказы и легенды об этом еще сохранились в народе, – со времени последней Русско-Турецкой войны прошло всего лишь 36 лет. Теперь немцы грозили уничтожением сербов – и те же немцы напали на нас.
В день объявления манифеста многотысячная толпа собралась перед Зимним дворцом. После молебна о даровании победы Государь обратился к народу. Это обращение он закончил торжественным обещанием не заключать мира, пока хоть одна пядь русской земли будет занята врагом. Когда Государь вышел на балкон, воздух огласило громовое ура, и толпа стала на колени. В эту минуту произошло полное единение царя с народом.
С объявлением мобилизации сразу прекратились все забастовки. Рабочие, которые накануне устраивали демонстрации, строили баррикады и кричали «долой самодержавие!», теперь пели «Боже царя храни», неся царские портреты.
Выступить против войны, назвать себя пораженцем или большевиком значило быть избитым толпой рабочих, а может быть и убитым, – вспоминает один из рабочих-большевиков.
96% подлежащих призыву в армию явились к воинским начальникам. Многие из них отказывались от медицинского осмотра, заявляя, что они годны для военной службы и не хотят напрасно отнимать время у приемной комиссии.
В заседании Государственной Думы 26 июля обнаружилось полное единение с правительством всех партий, за исключением с.д. Дума единогласно (с.д. воздержались от голосования) одобрила военные кредиты.
Земские и городские самоуправления сразу взяли на себя помощь по обслуживанию санитарных и других нужд армии.
Верховным главнокомандующим русской армии был назначен вел. кн. Николай Николаевич. Он пользовался огромной популярностью как в армии, так и в народе. О нем ходили легенды, ему приписывали чудодейственную мощь. Все верили, что он приведет Россию к победе. Его назначение на пост Верховного главнокомандующего Россия встретила с восторгом. Не только подчиненные ему военные, но и гражданские лица, включая министров, уважали его и побаивались.
Вел. князь был не просто любителем военного дела; он получил высшее военное образование и имел большой стаж – прошел фактически всю военную службу, от младшего офицера до командующего Петербургского военного округа и председателя Совета государственной обороны.
Россия вступила в войну неподготовленной. Но в этом не было виновато ни правительство, ни высшее командование. Со времен Японской войны была проделана большая работа по реорганизации и перевооружению армии и флота, которая должна была закончиться в 1917 году; война же началась тремя годами раньше.
Территория России во много раз превышает территорию как Германии, так и Австро-Венгрии, а ее железнодорожная сеть развита значительно слабее. Вследствие этого сосредоточение русской армия продолжалось около трех месяцев, в то время как германская и австро-венгерская армии были развернуты уже к 15-му дню мобилизации. Поэтому немцы, рассчитывая на то, что Россия не сможет оказать своевременной помощи своему союзнику, решили сперва разгромить французскую армию и принудить ее к капитуляции, а затем всеми силами обрушиться на Россию.
Начальник австро-венгерского Большого генерального штаба ген. Конрад фон Гетцендорф, считал первоначальной стратегической задачей вторжение главной массы австро-венгерских войск в район между Вислой и Бугом, с целью разбить собирающиеся там русские вооруженные силы .
Французский генеральный штаб, исходя из идеи, что только наступление может принести успех, решил сразу же начать энергичное наступление, и этим не только парировать инициативу немцев, но и вырвать ее из их рук.
Согласно русско-французской конвенции, подписанной в 1892 году, в случае нападения Германии на Францию Россия обязалась оказать ей помощь. После совещания начальников генеральных штабов происходивших с 1910 по 1913 г., было достигнуто окончательное соглашение, по которому союзники обязались атаковать немцев одновременно. Французы обещали на 10-ый день мобилизации сосредоточить на германской границе полумиллионную армию и на 11-ый день начать наступление. Начальник Русского генерального штаба ген. Жилинский обязался сосредоточить против Германии не менее 800 тысяч и начать наступление на 15-ый день мобилизации. Основной целью союзных войск должно быть поражение германских сил, так как, по мнению французского командования, австро-венгерские силы не заслуживают серьезного внимания.
Еще в 1912 г. русский военный министр ген. Сухомлинов договорился с ген. Жоффром, что русская армия, чтобы привлечь на себя возможно больше германских сил, поведет наступление по кратчайшему направлению на Берлин .
Нашему генеральному штабу при составлении плана войны предстояло выбрать направление для нанесения решительного удара по врагу.
Кратчайшая операционная линия шла через Познань на Берлин. Но такое направление наступления ставило наступающую нашу армию под удар с обоих флангов: из Восточной Пруссии и из Галиции, и она могла попасть в «мешок». При наступлении на Вост. Пруссию немцы могли отойти за Вислу, которая для русских войск представляла почти неприступную преграду: на ней было 4 сильных крепости, сохранявших в руках врага переправы через реку. В то же время в нашем тылу немецкая крепость Кенигсберг являлась плацдармом, из которого подвезенные морем немецкие войска могли ударить нам в тыл. Третье направление – на Галицию, представлявшую единственное место, где австрийцы могли развернуть свою армию против России, была отрезана от остальной территории Австро-Венгрии Карпатскими горами. При этом главные коммуникационные пути австро-венгерской армии, развернувшейся в Галиции, проходили по узкой полосе местности, стесненной сблизившимися здесь Карпатами и Вислой. Русский главный удар, направленный в этот перешеек, ставил австро-венгерскую армию в критическое положение и открывал нам путь в верхнюю Силезию, уголь которой был жизненно необходим нашим противникам для ведения войны. Немцы не могли допустить этого, и для оказания помощи своему союзнику были бы вынуждены перебросить на этот участок фронта не только часть своих войск из Вост. Пруссии, но и с западного фронта.
Для успешного проведения этой операции русское командование должно было бы отказаться от наступления на Познань – Берлин и, оставив на границе с Вост. Пруссией лишь необходимое для обороны количество войск, бросить все свои силы на Галицию и разгромить противника до прибытия немецкой помощи. Для этого у нас было достаточно сил: против 42-47 австро-венгерских дивизий мы могли выставить 52.
В первый день нашей мобилизации, 18 июля, от нашего военного агента в Париже полк. гр. Игнатьева была получена телеграмма, в которой он сообщал, что французское правительство твердо решило идти на войну, и что оно рассчитывает, что все наши усилия будут направлены против Германии и что Австрия будет рассматриваться как «нестоющая величина (une quantite negligeable)». На следующий день от Игнатьева пришла вторая телеграмма, уведомлявшая наше командование, что французы продолжают считать операционную линию Варшава – Познань – Берлин наиболее выгодным направлением нашего наступления.
23 июля французский посол в Петербурге Палеолог обратился к Государю с мольбой о скорейшей помощи, иначе французская армия будет раздавлена.
Во исполнение желания французского правительства направить наш удар в направлении Варшава – Познань – Берлин за счет ослабления войск, предназначенных для борьбы на Северо-Западном и Юго-Западном фронтах в районе Варшавы была сформирована особая группа войск – IX армия.
Сосредоточив на французской границе 79% своих вооруженных сил, немцы обрушились на Северную Францию и стремительно двигались к Парижу.
В ответ на очередную мольбу Палеолога об оказании помощи наш министр иностранных дел Сазонов сказал, что хотя наше высшее командование и «отдает себе отчет о том, что наше поспешное наступление на Восточную Пруссию осуждено на неизбежную неудачу … но, так как мы не имеем права дать погибнуть нашему союзнику, то, несмотря на неоспоримый риск предпринимаемой операции, наш долг немедленно наступать, что великий князь и приказал».
Великий князь Николай Николаевич не принимал участия в подготовке плана войны, поэтому, возглавив армию, во избежание внесения замешательства и путаницы в выполнение первоначальных боевых заданий, он не считал возможным вносить в них какие-либо изменения, а действовал в соответствии с уже существующим планом. Не дожидаясь сосредоточения русских сил, он бросил в наступление на Восточную Пруссию две армии: одну, под командой ген. Ренненкампфа, которая должна была наступать в западном направлении, в обход Мазурских озер с севера и вторую, в обход Мазурских озер с запада, ставя ей задачу отрезать путь к отступлению немцев к Висле. Вначале наступление развивалось успешно. Наша первая армия под Гумбиненом нанесла серьезное поражение армии ген. Притвица и заставила его отступить. В то же время вторая армия ген. Самсонова перешла южную границу Восточной Пруссии. Боясь попасть в русские клещи, ген. Притвиц отдал приказ об отступлении. Но германское Верховное командование отменило этот приказ. Ген. Притвиц был смещен. На его место был назначен ген. Гинденбург, а начальником его штаба – ген. Людендорф.
Положение германской армии было очень тяжелым, почти критическим. Но армия ген. Самсонова, ведя форсированное наступление, оторвалась от своих баз и не успела войти в сорпикосновение с армией Ренненкампфа, который, имея против себя лишь кавалерийский заслон, бездействовал . Это дало возможность Гинденбургу все силы бросить против армии Самсонова.
Русские войска, расходясь веером, теряя взаимную связь, шли вперед, не имея данных о противнике (разведка была организована плохо). Штабы некоторых частей, стремясь восстановить утраченную связь, посылали радиограммы не зашифрованными, давая этим противнику данные о своем местонахождении и намеченных передвижениях.
В разгаре наступления ген. Артамонов, командовавший левофланговым корпусом, неожиданно, не предупредив штаб армии, отвел его на целый переход назад, и этим дал возможность немцам зайти в тыл русской армии.
В самый критический момент битвы ген. Самсонов выпустил из рук оперативное управление армией. Передав командование начальнику своего штаба, он отправился на передовую линию.
Армия ген. Самсонова была окружена и почти полностью погибла. Ген. Самсонов застрелился. Остатки его армии отошли к русской границе.
Усилив свои войска прибывшими с западного фронта частями, немцы атаковали армию Ренненкампфа и заставили ее уйти из Восточной Пруссии.
В этих боях русская армия потерпела тактическое поражение и потеряла около 100 тысяч человек. Однако для отражения нашего наступления на Восточную Пруссию германское командование перебросило с Западного на Восточный фронт 2 пехотных корпуса и 1 кавалерийскую дивизию, чем ослабило правое крыло своей армии, которая должна была взять Париж и окружить французскую армию. Так что не будь русского вторжения в Восточную Пруссию, не произошло бы «чуда на Марне». Произошел бы полный разгром наших союзников, которым пришлось бы заключить сепаратный мир с Германией, и Россия очутилась бы один на один с мощным врагом.
Одновременно с неудачей в Восточной Пруссии русская армия одержала блестящую победу над австро-венгерской армией в Галиции. 21 августа наши войска заняли Львов, перешли реку Сан и осадили сильную крепость Перемышль. Вся Галиция была очищена от противника. Нами было захвачено несколько сот тысяч пленных и огромный военный материал.
Австрийская армия была разбита, но не уничтожена. Остаткам ее удалось уйти за Карпаты. Произошло это потому, что в начале нашего наступления правое крыло нашей армии оказалось недостаточно сильным для выполнения возложенной на него задачи – отрезать путь отступления противника на Краков. Лишь 16 августа, когда на этом фронте уже шли бои, вел. кн. Николай Николаевич смог, во изменение плана войны, отдать приказ об отмене наступления на Познань – Берлин и о передаче IX корпуса в распоряжение Юго-Западного фронта. Но время было уже потеряно.
Кроме того, вследствие болезни командующего 3-ей армией ген. Рузского, оперативное руководство армией находилось в руках ген. Драгомирова и полк. Бонч-Бруевича , который, вопреки приказу командующего фронтом, когда от быстроты нашего наступления зависел исход сражения, остановил продвижение наших войск
Блестящая победа в Галиции не смогла загладить тягостного впечатления от поражения в Восточной Пруссии. Начинается недоверие к собственным силам и правящим кругам. Особенно сильно это отзывается в тылу, где начинают появляться пораженческие настроения.
После неудачи на Марне немцы, перебросив с французского фронта на русский несколько корпусов, в середине сентября повели энергичное наступление с целью отрезать Привисленский край со всеми находящимися там нашими войсками.
Благодаря энергичному вмешательству Верховного главнокомандующего и доблести подоспевших сибирских корпусов, германское наступление было отбито с большими для немцев потерями. Эта победа очень подняла дух наших войск.
В начале ноября, перебросив с французского фронта еще несколько корпусов, немцы предприняли опять наступление на русском фронте. Вскоре 3 зарвавшихся германских корпуса достигли Лодзи и очутились в мешке. Ген. Ренненкампфу было поручено закрыть северный выход из окружения. Возложенной на него задачи он не выполнил (за это он был уволен со службы), и немцы, хотя и с большими потерями, все же вырвались из окружения.
Лодзинской операцией закончилось зимнее наступление немцев. В ней, как и в осеннем своем наступлении немцы не достигли желаемого успеха. Мы же, хотя и не добились крупной победы, но в общем стратегическом плане пришли к положительным результатам – немцам пришлось перебросить с западного на восточный фронт еще восемь дивизий, что значительно облегчило положение наших союзников.
После лодзинских боев обе стороны окопались и до весны 1915 г происходили лишь сражения местного значения.
К концу 1914 г. русская армия достигла больших стратегических успехов. Наша линия фронта для нас улучшилась по сравнению с исходным положением – глубина Польского мешка уменьшилась. Самым же главным было то, что усилиями русской армии был нарушен германский план войны – разбить поочередно Францию и Россию. Однако эти успехи были куплены дорогой ценой. Русская армия потеряла убитыми и ранеными около миллиона человек кадровых войск. Кроме того, в напряженных боях, она израсходовала значительную часть имевшегося запаса вооружения и огнеприпасов.
2.4. КАВКАЗСКИЙ ФРОНТ
В то время, как русская армия предпринимала ряд операций для спасения своих союзников, иногда в ущерб своим интересам, как, например, при наступлении армии Самсонова, последние не проявляли особого рвения в оказании помощи России, и иногда к интересам России относились с преступной небрежностью. Так, союзный флот пропустил через Средиземное море в Турцию два сильнейших германских крейсера: «Гебен» и «Бреслау». Совершенно непонятно, как это могло произойти! Ведь англичане в Средиземном море располагали вчетверо большим числом более сильных и более быстроходных судов. Английский адмирал, преследовавший германские крейсера, вдруг прекратил преследование. В угоду общественному мнению он был отдан под суд, который его оправдал. Однако данные, на основании которых он был оправдан, никогда не были опубликованы.
Для России эта «небрежность»(?) союзников имела тяжелые последствия, – Турция присоединилась к врагам России и в ноябре 1914 г. объявила ей войну. Пришлось часть войск перебросить с австро-германского фронта на кавказский. Но самым тяжелым для России было то, что Турция закрыла выход из Черного моря. Россия фактически была блокирована.
Нападение Турции на Россию было не случайным, – оно было тщательно подготовлено Германией. Вступив на престол, Вильгельм II начал развивать усиленную деятельность по распространению германского влияния на Турцию и другие мусульманские государства.
Еще в 1910 г. русский министр иностранных дел Сазонов в разговоре с имп. Вильгельмом о роли Германии в развитии панисламистского движения сказал ему, что «пока пропаганда эта оставалась исключительно на религиозной почве, т.е. служила проявлением лишь духовной идеи халифата, Россия могла еще относиться к ней без особой тревоги. Но с тех пор, как пропаганда панисламизма приняла политический характер, наше отношение к ней должно измениться. Выступление германского императора в роли покровителя мусульман не может не внушать нам немало беспокойства. Появление нового халифата – «берлинского» – естественно должно беспокоить Россию, насчитывающую свыше 20-ти миллионов мусульманских подданных, и вызывать ее недоверие» (Ю.Н. Данилов. «Великий Князь Николай Николаевич», стр. 222).
К 1914 году Оттоманская империя полностью находилась в зависимости от Германии.
Когда «Гебен» и «Бреслау» вошли в Дарданеллы, Сазонов заявил резкий протест, но окончательного разрыва с Турцией не произошло.
Усиление турецкого флота двумя крупными, самой современной конструкции, быстроходными крейсерами дало ему возможность войти в Черное море. Во главе флота встал энергичный немецкий адмирал Сюшон, и 23 октября, без объявления войны, германские крейсера, под турецкими флагами, совершили нападение на наши приморские города.
В декабре турецкие войска, под предводительством Энвера паши, руководимые его начальником штаба – германским полк. фон-Шиллендорфом, двинулись на Россию. Сосредоточив большие силы, им удалось прорвать наш фронт и вторгнуться в пределы Кавказа.
Считая Кавказский фронт второстепенным, наше Верховное командование оставило там незначительные силы, с тем, что впоследствии они пополнятся войсками Туркестанского и Омского военных округов. Вследствие этого наше положение на этом фронте оказалось настолько тяжелым, что вел. кн. Николаю Николаевичу пришлось обратиться к англичанам с просьбой для облегчения нашего положения произвести давление на Турцию в одном из наиболее уязвимых для нее мест.
Несмотря на огромное превосходство турецких сил, наши войска под командой доблестного генерала Юденича в упорных и ожесточенных боях под Ардаганом и Саракомышем наголову разбили турок. Остатки их армии были отброшены в горы, где лютые морозы и бездорожье докончили их уничтожение.
Это поражение произвело на турок настолько сильное впечатление, что Кавказ оказался надолго обеспеченным от угрозы нового нашествия, а русские войска в дальнейшем перенесли боевые операции на турецкую и персидскую территории.

2.5. 1915 ГОД
В начале 1915 г., усилив свою армию переброшенными с французского фронта войсками, Гинденбург повел энергичное наступление. В результате двухмесячных упорных и кровопролитных боев немцы, не достигнув поставленной цели, были принуждены отступить. В этих боях главную роль в отражении противника сыграли сибирские стрелки, занимавшие самый ответственный участок фронта. Они не только отбили все яростные атаки превосходящих сил противника, но и заставили его отойти.
Войска нашего юго-западного фронта, продолжая наступление, дошли до Кракова, овладели частью Карпатских гор и готовились к вторжению на Венгерскую равнину.
В марте сдался Перемышль со 135-тысячным гарнизоном. Но все бои поглотили последние запасы боеприпасов, и наша армия очутилась на краю катастрофы.
Боясь, что русские прорвутся через Карпаты и принудят австрийцев к капитуляции, а также зная тяжелое положение русской армии и будучи уверенными, что наши союзники не проявят особой жертвенности по отношению к России, германское командование решило нанести русской армии сокрушительный удар.
Перейдя на Западном фронте к позиционной войне и перебросив оттуда значительные силы, австро-германские войска под командой ген. Макензена начали готовиться к прорыву русского фронта в Галиции, у местечка Горлица. Сосредоточив огромные силы и подавляющее количество тяжелой артиллерии (у противника было 200, а у нас всего лишь 8 тяжелых орудий, из которых одно в самом начале боя лопнуло от изношенности), 18-го апреля германцы начали артиллерийскую подготовку. Когда русские окопы с находящимися там людьми были сровнены с землей, германская пехота заняла наши позиции. Затем артиллерия противника, передвинувшись, засыпала снарядами нашу следующую позицию. Под ураганным огнем противника наша пехота постоянно переходила в контратаки, но без поддержки артиллерии неся большие потери, отходила все дальше и дальше. Так началось «Великое отступление» нашей армии из Галиции.
Одновременно немцы начали наступление и на Северном фронте, грозя захватить в «клещи» русские армии, находившиеся в «Польском мешке». Выход из создавшегося положения был один: отвести армии вглубь страны, чтобы спасти их от разгрома. Верховному командованию трудно было на это решиться, но другого выхода не было. В начале августа начался отход Северо-Западного фронта, который с большим успехом провел ген. Алексеев, главнокомандующий этим фронтом.
За летнюю кампанию 1915 г. русская армия очистила Галицию, Польшу, Литву, Курляндию и часть Волыни. Наши потери были огромны: убитыми и раненными мы потеряли 1 миллион 410 тысяч человек и пленными 976 тысяч. К осени отступление закончилось, и фронт стабилизировался на линии Рига – Двинск – Каменец-Подольск. Наши войска окопались.
Великое отступление произвело удручающее впечатление, как в среде его участников на фронте, так и в тылу.
Тяжелым положением на фронте не преминули воспользоваться революционеры-пораженцы. Ставка начала получать сведения, что в деревнях, под влиянием революционной пропаганды, стали, провожая новобранцев в армию, советовать им «не драться до конца, а сдаваться», чтобы остаться в живых.
Во всех неудачах обвиняли, конечно, правительство, в частности военного министра Сухомлинова, а правительство обвиняло Ставку.
Поползли слухи об измене. В день годовщины начала войны открылась сессия Государственной Думы. Депутаты в своих речах резко критиковали деятельность правительства и требовали создания «Правительства общественного доверия». Одновременно был поднят вопрос об «изменниках на верхах… Господ Мясоедовых и их покровителей» (тут намекали на Сухомлинова, который был когда-то в дружеских отношениях с жандармским полковником Мясоедовым, обвиненным в шпионаже в пользу Германии и расстрелянным 18 марта 1915 г. Впоследствии его невиновность была полностью установлена.)
В то время, когда общественное недовольство достигло особого напряжения, правительство само потеряло веру в свою способность руководить государством. Так, на заседании Совета министров 17 августа министр иностранных дел Сазонов заявил, что «правительство висит в воздухе, не имея опоры ни снизу, ни сверху». Премьер-министр Горемыкин признал, что в «Совете министров кислятина», а министр внутренних дел кн. Щербатов, как бы подводя итог, констатировал: «Все мы вместе непригодны для управления Россией при слагающейся обстановке… Нужна либо диктатура, либо примирительная политика… Наша обязанность сказать Государю, что для спасения государства от великих бедствий надо вступить на путь направо или налево…».
Уступая общественному мнению, Государь заменил нескольких непопулярных министров лицами, пользующимися общественным доверием. Уволен был и Сухомлинов, и была образована «Особая Верховная Комиссия для всестороннего расследования обстоятельств, послуживших причиной несвоевременного и недостаточного пополнения запасов военного снабжения армии». В процессе работы эта комиссия ходатайствовала о возбуждении уголовного преследования Сухомлинова за противозаконное бездействие с превышением власти, служебные подлоги, лихоимство и государственную измену. 20 апреля 1916 г. он был арестован.
Сухомлинов сделал много для реорганизации и перевооружения Русской армии после Японской войны, много, но недостаточно; он не позаботился о том, чтобы своевременно разместить военные заказы за границей и не принял мер к тому, чтобы в случае войны нашу промышленность можно было перестроить на военную. Он начал принимать необходимые меры, когда было поздно – катастрофа уже нависла над нашей армией. В его оправдание нужно сказать, что не только он, но почти все военные специалисты того времени считали, что война продлится 6-10 недель. Тех, кто думал, что она затянется на 5-6 месяцев, считали пессимистами. У России хватило вооружения и огнеприпасов почти на 9 месяцев.
Франция и Англия тоже ощущали недостаток в вооружении и боеприпасах, но благодаря развитой технике им удалось довольно быстро мобилизовать свою промышленность для военных нужд. Россия технически была более отсталой, поэтому процесс мобилизации промышленности у нас оказался более продолжительным.
С самого начала войны наше военное министерство обратилось за помощью к нашим союзникам, но они, ссылаясь на собственную недохватку, до 1915 г. уклонялись от выполнения русских военных заказов. В США, где общественное мнение было против России и в пользу Германии (изгнанный из Франции за прогерманскую пропаганду Троцкий нашел себе приют в США, где продолжал в печати громить Россию и ее союзников, т.е. поддерживать Германию), заводы были заняты выполнением германских и других заказов. Япония за 700 тысяч винтовок требовала северную часть Сахалина. Англия требовала, чтобы заказы оплачивались на 2/3 золотом. Франция, начиная с 1915 г., начала выполнять наши заказы, но делала это неаккуратно. Кроме того, она требовала от России присылки на ее фронт русских войск (До 40 тысяч ежемесячно.).
Ко всему вышесказанному нужно прибавить, что Россия была блокирована.
В мирное время 97% ввоза-вывоза с запада производилось по железным дорогам, Балтийскому и Черному морям, и лишь 3% приходилось на Архангельск и Владивосток. С началом войны главные пути закрылись. Швеция, симпатизировавшая Германии, военных грузов в Россию не пропускала. Путь через Владивосток был очень длинным, да и владивостокский порт замерзает на несколько месяцев. Дорога через Архангельск короче, но и этот порт находится 8 месяцев подо льдом. К тому же он был недостаточно оборудован – там могли разгружать 2-3 парохода в неделю, и связан с остальной Россией узкоколейной железной дорогой, пропускавшей 2-3 пары поездов в сутки.
В 1915 г. начали строить железную дорогу на Мурманск, принимать меры к увеличению пропускной способности архангельской железной дороги и усовершенствованию портовых сооружений Мурманска и Архангельска. Но этого оказалось недостаточно, – морской путь к этим портам оказался под ударом германских подводных лодок. Так как почти все наши морские вооруженные силы были заперты в Балтийском и Черном морях, а в северных водах у нас их вообще не было, то пришлось для охраны этих путей обращаться за помощью к Англии, покупать суда в нейтральных государствах и послать в северные воды несколько кораблей из состава Тихоокеанской эскадры. В то же время была начата постройка нового военного завода в Царицыне.
Все эти меры оказались недостаточными, и было приступлено к мобилизации промышленности и созданию Военно-промышленных комитетов, в которые входили научно-технические силы, представители торгово-промышленных предприятий, земства и Союза городов. При центральном комитете возникла и рабочая группа, под председательством хотя и социал-демократа, но горячего патриота, рабочего Гвоздева. Она оказала неоценимые услуги комитету в качестве посредника между предпринимателями и рабочими.
Комитетам правительство отпускало большие средства, но без контроля. Со временем как в правительственных, так и общественных кругах пошли слухи, что получаемые средства расходуются комитетами не только на создание вооружения, но и на революционную пропаганду.
В 1914-1917 годах общественность действительно помогала армии. Однако эту помощь нельзя преувеличивать. Непосредственно связанный с этим делом ген. Маниковский свидетельствует, что до 23 октября 1915 г. Военно-промышленные комитеты не доставили в армию ни одного снаряда. К этому нужно добавить, что, кроме помощи армии, у общественности было стремление показать народу преимущество общественной работы над «бюрократической».
Ген. Алексеев, относясь критически к тому, что происходило в правительственных кругах, не видел спасения и в общественных организациях. Он считал, что Общеземский и Общегородской союзы не только сотрудничают с командованием армии, но преследуют весьма вредные для государства цели.
В эту эпоху все общественные комитеты и союзы жили и работали исключительно на государственные средства. Но никто не хотел этого знать. Комфорт земских санитарных поездов, отрядов и госпиталей сопоставлялся с бедностью казенной военной санитарии, которой приходилось обслуживать все, без выбора. В преимуществах общественных учреждений видели и преимущество самой общественности над правительством. Все старания власти и ревностно относившейся к этому вопросу императрицы – объяснить опубликованием точных цифр, что все это делается на средства казны, – не встречали ни на фронте, ни в тылу никакого доверия.
Для координации общественных усилий в помощь армии по предложению и настоянию председателя Гос. Думы Родзянко было создано «Особое Совещание для объединения мероприятий по обороне государства», в состав которого входили: военный министр, в качестве председателя, председатель Гос. Думы, председатель Гос. совета, представители обеих палат, различных министерств, промышленности, Земского и Городского союзов (Земгор) и Военно-промышленного комитета. Совещание подчинялось непосредственно Государю. Деятельность «Совещания» была настолько успешной, что за один год оно преодолело все былые недочеты и в достаточной, хотя и не полной, мере обеспечило армию всем необходимым.
2.6. ВСТУПЛЕНИЕ В ВОЙНУ ИТАЛИИ
Вел. кн. Николай Николаевич придавал первенствующее значение выступлению Италии на стороне Держав Согласия. И в Ставке, и в министерстве иностранных дел были уверены, что с ее присоединением к союзникам Империя Габсбургов окончательно развалится. Никто не мог себе представить, что разгромленная русскими войсками, но еще не добитая, австрийская армия может нанести поражение итальянцам.
В переговорах с союзниками Италия предъявляла очень большие требования, затрагивавшие интересы Сербии и Черногории. После упорных попыток отстоять интересы западных славян министр иностранных дел Сазонов получил от Государя директиву, которой ему разрешалось в крайнем случае согласиться со всеми требованиями Италии. Эта уступчивость была результатом настойчивого давления на Россию союзников. Президент Франции Пуанкарэ просил Государя во имя интересов союзников согласиться на подписание этого договора . Государь ответил Пуанкарэ, что, хотя условия соглашения во многом его не удовлетворяют, однако он не считает возможным отказать союзникам. В ответ на это Пуанкарэ, выражая свою благодарность, заверил, что при заключении мира он окажет горячее содействие в защите интересов славянских народов.
Уступки, сделанные в пользу Италии, глубоко встревожили сербов. Сербский престолонаследник Александр обратился к великому князю Николаю Николаевичу с письмом, в котором горько жаловался, что Италия займет по отношению к Сербии место Австрии, от которой, сербы надеются, эта война их освободит. К этому он добавлял, что сделанные уступки произведут удручающее впечатление на сербскую армию, что может неблагоприятно отразиться на ее подготовке к наступлению.
На это обращение великий князь ответил, что, хотя вопросы международной политики находятся вне его ведения, он сделает все, что в его возможностях.
Соглашение с Италией было подписано 26 апреля 1915 г. Однако фактическое ее выступление, по заявлению итальянского правительства, могло начаться лишь через месяц. Это условие совсем не устраивало наше командование. Оно рассчитывало, что своевременное появление на юго-западной границе Австро-Венгрии до 40 итальянских дивизий облегчит положение нашей армии. Но этого не произошло.
Во время переговоров с Италией над Россией и ее союзниками нависла было опасность появления нового врага. Шведский посол в Риме намекнул, что присоединение Италии к Державам Согласия может побудить Швецию примкнуть к Германии. Все же реализовать свою угрозу Швеция не решилась.
Военная конвенция с Италией была подписана 21 мая, а в войну она вступила 24-го. Однако надежды на ее помощь оказались иллюзорными. Несмотря на огромное превосходство в силах , итальянцы успели только продвинуться до реки Изонцо. Они оказались неспособными не только сокрушить австрийскую армию, но даже оттянуть с русского фронта сколько-нибудь значительные силы австро-германцев.
2.7. ПОПЫТКА ДЕРЖАВ СОГЛАСИЯ ПРИВЛЕЧЬ НА СВОЮ СТОРОНУ БОЛГАРИЮ
После разгрома Энвера паши Германия решила оказать помощь своей союзнице – Турции. Чтобы обеспечить пути сообщения с Константинополем, ей было необходимо привлечь Болгарию к союзу с Центральными Державами.
В том же направлении действовала и дипломатия Держав Согласия. Она пыталась создать на Балканах блок «христианских народов», с тем, чтобы Сербия, Черногория и Румыния выступили против Австро-Венгрии, а Болгария и Греция – против Турции.
Препятствием к осуществлению этого проекта являлись прогерманские симпатии болгарского царя Фердинанда и греческого короля Константина, а также непримиримая вражда между сербами и болгарами из-за обладания Македонией.
Тем не менее, в конце мая 1915 г. болгарский посланник в Париже Станчев в беседе с русским послом Извольским заявил, что он получил разрешение ознакомить, правда неофициально, французского министра иностранных дел с условиями, на которых Болгария готова тотчас присоединиться к Державам Согласия. Условия эти следующие: Болгария должна получить Македонию (включая спорную полосу), Каваллу, Драму и Серее. Помимо этого, ей должна быть возвращена Добруджа и линия Энос – Мидия.
Получив это известие, министр иностранных дел Сазонов немедленно телеграфировал сербскому председателю совета министров Николе Пашичу, что по условиям общей обстановки необходимо привлечь Болгарию на сторону союзников. Для этого ей нужно обещать особые выгоды.
Ввиду жертв, принесенных ради Сербии, Державы Согласия ожидают от нее тоже жертвы, которая заключается в уступке Болгарии Македонии до линии Эгри-Паланка-Охрид (признававшейся в 1912 г. и допустимой с точки зрения сербских интересов). Сербия получит выход к Адриатическому морю и новые обширные территории.
30 мая посланники четырех союзных держав обратились к болгарскому правительству с предложением выступить против Турции, обещая почти все компенсации, о которых говорил в Париже Станчев.
15 июня последовал ответ, в котором говорилось, что болгарское правительство до выяснения ряда неясностей не может дать Державам Согласия окончательного ответа.
4 августа Пашич, принимая союзных посланников, сказал им, что требуемая от Сербии жертва превышает ее возможности, – уступка болгарам Македонии создала бы невозможную границу с Болгарией, стремящейся к Адриатике.
Болгарский царь Фердинанд и его премьер-министр Радославов, по-видимому, давно уже решили присоединиться к Центральным Державам, переговоры же затягивали в расчете получить как можно больше от Австрии и Германии.
4 сентября болгарское правительство, вопреки народным чувствам, всегда тяготевшим к России, заключило союз с Центральными Державами.
2.8. ДАРДАНЕЛЛЬСКАЯ ОПЕРАЦИЯ
Сразу же по вступлении Турции в войну, 3 ноября 1914 г. англо-французская эскадра произвела бомбардировку дарданелльских укреплений, которые на это отвечали очень слабо, потому что в то время были совсем незначительны.
Если бы союзники отнеслись к этому делу серьезнее, если бы морская демонстрация сочеталась с десантом, то, вероятно, дарданелльский пролив без особого затруднения оказался бы в их руках. Но этого не произошло, – союзники ограничились лишь демонстрацией.
В начале 1915 г. русское правительство подняло перед союзниками вопрос о благоприятном для нас, в случае победоносного окончания войны, решении вопроса о проливах. Одновременно с этим в Ставке обсуждался вопрос о захвате Босфора, о чем, конечно, через британского военного представителя при Ставке, стало известно британскому правительству.
В начале февраля наш посол во Франции Извольский сообщил, что по полученным им частным путем сведениям, в середине января британское правительство приняло решение совершить прорыв через Дарданеллы к Константинополю.
Английское морское командование считало, что такую операцию можно провести успешно только при участии в ней сухопутных сил, особенно после того, как оборону проливов взяли в свои руки немцы, которые в течение почти четырех месяцев возводят там укрепления.
Необходимый десантный отряд мог быть собран и подготовлен к проведению операции не раньше апреля. Однако британское правительство так торопилось, что решило действовать вопреки мнению морского командования.
В конце января адмиралу Гардену был послан приказ приступить к операции прорыва, не дожидаясь прибытия десантного отряда.
Накануне начала операции 18 февраля британское правительство оповестило русское о том, что назавтра англо-французские морские силы приступят к операции по овладению Дарданеллами, чтобы принудить Турцию к капитуляции, и одновременно с этим для оказания помощи русской Кавказской армии.
Русское правительство, будучи чрезвычайно озабочено сообщением Извольского, и опасаясь, что англичане, помимо указанных ими, преследуют еще и какие-то другие (скрытые от России) цели (захват Константинополя, с тем, чтобы на предстоящей мирной конференции поставить Россию в затруднительное положение), рекомендовало Верховному главнокомандующему незамедлительно предпринять операцию по захвату Босфора.
Недоверие к англичанам проистекало из того, что их действия были непонятны и «туманны». Дарданелльская операция была начата через полтора месяца после того, как наша Кавказская армия перестала нуждаться в какой-либо помощи. К тому времени армия Энвера паши была уничтожена, и не было причин опасаться нового турецкого вторжения.
Если эта операция преследовала такую серьезную цель, как выход из войны Турции, то ее нужно было подготавливать не наспех, не вопреки мнению морских специалистов и, конечно, не в тайне от своей союзницы России, а в содружестве с ней.
Великобритания всегда считала Средиземное море своим. Поэтому когда Россия стала добиваться выхода из Черного моря в Средиземное, то она наткнулась на энергичное сопротивление англичан (война 1853-56 г. и 1877-78 г.).
Однако настало время, когда для Великобритании победа над Германией стала важнее «ключей от Черного моря». Поэтому англичанам пришлось пойти на уступки, и русской дипломатии удалось добиться самого благоприятного разрешения вопроса о Константинополе и проливах. 12 марта между Россией и Великобританией был подписан соответствующий договор . Аналогичный договор был подписан и с Францией 24 марта.
Дарданелльская операция началась 19 февраля и, как следовало ожидать, встретила серьезные затруднения и затянулась. Когда 12 апреля началась высадка англо-французского десанта, она приобрела более серьезный характер.
Русское Верховное командование не верило в успех этого начинания, но так как для России вопрос проливов имел первенствующее значение, то оно не могло оставаться к нему равнодушным.
Чтобы не дать повода упрекнуть Россию в ее безучастии, русское командование приняло доступные ему меры. В Одессе было сосредоточено три отборных дивизии для десанта. Однако оказалось, что для высадки у нас нет специальных десантных средств и достаточного транспорта. Поэтому предназначенные для десанта войска были отправлены на юго-западный фронт, против которого немцы стали сосредотачивать свои силы.
В помощь англо-французскому десанту русское командование предложило послать из Владивостока специальный отряд. Так как для его перевозки ни у нас, ни у союзников не оказалось соответствующего тоннажа, помощь России ограничилась посылкой в состав союзной эскадры у Дарданелл крейсера «Аскольд» и демонстративными действиями Черноморского флота у Босфора.
Дарданелльская операция закончилась так же странно, как и началась. Командующий союзным флотом английский адмирал Де-Робек, испугавшись потерь, которые не превышали 20% судового состава, прекратил операцию как раз в тот момент, когда главные минные заграждения были уже пройдены, а на всех дарданелльских укреплениях оставалось всего 7 снарядов для тяжелой артиллерии, так что в Константинополе началась паника и эвакуация.
Англичанам эта операция обошлась в 100 тысяч человек. Старшие военачальники, проводившие эту операцию, были отданы под суд, который их оправдал.
2.9. СМЕНА ВЕРХОВНОГО КОМАНДОВАНИЯ
Великое отступление вызвало в России всеобщее недовольство. Недовольны были не только войска и общественность, но и правительство. Министры подвергали жестокой критике Верховное командование. С начала войны в прифронтовой полосе было введено военное управление. По мере отступления армии все новые и новые территории подпадали под управление военных властей, которые вмешивались в дела гражданского управления, не считаясь с Советом министров. Это двоевластие вызывало хаос. Правительство всю ответственность за неудачи возлагало на Ставку, а Ставка на правительство. Совет министров подвергал резкой критике мероприятия военного командования. Особое возмущение правительства вызывало массовое выселение евреев из прифронтовой полосы во внутренние губернии России. Сотни тысяч полуголодных, оборванных людей шли сплошной стеной, вытаптывая хлеба и луга и повсюду распространяя панику. Это насильственное переселение, конечно, расстраивало транспорт (беженцы захватили 115 тысяч товарных вагонов) и обостряло вопрос снабжения населения продовольствием.
Министр внутренних дел кн. Щербатов жаловался, что он не может обуздать прессу, которая беззастенчиво позволяет себе печатать всякую клевету. Не может потому, что в Петрограде (город был включен в район, подчиненный командующему Северным фронтом) существует военная цензура, которую политические дела не интересуют.
Горемыкин, умудренный опытом, предупреждал министров, чтобы они в разговорах с Государем были очень осторожны в вопросах, касающихся Ставки и великого князя, так как это может иметь нежелательные последствия. Он знал, что императрица нерасположена к великому князю. Своей критикой великого князя министры сами натолкнули царя на мысль принять на себя Верховное командование. 6 августа военный министр сообщил Совету министров, что Государь решил сместить вел. кн. Николая Николаевича. Это известие вызвало среди министров сильное волнение. 21 августа все министры, за исключением председателя Совета министров, военного и морского министров, послали Государю коллективную просьбу не смещать великого князя. Но Государь заявил, что, когда на фронте катастрофа, он считает священной обязанностью русского царя быть среди войск и с ними либо победить, либо погибнуть.
23 августа 1915 г. Государь стал Верховным главнокомандующим. Начальником штаба к себе он взял ген. Алексеева, который фактически стал руководить армией. Вел. кн. Николай Николаевич был назначен командующим Кавказским фронтом.
Смена Верховного командования в военном отношении имела положительные последствия. С осени 1915 года война приняла позиционный характер; войска закопались глубоко в землю. Была создана широкая полоса полевых укреплений, трудно поддающихся прорыву лобовой атакой. При таком характере войны, когда успех зависит от тщательного изучения военно-географических условий на фронте и целого ряда различных расчетов, нельзя было представить себе лучшего Верховного руководителя, чем ген. Алексеев, который среди наших генералов был самым выдающимся, который среди наших генералов был самым выдающимся, наиболее подготовленным к широким военным задачам и отличался огромной трудоспособностью. Когда закончилось отступление, спокойная рука ген. Алексеева привела все в порядок, и боеспособность русской армии была восстановлена.
В политическом отношении результаты этой смены были иными. С отъездом царя в армию страна осталась без верховного руководства. Генерала Алексеева знало лишь высшее и частично рядовое офицерство. Солдаты его почти не знали. В нем не было тех внешних черт, которые импонируют солдатской массе. Великий князь был в ее глазах поборником правды. Он был грозен, но грозен для всех и для всех справедлив. Вокруг его имени создавались легенды. Поэтому его удаление вызвало в солдатской среде глубокое сожаление. Поднялся даже ропот и поползли слухи, что великий князь устранен по проискам «немки» (так злые языки называли царицу) и ее окружения, в угоду нашим врагам, с целью заключения сепаратного мира с Германией.
После революции «Временным правительством» была назначена «Чрезвычайная следственная комиссия» для выяснения деятельности бывшего царя и его правительства, и были опубликованы «письма Александры Феодоровны к имп. Николаю Второму». Из этих материалов ясно видно, что императрица была русской патриоткой. Вот выдержки из ее писем: «…наряду с тем, что я переживаю вместе с тобой и дорогой нашей родиной и нашим народом, я болею душой за мою маленькую, старую родину… А затем как постыдна и унизительна мысль, что немцы ведут себя подобным образом… Злорадство немцев приводит меня в ярость… Я плакала, когда читала о жестокостях немцев над нашими ранеными и пленными. Я не могу забыть этих ужасов – как могут цивилизованные люди так озвереть!… Как отвратительно, что они стреляли опять разрывными пулями. Но Бог их накажет… Да, я более русская, нежели многие русские».
Подобные мысли можно найти почти в каждом письме, и нет никакого основания заподозрить императрицу в неискренности, – ведь она не знала, что ее письма станут достоянием гласности. Когда до нее доходили слухи, что ее называют «немкой», она чувствовала себя глубоко уязвленной.
В смещении великого князя Николая Николаевича, конечно, сыграло известную роль влияние императрицы и ее окружения. Однако та кампания против великого князя не имела ничего общего с германофильством, а лежала в плоскости политического соревнования. Императрица считала, что Ставка (великий князь) «заслоняет имя императора и не пускает его к войскам». Так же ревниво относилась она и к деятельности общественных организаций и требовала опубликования денежных средств, отпускаемых этим организациям, чтобы показать народу, что общественная работа это в сущности дело царя и его правительства.
Опасения императрицы поддерживались рядом лиц. Вел. кн. Павел Александрович говорил о том, что Николай Николаевич «вроде второго императора». Вел. кн. Николая Михайловича тревожила в «династическом отношении» популярность Николая Николаевича, а ген. Палицина – придание вел. кн. Николаю Николаевичу титула «Верховного». Это он считал рискованным.
Французский посол Палеолог в своих воспоминаниях пишет, что в то время ходили слухи о низложении императора и возведении на престол вел. кн. Николая Николаевича и о заточении Государыни в монастырь.
Не отрицая известного влияния императрицы, нужно признать, что было много и других причин, заставивших царя принять на себя Верховное командование. Пользующийся общественным доверием военный министр ген. Поливанов непосредственно перед решением Государя на заседании Совета министров заявил: «… отечество в опасности… В Ставке наблюдается растущая растерянность… В действиях и распоряжениях не видно никакой системы» и т.п. Когда же смена произошла, то это вызвало не только резкую критику и недовольство среди войск, в думских кругах и среди общественности, но и опасения в Совете министров.
В общественных кругах стали распространять копии письма от имени вел. кн. Николая Николаевича, в котором о его отставке говорилось, как о победе прогерманской партии во главе с Распутиным. Московская Городская Дума послала великому князю приветствие с выражением непоколебимого к нему доверия.
Правительство опасалось, что с отъездом Государя в Ставку Государыня начнет вмешиваться в государственные дела. Эти опасения до некоторой степени оправдались. Императрица Александра Феодоровна, обладавшая сильным характером, всегда оказывала известное влияние на императора. Теперь, когда в столице она осталась одна, ее вмешательство во внутренние политические дела и непосредственный контакт с членами правительства значительно усилились.
2.10. ВНУТРЕННЕЕ ПОЛОЖЕНИЕ В 1915 ГОДУ
В конце августа 1915 г. в Думе начал создаваться так называемый «Прогрессивный блок», в который вошли «кадеты», «октябристы» и умеренно-правые». Возглавил этот блок к.д. Милюков.
Фактически Прогрессивный блок был довольно случайным тактическим объединением различных партийных программ и требований, построенных на отрицательном отношении к политике царя и на утверждении, что, при существующем режиме, невозможно одержать победу над немцами и предотвратить революцию.
Блок выставил следующие требования: создание «министерства общественного доверия», провозглашение широкой амнистии, уравнение в правах евреев и проведение ряда других реформ.
Оппозиционные настроения захватили и часть членов Государственного Совета, поддавшихся упадочным настроениям столичного общества, и своими необдуманными действиями в большой мере способствовавших подрыву авторитета власти.
Под влиянием неудачного хода войны, резких оппозиционных выступлений в Думе и пропаганды социалистов-интернационалистов (главным образом большевиков) в среде рабочих начинают создаваться не только антиправительственные, но и антивоенные настроения. Их постепенно захватывают идеи «Циммервальда».
На конгрессах II Интернационала (в 1907 г. в Штутгарте и в 1912 г. в Базеле) были составлены резолюции, согласно которым социалисты и пролетарии всех стран должны всеми силами противодействовать войне, голосовать против военных кредитов, создавать массовые забастовки и т.п., вплоть до прямых революционных действий.
Однако когда началась война, рабочие и лидеры с.д. партии Германии почувствовали себя прежде всего немцами и оказали полную поддержку своему правительству в деле обороны страны. Вслед за немецкими, социалисты и рабочие других воюющих стран пошли по тому же пути, – естественное патриотическое чувство оказалось сильнее идей социализма. Большинство европейских социалистов заявило, что пролетариат имеет право оборонять свое отечество от внешнего врага. Однако с таким «анти-социалистическим» взглядом не могли примириться все социалисты. Пораженцы типа большевиков с самого начала войны если не прямо, то косвенно работали на пользу Германии. Непосредственно связанные с большевиками финские «активисты», по признанию известного большевистского деятеля Шляпникова, добровольно занимались шпионажем в пользу Германии. По утверждению известного историка С. Мельгунова, многие из эстонских и сионистских работников из социал-демократической среды также «держали курс на немецкий генеральный штаб». Это было тем более естественно, что автономистский еврейский «Vorwarts» занимал во время войны ярко германофильскую позицию.
С целью выработки общей для всех социалистов линии поведения 9 сентября 1915 г. в Циммервальде (Швейцария) была созвана интернациональная конференция социалистов «необоронцев». Эта конференция издала «Манифест», в котором призывала пролетариев всех стран начать немедленно борьбу за прекращение войны, за «мир без аннексий и контрибуций», без победителей и побежденных.
Ленин (Ульянов) и Зиновьев (Апфельбаум) не удовольствовались содержанием «Манифеста» и издали к нему дополнение, в котором требовали превращения международной войны в гражданскую.
Идеи «Циммервальда» захватили не только рабочих, но проникли в армию. Их распространению содействовало разочарование в союзниках, которые в тяжелое для русской армии время, не оказали ей помощи. В солдатской среде начинает распространяться мысль, что союзники навязали нам войну и решили вести ее «до последней капли крови русского солдата». Прежняя жертвенная готовность по отношению к союзникам сменяется в русской армии чувством горькой обиды и нежеланием проливать кровь за чужие интересы.
26 августа 1915 г. правительство приступило к обсуждению программы «прогрессивного блока». Через день после этого, на частном совещании с представителями блока выяснилось, что у правительства с блоком непримиримых разногласий нет, и что соглашение может быть достигнуто. Большинство министров было склонно к сговору. Но председатель Совета министров Горемыкин этому воспротивился. Он считал, что сначала нужно довести войну до конца, прогнать немцев, а потом уже заниматься реформами.
Разногласия в среде министров привели к тому, что министры обратились к Государю с просьбой о смене кабинета. Горемыкин уехал в Ставку и 1 сентября вернулся с высочайшим повелением распустить Думу на осенние вакации. После этого отношения в Совете министров еще больше обострились. Обновленный в июне в целях создания твердой власти кабинет министров оказался нетрудоспособным.
В думских кругах роспуск Думы сочли прямым ответом на начавшиеся переговоры с правительством. Члены Думы подчинились верховному повелению, но в частных заседаниях стали обсуждать вопрос о смещении Горемыкина. Некоторые из представителей блока шли дальше, – они поднимали вопрос о «дворцовом перевороте» и даже революции.
Авторитет монарха подрывало и присутствие при дворе Григория Распутина – полуграмотного мужика авантюриста, который открыто хвастался своим влиянием на царскую чету. Императрица действительно находилась под его влиянием потому, что он был единственным, кто умел останавливать кровоизлияния у больного гемофилией наследника (ни один из наилучших врачей-специалистов как России, так и Европы сделать этого не мог). Что касается императора, то он далеко не всегда послушно следовал указаниям «божьего человека». Так, например, 6 сентября 1916 г. он писал: «Мнения нашего друга о людях были иногда очень странными… поэтому нужно быть осторожным, особенно при назначении на высокие должности». Еще решительнее он писал по поводу отставки Протопопова: «Только прошу тебя, не вмешивай нашего друга. Ответственность несу я и потому желаю быть свободным в своем выборе».
В январе 1916 г., на посту премьер-министра Горемыкин был заменен Штюрмером. С его назначением связано одно необычайное событие – неожиданное посещение императором заседания Государственной Думы. Государь был встречен торжественно; уезжая, он благодарил за прием и сказал: «Этот день я никогда не забуду». Многие верили, что теперь наступит примирение между царем и народным представительством.
Назначение Штюрмера произвело на многих неприятное впечатление. Некоторые даже считали, что он назначен наперекор общественному мнению. Но в думских кругах это назначение считали победой прогрессивного блока, и только позже его имя стали связывать с желанием заключения сепаратного мира.
2.11. БАЛТИЙСКИЙ ФЛОТ
Если русская армия по вине военного министра, была недостаточно подготовлена к войне, то военно-морской флот для поставленных перед ним задач был подготовлен блестяще, как в смысле материальной базы – запасов снарядов, мин, угля, нефти и прочего, так и в смысле боевой подготовки личного состава. Этим Россия обязана тому молодому поколению морских офицеров, которые после тяжелых испытаний Японской войны посвятили свою жизнь делу возрождения родного флота.
Не меньшая заслуга принадлежит и тем начальникам, которые в этот период стояли во главе флота и морского министерства. Морской министр адм. И.К. Григорович был мудрым, энергичным и благородным человеком, прекрасным администратором и организатором. На руководящие посты он выдвигал способных и достойных людей. Сосредоточив в своих руках всю хозяйственную и техническую часть, он довел материальную подготовку флота до совершенства.
На пост начальника Морского Генерального штаба был назначен адм. А.И. Русин, который закончил разработку плана и стратегии войны.
Подготовка личного состава в Балтийском флоте была в руках командующего флотом, героя Японской войны, адм. Н.О. Эссена, который вложил в это дело свою душу.
Несмотря на то, что к началу войны наши современные суда находились еще в постройке, личный состав на устарелых судах сумел не только справиться с поставленными задачами, но даже расширил их.
Согласно плану, Балтийский флот должен был препятствовать возможным наступательным действиям противника против Петербурга со стороны моря и не допускать его проникновения в Финский залив.
Благодаря изобилию боевых средств командование Балтийским флотом решило расширить круг своей деятельности. Оно провело большие работы по обороне Рижского залива, что сыграло важную роль в 1915 г., когда после Великого отступления наш правый фланг оперся на этот запив.
Помимо оборонительной деятельности суда Балтийского флота предприняли ряд наступательных операций – установку минных заграждений в водах противника, невзирая на огромное превосходство его сил.
Весной 1915 г., в состав Балтийского флота стали поступать новые броненосцы (к концу войны их было 4), быстроходные эскадренные миноносцы, несколько подводных лодок и много разных вспомогательных судов. Командующий флотом хотел сразу использовать новые броненосцы для наступательных операций, но Верховное командование не дало на это согласия.
За зиму было возведено много укреплений на берегах и островах обоих заливов. Поздней осенью 1916 г. 11 германских быстроходных миноносцев попытались прорваться в Финский залив, но кончилось это для них катастрофой, – 7 из них подорвались на наших минных заграждениях.
В течение 1916 г. наши суда продолжали в водах противника смелые наступательные операции, имевшие целью затруднить морское сообщение немцев с их войсками на побережьи Балтийского моря и со Швецией, откуда Германия получала важное для нее снабжение.
Такие операции были возможны потому, что у нас были секретные сигнальные книги и кодексы германского военного флота. Они были найдены в самом начале войны на дне моря, возле выскочившего, в ночном тумане на островок немецкого крейсера «Магдебург». Благодаря этому мы и наши союзники в течение 1915-1916 гг. свободно расшифровывали все немецкие секретные радиопередачи.

2.12. ЧЕРНОМОРСКИЙ ФЛОТ
Планом войны Черноморскому флоту была поставлена задача обороны нашего побережья и обеспечения морских сообщений на Черном море.
С началом войны разведка Черноморского флота донесла, что Турция готовится к войне против России и что вступит в войну она тогда, когда будут закончены работы по укреплению Босфора и Дарданелл. В настоящее же время оборона Босфора находится в совершенно неудовлетворительном состоянии. Поэтому штаб Черноморского флота полагал, что наш флот способен прорваться через Босфор к Константинополю, при непременном условии, что эта операция будет произведена внезапно.
С прибытием в турецкие воды быстроходных германских крейсеров «Гебена» и «Бреслау» выполнение возложенных на Черноморский флот задач стало затруднительным. Поэтому командование Черноморским флотом решило немедленно прорваться через Босфор и уничтожить германские крейсера, воспользовавшись тем, что после долгого крейсирования по Средиземному морю они временно частично потеряли свою боеспособность. Но Турция все еще оставалась нейтральной, и наши союзники были уверены, что им удастся удержать ее от вступления в войну на стороне Германии. Поэтому они категорически воспротивились проведению босфорской операции. Так в самом начале войны был упущен благоприятный момент для решения стратегического вопроса, от которого во многом зависел исход войны. Кроме того, русский флот, прорвавшись к Константинополю, оттуда не ушел бы, пока не был бы решен вопрос о проливах в пользу России.
Вступление в строй в конце 1915 г., двух мощных броненосцев и новейшего типа эскадренных миноносцев дало Черноморскому флоту возможность значительно усилить наступательные операции, но не избавило нас от набегов «Гебена» и «Бреслау», которые особые неприятности причиняли правому флангу нашей кавказской армии, опиравшейся на побережье Черного моря. Кроме того, эти крейсера затрудняли снабжение наших войск морским путем.
Наш флот неоднократно пытался поймать «пиратов», но, обладая почти двойным превосходством в скорости, они, совершив нападение, безнаказанно уходили от преследования.
Так продолжалось до середины июля 1916 г., когда в командование Черноморским флотом вступил самый молодой из русских адмиралов, талантливый, энергичный и решительный адм. А.В. Колчак . Он сразу сформировал особый отряд миноносцев и отправил его под командой смелого и опытного капитана 1 ранга Смирнова минировать выход из Босфора, что до тех пор считалось невыполнимым.
Миноносцы выполнили возложенную на них задачу. Вскоре оба германских крейсера подорвались на наших минах, получив тяжелые повреждения. С тех пор и до июня 1917 г. (когда адм. Колчак оставил свой пост) ни одно неприятельское судно не появлялось в Черном море.
В начале октября 1916 г., в Черноморском флоте произошло большое несчастье – от самовозгорания пороха на новом броненосце «Императрица Мария» взорвались носовые пороховые погреба. Вспыхнувший пожар угрожал взрывом всех остальных погребов.
Невзирая на страшную опасность, адм. Колчак отправился на броненосец и лично руководил тушением пожара. Однако спасти броненосец не удалось и он затонул.
К осени 1916 г. судам Черноморского флота удалось осуществить важную задачу – они разрушили единственные турецкие угольные копи и портовые сооружения Зонгулдака и уничтожили все паровые и более или менее значительные парусные суда турецкого торгового флота. Это вызвало прекращение снабжения углем Константинополя и турецкой армии боеприпасами по морю. Впредь туркам пришлось доставлять уголь по железной дороге из Германии, а снабжение анатолийской армии боеприпасами производить на расстоянии тысячи километров сухим путем, без железных дорог.
Тотчас по вступлении адм. Колчака в командование Черноморским флотом началась, под его руководством, подготовка к Босфорской операции, которая должна была быть предпринята до наступления осенней погоды, при которой в Черном море проводить десантную операцию невозможно.
К назначенному сроку все было готово. Ожидали только назначения десантных войск и приказа начать операцию. Но против Босфорской операции выступили Генеральный штаб и штаб Верховного Главнокомандующего. Они считали, что «ключи от проливов находятся в Берлине», т.е., что вопрос о проливах будет решен победой над Германией. Поэтому ген. Алексеев находил Босфорскую операцию не только излишней, но и вредной, т.к. она отвлекала войска от главного театра войны и тем оттягивала нанесение решающего удара врагу.
Государь был горячим сторонником Босфорской операции, и потому ген. Алексеев не отвергал ее, но ставил для ее выполнения невыполнимые требования. Он считал, что для успешного проведения этой операции необходима десантная армия в 3 1/2 – 4 корпуса. Транспортная флотилия была не в состоянии перевезти столь многочисленную армию и обеспечить ее снабжение.
Тогда морской штаб обратился к Государю с просьбой разрешить ему сформировать в черноморских портах собственный десантный отряд. На это было получено Высочайшее разрешение.
Для формирования и обучения этого отряда требовалось не менее 3-4 месяцев, поэтому десантная операция была отложена до весны 1917 г. Вспыхнувшая революция, разрушила все планы и надежды русского командования.
2.13. КАМПАНИЯ 1916 ГОДА
В обстановке позиционной войны, создавшейся осенью 1915 г., переход в наступление был возможен лишь нанесением противнику лобового удара с тем, чтобы прорвать его фронт.
После тщательного изучения военно-географических условий на фронте ген. Алексеев пришел к заключению, что прорыв должен быть произведен на Юго-Западном фронте, потому что там против нас находятся австрийские войска, менее стойкие, чем немецкие.
Участок был выбран сравнительно легкий для прорыва и позволявший развить наступление в глубокий тыл противника, а рельеф местности давал возможность скрыть от врага подготовительные для прорыва работы и сосредоточить в тылу этого участка необходимые боевые средства.
Располагая данными о производительности нашей военной промышленности и о времени получения нами военных заказов из-за границы, а также о провозоспособности наших северных путей, и, наконец, принимая во внимание климатические условия, ген. Алексеев назначил для прорыва март 1917 г.
В связи с этим решением он считал, что до вышеуказанного срока не следует предпринимать крупных наступательных операций, дабы не расходовать, накопляемые для нанесения решительного удара боевые средства. Однако обязательства по отношению к союзникам и вступление в войну Румынии заставили изменить намеченный план. Кампания 1916 г. началась требованием союзников помощи от России.
1-го февраля во французской главной квартире в Шантильи состоялось общесоюзное военное совещание, постановившее начать общее наступление на Восточном фронте 2-го июня, а на Западном -18-го июня. Однако уже 8-го февраля немцы начали атаки у Вердена, и французы обратились к России с просьбой оказать им помощь немедленно.
Несмотря на весеннюю распутицу, русское Верховное командование для отвлечения германских сил с Западного фронта начало наступление на Северо-Западном и Западном фронтах. Прорыв вражеских позиций не удался. Был достигнут небольшой тактический успех, не отвечающий понесенным нами потерям. Операция была остановлена. Но помощь союзникам была оказана.
1-го апреля в Ставке состоялось совещание главнокомандующих фронтами, на котором был выработан план общего наступления и установлен срок его начала – 31 мая. Но на итальянском фронте произошла катастрофа, изменившая все расчеты нашего командования. От России вновь потребовалась экстренная помощь. Поэтому было решено начать наступление раньше установленного срока и только на Юго-Западном фронте, которым командовал ген. Брусилов.
22-го мая русские войска начали свои атаки, которые привели к величайшей Галицийской битве 1916 г., продолжавшейся около 4-ех месяцев. Так как мы не успели сосредоточить на этом фронте достаточного количества войск и боеприпасов, а противник стал заменять австрийские войска немецкими, эта битва не принесла нам решительной победы. Однако тактические ее результаты были громадными. Было взято в плен 8.924 офицера и 408 тысяч солдат, захвачено 581 орудие, 1.795 пулеметов. Отнята у противника территория, превышающая 25 тысяч кв. километров. Таких результатов не достигла ни одна наступательная операция наших союзников в течение 1915 – 1917 годов.
В общем стратегическом плане результаты Галицийской битвы были значительны:
1. итальянская армия была спасена;
2. положение французской армии значительно облегчено, – немцы перебросили на наш фронт 18 дивизий;
3. на Салоникском фронте тоже почувствовали облегчение, – с него на русский фронт было переброшено три с половиной германских и две лучших турецких дивизий;
4. этот успех подтолкнул Румынию выступить против Центральных держав.
2.14. НА ТУРЕЦКОМ ФРОНТЕ
Чтобы создать новую угрозу для России, немцы решили при помощи Турции вовлечь в войну Персию и Афганистан. Они надеялись образовать союз магометанских стран, который под руководством Берлина объявил бы России «священную войну».
В январе 1915 г. наместнику Кавказа гр. Воронцову-Дашкову было дано распоряжение послать в Сев. Персию особый отряд для противодействия вторгшимся туда туркам.
В Берлине был образован Центральный комитет по персидским делам. В самой Персии немцам усердно помогали шведские офицеры, находившиеся на службе в персидской жандармерии. Так возник новый «персидский» фронт. Положение там создавалось настолько серьезное (наше командование не могло выделить туда больших сил), что пришлось сформировать Особый Кавказский корпус, во главе которого был поставлен старый опытный кавказец ген. Баратов.
1 декабря этот корпус начал наступление. В короткий срок весь Керманшайский край был очищен от противника.
На Кавказском фронте русские войска в начале 1916 г. начали наступление против крепости Эрзерум. Операции пришлось вести при лютых морозах, доходивших до -25 градусов ц., сопровождавшихся сильными ветрами и вьюгами. Солдатам приходилось карабкаться по горным кручам на высоте 3-х и более тысяч метров.
После 5-дневного штурма 15 февраля крепость была взята. Это повсюду произвело сильное впечатление. Турки начали отовсюду подтягивать подкрепления на эрзерумский фронт, что облегчило положение союзников на Салоникском фронте и в Египте.
Весной 1916 г. ген. Баратов получил приказ двинуться на Багдад, чтобы оказать помощь осажденным там английским войскам.
Когда наши войска были уже в пяти переходах от Багдада, стало известно, что английский отряд, не дождавшись нашей помощи, сдался. Русскому отряду не осталось ничего другого, как возвратиться на свою базу.
В течение лета наступление русских войск продолжалось. 14 апреля они, при поддержке Черноморского флота, взяли Трапезунд, а в июне Байбурт и Эрзинджан.
К весне 1917 г. Кавказская армия оказалась в тяжелом положении, – голодный край, бездорожье до крайности затрудняли снабжение войск всем необходимым.
Кавказский фронт не мог развить наступательные операции, и его войскам была предписана только активная оборона занятой линии.
К концу 1916 г. русская армия обладала достаточными боевыми средствами, чтобы с весны начать решительные операции на всем фронте. В ней, может быть, не было уже былого энтузиазма – большинство солдат и многие офицеры были уже утомлены войной и мечтали о ее окончании, но она сохраняла свою мощь, приковывала к себе огромные вражеские силы, и у командного состава не было сомнения в том, что любой боевой приказ будет беспрекословно исполнен.
2.15. ВСТУПЛЕНИЕ В ВОЙНУ РУМЫНИИ
В 1900 году Румыния подписала военную конвенцию с Австро-Венгрией. В 1902 г. было подписано русско-болгарское соглашение. С тех пор политическая обстановка в Европе значительно изменилась, и эти договоры потеряли свое значение.
Румыны увидели, что на пути объединения румынского народа стоит Австро-Венгрия. Поэтому они начали искать сближения с Россией.
В военном отношении Румыния не представляла собою значительной силы; ее армия была плохо обучена и технически находилась на очень низком уровне. Поэтому для России выгоднее всего был бы ее «благожелательный нейтралитет». Но правительство Братиано всячески лавировало между Центральными Державами и Державами Согласия, выжидая наиболее выгодных для себя предложений и ведя переговоры с обеими сторонами.
Из боязни, что Румыния станет на сторону Центральных Держав, Пуанкарэ предложил ей Трансильванию. На это Братиано ответил, что он видит в этом доказательство дружеского расположения к Румынии, но не может сейчас связывать себя соответствующим соглашением, хотя и не желал бы от него отказаться, в ожидании обстановки, при которой Румыния найдет возможным изменить занятое ею положение абсолютно нейтральной страны.
Однако нейтралитет Румыния понимала довольно своеобразно, – через ее территорию шел поток военной контрабанды в Турцию.
Союзники рассчитывали, что выступление Румынии на их стороне увлечет в их сторону и Италию, и Болгарию.
В ответ на заигрывание с нею Румыния совершенно ясно намекнула на желание получить часть Бессарабии, которая была уступлена России в 1878 г., совершенно как бы забыв о том, что она тогда в виде компенсации получила устье Дуная.
Наконец 1 октября 1914 г. между русским и румынским правительствами состоялось соглашение о «благожелательном нейтралитете». Россия гарантировала Румынии неприкосновенность ее границ и присоединение к ней австро-венгерских владений, населенных румынами
Основываясь на уступках, сделанных России в вопросе о проливах, союзники настаивали, чтобы Россия проявила большую уступчивость в переговорах с Румынией и Италией.
3 мая 1915 г. Сазонов начал переговоры с Румынией относительно ее выступления на стороне Держав Согласия. Румыния затягивала эти переговоры, выставляя совершенно неприемлемые требования в отношении будущих границ с Россией и Сербией (она хотела получить часть Буковины, Угарскую Русь и часть Баната).
Ввиду того, что союзники продолжали упорно настаивать на привлечении Румынии, России пришлось пойти на уступки. Получив полное удовлетворение своих территориальных притязаний, Братиано заявил о своей готовности подписать военную конвенцию с обязательством выступить против Австро-Венгрии, но… ввиду военных неудач в Галиции и Русской Польше (наше отступление) он не решается определить срок выступления. В конце концов осенью 1916 г. состоялось выступление Румынии на стороне союзников.
Среди прочих обвинений, с трибуны Государственной Думы постоянно раздавались упреки правительству в том, что оно, по своей неспособности или халатности, не может или не хочет привлечь Румынию на сторону Держав Согласия. Когда же наконец Румыния выступила, то для России это явилось тяжелой обузой. Прежде всего мы должны были уступить ей значительную часть нашего заграничного ввоза, который и без того был катастрофически ограничен. Но самое главное то, что румынская армия обнаружила свою полную неподготовленность и абсолютное неумение воевать. Случилось то, что предвидел ген. Алексеев, упорно сопротивлявшийся втягиванию Румынии в войну, и на чем так упорно настаивали союзники и наша общественность.
В первых же боях румынская армия была разгромлена, и нашей армии пришлось спасать еще одного союзника. На Румынский фронт было отправлено 200 тысяч войск, и наш фронт растянулся еще на 700 километров.
2.16. РУССКИЕ ВОЙСКА НА ФРАНЦУЗСКОМ И МАКЕДОНСКОМ ФРОНТАХ
Мысль о посылке русских войск на Западный фронт пришла англичанам в самом начале войны, после того, как они потерпели поражение у Монси. Тогда британское правительство обратилось к русскому с просьбой прислать для укрепления их фронта 3-4 русских корпуса.
Ведя в это время напряженные бои, русское Верховное командование не могло выделить для Запада такого количества войск, да и архангельский порт не был приспособлен для их погрузки. Поэтому русское правительство отклонило просьбу англичан.
В начале февраля 1915 г. британский премьер-министр Ллойд Джордж предлагал отправить на помощь сербам объединенный русско-англо-французский корпус, в расчете, что это побудит Грецию, Румынию и Болгарию присоединиться к Державам Согласия. Однако расчеты Ллойд Джорджа оказались ошибочными. Балканские государства не были склонны добровольно поддерживать союзников. Греция отнеслась весьма несочувственно к высадке союзных войск в Салониках и отказалась немедленно присоединиться к Державам Согласия. Поэтому план Ллойд Джорджа не был приведен в исполнение.
Осенью 1915 г. военно-политическая обстановка потребовала высадки союзных войск в Македонии. Головные дивизии союзников высадились в октябре в Салониках и положили начало Салоникскому фронту.
* * *
Благодаря хорошо развитой промышленности, французам удалось к лету 1915 г. наладить в достаточном количестве производство вооружения и боеприпасов. Зато с пополнением личного состава армии дело у них обстояло катастрофически, – уже были призваны все военнообязанные сроков службы с 1913 по 1887 г. и допризывная молодежь 1914-1916 гг. Это заставило французское правительство обратить свои взоры на Восток; оно было уверено, что Россия обладает неисчерпаемыми человеческими ресурсами, которые можно поставить под ружье.
Осенью 1915 г. выехал в Россию известный французский политический деятель Поль Дюмер. Одной из главных целей его поездки была попытка получить согласие русского правительства на отправку во Францию невооруженных людей, как бы в обмен на вооружение, в котором в то время Россия так нуждалась. Он рассчитывал, что Россия согласится послать на французский фронт постепенно до 300 тысяч человек.
Ген. Алексеев не сочувствовал «обмену живых людей на бездушное оружие». Однако крайняя материальная зависимость от Франции, желание помочь союзникам и сохранить с ними хорошие отношения заставили его согласиться на отправку на французский фронт одной бригады пехоты.
Формирование этой бригады началось в январе 1916 г., а 20 апреля она через Владивосток прибыла во Францию.
Высадка русской бригады произвела во Франции огромное впечатление. Внешний вид, бодрое настроение и лихая выправка русских солдат привела французов в восторг.
* * *
Быстрая реорганизация сербской армии, перевезенной в январе 1916 г. из Албании на остров Корфу, дала возможность уже в апреле начать обратную ее переброску в район Салоник.
Считая, что присутствие русских войск должно оказать психологическое давление на болгарские войска, было решено сформировать вторую особую бригаду и отправить ее на Македонский фронт.
В это время в Россию прибыли два представителя французского правительства, Р.Вивиани и А. Тома, которым удалось склонить ген. Алексеева на формирование для французского фронта еще 5-ти бригад, по 10 тысяч человек каждая.
В конце июня 1916 г. I Особая бригада заняла на западном фронте боевой участок восточнее Реймса, на котором в середине октября ее сменила III Особая русская бригада, оборонявшая этот участок до середины марта 1917 г.
За это время обе бригады сумели завоевать себе прочную боевую репутацию. Особенно прославились они смелыми ночными разведками.
* * *
К концу 1916 г. на Западе, так же, как и в России, стала сказываться усталость от войны. Франция стояла на границе полного истощения людских пополнений. С каждым днем возрастали трудности в снабжении армии продовольствием и в особенности военно-промышленным сырьем. Все это вызывало необходимость напрячь все силы, чтобы как можно скорее закончить войну.
Положение Центральных Держав было не легче, – их силы были на исходе. Все возрасты от 17 до 45 лет были уже призваны в армию. Не только формирование новых дивизий, но и пополнение существующих было крайне затруднено, а снабжать армию и население всем необходимым им было еще труднее, чем союзникам.
Австро-Венгрия так и не смогла оправиться от нанесенного ей Россией удара. Правительство имп. Карла (Франц Иосиф умер в 1916 г.) искало возможности заключения сепаратного мира с Державами Согласия. В Турции наблюдалось полное разложение. В Болгарии начало проявляться недовольство навязанной ей войной.
15 ноября 1916 г. в Шантилии собралась межсоюзная конференция, на которой было решено ближайшей весной начать решительное наступление на всех фронтах. Однако изменение военно-политической обстановки заставило союзников изменить намеченный план.
1 февраля 1917 г. Германия объявила неограниченную подводную войну, на что США ответили объявлением ей войны. В конце февраля в России вспыхнула революция, нанесшая сокрушительный удар русской армии.
В связи с этими событиями у союзников возник вопрос: предпринимать ли наступление, пользуясь тем, что Россия все же продолжает удерживать перед собою 3/4 австрийских и 1/3 германских дивизий или ждать появления американских войск?
На межсоюзной конференции, происходившей 3 апреля, было постановлено начать наступление, как только климатические условия окажутся для этого благоприятными. В начале апреля союзниками было предпринято крупное наступление. После многодневного кровопролитного сражения, не давшего желаемых результатов, оно было прекращено. В этом сражении русские бригады принимали самое деятельное участие, понесли большие потери (5.183 человека) и заслужили особую благодарность французского командования.
Неудавшееся наступление с огромными потерями (118 тысяч человек) оказало деморализующее влияние на союзные войска и способствовало распространению пацифистской пропаганды. Волна антивоенных листовок, газет и брошюр затопила армию. Под ее влиянием в конце мая несколько французских воинских частей отказалось выступить на позицию. В некоторых из них делались даже попытки передать командование выборным командирам – офицерам и даже солдатам. Предполагалось двинуться на Париж, где, якобы, все готово для революционного взрыва. В начале июня один батальон, взбунтовавшись, двинулся на Париж, но был остановлен и разоружен.
Вполне понятно, что деморализация, охватившая французские войска, не могла не затронуть и русские бригады, особенно после того, как до них дошли сведения о совершившейся в России революции. Не отдавая себе ясного отчета о происшедших в России событиях, солдаты мечтали о скорейшем окончании войны и возвращении домой, чтобы принять участие в дележе помещичьей земли.
Несмотря на такие настроения, русские бригады продолжали добросовестно выполнять боевые задания. Лишь в конце апреля они были сняты с боевого участка и отправлены в тыл.
* * *
Вторая Особая Русская бригада высадилась в Салониках в начале августа 1916 г., в то время, когда происходила Галицийская битва и когда возобновились переговоры союзников с Румынией, в результате которых она выступила на их стороне. От этого шага Румынию удерживала боязнь, что с тыла на нее обрушится Болгария. Поэтому было необходимо приковать болгарское войско к какому-нибудь другому району. Наиболее удобным для этого считался Македонский фронт
По договору, заключенному союзниками с Румынией, македонская армия должна была начать наступление не позже трех дней по подписанию соглашения. Однако болгары опередили своих противников, – они атаковали их уже в день подписания соглашения и этим поставили сербскую армию в очень тяжелое положение. На выручку сербов была послана русская бригада.
Несмотря на труднодоступную и для русских солдат непривычную местность, действия бригады были настолько успешными, что были отмечены в приказе командующего французским Восточным фронтом. Сербский королевич Александр выразил особую признательность русским войскам, победоносно вступившим в столицу Южной Македонии Битоль, а их начальника ген. Дитерихса пожаловал высокой сербской боевой наградой.
В начале октября прибыла в Салоники и заняла боевой участок IV Особая Русская Бригада. К зиме в горной местности боевые действия стали невозможны, и наступило затишье.
2.17. СУДЬБА РУССКИХ ВОЙСК, СРАЖАВШИХСЯ ВО ФРАНЦИИ И В МАКЕДОНИИ, ПОСЛЕ ЗАКЛЮЧЕНИЯ БРЕСТ-ЛИТОВСКОГО МИРА
Праздное времяпрепровождение, пропаганда пацифистских агитаторов и французская пресса, забывшая о жертвах, принесенных Россией для общего дела, начавшая травлю русских и приклеивавшая к каждому из них ярлык «изменник», содействовали быстрому разложению значительного числа русских солдат, главным образом 1-ой бригады, сформированной из рабочих, не принимавших участия в боях на русском фронте. Они требовали немедленного возвращения их домой. 3-ья бригада, состоящая преимущественно из приуральских крестьян и татар, оказалась более стойкой. Ее солдаты тоже стремились вернуться на родину, но соглашались продолжать воевать и во Франции.
Чтобы избавиться от опасного балласта, французские власти потребовали от Временного правительства вернуть русские бригады в Россию. Но для этого не оказалось свободного тоннажа ни у русских, ни у союзников. На предложение Временного правительства – отправить русские бригады на Македонский фронт – французы ответили отказом.
Тем временем разногласия между солдатами 1-ой и 3-ьей бригады привели к возникновению взаимной вражды. Во избежание вооруженного столкновения верная Временному правительству часть обеих бригад была переведена в другой лагерь.
Когда Временное правительство потребовало немедленно восстановить порядок в лагере мятежников, была сделана попытка исполнить это распоряжение, но, вследствие нерешительности руководителей усмирения, она не удалась. Тогда лояльно настроенная часть солдат потребовала отправить их на фронт.
В начале сентября был получен приказ военного министра о немедленной ликвидации беспорядков и вслед за тем отправки отряда в Россию. Первая часть приказа была выполнена русским сводным полком, без участия французов. Вторая произвела на людей ошеломляющее впечатление. Она с новой силой воскресила тоску по родине и вызвала непреодолимое желание как можно скорее вернуться домой. О выступлении на фронт все сразу забыли. Однако вскоре начали раздаваться голоса об обязанностях отряда по отношению к союзникам, а также о позоре, которым будет покрыт отряд, как не исполнивший своего долга и изгоняемый как «шайка мародеров».
Так зародилась мысль о создании добровольческих частей, которые продолжали бы сражаться на французском фронте.
* * *
На Македонский фронт сведения о русской революции проникли в конце марта. Вызванные этим волнения в некоторых частях бригады и начавшаяся вражеская пропаганда, призывавшая к прекращению военных действий и к братанию с неприятелем, не помешали русским солдатам исполнять свой воинский долг.
Вторая бригада в продолжении 8-ми месяцев несла боевую службу и выдержала ряд серьезных боев, стоивших ей больших потерь (около 1.200 человек). Люди почти беспрерывно находились под огнем противника. Вследствие особо неблагоприятных условий местности укрыться от него не было возможности даже в резервах.
Наконец, по настоянию командира бригады ген. Дитерихса, бригада получила заслуженный отдых. 28 апреля обе русские бригады были оттянуты в тыл.
В связи с германофильством греческого короля Константина у союзников вызывала опасение проводимая им мобилизация греческой армии, которая могла выступить на стороне Центральных Держав.
Чтобы предупредить эту опасность, французы и англичане решили свергнуть Константина. Эту операцию было решено провести, по возможности, без объявления войны Греции.
В состав войск, предназначенных для похода против Афин, были включены части Второй русской бригады. Однако применять силу не пришлось, – король Константин, не оказав сопротивления, передал престол своему брату Александру. Политическая ориентация Греции резко изменилась. Главой правительства был назначен Венизелос, дружественно расположенный к Державам Согласия.
28-го июня русские бригады были посланы на позицию. Несмотря на усиленные старания противника поколебать их воинский дух, бригады продолжали исполнять свой долг. Лишь в середине декабря, когда стали проникать сведения, что большевистское правительство готово заключить мир, началось быстрое разложение – братание русских солдат с болгарскими. Поэтому русские бригады были сняты с позиции и отправлены в тыл. Так закончилась боевая деятельность Второй и Четвертой бригад Особого назначения, с августа 1916 г. принимавших самое деятельное участие почти во всех важнейших операциях союзников на Македонском фронте.
* * *
Узнав о желании части офицеров и солдат Первой и Третьей бригады продолжать сражаться на Французском фронте до победы над врагом, маршал Петэн счел возможным допустить пребывание русских добровольческих частей в составе французских войск лишь при полном подчинении их французскому уставу и безусловном отказе от каких бы-то ни было комитетов. Так как не все соглашались на эти условия, то было решено разделить всех воинов на три категории: 1. желающих сражаться, 2. добровольцев рабочих и 3. не желающих входить ни в 1-ую, ни во 2-ю группу (они подлежали отправке в Северную Африку).
В результате произведенного опроса были зачислены: в 1-ую категорию 808 человек, во 2-ую – 12.707 и в 3-ью – 16.233 человека.
Около 9.000 человек третьей категории были отправлены в Сев. Африку. Там они жили под надзором алжирских стрелков, в условиях, близких к условиям военнопленных.
* * *
Решение французских властей о расформировании русских воинских частей поставило русских офицеров в очень тяжелое положение, – огромное большинство из них оказалось не у дел. Пока в Македонии существовали еще русские воинские части, туда началась тяга офицеров из Франции. Но в январе 1918 г. въезд русским офицерам в Македонию был запрещен.
Вопрос о положении русских офицеров, находившихся во Франции, долго обсуждался, но так и не был разрешен. На массовые прошения русских офицеров о приеме их во французскую армию, все они, за исключением особых специалистов, получили отказ. Закрыта была возможность их поступления в американскую и даже сербскую армию. Лишь немногим (по жребию) удалось попасть в формирующиеся русские добровольческие легионы.
В течение февраля и марта 1918 г. из людей записавшихся в 1-ую категорию, добровольцев, прибывших из Салоник и Сев. Африки, были сформированы и отправлены на фронт 3 батальона. Первый из них был прикомандирован к Марокканской дивизии, второй и третий были приданы другим французским дивизиям.
Некоторые ограничения и бестактная речь одного французского генерала вызвали среди русских добровольцев волнения. В ответ на это маршал Петэн решил расформировать русский легион. Однако к этому времени Первый батальон завоевал себе настолько прочную боевую славу, что о его расформировании не могло быть и речи.
Когда после заключения Брест-Литовского мира немцы предприняли на Западе грандиозное наступление и прорвали занятый англичанами участок фронта, когда положение союзников стало критическим, то к месту прорыва была брошена Марокканская дивизия, в составе которой был русский отряд. Его лихая и самоотверженная контратака значительно улучшила положение союзников.
Так русский легион до конца войны принимал участие в боях на самых ответственных участках Западного фронта, проявляя стойкость и отвагу. В конце 1918 г. он был оттянут вглубь страны и расформирован.
2.18. ВНУТРЕННЕЕ ПОЛОЖЕНИЕ В РОССИИ В 1916 ГОДУ
В середине 1916 г. думские оппозиционные круги и большая часть русского общества приходят к заключению, что виновником всех неудач и неспособности правительства является никто иной, как сам носитель Верховной власти.
15 июля ген. Алексеев подает Государю записку, в которой предлагает провести милитаризацию заводов, работающих на оборону. Эту меру он считал надежным средством против забастовок, при условии устранения основной причины недовольства рабочих – обеспечить их дешевым пропитанием. Дальше он предлагает назначить «Верховного министра государственной обороны», в руках которого сосредоточилась бы «полнота чрезвычайной власти во всех внутренних областях Империи, составляющих в целом глубокий тыл, работающий на действующую армию». Такой министр должен был бы объединять, руководить и направлять деятельность министров, государственных и общественных учреждений, и подчиняться только Монарху.
Этот проект встретил оппозицию с разных сторон. Не сочувствовали ему Государыня, председатель Государственной Думы и ряд министров. На заседании Совета министров 28-го июля было решено объединить деятельность существующих комитетов, подчинив их председателю Совета министров.
К осени тяготы войны стали ощущаться всем населением России.
Железнодорожный транспорт, вследствие усиленных военных перевозок и изношенности подвижного состава, не мог справляться с выпавшими на его долю задачами. Запаздывало снабжение армии, задерживался подвоз необходимых товаров в большие города, в особенности в столицы. В сельском хозяйстве не хватало рабочих рук, и распашка сокращалась. Промышленность не покрывала все увеличивающихся потребностей. Вместо увеличения продукции, во многих областях промышленности обозначился спад, так как опытных рабочих, призванных в армию, заменили новички. Усиленный выпуск бумажных денег (значительно превысивший золотое покрытие) привел к инфляции. Дороговизна вызывала недовольство населения.
В армии тоже не все обстояло благополучно. В ее ряды в течение войны было призвано 15 1/2 миллионов человек. Но новобранцы, запасные и ополченцы не были похожи на старых кадровых солдат. За 2 с лишним года русская армия потеряла свыше полутора миллионов убитыми, около 4-х миллионов ранеными и 2-х миллионов пленными. Кадровые офицеры и унтер-офицеры в большинстве погибли. Их заменяли прапорщики запаса, проходившие военное обучение 4-6 месяцев. Не только по образованию, но и по воспитанию и по духу они не могли сравниться с кадровым офицерством.
В городах находилось множество призванных солдат, которых, за отсутствием опытных унтер-офицеров, некому было обучать. Эти солдаты сидели в казармах, ели казенный паек, скучали и с нетерпением ждали окончания войны. Под влиянием разных слухов, сплетен, безделья и революционной пропаганды разлагался их и так невысокий воинский дух. Особенно остро этот вопрос стоял в столице, где находился огромный (более ста тысяч) гарнизон, входивший в контакт с революционно настроенными рабочими, и где усиленно распространялись всевозможные сплетни относительно Распутина и Императрицы, об измене «на верхах» и о желании царя и правительства заключить сепаратный мир.
Чтобы облегчить снабжение Петрограда продовольствием, Совет министров еще 3-го июля решил его разгрузить – вывести из него раненых, беженцев и большую часть гарнизона. Но этот проект не был приведен в исполнение.
2.19. ВОПРОС КОНСТАНТИНОПОЛЯ И ПОЛЬШИ
В военно-дипломатическом отношении к концу 1916 г. положение России было неплохим. Армия в достаточной мере была снабжена всем необходимым и готовилась с началом весны перейти в наступление. Англия, Франция и Италия признали наши притязания на Константинополь и проливы. Одновременно был разрешен и «Польcкий вопрос».
В воззвании от 1-го августа 1914 г., выпущенном от имени Верховного Главнокомандующего, торжественно говорилось о «часе воскресения польского народа» и воссоединении, «под скипетром русского Царя», растерзанной полтора века назад Польши – Польши самоуправляющейся, свободной в своей вере и языке. Это воззвание было ответом на обращение австро-германского командования, призывавшее «королевство Польское» соединиться с наступающими войсками для того, чтобы освободиться «от столетнего кровавого владычества москалей».
Так как в «воззвании» было много неясного и не договоренного, то этот вопрос не раз обсуждался в Совете министров и в Думе, с представителями польской общественности и с союзниками (мин. ин. дел Сазонов в связи с его позицией в этом вопросе должен был покинуть свой пост).
Когда в конце 1916 г. германское правительство обратилось к державам Антанты с предложением начать мирные переговоры, имп. Николай II, приказом по армии от 12 декабря 1916 г., ответил, что время для достижения мира еще не наступило, так как «достижение Россией созданных войною задач, обладание Царьградом и проливами, равно как и создание свободной Польши из всех трех ее, ныне разрозненных, областей, еще не обеспечены». (С. Мельгунов. «На путях к дворцовому перевороту», стр. 68.)
На вопрос представителя монархических польских кругов: «Как следует понимать слова «свобода Польши?», Государь ответил, что Польше будет дарован собственный государственный строй со своими законодательными палатами и собственная армия.
3. РЕВОЛЮЦИЯ
3.1. КАНУН РЕВОЛЮЦИИ
К концу 1916 г. внутриполитическое положение России становится до крайности напряженным. Единение царя с народом, вызванное взрывом патриотизма в начале войны, продолжалось недолго. Уже в середине 1915 г. начинается расхождение. Все попытки создать атмосферу взаимного доверия остаются бесплодными. К концу 1916 г. в отношениях между властью и общественностью создается такая пропасть, что какое-либо примирение становится невозможным.
Царь упорно оберегает прерогативы самодержавной власти и не идет на уступки требованиям общественности – создания ответственного министерства. Дума не отступает от своих требований и занимается, главным образом, не обсуждением законопроектов, а резкой критикой правительства, и вмешивается в дела управления. В Думе орудуют группировки, которые решают вопросы не по существу дела, а ради торжества своих идей или партийных программ.
Глава правительства Штюрмер устраивает тайные совещания министров, на которых подвергается критике деятельность земских и городских союзов и военно-промышленных комитетов и обсуждается вопрос об их ликвидации. Сведения об этих совещаниях проникают в печать и еще больше обостряют отношения общественности с правительством.
В октябре Государь делает попытку примирения с Думой – он назначает на пост министра внутренних дел товарища председателя Гос.Думы – Протопопова, который по своему положению должен был пользоваться доверием не только своих избирателей, но и большинства членов Гос.Думы.
Протопопов – октябрист-земец, видный член прогрессивного блока. В июле 1916 г. председатель Гос.Думы Родзянко, уговаривая Государя заменить Штюрмера морским министром Григоровичем, рекомендовал Протопопова на пост министра торговли и промышленности. Это назначение считалось большой победой общественности, о которой несколько месяцев назад трудно было и мечтать.
В связи с посещением Императором Думы, как бы в знак примирения, в апреле 1916 г. была послана за границу «парламентская делегация» во главе с Протопоповым. Делегация посетила Лондон, Париж и Рим. По словам Милюкова, входившего в делегацию, Протопопов, как глава делегации, держал себя умно и тактично. Во время поездки у всех с ним установились дружественные отношения.
На обратном пути, в Стокгольме, по предложению финансового агента русского правительства Полака Протопопов встретился на квартире фин. агента русской миссии в Стокгольме Ашберга с коммерсантом из Гамбурга Фритцем Варбургом (умер в октябре 1964 г. в Израиле).
Свидание произошло с согласия русского посла в Швеции Неклюдова, в присутствии члена делегации графа Олсуфьева. «Беседа» состояла в том, что Варбург доказывал невыгодность для России союза с Англией и сулил России большие выгоды от заключения мира с Германией.
По возвращении в Россию Протопопов о своем свидании сделал доклад мин. ин. дел Сазонову, членам Гос.Думы и Государю (в присутствии ген. Алексеева) и содержание беседы опубликовал в прессе.
В то время этому «свиданию» никто не придал значения, – подобных предложений со стороны Германии было много. Милюков рекомендовал Протопопову не придавать особого значения встрече с Варбургом и преподнести ее Николаю II в форме случайного эпизода. Когда же спустя три месяца Протопопов стал министром, поднялся невероятный скандал, скомпрометировавший не только его, но и царскую чету. Протопопова окрестили «германофилом», «изменником» и пр. Началась форменная «травля» его.
Приняв пост министра, Протопопов пытался работать в контакте с Думой, но, встретив резкую оппозицию (примирительная политика с кабинетом Штюрмера не входила в планы прогрессивного блока), он пошел против Думы.
Таким образом, попытка царя вместо примирения привела к еще большему обострению отношений между властью и общественностью и послужила одной из причин крушения империи.
1 ноября 1916 г. на открытии сессии Государственной Думы глава прогрессивного блока Милюков произнес свою знаменитую речь «глупость это или измена?». В этой речи он заявил, что думское большинство потеряло веру в способность власти привести страну к победе. «Пропасть между этим большинством и властью стала непроходимой … из края в край земли русской расползаются темные слухи о предательстве и измене – слухи эти забираются высоко и никого не щадят. В правительстве не осталось умных и честных людей… кучка темных личностей (Распутин, Штюрмер и др.) руководит, в личных и низменных интересах, важнейшими государственными делами. Возле молодой императрицы сгруппировалась «придворная партия», которая борется в пользу Германии и из страха перед народом (революции) стремится заключить сепаратный мир.
Чтобы иметь причину для окончания войны, правительство провоцирует народные волнения и умышленно создает в стране хозяйственный хаос и дезорганизацию.
Назначение хотя и обрусевшего, но немца Штюрмера на пост главы правительства, и особенно министра иностранных дел, является победой этой партии. С тех пор, как Штюрмер возглавил министерство иностранных дел, наши сокровеннейшие секреты становятся известны врагу. Умышленно затягивается выступление Румынии и решение «польского вопроса». В Ставке обсуждается вопрос о заключении сепаратного мира».
После каждого обвинения Милюков вопрошал: «Глупость это или измена?» и в конце добавлял: «Как будто трудно все это объяснить только глупостью?»
В подтверждение своих обвинений Милюков не мог привести ни одного достоверного факта. Вся его речь была построена на сплетнях, показаниях авантюриста Мануилова-Манасевича, дошедших до Милюкова через третьи руки, статьях русофобского американского журнала, сведениях, полученных от какого-то русского эмигранта из Швейцарии и безответственных цитат из венской газеты «Neue Freie Presse».
Что касается Штюрмера, то в период его управления министерством иностранных дел и состав служащих, и направление внешней политики оставались такими же, как и при его предшественнике Сазонове. Единственное изменение коснулось «славянского вопроса». В апреле 1916 г. военнопленные славяне были освобождены из лагерей военнопленных (по инициативе ген. Алексеева), а в августе началось формирование чехословацких легионов.
Несмотря на то, что вся речь Милюкова была построена на чистой демагогии, она была принята без критики (за исключением крайне правых); ведь говорил не простой депутат, а ответственный вождь думской оппозиции, общепризнанный историк, привыкший в своей научной работе к анализу фактов. Никто из правительства не выступил с опровержением возведенных Милюковым обвинений, а запрещение печатать эту речь создало впечатление, что была сказана правда. Эта речь стала нелегально распространяться по всей стране.
Ген. Деникин в своих «Очерках Русской Смуты» рассказывает, что в армии громко, не стесняясь ни местом, ни временем, шли разговоры о настойчивом требовании императрицы сепаратного мира, о предательстве ею английского фельдмаршала Китченера, о поездке которого она, якобы, сообщила немцам (миноносец, на котором плыл в Россию лорд Китченер для установления взаимодействия русских и англо-французских войск, был потоплен германской подводной лодкой), и т.п.
Теперь все эти слухи и сплетни как бы нашли «подтверждение» в речи Милюкова. Зловещее и роковое слово «измена» стало растекаться по стране. В армии оно произвело потрясающее впечатление. В письмах в армию стали часто попадаться сообщения, что «Милюков с документами в руках доказал, что царица и все министры продались Вильгельму». Авторитет власти окончательно пал. Утверждалась необходимость коренного изменения государственного механизма. Наиболее безболезненным выходом из создавшегося положения считали дворцовый переворот – удаление царя и возведение на престол Вел. Кн. Николая Николаевича или наследника – при регентстве Вел. Кн. Михаила Александровича.
Мысль о дворцовом перевороте появилась еще в 1915 г., но открыто, хотя и в иносказательной форме, этот вопрос был поставлен в статье В.Маклакова «Трагическое положение», – в «Русских Ведомостях». Эта статья нашла живейший отклик в самых широких кругах общества. Вот ее краткое содержание. Представьте себе, что вы со своей матерью и другими близкими вам людьми несетесь на автомобиле по узкой крутой дороге. Вдруг вы соображаете, что ваш шофер неспособен вести машину по такой дороге. В автомобиле есть люди, которые могли бы его заменить, но он крепко ухватился за руль и не хочет его уступать. Что делать в такие минуты? Устранить шофера силой? Но это может закончиться катастрофой. Шофер это знает и смеется над вашим бессилием, – он знает, что вы не осмелитесь его тронуть. Ведь вы не захотите рискнуть жизнью вашей матери, поэтому вы не только не вырвете из его рук руль, но станете еще помогать ему. Так и следует поступить. Но что вы скажете в свое оправдание, если увидите, что и с вашей помощью шофер не справляется? Что вы будете чувствовать, если ваша мать будет просить вас о помощи и, не понимая вашего поведения, обвинит вас в бездействии и равнодушии?
Что автор хотел сказать этой статьей? Как будто то, что во время войны совершать переворот нельзя; но дальше, в конце статьи он ставит это решение под сомнение.
После опубликования этой статьи вопрос о дворцовом перевороте стал обсуждаться совершенно открыто; пошли упорные слухи о том, что уже существует заговор. К этому времени установилось мнение, что Николай II не способен довести войну до победного конца. Поэтому он должен быть заменен наследником, при регентстве Вел. Кн. Михаила Александровича. Но был и другой проект. Так как царевич болен неизлечимой болезнью и может в любое время умереть, а Вел. Кн. Михаил Александрович известен своей безвольностью, то лучшим кандидатом на престол считался Вел. Кн. Николай Николаевич. Императрицу предполагалось заточить в монастырь или отправить в Англию. Вопрос о судьбе императора оставался открытым. В случае необходимости не исключалось и цареубийство.
Видимо, существовало много групп, которые обсуждали проекты дворцового переворота. Но почти во всех дело дальше разговоров не шло. Наиболее близки к осуществлению плана были лишь две группы: одна – во главе с кн. Г.Е.Львовым и другая – руководимая А.И.Гучковым.
Вечером 9 декабря кн. Львов пригласил к себе на секретное совещание Н.М.Кишкина, М.М.Федорова и А.И.Хатисова и сообщил им, что в ближайшее время следует ожидать дворцового переворота. Неспособный Николай II будет заменен Вел. Кн. Николаем Николаевичем. Одновременно будет образовано ответственное министерство. Львов сообщил, что у него есть заключение, за подписью 29 представителей земских управ и городских голов, намечающее его в качестве премьер-министра. Совещание, обсудив проект Львова, отнеслось к нему сочувственно. Хатисову было поручено ознакомить Николая Николаевича с проектом и выяснить его отношение к нему. В случае согласия великого князя Хатисов должен был прислать шифрованную телеграмму Львову, а Львов должен был снестись с Гучковым, чтобы дальше действовать с ним сообща.
Хатисов был тифлисским городским головой и председателем Кавказского отдела всероссийского союза городов. Он был доверенным лицом бывшего кавказского наместника Воронцова-Дашкова, который рекомендовал его Николаю Николаевичу. Таким образом Хатисов вошел в доверие к Великому Князю.
Во время новогоднего приема, Хатисов изложил Великому Князю проект Львова. Выслушав его, Николай Николаевич попросил дать ему на размышление два дня. По прошествии этого срока Великий Князь отказался от участия в заговоре.
Князь Львов, готовя заговор, очевидно, считал необходимым привлечь к нему генерала Алексеева. Когда начались их «деловые» контакты, установить нельзя. Однако известно, что в середине января 1916 г., когда Львов и Челноков (московский городской голова) были приглашены в Ставку на совещание, ген. Алексеев и Львов вели наедине часовую беседу. Вероятно, Львову удалось настроить Алексеева против царицы и ее окружения и зародить в нем подозрение, что она, может быть бессознательно, действует на пользу Германии и вредно влияет на царя. Неприязненность ген. Алексеева к Александре Феодоровне усиливалась тем, что она была под влиянием «святого человека», к которому ген. Алексеев относился резко отрицательно.
Осенью 1916 г. стало известно то, чего боялся Алексеев – императрица решила переехать в Ставку. Вполне возможно, что это подтолкнуло его согласиться на участие в заговоре, который первоначально был нацелен на то, чтобы устранить «немку», изолировать царя от ее вредного влияния и предъявить ему требование о создании ответственного министерства. Заговорщики были уверены, что «безвольный» властитель согласится.
Но в это время ген. Алексеев тяжело заболел и уехал лечиться в Крым. План рухнул. Тем временем изменился и проект, – он стал более радикальным.
Ген. Алексеев соглашался лишь на изолирование царя от жены, теперь же ставился вопрос об отречении царя. Когда Львов поехал в Крым, чтобы встретиться с ген. Алексеевым, он Львова не принял.
По свидетельству ген. Деникина, к ген. Алексееву приезжали и представители некоторых думских и общественных кругов. Ген. Алексеев в самой категорической форме указал им на недопустимость каких бы то ни было государственных потрясений во время войны. Видимо ген. Алексеев их убедил, – уезжая, они обещали прекратить подготовку переворота, но своего обещания не сдержали, так как от генералов Брусилова и Рузского получили противоположный ответ.
Вторым близким к осуществлению был заговор возглавлявшийся Гучковым, ближайшими помощниками которого в этом деле были Некрасов и Терещенко.
Гучков считал, что переворот, совершенный верхами армии, был бы всеми встречен сочувственно. Но совершать его в Ставке или в Царском Селе считалось опасным. Лучше всего было бы выманить царя из Ставки, захватить его поезд и принудить его к отречению. Дело сводилось к тому, чтобы найти верную часть, которая была бы расположена вдоль железнодорожного пути из Ставки в Царское Село. Переворот должен был произойти в середине марта.
В своем письме к Мельгунову Гучков писал: «сделано было много для того, чтобы быть повешенным, но мало для реального осуществления, ибо никого из крупных военных к заговору привлечь не удалось».
Этому как будто противоречит то, что говорил Гучков ген. Половцеву: «Революция, к сожалению, произошла на две недели слишком рано». То же говорили впоследствии и другие участники заговора.
По утверждению Терещенко «ген. Крымов оказался тем единственным генералом, который из великой любви к родине не побоялся вступить в ряды той небольшой группы лиц, которая решилась сделать государственный переворот… Он и его друзья сознавали, что если не взять на себя руководства дворцовым переворотом, то его сделают народные массы, и прекрасно понимали, какими последствиями и какой гибельной анархией это может грозить… Ген. Крымов в первых числах марта был вызван в Петроград, но было уже поздно».
Подтверждением причастности ген. Крымова к заговору служит и рассказ Родзянко о том, что приехавший с фронта ген. Крымов просил его дать ему возможность неофициально осветить членам Думы положение армии и ее настроения.
«Настроение армии такое, что все с радостью будут приветствовать известие о перевороте… Если вы решитесь на эту крайнюю меру, то мы вас поддержим… Времени терять нельзя…» – говорил Крымов.
Существовал еще «морской план», о котором упоминает Шульгин. Морские офицеры связывают его с заговором Гучкова. Одним из организаторов этого плана был капитан 1-го ранга гр. Капнист. По другим сведениям – редактор журнала «Морской Сборник» Житков. По некоторым данным можно считать, что и командующий балтийским флотом адм. Непенин имел какое-то отношение к намечавшемуся перевороту.
При рассмотрении этих проектов сразу бросается в глаза, что в них очень много неясного, недоговоренного, туманного. Мельгунов, специально изучавший этот вопрос, объясняет это тем, что и историки, и мемуаристы по каким-то причинам умалчивают о многом, чему были свидетелями, чего не могли не знать. Кроме того, в показаниях людей той эпохи очень трудно установить, что является правдой, а что вымыслом. То, что до революции считалось государственным преступлением, после нее стало почитаться подвигом, которым люди стали кичиться. Но прошло некоторое время, и те же деяния опять считаются грехом, от которого люди открещиваются и заметают следы. Но это не все.
«Трудность установления фактической канвы лежит не только в указанных психологических основаниях, – пишет Мельгунов. – Вмешивается и другая таинственная сила, скрытая от взоров профанов – тайна русских масонов. Мы увидим несомненную связь между заговорщицкой деятельностью и русским масонством эпохи мировой войны. Но здесь передо мной табу уже по масонской линии. Современнику очень щекотливо раскрывать чужие тайны».
На первый взгляд, казалось бы, что отдельные проекты дворцового переворота не связаны, но Мельгунов утверждает, что связь, по крайней мере, между некоторыми кружками была по масонской линии.
В то время среди русской интеллигенции существовало мнение, что масонство является досужим вымыслом «черносотенцев». Но это явная ошибка, – масоны в России были. Несмотря на очень строгую конспирацию масонской организации, о них многое было известно (нет сомнения, что полиция имела среди масонов своего осведомителя). Так, было известно, что возродилось русское масонство тогда же, когда стало возрождаться и революционное движение, то есть в девятисотых годах. Известно также, что в 1908 г. в Россию приезжали два высокопоставленных «брата», которые посвятили в соответствующую степень присяжно-поверенного (адвоката) Маргулиеса. В Москве была ложа «Астрея» (у полиции был полный список ее членов), в Петербурге – «Северная Звезда». «Оратором» этой ложи был М.С.Маргулиес, а секретарем – кн. Бебутов.
Замыслы русских масонов шли далеко. Кропоткин считал, что «революционное движение очень много потеряет от того, если так или иначе не будет связано с масонством, имеющим свои нити в России в самых разных сферах». Один из ближайших помощников Ленина Бонч-Бруевич заключает, что Кропоткин прав, – «оппозиционная деятельность русских либералов имела непосредственную связь с масонством, через них проникала всюду и везде, в самые потаенные места самодержавного организма…»
Мельгунов как бы подтверждает все вышесказанное, говоря: « …действительно, через масонов шла организация общественного мнения и создавалась политическая солидарность»…
Помимо Петербурга и Москвы, масонские ложи были в Киеве, Одессе, Нижнем Новгороде. В Петербурге была и военная ложа, собиравшаяся во дворце А.А.Орлова-Давыдова.
В 1911 г. масонская конспирация была разоблачена, и «братья» решили «уснуть».
В 1915 г. русское масонство возродилось и поставило себе задачу – объединить политически русскую общественность. Это объединение должно было иметь «левый» характер. В него вошли представители различных партий, до большевиков включительно. Кто были ведущими членами этой организации? На этот вопрос ответить трудно, так как даже по прошествии многих лет ее участники сохраняют масонскую клятву неразглашения тайны. Тем не менее, стало известно, что в центре организации были Терещенко, Некрасов (участники организации дворцового переворота) и Керенский, как и другие социалисты, не принимавший участия ни в одном из заговоров.
Вот эта масонская ячейка, по мнению Мельгунова, и была связующим как бы звеном между отдельными группами «заговорщиков» – «той закулисной дирижерской палочкой, которая пыталась управлять событиями».
В 1916 г. директор департамента полиции Климович докладывал о существовании «пятерки», в которую входили Керенский, Терещенко, Некрасов, Коновалов и Ефремов, и которая ставила своей целью «объединение общественности в настоящий критический момент».
Мысль о создании такого секретного центра возникла, вероятно, еще в 1915 г., одновременно с мыслью о дворцовом перевороте.
В связи с этим не лишен интереса документ, найденный в Петрограде среди бумаг Гучкова и опубликованный в XXVI книге «Красного архива». Дата документа – 8 сентября 1915 г. Подписан он «Комитетом народного спасения». Название документа «Диспозиция №1».
«Диспозиция» считает необходимым: 1. признать, что война ведется против искусных врагов на два фронта; 2. отделить людей, признающих наличие внутренней войны от людей, не понимающих этого; 3. для победы над внешним врагом необходима предварительная победа над внутренним; 4. победа внутри означает признание русского народа единственным хозяином русской земли; 5. для успешности борьбы отстаивать идею всяких блоков с элементами сомнительными, немедленно назначить штаб верховного командования из 10 лиц, предоставив сие основной ячейке: кн. Г.Е.Львов, А.И.Гучков и А.Ф.Керенский. 6. организация борьбы должна вестись по правилам военной дисциплины и централизации; 7. верховное командование принять на себя А.И.Гучкову; 8. методы борьбы должны быть мирными, но твердыми и искусными; 9. отделение козлищ от овец. Кто за народ, должен быть сорганизован. Кто против народа, тот должен быть занесен в особые списки с занесением его проступков; 10. сия работа даст возможность определить силу обоих лагерей и укажет способы мирной борьбы; 11. мирная борьба должна оперировать не методами забастовок, а путем отказа от всякого общения с лицами, подлежащими удалению от государственных и общественных дел; 12. признать, что внешним фактором успеха является пресса… подчинить прессу верховному командованию. (Мельгунов. «На путях к дворцовому перевороту», стр. 188-190. Документ приводится в сокращенном виде)
Надо признать, что документ довольно отчетливо формулирует задачи, которые преследовала оппозиция. Мельгунов думает, что этот документ имеет масонские корни. «В чьем ином мозгу в 1915 году могла создаться столь необычайная комбинация, как соединение в одно кн. Львова, Гучкова и Керенского?»
Если допустить, что проект «Комитета Спасения» является продуктом чьей-то фантазии, то не подлежит сомнению, что к концу 1916 г. существовал объединяющий конспиративный центр. «Пятерка» принимала живейшее участие во всех политических начинаниях того времени.
Терещенко и Некрасов участвовали в «заговоре Гучкова». Терещенко связывал заговор с Родзянко и великосветским обществом, Некрасов – с думскими кругами и социалистической общественностью. Через Некрасова и Львова петроградские проекты связывались с московскими. Интересно и то, что Львов, отрицающий какую-либо связь с Гучковым, в случае получения согласия Вел. Кн. Николая Николаевича должен был немедленно вступить с Гучковым в связь.
В своих воспоминаниях Керенский рассказывает, что их смешанная группа из представителей всех левых элементов Думы находилась в сношениях со всеми радикальными активными силами страны. Она должна была помочь организовать переворот, подготовить к этому событию все демократические и социалистические партии и создать сборный пункт, вокруг которого сгруппировались бы все революционные силы. Этим сборным пунктом был секретариат информационного бюро демократических партий.
Знали ли царь и его правительство о тех заговорщицких планах, которые подготовлялись в общественных кругах?
Департамент полиции был хорошо осведомлен о настроениях общества. С каждым днем, по мере приближения к февральским событиям, его донесения становились все более и более тревожными. О том, что говорилось и делалось в Москве, знали даже в Астрахани. Охранное отделение было прекрасно информировано об агитации, которая велась в казармах. Об офицерских кружках, которые посещали и солдаты, докладывал царю и военный министр ген. Беляев. Однако царя не удалось разубедить в его доверии к армии.
В руках главного военно-морского прокурора были списки заговорщиков из среды моряков. Нити всех заговоров были действительно в руках правительства.
Чем же можно объяснить поразительную пассивность власти? – У правительства не было твердых и решительных людей, способных к борьбе. Но это еще не все, – была и другая причина непротивленчества. На донесение о подготовке Гучковым дворцового переворота царь наложил резолюцию: «Во время войны общественные организации трогать нельзя». Злоумышляющего Гучкова, которого вместе с Керенским царица хотела бы повесить, царь повелел лишь предупредить, что он подвергнется высылке из столицы.
Вступить на путь решительной борьбы с общественностью мешало царю глубоко заложенное в нем патриотическое чувство. Пассивность порождала фатализм, который заставлял плыть по течению. Революция это что-то страшное, фатальное, что устранить нельзя, – это выходит за пределы человеческой воли. «Будет революция, все равно нас всех повесят, а на каком фонаре, все равно»,  говорил один из ближайших к царю людей адм. Нилов. Так если не говорило, то думало большинство власть имущих.
Постепенно вера в неизбежность грядущей революции стала как бы всеобщим гипнозом. Такое психологическое состояние не только общества, но и правительства, и власти объясняет причину того, что «бунт чухонских баб» с такой легкостью превратился в революцию.
В середине ноября Штюрмер был заменен Треповым. «Общество требует смещения Штюрмера. Каждый день я слышу об этом все больше и больше. Надо с этим считаться», – писал 9 ноября царь. Он вспомнил, что адм. Григорович был одним из кандидатов, приемлемых для общественности, но назначил Трепова, несмотря на то, что государыня была против этого назначения.
Эта уступка обществу положения не изменила. Невзирая на то, что «Прогрессивный блок» считал смену премьер-министра своей победой, когда Трепов решил огласить в Думе свою декларацию, он был освистан.
Группа лиц (Вел. Кн. Дмитрий Павлович, кн. Юсупов и крайне-правый депутат Гос.Думы Пуришкевич), считавшая присутствие Распутина у трона профанацией монархической идеи и позором для царской четы, составила против него заговор. 19 декабря Распутин был убит. Однако устранение «старца» не способствовало восстановлению царского авторитета. Оно лишь показало, что только силой можно добиться своего.
В декабре опять происходит смена главы правительства – кн. Голицин сменяет Трепова (эту постоянную смену министров Пуришкевич назвал «министерской чехардой»).
Великие князья и послы союзных держав пытались повлиять на Государя – уступить Думе и общественности и согласиться на «ответственное министерство». Но эти уговоры остались безуспешными.
Ко дню открытия сессии Гос.Думы, прогрессисты обратились за содействием к рабочей группе Центрального Военно-промышленного Комитета, который и приступил к организации шествия рабочих к Таврическому дворцу для предъявления депутатам требования создания «правительства народного спасения».
Ввиду этого 27 января 1917 г. правительство арестовало членов Рабочей группы при Военно-промышленном комитете и этим уничтожило последнюю связь между рабочей массой и властью.
14 февраля в Петрограде состоялась демонстрация, с участием множества офицеров (преимущественно прапорщиков), которые вместе со студентами распевали марсельезу. Такое «трогательное» единение можно было наблюдать уже в 1916 г.
Население Петрограда напряженно ожидало каких-то событий, которые выведут страну из создавшегося тупика. События не заставили себя ждать.
3.2. РЕВОЛЮЦИЯ 1917 ГОДА
В начале 1917 года настроение в Петрограде было тревожное, все ждали каких-то событий, каких-то перемен.
6-го января агенты охранного отделения доносили, что настроение населения столицы напоминает настроения кануна революции 1905 года. 10-го февраля председатель Госуд.Думы Родзянко, делая доклад Государю, предупреждал его о надвигающейся революции в самом недалеком будущем (он предсказывал даже срок – через 3 недели). Но ни Государь, ни правительство, ни руководители прогрессивного блока, ни главари революционного блока и революционных партий не думали о возможности революции в ближайшее время. Если о ней говорили, то как о деле далекого будущего.
Ленин за два месяца до революции говорил: «Мы, старики, до грядущей революции может быть не доживем». «Революция, – по выражению одного из видных эсеров, – ударила, как гром с неба и застала врасплох не только правительство, но и Думу и существующие организации». По признанию одного из большевиков, «накануне революции большевики вместе с меньшевиками и эсерами, решили поддержать забастовочное движение только «скрепя сердце», ибо никто не думал о такой близкой возможности революции… ни одна партия непосредственно не готовилась к перевороту». Наконец, 26-го февраля, когда революция была уже в полном разгаре, на совещании представителей революционных партий большевик Юреньев заявил: «нет, и не будет никакой революции, движение в войсках сходит на нет и надо готовиться на долгий период реакции».
Неожиданной революция оказалась, видимо, потому, что никто не почувствовал настроений, которые создались во всех слоях русского народа – начиная от рабочих и кончая аристократией и даже членами императорской фамилии – под влиянием той критики, которая в течение 2 1/2 лет войны раздавалась с трибуны «представителей народа» и которая убедила народ в том, что существующая власть ведет страну к военному поражению, к позорному сепаратному миру, к гибели.
Пока критика исходила от социалистов, это еще не производило такого сильного впечатления (на то они и социалисты, чтобы критиковать монархический строй), но когда критиковать власть стали такие видные монархисты, как Пуришкевич, когда он в ноябре в своей речи заявил: «…народное негодование, вызванное влиянием Распутина на государственные дела, грозит революцией, престол не смеет допускать, чтобы страной правил гнусный мужик…» – то это произвело потрясающее впечатление. Если уж такие крайние монархисты как Пуришкевич против власти, то она, видимо, заслуживает свержения. Если социалисты желали революции и ниспровержения монархии, то представители либеральной интеллигенции, объединившиеся в прогрессивном блоке, в своем подавляющем большинстве были хотя и конституционными, но монархистами, и революции не только не желали, но боялись ее. И тем не менее, они, может быть, и сыграли главную роль в ее подготовке.
3.3. СОБЫТИЯ В ПЕТРОГРАДЕ
22 февраля в столице внешне все было спокойно, и Государь уехал в Ставку. На другой день (в «Международный день женщины») начались волнения из-за недостатка хлеба. Собравшийся в очередях перед булочными народ (главным образом женщины) начинает открыто ругать и поносить царское правительство. На Путиловском заводе начинается забастовка рабочих, которая вскоре перекидывается и на другие заводы (в этот день бастовало 80 тысяч). Собираются митинги, после которых рабочие с пением революционных песен выходят на улицы.
Усиленные наряды полиции не в силах сдержать демонстрантов. Происходят мелкие стычки демонстрантов с полицией. Руководство подавлением беспорядков переходит от градоначальника ген. Балка в руки военных властей.
В городе все говорят о начавшихся беспорядках, но никому не приходит в голову, что началась революция.
24 рабочее движение становится массовым, забастовка уже всеобщая (бастуют 200 тысяч рабочих). На улицах начинается стрельба. Вызванные на помощь полиции казаки хотя и рассеивают толпы демонстрантов, но настроены миролюбиво.
Вспыхивают беспорядки в Балтийском флоте. В Кронштадте убито 60 офицеров, в Гельсингфорсе – 39.
В эти дни правительство старалось придерживаться миролюбивой политики. Зная настроения петроградского гарнизона, оно боялось применять против толпы оружие, чтобы не вызвать междоусобицы, которая могла вызвать пагубные последствия на фронте. Боялся этого и ген. Рузский, и поэтому советовал командующему петроградским военным округом ген. Хабалову не стрелять в народ.
Чтобы помешать толпе демонстрантов проникнуть с Выборгской (рабочей) стороны в центр города, были разведены мосты, но это не помешало им переходить по льду. Демонстранты бросали в полицейских камни, куски льда и поленья (были и выстрелы). Тогда военный министр ген. Беляев посоветовал Хабалову открыть огонь, но так, чтобы пули ложились перед толпой.
25 беспорядки усилились, и появился первый признак ненадежности войск, – казачья сотня отказалась содействовать полиции. Правительство приняло более решительные меры, пролилась первая кровь (было убито и ранено около 40 человек). Слух об этом вызвал взрыв негодования. На собрании городской думы с.-д. Скобелев заявил, что «правительство, которое борется с продовольственным кризисом путем расстрела едоков, надо заклеймить… Правительство, пролившее кровь невинных людей, должно уйти!»
Председатель Государственной Думы потребовал, чтобы «стрельба в народ завтра не повторялась». Генерал Беляев телеграфировал в Ставку, что на петроградских заводах объявлена забастовка и, на почве недостатка продуктов, начались беспорядки. «Меры приняты, ничего серьезного нет».
В тот же день он посылает вторую телеграмму, в которой сообщает, что рабочие на улицах поют революционные песни и несут красные флаги, и, что движение разрастается. «26-го беспорядки будут прекращены».
В ответ на это Государь телеграфирует ген. Хабалову: «Повелеваю завтра же прекратить в столице беспорядки, недопустимые во время войны…»
26-го волнения и беспорядки как будто стали затихать, и создавалось впечатление, что правительство победило. Но как раз в это время случилось то, чего боялся ген. Рузский, – уличные волнения перебросились в войска. Начался военный бунт, который превратил рабочие демонстрации в революцию.
Ген. Беляев и Хабалов доносят в Ставку, что «некоторые из воинских частей отказываются употреблять оружие против толпы и переходят на сторону бастующих. Все меры приняты». Они уверены, что беспорядки будут подавлены. Однако Хабалов считает гарнизон ненадежным и просит прислать подкрепление.
3.4. В СТАВКЕ
26-го февраля вечером в Ставке Государем была получена от Родзянко телеграмма более тревожная, чем от ген. Беляева и Хабалова. Председатель Думы сообщал об «угрожающих волнениях… Государь, спасите Россию… ей грозит уничтожение и позор… брожение распространилось уже на армию и грозит развиться, если безначалию и беспорядку власти не будет поставлен решительный конец… Государь, безотлагательно призовите лицо, которому может верить вся страна, и поручите ему составить правительство… В этот небывалый по ужасающим последствиям и страшный час иного выхода нет и медлить невозможно…»
Одновременно Родзянко послал телеграмму ген. Алексееву (и копии всем главнокомандующим), в которой излагал содержание вышеуказанной телеграммы, с просьбой повлиять на Государя.
Государь на эту телеграмму Родзянко не ответил, т.к. его волнения считал крайне преувеличенными. Нужно сказать, что в тот момент не понимал обстановки не только царь. Успокоительные телеграммы Беляева и Хабалова вернее отражали настроения как правительственных, так и революционных кругов.
27-го приходит от Родзянко новая телеграмма, в которой он просит «безотлагательно» вновь созвать законодательные палаты (накануне Государь послал указ об их роспуске) и призвать новую власть, на началах, изложенных в предыдущей телеграмме. «Если движение перебросится в армию, восторжествует немец, и крушение России и с ней династии – неминуемо… Завтра может быть уже поздно… Последний оплот порядка устранен. Правительство совершенно бессильно подавить беспорядок… Запасные батальоны гвардейских полков охвачены бунтом. Убивают офицеров, примкнув к толпе и народному движению… Гражданская война началась и продолжается».
Почти одновременно телеграмма от Хабалова, описывающая происшествия в Волынском полку и его последствия. Заканчивается она словами: «Принимаю все меры, которые мне доступны, для подавления бунта. Полагаю необходимым присылку немедленно надежных частей с фронта».
И вдруг, через 20 минут, ген. Беляев сообщает: «Начавшиеся с утра в некоторых частях волнения твердо и энергично подавляются оставшимися верными своему долгу ротами и батальонами. Сейчас не удалось еще подавить бунт, но твердо уверен в скором наступлении спокойствия, для достижения коего принимаются беспощадные меры. Власти сохраняют полное спокойствие». Через 6 часов от ген. Беляева было получено уже несколько другое сообщение: «Положение в Петрограде становится весьма серьезным. Военный мятеж немногими оставшимися верными долгу частями погасить пока не удается; напротив того, многие части постепенно присоединяются к мятежникам. Начались пожары, бороться с ними нет средств. Необходимо спешное прибытие действительно надежных частей, притом в достаточном количестве для одновременных действий в различных частях города».
Под влиянием всех этих телеграмм не только у царя, но и у ген. Алексеева создалось впечатление, что в Петрограде анархический бунт, который нужно подавить военной силой. В штаб Сев. фронта было сообщено, что для подавления мятежа посылается Георгиевский батальон во главе с ген. Ивановым, в распоряжение которого должны были быть посланы воинские части с «надежными, распорядительными и смелыми помощниками… Минута грозная и нужно сделать все для ускорения прибытия прочных войск».
В 9 часов вечера ген. Рузский в телеграмме указывает Государю на необходимость срочных мер для успокоения населения и предупреждает, что «ныне армия заключает в своих рядах представителей всех классов, профессий и убеждений, почему она не может не отразить в себе настроений страны… при существующих условиях репрессии могут скорее обострить положение, чем дать необходимое длительное успокоение».
Через полтора часа ген. Алексеева вызывает по телефону Вел. Кн. Михаил Александрович (брат Государя) и просит доложить Государю, что для успокоения волнения необходимо уволить весь Совет министров и поручить составление нового кабинета лицу пользующемуся доверием Государя и уважением широких слоев. Таковым он считает кн. Львова. Далее Вел. князь просит уполномочить его объявить об этом от имени Государя.
В ответ на это ген. Алексеев сообщает, что Государь выезжает сам в Царское Село; все мероприятия, касающиеся личного состава правительства, царь отлагает до своего приезда в Царское Село; на следующий день в качестве главнокомандующего петроградским военным округом отправляется ген. Иванов с надежными частями. Ген. Алексеев просит Вел. князя при свидании с Государем поддержать мысль о замене членов правительства.
Уже поздно вечером приходит телеграмма от председателя Совета министров кн. Голицына, в которой он просит объявить столицу на осадном положении и назначить во главе войск одного из военачальников действующей армии, популярного среди населения. Так как Совет министров не может справиться с создавшимся положением, он просит его распустить. (Этой телеграммы в опубликованных документах Ставки нет, поэтому текст ее воспроизводится лишь приблизительный, на основании свидетельских показаний). На это Государь ответил: «О главном военном начальнике для Петрограда мною дано повеление начальнику моего штаба с указанием немедленно прибыть в столицу. То же и относительно войск. Лично вам предоставляю все необходимые права по гражданскому управлению. Относительно перемены в личном составе, при данных обстоятельствах считаю их недопустимыми».
В это время положение Государя было очень трудным: его семья находилась в Царском Селе, во власти революционеров, которые могли превратить ее в заложников и таким образом принудить его подчиниться их требованиям.
Беспокоясь о судьбе семьи, царь решает ехать немедленно в Царское Село. По техническим причинам его отъезд откладывается до утрa. Из Могилева царский поезд отошел в 6 часов утра 28-го. Перед отъездом Государь вызвал ген. Иванова и предоставил ему диктаторские полномочия. Через 5 часов после отъезда Государя выехал и ген. Иванов с Георгиевским батальоном.
3.5. В ПЕТРОГРАДЕ
27-го февраля вспыхнул солдатский бунт лейб-гвардии в Волынском и Литовском полках, перебросившийся и в другие части гарнизона. Толпа рабочих и солдат, разгромив арсенал, захватила Петропавловскую крепость и освободила всех арестованных, затем подожгла здание Окружного суда и стала громить полицейские участки и тюрьмы, освобождая как политических, так и уголовных преступников. Против бунтовщиков было послано 2 роты Преображенского полка, под командой полк. Кутепова. К вечеру весь правительственный резерв сосредоточился на Дворцовой площади. Кроме преображенцев, здесь были павловцы и 2 роты учебной команды, присланные Вел. Кн. Кириллом Владимировичем. Всего было от полутора до двух тысяч человек. Но эти части ушли, не то за неимением патронов, не то по приказу начальства, которое считало их ненадежными. По другой версии, управляющий дворцом ген. Комаров, боясь, что в случае боя может пострадать здание, попросил увести войска в другое место. Просьбу Комарова поддержал и приехавший во дворец Вел. Кн. Михаил Александрович.
Войска решено было перевести в Адмиралтейство.
Получив указ о роспуске, члены Гос.Думы решили подчиниться, но ввиду тревожного времени не разъезжаться. Они собрались в соседнем зале дворца на частное совещание и весь день обсуждали создавшееся положение. Настроение у всех было тревожное; неизвестно было – кто победит. Никакой военной силы в распоряжении Думы не было. Лишь к вечеру появилась какая-то «сборная команда, имевшая признак некоторой организованности», которая и приняла на себя охрану Таврического дворца.
К 11:30 вечера выяснилось, что правительство (по выражению Родзянко) «находится в параличе». Тогда Думский комитет, под председательством Родзянко, решил взять власть в городе в свои руки.
В тот же вечер самочинно возник в стенах Таврического дворца и другой орган власти. Освобожденные толпой члены рабочей группы Военно-промышленного комитета, вместе с представителями революционных партий, создали Исполнительный комитет Совета рабочих депутатов, под председательством Чхеидзе. (1-го марта при Совете организовалась солдатская секция, и он стал называться Советом рабочих и солдатских депутатов).
Таврический дворец считал себя руководителем революции. На самом деле ею никто не руководил, – она совершалась на улице стихийно.
В этот день Родзянко и кн. Голицин сделали попытку спасти положение. Они доложили вел. кн. Михаилу Александровичу подробно о положении дел в столице и уговаривали его объявить себя диктатором Петрограда, убедить Совет министров подать в отставку и потребовать по прямому проводу от Государя манифест о даровании ответственного министерства. Но вел. князь проявил нерешительность, момент был упущен и попытка не имела успеха.
28-го на улицах города шла беспорядочная стрельба, бродили толпы вооруженных солдат и рабочих, носились грузовики, переполненные солдатами, рабочими и студентами.
До 2 часов дня в Адмиралтействе находились еще верные правительству войска (600 человек пехоты, 500 кавалеристов и 12 орудий с 80-ю снарядами). Но они, по требованию морского министра, были выведены из здания Адмиралтейства и (по словам ген. Хабалова) «постепенно разошлись».
У революции 1917 года не было организованной военной силы. Было орудие без снарядов и пулеметы без лент. Казалось бы, сравнительно небольшая, но верная правительству воинская часть могла справиться с восстанием. Такая часть, может быть, и нашлась бы, но… власти растерялись.
Кроме того, революционные толпы в критический момент начали опираться на Думу. Выступить против представителей народа было невозможно.
1-го марта положение резко изменилось. Несколько тысяч офицеров, собравшись утром в здании «Армии и Флота», единогласно признали власть Врем. Комитета Гос. Думы. Днем перед Думой уже парадировали целые полки со своими офицерами. В 4 часа дня вел. кн. Кирилл Владимирович, от имени Гвардейского экипажа, демонстративно присоединился к Думе. Обратившись к начальникам Царскосельского гарнизона, он предложил последовать его примеру. На его призыв откликнулись: Царский конвой, Собственный Его Величества полк, дворцовая полиция и железнодорожники, пославшие своих представителей новому правительству.
В этот день никто уже не сомневался, что в Петрограде революция победила, но было еще неизвестно, чем кончится поход ген. Иванова, и как на происшедшие события будет реагировать армия и вся страна?
В разгар солдатского мятежа солдаты чинили насилия, убийства и грабежи. Кроме того, прошла волна массовых арестов, которые производились по приказу Исполнительного комитета, Керенского и других членов Времен, комитета Гос. Думы, но еще больше было арестов самочинных. Были и добровольные аресты, – приходили в Таврический дворец люди и просили их арестовать, дабы избежать расправы толпы.
Такого хаоса никто не ожидал, поэтому у всех была одна лишь мысль – как спасти страну от полной анархии. Престиж Думы в эти дни был огромный, но «думцы» видели ясно, что без соглашения с «революционной демократией», без поддержки Совета (по признанию Родзянко) «нельзя было водворить даже подобие порядка». Совет по своему составу стоял ближе к низам населения, поэтому он мог легче влиять на уличную толпу и внести хотя бы какой-то порядок.
В первые дни революции о создании нового правительства никто не думал, но 1-го марта, в связи с полной дезорганизацией власти, вопрос этот поднялся как во Врем. Комитете Гос. Думы, так и в Совете.
Обсуждая вопрос организации новой власти, Совет постановил в правительство не входить, а предоставить его формирование «думцам».
В ночь с 1-го на 2-е марта, никем не уполномоченные, по своей инициативе, явились во Вр. Комитет 3 члена Исполн. Ком. Совета: Суханов (Гриммер), Стеклов (Нахамкес) и Соколов. Они пришли, чтобы предложить «цензовикам» взять власть в свои руки. Но поставили условия (9 пунктов), при которых новое правительство сможет рассчитывать на поддержку Совета. Вызвал спор лишь один пункт – Врем. Правительство до Учредительного Собрания не должно предпринимать никаких шагов, предрешающих будущую форму правления. Милюков настаивал на временном сохранении монархии. После долгих споров было решено оставить этот вопрос открытым. На пункт «о неразоружении и невыводе из Петрограда воинских частей, принявших участие в восстании», сыгравший впоследствии столь роковую роль, Милюков (только он и вел переговоры, остальные молчали), не обратил никакого внимания.
К утру соглашение было достигнуто и было сформировано «Временное правительство», под председательством кн. Г.Е. Львова.
Считая обещанную Исп. ком. Совета поддержку недостаточной для правительства опорой в широких слоях населения, Милюков потребовал опубликования декларации, в которой Исп. ком. указал бы, что Временное правительство образовано по соглашению с ним. Кроме того «для успокоения революционной стихии» Думский комитет решил в состав правительства ввести двух социалистов: Керенского и Чхеидзе. Последний отказался.
В Петрограде уже праздновали победу революции, но еще не был решен вопрос о Верховной власти и ее носителе.
В рядах рев.демократии этим вопросом как-то не интересовались (вероятно у каждого из них это было в принципе решено). В думских же кругах сперва склонялись к идее «ответственного министерства», а потом, под влиянием все растущих левых настроений, возник вопрос об отречении Государя в пользу наследника, при регентстве вел. кн. Михаила Александровича. Так или иначе, но вопрос этот нужно было решить, поэтому к царю была послана делегация из двух человек: Шульгина и Гучкова, известного своим враждебным отношением к Государю и имевшего связи с Высшим командованием. Но так как до отъезда делегатов в Думском комитете еще были колебания, то инструкции делегатам были даны весьма расплывчатые, – добиться отречения или найти какое-либо другое решение.
3.6. ЭКСПЕДИЦИЯ ГЕН. ИВАНОВА
Посылая войска для подавления военного мятежа, царь был убежден, что ничего серьезного нет, что беспорядки в войсках происходят от «роты выздоравливающих» (как он выразился в письме к жене 27-го), и что их прекратить будет легко. Поэтому во главе войск он послал сторонника «мягких действий» ген. Иванова.
Прибыв в Царское Село вечером 1-го марта, ген. Иванов прежде всего отправился во дворец и, убедившись, что царская семья находится в безопасности, вернулся на вокзал. Там он получил сведения, что против него идет батальон 1-го сводно-гвардейского полка с пулеметами и тяжелой батареей. Имея в своем распоряжении лишь прибывший с ним Георгиевский батальон (около 800 человек), ген. Иванов решил ждать прихода войск с фронта (он рассчитывал собрать 13 батальонов, 16 эскадронов и 4 батареи). В это время из Петрограда приехали к нему два офицера, посланные по поручению Думского комитета Генеральным штабом. Они стали убеждать генерала не предпринимать никаких активных действий, так как «вооруженная борьба с восставшими только осложнит и ухудшит положение», и что легче восстановить порядок, войдя в соглашение с Временным правительством.
В 1:15 ночи Иванов получил телеграмму от ген. Алексеева, в которой сообщалось: «Частные сведения говорят, что 28-го в Петрограде наступило полное спокойствие… Войска, примкнувшие к Врем, правительству в полном составе, приводятся в порядок… Воззвание к населению, выпущенное Врем. правительством, говорит о незыблемости монархического начала (в воззвании этого не было) (С. Мельгунов, «Мартовские дни», стр. 98). Если эти сведения верны, то изменяются способы ваших действий. Переговоры приведут к умиротворению, чтобы избежать позорной междоусобицы, столь желанной нашему врагу…» Через 5 минут после этого пришла телеграмма от Государя: «Прошу до моего приезда и доклада мне никаких мер не предпринимать».
Получив все эти сведения, ген. Иванов решил до выяснения обстановки вывести свой отряд на станцию Вырица. 3-го утром он получил предписание от Родзянко вернуться с Георгиевским батальоном в Могилев, так как на его место главнокомандующим Петроградского военного округа назначен ген. Корнилов.
Запросив ген. Алексеева и получив от него подтверждение распоряжения Родзянко, ген. Иванов вместе со своим отрядом выехал в Могилев.
3.7. ОТРЕЧЕНИЕ ИМПЕРАТОРА
Царский поезд беспрепятственно дошел до станции Малая Вишера, где было получено сообщение, что дальше ехать нельзя, т.к. испорчен мост. Тогда Государь приказал повернуть на Псков, где находился штаб Северного фронта и была прямая телефонная связь с Царским Селом, Петроградом и Ставкой. По дороге была получена телеграмма от Родзянко: «Сейчас экстренным поездом выезжаю на ст. Дно для доклада Вам, Государь, о положении дел и необходимых мерах для спасения России. Убедительно прошу дождаться моего приезда, ибо дорога каждая минута».
На Николаевском вокзале в Петрограде стоял готовый экстренный поезд в ожидании приезда Родзянко. В это время царь ждал Родзянко на платформе на ст. Дно, но, не дождавшись, приказал продолжать путь на Псков и телеграфировать Родзянко, чтобы он прибыл туда.
Государь прибыл в Псков 1-го марта вечером, не имея тех сведений, которые были получены в Ставке во время его двухдневного отсутствия.
В Пскове Государя ждала телеграмма от ген. Алексеева, в которой он говорил, что революция знаменует позорное окончание войны. Если она произойдет в тылу, то армия не сможет успешно сражаться. Избежать революции, по его мнению, можно лишь поставив во главе правительства человека, пользующегося доверием всей страны, и поручив ему составить кабинет министров. «Люди, докладывающие противное, ведут Россию к гибели».
Затем Государю были доложены пересланные из Ставки телеграммы от вел. кн. Михаила Александровича, вел. кн. Сергея Михайловича, ген. Брусилова, адмирала Непенина, начальника английской военной миссии ген. Вильямса, ген. Мразовского и др. Все они говорили о грозных событиях и просили Государя о том же, о чем просил ген. Алексеев.
Докладывая Государю эти телеграммы, ген. Рузский сообщил также об убийствах и арестах офицеров и анархии в Кронштадте, о революции в Москве и о том, что, по слухам, Собственный его Величества конвой перешел на сторону революционеров.
Эти новые сведения рисовали обстановку в более грозном виде, чем она представлялась Императору в момент его отъезда из Могилева и, видимо, произвели на него сильное впечатление. По свидетельству ген. Рузского, Государь ни о каких «репрессивных мерах против революции не мечтал». Он не был ни малодушным, ни трусом (на водосвятии 6 января 1905 г., когда одно из орудий в Петропав ловской крепости выпустило боевой снаряд, разорвавшийся непосредственно за царской трибуной, Царь продолжал спокойно стоять на своем месте, пока не закончился последний 101-ый выстрел), но опасность не вызывала в нем подъема и желания борьбы, риска. Он скорее склонен был покоряться року и молча переносить удары судьбы. Когда пришла телеграмма от Родзянко: «Чрезвычайные обстоятельства не позволяют мне выехать», – ген. Рузский решил посредничество в переговорах взять на себя. Он убеждал Государя даровать «ответственное министерство». Государь отвечал, что «не знает, как поступить, что скажет юг России, казачество?… что он ответствен перед Богом и Россией за все, что случилось и случится». Когда ген. Рузский стал уговаривать принять формулу: «Государь царствует, а правительство управляет», государь ответил, что это ему непонятно, что он лично за власть не держится, но не может принять решение против своей совести. Сложив с себя ответственность перед людьми, он не может снять с себя ответственность перед Богом.
Во время этого разговора пришла новая телеграмма от Алексеева, в которой он предоставлял на усмотрение царя проект манифеста и рекомендовал поручить составление нового правительства председателю Думы. В конце телеграммы он умолял этот манифест опубликовать немедленно.
Эта телеграмма решила дело, – царь дал свое согласие, сказав, что принять это решение было «очень тяжело, но раз этого требует благо России, он на это по чувству долга должен согласиться».
Одновременно Государь разрешил приостановить движение войск с фронта на Петроград и послал приказ ген. Иванову ничего не предпринимать до его приезда.
Было уже за полночь, когда произошел разговор по прямому проводу между Рузским и Родзянко. Рузский сообщил, что Государь согласился на «ответственное министерство» и поручает ему, Родзянко, сформировать новый кабинет. На это Родзянко ответил: «Очевидно, что Его Величество и вы не отдаете себе отчета в том, что здесь происходит. Настала одна из страшнейших революций, побороть которую будет нелегко. Гос. Думе и мне в частности оставалось только попытаться взять движение в свои руки и стать во главе для того, чтобы избежать такой анархии, которая грозила гибелью государству. К сожалению, это мне не удалось. Народные страсти так разгорелись, что сдержать их вряд ли будет возможно. Войска окончательно деморализовались, не только не слушают, но убивают своих офицеров, ненависть к Государыне Императрице дошла до крайних пределов; вынужден был, во избежание кровопролития, всех министров, кроме военного и морского, заключить в Петропавловскую крепость. Очень опасаюсь, что такая же участь постигнет и меня… то, что предлагается вами, уже недостаточно, и династический вопрос поставлен ребром… еще раз повторяю, ненависть к династии дошла до крайних пределов… нигде нет разногласия, везде войска становятся на сторону Думы, и грозное требование отречения в пользу сына, при регентстве Михаила Александровича, становится определенным требованием… Прекратите присылку войск, так как они действовать против народа не будут». На сообщение Рузским текста заготовленного манифеста Родзянко отвечает: «Повторяю вам, что сам вишу на волоске, и власть ускользает у меня из рук; анархия достигает таких размеров, что я вынужден сегодня ночью назначить Временное правительство. К сожалению, манифест запоздал, его надо было издать после моей первой телеграммы немедленно… время упущено и возврата нет». На замечание Рузского: «Насильственный переворот не может пройти бесследно. Что, если анархия, о которой вы говорите, перенесется в армию… подумайте, что будет тогда с родиной нашей?» – Родзянко отвечает: «…переворот может быть добровольный и вполне безболезненный для всех, и тогда все кончится в несколько дней, – одно могу сказать: ни кровопролития, ни ненужных жертв не будет, я этого не допущу… До сих пор верят только мне и исполняют только мои приказания».
Видимо, ведя этот разговор, Родзянко был убежден, что Николай Второй царствовать больше не будет. Утром он писал Вел. Кн. Мих. Алекс.: «Теперь все запоздало. Успокоит страну только отречение от Престола в пользу наследника при Вашем регентстве. Прошу Вас повлиять, чтобы это совершилось добровольно, и тогда сразу все успокоится. Я лично сам вишу на волоске и могу быть каждую минуту арестован и повешен…»
Закончив разговор с Родзянко, ген. Рузский сейчас же сообщил его содержание в Ставку. Прочитав ленту разговора Рузский-Родзянко, ген. Алексеев попросил немедленно разбудить Государя и доложить ему о разговоре, а утром (2-го марта) обратился ко всем главнокомандующим. Излагая вкратце разговор Рузского с Родзянко, ген. Алексеев писал: «обстановка, повидимому, не допускает иного решения, и каждая минута дальнейших колебаний повысит только притязания… Необходимо спасти действующую армию от развала, продолжать до конца борьбу с внешним врагом, спасти независимость России, и судьбу династии нужно поставить на первом плане, хотя бы ценою дорогих уступок. Если вы разделяете этот взгляд, то не благоволите ли телеграфировать весьма спешно свою верноподданническую просьбу Его Величеству…»
В 2 часа дня, явившись по вызову Государя, ген. Рузский доложил ему все полученные за последние часы сведения и положил перед ним телеграфные ленты (телеграмму Алексеева с заключением главнокомандующих), прося Государя прочесть их лично.
Вел. кн. Николай Николаевич – «коленопреклоненно» молил спасти Россию и Наследника: «осенив себя крестным знамением, передайте ему Ваше наследие. Другого выхода нет». Ген. Брусилов считал, что отказ от престола – «единственный исход». Ген. Эверт умолял принять решение согласованное с заявлением председателя Думы. Ген. Алексеев, докладывая полученные телеграммы, умолял «безотлагательно принять решение, которое Господь Бог внушит Вам». Особо был доложен ответ главнокомандующего Румынским фронтом ген. Сахарова (он пришел с опозданием), в котором генерал, возмущаясь «преступным и возмутительным» ответом председателя Гос. Думы на решение Государя Императора даровать стране ответственное министерство, все же приходил к тем же заключениям, что и другие. «Я уверен, что не русский народ, никогда не касавшийся Царя своего, задумал это злодейство, – писал Сахаров, – а разбойническая кучка людей, именуемая Гос. Думой, предательски воспользовалась удобной минутой для проведения своих преступных целей…, переходя же к логике разума и учтя создавшуюся безвыходность положения, я… вынужден сказать, что, пожалуй, наиболее безболезненным выходом… является решение пойти навстречу уже высказанным условиям…»
В 8:40 вечера пришел ответ от адмирала Непенина, в котором он присоединяется к ходатайствам Великого Князя Николая Николаевича и других главнокомандующих.
Обрисовав создавшуюся обстановку, ген. Рузский сказал, что он видит лишь один выход – отречение. «Но я не знаю, хочет ли этого вся Россия?» – ответил Государь. Наступило молчание. Через 1-2 минуты Государь сказал: «Я решился. Я отказываюсь от престола». Обратившись к ген. Рузскому, он добавил: «Благодарю вас за доблестную и верную службу» и, поцеловав его, ушел к себе в вагон.
Ровно в 3 часа Государь вернулся и передал 2 телеграммы, извещавшие о его отречении от престола: одну на имя предс. Гос.Думы, другую – в Ставку.
Так как в это время сообщили о приезде делегатов от Гос. Думы, то было решено до их приезда телеграммы задержать.
В ожидании делегатов Государь вел с лейб-медиком и некоторыми приближенными беседы, которые его убедили, что болезнь наследника неизлечима, а также что в случае его вступления на престол им грозит разлука. Под влиянием этого Государь изменил свое первоначальное решение и решил отречься не в пользу сына, а в пользу брата.
В 9 час. вечера приехали делегаты, Гучков и Шульгин с тем, чтобы уговорить царя отречься. Но их миссия оказалась беспредметной, – этот вопрос не только был решен, но был уже заготовлен и манифест.
После разговора с делегатами, Государь удалился к себе, подписал манифест и, вернувшись, вручил его Гучкову. Манифест гласил:
«В дни великой борьбы с внешним врагом, стремящимся почти 3 года поработить нашу родину, Господу Богу угодно было ниспослать России новые тяжкие испытания. Начавшиеся внутри народа народные волнения грозят бедственно отразиться на дальнейшем ведении упорной войны. Судьба России, честь геройской нашей армии, благо народа, все будущее дорогого нашего отечества требуют доведения войны во что бы то стало до победного конца.
Жестокий враг напряг последние усилия, и уже близок час, когда доблестная армия наша, совместно со славными нашими союзниками, может окончательно сломить врага. В эти решительные дни в жизни осени сочли мы долгом совести облегчить народу нашему тесное единение и сплочение всех сил народных для скорейшего достижения обеды, и в согласии с Гос. Думой признали мы за благо отречься от ~ стола государства российского и сложить с себя верховную власть.
Не желая расстаться с любимым сыном нашим, мы передали наследие наше брату нашему вел. кн. Михаилу Александровичу и благословляем его на вступление на престол государства Российского.
Заповедуем брату нашему править делами государственными в одном и ненарушимом единении с представителями народа в законодательных учреждениях на тех началах, кои будут ими установлены, Принеся в том ненарушимую присягу во имя горячо любимой родины.
Призываю всех верных сынов отечества к исполнению своего святого долга перед ним, повиновением царю в тяжелую минуту всенародных испытаний и помочь ему вместе с представителями народа вывести государство Российское на путь победы, благоденствия и славы.
Да поможет Господь Бог России.
Николай
2-го марта 1917 г. 15 час. город Псков»
Одновременно Государь подписал указ о назначении предс. Совета мин. кн. Львова и Верх, главнокоманд. вел. кн. Николая Николаевича.
На следующий день делегаты уехали в Петроград, а отрекшийся Император – в Ставку.
В своем дневнике, описав вкратце события прошедшего дня, в конце Государь написал: «В час ночи уехал из Пскова с тяжелым чувством пережитого. Кругом измена, трусость и обман».
3.8. ОТРЕЧЕНИЕ ВЕЛ. КН. МИХАИЛА АЛЕКСАНДРОВИЧА
2-го марта, когда не было еще известно об отречении императора Николая Второго, Милюков на беспрерывном митинге в Таврическом дворце, в своей речи заявил: «…Старый деспот, доведший Россию до полной разрухи, добровольно откажется от престола или будет низложен … Власть перейдет к регенту, вел. кн. Михаилу Александровичу, Наследником будет Алексей. Да, господа, старая династия, которую, может быть, не любите вы, а может быть, не люблю и я…»
Вопрос образа правления и династии в первые дни замалчивался. Одни не придавали ему значения, считая его уже решенным – Романовы царствовать уже не будут, – другие, желавшие сохранить династию, замалчивали умышленно, думая поставить народные массы перед совершившимся фактом. Милюков, не будучи никем уполномочен, вынес этот вопрос на обсуждение улицы, и этим в значительной степени сорвал план сохранения монархии. После его выступления уже не было ни одного митинга или собрания, на котором бы не было резких выпадов против монархии.
Полученное из Пскова сообщение о содержании акта отречения вызвало в думских кругах смятение. Никто не ожидал, что Государь передаст престол брату. Керенский заявил, что рабочие Петрограда и вся революционная демократия этого не допустят. Родзянко телеграфировал ген. Алексееву и Рузскому, прося задержать опубликование манифеста. Свою просьбу он объяснял тем, что «…с регентством вел. князя помирились бы, может быть, но воцарение его как императора абсолютно недопустимо. Провозглашение Вел. кн. Мих. Александровича подольет масла в огонь, и начнется беспощадное истребление всего, что можно истребить…». Многих смущал вопрос о законности акта, – престол не частная собственность императора, которой он может распоряжаться по своему усмотрению. Смущал и морганатический брак великого князя.
Так как в армию уже проникали слухи, которые могли вызывать брожение, ген. Алексеев считал не опубликование манифеста недопустимым. Желая произвести в этом отношении давление на новое правительство, он обратился за поддержкой ко всем главнокомандующим. Пока Алексеев вел переговоры и добивался возможности говорить с Родзянко, в Петрограде произошли события, которые его вмешательство сделали уже беспредметным.
После резких и горячих споров мнения в ночном заседании Думского комитета и Вр. правительства разделились, – Керенский, к которому присоединились все, кроме Милюкова (и отчасти Шингарева) считал, что нужно убедить вел. кн. отречься. Милюков настаивал на принятии престола. После заседания все отправились к вел. князю.
Кн. Львов и Родзянко изложили ему взгляд большинства, который основывался главным образом на том, что нет реальной силы, на которую вел. князь мог бы опереться. Милюков доказывал, что такую силу найти возможно, и что без сильной власти стране грозит потеря государственности и анархия.
Выслушав обе стороны, Вел. князь пожелал переговорить наедине с кн. Львовым и Родзянко. Вернувшись через 1/2 часа, он объявил, что его «окончательный выбор склонился в сторону мнения, защищавшегося предс. Гос. Думы».
Говоря о силе, необходимой для опоры Вел. князя, ни одна из сторон не нашла нужным обратиться к тем, в чьих руках находилась эта сила, и спросить их мнения. А в эти решающие часы ген. Алексеев тщетно в течение всего дня пытался говорить с руководителями новой власти. Лишь в 6 час вечера ему удалось добиться связи с Гучковым. Узнав от него об отречении Вел. князя, ген. Алексеев сказал: «Неужели нельзя было убедить Вел. князя принять временно, до созыва Собрания, власть?… Хотя бы непродолжительное вступление на престол Вел. князя сразу внесло бы уважение к воле бывшего Государя и готовность Вел. князя послужить своему отечеству в тяжелые переживаемые им дни… Уверен, что на армию это произвело бы наилучшее, бодрящее впечатление»… В 11 часов ген. Алексеев говорил с председателем Думы, который настроение в столице определил словами: «Хотя эти акты (манифесты) не опубликованы, но слух о них прошел и встречен населением с ликованием». На пессимистическую реплику ген. Алексеева: «Прибавить ничего не могу, кроме слов: «Боже, спаси Россию»«, Родзянко заметил: «Искренне сожалею, что Ваше Высокопревосходительство так грустно и уныло настроены, что тоже может не служить благоприятным фактором для победы, а я вот и все мы здесь настроены бодро и решительно».
3.9. КАК ВОСПРИНЯЛИ РЕВОЛЮЦИЮ АРМИЯ И СТРАНА?
В первые дни после переворота «бодро» был настроен не только Родзянко, – такие настроения охватили всю страну. Даже такой монархист, как Пуришкевич, носил в петлице красную гвоздику.
В Москве у революционеров не было военной силы. По свидетельству старого большевика Смидовича, «еще около недели в распоряжении Совета было тысячи полторы разного сброда (большинство без винтовок) да пара пушек без снарядов». Но сочувствие населения и полное бездействие властей определили быструю и бескровную (жертвы: 3 солдата и 1 рабочий) победу революции. В остальных городах узнали о ней тогда, когда она уже завершилась, и приняли ее с чувством удовлетворения, а многие с радостью.
Другое отношение к себе вызвала революция у тех, кто чувствовал себя ответственным за ведение войны. 3-го марта ген. Алексеев, обращаясь к главнокомандующим, сказал: «Никогда себе не прощу, что, поверив в искренность некоторых людей, послушал их и послал телеграмму главнокомандующим по вопросу об отречении Государя от престола». Ген. Рузский о днях 1-2 марта выразился так: «Алексеев сгоряча, поверив Родзянко, принял решение посоветовать Государю отречься от престола, и увлек к тому остальных главнокомандующих». В армии манифест об отречении был опубликован 5-6 марта, т.е. тогда, когда переворот уже закончился. Из всех высших начальников лишь двое выразили резкий протест и предложили себя с вверенными им войсками, в распоряжение Императора – для подавления мятежа: командир Гвардейского конного корпуса Хан Нахичеванский и командир 3-го конного корпуса гр. Келлер. Было, конечно, множество офицеров и солдат и даже целых воинских частей, которые встали бы на защиту своего царя (ген. Деникин вспоминает, что во время чтения манифеста об отречении «местами в строю непроизвольно колыхались ружья, взятые на караул, и по щекам старых солдат катились слезы»), но без одобрения высшего начальства они не могли ничего предпринять, да и было уже поздно. Армия была поставлена перед совершившимся фактом. Некоторые упрекают армию в нарушении присяги. Но этот упрек несправедлив. Оба акта отречения были добровольными, а во втором из них (Вел. кн. Мих. Ал.) говорилось: «прошу всех граждан державы российской подчиниться Врем. Правительству…», а вновь назначенный Государем Верховный главнокомандующий, Вел. кн. Николай Николаевич, в своем первом приказе по армии повелевал: «… всем чинам славной нашей армии и флота неуклонно повиноваться установленному правительству…»
Была еще одна важная причина, по которой армия (за исключением гр. Келлера, отказавшегося присягнуть Вр. Правительству и вышедшему в отставку) подчинилась Вр. Правительству, – боязнь гражданской войны, которая привела бы Россию к военному поражению.
Было бы ошибкой думать, что в армии были лишь монархические настроения. Так, ген.-ад. Куропаткин в своем дневнике 8-го марта записал: «Чувствую себя помолодевшим и, ловя себя на радостном настроении, несколько смущаюсь: точно и неприлично ген.-адъютанту так радоваться революционному движению и перевороту… Ликую потому, что без переворота являлась большая опасность, что мы были бы разбиты, и тогда страшная резня внутри страны стала бы неизбежна». Некоторые командиры полков доносили, что солдаты отказывались присягать Врем. Правительству перед своими знаменами, требуя немедленного уничтожения на их полотнищах вензеля отрекшегося Императора.
Несмотря на различное отношение к революции, армия приняла ее спокойно и даже с известной надеждой, что теперь война будет вестись с большим успехом.
Таким образом, всего за 8 дней небольшие рабочие волнения, вспыхнувшие лишь в Петрограде, вылились в революцию, свергнувшую царскую власть, существовавшую свыше 500 лет.
3.10. НОВАЯ ВЛАСТЬ
После крушения монархии в России не стало Верховной власти, Временный Комитет Государственной Думы, взяв власть в свои руки, вошел в соглашение с самочинно возникшим органом революционной демократии – Исполнительным Комитетом Совета рабочих и солдатских депутатов, и передал власть Временному правительству. Но оно не имело ни реальной силы, ни достаточного авторитета, чтобы стать Верховной властью. С первых же дней оно стало в зависимость от Совета, который не только стеснял его деятельность и навязывал ему свои решения, но и постоянно действовал независимо от правительства и даже наперекор ему.
Первое время Совет еще признавал над собой власть правительства, но признавал лишь постольку, поскольку его деятельность не противоречила приказам и распоряжениям Совета. Так, с самого начала революции, создалось двоевластие.
2-го марта Совет рабочих и солдатских депутатов издал приказ. Солдатский бунт, превративший рабочую демонстрацию в революцию, решил судьбу старого строя. Поэтому солдаты сделались центром внимания. Образовав при Совете раб. депутатов свою секцию, они сразу подняли вопрос о своих правах. Под диктовку этих солдат был составлен этот знаменитый приказ. В нем говорилось, что во всех воинских частях должны быть выбраны солдатские комитеты, в ведении и под контролем которых должно находиться оружие. Вне службы воинская дисциплина отменяется. Во всех политических выступлениях воинские части должны подчиняться Совету раб. и солд. депутатов и своим комитетам. Приказы Военной комиссии Гос. Думы следует исполнять лишь в тех случаях, когда они не противоречат приказам Совета.
Врем. Правительство отнеслось к изданию этого приказа равнодушно. Когда 3-го марта, в связи с протестом со стороны высшего командования, поднялся вопрос о пересмотре этого приказа, председатель Врем. Комитета ответил, что приказы Совета не имееют значения, т.к. Совет в составе правительства не состоит.
По настоянию военного министра Гучкова после бесконечных обсуждений И.К. Совета издал приказ № 2-ой, в котором говорилось, что приказ № 1 относится только к войскам Петроградского гарнизона. Но было уже поздно, – он успел распространиться по всей армии и положил начало ее разложению.
Наиболее влиятельными членами Врем. Правительства были: его председатель и мин. внутр. дел кн. Г.Е. Львов, мин. иностран. дел Милюков, военный министр Гучков и министр юстиции Керенский. Кн. Львов – честнейший человек, идеалист. В первые дни его авторитет стоял очень высоко. Но в организационном отношении он ничем себя не проявил. Он уничтожил полицейский аппарат и корпус жандармов. На их место была организована народная милиция с выборными начальниками. В милицию записывались, помимо других людей, профессиональные воры и беглые или освобожденные толпой из тюрем каторжники. Старая высшая администрация была уничтожена. Населению было предоставлено право выбирать себе новую, но закона о выборах не было создано. В стране создавалось безначалие, исчезло уважение к власти. Кн. Львов не сделал даже попыток противодействовать все более и более растущей анархии. Он считал, что все образуется само собой, и был склонен соглашаться со всем, что ему предлагали (впоследствии Милюков, содействовавший его выдвижению на пост председ. Врем. Прав., сожалел, что этот пост не занял Родзянко, способный действовать решительно и смело, имевший свое мнение и умевший на нем настоять).
Милюков был человеком книги. Революция произошла не так, как он ожидал. Тем не менее, он неуклонно держался за схему, выработанную в связи с предполагавшимся дворцовым переворотом.
Гучков, видимо, с самого начала считая дело проигранным, первым пришел к убеждению, что работа Вр. Прав, безнадежна и бесплодна, и что «нужно уходить».
Наиболее энергичным и в первые месяцы наиболее популярным во всех слоях был Керенский – хороший оратор, человек с болезненным самолюбием, огромным самомнением, веривший во всемогущество своего слова.
В первые 2 месяца И.К. Совета р. и с.д. формально представлял лишь Петроград, но фактически это был орган «рев. демократии», к которому прислушивалась вся страна и который считался вождем и руководителем восставшего народа. Но никакого руководства не было, да и не могло быть, т.к. важнейшие решения часто принимались совершенно случайным большинством. Кроме того, Совет зависел всецело от изменчивых настроений петроградских рабочих и гарнизона.
Большинство комитета составляли с.д. во главе с его председателем Чхеидзе. Но главную роль играли соц.-интернационалисты и большевики под руководством Стеклова. Поражающей чертой в личном составе был высокий процент инородцев: евреев, грузин, латышей, поляков, литовцев – несоразмерно их численности в стране.
Вот первый состав Центрального Комитета Совета рабочих и солдатских депутатов:
Председатель Чхеидзе грузин
Члены: Гуревич (Дан) еврей
Гольдман (Либер) еврей
Гоц еврей
Гендельман еврей
Каменев (Розенфельд) еврей
Саакиан армянин
Крушинский поляк
Никольский национальность не установлена
Официально комитет поддерживал Временное правительство. Существовала даже специальная «контактная комиссия», задачей которой было координировать их деятельность. А в это время рассылались письма, печатались статьи в «Известиях», разъезжали по фронту и стране различные делегаты, которые не считались ни с инструкциями комитета, ни, тем более, с политикой Временного правительства. Когда на посту председателя И.К. Чхеидзе был заменен Церетели, ему удалось навести известный порядок, но… он выпустил из рук руководство массами. Будучи «циммервальдистом», он на практике придерживался оборонческой линии и в этом поддерживал правительство.
3.11. АРЕСТ ЦАРСКОЙ СЕМЬИ И ОТСТАВКА ВЕЛ. КН. НИКОЛАЯ НИКОЛАЕВИЧА
3 марта И. К. Совета вынес постановление об аресте бывшего царя, а теперь гражданина Николая Романова. Вслед за Советом, 7 марта Временное правительство постановило: «Признать отрекшихся императора Николая II и его супругу лишенными свободы и доставить отрекшегося императора в Царское Село».
В первый момент Временное правительство не реагировало на то, что на посту Верховного Главнокомандующего находится вел. кн. Николай Николаевич, и не дало в печать об этом никаких сведений. Но слухи об этом проникли в печать, и в «Известиях» появилась статья с требованием к правительству «немедленно сместить с офицерских постов всех членов старой династии».
Московский Комитет Общественных организаций вынес постановление, в котором он требовал: «лица царской фамилии не должны назначаться ни на какие высшие посты военного и гражданского ведомства».
Вел. кн. Николай Николаевич сам чувствовал неопределенность своего положения, так как от Временного правительства не получал никаких сведений, даже об утверждении его в должности. Кн. Львов лишь запросил его о дне, когда он может явиться к нему в Ставку, а 6 марта Львов сообщил ген. Алексееву, что «вопрос Главного командования становится столь же рискованным, как и бывшего положения Михаила Александровича. Остановились на общем желании, чтобы Верховное командование приняли Вы … но вел. князю я об этом не сообщал … до сего дня вел с ним сношения, как с Верховным главнокомандующим».
Вел. князь был очень популярен на Кавказе. Первые дни революции в Тифлисе протекли в обстановке, мало напоминающей бурную петроградскую атмосферу. Не было никаких выпадов против офицеров; Совет солдатских депутатов не имел большого авторитета.
7-го, при отъезде великого князя, его восторженно приветствовали представители народа и солдат. Такая же встреча была оказана ему на всем пути, а в Харькове Совет раб. и солд. депутатов поднес ему «хлеб-соль».
Ген. Алексеев пытался убедить кн. Львова и Гучкова в том, что великий князь не представляет опасности для нового порядка, и пока не надо вносить «коренной ломки в вопросах управления армией». На другой день Алексеев послал телеграмму, в которой сообщал: «Постепенно получаемые от войск донесения указывают на принятие войсками вести о назначении Верховным Главнокомандующим вел. кн. Николая Николаевича с большим удовольствием, радостью, верой в успех, во многих частях восторженно». Алексеев указывал и на приветствия из 14 крупнейших городов. На другой день Керенский в Москве публично говорил, что Николай Николаевич главнокомандующим не будет. На собрании солдатских и офицерских депутатов он заявил: «Могу вас заверить, что не останусь в теперешнем кабинете, если главнокомандующим будет Николай Николаевич».
Великий князь прибыл в Ставку, принес присягу Временному правительству и вступил в исполнение должности Верховного главнокомандующего. 11 марта кн. Львов передал ген. Алексееву, что Временное правительство пришло к окончательному выводу о невозможности для великого князя оставаться на этом посту.
Узнав о желании Временного правительства, великий князь послал военному министру просьбу уволить его в отставку. 12-го Временное правительство сообщило официально, что великий князь «отрешен» от должности Верховного главнокомандующего.
Временное правительство, боясь везде контрреволюции, не доверяло ген. Алексееву. Когда обсуждался вопрос о его назначении главнокомандующим, Родзянко напомнил кн. Львову, что Алексеев всегда считал, что «армия должна командовать над тылом, над волею народа»; что Алексеев обвинял народных представителей, говоря, что в надвигающейся катастрофе виновен сам русский народ в лице своих представителей, и что он настаивал на введении диктатуры. Поэтому Временное правительство до 2-го апреля не назначало ген. Алексеева главнокомандующим, – назначило его лишь исполняющим эту должность.
3.12. ПЕРВЫЙ КРИЗИС ВРЕМЕННОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА
14-го марта И.К. Совета издал обращение к народам всего мира «начать борьбу за прекращение войны – Мир без аннексий и контрибуций». Но одновременно в этом обращении говорилось, что «русская Революция не отступит перед штыками завоевателей и не позволит раздавить себя внешней военной силе», т.е. говорилось об обороне страны.
Совет требовал, чтобы и Врем. Правительство сделало официальное заявление о целях войны в том же духе.
28-го марта правительство выпустило «Воззвание к гражданам», в котором оно заявляло, что в основу своей внешней политике оно ставит не господство над другими народами и не захват чужих территорий, а установление прочного мира на основе самоопределения народов». Но в конце было прибавлено «об ограждении прав нашей Родины» и «о соблюдении обязательств, принятых в отношении наших союзников».
18 апреля Милюков послал союзным государствам ноту, из которой следовало, что правительство намерено вести войну «до победного конца». Это вызвало конфликт с Советом. 20-го начались манифестации с лозунгами: «Долой захватническую политику!.. Долой Милюкова и Гучкова!.. Долой Врем. Правительство!» Правительство организовало контрдемонстрации, в которых приняли участие студенты, часть солдат, интеллигенция и более 10 тысяч инвалидов. Они шли с лозунгами: «Война до победы!», «Вернуть Ленина Вильгельму!» и пр.
На другой день состоялось объединенное заседание Временного правительства и ИК Совета, на котором кн. Львов сказал: «…мы должны знать, годимся ли мы для нашего ответственного поста в данное время? Если нет, то мы для блага Родины готовы сложить свои полномочия и уступить место другим». Этим он показал, что правительство признает себя ответственным перед Советом.
26-го правительство выпустило воззвание, в котором говорилось: «… в основу государственного управления оно полагает не насилие и принуждение, а добровольное повиновение свободных граждан созданной ими самими власти».
2-го мая, в связи с создавшимся конфликтом, вышли из состава правительства Милюков и Гучков. Вместо них в правительство были введены социалисты: Чернов, Церетели и Скобелев. Военное министерство возглавил Керенский.
Несмотря на отставку Милюкова, внешняя политика Временного правительства не изменилась, – оно по-прежнему настаивало на продолжении войны до победного конца.
3.13. ПРИЕЗД ЛЕНИНА
К началу революции большевистской партии в России фактически не было, – в начале войны она была разгромлена. Одна часть ее Ц.К. была за границей, другая – в тюрьмах и ссылке. В Февральской революции большевики не сыграли никакой роли, так как, по признанию их же вождей, в то время они в рабочей массе не пользовались влиянием. К февралю 1917 г. большевистская партия насчитывала всего лишь около 5 тысяч членов, среди которых было 100 – 150 журналистов, то есть людей интеллигентных. В первом составе Петроградского Совета из 1500 делегатов большевиков было около 30-ти.
С такими силами Ленин, приехав в Россию, начал подготовку захвата власти. Казалось бы, с такими ничтожными силами трудно, почти невозможно было добиться успеха. Но у него была мощная поддержка в лице германских генерального штаба и министерства иностранных дел. После II Мировой войны были опубликованы секретные архивы германского министерства иностранных дел, которые полностью это подтверждают.
Попытка немцев в 1915 г. разгромить русскую армию не удалась. После «великого отступления» боеспособность армии была восстановлена. Тогда германский генеральный штаб решил действовать иначе: связавшись с русскими революционерами, при их помощи подорвать мощь русской армии изнутри.
Так как в этом деле были заинтересованы обе стороны, то установить связь и прийти к соглашению оказалось очень легко.
Член РСДРП Парвус, находившийся в начале войны в Константинополе, обратился к германскому послу с предложением оказать Германии помощь. 13 января 1915 г. он был принят в Главной квартире имп. Вильгельма. 9 марта он подал министерству иностранных дел меморандум, в котором предлагал проведение в России массовой забастовки, которая, как минимум, должна парализовать все железные дороги, ведущие к фронту. Далее он считал необходимым оказать поддержку украинским, кавказским и тюркским сепаратистам. Но главное внимание он советовал обратить на поддержку большевистской и меньшевистской партий, которые ведут борьбу с русским правительством, и вожди которой находятся в Швейцарии. Для начала этой работы Парвус потребовал два миллиона золотых марок. Его требование было удовлетворено. Через две недели ему было выплачено еще 500 тысяч золотых марок. 6 июня министр иностранных дел фон-Ягов требует от казначейства 5 миллионов золотых марок на помощь революционной пропаганде в России.
Парвус быстро устанавливает связь с Лениным и его группой. 4 апреля 1917 г. (нов. стиль) немецкий посланник в Берне посылает в Берлин телеграмму, в которой сообщает, что от имени группы русских социалистов и их вождей – Ленина и Зиновьева – секретарь с.-д. партии обратился с просьбой о немедленном разрешении на их проезд через Германию… «Все должно быть сделано, чтобы перебросить их в Россию как можно скорее… в высшей степени в наших интересах, чтобы разрешение было выдано сразу».
Имп. Вильгельм принял личное участие в этом деле. Он распорядился, чтобы русских социалистов перебросили через линию фронта, если Швеция откажется их пропустить. 21 апреля (нов. стиля) Главная квартира сообщает министру иностранных дел: «Въезд Ленина в Россию прошел успешно. Он работает точно так, как бы мы желали».
После переезда Ленина в Россию германское правительство продолжает оказывать ему политическую и финансовую помощь.
Когда после июльского восстания большевиков Временное правительство издало приказ об их аресте, германское правительство было этим очень обеспокоено. Своему послу в Копенгаген оно послало следующую телеграмму: «Подозрение, что Ленин – германский агент, было энергично опровергнуто в Швейцарии и Швеции по нашему наущению. Поэтому все следы рапортов по этому вопросу, предположительно сделанных германскими офицерами, были тоже уничтожены».
16 сентября (нов. стиля) германский государственный секретарь сообщает в Главную квартиру: «Военные операции на Восточном фронте, широко запланированные и проведенные с большим успехом, были поддержаны интенсивной подрывной деятельностью министерства иностранных дел внутри России… Наша работа дала конкретные результаты. Большевистское движение никогда не смогло бы достичь тех масштабов и того влияния, которое оно имеет сейчас, если бы не наша непрерывная поддержка». 9 ноября (нов. стиль) германский государственный секретарь требует от казначейства 15 миллионов золотых марок на политическую работу в России.
Итак, 3 апреля (стар. стиль) Ленин, с немецкой помощью проехав через Германию в запломбированном вагоне, через Швецию прибыл с группой своих приверженцев в Россию. Он никогда не отличался личным мужеством. Боясь, что русское правительство подозревает его в сношениях с немцами, первым его вопросом при переезде русской границы, было: – не арестуют ли их? Но Временное правительство больше всего боялось, что его обвинят в ущемлении свободы, и не арестовало Ленина.
На другой день по приезде в Россию, Ленин провозгласил свои тезисы, в которых говорил о том, что «Буржуазная» революция закончена, и надо переходить к осуществлению «социалистической» революции. Он выбросил лозунги: «Никакой поддержки Временному правительству!» и «Вся власть Советам!» Немедленно должна быть прекращена «захватническая» война; все помещичьи земли должны быть переданы крестьянам; на фабриках и заводах должен быть введен рабочий контроль.
Вначале эти тезисы не имели успеха не только в армии и народе, с ними не были согласны и многие руководящие члены большевистской партии. Они считали, что Россия еще не созрела для социалистической революции.
3 июня открылся 1 Всероссийский съезд советов. Несмотря на то, что Ленин со дня своего приезда вел усиленную пропаганду и агитацию, на этом съезде из тысячи делегатов оказалось всего лишь 105 большевиков, и Ц.К. был выбран оборонческий.
Пораженческая пропаганда Ленина широко растекалась по всей стране, но особенно усиленно и энергично направлялась на фронт, куда большевиками были двинуты сотни агитаторов и посылались сотни тысяч газет, воззваний и листовок. Кроме «Правды», специально для солдат издавалась «Солдатская правда» и «Окопная правда».
* * *
Вскоре из США приехал в Россию с группой эмигрантов будущий ближайший помощник Ленина Лев Троцкий (Бронштейн). По дороге его арестовало британское правительство, как известного врага Держав Согласия, но Временное правительство потребовало его освобождения.
3.14. НАСТУПЛЕНИЕ РЕВОЛЮЦИОННОЙ АРМИИ
В первые дни революции солдаты на фронте бурно приветствовали новую власть в лице Временного правительства. Настроение было бодрое, было желание одержать победу. Но вскоре, под влиянием приказа №1 и пропаганды советских делегатов, ленинских агентов и сбрасываемых над русскими окопами немецких пацифистских листовок, настроение солдатской массы начинает меняться. Воинский дух угасает. На смену ему приходит непреодолимое желание поскорее прекратить «ненужную им» войну и вернуться домой, чтобы принять участие в дележке помещичьих земель.
Если бы немцы начали наступление, возможно, что патриотическая волна затопила бы «циммервальдскую заразу», но немцы, сделав ставку на разложение русской армии, прекратили военные действия. Чтобы создать впечатление, что война уже закончена, они выставляли над своими окопами плакаты с призывами прекратить войну и приглашениями приходить к ним «в гости». Так началось «братание», которое усиленно поощрял в своей пропаганде Ленин.
Пропаганда быстро воздействовала на солдат. Боеспособность русской армии резко падала. Армия таяла (дезертирство) и разлагалась.
Справедливость требует признать, что виновником трагического явления был не только Ленин, – к нему приложило свою руку и Временное правительство в лице его военных министров: Гучкова (в течение нескольких недель уволившего сто пятьдесят старших военачальников, в том числе семьдесят начальников дивизий) и в еще большей мере, Керенского.
Эта «чистка» проводилась не столько по неспособности увольняемых начальников, сколько из-за их политических убеждений; либо в угоду солдатам.
Видя быстро растущее разложение армии, высшие военные круги пришли к мысли, что переход в наступление может оздоровить ее, поднять воинский дух.
Так как Верховный Главнокомандующий ген. Алексеев не особенно верил в возможность наступления, то 22 мая он был замещен горячим сторонником наступления – генералом Брусиловым. Но главным вдохновителем этого наступления был Керенский. Он надеялся, что революционная армия пойдет в бой, движимая не насилием, а сознанием своего революционного долга, и докажет свое превосходство над царской армией.
Готовясь к наступлению, наше командование стало искать надежные части, которые можно было бы бросить в бой в первую голову. Так как таких частей не находилось, было решено создать из добровольцев особые «ударные» части. Так возникли: «дружины смерти», «революционные батальоны», «ударные батальоны» и … «женские ударные батальоны». При многих полках были организованы ударные команды, роты, батальоны.
В эти части шли те, в ком еще сохранилось понятие воинской чести, и кому была непереносима обстановка, царившая в разлагавшейся революционной армии – лень, шкурничество, сквернословие, грабеж, карточная игра, пьянство.
Совершенно особым явлением того времени было создание женских воинских частей. В одном из воззваний Московского женского союза говорилось: «Ни один народ в мире не доходил до такого позора, чтобы вместо мужчин-дезертиров шли на фронт слабые женщины … женская рать будет той живой водой, которая заставит очнуться русского старого богатыря…»
Чтобы поднять солдат в наступление, Керенский начал объезжать фронт и говорить речи. Он призывал солдат к исполнению революционного долга, к повиновению начальникам, говорил о необходимости наступления и победы. И в то же время в своих речах издевался над «старой дисциплиной», над «царскими генералами», вспоминал о кнуте и палке, которыми гнали в бой прежних «бесправных» солдат, о «напрасно пролитой крови». Он был уверен, что после его речей солдаты бросятся в огонь и в воду.
18 июня, после сокрушительной артиллерийской подготовки, сравнявшей с землей неприятельские окопы и укрепления, ударные части юго-западного фронта бросились в атаку. На атакуемом участке наше численное превосходство было огромным (184 батальона против 29-ти), а наша артиллерия превышала неприятельскую в 3 раза (900 орудий против 300).
Прорвав фронт противника, наши части с налета захватили его позиции. За два дня боев наши войска продвинулись на 5 верст и взяли в плен 300 офицеров, 18 тысяч солдат, захватили 29 орудий и множество другой военной добычи.
Эта победа вызвала во всей России ликование и надежду на возрождение армии и спасение России. Керенский торжествовал. Е телеграмме Временному правительству он писал: «Сегодня великое торжество революции… сегодня положен предел злостным нападкам на организацию русской армии, построенную на демократических началах…»
Однако торжество Керенского было преждевременным. В первые дни наступления ударные части понесли большие потери. Для продолжения наступления необходимо было подтянуть резервы. Но остальная солдатская масса отказалась поддержать ударников. На передовой наступило затишье.
Подтянув резервы, немцы перешли в наступление. Солдатская масса обратилась в бегство. Бегущие толпы солдат производили на своем пути величайшие зверства – убивали попадавшихся им на пути офицеров, грабили и убивали местных жителей, поджигали их дома, насиловали женщин и детей.
Противника сдерживали кавалерия, офицеры с оставшимися при них унтер-офицерами и единичные солдаты.
На остальных участках фронта повторилась та же картина. В результате наступления «революционная» армия очистила всю Буковину и Галицию, и отошла к русским государственным границам. Разочаровавшись в способностях ген. Брусилова, Временное правительство уволило его с занимаемого поста и на его место назначило ген. Л.Г. Корнилова.
3.15. ИЮЛЬСКОЕ ВОССТАНИЕ БОЛЬШЕВИКОВ
В то время, как патриоты возлагали надежды на успешное завершение наступления, большевики, опасаясь успеха наступления, решили во что бы то ни стало помешать ему (наступление на Северном фронте было назначено на 5-е июля). Воспользовавшись благоприятным для них моментом (министерский кризис), они подняли в Петрограде восстание.
Большевики, меньшевики-интернационалисты и левые эсеры, стараясь углубить вражду между «кадетами» и социалистами (оставшимися в министерстве), начали в своей прессе травить последних, называя их «лакеями буржуазии» и требуя передачи власти Советам, очищенным от «лакейского духа» (в то время большинство в Совете было против большевиков).
3-го июля толпы солдат и рабочих с оружием в руках вышли на улицу. По городу носились грузовики, набитые солдатами, рабочими, разным людом. Слышалась стрельба, шел грабеж населения.
О захвате власти Ленин, вероятно, не мечтал (слишком мало еще было у него сил), но ему пока это было и не нужно. Ему нужно было вызвать правительство на вооруженное подавление восстания, чтобы потом говорить о «насилии контрреволюционного правительства над народными массами». Полнейшая безнаказанность беспорядков, существовавшая до тех пор, теперь мешала его планам. Ведь трудно было призывать к свержению деспотической власти, которая не наказывала даже уголовных преступников.
Боясь быть обвиненным в поднятом восстании, большевистский штаб открыто им не руководил. Однако на происходивших повсюду митингах, большевистские агитаторы призывали к прекращению наступления, свержению Временного правительства и передаче всей власти Советам.
В это время Керенский был на фронте, министры – к.д. в отставке, а кн. Львов как бы «отсутствовал». Временное правительство не принимало никаких мер к подавлению восстания. Ц.К. Совета, после долгих словоизлияний, решил послать на фабрики и заводы своих агитаторов, которые должны были предотвратить кровопролитие. Но эта мера не помогла, и на другой день беспорядки приняли более угрожающий характер, особенно когда прибыло из Кронштадта несколько тысяч матросов, вызванных Лениным. Выслушав речи большевистских вождей, матросы двинулись к Таврическому дворцу, где находились оставшиеся на своих постах члены Временного правительства.
На защиту правительства выступили юнкера, казаки и конная батарея. После первых же ее залпов толпы восставших стали рассеиваться. В это время начался проливной дождь, окончательно разогнавший толпу. На другой день с фронта стали прибывать верные правительству войска. Восстание было окончательно подавлено без пролития крови.
Насколько солдатско-матросская масса не разбиралась в создавшейся обстановке, показывают 2 факта, происшедшие в эти дни.
Первый. Матросы чуть не убили министра Временного правительства Чернова за то, что он отказался по их требованию взять всю полноту власти.
Второй. Вызванный большевиками из Красного села полк – для свержения «соглашательского» И.К. Совета – явился к Таврическому дворцу. Так как его никто не встретил, он послал во дворец делегатов для получения инструкций. К делегатам вышел помощник председателя И.К. Совета Дан и, подтвердив, что революция действительно в опасности, попросил полк встать на защиту Совета от контрреволюционных банд, что полк и исполнил.
Подавлению восстания содействовало и опубликование правительством документов, доказывающих, что Ленин получает деньги от германского генерального штаба на свою работу по разложению русской армии. Это известие быстро распространилось и вызвало всеобщее озлобление против большевиков. Солдаты Преображенского полка сразу заявили, что выйдут на подавление восстания, что выполнили. За ними потянулись и другие полки.
После подавления восстания Троцкий, Стеклов и вожаки кронштадтских матросов, принимавших участие в восстании, были арестованы. Ленин, надев парик и сбрив бородку, под чужим именем (рабочего Иванова) бежал в Финляндию. Редакция большевистской «Правды» была разгромлена. Появилась надежда, что теперь правительство примет решительные меры для окончательной ликвидации разлагающей деятельности большевиков. Патриоты стали вновь мечтать об оздоровлении армии и восстановлении порядка в стране. Но… этого не произошло.
В созданном после 22-дневного кризиса новом коалиционном правительстве не было единения. В то время как министры-несоциалисты поддерживали военачальников и требовали строгих мер для наведения порядка в армии и стране, министры-социалисты не доверяли военным и боялись генералов больше, чем большевиков. В генералах они видели контрреволюционеров, а большевики были, хотя и заблудившиеся, но все же социалисты. Поэтому о дальнейшей борьбе с ними они не хотели и слышать.
Так большевики получили право провести свой VI партийный съезд (происходивший с 26 июля по 3 августа), на котором было постановлено «взять курс на вооруженное восстание». А лидер с.-д. Мартов послал съезду приветственную телеграмму.
3.16. ВОЗНИКНОВЕНИЕ ЦЕНТРОБЕЖНЫХ СТРЕМЛЕНИЙ
Россия страна многонациональная. Одни народы, вошедшие в ее состав, были присоединены к ней насильно, другие, спасаясь от угрожавших им соседей, сами попросились в подданство к русскому царю. Были в России такие области, где одна нерусская народность притесняла другую, тоже нерусскую. Наконец, была Финляндия, которая находилась на особом положении – почти самостоятельном.
В культурном отношении между народами России тоже была большая разница. Поэтому национальная политика в России была сложной и требовала от власти большого умения, осторожности и такта.
До революции открытых врагов единства России среди ее народов почти не было, потому что это единство покоилось на общности экономических, культурных и политических интересов. Настоящего сепаратизма тогда не было ни в Польше (поскольку она боялась Германии), ни в Финляндии (она была в исключительно привилегированном положении), ни среди других народов. Вначале I Мировой войны патриотический подъем захватил всю страну.
Национал-шовинизм, дошедший до требования отделения от России, возник лишь после революции.
Когда началась революция, положение резко изменилось, особенно после того, как власть захватили большевики. Увидя слабость центральной власти, народы, живущие на окраинах, пожелали отделиться от России, одни с целью создать свои независимые государства, другие – чтобы оградить себя от залившей Россию анархии и нашествия большевистских орд.
Интересно, что национал-шовинисты, отрицавшие за Россией право на сохранение своей целостности и требовавшие от нее согласия на ее распадение, когда им удалось создать свои самостоятельные государства, не захотели признать у себя прав за меньшинствами и начали всячески их притеснять.
3.17. УКРАИНА
Уже 4 марта в Киеве представители общественных организаций и политических партий (из которых лишь одна – «Товариство Украiнських Поступовцiв» (ТУП) была украинской. Других украинских политических партий до революции на Украине не было, – все другие украинцы социалистического направления пребывали в рядах общероссийских партий и не ощущали потребности создавать отдельные украинские партии) выбрали Исполнительный Комитет, который первые 3 месяца был высшей властью в Киеве. Затем власть захватила «Центральная Рада», создавшаяся явочным порядком из Совета ТУП, представителей возникших украинских социалистических партий и различных общественных организаций.
Никаких выборов в Ц.Р. нигде не было. Большинство ее членов-солдат было включено в ее состав на основании разных удостоверений (такой-то командируется в Киев для лечения, сдачи пулеметов в починку и т.п.) ничего общего с мандатами не имевших. Благодаря такому пополнению, число членов Рады быстро возросло до 600.
Очень показательны для настроений населения того времени являются результаты выборов в органы самоуправления. В главных 9-ти городах Украины они были следующие:
в Киеве из 125 гласных, украинцев было 24
в Одессе из 120 гласных, украинцев было 5
в Екатеринославе из 110 гласных, украинцев было 11
в Херсоне из 101 гласных, украинцев было 15
в Житомире из 98 гласных, украинцев было 9
в Умани из 56 гласных, украинцев было 10
в Чернигове из 60 гласных, украинцев было 16
в Виннице из 59 гласных, украинцев было 12
в Кременчуге из 101 гласных, украинцев было 17
22 марта Ц.Р. обратилась к украинскому народу с воззванием, в котором говорилось, что во Всероссийском Учредительном Собрании должен быть услышан и голос украинского народа.
Новая власть начала предпринимать шаги к украинизации школ, суда и административных учреждений. Но эти начинания не нашли отклика у населения, как в городах, так и в деревне. Когда было объявлено об открытии гимназии с преподаванием на украинском языке, то из всего миллионного населения Киева нашлось немногим больше сотни желающих поступить в эту школу.
В первые же месяцы революции в Киев стали стремиться галичане-самостийники. Они пробирались из Австрии через фронт и из лагерей военнопленных. Под их напором Ц. Рада расширяла и углубляла свою власть на Украине.
С начала революции был брошен лозунг украинизации армии. Предполагалось выделить всех украинцев из общероссийских частей и создать Украинскую армию.
В нее записывались люди по разным соображениям: одни надеялись таким образом вернуться на родину, другие, бежавшие с фронта, оправдать свое дезертирство желанием воевать только в украинских частях.
К концу апреля в Киеве скопилось много тысяч дезертиров, которые, боясь, что их пошлют на фронт, решили легализировать свое положение.
Город наводнили плакаты: «Товарищи дезертиры! Все на митинг… 30 апреля!» На этом митинге было постановлено создать немедленно украинскую часть и зачислить ее на все виды довольствия!
После длительных переговоров, в которых принимали участие главнокомандующий юго-зап. фронтом ген. Брусилов и военный министр Временного правительства, был признан факт сформирования 1-го украинского полка имени Богдана Хмельницкого. Продолжая бесконечно формироваться, полк стоял в Киеве и пополнялся исключительно дезертирами. Вскоре в Киеве сформировался еще один полк имени Гетмана Павла Полуботка. Солдаты этих полков митинговали, пьянствовали, постоянно требовали увеличения довольствия и… не проявляли никакого желания идти на фронт.
Навести в этих полках какой-либо порядок было невозможно, так они находились под особым покровительством Ц. Рады. Всякие меры, принимаемые против чинимых «Украинской армией» безобразий, квалифицировались Радой как «контрреволюция» и «антиукраинство».
«Украинская армия» разлагающе действовала на другие воинские части и в этом смысле была полезна Австрии и Германии, с которыми Россия тогда еще воевала.
Для того, чтобы показать мощь украинского движения и наметить его дальнейшие пути, в апреле и мае были созваны 3 съезда: «Украинский Национальный Конгресс», «Украинский военный съезд» и «Крестьянский съезд».
Первый вынес резолюцию, согласно которой за Российским Учредительным Собранием признается право установления нового государственного устройства Российской республики. Однако сторонники нового порядка на Украине должны безотлагательно создавать основы ее автономии.
Вождь украинского движения того времени, Грушевский, на конгрессе заявил: «Украинцы не имеют намерения отрывать Украину от России. Если бы они имели такое намерение, они бы выступили искренно и открыто с таким лозунгом. Ведь теперь за это они ничем бы не рисковали».
Конгресс, считая себя выразителем воли всей Украины, выделил из своей среды 150 делегатов в Ц. Раду, чтобы усилить ее авторитет. Военный съезд избрал «Военный Генеральный Комитет» для организации украинской армии, во главе с Семеном Петлюрой (который никогда не служил в армии).
Крестьянский съезд, находившийся под полным контролем с.д. и с.р., всецело поддержал Ц. Раду и высказался за автономию Украины и национализацию земли.
Нужно заметить, что участники этих съездов считались делегатами, но никакой проверки их мандатов не было.
Окрыленные первыми успехами, новые украинские деятели, почувствовав себя хозяевами не только в Ц. Раде, но и на всей Украине, захотели свои «достижения» закрепить соглашением с Временным правительством.
В конце мая для переговоров с Временным правительством и Советом рабочих и солдатских депутатов выехала специальная делегация украинских социалистов. Переговоры не дали никаких результатов.
Не получив признания, Ц. Рада решила самочинно декларировать автономию Украины. Через несколько дней она образовала правительство Украины – «Генеральный Секретариат Украинской Рады» (его состав был чисто социалистический).
Поведение Ц. Рады ставило в глупое положение Керенского и обнаружило его бессилие. Чтобы выйти из этого положения, Керенский, вместе со своими министрами Некрасовым и Терещенко и председателем Совета рабочих и солдатских депутатов Церетели, отправился в Киев для переговоров с Радой. После двухдневной дискуссии, не заручившись согласием остальных министров, они подписали акт о предоставлении Украине автономии.
Министры уехали в Петроград для доклада Временному правительству, а Ц. Рада, одержав победу, даже не поинтересовалась – утвердит ли правительство это соглашение.
Князь Львов и другие министры-кадеты отказались признать законность этого акта, считая, что этот вопрос, как и другие конституционные вопросы, подлежит решению лишь Учредительного собрания. При голосовании, оставшись в меньшинстве, они подали в отставку. После правительственного кризиса новый кабинет это «соглашение» утвердил.
После капитуляции Керенского власть на Украине оказалась всецело в руках Ц. Рады, которую поддерживали украинские воинские части.
Между тем, анархия на Украине росла и ширилась. Ц. Рада была неспособна с ней справиться. Подобно Временному правительству, Ц. Рада была ослеплена призраком контрреволюции и не желала видеть опасности от растущего большевизма.
3.18. ГЕНЕРАЛ КОРНИЛОВ
Патриотические силы страны, видя полное бездействие правительства, разочаровались не только в Керенском, но и во всех лидерах политических партий, и стали возлагать надежды на военачальников. Среди них наиболее яркой фигурой был ген. Корнилов, человек решительный, мужественный, прославившийся не только своей доблестью в Японскую войну и I Мировую, но и легендарным побегом из плена.
В армии и стране усиливалась разруха, – массовое дезертирство вносило полный хаос в и так уже расстроенный транспорт, крестьяне не только самовольно захватывали помещичьи земли, но чинили насилия, грабили и уничтожали помещичьи усадьбы. В городах царила анархия.
По настоянию одного из министров – Савинкова (эсера, бывшего начальника «Б.О.») ген. Корнилов 16 июля был назначен Верховным главнокомандующим.
Соглашаясь принять этот пост, ген. Корнилов поставил правительству определенные условия. Он требовал восстановления военно-полевых судов и смертной казни не только в действующей армии, но и в тылу. Он считал, что в армию можно вступить добровольно, но, вступивши, нельзя по своему усмотрению выполнять или не выполнять боевые приказы. Такой армии и быть не может.
Правительство согласилось на эти условия, назначило ген. Корнилова на пост Верховного главнокомандующего, но относилось к нему с подозрением и всячески противодействовало проведению в жизнь его мероприятий.
Ген. Корнилов не был аристократом (он был сыном простого казака), не стремился к реставрации. Он был честным, доблестным солдатом, пламенным патриотом. Армейские комитеты он, как солдат, не мог одобрять, но не отказывался с ними сотрудничать. В нем не было честолюбия. Он ставил себе ту же цель, что и Временное правительство – сохранить боеспособность армии, не допустить к власти большевиков, довести страну до Учредительного собрания и победного окончания войны.
Керенский, как до революции, так и во время нее, был человеком, чуждым армии. Он ее не любил и не понимал ее духа. Он мог с успехом выступать перед революционной солдатской массой, но выступить перед царской армией он бы не мог, – у него не нашлось бы для нее слов. К царской армии он относился враждебно и не доверял бывшим царским офицерам. Идя навстречу требованиям ген. Корнилова, он, однако, чувствовал к нему неприязнь. Решительный тон, которым говорил Корнилов, испугал Керенского, – он заподозрил в нем конкурента на роль «спасителя отечества», которую неудачно пытался играть сам. Так как правительство не шло Корнилову навстречу, то для него не было другого выхода, как либо войти в правительство, либо самому стать правительством, т.е. диктатором.
Для того, чтобы как-то уравновесить «правые» (патриотические) и «левые» (революционно-демократические) силы, Керенский 12 августа созвал в Москве «Государственное совещание», на которое были приглашены представители всех политических партий и всевозможных организаций. Не приглашен был лишь ген. Корнилов, которому было заявлено, что его присутствие необходимо на фронте, ввиду тяжелого там положения.
Расчеты Керенского не оправдались, – собрание сразу резко разделилось на два непримиримых лагеря. Патриоты требовали установления твердой власти и восстановления боеспособности армии, революционная демократия не допускала никакого ущемления «достижений революции». В результате Керенский не получил поддержки ни справа, ни слева.
Ген. Корнилов, явившись, на второй день заседания, был встречен восторженными овациями патриотов. Его прямо называли в речах «спасителем отечества» и выражали уверенность, что свою миссию он выполнит.
Московское совещание, не дав никаких результатов, усилило недоверие и неприязнь Керенского к Корнилову. К этому времени немцы изменили свою тактику «фиктивного перемирия» и перешли в наступление. Прорвав наш фронт на Двине, 21 августа они заняли Ригу и стали угрожать Петрограду. Внутри страны тоже было неспокойно.
Большевики усилили свое влияние в Совете, и ожидалось их новое выступление.
По договору с правительством, ген. Корнилов решил подтянуть к Петрограду 3-ий конный корпус, считавшийся наиболее надежным.
Керенский не доверял Корнилову, а Корнилов – Керенскому. Когда Корнилов просил Керенского приехать в Ставку для выработки плана совместных действий, Керенский, испугавшись, что Корнилов его арестует, не приехал. Вместо него отправился в Ставку быв. прокурор Св. Синода В. Львов. Там он разговаривал не только с Корниловым, но и с многими генералами и офицерами из его окружения. Вернувшись в Петроград, он подал Керенскому записку, в которой все слышанное от разных лиц приписал Корнилову. Керенский, прочитав записку, вызвал по прямому проводу ген. Корнилова и спросил его, является ли все, что Корнилов говорил Львову, правдой? Корнилов, не зная, что именно написал Львов, ответил утвердительно.
С запиской Львова и телеграфной лентой в руках, Керенский поднял вопрос о смещении Корнилова. Мнения разделились, министры подали в отставку. Тогда Керенский от своего имени послал Корнилову приказ сдать должность и явиться в Петроград. Корнилов, решив, что Керенский стал на сторону пораженцев, отказался подчиниться приказу. Керенский выпустил воззвание, в котором обвинил Корнилова в измене революции. Корнилов ответил тоже воззванием, в котором обвинил Керенского в измене России, и приказал 3-му конному корпусу (под командой ген. Крымова) двинуться на Петроград. Узнав об этом, Керенский обратился ко всему народу с мольбой о помощи, прося защитить Временное правительство и революцию.
На призыв Керенского раньше всех и решительнее всех откликнулись большевики. Одновременно с приказом об аресте ген. Корнилова Керенский приказал освободить Троцкого и других вожаков июльского восстания. Они получили право формировать свои воинские части – отряды «Красной гвардии».
Когда 3-ий конный корпус подошел к Петрограду, навстречу ему были посланы агитаторы, вызвавшие в рядах корпуса замешательство. Солдаты начали митинговать. Ген. Крымов, потеряв уверенность в том, что сможет с такими войсками выполнить возложенную на него задачу, решил подчиниться приказу Керенского и явился к нему на переговоры. После объяснения с Керенским он застрелился.
Чтобы выйти из крайне тяжелого положения и избежать гражданской войны, ген. Алексеев согласился быть посредником между Керенским и ген. Корниловым. Он уговорил последнего подчиниться приказу Керенского. Так закончилось неудачное выступление ген. Корнилова.
Отрешив ген. Корнилова от должности, Верховным главнокомандующим Керенский назначил себя. С этого момента русская армия как боевая сила перестала существовать. В стране началась полная разруха.
3.19. АГОНИЯ ВРЕМЕННОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА
Неудавшееся выступление ген. Корнилова имело трагические последствия для судьбы России. Решающее значение имело не так само выступление, как те меры, которые были приняты правительством для его ликвидации. Для борьбы с Корниловым были призваны большевики (Троцкий прямо из тюрьмы попал в комитет обороны), которые теперь получили законное право создавать свои вооруженные силы. В их руки попало около 40.000 винтовок. Это дало им возможность сформировать отряды «Красной гвардии» и довести их численность до 12-14.000 человек. Об их разоружении после ликвидации Корниловского выступления не могло быть и речи.
Когда в Киеве было получено известие о выступлении ген. Корнилова, там сразу организовался «Комитет спасения революции», в который вошли представители всех организаций, от военного командования до большевиков включительно. Начались обыски и аресты «правых» и формирование вооруженных рабочих отрядов.
Видя, что надеяться на свою армию нельзя, некоторые деятели Ц. Рады для борьбы с нарушителями порядка и закона начали организацию «Вольного казачества». В октябре в Чигирине состоялся съезд «Вiльного казацства», который выбрал Раду и атамана – ген. Скоропадского.
В казаки вступали самые разнообразные элементы: от деревенской молодежи и пожилых зажиточных крестьян (хлеборобов) до авантюристов, желавших поживиться чужим добром, дезертиров и большевиков, преследовавших свои цели.
На эту разношерстную массу надеялись опереться Ц. Рада и Ген. Секретариат. Но уже в конце октября пришлось организовать в Чигирине специальный «Комитет Гражданской Безопасности» для борьбы с обысками, арестами и грабежами, которые учиняли вольные казаки. Через несколько недель вольное казачество как-то рассеялось, и когда Раде стала грозить опасность, никто из 60.000 казаков не встал на ее защиту.
В это время авторитет Ц. Рады стремительно падал. Паралич ее власти становился все очевиднее.
Борьба с ген. Корниловым создала непроходимую пропасть в среде министров и тем открыла широкое поле деятельности большевикам. Они начали захватывать Советы в свои руки. Развал армии и страны шел усиленным темпом.
28-го августа в Петрограде была создана так называемая «Директория» (Керенский, адмирал Вердеревский, Терещенко и Никитин), вся деятельность которой выразилась в том, что 1-го сентября Россия была объявлена республикой.
Так как Директории не на кого было опереться, решено было создать «Демократическое совещание», в которое должны были войти представители всех слоев общества: политических, профессиональных, религиозных, национальных, военных и прочих организаций.
14-го сентября это совещание открылось, а 22-го, не дав никаких результатов, закрылось. 25-го самоликвидировалась и Директория. Тогда у Керенского возникает новая идея – созвать «Совет республики» (Предпарламент). 7-го октября он открывается. Однако дальше бесконечных споров и словоизлияний дело не идет.
Ленин, сидя в своем подполье (в Финляндии), не мог примириться с наблюдаемым на верхах партии «равнодушием» к восстанию. Он беспрерывно бомбардировал Центральный, Московский и Петроградский комитеты партии письмами, в которых требовал немедленной постановки на очередь дня вопроса о восстании в Петрограде и Москве. «Вы все будете предателями и негодяями, если сейчас же всю фракцию большевиков не распустите по фабрикам и заводам и не окружите Демократическое совещание и не арестуете всех мерзавцев», – писал он в одном из своих писем.
Ц.К. (большевиков) в заседании 15-го сентября, обсудив эти письма, единогласно постановил на всякий случай одно из них сжечь. Вплоть до 10-го октября вопрос о восстании больше не поднимался.
В своем письме от 29-го сентября Ленин заявляет о своем выходе из состава Ц.К., чтобы вести агитацию в низах партии.
Ввиду немецкой угрозы Петрограду, правительство решило вывести из него часть гарнизона для обороны подступов к нему. Город должен был быть эвакуирован, правительство должно было переехать в Москву. 4 октября этот вопрос вызвал в правительстве бурные прения, в результате которых было решено передать его на рассмотрение «Совета Республики» (Предпарламент отнесся к этому вопросу отрицательно, и он был снят с повестки дня). Большевики решили использовать этот вопрос в собственных целях. 9-го октября в петроградском совете, по предложению фракции большевиков, было постановлено «в минуту смертельной опасности для народа и революции… организовать революционный комитет обороны, который принял бы все меры к вооружению рабочих и таким образом обеспечил бы и революционную оборону Петрограда и безопасность народа от открыто подготовлявшейся атаки военных и штатских корниловцев». Так, под флагом обороны было положено основание для создания «Военно-Революционного Комитета» (ВРК).
7-го октября Ленин тайно (под гримом, в парике) вернулся в Петроград. На конспиративном заседании Ц.К. он тоже решил использовать вопрос эвакуации Петрограда. «Русская буржуазия и Керенский и Ко. решили сдать Питер немцам для того, чтобы нанести удар в спину революции… только наша победа в восстании сорвет игру с сепаратным миром против революции», – заявил он. Это утверждение помогло ему склонить членов Ц.К. к принятию его резолюции о восстании, для политического руководства которым было избрано бюро в составе 7-ми человек (Ленин, Зиновьев, Каменев, Троцкий, Сталин, Сокольников и Бубнов). Из них двое (Зиновьев и Каменев) голосовали против резолюции. Они утверждали, что время для восстания еще не благоприятно; несвоевременно поднятое восстание может погубить все дело революции. Но их мнение не было принято во внимание.
13-го октября, при обсуждении вопроса борьбы с анархией, один из министров, Прокопович, заявил, что с проявлением твердой власти в центре и на местах больше медлить нельзя, «мы должны перестать быть «главноуговаривающими» (так называли Керенского, когда он назначил себя главнокомандующим русской армии)». На это Керенский ответил, что правительство до Учредительного Собрания должно управлять «без физического принуждения, которое может подорвать его авторитет в массах… для борьбы с анархией необходимы хотя и весьма быстрые, но законодательные меры, проводимые с санкции парламента».
16-го октября уже формально создается В.Р.К., под председательством Троцкого. На другой день Ленин требует, чтобы восстание было проведено до открытия 2-го всероссийского съезда советов.
В это время в Предпарламенте Керенский угрожает, что всякая попытка меньшинства навязать свою волю большинству и Временному правительству встретит соответствующий отпор.
Для предупреждения восстания правительство начинает принимать меры. Издается распоряжение о том, что револьверы можно приобретать только по специальному ордеру градоначальника (в это время по ордеру председателя Петроградского Совета, на вооружение Красной гвардии выдается 5.000 винтовок). 19-го, по приказу Верховного главнокомандующего (Керенского), министр юстиции предписывает прокурору Судебной Палаты сделать немедленное распоряжение об аресте Ленина, по слухам, находящегося в России. Одновременно дается распоряжение об аресте большевиков, которые активно выступали с агитацией за вооруженное восстание, были арестованы и в сентябре освобождены. Но никто не сделал и попытки их арестовать. В распоряжении прокурора хотя и находилась милиция, насчитывающая до 4.000 человек, но она «не внушала Правительству уверенности в том, что окажется на высоте при подавлении большевистского восстания».
Начальник милиции Иванов, получив от правительства приказ об аресте членов ВРК, игнорировал его, так как милиция считала себя подчиненной Городской Думе и занимала уже нейтралитет в политической борьбе. Понятно, что в такой обстановке ничто не мешало ВРК готовиться к восстанию вполне открыто.
21-го октября ВРК рассылает по гарнизону телефонограмму, в которой призывает войска не выполнять приказов Временного правительства без одобрения ВРК. С этого времени военная власть фактически переходит в руки ВРК.
23-го Керенский пытается настаивать на ликвидации ВРК, но, под влиянием ЦИК»а, было решено ограничиться ультиматумом, требовавшим отмены телефонограммы и предупреждением, что военные власти примут решительные меры для восстановления законного порядка.
Стратеги в Смольном (штабе большевиков) были очень обеспокоены возможностью активных действий со стороны штаба округа и выполнением его угрозы. До 24-го цитадель ВРК была почти совсем беззащитна. Пулеметная команда, ее охранявшая, была небоеспособна, да и пулеметы были в неисправности. По утверждению Троцкого, хорошему отряду было бы немного хлопот со Смольным. Военка (так называли ВРК), подсчитав свои силы, дала директивы лишь оборонительные – обеспечить оборону подступов к Смольному, полагая, что «враг сам перейдет в наступление первый». Но… «враг» нe наступал. В это время Керенский в Предпарламенте говорил: Правительство можно упрекнуть в слабости и чрезвычайном терпении, но во всяком случае никто не имеет право сказать, что Временное правительство прибегло к каким-либо мерам воздействия раньше, чем это не грозило непосредственно гибелью государства». По его заявлению, правительство не выступало против ВРК потому, что «никаких последствий после 22-го (телефонограммы ВРК) в войсках не наблюдалось». Такие «мелочи», как захват арсенала Петропавловской крепости, организацию воинских частей для выступления, вооружение Смольного и задержку «Авроры» вопреки приказанию правительства, Керенский, видимо, не принимал во внимание.
Но, наконец, в ночь на 24-е Керенский впервые переходит от слов к делу. Правительство решает возбудить уголовное преследование против ВРК, развести мосты на Неве (но никаких мер для непрохождения судов, чего боялись большевистские военспецы, никто не принял) и закрыть типографии большевистских газет. Затем приказывает всем частям гарнизона оставаться в казармах до получения приказаний. В случае самовольного выступления солдат офицерам оставаться в казармах.
В 5:30 утра в типографию большевистских газет явился отряд юнкеров, конфисковал 800 номеров уже готового «Рабочего Пути», разбил стереотипы, закрыл и запечатал типографию, и удалился. Вслед за ним пришла рота Волынского полка со своим комиссаром и распечатала типографию.
Мобилизуя свои силы, правительство приказало Штабу разработать план подавления мятежа.
Совершенно очевидно, что все эти мероприятия правительства никого устрашить не могли, но, так или иначе, правительство активно выступило против ВРК. «Враги народа перешли ночью в наступление», – говорилось в воззвании ВРК, – «поход контрреволюционных заговорщиков направлен против Всероссийского съезда Советов накануне его открытия, против Учредительного Собрания, против народа. ВРК руководит отпором натиску заговорщиков».
В казармах идут беспрерывные митинги. Из арсенала Петропавловской крепости Красная гвардия уже открыто снабжается оружием.
Готовя восстание, большевики все же продолжают прикрываться флагом обороны. Докладывая в Совете о деятельности ВРК, Антонов-Овсеенко заявляет, что его задачей является организация «действительной» защиты столицы, которую нельзя оставлять в руках Штаба, «тайными и явными путями связанного с контрреволюцией». А Троцкий, отвечая на вопрос члена Городской Думы, говорит: «…вооруженный конфликт сегодня или завтра не входит в наши планы у порога Всероссийского съезда Советов. Но если правительство захочет использовать тот срок, который остается ему жить – 24, 48, 72 часа, и выступит против нас, то мы ответим контрнаступлением, ударом на удар, сталью на железо. Это оборона, товарищи, это оборона!»
24-го вечером Ленин обращается с последним призывом к партии, требуя немедленного захвата власти: «…ни в коем случае не оставлять в руках Керенского и Ко. власть до 25-го, никоим образом -решать дело сегодня, непременно вечером или ночью… промедление в выступлении смерти подобно».
ВРК уже лихорадочно готовится к выступлению, уже революционным силам в Кронштадт и Гельсингфорс посланы условные телеграммы, призывающие выступить на поддержку восстания, уже комиссар ВРК занимает телеграф, уже крейсер Аврора, после ареста офицеров, подведен к Николаевскому мосту и, тем не менее, ВРК публикует ко всеобщему сведению: «Вопреки всевозможным слухам и толкам, ВРК заявляет, что он существует не для того, чтобы подготовить и осуществить захват власти, но исключительно для защиты интересов Петроградского гарнизона и демократии от контрреволюционного посягательства».
В то время, как обе стороны готовятся к бою, Керенский от имени правительства заявляет в Предпарламенте, что правительство обсуждает вопрос о передаче временно, до Учредительного Собрания, земель в распоряжение и управление земельных комитетов и предполагает отправить на Парижскую конференцию делегацию, чтобы поставить вопрос «о необходимости решительно и точно определить задачи и цели войны, т.е. вопрос о мире (ряд земельных комитетов уже самовольно издал соответствующие «обязательные постановления»)… Временное правительство заявляет, что группы и партии, которые осмелятся поднять руку на свободную волю русского народа… подлежат немедленной, решительной и окончательной ликвидации».
3.20. ЗАХВАТ ВЛАСТИ БОЛЬШЕВИКАМИ
Октябрьское восстание большевиков не носило массового, народного характера. Когда оно началось, все петроградские заводы работали. Лишь на Балтийском заводе шло совещание, после которого была выделена группа в 235 человек в помощь восставшим, и 80 человек дал Путиловский завод. А Ленин с Троцким рассчитывали на 50.000 красногвардейцев.
Ленин хотел свергнуть Временное правительство до открытия 2-го Всероссийского съезда Советов, чтобы поставить съезд перед совершившимся фактом. Поэтому было решено в ночь с 24-го на 25-ое окружить Зимний Дворец и арестовать всех министров. Но этот план не удался. Когда большевики обратились с призывом к петроградскому гарнизону, он объявил нейтралитет. Лишь Павловский полк выслал заставы.
25-го большевики захватили почту и вокзалы, которые охранялись караулами юнкеров. С 6-ти до 7-ми часов утра к Дворцовой площади стали подходить отряды красных.
Зная о готовящемся восстании, правительство не приняло никаких мер для его подавления. За несколько дней до этого, ген. Алексеев, находившийся тогда в Петрограде, предлагал организовать офицеров для защиты Временного правительства. По его подсчетам, в Петрограде было не менее 15.000 офицеров. «Если мне разрешат», – говорил он, – «завтра же уже 5.000 из них под моей командой будут охранять Временное правительство». Но никто из власть имущих к нему не обратился.
Воззвания, призывавшего офицеров, юнкеров или войска к защите Зимнего дворца, не последовало. Когда отдельные офицеры или группы прибывших с фронта офицеров обращались к властям с выражением готовности выступить против большевиков, то получали ответ, что все меры против беспорядков приняты и, что опасности никакой нет. В итоге, фронтовые офицеры беспомощно топтались, не зная, куда приткнуться, или безнадежно махали на все рукой.
На фронте было еще достаточное количество воинских частей, которые поддержали бы правительство, но никто не побеспокоился подвести их к Петрограду. Керенский так был уверен в том, что войска его поддержат, что за несколько дней до большевистского восстания говорил: «Если бы мы не гнушались приемами царского правительства, то мы бы спровоцировали выступление большевиков» и «Я был бы готов отслужить молебен, чтобы такое выступление произошло – у меня больше сил, чем нужно. Они будут раздавлены окончательно». И лишь 24-го, в 2.20 ночи, видя, что сил у него нет, он обратился в Ставку с просьбой прислать войска. Чтобы ускорить продвижение к столице войск, он утром 25-го покинул Зимний дворец и отправился в штаб Северного фронта, передав должность главнокомандующего одному из министров (Кишкину).
К моменту, когда большевистские части повели наступление и стали занимать отдельные правительственные учреждения, Временное правительство в Петрограде осталось почти без защиты. К Зимнему дворцу, где находились министры Временного правительства, явились (большинство по своей инициативе) два с половиной военных училища, сотня уральских казаков, батарея Михайловского артиллерийского училища, человек двести ударниц женского батальона и 2 броневика, которые вскоре ушли за неимением бензина. Ушли и казаки, так как им не понравились «бабы с ружьями». Затем, якобы по приказу начальника училища (что было обманом), ушла и батарея.
Кишкин, человек штатский, организовать оборону, конечно, не мог – офицеров было мало, не было руководства. Слухи о бегстве главы правительства – Керенского, постепенная потеря веры в помощь, идущую с фронта, снижали дух защитников и многие юнкера ушли.
День прошел в ожидании, были лишь редкие выстрелы с обеих сторон. В 4-30 дня появились матросы, прибывшие из Кронштадта и Гельсингфорса (их было 2 – 3.000 человек), и тогда началось окружение дворца.
В 6:30 большевики предъявили ультиматум, дав на размышление 20 минут. В случае его неприятия они грозили начать артиллерийский обстрел из Петропавловской крепости и с крейсера «Аврора», который вошел в Неву. Правительство не приняло ультиматума.
Около 9-ти час. вечера раздался холостой выстрел из Петропавловской крепости, и начался штурм дворца. Юнкера открыли огонь, красные отошли. В это время прошел слух, что большевики захватили ген. Алексеева. Женщины – ударницы решили его выручить. Никто не смог удержать их от этого безумного шага. Женщины бросились под огонь винтовок и пулеметов. Через некоторое время пришло известие, что их вылазка закончилась их гибелью.
В 11 часов вечера начался артиллерийский обстрел дворца из Петропавловской крепости. К счастью, из 35 снарядов попали только два, и то лишь в карниз дворца. «Аврора» не смогла стрелять, – не могли найти артиллеристов, а потом выяснилось, что с занимаемой позиции обстреливать дворец невозможно.
Юнкера не знали расположения дворца, терялись в его бесчисленных комнатах, залах, коридорах и постоянно теряли связь между собой. К тому же оказалось, что они, не зная о существовании дверей, выходящих на Зимнюю канавку, не заперли их и не поставили там охранения. Через эти двери во дворец стали проникать матросы, солдаты, рабочие, красногвардейцы и просто любопытные. В конце концов создалось положение, при котором дальнейшая защита дворца оказалась невозможной, – все перемешалось.
Правительство решило прекратить сопротивление, но не сдалось, а «подчинилось силе», было арестовано и посажено в Петропавловскую крепость. По заявлению Зиновьева, подтвержденному 10 ноября ВРК, при захвате Зимнего дворца было «несколько раненых с обеих сторон и 6 убитых среди войск ВРК» (С. Мельгунов. «Как большевики захватили власть», стр. 132).
3.21. ПОХОД ГЕНЕРАЛА КРАСНОВА. ВОССТАНИЕ ЮНКЕРОВ
Когда Керенский появился в штабе Северного фронта, то Главнокомандующий ген. Черемисов отказался дать ему в помощь войска, но ген. Краснов, командовавший 3-им Конным корпусом, согласился на это.
Так как после подавления «Корниловского мятежа», 3-ий конный корпус был разбросан по сотням по всему Северному фронту, то ген. Краснову удалось собрать лишь 10 сотен слабого состава (по 70 казаков в сотне), т.е. 700 человек, что в пешем строю составляет 460 человек – при 240 коноводах. С этим отрядом он двинулся в Гатчину. 27-го она была взята без выстрела, – прибывшие из Петрограда красные войска (2 роты пехоты и отряд матросов), при появлении казаков, разбежались, а местный гарнизон сохранял нейтралитет.
Окрыленный успехом, Керенский требовал немедленного дальнейшего наступления, а ген. Краснов хотел задержаться до прибытия подкрепления. Он знал, что в Царском Селе находится 16-титысячный гарнизон, а в его отряде было лишь 600 всадников, 18 орудий, 1 броневик и 1 бронепоезд. Но Керенский настаивал и, в конце концов, Краснов согласился продолжать наступление. В 2 часа ночи отряд двинулся на Царское Село и там остановился. Время шло. Наконец Краснов решился. Два выстрела взвода конной батареи решили дело. Царское Село было взято. Но эта операция обошлась дорого, – маленький отряд ген. Краснова потонул в море нейтральных гарнизонов Гатчины и Царского Села.
Чтобы поддержать в казаках боевой дух, необходимо было единение на верхах, а его не было, и не могло быть, – слишком большая была разница в психологии и политических взглядах ген. Краснова (он был монархистом) и Керенского. К тому же и офицеры после расправы Керенского с Корниловым не питали ни симпатий, ни доверия к Керенскому. Враждебное чувство начальства не могло не передаться казакам. Оно росло по мере того, как терялась надежда на подход помощи.
Успех похода зависел от быстроты продвижения войск с фронта. Помощь шла, но очень медленно, – ее саботировали большевики-железнодорожники и телеграфисты. Но главная причина задержки заключалась в том, что приказания о продвижении войск отдавали безответственные люди, не согласуя свои распоряжения со Ставкой. Так, например, 31-го октября 17-ый драгунский полк двигался на помощь Москве. В это время командир полка получил от Керенского «весьма срочную» телеграмму, предписывающую ему двигаться на Гатчину. В результате этот полк не оказал помощи юнкерам в Москве и опоздал в Гатчину.
В то время, как юнкера дрались в Петрограде, в Царском Селе и Гатчине наступило затишье; казаки без пехоты не хотели идти дальше. Тогда ген. Краснов пустился на хитрость, сказав казакам, что операция под Пулковым является лишь рекогносцировкой. Казаки пошли в атаку, но наткнулись на стойкое сопротивление матросов и стали отходить. У казаков снаряды были на исходе, бой стал затихать. Не сдерживаемые артиллерией, матросы перешли в наступление. Ген. Краснов дал приказ отступать в Гатчину и занять оборонительные позиции.
После неудачи под Пулковым отряд ген. Краснова начал разлагаться. Красные окружали Гатчину. Но подмога с фронта шла, несмотря на все препятствия. Первый эшелон пехоты проходил Псков. Через два дня в Лугу прибыло уже 6 эшелонов. Но осажденные казаки уже никому не верили и считали себя преданными. Среди них все больше росла враждебность к Керенскому.
31-го Керенский собрал военный совет, на котором мнения разошлись. Одни считали, что борьбу нужно прекратить и прийти к соглашению путем взаимных максимальных уступок, другие настаивали на продолжении борьбы, соглашаясь на переговоры лишь для того, чтобы выиграть время.
31-го вечером из Гатчины в Царское Село выехали парламентеры. После долгих переговоров было достигнуто соглашение на следующих условиях: ни Ленин, ни Троцкий не должны входить в правительство, пока не выяснится вопрос их виновности в измене. Керенский должен быть предан суду. Казаки могут беспрепятственно возвращаться домой, на Дон.
Керенский, узнав о подписании договора, скрылся в неизвестном направлении.
Народный комиссар по морским делам, матрос Дыбенко, в своих воспоминаниях пишет: «Нужно, с одной стороны, выиграть время до подхода отряда моряков, чтобы Гатчину захватить врасплох, с другой – без промедления, до прибытия ударников, арестовать Керенского … Для достижения своей цели, совершая стратегический ход, я решаюсь подписать договор».
* * *
Через день после захвата власти большевиками на ночном заседании Городской думы Петрограда был создан «Всероссийский Комитет Спасения Родины и Революции», в который вошли представители президиума Предпарламента, Городской думы, ЦИК»а, И.К. Совета крестьянских депутатов, фронтовой группы железнодорожников, почтово-телеграфного союза, Ц.К. соц-революционеров, меньшевиков, народных социалистов и делегатов Центрофлота, занявших отрицательную позицию к восстанию.
Первым шагом Комитета было обращение к населению; оно призывалось не признавать и не исполнять распоряжений насильников и встать на защиту Комитета. Одновременно с этим призывом к населению обратились и все входящие в Комитет организации. Однако ни одна из политических группировок (за исключением Ц.К. с.-р.) не обратилась с призывом – выступить с оружием в руках против общего врага. Была еще одна общая для всех воззваний черта – боязнь призрака контрреволюции. В обращении Ц.К. партии с.-р. говорилось о «ликующей контрреволюции», которая лишит народ «земли и воли». На объединенном заседании входящих в Комитет групп представитель с.-д. Скобелев заявил: «есть слухи, что в провинции находятся генералы (он имел ввиду ген. Каледина), которые хотят воспользоваться происходящими событиями и идти на Петроград, конечно, не для спасения революции, а в совершенно других целях и задачах. Поклянемся же, товарищи, что революция будет спасена, или мы погибнем вместе с ней».
В целях восстановления революционного порядка и предотвращения братоубийственной гражданской войны Комитет постановил вступить в переговоры с Временным правительством и Центральными Комитетами социалистических партий для ликвидации большевистской авантюры и подавления контрреволюционных попыток. Последний пункт программы Комитета гласил: «обратиться к ВРК с требованием немедленно сложить оружие, отказаться от захваченной власти и призвать шедшие за ним войска к подчинению распоряжениям Всероссийского Комитета Спасения Родины и Революции.
Помимо открытой работы, в военной комиссии Комитета велась работа конспиративная, руководимая представителями партии социал-революционеров. 28-го на совместном совещании Комитета Спасения и Ц.К. партии с.-р. был выработан следующий план восстания. Создаются два центра восстания: один в Инженерном Замке, другой на Васильевском острове. Первый захватывает Михайловский манеж со стоящими там броневиками, второй (юнкера Павловского и Владимирского военных училищ) – Петропавловскую крепость, где была связь с самокатчиками. Затем объединенными усилиями штурмуется Смольный. Ввиду приближения отряда ген. Краснова начать восстание немедленно.
29-го в 2 часа ночи был издан приказ, согласно которому каждая воинская часть должна прислать в Инженерный Замок своих представителей и арестовать комиссаров ВРК во всех частях гарнизона. В тот же день было выпущено несколько воззваний, призывающих с оружием в руках бороться с безумной авантюрой большевиков.
На призыв Комитета откликнулись лишь группа социал-революционеров и юнкера, к которым присоединились несколько десятков ударниц и офицеров.
В 4 часа утра был занят Инженерный Замок. Но в руки большевиков случайно попал боевой приказ штаба восставших, и они окружили здания большинства военных училищ до того, как вышли из них юнкера. Владимирское военное училище оказало наибольшее сопротивление и было разгромлено артиллерией. К вечеру все было кончено. На этот раз большевики учинили жестокую расправу с восставшими, их избивали, арестовывали и сажали в тюрьмы. В подавлении восстания уже принимали участие латышские стрелки, сыгравшие в русской революции исключительно важную роль.
Латышские крестьяне всегда питали враждебные чувства к прибалтийским баронам-помещикам и как к помещикам, и как к немцам. Эта враждебность особенно обострилась после 1905 г., когда карательные отряды, во главе которых стояли преимущественно прибалтийские немцы – офицеры русской армии, сурово наказывали крестьян-латышей за разорение немецких имений.
Зная ненависть латышей к немцам, русское правительство в 1915 г. сформировало из них особые латышские национальные части. Когда произошла революция и русская армия поддалась разлагающему действию немецкой пропаганды, латышские части сохранили боеспособность. Выброшенные Лениным лозунги привлекли к нему их симпатии.
В первое время после захвата Лениным власти латышские стрелки были единственными прочно организованными войсками, на которые опирались Ленин и Троцкий. Их посылали на подавления народных восстаний, на наиболее ответственные участки фронтов Гражданской войны, им поручалась охрана наиважнейших центров в стране. Кремль был всегда занят латышским гарнизоном.
Участие латышей на видных постах в Ч.К., в заградительных и карательных отрядах вызывало озлобление против них российского населения. Понимая, что в случае падения советской власти их истребят, они верой и правдой служили большевикам.
3.22. ВОССТАНИЕ БОЛЬШЕВИКОВ В МОСКВЕ
Задолго до захвата власти в Петрограде большевики, под руководством самого Ленина, начали подготовку восстания в Москве. Они так были уверены в победе, что даже думали захватить власть там раньше, чем в Петрограде. Но в Москве они встретили более упорное сопротивление, продолжавшееся целую неделю.
К моменту намеченного большевиками восстания оказалось, что в их распоряжении нет реальной силы. В самом большом и наиболее демократическом районе Москвы – Бутырском нашлось только 20 красноармейцев, вооруженных семью винтовками. Нужно было привлечь на свою сторону гарнизон. Поэтому, так же, как и в Петрограде, решено было выступить от имени Совета рабочих и солдатских депутатов.
25-го вечером на заседании Совета был создан «Временный орган для борьбы с контр-революцией» – Военно-революционный комитет (ВРК), в который были допущены, наряду с большевиками, меньшевики и социал-революционеры. Одновременно состоялось заседание Городской Думы, на котором был создан «Комитет общественной безопасности» – КОБ, в который вошли представители всех политических партий, включая и большевиков, а также представитель штаба военного округа. Обсудив вопрос свержения Временного правительства, КОБ поставил своей задачей охрану безопасности населения и призвал гарнизон к нейтралитету.
Комиссар Временного правительства уехал в Петроград, не оставив заместителя. Милиция оказалась неспособной поддерживать порядок, – одни давали себя разоружать, другие объявляли нейтралитет, третьи переходили на сторону восставших. Таким образом в решающий момент в Москве не оказалось гражданской власти.
Когда ВРК приступил к действиям, в его распоряжении было всего лишь 200-300 «двинцев» (взбунтовавшихся на фронте солдат, «осаженных за это в Бутырскую тюрьму) и небольшие группы красногвардейцев; но ни те, ни другие не были вооружены.
Командование красной гвардией было поручено Розенгольцу. Ему же было приказано привести, по крайней мере, 1.000 солдат с пулеметами. Вся большевистская организация была брошена в казармы для агитации.
26-го рано утром политический комиссар ВРК Ярославский (Губельман) с небольшой группой красногвардейцев явился в Кремль и потребовал, чтобы открыли арсенал. Власти не оказали противодействия, и он начал грузить оружие. В это время неожиданно на Красной площади появился отряд юнкеров Александровского военного училища, к которому присоединились две сотни казаков. Большевики закрыли ворота. Тогда юнкера с казаками окружили Кремль и начали его осаду. Красные решили, в свою очередь, окружить осаждающих, но у них для этого не нашлось войск. В результате всех усилий большевистских агитаторов лишь 193-ий пехотный полк согласился выступить. Солдаты собирались всю ночь, и на утро пришло лишь три роты, но и те оказались небоеспособными. 55-ый запасный полк ограничился посылкой разведки; 85-ый, который большевики считали своим, пришел и, простояв 2 часа под дождем, так «разложился», что пришлось его увести. В конце концов в распоряжении ВРК оказалась одна его рота.
Юнкера по собственной инициативе захватили манеж и здание Городской Думы. В Лефортово выступило Алексеевское военное училище, а в Замоскворечье – школа прапорщиков. Большевики, видя свое бессилие, решили, при посредстве меньшевиков, начать переговоры со штабом.
27-го в Александровском военном училище собрались офицерские депутаты и решили поддержать Временное правительство. Начали создаваться роты «по 100 штыков» и небольшие отряды по 7-10-15 человек. Пришло и около 200 студентов и гимназистов, которые тоже взялись за оружие.
Начальник штаба полк. Рябцев (принадлежавший к партии с.р., за два дня до выступления издавший приказ, в котором говорилось, что «никакие погромы, никакая анархия не будет допущена. Сил для этого достаточно») бездействовал. Он вел какие-то переговоры с ВРК. Возмущенная его поведением, военная молодежь потребовала его смещения. Решено было просить ген. Брусилова принять командование, но он, сославшись на болезнь, отказался.
В это время в Москве находилось около 30.000 офицеров, но ни Рябцев, ни КОБ ничего не предприняли для их привлечения. Боясь создания организованной военной силы, КОБ хотел ликвидировать восстание мирным путем. Тени ген. Корнилова он боялся больше, чем большевиков. В его воззвании к солдатам и рабочим говорилось: «…контрреволюция злобствует и мобилизируется, готовясь раздавить изнывающий в междоусобной борьбе рабочий класс…»
Тогда еще можно было, без особого труда, захватить штаб ВРК и подавить восстание, – сил у защитников было вполне достаточно, тогда как у ВРК их почти не было. Но Рябцев бездействовал. Время было упущено. Двухдневная передышка усилила ВРК, – к нему постепенно стали подходить подкрепления из пригородов.
Под давлением юнкеров Рябцев объявил в городе военное положение и предъявил ультиматум засевшим в Кремле. После их отказа сдаться юнкера начали обстрел Кремля из винтовок и пулеметов. В этот день произошло первое сражение юнкеров с «двинцами». В 10 часов вечера группа юнкеров на грузовиках и несколько конных казаков напали на артиллерийскую бригаду на Ходынке. При их появлении солдаты разбежались, и юнкера захватили два орудия (это и была вся артиллерия, которая оказалась у защитников).
28-го засевшие в Кремле решили сдаться. Но когда открылись ворота и юнкера стали входить, по ним открыли огонь. Не ожидавшие этого юнкера бросились к воротам, но, увидя подошедший броневик, развернулись и пошли в атаку. Красные сдались. В этом бою обе стороны потеряли убитыми и ранеными около ста человек.
После занятия Кремля, одна группа юнкеров и студентов (60-70 человек) заняла здание Градоначальства и стала угрожать штабу ВРК, а другая группа в 15 человек заняла Брянский вокзал. Однако сил для занятия всех стратегических пунктов, а тем более всего города и его окрестностей, не хватало. К тому же не было и общего военного руководства и поддержки со стороны КОБ, который заявил: «теперь, когда восстание подавлено, КОБ не допустит контрреволюционного движения».
А восставшие постепенно захватывали окраины города и ликвидировали изолированные очаги защитников.
От ген. Духонина пришло сообщение, что с фронта на помощь защитникам отправлена гвардейская бригада с артиллерией. Подошел к городу и 7-ой Сибирский казачий полк. Но навстречу ему ни Рябцев, ни КОБ никого не выслали, а ВРК послал своих агентов, которые уговорили казаков объявить нейтралитет.
На другой день, 29-го ВРК удалось подвести с Ходынки не только легкие полевые, но и тяжелые 6-тидюймовые орудия. На запасных путях было найдено двадцать вагонов с винтовками, которыми большевики вооружили свои отряды. Вскоре все окраины города оказались в их руках. Это дало им возможность перебросить освободившиеся войска в центр. В то время как у ВРК силы росли, у защитников они таяли, падало настроение и росло недоверие к штабу и к КОБ.
31-го сдались Алексеевское училище и школа прапорщиков. У защитников стал ощущаться недостаток снарядов и патронов. Несмотря на это они выбили красных почти со всех позиций. Недостаток патронов как-то пополняли, покупая их у солдат на базаре. Но этого было недостаточно. В последние дни им выдавали по 25 патронов на день. Склады патронов были в руках восставших.
Только тогда, когда положение защитников стало критическим, Рябцев и КОБ обратились к населению с призывом оказать сопротивление восставшим. Но было уже поздно, – почти весь город был уже в руках ВРК. Создавать отряды на занятой им территории было невозможно.
Теперь все внимание красных было сосредоточено на Кремле. Руководитель Замоскворецкого района профессор астрономии Штернберг начал обстрел Кремля из тяжелых орудий. Большевистские руководители хотели начать бомбардировку и из воздуха, но не смогли организовать летчиков. В разгар бомбардировки появился митрополит Платон и от имени заседавшего в то время в Москве Всероссийского Поместного Церковного Собора стал умолять прекратить разрушение кремлевских святынь, но его никто не послушал. К счастью, эти разрушения оказались незначительными.
Гостиницу «Метрополь», где засели юнкера, тоже начали обстреливать, сначала из полевых, а затем из тяжелых орудий. После двухчасового обстрела юнкера замолкли, а когда красная пехота пошла на приступ, они ушли.
В ночь с 1-го на 2-ое ноября на совещании в штабе Александровского училища, поднялся вопрос: «Во имя чего и кого мы боремся?» И действительно, они сражались за ту революционную демократию, которая ген. Корнилова (в их представлении – национального героя) и его сторонников, стремившихся возродить армию и спасти страну от большевизма и развала, объявила изменниками и посадила в тюрьмы.
У защитников кончились артиллерийские снаряды – пушки замолкли, патроны тоже были на исходе. Без них пробиться к приближающимся с фронта войскам было невозможно.
ВРК, с приближением правительственных войск, тоже чувствовал себя неуверенно. Обе стороны решили начать переговоры.
2-го ноября, в 5 часов вечера, был подписан договор, согласно которому последние защитники Временного правительства сложили оружие.
Так окончило свое существование правительство, о котором историк Кизеветтер сказал, что оно сделало все, чтобы выпустить власть из своих рук.
3.23. БОЛЬШЕВИКИ У ВЛАСТИ
Цели и методы людей, подготовлявших Февральскую и Октябрьскую революции, были абсолютно противоположны. Первые, считая, что слабовольный, находящийся под вредным влиянием своей супруги царь не способен привести Россию к победоносному окончанию войны, хотели либо заменить его другим, более способным монархом, либо, упразднив самодержавие, взять власть в свои руки. Они были уверены, что, став во главе управления страной, сумеют устранить все недостатки существующего государственного строя и приведут Россию к победе над врагом.
Творцов «Октября» Россия не интересовала. Они стремились захватить власть для того, чтобы создать на ее территории плацдарм для мировой революции.
26-го октября Ленин, в своем воззвании заявил: «…опираясь на волю громадного большинства рабочих, солдат и крестьян, опираясь на совершившееся в Петрограде победоносное восстание рабочих и гарнизона, Съезд берет власть в свои руки». Хорошо известно, что гарнизон объявил нейтралитет, а рабочие почти не принимали участия в восстании.
2-ой Съезд принял большевистскую резолюцию, несмотря на то, что умеренные социалисты покинули зал заседания.
В тот же день были провозглашены два декрета:
1. о мире – без аннексий и контрибуций, на основании самоопределения угнетенных наций;
2. о земле – все помещичьи и прочие земли передаются, со всем живым и мертвым инвентарем, без выкупа, волостным земельным комитетам и советам крестьянских депутатов.
27-го был образован Совет Народных Комиссаров – Совнарком, в который не вошел ни один рабочий, ни один солдат и ни один крестьянин.
Ген. Духонину, ставшему во главе армии после бегства Керенского, был послан приказ немедленно начать переговоры о заключении мира. Когда он отказался выполнить это требование, считая, что такими вопросами должно заниматься правительство, а не армия, то был уволен со своего поста. Но ему было приказано исполнять свои обязанности до прибытия нового главнокомандующего. Начать переговоры о мире Ленин поручил самим солдатам.
20-го ноября в Ставку прибыл новый главнокомандующий прапорщик Крыленко с группой матросов. Ген. Духонин подвергся издевательствам и был убит.
22-го ноября издается указ об упразднении судебной системы и о создании новых судов: «Революционных Трибуналов» и «Народных судов», которые должны руководствоваться «социалистическим правосознаием». Затем следуют декреты:
1. об отделении церкви от государства и об отмене изучения в школах Закона Божьего;
2. о гражданском браке и полном равноправии женщин;
3. о введении нового стиля ;
4. о национализации железных дорог и монополизации внешней торговли;
5. об аннулировании внешних займов;
6. о правах народов России: право на самоопределение, вплоть до отделения.
29-го ноября члены партии к.-д. объявляются «врагами народа» и ставятся вне закона.
После Февральской революции администрация, как в центре, так и в провинции, подчинилась Временному правительству и продолжала свою работу. Но когда власть захватили большевики, государственные служащие (в том числе и чиновники Государственного банка) отказались с ними сотрудничать и объявили забастовку. Это поставило советское правительство в затруднительное положение. Заменить бастующих было некем, – у большевиков не было своих административных кадров. Лишь незначительная часть интеллигенции признала сов. власть. Большинство, и не только интеллигенции, но и многие из средних классов, солдат и даже рабочих отнеслось к ней с недоверием; Ленина и К° просто считали германскими агентами. Многие думали, что большевики продержатся не более 2-х – 3-х недель, и поэтому нет смысла начинать у них служить.
Постепенно большевикам удалось овладеть положением. Новые люди из рядов партии заняли руководящие административные посты. Некоторых служащих уволили, других заставили работать. Через несколько недель государственный аппарат Москвы и Петрограда оказался всецело в руках большевиков.
После Петрограда и Москвы большевики постепенно захватывали власть и в других городах. Так как большинство гарнизонов объявляло нейтралитет, а отряды Красной гвардии не представляли собою серьезной боевой силы, то новая власть начала формировать интернациональные бригады, главным образом из военнопленных немцев и венгров, а также из югославских, польских и чешских коммунистов и китайцев, многие из которых с остановкой промышленности потеряли работу и нуждались в заработке. Большую услугу светской власти оказали и латышские стрелки.
К моменту падения Временного правительства в городах существовали самые разнообразные органы местной власти: правительственные комиссары, Комитеты общественной безопасности, городские самоуправления и, наконец, большевистские Ревкомы. Иногда в одном и том же городе одновременно существовало несколько органов власти. С приходом к власти большевиков началась борьба, часто принимавшая ожесточенный и кровопролитный характер. В результате однодневного или многодневных боев власть переходила к Советам.
Деревня еще со времен Временного правительства перестала подчиняться центральной власти, теперь же она стала вполне независимой и управлялась своим сельским сходом.
Чтобы подчинить деревню своей власти, большевики бросили туда агитаторов; там, где это не помогало, они подчиняли ее силой оружия.
Вообще главным средством распространения своей власти у «народной» власти была политическая полиция. По приказу Ленина 7-го декабря 1917 г. была создана «Чрезвычайная Комиссия по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем» – Ч.К., во главе которой был поставлен Феликс Дзержинский (главными его помощниками были: Петерс, Лацис, Кедров, Меньжинский, Ксенофонтов, Уншлихт и Фомин). Выступая в тот день на заседании Совнаркома, он сказал: «Не думайте, что я ищу форм революционной юстиции, юстиция нам не к лицу. У нас не должно быть долгих разговоров. И я требую одного – организации революционной расправы».
Вот эта расправа и началась с первых же дней советской власти. В то время, как в царской России с 1821 по 1906 год было казнено 997 человек, при советской власти с 1917 по 1923 год расстреляно 1,861.568 человек (Михаил Коряков. «Живая история», стр. 31.).
«Красный террор» особенно усилился после ряда покушений на большевистских вождей и расширения «Белого движения» на юге России. Жестокость, проявляемая властью, не была случайной, – террор был средством покорения народа. Сам Ленин заявил, что «диктатура пролетариата немыслима без террора и насилия».
Официально деятельность Ч.К. была направлена против «буржуазии», – «Мы не ведем войну против отдельных личностей; мы истребляем буржуазию как класс», – говорил Лацис.
Ч.К. истребляла не только активных врагов большевизма, но и потенциальных, тех, кого подозревала, что они могут стать врагами. Жертвой Ч.К. была не только «буржуазия», но и другие слои населения, включая крестьян и даже рабочих.
Одним из излюбленных методов Ч.К. был институт заложников. В случае восстания или покушения на большевистских вождей, расстрелу подлежали ни в чем не повинные люди. Применение пыток было обычным и весьма распространенным явлением.
Помимо Ч.К., нередко отдельные группы большевиков, по собственной инициативе, совершали массовые убийства. Так, в Севастополе и Одессе матросами было брошено в топку и в воду (к ногам был привязан груз) несколько тысяч офицеров и «буржуев».
Одновременно с центральными районами Советы захватили власть и в Белоруссии.
3.24. ЗАХВАТ БОЛЬШЕВИКАМИ УКРАИНЫ
В дни захвата большевиками власти в Петрограде в Киеве был создан «Краевой Комитет Защиты Революции», в который вошли представители трех враждебных друг другу сил: сторонников Временного правительства, Рады и большевиков.
Комитет в своем воззвании к населению сообщал, что «на улицах Петрограда идет борьба между Временным правительством и Советом рабочих и солдатских депутатов» и что «враги революции и народной воли могут воспользоваться этой борьбой, чтобы вернуть старый царский порядок и бросить народ в неволю».
Однако в самом скором будущем этим трем силам пришлось вести борьбу не против мифической «контрреволюции», а между собой.
Командующий войсками Киевского военного округа энергичный ген. Квинтицкий, не признав Комитета, начал стягивать верные части к своему штабу. Заседавший в то время в Киеве Казачий съезд решил бороться с многовластием, взять власть в свои руки и координировать свои действия со Штабом округа.
Большевики срочно привели в боевую готовность свои силы. Ц. Рада заняла выжидательную позицию (на ее поведение оказали большое влияние бундовцы, лидер которых парикмахер Рафес был членом Рады. Впоследствии он перешел к большевикам). Атмосфера накалялась.
Первыми перешли в наступление сторонники Временного правительства.
10 ноября вечером отряд в 1.000 человек, состоявший из участников Казачьего съезда, офицеров и юнкеров, окружил большевистский Ревком. Видя, что сопротивление бессмысленно и, получив гарантию личной неприкосновенности, Комитет сдался.
Бои в разных частях города продолжались еще три дня. Активное выступление украинских частей в помощь большевикам, и выход из борьбы чехов, которых Рада уговорила сохранить нейтралитет, подорвали дух защитников города. Не получая ни от кого поддержки, видя безнадежность дальнейшей борьбы, казаки и юнкера ушли на Дон, куда перенес свои заседания Казачий съезд, пригласив туда же всех защитников города.
После выхода из борьбы приверженцев Временного правительства на Украине остались две силы: Центральная Рада и большевики, которые, учитывая обстановку и избегая открытого столкновения с Радой, направили всю свою энергию на большевизацию Украины, 12 декабря большевики были готовы к захвату власти в Киеве, но их упредили офицеры «сердюцкой дивизии». В ночь на 13-ое они арестовали Ревком во главе с Пятаковым. Остальные заговорщики были посажены в поезда и отправлены в московском направлении.
Это первое и единственное проявление силы украинцев Центральная Рада не только не использовала, но свела его к нулю, – по ее приказу арестованные большевики были освобождены, и она дала обещание в будущем уважать свободу «общественных военно-революционных организаций».
Большевики, считая, что почва для ликвидации Ц. Рады достаточно подготовлена, 17 декабря предъявили ей ультиматум, требуя не пропускать на Дон и Урал никаких воинских частей и оказывать помощь революционным войскам в их борьбе с контрреволюцией. «Если в течение 48 часов не будет получен удовлетворительный ответ, то Совнарком будет считать Ц. Раду в состоянии войны против советской власти в России и на Украине».
В ответ на ультиматум Ц. Рада заявила, что она уверена, что украинские солдаты, рабочие и крестьяне дадут надлежащий отпор Совнаркому.
Большевики военных действий не начинали, – они рассчитывали захватить Украину без войны, с помощью украинских большевиков. Для этого они созвали съезд Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.
Предвидя решение Съезда, Ц. Рада решила сорвать его при помощи социал-революционной крестьянской организации «Спiлка».
После споров, перешедших в драку, в которой делегаты «Спiлки» поколотили большевиков, мандатная комиссия и президиум съезда оказались в руках «Спiлки». Тогда большевики, заявив, что этот съезд неправомочный, перенесли заседания в Харьков. Там, объединившись со Съездом раб. и солд. депутатов, они объявили, что берут в свои руки власть на Украине. Т.о., к концу декабря на Украине образовалось два правительства.
Харьковское правительство быстро захватило власть в городах. К середине января 1918 года Киев был почти окружен.
Ц. Рада тоже не бездействовала, – она занималась законодательством, венцом которого явилось провозглашение самостоятельности Украины.
Кроме обширной законодательной деятельности, Ц. Рада обратилась к народам всего мира с приглашением на «Международный съезд» для заключения мира «без аннексий и контрибуций».
На это приглашение никто не откликнулся, кроме немцев, которые сами пригласили украинскую делегацию в Брест-Литовск. Ц. Раде нужен был не только мир, но, главным образом, германская помощь для восстановления своей власти. Мир был необходим и австро-германцам, которые в то время были на краю продовольственной катастрофы. Немцы, конечно, могли просто оккупировать Украину, т.к. знали, что не встретят сопротивления, но считали, что выкачивать продовольствие им будет легче из «союзной» державы, чем из оккупированной территории. К тому же, заключая мир с Украиной, они отрывали ее от России и, согласно своему старому плану, превращали ее в свое вассальное государство.
6-го января 1918 г. украинская делегация прибыла в Брест-Литовск, где уже шли переговоры о заключении мира с представителями Советской России. 12 января немцы признали за украинской делегацией право вести переговоры самостоятельно, и в ночь с 8 на 9 февраля между Центральными Державами и «Украинской Народной республикой» был подписан мирный договор, по условиям которого украинский Секретариат (правительство) обязался поставить Центральным Державам 1 миллион тонн продуктов.
В то время, как велись эти переговоры, Центральная Рада доживала свои последние дни. Захватив большинство территории Украины, большевики в 20-х числах января повели наступление на Киев.
Для отражения наступления противника Центральная Рада смогла послать лишь отряд, состоящий из 150 добровольцев – учащейся молодежи, 100 украинских юнкеров, 300 гайдамаков и 200 галичан. Когда в Киеве местные большевики подняли восстание, то гарнизон города – 2 сотни сечевиков (галичан) и 1 конный отряд – не смог подавить восстание, и пришлось снять с фронта и вернуть в Киев гайдамаков и галичан.
После трехдневного боя Киев остался в руках Центральной Рады. Но когда 5-го февраля подошедшие к городу большевики начали артиллерийский обстрел, началась паника. На своих постах осталось только четыре министра. В ночь на 9-е февраля члены Ц.Р. и Секретариата покинули город и двинулись в направлении Житомира.
Захватив Киев, большевики учинили в нем, как и в других городах, кровавую расправу, от которой пострадали главным образом русские офицеры (около 5.000) и украинская молодежь-гайдамаки, которых расстреливали на месте.
В Киев немедленно переехало Харьковское правительство.
3.25. УЧРЕДИТЕЛЬНОЕ СОБРАНИЕ
С первого дня революции была выдвинута идея созыва Учредительного Собрания, которое, взяв в руки Верховную власть, должно будет решить будущее устройство Российского государства. Созданное Февральской революцией Временное правительство должно было руководить страной лишь временно, до созыва Учредительного Собрания.
Ленин, а вслед за ним и другие большевистские деятели, вплоть до октябрьского переворота высказывались за Учредительное Собрание. Одно из главных обвинений, предъявляемых ими Временному правительству, было то, что оно, якобы, оттягивает выборы. Они утверждали, что только их партия, взяв власть в свои руки, способна обеспечить созыв Учредительного Собрания. Когда же произошел переворот и власть оказалась в их руках, то их отношение к Учредительному Собранию резко изменилось.
Не чувствуя себя еще достаточно сильным, Ленин не рискнул отменить выборы, но принял ряд мер, чтобы обеспечить благоприятный для большевиков результат.
Выборы состоялись 12 ноября. Несмотря на чинимые большевиками во время выборов насилия, результаты оказались для них неблагоприятными. Из 707 депутатов было избрано:
от партии с.р. 410 человек 58 %
от партии меньшевиков 34 человека 4,8 %
от партии большевиков 170 человек 24,05 %
от партии к.д. и др. 93 человека 13,15 %
Получив всего 24,05% большевики начали ожесточенную кампанию против созыва Учредительного Собрания и старались его отложить до тех пор, пока не почувствуют себя достаточно сильными, чтобы не считаться с большинством.
30 ноября «Верховный главнокомандующий» Крыленко выпустил воззвание ко всем солдатам «революционной армии и флота», в котором об Учредительном собрании говорилось: «…то Учредительное Собрание, через которое лжедрузья народа, предатели и изменники народных интересов, продавшиеся американским капиталистам, и бывшие революционеры стремятся задушить власть рабочих и крестьян».
12 декабря Ленин опубликовал свои тезисы, в которых говорилось, что республика Советов является более высокой демократической формой, чем буржуазная республика с Учредительным Собранием; состав членов, избранных в предстоящее Учредительное Собрание, не соответствует теперешней воле избирателей; лозунг «вся власть Учредительному Собранию» не считается с завоеваниями рабоче-крестьянской революции; на деле это – лозунг кадетов и калединцев и их пособников. Для всего народа становится ясным, что этот лозунг фактически означает борьбу за устранение советской власти, т.е. восстановление господства рабовладельцев. Единственным шансом на разрешение кризиса является осуществление народом права перевыборов членов Учредительного Собрания и безоговорочное заявление Учредительного Собрания о признании Советской власти и ее декретов о мире, земле и рабочем контроле.
В то же время Бухарин в Ц.К. партии открыто ставил вопрос: «Созывать или не созывать?»
От слов, большевики перешли к делу. Они решили исключить из числа депутатов тех, кто могли бы оказать неблагоприятное для большевиков влияние. Первым шагом в этом направлении был арест всех депутатов несоциалистов, двое из которых были зверски убиты.
Наконец 5-го января 1918 года открылось Учредительное Собрание. Депутаты-большевики потребовали, чтобы оно признало Совнарком законным правительством России и изданные им декреты. Когда депутаты небольшевики отказались это сделать, то большевики, заявив, что Учредительное Собрание «выражает вчерашний день», покинули его. На улицах вспыхнули антибольшевистские демонстрации, которые власть быстро подавила. 7-го января в 1:30 ночи ЦИК Совета издал указ о роспуске Учредительного Собрания. Утром группа матросов во главе с Желязняком явилась в зал заседания и разогнала народных представителей. У входа в здание была поставлена стража, чтобы не допустить продолжения собрания.
3.26. БРЕСТ-ЛИТОВСКИЙ (ПОХАБНЫЙ) МИР
Захватив власть, Ленин сразу начал переговоры о мире. 3-го декабря было объявлено перемирие, и в Брест-Литовск прибыли советская и австро-германская делегации.
Добиваясь власти, Ленин обещал закончить войну «без аннексий и контрибуций». В ноябрьском номере «Правды» Каменев и Троцкий грозились не только заставить германского кайзера говорить с русскими революционерами «как равный с равными», но и «посадить весь германский империализм на скамью подсудимых». «Но (по признанию Бухарина), русский опыт не завлек западно-европейский пролетариат на стезю немедленного осуществления социальной революции в мировом масштабе», и немцы предъявили такие жесткие требования, что даже советская делегация, состоящая из интернационалистов-пораженцев, не рискнула на них согласиться и, прервав переговоры, покинула конференцию.
Когда стали известны германские условия, в партии началось возмущение. Большинство членов Ц.К. выступило против Ленина, требовавшего заключения мира на любых условиях. Но Ленина интересовали не условия мира и не будущее России, ему нужно было сохранить власть над Россией, чтобы создать из нее плацдарм для мировой революции. Возобновление войны могло вызвать патриотический подъем, который мог смести советскую власть и разрушить все его планы. «Несомненно, мир похабный, но если начнется война, то наше правительство будет сметено, и мир будет заключен другим правительством», – говорил он 11-го января на совещании вождей компартии. На предложение Троцкого затягивать переговоры в ожидании пробуждения самодеятельности германского пролетариата, Ленин ответил: «… но ведь Германия только еще беременна революцией, а у нас уже родился вполне здоровый ребенок – социалистическая республика, которого мы можем убить, начав войну… нам необходимо додушить буржуазию, а для этого необходимо, чтобы у нас были свободны обе руки».
После ожесточенных споров победила формула, предложенная Троцким – «не война и не мир». Прибыв в Брест-Литовск, 28-го января Троцкий заявил немцам, что Советская Россия войну прекращает, армию демобилизует, но мира не подписывает. На немцев это заявление произвело впечатление разорвавшейся бомбы. «Неслыхано», – сказали они.
Большевистские вожди думали, что «прусские генералы» не осмелятся повести войну против революционной России. Но те не испугались угрозы русских коммунистов. 3-го февраля немецкое командование заявило о прекращении перемирия с 12-ти часов дня 18-го февраля и начало наступление. Остатки деморализованной и после смерти ген. Духонина лишенной возглавления русской армии не могли оказать никакого сопротивления, и вскоре Двинск с его громадными военными складами а затем и Псков были заняты германскими войсками. Германская армия быстро продвигалась.
4-го февраля «ленинцы» потребовали срочно предложить Германии вступить в новые переговоры для подписания мира, но остались в меньшинстве (5 против 6-ти). На следующий день Троцкий предложил продлить его тактику в ожидании эффекта, который получится от нее в Германии. Но и это предложение не было принято. В это время пришло известие о падении Двинска. «Игра зашла в такой тупик, что крах революции неизбежен», – заявил Ленин. Ждать – это значит сдавать «русскую революцию на слом… если революционная война, то ее надо объявить, прекратить демобилизацию», а сказать «демобилизация прекращена – это значит слететь».
На вечернем заседании 18-го точка зрения Ленина собрала большинство (7 против 6-ти). В Берлин пошла радиотелеграмма о том, что Совнарком «видит себя вынужденным подписать мир на тех условиях, которые были предложены делегации четвертного соглашения в Брест-Литовске».
Немцы, не останавливая наступления, 22-го прислали ультиматум (со сроком в 48 часов) с новыми условиями, которые были значительно хуже прежних: отказ от Прибалтики, очищение без всякого промедления Украины, полная демобилизация армии, разоружение флота, передача Турции Карса и пр.
Ленин потребовал немедленного заключения мира, грозя выйти из Совнаркома и из Ц.К. В ночь с 23-го на 24-ое в Ц.К. произошло решительное голосование, на котором, благодаря Троцкому (он и его сторонники воздержались от голосования), победа осталась за Лениным (7 голосов за, 4 против, 4 воздержались). В ту же ночь в заседании ВЦИК большинством 126 против 85 при 26 воздержавшихся, было решено германский ультиматум принять и послать немцам соответствующую телеграмму. Находившаяся во время заседания на хорах публика кричала: «Изменники… предатели… Иуды… шпионы немецкие…»
В ночь на 25-ое новая делегация выехала в Брест. Немцы продолжали наступать, несмотря на протесты и требования советской делегации. В Смольном был переполох, считали, что переговоры прерваны. Но тщетны были истерические призывы к стране спасать социалистическую республику. Никто на эти призывы не откликнулся.
Не имея возможности даже представить свои возражения, советская делегация принуждена была беспрекословно подписать предъявленные ей условия мира. Произошло это 3-го марта (по нов. стилю). 15-го марта договор был ратифицирован съездом советов (784 голосами против 261 при 115 воздержавшихся).
По Брест-Литовскому миру Россия теряла: 26% населения, 33% фабрик, 27% территории, 26% железных дорог, 75% каменного угля, 32% урожая и должна была заплатить 3-миллиардную контрибуцию хлебом, рудой и другим сырьем.
Одновременно с заключением этого мира, Турция захватила Карс и Батум.
Заключая мир, Ленин полагал, что сразу можно будет произвести обмен военнопленных и тем самым перебросить в Германию «громадную массу людей, видевших нашу революцию на практике; обученные ею, они легко смогут работать над пробуждением ее в Германии».
Интересную сцену, характеризующую отношение населения к ведшимся мирным переговорам, записал один из социал-демократов (Горн), находившийся в Пскове, когда там временно пребывала Брест-Литовская делегация. «Растерянные и съежившиеся члены революционной делегации проходили из гостиницы сквозь живой коридор немецкого караула, а напиравшая толпа, неистовствуя, кричала: «Разбойники! Грабители! Христопродавцы! Ироды! Погубили Россию!»
На IV съезде, «чтобы покончить с прошлым», решено было перенести столицу в Москву. Когда Совнарком выезжал из Петрограда, в ночь с 10-го на 11-ое марта на станции Малая Вишера поезд был окружен отрядом матросов в 400 человек и 200 солдат, которые намеревались учинить расправу с «жидовским» правительством, продавшим Россию немцам и вывозящим с собой золото. Положение спасли латышские стрелки.
3.27. ОККУПАЦИЯ УКРАИНЫ НЕМЦАМИ
Центральная Рада и правительство узнали одновременно и о заключении мира, и о движении германских войск на Украину, и вслед за наступающими немцами двинулись в Киев.
Немцы, продвигаясь на восток, не встречали сопротивления. Украинское войско (около 3.000 человек), следуя за германскими частями, «двигалось безостановочно». Иногда немцы, желая показать, что они только союзники, подойдя к какому-нибудь городу, предоставляли украинскому войску возможность войти в него первым.
В начале апреля 1918 г. почти вся Украина была оккупирована австро-германцами, и Ц. Рада и правительство вернулись в Киев.
Ознакомившись с обстановкой, немцы вскоре увидели, что Ц. Рада совершенно не пользуется поддержкой населения, и что при наличии такой власти получить продовольствие, ради которого они шли на Украину, нет надежды. Возвратившееся правительство подтвердило закон о социализации земли. Зажиточные крестьяне (главные поставщики хлеба) все чаще обращались к немецким властям с просьбой защитить их от Рады, которая их грабит.
Перед германскими властями встала дилемма: сменить правительство либо взять власть в свои руки. Остановившись на первом, немцы решили опереться на анти-социалистические силы страны – противников Ц. Рады.
15 апреля лидеры Ц. Рады выступили с осуждением действий германских властей. В разгар прений в зал заседания вошел немецкий лейтенант с несколькими солдатами и крикнул: «руки вверх!» Все вожди встали и подняли руки. Арестовав нескольких министров, проверив и обыскав всех присутствующих, немцы удалились. Разошлось и собрание.
На следующий день Ц. Рада приняла конституцию Украинской Народной Республики, изменив земельный закон (признав право частной собственности на участки, не превышающие 30 десятин) и выбрала президента республики – Грушевского.
В день, когда Рада занималась законодательством, в Киеве собрался «Хлеборобный Конгресс», на котором зажиточные крестьяне, желая положить конец анархии, выбрали гетмана – Павла Скоропадского.
Отряды «гетманцев» заняли все государственные учреждения. Конный отряд – охрана Ц. Рады – перешел на сторону гетмана. Попытка «сечевых стрельцов» защитить Ц. Раду была сломлена, и их командир явился к гетману и предложил свои услуги. Без всяких указов и церемоний была распущена Ц. Рада.
3.28. БОРЬБА НАРОДА С СОВЕТСКОЙ ВЛАСТЬЮ
Когда большевики (Советы) объявили себя российской властью, в их руках был всего лишь один город – Петроград. Чтобы овладеть всей территорией страны, им пришлось вести многолетнюю упорную борьбу с народом, в которой было пролито море крови. Но и тогда, когда вся территория России оказалась в их руках, народ не покорился власти и не прекратил сопротивления. Борьба народа с властью меняла свои формы, но никогда не прекращалась; продолжается она доныне.
Сразу после захвата большевиками власти окраины России, воспользовавшись декретом Совнаркома о праве народов на самоопределение, объявили о своей независимости. Так как большинство из них не ставило своей целью свержение советской власти, а лишь защиту своих территорий от вторжения большевиков, то эти новые «государства» для советской власти не представляли особой опасности. Гораздо большей угрозой для нее явилось «Белое движение», поставившее своей задачей свержение власти большевиков, и вступившее с ними в вооруженную борьбу.
«Белое движение» не было контрреволюционным и не стремилось к восстановлению старого порядка. Оно хотело сохранить российскую государственность, восстановить армию и продолжать войну Германией до победного конца.
Основателями Белого движения были генералы Алексеев, Корнилов и Каледин, а первые кадры бойцов, вставших в ряды антибольшевистских сил, составила военная молодежь, к которой стала присоединяться и невоенная молодежь. Вскоре на борьбу с коммунистами поднялись казаки, крестьяне и даже рабочие. Белое движение захватило Поволжье, Урал, Сибирь, Дальний Восток, север, юг и северо-запад Европейской России. Антибольшевистские восстания вспыхнули в Москве, Ярославле и ряде других городов. Не успело закончиться Белое движение, как в разных концах России начались чисто крестьянские восстания. Наконец, в 1921 году поднялись против Советской власти кронштадтские матросы, те самые, которые помогли большевикам захватить власть. На Дальнем Востоке до конца октября 1922 года продолжали сопротивление остатки армии адмирала Колчака. Неесмотря на страшную жестокость, с какой советская власть подавлялa народные восстания, они продолжались до 1926 года.
За первый период властвования большевиков (1917-1921) Россия потеряла около 15-ти миллионов человек. Если к этому прибавить еще полтора миллиона эмигрировавших, то общие потери России равняются 16-ти с половиной миллионам.
3.29. БОРЬБА НА ЮГЕ РОССИИ
Еще до «Октября» ген. Алексеев, находившийся в Петрограде под надзором Временного правительства и Советов, начал тайно создавать военную организацию, которая в случае нового выступления большевиков смогла бы дать им отпор. На случай же их победы он договорился с атаманом Калединым о возможности создания антибольшевистских сил на Дону.
Перед большевистским восстанием ген. Алексеев предлагал Керенскому организовать находившихся в Петрограде офицеров – для защиты правительства. Керенский от этой помощи отказался. Правительство пало. Тогда, распорядившись продолжать запись добровольцев и наладив их переправу на Дон, ген. Алексеев покинул столицу.
В то же время и ген. Корнилов, сидя в Быховской тюрьме, рассылал через верных людей грамоты, призывая «в эту грозную минуту всех русских людей к спасению умирающей Родины… Все, у кого бьется в груди русское сердце, все, кто верит в Бога, в храмы, молить Господа Бога об явлении величайшего чуда – спасения родной страны».
2-го ноября ген. Алексеев прибыл в Ростов-на-Дону, а через несколько дней туда удалось пробраться из Петрограда первой группе добровольцев – около 50-ти человек юнкеров Константиновского артиллерийского училища, которые положили основание «Добровольческой армии». 6-го декабря в Новочеркасск приехал ген. Корнилов, а за ним и другие «быховские узники», которых перед своей гибелью успел освободить ген. Духонин.
В ряды добровольцев стали вступать пробирающиеся со всех концов России и находящиеся на Дону офицеры, юнкера, кадеты, студенты, гимназисты и, в очень малом числе, оставшиеся верными долгу солдаты.
К концу года положение на Дону стало очень тяжелым, – большевики объявили войну «контрреволюции Каледина» и стали подтягивать к границам Дона части «Красной гвардии». Жители станиц не оказывали красным сопротивления, а возвращавшиеся с фронта полки переходили на сторону красных. На Дону создался «Революционный Комитет» (под председательством урядника Подтелкова). Лишь немногие сотни донских патриотов организовали партизанские отряды (наиболее известным из них был отряд эсаула Чернецова) и вместе с «добровольцами» сдерживали наступление «красных». Потеряв веру в своих казаков, атаман Дона ген. Каледин застрелился. Окружавшее «белых» красное кольцо продолжало сжиматься. Партизанский отряд Чернецова попал в окружение и погиб (Чернецов был зарублен Подтелковым). Не имея возможности продолжать защиту Дона, ген. Корнилов решил покинуть его пределы и идти на Кубань, откуда приходили вести о готовящемся там восстании против большевиков.
В ночь на 10-ое февраля 1918 года Добровольческая армия начала свой знаменитый 1-ый Кубанский «Ледяной» поход. Армия была малочисленна (около 4 тысяч человек), почти без оружия (было 2 пушки и несколько пулеметов), но сильная духом, беспредельно преданная своему вождю ген. Корнилову.
Окруженная со всех сторон красными, ведя беспрерывные бои и добывая вооружение и боеприпасы лишь у врага, армия к концу марта подошла к Екатеринодару. Здесь к ней присоединился отряд кубанских казаков (около 3-х тысяч).
29-го марта ген. Корнилов начал штурм города, при котором армия понесла огромные потери. Был убит и Корнилов. Принявший командование ген. Деникин прекратил штурм и решил отступить. Начался не менее тяжелый обратный поход на Дон, где уже начали восставать казаки. К концу апреля Добровольческая армия вернулась на Дон. Поход был окончен.
К этому времени подошел сформированный на Румынском фронте отряд полковника Дроздовского и, совместно с восставшими казаками, освободил от красных Новочеркасск.
Оккупировав всю Украину и Крым, подошли к Ростову немцы и заняли его. Новоизбранный атаман Дона ген. Краснов приступил к формированию Донской армии. Добровольческая армия, находившаяся на не оккупированной немцами территории, начала свое переформирование и подготовку ко 2-му Кубанскому походу.
3.30. ГЕТМАН СКОРОПАДСКИЙ
Павло Скоропадский был потомком брата гетмана Ивана Скоропадского. Богатый помещик, генерал свиты Его Величества, командир одного из гвардейских полков, он, будучи русским человеком, любил свой родной край Украину.
Став Гетманом, Скоропадский повел переговоры с политическими партиями о создании министерства, но, потеряв надежду сговориться с ними, сам составил правительство из людей не партийных, а специалистов своего дела.
Положение гетмана было очень трудным. Сидя на немецких штыках, он должен был удовлетворять их продовольственные требования. Для этого ему приходилось принимать меры к восстановлению крупных хозяйств, что вызывало недовольство крестьян и порождало среди них большевистские настроения.
Помещики, часто с помощью немецких отрядов, отбирали у крестьян разграбленное ими свое имущество и подвергали виновных порке, что постоянно вызывало восстания. На юго-востоке появились неуловимые партизанские отряды анархиста – батьки Махно.
«Державная варта» (полиция) с трудом поддерживала порядок. Но благодаря присутствию германских войск хозяйственная жизнь быстро налаживалась.
В селах гетманское правительство имело своих сторонников – помещиков и хлеборобов, в городах же подавляющее большинство населения было настроено к нему враждебно, т.к. было против его самостийности.
Не имея возможности вести с правительством легальную борьбу через прессу (была введена строгая цензура), противники гетмана прибегли к террору. 6-го июня произошел большой взрыв в Киеве, при котором погибло более 200 человек и больше 1.000 было ранено, затем пожар на Подоле, где сгорели громадные склады дров и несколько десятков домов. В июле – страшный взрыв в Одессе, где тоже погибло множество людей. 30 июля был убит командующий германскими войсками фельдмаршал фон Айхорн. Было совершено неудачное покушение на гетмана.
* * *
Стремление гетмана создать украинскую армию натолкнулось на ряд препятствий. Прежде всего этому противодействовали немцы, которые, зная антинемецкие настроения, боялись создания враждебной им силы. Но и гетманское правительство, зная пробольшевистские настроения широких масс крестьянства и рабочих и прорусские – офицерства (даже прирожденных украинцев) и городского населения, тоже побаивалось создавать враждебную себе армию.
Правительство разработало план создания 8-ми корпусов, но дальше создания штабов и офицерских и унтерофицерских кадров дело не пошло.
В результате всех мероприятий войско Украинской державы к осени 1918 г. насчитывало около 60.000 человек, но больше половины их были нестроевыми.
Вторым трудным для правительства вопросом было проведение украинизации. Сроднившееся с общероссийской культурой городское население относилось к ней враждебно и всячески саботировало. Сторонниками украинизации была лишь полуинтеллигенция и социалистическо-шовинистическая часть молодежи.
Не имея возможности отказаться от принудительной украинизации, которой требовали немцы, правительство проводило ее довольно либерально, чем вызывало нарекания как немцев, так и самостийников.
Проведение украинизации затрудняло и отсутствие кадров, которые должны были ее проводить.
3.31. ОТНОШЕНИЯ УКРАИНЫ С ДОНОМ, КУБАНЬЮ
И ДОБРОВОЛЬЧЕСКОЙ АРМИЕЙ
Гетман искал связи с Доном (тогда его возглавлял ген. Краснов) и Добровольческой армией. Но его попытка организовать встречу с ген. Красновым и ген. Алексеевым кончилась неудачей. Ген. Алексеев, продолжавший считать немцев врагами России, не желал вступать ни в какие отношения ни с ними, ни с их ставленниками. Поэтому от встречи с гетманом Скоропадским он отказался.
Свидание гетмана с ген. Красновым не дало никаких ощутимых результатов, – отношения между Украиной и Доном, ориентировавшимися на немцев, и до этой встречи были хорошими, обсуждать же серьезные вопросы всероссийского значения в отсутствии возглавителя «Белого движения» ген. Алексеева было бессмысленно.
Возглавление Добровольческой армии относилось отрицательно к гетману не только из-за его германской ориентации, – были для этого и другие основательные причины. Подстрекаемый украинскими сепаратистами, гетман решил распространить свою власть и на Кубань, где существовала группа самостийников кубанцев-черноморцев (потомков запорожцев) и социалистов, заклятых врагов Добровольческой армии. С ними гетман установил связь и даже назначил на Кубань консула, социал-демократа.
В конце мая в Киеве побывала кубанская делегация, возглавленная врагом Добровольческой армии, самостийником и социалистом Рябоволом. Ей был устроен подчеркнуто любезный прием. На парадном обеде Рябовол провозгласил тост за имп. Вильгельма.
Между кубанской миссией и гетманским правительством было достигнуто тайное соглашение о соединении Кубани с Украиной. На Кубань было послано оружие (9.700 винтовок, 5 миллионов патронов, 50 тысяч артиллерийских снарядов, 3 батареи и несколько сот пулеметов).
Так как в это время Добровольческая армия готовилась к освобождению Кубани от большевиков, Рябовол со Скоропадским решили упредить добровольцев и объединенными силами украинского десанта и кубанских повстанцев, которые должны были поднять восстание в момент его высадки, занять Кубань. Но добровольцы их опередили: Кубань была освобождена ими, без Рябовола и Скоропадского.
3.32. РАСШИРЕНИЕ БОРЬБЫ
После заключения Брест-Литовского мира в Мурманске и Архангельске осталось большое количество вооружения и военных материалов, доставленных союзниками русской армии. Боясь, что все это могут захватить немцы, а Мурманск может стать базой для их подводных лодок, и одновременно рассчитывая уговорить большевиков возобновить войну, союзники в декабре 1917 года начали с ними переговоры. Убедившись, что Советы возобновлять войну не намерены, англичане в марте 1918 года высадили отряд морской пехоты в Мурманске, а затем в Архангельске, где уже произошло антибольшевистское восстание и начала формироваться Белая армия, во главе которой стал ген. Миллер.
В это время чехословацкий корпус (сформированный в России в 1916 году из проживавших в России чехов и словаков и позже пополненный военнопленными), уходя от наступающих немцев, решил пробраться во Францию, чтобы там продолжить борьбу с Германией. Его эшелоны растянулись вдоль Великого Сибирского пути.
В середине мая в Челябинске произошло столкновение между чехами и отрядом Красной гвардии. Троцкий потребовал разоружения чехословаков и отправки их в концлагеря. Этого же требовал от Совнаркома и граф Мирбах, германский представитель в Москве. Часть чехов сдала оружие, но большинство из них, особенно части, которыми командовали русские офицеры, отказались подчиниться приказу Троцкого и начали борьбу с коммунистами. Они заняли несколько городов в Сибири и на Волге. Многие сибирские города были освобождены офицерскими организациями еще до появления чехов. Поднялись на борьбу оренбургские, уральские и сибирские казаки, восстали крестьяне на Волге и рабочие двух крупнейших уральских заводов, Ижевского и Воткинского.
Видя антибольшевистские настроения народа, союзники (французы, англичане, итальянцы, американцы и японцы) решили восстановить восточный фронт при помощи русских национальных сил и чехов. Они обратились к русскому народу с призывом начать борьбу против немцев и «их приспешников большевиков». В помощь новому фронту предполагалось высадить крупный десант во Владивостоке. Но президент С.Ш.А. Вильсон не захотел «вмешиваться в русские дела», и десант был высажен совсем незначительный.
С созданием нового фронта у чехов отпала надобность ехать во Францию и они, вместе с русскими повстанцами, двинулись на запад и образовали антибольшевистский фронт на Волге. В это время в Омске создалось Сибирское правительство, а когда были освобождены Казань, Симбирск и Самара, то в Самаре образовалось еще одно правительство из собравшихся там нескольких членов Учредительного собрания (социал-революционеров) – «Комуч». Оба правительства неприязненно относились друг к другу. Особенно враждебно относился Комуч к Сибирскому правительству, считая его контрреволюционным. Поэтому он не хотел поддерживать Сибирскую армию и казаков, создал свою «народную» армию. В сентябре оба правительства объединились и образовали так называемую «Директорию».
Забайкалье очистил от красных атаман Семенов, который и взял там власть в свои руки. Вскоре вся Сибирь, Урал и Поволжье были освобождены от большевиков.
При приближении «белых» большевики зверски убили всю царскую семью, вел. кн. Михаила Александровича, ряд членов царской фамилии, их слуг и приближенных.
В это время в центральной Европейской России известный террорист (бывший начальник боевой организации эсэров) Борис Савинков, находившийся в связи с ген. Алексеевым, поднял восстание в 23-х городах. Самое крупное и продолжительное из них было в Ярославле. Оно продолжалось 17 дней. Подавить его большевикам удалось лишь при помощи латышских стрелков и польского коммунистического отряда.
Левые эсэры, возмущенные заключением позорного Брест-Литовского мира и отношением советской власти к крестьянам, начинают против нее террор. Они убивают нескольких видных большевиков (Урицкого, Володарского и др.), германского посла графа Мирбаха, ранят Ленина (Дора Каплан) и поднимают восстание в Москве, которое подавляют латышские стрелки.
В ответ на это большевики объявляют «Красный террор» и начинают массовые расстрелы.
Тем временем на юге Добровольческая армия громит 150-тысячную Кавказскую красную армию (ею командовал ветеринарный фельдшер Сорокин), Донская армия подходит к Царицину и окружает его, в Астрахани вспыхивает антибольшевистское восстание.
Положение советской власти крайне тяжелое, почти критическое. Но Сибирское правительство (Директория) действует вяло и нерешительно. Оно не принимает никаких мер для увеличения и укрепления армии. А тем временем глава Красной армии (Предреввоенсовета) Троцкий, видя, что с красногвардейскими бандами одержать победу невозможно, приступает к созданию регулярной армии. Он разгоняет солдатские комитеты, вводит институт политических комиссаров, строжайшую дисциплину и смертную казнь. На командные посты, вместо избираемых солдатами командиров-партийцев, не имеющих военного образования, ставит офицеров бывшей царской армии (их мобилизуют под угрозой расстрела их семейств); из военнопленных коммунистов (немцев, венгров, чехов, поляков, югославов и пр.) и китайцев формирует интернациональные бригады (во время гражданской войны эти бригады насчитывали свыше 180 тысяч человек).
После захвата Казани полк. Каппель 27 августа делает попытку овладеть железнодорожным мостом через Волгу у Свияжска, но, встретив упорное сопротивление противника, принужден отступить. Сосредоточив на этом участке фронта наиболее надежные войска во главе с латышскими стрелками, красные переходят в наступление и 8 сентября занимают Казань. 12-го они овладевают Симбирском, а через день Вольском.
Эти боевые неудачи подрывают дух народной армии, она начинает показывать признаки разложения. Начинает резко меняться и психология чехословаков. Уже в августе многие из них отказывались идти на усиление Народной армии, теперь они покидают фронт. Награбив всякого добра, они силой захватывают более 20 тысяч вагонов и своими поездами забивают Сибирский путь, чем лишают армию связи с тылом. Сибирская армия отходит от Волги к Уралу.
3.33. ТРАГИЧЕСКАЯ СУДЬБА ЦАРСКОЙ СЕМЬИ
Когда 3 марта вечером отрекшийся император прибыл в Ставку, сразу возникла мысль о необходимости для всей царской семьи временно покинуть Россию. По инициативе военного представителя Великобритании ген. Вильямса было решено поднять вопрос о переезде царской семьи в Англию. В связи с этим на другой день по просьбе Государя ген. Алексеев послал кн. Львову телеграмму, в которой просил: разрешить Государю беспрепятственный проезд в Царское Село; обеспечить там безопасное пребывание его и семьи до выздоровления детей и обеспечить им беспрепятственный проезд до Романова и Мурманска . Через день Временное правительство прислало свое согласие на все три пункта.
4 или 5-го ген. Вильямс уведомил свое правительство относительно «возможных планов Государя отправиться в Англию». Вероятно в ответ на это король Георг прислал телеграмму следующего содержания: «События минувшей недели меня глубоко потрясли. Я искренно думаю о тебе. Остаюсь на век твоим верным и преданным другом, каким, ты знаешь, всегда был» .
Временное правительство на своих заседаниях вопрос об отъезде царской семьи в Англию не поднимало. Но Милюков на свидании с британским послом Бьюкененом заявил, что было бы желательно получить от британского правительства предложение убежища царской семье в Англии, с тем, чтобы Государю не было разрешено покинуть Англию во время войны. Уже 10-го Бьюкенен сообщил Милюкову, что король и правительство Его Величества счастливы присоединиться к предложению Временного правительства о предоставлении Государю и его семье убежища в Англии, которым Их Величества могут пользоваться в продолжении войны.
13-го Бьюкенен узнал, что представитель Временного правительства еще не говорил с Государем об его отъезде, так как правительству нужно было сперва преодолеть сопротивление Совета. Однако в этом отношении никаких шагов правительство не предпринимало и на запросы Бъюкенена отвечало, что из-за болезни царских детей пока ничего сделать нельзя.
Керенский, взявший на себя разрешение этого вопроса, затягивал его до тех пор, пока британское правительство, под влиянием Ллойд Джорджа, не «перестало настаивать на своем приглашении».
* * *
В Ставке в ожидании посланцев правительства, которые должны были сопровождать царский поезд до Царского Села, собрались офицеры и представители солдат для прощания с Государем.
Тихим голосом, волнуясь, Государь сказал прощальное слово, пожелав собравшимся честно служить родине при новом правительстве. В его глазах блестели слезы. Раздались всхлипывания… затем рыдания. Шт.-ротмистр Муханов упал в обморок. Глубоко взволнованный обстановкой Государь, не закончив обхода, резко поклонившись, вышел.
Когда прибыли комиссары правительства, они предъявили ген. Алексееву предписание о лишении свободы бывшего императора. Ген. Алексеев доложил об этом Государю. На другой день под охраной и в сопровождении комиссаров правительства Государь выехал из Ставки. Перед своим отъездом он обратился к армии со следующим призывом: «В последний раз обращаюсь к вам, горячо любимые мною войска. После отречения моего за себя и за сына моего от престола Российского власть перешла к Временному Правительству, по почину Государственной Думы возникшему. Да поможет ему Бог вести Россию по пути славы и благоденствия. Да поможет Бог и вам, доблестные войска, отстоять нашу родину от злого врага. В продолжении двух с половиной лет вы несли ежечасно тяжелую боевую службу, много пролито крови, много сделано усилий, и уже близок час, когда Россия, связанная со своими доблестными союзниками одним общим стремлением к победе, сломит усилие противника. Эта небывалая война должна быть доведена до полной победы. Кто думает теперь о мире, кто желает его, – тот изменник отечества, его предает. Знаю, что каждый честный воин так мыслит. Исполняйте же ваш долг, защищайте нашу великую Родину, повинуйтесь Временному Правительству, слушайте ваших начальников, помните, что всякое ослабление порядка службы только на руку врагу. Твердо верю, что не угасла в ваших сердцах беспредельная любовь к нашей великой Родине. Да благословит вас Господь Бог, и да ведет вас к победе Святой Великомученик и Победоносец Георгий» … Николай.
Военный министр Временного правительства Гучков запретил опубликование этого призыва.
В тот же день в Царскосельский дворец явился командующий войсками Петроградского военного округа ген. Корнилов и сказал императрице: «Ваше Величество, на меня выпала тяжелая задача объявить Вам постановление Совета министров, что Вы с этого часа считаетесь арестованной». После этого он стал успокаивать Государыню и убеждать, что семье не грозит ничего худого. Затем, собрав находившихся во дворце лиц, ген. Корнилов объявил им, что все, кто хочет остаться при царской семье, должны впредь подчиняться режиму арестованных, остальные должны немедленно покинуть дворец.
В тот же день произошла смена караула – Сводный полк был заменен Лейб-гвардии Стрелковым. На другой день в Царское Село прибыл Государь.
Ген. Корнилов, хотя и не питал особых симпатий к царской чете, но сделал все от него зависящее, чтобы облегчить ее участь. Комендантом дворца он назначил гвардии шт.-ротмистра Коцебу, а начальником царскосельского караула – глубоко преданного царской семье и оберегавшего ее до самого вывоза ее в Екатеринбург полк. Е. С. Кобылинского.
В день прибытия Государя в Царское Село Исполнительный Комитет Совета решил предпринять чрезвычайные меры к задержанию и аресту Николая Романова и к недопущению его отъезда в Англию. Местом водворения Николая Романова решено было назначить Трубецкой бастион Петропавловской крепости.
В Царское Село был послан специальный отряд с пулеметной командой во главе с соц. революционером Мстиславским. Но исполнить поручение Совета ему не удалось, – караул оказал решительный отпор, заявив, что он подчиняется только распоряжениям ген. Корнилова.
* * *
Какие причины заставили Временное правительство произвести арест царской семьи? Керенский и Львов на этот вопрос дали следующее показание: «Временное Правительство не могло не принять некоторых мер в отношении свергнутого императора. Лишение свободы прежних властителей было в тот момент психологически неизбежно. Необходимо было предохранить царя от возможных эксцессов революционного водоворота. С другой стороны, правительство обязано было расследовать тщательно и беспристрастно деятельность бывших царя и царицы, которую общественное мнение считало пагубной для национальных интересов страны».
17 марта была образована Верховная Чрезвычайная Следственная Комиссия, которой было поручено «обследовать роль Николая II и царицы по вопросу о наличии в их действиях 108 статьи Уголовного Уложения (т.е. государственной измены)».
Комиссия, члены которой были враждебно настроены по отношению к царю, и в особенности к царице, отобрала у них все документы, перерыла все дворцовые архивы, тщательно обыскала все дворцовые помещения и допросила множество свидетелей .
В результате своей работы Комиссия доложила Керенскому, что в действиях Николая II и его супруги не нашлось состава преступления по ст. 108 Уголовного Уложения. Комиссия установила также необоснованность обвинений царя и царицы в попытках заключить сепаратный мир с врагом.
Это постановление Комиссии Временное правительство не сочло нужным обнародовать.
* * *
Установление режима в отношении узников Царскосельского дворца и его соблюдение было поручено правительством Керенскому. Поэтому он составил инструкцию, согласно которой все обитатели дворца были не только строго изолированы от внешнего мира, но были стеснены в их передвижении в самом дворце и дворцовом парке. Свидания с заключенными допускались лишь с личного разрешения Керенского. Вся переписка не только подвергалась цензуре, но и была ограничена. Так, Государю было запрещено переписываться с матерью.
В жизнь царской семьи вмешивался и Совдеп (Совет рабочих и солдатских депутатов). Он «в помощь» Кобылинскому назначил своего человека – армянина прапорщика Долгодзянца, который упорно старался стать во дворце начальником. Поведение этого глупого, грубого и нахального человека и некоторых подобных ему революционных офицеров развращало солдат. Во время прогулок царской семьи в отведенной для них части парка солдаты подсаживались к императрице, развалившись в непринужденных позах, курили и заводили непристойные для нее разговоры. По отношению к великим княжнам стали отпускать фривольные замечания.
Но не все солдаты были такими. Нередко караул (и офицеры, и солдаты) помогал узникам в работе по огороду, пилке дров и пр. Многие из них высказывали членам семьи свои симпатии, но делали это незаметно.
Помимо недружелюбного, подчас дерзкого отношения революционно настроенной части охраны, жизнь царской семьи омрачало и то, что в беде их покинули многие из наиболее близких людей, а бывший в такой милости у царской семьи дядька наследника боцман Деревенько, в первые же дни переворота проявил к нему злобу, оказался вором и примкнул к большевикам.
В то же время высокую степень благородства, любви и глубокой преданности царской семье проявили никогда не принадлежавшие к придворной среде Маргарита Хитрово и Ольга Колзакова, а также воспитатель наследника швейцарец Жильяр и преподаватель английского языка англичанин Гиббс.
В момент ареста царской семьи Гиббса не было во дворце. Потом его уже не впустили. Присоединиться к царской семье ему удалось уже в Тобольске.
Что касается Керенского, то вначале он относился к царской семье сухо официально, как судья к обвиняемым, в виновности которых он убежден. Со временем, особенно после того, как убедился, что и царь, и царица не совершили ничего плохого перед родиной, он стал относиться к ним лучше. Все же искренним с Государем он никогда не был.
* * *
11 июля Керенский сказал Государю, что ввиду близости Царского Села к неспокойной столице царская семья, вероятно, будет вывезена на юг. 28-го было получено сообщение, о котором Государь написал в своем дневнике: «нас отправляют не в Крым, а в один из дальних губернских городов, в трех или четырех днях пути на восток! Но куда именно, не говорят – даже комендант не знает. А мы все так рассчитывали на долгое пребывание в Ливадии!»
Что послужило причиной вывоза царской семьи из Царского Села в Тобольск? По словам кн. Львова: «Летом в первой половине июля правительство пришло к убеждению, что нахождение царской семьи около Петрограда стало абсолютно невозможным … Обсуждение всех вопросов, связанных с этой необходимостью, было поручено Керенскому…». Жильяру необходимость отъезда царя Керенский объяснил так: «Временное правительство решило принять энергичные меры против большевиков; это должно было… повлечь за собой полосу смуты и вооруженного столкновения, первой жертвой которого могла сделаться царская семья».
Вероятно, не только забота о безопасности царской семьи руководила правительством. Главным мотивом ее вывоза был, несомненно, преувеличенный страх перед мерещившейся контрреволюцией. Впоследствии член правительственного триумвирата Некрасов показал, что «Временное правительство признало, что для большей изоляции бывшей царской семьи от контрреволюционных сил, а равно и эксцессов революции, лучше, чтобы бывшая царская семья находилась в более удаленном от Петрограда месте».
После июльского восстания большевиков в монархических кругах действительно начали зарождаться проекты освобождения царской семьи и реставрации. Однако дальше разговоров дело не пошло, но слухи ползли и, возможно, ускорили отправку царской семьи в более отдаленные места.
По утверждению Маркова 2-го , пока царская семья находилась в Царском Селе, никаких планов насильственного их освобождения не возникало уже потому, что по этому вопросу имелось определенное и несомненное сведение, что Государь Император на такие действия своего соизволения не дает.

* * *
Почему царская семья была вывезена именно в Тобольск? Кн. Львов объяснил тем, что в Сибири спокойно, а в губернаторском доме удобно. Керенский заявил, что первоначально он думал вывезти царскую семью в центр России, в имение вел. кн. Михаила Александровича, но это оказалось невозможным, – просто немыслим был самый факт перевоза царя в эти места через рабоче-крестьянскую Россию. Немыслимо было увезти их и на юг. Там уже проживали некоторые из великих князей и Мария Феодоровна, и по этому поводу там уже происходили трения. В конце концов он остановился на Тобольске, так как думал, что, ввиду его отдаленности, там не будет никаких эксцессов.
Объяснение Керенского кажется немного странным; если везти царскую семью куда-либо, кроме Тобольска, через рабоче-крестьянскую Россию было немыслимо, то как же ее провезли в Тобольск? Вероятно, этот город был выбран по какой-то другой причине. Н.С. Соколов считает, что мотив перевоза царской семьи в Тобольск был только один: далекая, холодная Сибирь, тот край, куда некогда ссылались другие.
1-го августа в 6:10 утра с царскосельского вокзала отошли, под японскими флагами, два поезда, в которых ехали: царская семья, ее друзья, прислуга и охрана. 6-го все они прибыли в Тобольск.
Первые полтора месяца были для царской семьи лучшими из всего срока их заключения. Полк. Кобылинский местным властям не подчинялся, власть была всецело в его руках. В сравнении с царскосельской жизнью здесь было одно преимущество: семья имела возможность посещать церковь.
Население в подавляющем большинстве относилось к узникам участливо. Народ, проходя мимо дома, увидя кого-либо в окнах, снимал шапки. Многие крестили заключенных. Неизвестные лица посылали провизию. Большое участие в жизни царской семьи принимал Ивановский женский монастырь.
Царская семья жила в тесном мире одних и тех же событий. Дом, огороженный двор, да небольшой сад – вот вся территория доступная семье. Всегда одни и те же люди. Даже в церкви узники не могли иметь ни с кем общения, так как народ не допускался, когда там молилась царская семья. Дети часами сидели на балконе, смотря на тихую уличную жизнь. Наследник отмечает в своем дневнике 22 ноября: «Весь день прошел как вчера, и так же скучно». «Здесь чувство сидения взаперти гораздо сильнее, нежели в Царском», записывает в своем дневнике Государь 26-го.
В сентябре в Тобольск приехал комиссар Временного правительства Панкратов со своим помощником Никольским. Кобылинский должен был им подчиниться.
Панкратов, бывший политический преступник, просидевший 15 лет в одиночном заключении, оказался человеком умным, развитым и очень мягким. Никольский был примитивен и груб. Он плохо относился не только к членам царской семьи, но и ко всем жившим в доме. Его поведение развращало солдат охраны и вызывало у них подражание.
Началось с того, что солдаты покрыли отвратительными надписями доску качелей. Потом перестали отвечать на приветствия Государя и разрушили сооруженную царскими детьми ледяную гору. В конце декабря они потребовали, чтобы Государь снял погоны, и чтобы при домашнем богослужении присутствовал их представитель. Одной из последних придирок было переселение свиты и прислуги из соседнего дома в дом, где жила царская семья, что очень стеснило ее удобства. С тех пор все жители дома стали считаться арестованными.
Но не все солдаты относились к царской семье плохо. Со значительной частью охраны у заключенных установились добрые отношения. Когда дежурили хорошие солдаты, Государь ходил к ним в караульное помещение, разговаривал с ними, играл в шашки. С ним ходили туда и наследник, и великие княжны. Эти солдаты часто тайком приходили в кабинет Государя поговорить с ним по душам.
После большевистского переворота положение в Тобольске стало быстро ухудшаться. Власть переходила в руки солдат, состав которых менялся, – старые уходили, приходили новые, более распропагандированные большевиками.
Первой мерой советской власти было ухудшение материального положения. В Царском Селе заключенные жили на свои средства. В Тобольске они должны были получать деньги через правительство, которое об этом забыло. «Деньги уходили, а пополнений мы не получали», – вспоминает Кобылинский. – Приходилось жить в кредит. Правительство забыло даже солдат охраны и не платило им обещанных суточных (Уже в эмиграции, при допросе Соколовым, Керенский заявил, что ему об этом никто не докладывал).
10 февраля Кобылинский получил телеграмму, в которой сообщалось, что «у народа нет средств содержать царскую семью». Она должна жить на свои средства. Советская власть дает ей квартиру, отопление, освещение и солдатский паек. Пользование собственными капиталами ограничивается 600 рублями на человека.
«В последнее время мы начали получать масло, кофе, печенье к чаю и варенье от разных добрых людей, узнавших о сокращении у нас расходов по продовольствию. Как трогательно!» – записал Государь в своем дневнике.
8 конце января солдаты, считая Панкратова и Никольского чужими и бесполезными, изгнали их. Кобылинского они не тронули, но он потерял всякую возможность быть полезным царской семье и решил уйти, но по просьбе Государя остался.
9 апреля в Тобольск прибыл с отрядом в 150 красноармейцев чрезвычайный комиссар ВЦИК-а, В.В. Яковлев и предъявил Кобылинскому документ, в котором говорилось, что на него, Яковлева, возложено поручение «особой важности».
На другой день Яковлев отправился в губернаторский дом и зашел в комнату наследника, который был тяжело болен (от ушиба у него парализовались обе ноги. Он лежал в постели и очень страдал). Через день Яковлев снова посетил наследника. Видимо он хотел проверить, действительно ли Алексей Николаевич болен? Убедившись, что наследник действительно болен, Яковлев отправился на телеграф и говорил с Москвой. К Государыне и великим княжнам он не проявлял никакого интереса.
12-го утром Яковлев сказал Кобылинскому, что, по постановлению ВЦИК-а, он должен увезти из Тобольска всю царскую семью, но так как наследник болен, то он увезет одного императора. Днем он повторил это Государю. На его слова: «Я никуда не поеду», – Яковлев сказал: «Прошу этого не делать. Я должен исполнить приказание. Если вы отказываетесь ехать, то я должен воспользоваться силой, или отказаться от возложенного на меня поручения. Тогда могут прислать вместо меня другого менее гуманного человека. Вы можете быть спокойны. За Вашу жизнь я отвечаю своей головой. Если Вы не хотите ехать один, можете ехать, с кем хотите. Завтра в 4 часа мы выезжаем».
Узнав об этом, сильно волнуясь, Государыня сказала: «Я тоже еду. Без меня его опять заставят что-нибудь сделать, как раз уже заставили».
Приняв такое решение, Государыня ужасно страдала. По словам ее камердинера Волкова, в это время «… она так убивалась, как никогда не убивалась раньше. Я даже сравнить не могу ее состояние при отречении Государя с этим состоянием в Тобольске, когда она решила оставить Алексея Николаевича и ехать с Государем». Своей камер-юнгфере Тутульберг Государыня сказала: «… Это самый тяжелый для меня момент. Вы знаете, что такое для меня сын. А мне приходится выбирать между сыном и мужем. Но я решила, и надо быть твердой. Я должна оставить мальчика и разделить жизнь или смерть мужа».
Так как Яковлев сказал Государю, что ехать с ним может, кто хочет, лишь бы не брали много вещей, то было решено, что поедут: Государыня, Мария Николаевна, Долгоруков, докт. Боткин и трое слуг.
Судя по всему поведению Яковлева, он очень торопился с отъездом.
13 апреля в 3:30 утра путешественники, под охраной красноармейцев Яковлева и 8-ми стрелков тобольской охраны с двумя пулеметами, двинулись в путь.
285 верст до Тюмени проехали быстро (останавливались лишь для смены лошадей) и 14-го вечером, без промедления сев в специальный поезд, поехали в сторону Екатеринбурга. Получив по дороге сведения, что через Екатеринбург местные власти поезд не пропустят, Яковлев приказал двигаться в обратном направлении, т.е. на Омск, Не доезжая до него, на станции Куломзино поезд был остановлен сильным отрядом красноармейцев. Яковлеву было заявлено, что Екатеринбург объявил его вне закона за то, что он пытается увезти царя за границу. Яковлев на паровозе отправился в Омск, говорил там по прямому проводу с Москвой и получил приказ ехать в Екатеринбург.
Прибыв в Екатеринбург, он отправился в Совдеп. Не добившись там своей цели, он уехал в Москву. Оттуда он прислал своему телеграфисту телеграмму: «Собирайте отряд. Уезжайте. Полномочия сдал. За последствия не отвечаю».
Кем был Яковлев и какие он преследовал цели? Сибирскому следствию выяснить это не удалось. Ответить на этот вопрос можно будет только тогда, когда откроется доступ к тайным архивам советской власти.

* * *
Когда поезд с узниками пришел в Екатеринбург, кн. Долгорукий был отправлен в тюрьму, а все остальные были заключены в доме купца Ипатьева , который стал называться «Домом особого назначения».
С этого времени судьба заключенных оказалась в руках трех видных чекистов, внушавших ужас всему населению Екатеринбурга: Голощекина, Юровского и Белобородова.
Шая Исакович Голощекин, по определению В. Бурцева, «Типичный ленинец. В прошлом он – организатор многих большевистских кружков и участник всевозможных экспроприаций. Это человек, которого кровь не остановит. Эта черта особенно заметна в его натуре: палач, жестокий, с некоторыми чертами дегенерации». На Урале с был членом областного совета и областным военным комиссаром.
Отец Якова Юровского Хайм был уголовным преступником. Яков, не окончив еврейской школы «Талматейро», поступил учеником к часовщику. В 1905 г. он уехал в Германию и там принял лютеранство. Вернувшись в Россию, открыл в Томске часовой магазин. Тут он и начал свою революционную деятельность. После «Октября» вступил в большевистскую партию и вскоре стал членом уральского областного совета и областным комиссаром юстиции.
По словам его брата Лейбы и его жены «он деспот и эксплуататор».
Александр Белобородов, по профессии конторщик, председатель Уральского областного совета. За кражу сидел в тюрьме, но был освобожден и снова занял свой пост.
* * *
С отъездом Яковлева власть над оставшимися в Тобольске номинально перешла к матросу П. Хохрякову, который все свое внимание сосредоточил на наследнике и спешил его увезти. Отряд полк. Кобылинского был распущен и заменен Особым отрядом красногвардейцев, в котором, судя по фамилиям, было 11 русских и 61 (Зен, Прус, Эгель, Табак, Рейнгольд, Штернберг, Герц, Фруль и т. п.) иностранец. Во главе этого отряда был бывший жандарм и шпион Родионов, который в доме заключенных фактически стал главным лицом. По показаниям свидетелей это был хам, грубый зверь, которому доставляло удовольствие мучить людей.
7 мая все оставшиеся в Тобольске были перевезены в Екатеринбург.
* * *
Охрана «Дома особого назначения» делилась на наружную и внутреннюю. Состав наружной сначала был случайный. Ее несли различные красноармейские отряды, постоянно менявшиеся. Внутренняя охрана была специально подобрана. Она состояла из 19-ти рабочих местной фабрики «Братьев Злоказовых». Комендантом дома был слесарь А.Д. Авдеев, его помощником – A.M. Мошкин, тоже слесарь, начальником охраны – П.С. Медведев. Эти люди не только несли охрану, они в доме были полными хозяевами и вторгались во все комнаты, занимаемые царской семьей. После приезда детей состав внешней охраны стал тоже постоянным.
Фабрика «Бр. Злоказовых» во время войны работала на оборону, ее рабочие были освобождены от военной службы. Поэтому туда стремились те, кто хотел избежать отправки на войну. После революции все они стали большевиками. Авдеев был ярким представителем этого типа рабочих – крикун, пьяница и вор.
Как только Государь, Государыня и Мария Николаевна прибыли в дом Ипатьева, их тотчас подвергли тщательному и грубому обыску и установили для них строгий, тяжелый режим. Отношение охраны к ним было крайне недоброжелательное. Прогулка по саду разрешалась только раз в день, в течение 15 – 20 минут. Когда Государь обращался к кому-нибудь из конвойных с вопросом, то либо не получал ответа, либо нарывался на грубость. В верхнем этаже, где жила царская семья, круглые сутки в трех местах стоял караул. Караульные были грубы, распоясаны, сидели с папиросами в зубах.
Обедали заключенные вместе с прислугой и комиссарами, которые находились в доме. Обед был плохой, и с ним запаздывали. Приносили его из какой-то столовой вместо часа в 3-4 часа. Ставилась на стол миска; ложек, ножей и вилок не хватало. Часто к обеду приходили красноармейцы и лезли в миску, говоря: «Ну с вас довольно».
Для царской семьи были отведены лишь 2 комнаты, было тесно. Великие княжны спали на полу, так как кроватей у них не было. Постоянно устраивалась перекличка. Когда княжны шли в уборную, охранники шли за ними.
Караульные позволяли себе всякие безобразия: около уборной писали и рисовали всякие пакости, залезали на забор перед окнами царевен, рисовали там гадости и пели непристойные песни.
Однако общение с царской семьей пробудило в пьяной душе Авдеева и у его товарищей какие-то человеческие чувства, и они постепенно стали лучше к ней относиться. Это не могло ускользнуть от внимания начальства.
В начале июля Авдеев был заменен Юровским. Его помощник Мошкин был арестован. Его место занял Никулин. Лишь Медведев был оставлен на своем посту. Несших внутреннюю охрану злоказовских рабочих начальство, видимо, тоже стало считать ненадежными, поэтому их заменили чекистами. Пятеро из них не умели говорить по-русски (Юровский говорил с ними по-немецки), один был русским. Национальность остальных четверых следствию установить не удалось. Русские рабочие-охранники называли их латышами.
С переменой начальства и охраны жизнь заключенных еще больше ухудшилась.
По показаниям Медведева, его жены и ряда других свидетелей, вечером 16 июля Юровский сказал Медведеву, что ночью царская семья будет расстреляна, и приказал ему отобрать у охраны револьверы и сдать их ему. В полночь Юровский разбудил царскую семью и до последней минуты находившихся с ней доктора Боткина, повара Харитонова, лакея Труппа и горничную Демидову и велел им спуститься в одну из комнат нижнего, полуподвального этажа. Следом за узниками в эту комнату вошли 11 человек: Юровский, Никулин, Медведев, два члена Ч.К. (одним из них был Ермаков, личность второго не установлена) и 6 латышей. Объявив смертный приговор, Юровский выстрелил в царя. Затем стали стрелять остальные. Когда все упали, их стали осматривать и некоторых достреливали или докалывали штыками.
Когда все было кончено, тела убитых были положены на грузовик и отвезены (под надзором Ермакова и матроса Ваганова) в район заброшенных в лесной чаще рудников. Там тела были разрублены на куски и уничтожены огнем и серной кислотой. То, что осталось, было брошено в шахту и засыпано землей.
19 июля в «Известиях» появилось следующее сообщение: «На состоявшемся 18 июля первом заседании президиума ВЦИК советов председатель Свердлов сообщает полученное по прямому проводу сообщение от областного Уральского совета о расстреле бывшего царя Николая Романова. За последние дни столице Красного Урала Екатеринбургу серьезно угрожала опасность приближения чехословацких банд. В то же время был раскрыт заговор контрреволюционеров, имевший целью вырвать из рук Советов коронованного палача. Ввиду всех этих обстоятельств президиум Уральского областного Совета постановил расстрелять Николая Романова, что и было приведено в исполнение. Жена и сын Николая Романова отправлены в надежное место. …Президиум, обсудив все обстоятельства, заставившие Уральский областной Совет принять решение о расстреле Романова, постановил признать решение областного Совета о расстреле Романова правильным…»
Что касается монархических организаций, то никаких реальных попыток освобождения царской семьи, пока она была в Тобольске, не предпринималось. Ни в Тюмени, ни в Тобольске не было группы, готовой освободить царскую семью, а отдельные лица сделать это не могли. После переезда в Екатеринбург не только дом Ипатьева, не только весь город, но и весь район Екатеринбурга оказался под таким бдительным надзором Ч.К., что спасение царской семьи стало абсолютно невозможным.
Вся деятельность монархических организаций ограничилась посылкой царской семье денег и отправкой в Тобольск четырех офицеров, которые должны были выяснить тобольскую обстановку и установить связь с царской семьей. Они попали в сети не то советского, не то германского агента, не то просто авантюриста Соловьева. Сделать им ничего не удалось. После разных перипетий и злоключений они вернулись.
Представители монархических организаций несколько раз обращались к графу Мирбаху с просьбой помочь царской семье. Он принимал их холодно, говоря, что судьба царской семьи зависит от русского народа.
Обеспокоенный тревожными сведениями, полученными от его посла в Петрограде, датский король Христиан X обращался к Вильгельму II с предложением вмешаться в разрешение судьбы низложенного монарха и его семьи. На это Вильгельм ответил, что он, к сожалению, не видит никакой возможности чем-либо помочь в этом деле.
* * *
На другой день после екатеринбургского злодеяния в Алапаевске (недалеко от Екатеринбурга) были зверски убиты: Вел. Кн. Елизавета Феодоровна (сестра Государыни), состоявшая при ней сестра Марфо-Магдалинской общины Варвара Яковлева, Вел. Кн. Сергей Михайлович, его слуга Феодор Ремизов, князья Иоанн, Константин, и Игорь Константиновичи и князь Владимир Палей.
Все они были брошены в одну из старых шахт и засыпаны. Экспертиза установила, что смерть Вел. Кн. Сергея Михайловича наступила от огнестрельного ранения. Все остальные были брошены в шахту живыми.
Наутро власти объявили, что узники похищены «белогвардейцами».
За месяц до этого, 13 июня в окрестностях Перми были убиты: Вел. Кн. Михаил Александрович и его секретарь Джонсон. Их тела не удалось обнаружить, – видимо, они были сожжены. Большевики распространили слух, что они были похищены монархистами.
2 июня 1919 г. Вера Карнаухова, бывшая секретарша пермского областного комитета партии, на допросе показала: «Пришел как-то в наш комитет чекист Мясников, человек кровожадный, озлобленный, вряд ли нормальный. Он с кем-то разговаривал, и до меня донеслась его фраза: «Дали бы мне Николая, я бы с ним сумел расправиться, как и с Михаилом».
Впоследствии Мясников не скрывал своей роли в деле убийства Великого Князя. В своей оппозиционной брошюре, изданной в 1921 г., он писал: «… где бы я был? – в Ч.К. или более того: меня бы бежали, как некогда я бежал Михаила Романова…»
* * *
В начале 1919 г., в Петрограде, по приказу Зиновьева (Апфельбаума), были расстреляны находившиеся там в заточении Великие Князья: Николай Михайлович, Георгий Михайлович, Димитрий Константинович и Павел Александрович.
Той же участи подверглись и все (за исключением царских камердинеров Чемодурова и Волкова, бежавшего из под расстрела) перевезенные с царской семьей из Тобольска в Екатеринбург лица.
Императрица Мария Феодоровна, Великие Князья Николай Николаевич и Петр Николаевич и еще несколько членов Императорской фамилии после большевистского переворота находились в Крыму. Они остались живы только благодаря тому, что в начале 1918 г. Крым был оккупирован немцами.
* * *
Все обстоятельства екатеринбургского, алапаевского и пермского злодеяний, как и имена их организаторов и исполнителей, были установлены специальной следственной комиссией, во главе которой стоял опытный и неутомимый работник, следователь Н.А. Соколов.
Расшифровав все телеграммы, которыми обменивался председатель всемогущего в то время ВЦИК-а Яков Свердлов (Розенфельд) с организаторами убийств на местах, и тщательно изучив все обстоятельства, как предшествовавшие этим убийствам, так и последовавшие за ними, Н.А. Соколов пришел к заключению, что все эти убийства явились «продуктом одной воли, одних лиц», что «судьба царской семьи была решена не в Екатеринбурге, а в Москве, между 4 и 14 июля, когда Шая Голощекин был в Москве и жил в квартире Свердлова»; что «были и другие лица, решавшие вместе со Свердловым и Голощекиным судьбу царской семьи (которых он не знает)».
Поразительное сходство в способе совершения этих злодеяний, особенно в методе сокрытия следов преступления, убеждает в верности утверждений Н.А. Соколова .
Благодаря помощи ген. Жанена (англичане отказали в помощи), Н.А. Соколову удалось вывезти все следственные материалы и вещественные доказательства за границу, где он продолжал порученное ему дело, допросив многочисленных свидетелей, игравших видную роль в дни русской смуты.
Полное опубликование следственного материала оказалось для Соколова невозможным, – ни одно издательство на это не соглашалось, очевидно, опасаясь неприятностей со стороны каких-то влиятельных кругов.
23 ноября 1925 г. Н.А. Соколов внезапно умер, при загадочных обстоятельствах.
3.34. ПОЛОЖЕНИЕ НА УКРАИНЕ ОСЕНЬЮ 1918 ГОДА
Когда осенью 1918 г. стало известно о германских мирных предложениях, большевики начали вести подготовку восстания. В Курске они сформировали кадры «повстанческой армии». В самом Киеве, Одессе и других городах создавались «Ревкомы» и повстанческие отряды, которые большевики снабжали деньгами и оружием. Украинские власти были бессильны, так как немцы оказывали большевикам поддержку.
Все же министр внутренних дел Украины Кистяковский решился арестовать нескольких членов советской делегации и произвести обыск в советском консульстве. Там были обнаружены документы, подтверждающие подготовку большевиками восстания, связь председателя Украинского народного союза Винниченко с советской делегацией и… соучастие в этом деле германского штаба.
Немецкие власти потребовали немедленного освобождения арестованных большевиков и возвращения изъятых документов, а так же смещения министра внутренних дел.
Результатом этого происшествия был министерский кризис. Новое правительство Украины было составлено преимущественно из самостийников германской ориентации. Мирные переговоры с Советской Россией прекратились. Глава советской делегации Раковский уехал в Москву.
Так как в дальнейшем полагаться на немцев уже было нельзя, то гетманскому правительству нужно было искать другую опору власти. Обсудив положение, Совет министров постановил немедленно приступить к формированию «Украинской Народной Гвардии». Однако это встретило непреодолимые препятствия. Всеобщая мобилизация могла бы дать большевистский состав; формирование «Вольного казачества» из добровольцев уже имело печальный опыт. Создание национальной гвардии при «сечевой дивизии» могло дать вооруженную силу, но не гетману, а Петлюре.
Опорой гетмана могли бы стать офицерство и интеллигенция, но ни те, ни другие не имели желания сражаться ни за гетмана, ни за «самостийную Украину». Офицеры тяготели к Добровольческой армии и при первой возможности присоединялись к ней.
Ища выхода из создавшегося положения, гетман решил сформировать «Особый корпус», в котором была введена русская форма. Офицерам и унтер-офицерам был предоставлен выбор: поступать в Русский корпус или в украинские части. Но и это начинание не имело успеха.
По инициативе хлеборобов и Киевской Городской Думы министр внутренних дел вступил в соглашение с Союзом офицеров, в результате чего было сформировано несколько боевых дружин из офицеров и учащейся молодежи, численностью от 2-х до 4-ех тысяч.
1-го ноября киевские военачальники заявили гетману, что их войска, считая себя русскими, выходят из подчинения им. Это заставило гетмана в корне изменить свою политику. Он решает опереться на антибольшевистски настроенное русское и украинское население и на Антанту, и предпринимает шаги для сближения с Добровольческой армией.
14 ноября Скоропадский издает «Грамоту» о федерации с Россией. В связи с новым курсом формируется новое правительство. Ген. Деникину посылается телеграмма, в которой говорится: «Украинские силы, в согласии с Доном и параллельно с Добровольческой армией, направляются на борьбу с большевиками и на восстановление единства России». Ген. Деникин приглашается на съезд для выработки общего плана действий.
Но было уже поздно. Ничто уже спасти гетмана не могло.
В то время, как Скоропадский тщетно искал опоры, сторонники Ц. Рады энергично готовили его свержение. Немцам они писали доносы, обвиняя его в русофильстве и недостаточно проводимой украинизации; крестьян натравливали против его земельной политики, а интеллигенцию – против его желания расчленить Россию.
Никто не поддержал гетмана. Все общероссийски настроенные жители Украины верили, что вот-вот придут союзники и помогут восстановить Россию. Поэтому нет надобности поддерживать вчерашнего друга Германии, самостийника Скоропадского.
Ген. Деникин пошел на сближение. Он дал свое согласие прибыть на съезд, но в это время гетман отказался от власти.
3.35. СВЕРЖЕНИЕ ГЕТМАНА СКОРОПАДСКОГО
Почти одновременно с появлением «Грамоты» Украинский Национальный Союз поднял восстание, центром которого была Белая Церковь.
Еще до появления «Грамоты» заговорщики избрали «Директорию» из 5-ти лиц (Винниченко, Петлюра, Макаренко, Швец и Андреевский).
В июле Петлюра был арестован по подозрению в участии в заговоре против правительства, но затем был освобожден после того, как дал слово, что не будет принимать участия в антиправительственной деятельности. Давши слово, он немедленно отправился в Белую Церковь для подготовки восстания. Там он провозгласил себя главнокомандующим всех вооруженных сил повстанцев. Большевики и им сочувствующие поддержали его.
Разбросанные по всей Украине гетманские войска были застигнуты врасплох и не могли оказать сопротивления, и в течение двух недель вся Украина, за исключением Киева, оказалась в руках Директории.
Оборону Киева гетман поручил ген. гр. Келлеру (одному из двух высших военачальников, отказавшихся признать Временное правительство), у которого, после проведенной мобилизации офицеров, вместе с гетманской гвардией оказалось около 12 тысяч человек. В то время это была внушительная сила, но… в ней отсутствовал дух. Кроме того, в городе Украинский Военно-Революционный комитет дважды пытался совершить переворот. Поэтому часть сил приходилось использовать для подавления восстаний и охраны порядка в самом городе.
После того, как повстанцы разбили один из сердюцких полков и офицерскую дружину, сердюки перешли на сторону повстанцев. Защита Киева легла исключительно на плечи офицерских дружин, которые в течение почти двух недель удерживали город, ожидая помощи союзников, которую обещало гетманское правительство.
12 декабря было получено сообщение из Одессы, что там не только нет никаких войск Антанты, но и сама Одесса занята войсками Директории. Безнадежность защиты Киева стала очевидной. 14 декабря гетман отказался от власти. Немцы его укрыли и вывезли в Германию. В тот же день войска Директории вступили в город.
3.36. БОРЬБА В РАЙОНЕ ОДЕССЫ
5-го декабря 1917 года Франция de facto признала Украинскую Республику и послала в Киев «генерального комиссара», который, после заключения Украиной сепаратного мира с Германией, перенес свою деятельность в Кишинев. Начальником разведки при нем был Энно.
6 декабря 1918 г. Энно послал в Добровольческую армию извещение о том, что, согласно официальному заявлению политических деятелей держав Согласия, союзники желают «воссоздать Единую и Неделимую Россию и помочь восстановлению в России монархии, соответствующей желанию большинства русского народа… в Россию прибудут армии, чтобы оказать ей мощную и дружественную помощь – материальную и экономическую…» В Яссах предполагалось создать «Русский Национальный Совет», при посредстве которого союзники могли бы узнавать о нуждах и желаниях организованной и государственно настроенной русской общественности.
В это время положение одесского района было очень тяжелым. В нем находилось около 50 тысяч германских войск, которые могли поддерживать порядок, но они объявили нейтралитет. Никаких гетманских войск, кроме штаба, не было. Единственной военной силой был отряд «добровольцев» (около полутора тысяч человек), находившийся в Одессе.
В одесском порту высаживалась сформированная в Екатеринодаре польская бригада, которая теперь возвращалась на родину и не хотела «вмешиваться в русские дела». На рейде стоял французский крейсер с двумя миноносцами. Взамен гетманской начала организовываться новая «юго-западная» власть.
В конце ноября петлюровцы заняли Раздельную. Атаман Григорьев подступал к Николаеву. Энно, искренний друг России, чтобы выиграть время до прибытия союзной помощи, начал переговоры с Директорией.
25 ноября ген. Деникин получил от Энно сообщение о критическом положении Одессы и просьбу о помощи, чтобы сохранить Одессу как базу для союзного десанта. Так как в то время в рядах Добровольческой армии было всего 37 тысяч человек, которые вели тяжелые бои под Ставрополем и оказывали помощь Дону, то ген. Деникин не имел возможности помочь Одессе, которая постепенно прекращала сопротивление.
Начальник гетманского штаба ген. Бискупский вошел в соглашение с петлюровцами о передаче им города и командования. Добровольческий отряд погрузился на «Саратов» и вышел на рейд. 28 ноября петлюровцы, без боя, заняли город. Часть Николаевского бульвapa, примыкающего к порту, была оцеплена польским отрядом и французскими моряками и, таким образом, образовала «нейтральную зону», над которой был поднят французский флаг.
Власть петлюровцев продолжалась всего неделю. 4 декабря, наконец, подошли первые транспорты французского десанта. На другой день добровольцы, под командой ген. Гришина-Алмазова, после 10-часового боя изгнали петлюровцев из города. Но, оставив город, те продолжали занимать ближайшие его окрестности.
3.37. УКРАИНСКАЯ ДИРЕКТОРИЯ
Когда войска директории вступили в Киев, фактическим хозяином города стал бывший капитан австрийской армии Коновалец. Засилие галичан в армии и правительстве создавало картину оккупации ими Украины. Своим ультра-украинским шовинизмом, грубостью, реквизициями и грабежами они вызывали озлобление не только русских, но прирожденных украинцев, называвших «сечевников» немцами.
Началась украинизация с того, что было приказано все русские вывески заменить украинскими. Одновременно было объявлено, что пропаганда федерации с Россией карается по законам военного времени. Затем началась расправа с «гетманцами» и «контрреволюционерами», которых либо расстреливали, либо сажали в Педагогический музей. Через несколько дней туда набили несколько тысяч «врагов» (позже немцы, опасаясь, что петлюровцы всех расстреляют, вывезли их в Германию).
В скором времени петлюровцы захватили Церковь, школу, печать и прочие отрасли общественной жизни.
В первые же дни своего правления Директория объявила основы своей внешней политики: нейтралитет в отношении германских войск, дружбу с Советской Россией и недопущение оккупации Украины союзниками.
Ни одно из этих положений не могло быть осуществлено. Ненависть к немцам была настолько велика, что никакие угрозы и приказы не могли повлиять на народные настроения. Уходящие германские войска подвергались нападениям и ограблению.
Еще до начала восстания Винниченко заключил соглашение с Москвой, по которому Москва признавала независимость Украины, а Украина легализовала у себя коммунистическую партию. Кроме того, между обоими государствами был заключен союз против держав Согласия.
Несмотря на подписанное соглашение и союз, когда стало известно о германском нейтралитете и полной пассивности союзников, Совнарком решил покончить с Украиной. В городах начались большевистские восстания. В результате в конце декабря Украина объявила войну Советской России.
3.38. ОККУПАЦИЯ ФРАНЦУЗАМИ ОДЕССЫ
Первое время, когда фактическим руководителем французской политики в Одессе был Энно, отношение французского командования к Добровольческой армии было самым хорошим. Тем не менее, положение Одессы становилось все хуже. Город окружен петлюровцами, которые держали в своих руках водопровод и не допускали доставку съестных продуктов из деревень и немецких колоний. Ничтожные размеры «зоны» не позволяли развернуть военные силы добровольцев, которые в то время насчитывали всего лишь 1600 штыков и 56 сабель, при 10 орудиях. Французский гарнизон состоял из 1 бригады пехоты и 1 конного полка.
Ген. Гришин-Алмазов настойчиво добивался продвижения французских войск до линии Тирасполь – Раздельная – Березовка – Николаев – Херсон, что открыло бы железнодорожную связь с Румынией, где сохранились огромные военные склады Румынского фронта, и обеспечило бы город и армию хлебом и другими продуктами питания. Но французское командование отказывалось продвинуться, так как имело приказ свыше занять лишь город Одессу.
Так прошел месяц. Город задыхался в кольце блокады. Силы добровольцев не увеличивались.
В первых числах января 1919 г. положение в Одессе изменилось. Прибыли новые десантные войска, во главе которых стоял ген. д»Ансельм, но главную роль играл его начальник штаба полк. Фрейденберг, противник добровольческой армии. Он стал искать комбинацию наиболее выгодную не для русского дела, а для французской оккупации. «Ни капли французской крови!» – было основой его политики. Для борьбы с большевиками он решил найти и использовать местные силы. Его поиски остановились на Директории.
Несмотря на то, что французская разведка сообщала, что «только галицкие части являются элементом более или менее серьезным, а прочие войска не только не представляют боевой силы, но являются весьма опасными своими большевистскими настроениями», Фрейденберг решил использовать эти силы. В Одессу был вызван представитель Петлюры, который после переговоров обязался снять блокаду с города.
В течение января и начала февраля, когда в Одессе высадились греческие дивизии, союзные войска заняли район до линии, на которой настаивал Гришин-Алмазов.
3.39. КОНЕЦ ДИРЕКТОРИИ
В это время положение Директории было уже безнадежным. Большевики, сосредоточив две хорошо вооруженные дивизии, состоящие из противников гетмана, бежавших на советскую территорию, начали наступление.
На немецкую помощь уже нельзя было рассчитывать. В Галиции шли бои с поляками, мечтавшими о Польше «от моря и до моря» и считавшими Киев древне-польским городом. На юге, в Одессе, высаживались французы, которые в то время были сторонниками Единой Неделимой России и относились враждебно к украинским сепаратистам, заключившим сепаратный мир с Германией.
Вооруженные силы Директории, вначале доходившие до 200-300 тысяч, после свержения гетмана быстро таяли. Большая их часть вернулась в деревни и занялась дележом земли и разграблением еще уцелевших помещичьих имений. Остальные были заражены пробольшевистскими настроениями. В случае борьбы с большевиками на них нельзя было рассчитывать.
Единственной надежной опорой были отряды «вольных казаков», «сечевые стрельцы» – галичане и офицерские и унтерофицерские кадры, созданные при гетмане для формирования украинской армии. Однако последние больше тяготели к Добровольческой армии.
Принимавшие участие в свержении гетманской власти повстанческие отряды по достижении цели стали переходить на сторону большевиков. В Херсонщине – Григорьев; под Киевом – Зеленый; в районе Екатеринослава – Махно, державший в страхе и трепете громадный район. Его «войско» доходило до 10 тысяч и было неуловимо, так как быстро (до 100 километров в сутки) передвигались с места на место.
Когда большевики возобновили наступление, украинское войско обратились в бегство, грабя и устраивая погромы на своем пути.
Все же Директория не прекратила своей деятельности. Вместо «несоответствующей духу времени» Центральной Рады она созвала «Трудовой Конгресс», который должен был состоять исключительно из рабочих и крестьян.
Конгресс открылся 23 января, когда уже почти вся Украина была под властью Харьковского (советского) правительства, когда советские войска уже были под Киевом.
Но Конгресс все-таки успел вынести решение о слиянии «Украинской Народной Республики» с «Западной Украинской Народной Республикой» в одно государство – «Соборную Украину». Так как это решение не было ратифицировано Украинским Учредительным Собранием, как было условлено, то оно и не было осуществлено.
2 февраля Директория и ее приверженцы бежали из Киева. Так закончился ее 45-дневный «киевский» период и начался период «пребывания на колесах».
В этот период по всей территории, находящейся под властью Директории, прокатилась волна еврейских погромов.
4 марта петлюровский атаман Семесенко приказал своей «Запорожской бригаде истребить все еврейское население города Проскурова. На другой день около 500 пьяных «казаков», врываясь в еврейские дома, вырезывали подчас целые семьи. В тот день было убито до 3-х тысяч. Убивали исключительно холодным оружием. Единственной жертвой, убитой пулей, был православный священник, который с крестом в руках пытался остановить убийц.
Погромы были произведены петлюровцами в 180-ти населенных пунктах, где было убито около 25 тысяч человек. Украинское правительство никаких мер против погромщиков не принимало.
3.40. ФРАНКО-УКРАИНСКИЕ ПЕРЕГОВОРЫ
Чувствуя свою беспомощность, Директория начала искать союзников одновременно в Москве и в занятой французами Одессе. Французское командование потребовало от Директории удаления Петлюры, формирования 300-тысячной украинской армии, подчиненной Антанте, пополнения офицерских кадров русскими офицерами, временной передачи в их руки железных дорог и финансов и провозглашения над страной французского протектората. Вопрос о независимости Украины должен был решиться на мирной конференции.
На состоявшейся 6 февраля встрече с представителями французского командования представители Директории представили свой контр-проект. Они требовали признания независимости Украины; обеспечения украинских колоний в Сибири, передачи Украине Черноморского флота и недопущения в украинскую армию русских офицеров.
По словам одного из очевидцев, на этой встрече полк. Фрейденберг держал себя с украинскими представителями так, как будто он был не на Украине, а в какой-то африканской колонии.
«Винниченку и Чеховского нужно выгнать, как собак, за большевизм, а Петлюра должен исчезнуть сам, ибо теперь каждый бандит называет себя петлюровцем … если Директория есть выразитель воли всего украинского народа, то французское командование не может обещать вам никакой помощи. В таком случае оно пойдет и против большевиков, и против украинского народа», – заявил Фрейденберг. Он потребовал немедленно выпустить из тюрьмы арестованных Директорией митрополита Антония, епископа Евлогия и гетманских министров.
Франко-украинские переговоры ни к чему не привели, так как ни одна из сторон не отступила от своих требований.
Тем временем обстоятельства сложились так, что французы должны были эвакуироваться, а Директория – продолжать свое бегство.
3.41. ПРОЕКТ Д»АНСЕЛЬМА – ФРЕЙДЕНБЕРГА
В начале февраля д»Ансельм с Фрейденбергом составили проект, согласно которому южная Россия делится на две части: одна, включавшая Киевскую, Волынскую, Подольскую, Черниговскую, Полтавскую и часть Харьковской губернии, – отдается под власть Директории; остальная территория подпадает под русскую власть, в которой примут участие и представители Добровольческой армии. Вся территория будет оккупирована французскими войсками. Будет сформирована армия из франко-украинских и франко-русских отрядов, под командой французского генерала. Таким образом, предвиделась оккупация всего юга России.
Полк. Фрейденберг был очень удивлен, когда его проект не встретил ни у кого сочувствия.
В середине февраля «сечевые стрельцы» подняли мятеж, отказавшись сражаться за «Надднепровскую Украину». Украинская армия окончательно рассыпалась. Рассыпалась и Директория.
Под влиянием этих событий французское командование пришло к мысли о создании «самостоятельного», но подчиненного французам, правительства Новороссии. Не рискуя окончательно порвать отношения с Добровольческой армией, французы пытались воздействовать на ген. Деникина, чтобы получить его согласие на реализацию их проекта, но получили отказ.
3.42. ЭВАКУАЦИЯ ОДЕССЫ
Расширение «зоны» не улучшило военно-политического положения Одессы. Французское командование не разрешало ввести в ней добровольческую администрацию, а оставило все управление в руках Директории. Такая политика французов не укрепляла обороноспособности Одессы и подрывала престиж Добровольческой армии, так как подчас проявлялась в грубой и оскорбительной форме. Так, при занятии Херсона, французские власти объявили, что не допустят на его территории никаких формирований Добровольческой армии. На просьбу добровольческого командования использовать оставшиеся в Тирасполе, Николаеве и на острове Березань вооружение и боеприпасы французское командование заявило, что это имущество находится на территории Директории и поэтому принадлежит ей. Французское командование отказало Добровольческой армии также в разрешении провести мобилизацию.
В результате такой политики между русским и французским командованием создались неприязненные отношения.
Когда прибыл французский главнокомандующий ген. Вертело, он заявил, что Россия должна быть единой, что он будет действовать в полном согласии с ген. Деникиным; Украины он не признает, так как это австро-германское изобретение, а петлюровское движение он считает сродни большевистскому. Однако, судя по перехваченной телеграмме, посланной им Директории, он обещал полную поддержку Украине.
Когда командующий добровольческими отрядами ген. Санников протестовал против «франко-русских» отрядов, он получил ответ: «Это не желание мое, а мой приказ».
2-го февраля Вертело издал приказ о том, что руководство всеми вопросами военного, политического и административного характера на юге России возлагается на его заместителя ген. д»Ансельма.
В Одессу продолжали прибывать союзные войска. К середине марта там сосредоточились полторы французских, две греческие дивизии и польская бригада. Невзирая на противление французов, русскому командованию удалось сформировать два полка пехоты, полк конницы, артиллерийскую бригаду, авиационные и броневые части, численностью до 5 тысяч человек. Эти части, хотя и малочисленные, находились под командой исключительно храброго ген. Тимановского и представляли собою реальную силу.
Греческие войска, не утомленные войной, политически и морально были вполне устойчивы. Зато французские, стремящиеся после заключения мира домой, воевать не хотели. Большевистская пропаганда поддерживала это их настроение. Это заставило французское командование уклоняться от активных действий и сосредоточить все свои силы в Одессе, поближе к транспортам.
В середине февраля атаман Григорьев, перейдя на сторону большевиков, силами в 1.700 человек с тремя орудиями повел наступление на Херсон, где стояли батальон греков и рота французов. После боя, длившегося целый день, союзники погрузились на транспорты и отплыли в Одессу. Вслед за этим, уже без всякого давления противника, был оставлен Николаев. Через несколько дней союзники потерпели поражение под Березовкой. Бросая раненых, орудия и танки, французы беспорядочно отступали. Подошедшим из резерва грекам удалось остановить часть беглецов, но остальные продолжали отступление до самой Одессы.
Кольцо вокруг Одессы сжималось, повергая в уныние жителей города. 28 февраля французское командование, объявив осадное положение и взяв всю полноту власти в свои руки, выслало из Одессы генералов Санникова и Гришина-Алмазова.
16 марта ген. Тимановский, прикрывавший своими войсками Одессу с сев.-востока, получил приказ очистить Очаков и отойти к Одессе. Через 4 дня д’Ансельм объявил об эвакуации города в течение 48-ми часов.
Положение на фронте, где против четырех сильных дивизий наступало не более 6-8-ми тысяч плохо организованных и недисциплинированных банд, не могло быть причиной эвакуации, а двухдневный срок ее был совершенно необъясним и невыполним.
Тоннажа для эвакуации было недостаточно. Началась паника. Места на пароходах брали с боя или за взятки. Эвакуироваться удалось лишь незначительной части людей. Брошены были огромные военные запасы. Оставлены были все ценности государственного банка и казначейства.
Забытая французами бригада ген. Тимановского двинулась к Днестру. Шесть тысяч человек начали поход, продолжавшийся целый месяц в необыкновенно тяжелых условиях, в сознании морального унижения со стороны французов и румын. Когда бригада перешла румынскую границу, то по приказу французов была румынами разоружена.
Как выяснилось позже, вопрос об эвакуации Одессы был решен в Париже на основании донесения д»Ансельма и Фрейденберга о катастрофическом продовольственном положении в Одессе и о «прекрасном состоянии большевистских войск».
4 апреля в Париже состоялась англо-французская конференция, на которой был выработан порядок осуществления французской интервенции. Не лишен интереса пункт 6 этого документа, в котором говорилось: «Русские торговые суда, не находящиеся в пользовании союзников, могут быть употреблены для русских военных перевозок и продовольствия для русских войск…
Русским военным судам, которые обслуживаются русским экипажем и подчинены ген. Деникину, разрешается плавать под русским флагом».

3.43. СКИТАНИЯ ДИРЕКТОРИИ
Вскоре после оставления Киева и распада Директории (Грушевский и Винниченко уехали за границу) вся власть сосредоточилась в руках Петлюры. После долгих блужданий он с остатками правительства и армии двинулся в Галицию, туда его не пустили поляки. Армия была окончательно деморализована. Вставал вопрос, кому сдаваться: полякам или большевикам?
От полной катастрофы Петлюру спасло то, что в это время Галицийское правительство под напором поляков перешло на территорию, занимаемую Петлюрой.
Больше двух месяцев два правительства тщетно пытались договориться. Петлюровцы спасение от всех бед видели в социализме; галичане были настроены антисоциалистически и своей задачей ставили борьбу с большевиками.
Хотя Петлюра и был провозглашен главнокомандующим, армия оставалась разделенной на «Галицкую» и «Надднепровскую».
Пока велись бесконечные совещания и переговоры, армия ген. Деникина, начав летом 1919 г. наступление, была уже в пределах Украины. Большевики все свои силы бросили против нее. Таким образом, создалось исключительно благоприятное положение для наступления украинской армии, которое началось в середине июля, и почти не встречало сопротивления.
Петлюровцев было около 10 тысяч, галичан – около 40. Галичане двинулись на Киев, петлюровцы – на Одессу и Волынь.
Такое разделение сил произошло потому, что командующий галичанами ген. Кравс, как бывший офицер австрийского ген. штаба, был человеком правых убеждений и не желал иметь ничего общего с социалистическими лидерами и «атаманами» (Петлюру, не окончившего курса семенарии, он называл «неудавшимся поповичем»). Кроме того, выявилось и резкое расхождение между петлюровцами и галичанами в отношении к Добровольческой армии. Несмотря на то, что Галиция была центром украинского сепаратизма, галицкое правительство и армия желали тесного сотрудничества с Добровольческой армией. Петлюра считал Деникина своим врагом.

3.44. ЭВАКУАЦИЯ КРЫМА
В начале февраля 1919 г. красные заняли Мелитополь, а затем, обойдя десантом из Геническа белых, захватили Сальский перешеек и, таким образом, отрезали Крым от питавших его хлебом и углем районов.
Для усиления крымских войск ген. Деникин хотел перебросить из Одессы в Крым часть бригады ген. Тимановского. Но ген. д»Ансельм это запретил.
В это время в Севастополе высадился полк греков, две роты которого были двинуты на защиту перешейков. Этим ограничилась помощь союзников Крыму.
Переправившись у Алешек и Каховки через Днепр, большевики овладели Перекопом. Контратаки белых не изменили положения, и под натиском противника, по приказу Ставки, они начали отступление к Керчи.
Началась эвакуация Симферополя. Крым охватила паника. В поисках спасения люди бросились к портам. По распоряжению главного командования все свободные суда были посланы к берегам Крыма. Но их оказалось недостаточно, так как все лучшие пароходы были взяты французами для своих и греческих войск.
Между 30 марта и 2 апреля в Севастополе высадилось до 4 тысяч алжирских стрелков и сенегальцев, что вместе с прежним гарнизоном составило 7 тысяч при 8 орудиях. На рейде стояла эскадра с сильной судовой артиллерией. Город мог долго держаться. Но это не входило в планы французов.
В угоду севастопольскому революционному комитету французские власти наложили арест на продовольственные грузы Добровольческой армии, арестовали весь состав крымского правительства и потребовали сдачи им краевой казны.
Хаотическая эвакуация напоминала одесскую и произведена была в очень малых размерах.
3-го апреля ушел последний русский пароход. На внешнем рейде еще стояли иностранные суда, принявшие беженцев. На одном из них, французском, находился начальник штаба крепости и чины штаба (с семьями), до последнего момента исполнявшие свои обязанности. 7 апреля французы приказали всем русским офицерам покинуть французский корабль. От неминуемой гибели офицеров спас английский адмирал, принявший их на свой транспорт.
3 апреля французы заключили с большевиками перемирие до 15-го апреля, когда закончилась эвакуация французских и греческих войск.
Белые войска под командой ген. Боровского, отойдя на Акманайские позиции, в течение двух месяцев отстаивали последний клочок Таврического полуострова, который в начале июля послужил исходным плацдармом для нового победного наступления.
5-го апреля ген. Боровский получил от французского морского командования резкое и оскорбительное письмо, в котором говорилось, что «… Было бы также желательно сообщить ген. Деникину, что союзники – хозяева моря, и что на нем не должно ничего делаться без их на то согласия».
3.45. ПОЛОЖЕНИЕ НА ВОСТОЧНОМ ФРОНТЕ
Видя полное бездействие Директории, офицеры и военная молодежь совершили переворот – арестовали членов Директории и объявили адм. Колчака Верховным Правителем, что вызвало страшную ненависть эсеров.
Положение Восточного фронта в это время было очень тяжелым. Пали Оренбург и Уральск. Оренбургская казачья армия, стремительно отступая, потеряла связь и с противником, и со своими; отрезано было и Уральское казачье войско.
В феврале наступили сильные морозы и боевые действия замерли. Более чем на тысячу верст протянулся фронт. Он замерз на линии Пермь – Уфа – Оренбург – Уральск.
Удерживая проходы на Урале, адм. Колчак стал спешно формировать новые части. Несмотря на недостаток вооружения и боеприпасов, и почти полное отсутствие обмундирования, обуви, медикаментов и перевязочного материала, весной 1919 г., сломив сопротивление красных, сибирские армии перешли в наступление.
На севере фронт занимала «Сибирская» армия, дальше шли: «Западная», «Оренбургская» и «Уральская». Самой сильной и наилучше снабженной была «Сибирская», которой командовал чех ген. Гайда.
Эта армия должна была нанести удар на Вятку, Котлас и соединиться с войсками Архангельского фронта. Такое направление главного удара было выбрано потому, что в северных губерниях замечалось больше сочувствия национальному делу, чем в южных. Кроме того, на этом направлении настаивали англичане, так как собирались убрать свои войска из Архангельска. Манили туда и огромные военные склады.
Адм. Колчак, под влиянием англичан, державших все снабжение армии в своих руках, и питая в то время полное доверие к Гайде, согласился с нанесением главного удара в этом направлении.
Весной 1919 г. Западная армия нанесла красным сильное поражение, и они обратились в бегство. В неудержимом порыве, проходя по 70 верст в сутки, Западная армия устремилась к Волге.
Овладев Уфой, пройдя более 600 верст, захватив огромные трофеи, она подошла на 100 верст к Симбирску, на 60 к Самаре. Оренбургская подошла на один переход к Оренбургу, а Сибирская – к устью Камы (80 верст от Казани).
Но это было вершиной успехов на Восточном фронте. После этого началось отступление.
Большевики бросали против Колчака все новые и новые силы и миллионы золотых рублей на расстройство тыла его армии.
Под Оренбургом белые потерпели первое поражение. Западная и Оренбургская армии начали отступление. В мае была оставлена Уфа.
В районе Перми оставалась на своих позициях 50-тысячная армия Гайды. Все усилия Ставки повернуть ее главные силы на юг для оказания помощи Западной армии, остались безрезультатными. Гайда, пользуясь покровительством союзников, перестал подчиняться главному командованию. Он дошел до того, что потребовал передачи ему главного командования (когда он был удален со службы и лишен чина, то он, вместе с эсерами поднял во Владивостоке восстание против Колчака).
Под влиянием общей обстановки начался отход и Сибирской армии, которая быстро демобилизовалась.
В это время на помощь большевикам пришли эсеры и чехи. В то время, как у Колчака на фронте не хватало сил, чтобы остановить напор красных, в тылу у него начались поднятые эсерами восстания. Армия откатилась сначала к Уралу, а потом за Урал.
3.46. НАСТУПЛЕНИЕ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ ЮГА РОССИИ (ВСЮР) ВЕСНОЙ 1919 Г.
В мае 1919 г. началось широкое наступление ВСЮР. Очистив от большевиков весь Северный Кавказ, объединившись с Донской армией и освободив Донецкий бассейн, армия ген. Деникина начинает наступление на Москву.
В конце мая Кавказская дивизия разбила под Гуляй-Полем Махно. В то же время добровольческие части, двинувшись с Акманайских позиций, начинают гнать красных из Крыма.
11 мая после 5-дневного боя занят Харьков. 16-го закончено освобождение Крыма. К концу месяца добровольцы овладели всем нижним течением Днепра, и был взят Екатеринослав. Противник был разгромлен, трофеи неисчислимы.
В середине мая начинает наступление Донская армия. За 4 дня она, преследуя противника, прошла более 200 верст, очистив от него всю Донскую область.
16-го июня донцы в Новочеркасске торжественно праздновали освобождение родной земли от нашествия красных. Донская армия, насчитывавшая в начале похода 15 тысяч, дошла до 40 тысяч.
Кавказская армия ген. Врангеля преследовала противника, отступающего к Царицыну. Поход проходил в чрезвычайно трудной, полной лишений обстановке.
Не дожидаясь починки разрушенных красными мостов, подхода бронепоездов и подвоза танков, броневиков и самолетов, ген. Врангель, гоня красных, решил на их плечах ворваться в Царицин. Однако это ему не удалось, так как все его атаки разбились о сильно укрепленные позиции.
Через полторы недели, когда были починены мосты, возобновилось железнодорожное движение и подоспели технические средства, город снова был атакован. Танки, броневики и бронепоезда прорвали неприятельские укрепления, и город был взят. Красные войска были разбиты и отходили на север, преследуемые кубанцами.
К концу июня армии Юга России, преследуя разбитого противника, дошли до линии Царицын – Белгород – Екатеринослав – Херсон. В начале июля были взяты Очаков, Полтава и Камышин.
5-го августа ген. Мамонтов, прорвав фронт красных, начал рейд по тылам противника. Взяв Тамбов, а затем Козлов, Лебедин и Елец, он к концу месяца появился в Воронеже.
По всему пути казаки уничтожали военные склады, разрушали мосты и железнодорожные линии, распускали мобилизованных красноармейцев и вывели целую бригаду крестьян-добровольцев. Этот рейд вызвал у красных панику и расстройство.
Однако ген. Мамонтов не выполнил полностью задания. Обремененный огромным количеством имущества, корпус не мог уже развивать боевой деятельности. Вместо дальнейшего движения по тылам противника 5-го сентября он вышел на соединение с корпусом ген. Шкуро, наступавшего на Воронеж .
3.47. НАСТУПЛЕНИЕ ВСЮР НА УКРАИНЕ
30 июня 1919 г. ген. Шиллинг получил приказ: при содействии Черноморского флота, в кратчайший срок взять Херсон, Николаев и Одессу, выйдя на линию Вознесенск – Раздельная. Другая группа войск должна была двинуться на Киев.
Этим ВСЮР отнимали у большевиков плодороднейшие земли и захватывали большие военные запасы, а также получали возможность пополнения своих рядов (группа ген. Шиллинга в начале операции насчитывала 4 тысячи человек. К 20-му сентября в ее рядах было уже более 15 тысяч).
Движение к Киеву приводило ВСЮР к соединению с польской армией, что давало возможность освободить часть войск левого фланга и бросить их в северном направлении.
В ночь на 10 августа Черноморская эскадра, вместе с судами английского флота, высадила под Одессой десант в 340 человек, который, соединившись с восставшими в городе офицерами, захватил город.
17-го войска ген. Бредова, форсировав Днепр, вошли в Киев. Вскоре вся территория между Днепром и Черным морем была очищена от большевиков.
Добровольческие войска вступили в Киев одновременно с галичанами Петлюры. На следующий день во время парада эскадрон добровольцев выстроился рядом с конной сотней галичан. Командир эскадрона представился ген. Кравсу и попросил его разрешения рядом с украинским флагом вывесить русский.
Подъем русского флага вызвал взрыв энтузиазма многотысячной толпы киевлян. Это озлобило подъехавшего петлюровского атамана Сальского. Один из его помощников, сорвав русский флаг, начал его топтать. Тогда добровольцы дали несколько залпов в воздух. Сальский вместе со своими гайдамаками ускакал, а галичане отошли на соседнюю улицу.
Ген. Кравс поехал к командиру добровольческих частей ген. Бредову для выяснения недоразумения. В переговорах хотела принять участие петлюровская делегация, но ген. Бредов ее не принял и велел ей передать, что, если она появится, то он ее арестует. С ген. Кравсом Бредов заключил соглашение, по которому галичане отошли от Киева на расстояние одного перехода, где должны были ожидать результатов переговоров между главными командованиями обеих сторон.
3.48. БОРЬБА С ПЕТЛЮРОЙ
29 августа произошла встреча добровольческих войск с петлюровцами, которые предложили добровольцам, «оказавшимся на территории Украины», отойти к Одессе. Начальник добровольческого отряда, не имея соответствующих инструкций, уклонился от ответа. Через день петлюровцы неожиданно напали и разоружили два эскадрона добровольцев.
В тот же день прибыла делегация от главного украинского командования с предложением установить демаркационную линию и заключить соглашение относительно совместной борьбы против большевиков. Добровольческое командование ответило, что оно должно запросить Ставку.
Не дожидаясь ответа, петлюровцы начали разбрасывать прокламации: «…После красной сотни – черная сотня завладела Киевом. Надо освободить Киев от грязных рук чужеземцев и передать его в чистые украинские руки…»
Переговоры добровольцев с петлюровцами ни к чему не привели, и 11 сентября Петлюра издал приказ о войне против ВСЮР. Командующим наступлением был назначен атаман Сальский (который вызвал киевский конфликт). Одновременно с этим Петлюра послал своих уполномоченных к Ленину, предлагая сотрудничество в борьбе с добровольцами.
Добровольческие войска начали наступление, не ожидая, пока Ленин пришлет Петлюре помощь. К середине октября петлюровские войска были разбиты и в полном беспорядке отступили на запад. Галичане, порвав с Петлюрой, перешли на сторону добровольцев. После этого петлюровская армия стала быстро разлагаться.
В конце ноября Петлюра с частью своих министров тайно бежал в Польшу. Остатки его армии, перейдя на партизанское положение, в течение пяти месяцев прокружив в юго-восточной части Украины и не получив поддержки населения, пробились в Польшу.
3.49. ОТСТУПЛЕНИЕ АРМИЙ ЮГА РОССИИ
К осени 1919 г. войска Юга России доходят до линии севернее Киева, Курска, Орла, Воронежа, Царицина. Начинаются бои под Ельцом.
В то время, как представитель Польши при Ставке уверяет ген. Деникина, что поляки намерены заключить с ним военный договор, маршал Пилсудский начинает тайные переговоры с большевиками и заявляет им, что содействие Деникину не соответствует польским государственным интересам. Он обещает большевикам, что польское командование не предпримет против них наступательных действий. Поэтому большевики снимают одну за другой дивизии с польского фронта и бросают их под Елец. Белые не выдерживают натиска превосходящих сил противника и отступают.
К военной неудаче присоединяются еще: эпидемия тифа, которая уносит тысячи людей, расширение повстанческого движения и неустойчивость казачьих войск, особенно кубанцев. Ряды белой армии быстро тают. Отступление идет уже по всему фронту.
3.50. ПОВСТАНЧЕСКОЕ ДВИЖЕНИЕ
Революция, Временное правительство, разрушившее старый порядок и не создавшее нового, боявшееся «ущемить свободы» граждан и потому занимавшееся попустительством, большевистская пропаганда (с ее лозунгом – «грабь награбленное!»), декрет о социализации земли и затем ее перераспределение, германская оккупация и «гетманщина» с их реакционной земельной политикой, наконец, постоянная смена власти (на Украине она менялась 6 раз) всколыхнули крестьянство и оно потеряло всякое понятие о праве и уважении к закону, к чужой собственности и вообще ко всякой власти.
Аграрные беспорядки, начавшиеся вскоре после февраля, приняли особо острые формы при гетмане, когда началось восстановление крупного землевладения и когда у крестьян, захвативших помещичьи земли, не только их отнимали, но и подвергали виновных экзекуции.
В это время повстанческое движение захватило огромную часть Украины, Новороссии и Таврии. Только в районе западнее Киева насчитывалось более 22 «атаманов» и «батек».
В начале 1919 г. при вторичном вторжении большевиков на Украину крестьянство заняло явно враждебную позицию в отношении к советской власти. С ее представителями оно расправлялось необыкновенно жестоко.
Всеобщим стихийным явлением были и антиеврейские настроения, которые объяснялись видным участием евреев в советских органах управления (33 до 40 %) и ЧК.
Со временем главным побудителем повстанческого движения стала борьба с властью как таковой и возможность грабежа. Безнаказанность соблазняла крестьян к присвоению чужой собственности. Повстанцы грабили города, села, буржуев и трудящийся народ, грабили соседей и друг друга.
Между атаманами полюбовно устанавливались зоны действий. Но бывали и междоусобицы. Так в июле 1919 г. Махно, заманив к себе Григорьева, убил его.
Всеобщим лозунгом повстанцев было: «Смерть панам, жидам и коммунистам!» К этому Махно прибавил: «и попам!»
У повстанцев не было ни политической, ни национальной установки. Если в западных областях существовало некоторое влияние Петлюры, то в восточных его никогда не было. Вообще все попытки, как националистов, так и различных политических партий овладеть повстанческим движением, не имели успеха.
Повстанцы действовали сообразно обстановке, против любой власти, которая была в данное время. Это движение было чисто анархическим в отношении внешнего мира. Внутри же этих банд была суровая дисциплина. Власть «батьки» или «атамана» была деспотической. За любое неповиновение просто убивали.
Приведя в декабре 1918 г. Директорию в Киев, повстанцы сразу же сбросили ее, когда Петлюра попытался положить конец бесчинству их банд. Григорьев в январе 1919 г. изменил Петлюре и перешел к большевикам, а в апреле изменил и им. Махно, находясь в тылу у «белых», дрался против них, когда же после их отступления оказался в тылу и «красных», то выступил против них.
После того, как банды Махно весной 1919 г. были разгромлены, он бежал в район Александровска. Там, собрав остатки, к которым присоединилась часть «григорьевцев» и дезертиры красноармейцы, он в августе двинулся вглубь Украины.
В начале сентября Махно попал в окружение. От гибели спас его Петлюра, заключив с ним соглашение о нейтралитете и снабдив его оружием и боеприпасами. Пробившись сквозь добровольческие части, Махно двинулся на восток, к Днепру. Пройдя за 11 дней 600 верст, он появился в родных местах – в Гуляй-Поле. Там ему удалось собрать новые банды. В течение двух недель восстание распространилось на большую территорию.
Части Махно действовали то вместе, то каждая самостоятельно. Отдельные банды то создавались, то рассыпались. В начале октября в их руках оказались: Мелитополь, Бердянск и Мариуполь. Местные гарнизоны и отряды государственной стражи не могли оказать им серьезного сопротивления. Положение становилось очень опасным. Необходимо было принять срочные меры. Для подавления восстания, несмотря на трудное положение на фронте, ген. Деникину пришлось снимать войска с фронта.
В середине октября Махно с большой бандой захватил Екатеринослав и учинил там грабеж и расправу. Город три раза переходил из рук в руки. Наконец, 25 ноября махновцы были изгнаны из города, но бои с ними в Екатеринославской губернии продолжались до середины декабря, когда добровольцы начали общее отступление и оставили этот район.
Махновщина нанесла огромный ущерб ВСЮР, расстроив их тыл и ослабив их силы.
3.51. ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ВСЮР С КАЗАЧЬИМИ ВОЙСКАМИ
Взаимоотношения ВСЮР с казачьими войсками были различными. После героической 8-месячной борьбы донские казаки освободили от красных всю свою область и к середине сентября 1918 г. вступили даже в пределы Саратовской и Воронежской губерний.
С продвижением Добровольческой армии в Донецкий бассейн возник вопрос о создании единого фронта и объединении командования.
Благодаря воздействию начальника британской миссии ген. Пуля, ген. Краснов согласился на подчинение Донской армии ген. Деникину. 26 декабря 1918 г. ген. Деникин вступил в командование всеми вооруженными силами юга России (ВСЮР).
Под влиянием неудач, начавшихся в это время на Донском фронте, и выраженного ему Большим Войсковым Кругом недоверия ген. Краснов отказался от должности атамана. На его место был избран ген. Богаевский.
После ухода ген. Краснова трения с Доном почти прекратились. Донская армия только в оперативном отношении подчинилась ген. Деникину. На ее организацию, быт и назначения командного состава его влияние не распространялось.
Донское командование никогда не проявляло прямого неповиновения главнокомандующему, но иногда оказывало пассивное сопротивление, уклоняясь от выполнения возложенных на него задач. Тем не менее, донская армия сыграла большую и важную роль в борьбе с большевиками. Донское войско осенью 1919 г. выставило на фронт 48 тысяч бойцов, что составило треть всех вооруженных сил Юга России.
С Терским войском отношения были тоже неплохими. Там больше, чем в других казачьих землях, чувствовалась неразрывная связь с общерусской государственностью.
Хуже были отношения с Кубанью. Кубанская Рада и правительство были в постоянной оппозиции, вернее, постоянно вели борьбу с командованием и правительством Юга России.
Периоды острой опасности, нависавшие временами над Доном и Тереком, побуждали эти области к большей сговорчивости, вызывали в них чувство благодарности Добровольческой армии и заставляли их быть осторожными. Кубань же вся с октября 1918 г. была освобождена от большевиков и представляла глубокий тыл, почти не испытавший ни ужасов войны, ни страха за свое существование, ни большевистского гнета.
По мере отдаления фронта политические деятели казачьих областей стали все более стремиться к политической и экономической независимости от правительства Юга. Они повели в казачьих войсках агитацию, проводя мысль, что казаки должны вести борьбу с большевиками лишь до освобождения своей земли.
Особую враждебность по отношению к ВСЮР проявляли кубанские самостийники-социалисты. Они хотели не только полной политической и экономической независимости, но и создания особой, не подчиненной командованию Юга России, кубанской армии. Со времени полного освобождения Кубани они все свои силы и энергию направили исключительно на борьбу с «внутренним врагом», каковым они считали Добровольческую армию.
Агитация против ВСЮР особенно усилилась после того, как 14 июня в Ростове был убит председатель Краевой Кубанской Рады Рябовол, ярый ненавистник Добровольческой армии, сторонник полного отделения Кубани от России. Убийца не был найден, но распространились слухи, что убийство совершил офицер Добровольческой армии.
С этого времени началось разложение кубанских частей. Боевой дух их постепенно угас. Началось дезертирство, которому не препятствовало кубанское правительство.
Находящаяся в Париже делегация кубанских самостийников вела там усиленную агитацию против ВСЮР и за отделение от России. В июне она подписала договор о дружбе с Республиками союза горцев Кавказа, в котором говорилось: «Правительство Кубани и правительства Республик Горских Народов Кавказа настоящим торжественным актом взаимно признают государственный суверенитет и полную политическую независимость Кубани и Союза Горских Народов Кавказа».
К осени на Царицынском фронте стояла сильно поредевшая Кавказская (по составу Кубанская) армия, которая, благодаря влиянию национально настроенного генералитета и офицерства, сохранила еще бодрость духа. Но с Кубани в армию уже не шло пополнений ни казаками, ни лошадьми.
Когда стало известно о существовании «договора о дружбе», ген. Деникин приказал по возвращении на Кубань членов парижской делегации арестовать их и предать суду.
Калабухов и вернувшиеся члены делегации были арестованы. Калабухов по приговору суда был повешен, остальные были высланы за границу.
К концу года в добровольческих частях сохранились дисциплина и боеспособность; Донская армия потеряла дух, но продолжала сражаться. Казачьи военные верхи были тверды в своем решении продолжать борьбу. На Кубани же к власти пришла группа самостийников. Процесс разложения кубанского войска пошел более быстрым темпом. На фронте осталось лишь ничтожное количество кубанцев.
3.52. ОТСТУПЛЕНИЕ К ОДЕССЕ И ЕЕ ЭВАКУАЦИЯ
3 декабря 1919 г. добровольцы, оставив Киев, продолжили отступление. Огромное пространство правобережной Украины и Новороссии было охвачено повстанческим движением. Усилия одесского штаба пополнить войска не увенчались успехом, – новая мобилизация провалилась. Мобилизованные немцы-колонисты почти поголовно дезертировали. Фронт неудержимо катился к Одессе. Вставал вопрос об оставлении одесского района и самой Одессы.
Положение Одессы становилось катастрофическим. Все обращения к союзникам о помощи транспортом не имели успеха. Недостаток угля лишал возможности использовать все средства одесского порта. Англичане обещали обеспечить эвакуацию только раненых и больных, а также семейств офицеров; что же касается беженцев, то их предполагалось отправить сухим путем в Румынию.
Штаб французского командования сообщил, что о пропуске галицийских частей румыны запросят польское правительство; в случае перехода румынской границы добровольческими войсками румыны их обезоружат и интернируют; беженцев они согласны пропустить при условии, что французы обеспечат им продовольствие, кров и охрану. Французское командование дало согласие только на два первых условия.
Войска ген. Бредова должны были, минуя Одессу, отходить на Бессарабию, а отряд ген. Стесселя и государственная стража должны были прикрывать эвакуацию города. Английское морское командование гарантировало, что эти части будут вывезены ими на военных судах.
25 января в город ворвались большевики. Английский флот оставался пассивным. Только часть людей, собравшихся на молу, попала на пароходы.
Войска ген. Бредова, часть кадет Одесского кадетского корпуса и беженцы (главным образом женщины и дети), подошедшие к Днестру, были встречены румынами пулеметным огнем.
Ген. Бредов свернул на север и, отбивая атаки большевиков, пробился на соединение с поляками.
Лишь небольшая группа кадет старших классов и беженцев, после длительных переговоров и по настоянию румынской королевы, была пропущена румынами. Остальные кадеты и беженцы принуждены были вернуться в Одессу.
Пропустив к себе войска ген. Бредова, поляки их разоружили и, отобрав все военное имущество и обозы, посадили за колючую проволоку.
3.53. ПОЛОЖЕНИЕ НА АНТИБОЛЬШЕВИСТСКИХ ФРОНТАХ
В КОНЦЕ 1919 И НАЧАЛЕ 1920
В середине августа адм. Колчак, приведя в порядок свои войска, перешел в контрнаступление, которое вначале было удачным, – красные были отброшены за реку Тобол. Но в середине октября фронт вновь неудержимо покатился на восток. 1-го ноября был оставлен белыми Омск.
Находившийся в это время между Красноярском и Иркутском адм. Колчак, отрезанный от своей армии, оказался во власти чехов. По распоряжению французского ген. Жанена (главнокомандующего чешскими и союзными войсками в Сибири), он перешел из своего поезда в чешский, в вагон, на котором, в виде гарантии его неприкосновенности, были вывешены флаги всех пяти союзных держав. Когда поезд подошел к Иркутску, чехи выдали адм. Колчака восставшим эсерам, а те передали его большевикам. 7-го февраля адм. Колчак был расстрелян. Его тело брошено в Ангару.
Оставшись без своего вождя, зажатые между наступающей Красной армией и повстанцами в тылу, остатки Сибирской армии совершают беспримерный в истории поход через Сибирь. По бесконечным, тяжелым сибирским дорогам, частью тайгой, без каких-либо дорог, в жесточайшие морозы, неся тяжелые потери в боях и в борьбе с суровой природой, они пробиваются за Байкал и присоединяются к армии атамана Семенова, которому незадолго до своей гибели адмирал Колчак передал главное командование (Верховное управление он передал ген. Деникину).
* * *
Летом 1919 г. ген. Юденич, при поддержке англичан, создал армию на северо-западе, которая вместе с эстонцами начала военные действия против Советов.
После боев с переменным успехом, по настоянию английского представителя ген. Марча, который обещал поддержку английского флота, ген. Юденич 15 сентября начал наступление на Петроград.
Против 17 тысяч войск Юденича было 24 тысячи большевиков. Несмотря на численный перевес противника, белые, разгромив его, взяли Лугу и Гатчину и 3 октября подошли к предместью Петрограда Пулкову и Красному Селу.
В это время эстонцы бездействовали. Это дало возможность красному командованию перебросить с их фронта под Петроград значительные силы. Англичане не оказали обещанного содействия. 10-12 октября произошел перелом. Армия ген. Юденича начала отступать.
К 1-му ноября она откатилась к Нарову и перешла в Эстонию, где была интернирована.
21 декабря Эстония, на очень выгодных для нее условиях, заключила мир с Советской Россией.
* * *
Покончив с армиями Колчака и Юденича, большевики все свои силы бросают против Деникина.
В ноябре ген. Деникин назначает командующим Добровольческой армией ген. Врангеля. Но, несмотря на его огромную энергию и военный талант, Врангелю не удается поправить положение. Армия, теряя артиллерию и обозы, продолжает отступать.
Красные, перейдя Дон, выходят в тыл центральной группе ВСЮР. Подойдя на 140 верст к Новочеркасску, они прерывают связь между Донской и Кубанской армиями, что заставляет командование оттянуть Кавказкую армию от Царицына за реку Сал. 25 декабря, под давлением противника, Донской корпус оставляет Новочеркасск и отходит за Дон.
К началу 1920 г. ВСЮР насчитывают всего лишь 81 тысячу бойцов при 522 орудиях. Линия фронта идет по рекам Сал и Дон и уходит в калмыцкие степи. На ростовском направлении стоит Добровольческий корпус, в центре – Донская армия, за рекой Сал – Кубанская (Кавказская) армия. Дальше на восток нет сплошной линии фронта.
Настроение в войсках различное. В то время как в Добровольческом корпусе сохранились дисциплина и боеспособность, в Донской армии только верхи ее твердо стояли за продолжение борьбы, у рядового же казачества и частично у командного состава боевой дух был надломлен. Еще хуже обстояло дело в Кубанской армии. С приходом к власти в конце декабря 1919 г. самостийной группы разложение кубанских войск пошло еще более быстрым темпом.
14 января красные возобновили наступление. Их конница, отбросив донцов и захватив часть их пехоты и артиллерию, угрожала выйти в тыл северной группы белых, но встретила контрудар донской конницы, в результате которого потеряла почти всю свою артиллерию.
26 января ген. Деникин отдал директиву о переходе в общее наступление. Но в это время красная конница прорвала центр Кубанской армии.
7 февраля Добровольческий корпус стремительной атакой овладел Ростовом и Нахичеванью, а донцы захватили станицу Аксайскую. В этих боях красные потеряли 37 орудий, 183 пулемета, 6 бронепоездов и 6 тысяч пленными, среди которых было 2 начальника дивизий, штаб 13 советской дивизии и полевой штаб 8 советской армии.
Эти победы подняли дух белых войск. Но эти успехи для них были последними. Неприятель выходил уже в глубокий их тыл – к станице Тихорецкой. Связь с северным Кавказом была утрачена. 6 февраля Добровольческий корпус, по приказу Ставки, оставил Ростов. Донская армия отступала, Кубанская распылялась. Конные массы белых, потеряв дух, избегали серьезного боя.
К концу февраля стало ясно, что продолжение борьбы возможно, лишь перебросив сохранившиеся части в Крым. Так как вследствие недостатка тоннажа планомерная эвакуация войск через Новороссийск была невозможна, ген. Деникин отдал приказ удерживать Таманский полуостров и стягивать в Керчь транспортные средства. Но 10 марта зеленые подняли восстание в Анапе и в станице Гостогаевской, которое подавить не удалось, и путь на Таманский полуостров был отрезан.
К 3 марта Добровольческий корпус, Донская армия и часть Кубанской сосредоточились на подступах к Екатеринодару. 3-5 марта они переправились через Кубань. Кубанские войска, совершенно дезорганизованные, стали пробиваться горными дорогами на Туапсе. Красные, почти не встречая сопротивления, форсировали Кубань у Екатеринодара и разрезали фронт Донской армии. Оторвавшийся от нее один корпус пошел на соединение с кубанцами, два другие – нестройными толпами двинулись на Новороссийск. Добровольческий корпус и остатки кубанских казаков пошли в том же направлении.
Часть Добровольцев и несколько Донских полков, не попавших в Новороссийске на суда, пошли береговой дорогой на Геленджик. Небольшая часть их была перевезена в Крым, остальные сдались большевикам или ушли в горы.
В начале марта около 7 тысяч войск и от 3 до 5 тысяч беженцев с северного Кавказа по Военно-Грузинской дороге отступили в Грузию, где были обезоружены и интернированы в Потийском лагере.
Еще восточнее берегом Каспийского моря отходил астраханский отряд. Дойдя до Петровска, он погрузился на суда и совместно с Каспийской военной флотилией пошел на Баку, азербайджанцы потребовали сдачи. Не желая сдаваться, суда ушли в Энзели и отдались под покровительство англичан.
3.54. ЭВАКУАЦИЯ НОВОРОССИЙСКА
Армия откатывалась к Новороссийску слишком быстро, а на рейде стояло слишком мало судов.
В Новороссийске царил хаос. Все госпитали были переполнены тифозными, раненых негде было размещать. Скопились тысячи беженцев, желающих эвакуироваться. Улицы города стали непроезжими. Шла борьба за места на пароходах, за спасение жизни.
13 марта к ген. Деникину явился ген. Кутепов и доложил, что моральное состояние войск не позволяет оставаться дальше в городе, ночью необходимо его оставить.
Посадка войск продолжалась всю ночь, но не для всех хватило места на судах.
В это время в бухте стояли два французских миноносца. Когда ген. Деникин попросил их взять на борт сколько возможно из числа оставшихся на берегу, миноносцы быстро снялись и ушли на внешний рейд. По распоряжению английского адмирала, английские суда взяли значительное число людей.
Эвакуация Новороссийска прошла крайне беспорядочно. На произвол судьбы было брошено множество людей. В городе осталось огромное количество орудий, пулеметов, винтовок, боеприпасов и лошадей.
3.55. ОТНОШЕНИЯ ВСЮР С СОЮЗНИКАМИ
Последствием скандальной эвакуации Одессы и Крыма явилось не только разочарование в союзниках, особенно французах, но и враждебное к ним отношение. Как реакция на это, появилось германофильство, которое вызвало опасения в правящих кругах Франции. Там боялись, что восстановленная при помощи германцев Россия заключит с ними союз, и немцы, обеспечив таким образом свою восточную границу, снова нападут на Францию.
В то же время французы опасались распространения в Европе коммунизма, а также желали получить с России военные долги.
Эти соображения не позволяли французам уклониться от вмешательства в русские дела. Но занять в этом вопросе твердую и определенную позицию они не решались. Поэтому они оказывали помощь одновременно и ВСЮР, и украинцам, и финнам, и полякам. Серьезную помощь они оказали лишь полякам. Лишь для их спасения они, до известной степени, поддержали белое движение в последний, крымский период.
С большим трудом правительству Юга России удалось вернуть часть захваченных французами торговых и военных судов Черноморского флота. За оставшиеся после войны никому не нужные военные запасы французы требовали уплаты пшеницей.
Англичане доставляли снабжение, не поднимая вопроса об оплате. Их отношение к белому движению было двояким. Оно зависело от успехов или неудач на белых фронтах. Когда осенью 1919 г. начались неудачи, глава британского правительства Ллойд-Джордж, всегда тяготевший к большевикам, выступая в английском парламенте, говорил: «…Большевизм не может быть побежден оружием, и нам нужно прибегнуть к другим способам, чтобы восстановить мир и изменить систему управления в несчастной России …Целесообразность содействия адм. Колчаку и ген. Деникину является тем более вопросом спорным, что они борются за единую Россию… Не мне указывать, соответствует ли этот лозунг политике Великобритании… Один из наших великих людей, лорд Биконсфильд (Дизраэли) видел в огромной, могучей и великой России, катящейся подобно глетчеру по направлению к Персии, Афганистану и Индии, самую грозную опасность для Великой Империи…»
Но не все англичане разделяли точку зрения Ллойд-Джорджа. Так, «Times» писал: «…бросим ли мы дружественный народ на произвол судьбы после всего того, что им сделано для нас, или же будем помогать ему всеми средствами, имеющимися в нашем распоряжении…»
Несмотря на разногласия в британских правящих кругах, англичане продолжали, хотя и в недостаточной мере и с большими опозданиями, снабжать белые армии.
Совсем особое отношение к белым армиям было со стороны британского военного командования. Глава британской миссии ген. Хольман вкладывал в дело помощи все свои силы. Он не только добивался усиления помощи, но и сам, как и многие английские офицеры, принимал участие в боях и воздушных атаках.
В границах, не могущих привлечь внимания парламента вызвать протесты рабочей партии, британское военное командование допускало участие англичан в боевых действиях. Так, Черноморская британская эскадра помогала добровольцам в их операциях на побережьях Черного и Азовского морей; английская авиация вела разведку и бои в рядах добровольческих войск.
К концу 1919 г., когда боевое счастье перешло к красным, политика союзников стала более определенной и менее благоприятной по отношению к белым.
На международной конференции «союзниками было достигнуто полное соглашение в вопросе о политике невмешательства в дела России». Вслед за этим, по требованию Ллойд-Джорджа, в конце декабря 1919 г. Верховный Совет снял блокаду с Советской России.
В то же время британское правительство обратилось к ген. Деникину с предложением своего посредничества для заключения перемирия с большевиками. В случае его согласия англичане предлагали ему и его ближайшим помощникам гостеприимное убежище в Великобритании. В случае отказа британское правительство снимало с себя всякую ответственность за судьбу белой армии, прекращало ей всякую помощь и поддержку.
Ген. Деникин на это предложение ответил категорическим отказом.

3.56. СМЕНА ВЕРХОВНОГО КОМАНДОВАНИЯ
После трагической эвакуации Новороссийска авторитет главного командования пошатнулся. Остатки перевезенной в Крым армии потеряли к нему доверие. Видя это, ген. Деникин решил уйти. По его приказу был созван совет высших военачальников, который должен был указать желательного его преемника.
Совещание высказалось за кандидатуру ген. Врангеля, который, по общему мнению, является единственным, способным навести в Крыму порядок и возродить армию.
Отдав приказ о назначении ген. Врангеля Главнокомандующим ВСЮР, ген. Деникин выехал за границу.
3.57. ПОЛОЖЕНИЕ В КРЫМУ. ГЕН. ВРАНГЕЛЬ
Положение в Крыму было крайне тяжелым. Крым всегда жил за счет богатой Северной Таврии. Без нее он не мог прокормить ни население, ни армию. Запасы мяса и жиров были минимальные, сахару совсем не было. В городах не хватало хлеба. Не было угля не только для флота, но и железнодорожное движение было под угрозой. Немногие сохранившиеся танки и самолеты нельзя было использовать из-за отсутствия бензина. Конница и артиллерия остались без лошадей. Достать их в Крыму не было возможности.
Армии, как боевой силы, не существовало. Лишь несколько отдельных воинских частей сохранили боеспособность. За долгое отступление многие не только младшие, но и старшие начальники потеряли понятие о воинской дисциплине.
Армия была почти не вооружена и раздета. Для приобретения всего необходимого нужна была валюта, которая имелась в очень ограниченном количестве.
Неблагоприятная обстановка осложнялась еще и английским ультиматумом.
Приняв командование в такой почти безнадежной обстановке, генерал Врангель проявил себя как прекрасный организатор, дипломат и политик (славу выдающегося полководца он приобрел еще раньше).
Для реорганизации армии и восстановления ее боеспособности нужно было время. Чтобы выиграть его и не лишиться поддержки союзников, генерал Врангель решил дать свое согласие на переговоры англичан с большевиками относительно заключения перемирия и в то же время принял все меры к тому, чтобы затянуть эти переговоры.
Готовясь к продолжению борьбы, ген. Врангель считал необходимым, в случае неудачи, подготовить все для эвакуации Крыма. По его приказу был разработан план эвакуации и приняты меры для обеспечения флота углем и маслом. Сербскому королевичу Александру было послано письмо с просьбой в случае неудачи дать беженцам приют и оказать покровительство.
Падение Крыма, развязав руки большевикам, дало бы им возможность все свои силы бросить против поляков. Учитывая это, французы вручили генералу Врангелю ноту, которой извещали его, что они будут его поддерживать и снабжать всем необходимым до тех пор, пока он не получит от Советов условий перемирия, обеспечивающих его армии соответствующее положение.
Французское заявление оказало большую моральную поддержку ген. Врангелю, – его армия уже не была изолированной.
После того, как ген. Врангелю удалось укрепить положение в Крыму и восстановить боеспособность армии, перед ним встал вопрос: подчиниться ли требованию англичан и тем обречь все возглавляемое им дело на гибель, или пренебречь ультиматумом и занять Северную Таврию, обеспечить таким образом армию и население продовольствием и получить столь необходимый конский состав? После совещания с высшими начальниками он решил перейти в наступление. Англичанам, в ответ на их ультиматум, он заявил, что продовольственное положение вынуждает его принять меры к расширению территории. Операции уже начались, и остановить их уже нельзя.
Чтобы вырвать у большевиков их главное оружие против белых и привлечь на свою сторону крестьян, по распоряжению ген. Врангеля был разработан и издан «Приказ о земле», согласно которому земля дается на правах частной собственности, за установленный законом выкуп, тем, кто вкладывает в нее свой труд.
«Приказ о земле» не был пропагандным трюком, – сразу же началась работа по проведению его в жизнь. Армией и крестьянством этот «Приказ» был встречен с сочувствием и одобрением. До самых последних дней крестьяне, как в Крыму, так и в Северной Таврии относились к белым войскам благожелательно.
3.58. СОВЕТО-ПОЛЬСКАЯ ВОЙНА. ОСВОБОЖДЕНИЕ СЕВЕРНОЙ ТАВРИИ. КОНЕЦ БЕЛОГО ДВИЖЕНИЯ
В начале апреля 1920 г. поляки перешли в наступление. Красная армия, потерпев поражение, начала отступать по всему фронту, почти не оказывая сопротивления. В течение трех недель поляки, при содействии петлюровских частей, заняли Киев и овладели всей Правобережной Украиной.
Чтобы остановить польскую армию, Советам пришлось бросить против них все свои резервы, оставив против Крыма лишь незначительные силы. Это облегчило положение ген. Врангеля; не опасаясь вторжения в Крым советских войск, он получил возможность заняться приведением армии и тыла в порядок.
В конце мая Русская армия начала операции по овладению Сев. Таврией. В то время, как наступление русских войск развивалось с большим успехом, положение на западном фронте изменилось. Красному командованию удалось не только остановить продвижение поляков, но, нанеся им ряд тяжелых поражений, и самим перейти в наступление. 31 мая большевики заняли Киев, а затем захватили всю Белоруссию и Украину.
В Лондон прибыл представитель советского правительства. Его переговоры с Ллойд-Джорджем нашли благоприятную почву. Политика англичан по отношению к белым стала резко враждебной. Британское правительство приказало задерживать все военные грузы, направленные в Крым, как под английским флагом, так и на русских судах.
В то время, как англичане все больше сближались с большевиками и все настойчивее требовали прекращения против них борьбы, французы, поддерживавшие Польшу, сочувственно относились к этой борьбе и обещали оказывать Русской армии поддержку; в случае же невозможности продолжать борьбу – помощь при эвакуации.
Успехи красных войск на польском фронте продолжались. Польская армия безостановочно отступала. Французы прекрасно понимали, что победоносное наступление Русской армии оказывает большую помощь полякам (чтобы остановить наступление Врангеля, красному командованию приходилось снимать войска с польского фронта и бросать их против него), поэтому они стали проявлять к ней все больший интерес.
В то время, как британское правительство отозвало из Крыма свою военную миссию, французское – признало правительство Юга России.
В июле стали поступать сведения, что на Дону и Кубани растет антибольшевистское движение. Надеясь, что удастся поднять всеобщее восстание и тем расширить фронт борьбы, ген. Врангель послал два отряда: один на Дон, другой на Кубань.
Вначале операции десантных войск развивались удачно, – разбив дивизию красных, кубанский отряд подошел к Екатеринодару, донской – подняв восстания в ряде станиц, продвигался дальше.
Однако красные успели сосредоточить против казаков значительные силы. Донской отряд был ими уничтожен, кубанский пришлось вернуть в Крым.
Хотя цель десанта не была достигнута, но эта операция, дала некоторые положительные результаты; несмотря на понесенные кубанцами значительные потери, их отряд возрос с 8-ми на 20 тысяч человек, и было приведено больше 5 тысяч лошадей.
В то время, как ген. Врангель продолжал успешно очищать Сев. Таврию от врага, положение поляков становилось катастрофическим. Красная армия стремительно приближалась к Варшаве.
Франция, посылавшая полякам вооружение и боеприпасы, для защиты Варшавы командировала туда своего талантливого полководца ген. Вегана.
Красное командование главные свои силы бросило в двух направлениях: одну армию – севернее Варшавы, к устью Вислы, с тем, чтобы она ворвалась в Германию; другая, направленная на Львов, должна была проникнуть в Венгрию. Таким путем Советы рассчитывали поднять революцию в этих двух странах, а затем и во всей Европе.
Взятие Варшавы для большевиков в то время являлось целью второстепенной. Поэтому для ее занятия были выделены сравнительно небольшие силы. Этим, по совету ген. Вегана, воспользовался командующий польскими войсками маршал Пилсудский.
Нанеся удар большевикам на наиболее слабом участке их центрального фронта, поляки вышли в тыл северной советской армии. Произошло «Чудо на Висле».
Чтобы поправить положение, главное советское командование поручает Тухачевскому объединить в своих руках командование всеми войсками на польском фронте. Тухачевский приказывает южной армии изменить направление: идти не на Львов, а на Замостье, на помощь северной группе. Однако Ворошилов и Сталин, стоявшие во главе южной армии, пренебрегая приказом, продолжали движение на Львов. Результатом этого своеволия явилось страшное поражение Красной армии, которая начала беспорядочное отступление.
К концу августа поляки захватили более 250 тысяч пленных, десятки тысяч лошадей и огромное количество разного военного материала.
Преследуя противника, поляки 2-го октября заняли Минск. В Правобережной Украине вспыхнули восстания. Отряды Махно и других атаманов нападали на транспорт, обозы и эшелоны красных.
Ген. Врангель, установив связь с повстанцами, стал снабжать их боеприпасами, оружием и деньгами. Его воззвания призывали народ к борьбе с большевиками.
Несмотря на блестящие успехи на фронте, поляки, под давлением англичан, стали склоняться к заключению мира, который усиленно предлагали им Советы.
Заключение польско-советского мира катастрофически отозвалось бы на положении Русской армии: освободившиеся с польского фронта советские войска обрушились бы на нее. Ген. Врангель не мог к этому вопросу оставаться равнодушным.
Последние пополнения (около 10 тысяч «бредовцев», выпущенных, после долгих переговоров, поляками и прибывших босыми и почти раздетыми в Крым) были влиты в армию. Все местные средства были исчерпаны. Боевые качества военнопленных были весьма относительными.
Теперь ген. Врангель, уговаривая французов и поляков продолжать борьбу, предложил следующий план: из остатков отряда ген. Бредова, русского населения, оказавшегося на территории Польши и советских частей, перешедших на сторону поляков, сформировать особую русскую армию. Русско-польские войска должны объединиться под командованием французского генерала.
Французское правительство и маршал Фош отнеслись к этому проекту сочувственно и обещали содействовать заключению соответствующего договора с поляками.
Начальник польской военной миссии сообщил ген. Врангелю, что польское правительство соглашается на формирование на территории Польши Русской армии численностью до 80 тысяч человек.
Несмотря на все вышеизложенное, поляки 5 сентября начали с большевиками мирные переговоры.
Будучи уверены, что мир с Польшей будет заключен, большевики, не ожидая конца переговоров, решили покончить с Врангелем. Выбросив лозунг: «Все на Врангеля!» – они все свои резервы бросили против него.
Все же положение Русской армии оставалось крепким. Некоторое беспокойство доставляло командованию предмостное укрепление большевиков на левом берегу Днепра, у Каховки, – с него красные могли нанести удар по Перекопу.
Чтобы устранить эту угрозу и поддержать восстания на правом берегу Днепра, туда было переброшено крупное соединение конницы, поддержанное пехотой. Однако операция не удалась, и войска были оттянуты.
В это время было получено сообщение о заключении поляками перемирия с большевиками.
Представитель польского правительства в Крыму продолжал заверять о желании поляков войти в соглашение с ген. Врангелем. Он уверял, что заключение перемирия является лишь вынужденной уступкой Великобритании, что до заключения мира еще далеко.
Председатель польской военной миссии заявлял, что польское общество чрезвычайно сочувственно относиться к идее союза с ген. Врангелем, и что он уверен, что этот союз будет заключен в самом ближайшем будущем.
29 сентября поляки на очень выгодных для них условиях (Зап. Белоруссия и Зап. Украина остались за ними) заключили мир с Москвой. Это дало возможность большевикам всеми силами обрушится на Русскую армию. В это время банды Махно, до тех пор громившие красные тылы, стали присоединяться к большевикам.
После упорных боев, при неожиданно наступивших сильных морозах, Русская армия принуждена была оставить Северную Таврию. Когда неожиданно замерзли Сиваши, удержание Крыма стало невозможным.
Ознакомившись лично с положением на фронте, ген. Врангель отдал приказ об отступлении к портам. В это время, как в насмешку, прибыли французские транспорты с теплыми вещами.
После планомерно проведенной эвакуации (погрузиться на корабли смогли все желающие) последние защитники русской земли от кровавого коммунизма покинули Родину.
Несмотря на обещанную советским правительством всем бывшим участникам Белого движения амнистию, прибывшая вслед за войсками в Крым, под начальством известного венгерского коммуниста Бела Куна, Ч.К. начинает зверскую расправу с оставшимися там офицерами и солдатами Белой армии и интеллигенцией. Совместно с секретаршей Крымского областного бюро Землячкой (С. Залкинд), Бела Кун расстреливает свыше 55 тысяч человек.
После занятия большевиками Архангельска и Мурманска, прекращает существование и армия ген. Миллера. Лишь на Дальнем Востоке атаман Семенов продолжает сопротивление до 1922 года. Но эта борьба имеет только местное значение.
В 1920 году Советы захватывают Бухару, Туркестан и Армению, в 1921 году – Грузию и становятся хозяевами на всей территории России.
3.59. ПРИЧИНЫ НЕУДАЧИ БЕЛОГО ДВИЖЕНИЯ
В продолжение всей Гражданской войны под властью большевиков была наиболее густо населенная часть России, с наиболее развитой промышленностью и с наиболее густой железнодорожной сетью. Это давало им возможность мобилизовать в Красную армию значительно большее количество людей, чем белым в свои армии. Имея в своих руках военные заводы, красные не испытывали того недостатка в вооружении и боеприпасах, какой испытывали белые. Красные могли быстро перебрасывать свои войска в места, где собирались нанести удар противнику.
В то время, как Белые армии были оторваны друг от друга (не было физической возможности установить между ними связь), и невозможно было выработать единый для всех стратегический план, красное военное командование было сосредоточено в единых руках.
Если красные для наведения порядка в тылу применяли весьма действенное средство – террор, то белые, борясь за установление законности и порядка, применять такого средства не могли, а действовали законными мерами, которые приносили весьма малый результат. В то время народ потерял всякое уважение к праву и закону, да и проводить в жизнь эти меры было некому, – были высшие администраторы, но в их распоряжении не было полиции.
Бичом белого тыла была коммунистическая и социалистическая пропаганда, в которой как те, так и другие были намного опытнее, чем белые. Да и лозунги красных («грабь награбленное!», «кто был никем, тот станет всем!», «фабрики рабочим!», «земля крестьянам!» и пр.) для масс были более привлекательны, чем лозунги белых («За единую, Неделимую», «За Учредительное Собрание»). К этому нужно прибавить, что в тылу у белых если коммунистам приходилось вести пропаганду подпольно, то социалисты вели ее открыто, в то время как в красном тылу люди были так запуганы террором Ч.К., что об антикоммунистической пропаганде и не помышляли.
Белые вожди были пламенными патриотами, честными, бескорыстными людьми и хорошими полководцами, но плохими политиками. Их политическая деятельность отличалась тем же недостатком, который был у Временного правительства – они не предрешали никаких политических и социальных вопросов, оставляя их на решение Учредительного Собрания. В то время, как большевики обещали народу рай на земле, белые не обещали ничего. Поэтому население фактически не знало, что несут с собой белые. А если к этому прибавить то, что на территории белых бывали случаи, когда бывшие помещики пытались восстанавливать свои права на землю и на живой и мертвый инвентарь (белое командование такие действия преследовало, но не всегда могло их предотвратить), то станет понятным, что крестьяне, радостно встречавшие белых как своих освободителей от коммунистов, часто меняли к ним свое отношение и либо становились нейтральными, либо присоединялись к Махно, к зеленым и прочим врагам белых.
Исключением из всех белых вождей является ген. Врангель, издавший земельный закон. Но он стал во главе армии слишком поздно, когда белое дело было уже фактически проиграно.
Были у «белых» и крупные стратегические ошибки. Историк гражданской войны полк. А.А. Зайцев пишет: «Соединение противобольшевистских вооруженных сил, создавшихся на юге России, с Уральскими казаками, чехами и Народной армией на средней Волге закупоривало бы весь Северо-Кавказский, еще только организовавшийся в то время, фронт, лишало его всех источников снабжения. С военной точки зрения, летом 1918 г. Царицин являлся единственным важнейшим объектом операций и Восточного и Южного фронтов русской контрреволюции» (А. Зайцев, «Очерки по истории Гражданской войны», гл. 6-я, стр. 194).
Профессор ген. Н. Головин, ген. Людендорфф, советский главнокомандующий Вацетис, ген. П. Краснов, начальник штаба Красной армии, защищавшей летом 1918 г. Царицын, Л. Клюев и советский историк Гражданской войны Н. Какурин также в своих высказываниях сходятся на том, что летом 1918 г. обладание Царицыным для обеих воюющих сторон имело исключительно важное значение.
Царицын являлся узлом железнодорожных, грунтовых и водных путей. Держа его в своих руках, красные обеспечивали свое господство на нижней Волге и Каспийском море и, благодаря этому, и связь с Астраханью и Северо-Кавказским фронтом. Это давало им возможность подвоза нефти, что после потери ими угля Донецкого бассейна было для них крайне важно.
Владея Царицыным, красные прерывали связь между Добровольческой армией, Донским, Кубанским и Терским казачествами, с одной стороны, и Уральским, Оренбургским казачествами и Сибирью – с другой. Это препятствовало образованию единого противобольшевистского фронта. Этот разрыв между «белыми» фронтами, в связи с сохранением в своих руках Царицына, создавал для «красных» чрезвычайно выгодное стратегическое положение: он предоставлял им возможность использовать его для действий по внутренним операционным линиям.
Благодаря фланговому положению, все успехи донцов на северных направлениях без предварительного овладения Царицыным, как показали дальнейшие события, оказались непрочными.
В военноэкономическом отношении Царицын был важен как крупный промышленный центр.
В начале мая 1918 г., наиболее организованные и стойкие отряды Красной гвардии, теснимые немцами и Донскими казаками, отошли в Царицын. Они представляли собой наилучший костяк для формирования частей регулярной Красной армии.
Удержание в течение лета в своих руках Царицына дало возможность красному командованию из собравшихся там разных отрядов партизанского типа и местных рабочих сформировать к осени регулярные воинские части численностью в 40 тысяч бойцов, которые в течение Гражданской войны играли немалую роль.
Своевременный захват Царицына «белыми» предотвратил бы создание этих частей и вместе с прилегающим к нему районом мог дать Добровольческой армии хорошую чисто русскую базу, а находящиеся в нем пушечный, снарядный и другие заводы и громадные запасы всякого военного имущества могли поставить ее в независимое от казаков положение.
Господство «белых» на нижней Волге лишило бы «красных» поения нефти, явилось бы наилучшим способом ликвидации большевизма на Северном Кавказе и дало бы им возможность установления более тесной оперативной связи с уральским и оренбургским казачествами и через них с Восточным «белым» фронтом.
28 мая на свидании с ген. Деникиным ген. Краснов призывал его двинуть Добровольческую армию на Царицын, чтобы помочь донцам захватить этот важнейший стратегический центр, но получил отказ. В конце июня ген. Деникин повел свою армию на Кубань, в течение всей второй половины 1918 г. она продолжала уходить от главной цели – Москвы, к Кавказким горам и Каспийскому морю.
«Политически Царицын оказался яблоком раздора, – пишет проф. Зайцев, – и его исключительное стратегическое положение было принесено в жертву соображениям, далеко не всегда понятным с чисто военной точки зрения» (А. Зайцев, «Очерки по истории Гражданской войны», гл. 6-я, стр. 194).
Ошибку, совершенную командованием Добровольческой армии, повторило и командование Восточного фронта. Осенью 1918 г. стратегически наиболее логичным было оказание помощи отступающей Народной армии, особенно ее левому флангу, чтобы затем, вместе с уральскими и оренбургскими казаками, перейти в наступление на фронт Саратов – Царицын, что приводило к соединению с Донским казачеством. Вместо того, чтобы главные силы бросить в этом направлении, они были двинуты на Екатеринбург-Пермь, что противоречило стратегическим интересам борьбы с большевиками.
4. КОММУНИЗМ
4.1. ВОЕННЫЙ КОММУНИЗМ
Добиваясь власти, желая привлечь на свою сторону крестьян и солдат (80% из которых были крестьянами), большевики выбросили лозунг «Земля крестьянам!» Подстрекаемые большевиками, крестьяне захватили и поделили между собою помещичьи, церковные, удельные и государственные земли. Но недолго они владели не только захваченной, но и собственной землей. Придя к власти, «Советы» сразу же (26 октября 1919 г.) издали декрет о социализации земли. Земля стала государственной собственностью, а крестьяне получали ее лишь в пользование на уравнительных началах. Хотя это и не соответствовало аграрной программе большевиков, но в тот момент им это было выгодно. Ленин, как истый демагог (одна из характерных его черт), не задумываясь назвал это «одной из переходных мер к социализму».
«Основной закон о социализации земли», утвержденный 27 января 1918 года, давал преимущество, в первую очередь, коммунам и сельскохозяйственным артелям, затем батракам и беднякам. Таким образом, закон был направлен против наиболее хозяйственных крестьян, особенно тех, которые по реформе Столыпина вышли из общины, и многие из которых к надельным участкам прикупили еще земли (этих крестьян большевики окрестили кулаками).
Так называемым «кулакам», составлявшим 15% всего крестянства, принадлежало 40% всей пахотной земли, и они давали 50% товарного хлеба.
Естественно, что крестьяне выступили против мероприятий власти, особенно когда она потребовала сдачи хлеба государству по твердым ценам. Крестьяне за свой хлеб хотели получить мануфактуру, сельскохозяйственные машины, предметы домашнего обихода, а им предлагали деньги, которые быстро теряли свою ценность.
Для того, чтобы сломить сопротивление крестьян, власть в деревне была отдана «Сельсоветам», в которые назначались наиболее бедные крестьяне. В помощь Сельсоветам для «углубления революции» из Москвы, Петрограда и Иваново-Вознесенска было послано свыше 15 тысяч рабочих-коммунистов. Перераспределение земли, происходившее в 1918 году 3 раза, вызывало ожесточенные междоусобицы. Ленин требовал применения самых крутых мер к кулакам. 24 мая 1918 года был издан декрет «о крестовом походе против кулаков и спекулянтов». Для отобрания хлеба у кулаков в деревни были направлены десятки тысяч коммунистов. С 1 сентября 1918 года по 20 ноября 1919 года туда было послано 423 продовольственных отряда.
Так как все эти меры не смогли в достаточной мере «углубить революцию», то 11 июня 1918 года был издан декрет об организации «Комбедов» (комитетов бедноты), в состав которых вошли как местные бедняки, так и пришлые.
На обязанности Комбедов было:
1. распределение хлеба, сельскохозяйственных орудий и предметов первой необходимости;
2. оказание содействия местным продовольственным органам в изъятии излишков хлеба у кулаков.
В период существования Комбедов (в конце 1918 года они были соединены с Сельсоветами) в деревне развернулась особенно ожесточенная борьба за перераспределение земли, живого и мертвого инвентаря. В результате этой борьбы у кулаков было отнято свыше 50 миллионов гектаров земли (у них осталось не более 10%).
22 июня 1918 года был издан декрет, по которому «виновники в сбыте, или в хранении для сбыта в виде промысла продуктов питания, монополизированного республикой, лишаются свободы на срок не менее 10-ти лет, с принудительной работой (концлагеря) и конфискацией всего имущества.
Для подрыва экономической «мощи кулаков» на них был налог и особый налог в размере 10-ти миллиардов рублей. Декретом от 2-го ноября 1918 года, раскладка этого налога была поручена Комбедам. Ленин требовал применения самых крутых мер к кулакам, скрывающим хлеб.
Чтобы помимо бедняков как-то привлечь «середняков» (которые были в оппозиции к власти), 8 августа 1918 г. Ленин повысил цену на отбираемый хлеб в три раза. Но это был лишь жест, так как ценность денег катастрофически падала.
14 ноября 1917 года был издан декрет о введении в промышленности рабочего контроля – представители рабочих стали участвовать в управлении предприятиями совместно с бывшими владельцами. Из этого, кроме дезорганизации, ничего не получилось, ибо рабочие вмешивались в дела, в которых или ничего не понимали, или понимали очень мало.
Декретом Совнаркома от 28 июня 1918 г. вся крупная промышленность была национализирована. Затем был издан декрет о национализации всех фабрик и заводов, на которых работает более 5-ти человек и применяется механическая сила, и тех, на которых работает более 10-ти человек без применения механической силы. К 1920-му году была национализирована вся промышленность, включая маленькие мастерские. Для управления промышленностью был создан Всероссийский Совет Народного Хозяйства – ВСНХ.
Чтобы уничтожить влияние профсоюзов (организованных в 1906 г.), они были подчинены «фабричным комитетам» (фактически Советской власти).
В начале 1918 г. были конфискованы все акционерные капиталы и национализированы железные дороги, торговый флот и все банки, взамен которых был создан единый «Народный банк», являвшийся ничем иным, как отделением комиссариата финансов. 22-го апреля внешняя торговля была объявлена монополией государства.
Декретом от 26 октября были закрыты все частные газеты и издательства. Все печатное дело государство взяло в свои руки. Между прочим, в декрете говорилось: «…как только новый порядок упрочится, всякие административные воздействия на печать будут прекращены; для нее будет установлена полная свобода в пределах ответственности перед судом, согласно самому широкому и прогрессивному в этом отношении закону…» («Известия» ЦИК»а от 28 окт. 1917 г.).
10-го июля 1918 г. была издана новая конституция, узаконивающая диктатуру пролетариата и равноправие национальностей, основанное на признании суверенитета больших и малых народов. Конституция закрепляла государственную собственность на землю, национализацию промышленности, банков, железных дорог и водного транспорта; монополизацию внешней торговли и социалистическую организацию труда по принципу: «Кто не работает, тот не ест». Конституция узаконивала Р.С.Ф.С.Р. как государственную норму «диктатуры пролетариата и беднейшего крестьянства».
С первых же дней своего властвования большевики начали гонения на Церковь. По неполным данным (не учтены Приволжье, Прикамье и ряд других мест), только за 8 месяцев (с июня 1918 по январь 1919 г.) ими были убиты: 1 митрополит, 18 архиереев, 102 священника, 154 дьякона и 94 монаха и монахинь. Закрыто 94 церкви и 26 монастырей; осквернено 14 храмов и 9 часовен; секвестрованы земля и имущество у 718 причтов и 15 монастырей. Подверглись тюремному заключению: 4 епископа, 198 священников, 8 архимандритов и 5 игумений. Запрещено 18 крестных ходов, разогнана 41 церковная процессия, нарушены церковные богослужения непристойностью в 22 городах и 96 селах. Одновременно происходило осквернение и уничтожение мощей и реквизиция церковной утвари.
30 августа 1918 г. Ч.К. дается директива «к безусловному расстрелу всех замешанных в белой работе». 5 сентября издается декрет о «Красном терроре».
Летом 1918 г. Совнарком вынес решение о запрещении частной торговли и об экспроприации «буржуазии как класса». В это же время вводится трудовая повинность. Все граждане, способные к труду, берутся на учет и отправляются на работу.
В течение 1918-1919 гг. в порядке трудовой повинности было отправлено на принудительные работы более 1.600.000 человек. Уклонение от работы рассматривалось как дезертирство и преследовалось со всей строгостью законов военного времени.
Уничтожив частную торговлю («эту глупую бюрократическую систему», – по выражению Ленина), государство взяло на себя снабжение населения всеми продуктами, предметами личного потребления и домашнего обихода. В первую очередь снабжалась Красная армия. Остатки распределялись между остальными гражданами. Зарплата выдавалась в натуральном виде.
Рабочим, занятым на военных заводах, полагалось в месяц: 24 фунта муки, от 1 до 4 фунтов крупы, от 1 до 2 фунтов сахару и от 3 до 6 фунтов мяса. Но далеко не все и не всегда получали то, что им полагалось. Все остальные граждане получали в день от 50 до 250 граммов хлеба. Остальных продуктов им не полагалось.
В январе 1919 г. власть начала проводить изъятие ВСЕХ «излишков» хлеба в распоряжение государства «по твердым ценам» (крестьяне могли оставлять себе лишь семена для посева и минимум для прокорма семьи).
Какова была в то время ценность денег, можно судить по следующим данным:
Эмиссия бумажных денег Индекс цен
1 марта 1917 г. 11.786.000.000 руб. 1917 г. в 3 раза выше 1913
1 ноября 1917 г. 23.572.000.000 руб. 1918 г. в 23 раза выше 1913
в янв. 1918 г. 27.312.000.000 руб. 1920 г. в 2.400 раз выше 1913
в янв. 1920 г. 225.314.000.000 руб. 1921 г. в 16.800 раз выше 1913
в янв. 1921 г. 1.168.596.000.000 руб.
Первоначально разверстка распространилась только на хлебопроизводящие губернии, летом 1919 г., – на все. Осенью того же года разверстка была распространена на все сельскохозяйственные продукты и промыслы. Она носила глубоко классовый характер, – основное бремя было возложено на «кулаков».
В феврале 1919 г. ВЦИК утвердил «положение о социалистическом землеустройстве и о мерах перехода к социалистическому земледелию» и определил как основную задачу Советской власти – строительство совхозов, с-х. артелей и коммун. При помощи командированных в деревню партийцев было создано свыше 6.000 коммун и с-х. артелей (1-2% всей посевной площади). Однако их продуктивность оказалась настолько низкой, что не смогла покрыть затраченных на их организацию средств.
Разрушив своими мероприятиями народное хозяйство, Советская власть решила исправить дело путем эксплуатации народного труда. В мае 1919 г. она организует так. наз. «субботники». Сотни тысяч полуголодных рабочих в не топленных цехах трудятся по 12-16 часов бесплатно.
На большинстве заводов рабочий день продолжен до 16 часов.
К началу 1920 года в стране почти нет топлива, запасы продовольствия на исходе, транспорт почти парализован, свирепствует эпидемия тифа (лекарств нет). В такой обстановке власть организует неделю «фронта и транспорта» и массовые «субботники» и «воскресники». Рабочих принуждают оставаться на сверхурочную работу, отбирая у них часть пайка в пользу Красной армии. Одновременно создаются «трудовые армии».
Для проведения трудовой повинности под руководством Ф. Дзержинского создается «Главный Комитет Трудовой Повинности», который мобилизует миллионы людей. 1-го мая проводится «Всероссийский» субботник; с 3-го по 9-ое мая «неделя трудового фронта», 22 мая – опять субботник, в котором участвует свыше 15 миллионов человек.
Но ничто не может остановить надвигающейся катастрофы. В городах нет хлеба, соли, сахара, мыла, топлива, света, воды (водопровод не работает), одежды, обуви, трамваи не ходят, не прекращается эпидемия тифа.
Объем тяжелой промышленности, по сравнению с 1913 годом, уменьшается в 7 раз (13,9%), выплавка чугуна – в 40 раз (2,4%). Производство зерна едва достигало 50%; машиностроительные заводы из-за отсутствия топлива бездействовали. Резко уменьшилось поголовье скота: лошадей – с 36-ти на 24 миллиона, коров – с 57 на 37 миллионов. Транспорт – в самом плачевном состоянии: 50% паровозов и 25% подвижного состава непригодны для работы.
К весне 1921 года экономическое положение в стране становится еще хуже, – начинается голод, доходящий до людоедства. Народ не выдерживает, начинаются массовые восстания, охватившие всю Тамбовскую губернию (Антоновское), часть Саратовской, Северный Кавказ, Украину (Махно) и ряд районов Сибири. Наконец, против власти поднимаются рабочие Петрограда и других городов и «краса и гордость революции» – Кронштадтские матросы, те самые, которые помогли большевикам захватить власть.
В громадном городе Петрограде, где до революции насчитывалось более 3-х миллионов жителей, теперь оставалось едва 800 тысяч. Из-за недостатка топлива большинство фабрик и заводов встало. Для населения единственным способом избежать голодной смерти были поездки в деревню для обмена вещей на продукты. Но эти поездки были строго запрещены. И на дорогах, и в деревнях были специальные «заградительные» отряды Ч.К.
Петроградский Совет (под председательством Зиновьева), из органа рабочего представительства превратившийся в орган диктатуры партии над рабочими, издал приказ об аресте и наказании всех выезжающих из города для обмена вещей на продукты («мешочников»).
В ответ на это на ряде заводов начались митинги, на которых рабочие требовали прекращения террора, восстановления свободы, свободного переизбрания Советов, освобождения всех арестованных социалистов и беспартийных и урегулирования продовольственного вопроса. Начались демонстрации, на которые Совет ответил локаутом. В то время это означало не только лишение работы, но и лишение продовольственных карточек – голодную смерть.
На Петроградские события не замедлили отозваться кронштадтские матросы. 28 февраля 1921 г. на линейном корабле «Петропавловск» собрался митинг, вынесший резолюцию, подобную петроградской. На следующий день на митинге на Якорной площади была подтверждена вчерашняя резолюция петропавловцев. 2-го марта был избран Временный Революционный комитет, заявивший, что он стоит за власть Советов, но не партии, и призывавший всю Россию к третьей, бескровной революции, которая освободит рабочий класс от цепей рабства.
К кронштадтцам присоединились два ближайшие гарнизона. Несмотря на советы военных специалистов, матросы не захотели первыми начинать военных действий, говоря, что не хотят проливать крови.
В ночь на 4-е марта Троцкий ультимативно потребовал разоружения мятежников и безоговорочной сдачи. В Петрограде была создана особая группа войск из отрядов Ч.К., красных курсантов и интернациональных частей под командой Тухачевского. К 7-му марта Кронштадт был окружен и обстрелян тяжелой артиллерией. После двухдневного (16 и 17 марта) кровопролитного штурма крепость была взята. Началась оргия расстрелов. Петроградские тюрьмы были заполнены моряками, которых в течение месяца по ночам выводили на расстрел. Спаслась лишь небольшая группа, которой удалось по льду уйти в Финляндию.
Крестьянские восстания и особенно восстание матросов показали всю силу народного гнева, и Ленин, наконец, понял, что если не пойдет на уступки народу, то будет сметен народной стихией. И он решил отступить.
На состоявшемся в Москве 8-16 марта 1921 г. X съезде партии, было решено перейти к новой экономической политике – НЭП-у.
19 марта это решение съезда было одобрено ВЦИК-ом.
4.2. НОВАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА – НЭП
Попытка Ленина перейти от капиталистического к «социалистическому производству и распределению» привела страну к полному краху народного хозяйства, голоду, запустению и вымиранию.
Если в 1917 г. рождаемость составляла 3,9%, а смертность 2,5% (прирост населения – 1,4%), то в 1919 г. рождаемость упала до 1,3%, а смертность повысилась до 7,5% (вымирание – 6,2%).
Чтобы как-то вывести страну из такого положения и, главное, удержать в своих руках власть, Ленину пришлось отказаться от коммунизма, что он, не задумываясь, и сделал, заявив в свое оправдание, что делает «шаг назад, чтобы потом сделать два шага вперед».
Первым мероприятием власти была (19 марта 1921 г.) замена «продразверстки» «продналогом», которым облагались не только «кулаки», а все крестьяне. Вслед за этим в конце марта была разрешена свободная продажа хлеба, фуража и картофеля в губерниях, где было закончено выполнение продразверстки. Там были сняты заградительные отряды. В мае была разрешена свободная продажа, покупка и обмен всех продуктов питания, оставшихся у крестьян после выполнения продналога. Многим «кулакам» были возвращены отнятые у них во время военного коммунизма земли.
В деле восстановления сельского хозяйства власть дошла до полного отказа от социализма, – крестьянам разрешено было не только сдавать свои земли в аренду, но и нанимать рабочих (до 20 человек).
НЭП привел к отказу от социализма не только в сельском хозяйстве, но и в промышленности, и в торговле. Декретом Совнаркома от 5 июля крупная промышленность была оставлена в руках государства, а средние и мелкие предприятия сдавались в аренду кооперативам и частным лицам. Пытались привлекать и иностранные капиталы (за что так критиковали царское правительство), но иностранцы, не веря в прочность НЭП»а, слабо реагировали на приглашения.
Власть всячески поощряла развитие частной торговли и мелкой кустарной – частной и кооперативной – промышленности.
С переходом к новой экономической политике был осуществлен и переход от уравнительного распределения к распределению «по труду». Ленину пришлось признать, что без материальной заинтересованности работников нельзя поднять производительность труда. На X съезде Советов он заявил: «Крестьяне почувствовали себя обеспеченнее при продналоге, и у них поднялась заинтересованность в хозяйстве…» С введением НЭП-а зарплата стала выплачиваться в зависимости от вложенного труда, не в натуре, а деньгами. Крестьянам было дано право выбирать любую форму землепользования. Труд перестал считаться обязанностью граждан. Начал осуществляться принцип добровольного комплектования предприятий рабочей силой. Были ликвидированы «трудармии» и прекратилась «трудмобилизация». Это, правда, не помешало власти в течение всего 1921 г. проводить по всей стране тысячи «субботников», в которых заставили участвовать сотни тысяч людей (в то время в народе появилось выражение «добровольно, в принудительном порядке»). Для рабочих был восстановлен 8-мичасовой рабочий день и отпуска. Открылись базары. Постепенно упразднилась карточная система. Состояние промышленности оставалось еще очень плачевным. Ленин открыто заявил: «Мы производим каких-нибудь, может быть, 6% того, что производилось в довоенное время».
Так как страна была наводнена бумажными деньгами, потерявшими всякую ценность (коробка спичек стоила полтора миллиона рублей), то в конце 1921 г. было решено ограничить выпуск бумажных денег и восстановить денежное обращение, основанное на золотой валюте.
В 1921 г. был восстановлен Государственный банк, система кредитов, и стали возможными нормальные финансовые операции.
Все эти мероприятия положили начало возрождению хозяйственной жизни и в значительной степени помогли преодолению страшного бедствия – голода, обрушившегося на страну в 1921 – 1922 гг.
Отступление власти от ее системы управления коснулось лишь хозяйственной стороны. Что касается политической стороны, то положение осталось таким же, как было при военном коммунизме, в некотором отношении даже ухудшилось.
В марте 1921 г. на X съезде партии были приняты следующие решения:
1. укрепить власть партии над страной;
2. укрепить партийную дисциплину, подавить внутрипартийную оппозицию и провести чистку в рядах партии.
В феврале 1922 г., переименовав Ч.К. в Г.П.У. (Государственное Политическое Управление), власть, правда, немного ослабила террор, но не прекратила его, – аресты, ссылки в концлагеря и расстрелы продолжались по-прежнему. С своей стороны, получив известную хозяйственную свободу, желая получить также свободу и в других областях жизни, население продолжало борьбу с властью, которая проявлялась как в рабочих забастовках, так и в крестьянских восстаниях (Петлюра, Махно и пр.), сопровождавшихся убийством коммунистов и активистов.
Для борьбы с народом советская власть создала небывалую систему контроля – шпионажа и доносов. Вся страна была покрыта густой сетью «сексотов» (секретных сотрудников), которые вербовались добровольно (за хорошее вознаграждение), либо принудительно – путем шантажа.
Помимо процессов «церковников» (см. ниже), был проведен еще ряд процессов; наиболее известный из которых состоялся летом 1922 г. – процесс 32-х социал-революционеров. На этом процессе 15 подсудимых были приговорены к расстрелу. Благодаря заступничеству западноевропейских социалистов и видных представителей науки и культуры приговор не был приведен в исполнение и заменен условным.
В октябре 1922 г. пленум Ц.К. партии вынес решение о создании Союза Советских Социалистических Республик – СССР, на основе равенства и полного добровольного объединения, с сохранением за каждой республикой права свободного выхода из Союза.
21 января 1924 г. умер Ленин, и началась борьба за его наследство. 31 января того же года 11 съезд советов утвердил первую конституцию.
Чтобы составить себе полную картину жизни населения того времени, нельзя обойти молчанием судьбу миллионов детей, ставших «беспризорниками».
В результате захвата власти большевиками и, как его последствий, Гражданской войны, террора, голода 1921-1922 гг., эвакуации «белых» и раскулачивания крестьян, миллионы детей, потеряв своих родителей, остались сиротами. Голодные, оборванные они в одиночку и шайками бродили по стране в поисках крова и пищи, добывая ее попрошайничеством и воровством. Спали эти жертвы «Великого Октября» под мостами, в разрушенных и заброшенных домах, путешествовали на крышах или между колесами вагонов. Тысячами умирали от голода, болезней, несчастных случаев, ранних пороков и от пуль милиции.
На бумаге советская власть «гарантировала права детей», на деле ими никто не интересовался. Они были предоставлены самим себе.
В 1927 г. массы беспризорных исчислялись в 9 миллионов детей. Пережившие все ужасы своего детства, лишь очень немногие выбились в люди, большинство же пополнило армию «урок» (бандитов).
4.3. ГОЛОД 1921-1922 гг. БОРЬБА С ЦЕРКОВЬЮ
Уже в 1920 г. Рязанская, Орловская, Тульская и Царицынская губернии пострадали от засухи. В 1921 г. она охватила огромную территорию с населением в 30 миллионов человек. Начался голод в наиболее хлебородных районах: Поволжье, Приуралье, Северном Кавказе, Крыму и южной Украине. Патриарх Тихон создал Комитет помощи голодающим и начал сбор средств в их пользу. Правительство конфисковало эти средства и закрыло комитет. Вместо него оно создало свою организацию «Помгол» и потребовало от Церкви – в виде пожертвования в пользу голодающих – передачи всех церковных ценностей, не имеющих богослужебного канонического употребления. Патриарх Тихон дал свое согласие. «Помгол» составил инструкцию: все пожертвования – только добровольно! 19 февраля 1922 г. патриарх выпустил послание, в котором разрешал приходским советам жертвовать церковные предметы не имеющие богослужебного значения. Но советскую власть не устраивала добровольная жертва «служителей культа». ВЦИК издал декрет об изъятии из храмов всех ценностей. Патриарх обратился к Калинину, но не получил ответа. Тогда он издал новое послание: «…с точки зрения Церкви подобный акт является святотатством, и мы не можем одобрить изъятия».
Началась травля патриарха и высших церковных властей «удушающих Поволжье костлявой рукой голода».
Петроградский митрополит Вениамин заявил, что Церковь отдаст все сама, но он желает контроля со стороны духовенства и верующих: сопровождать церковные ценности до того момента, пока они не превратятся в хлеб для голодающих.
19 марта, в своем письме к членам Политбюро, Ленин требовал «с максимальной быстротой и беспощадностью подавления реакционного духовенства… подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий … Для нас именно данный момент представляет из себя не только исключительно благоприятный, но и вообще единственный момент, когда мы можем с 99 из 100 шансов на полный успех разбить неприятеля наголову и обеспечить за собой необходимые для нас позиции на много десятилетий».
После изменения состава «Помгола» (по приказу свыше) его новое руководство заявило представителям Церкви, что правительству не нужна жертва, – «Все принадлежит государству, и оно возьмет то, что считает нужным». Вслед за этим началось насильственное изъятие ценностей (ни одной копейки голодающим не досталось – весь драгоценный металл был употреблен на чеканку монеты, чтобы поддержать фантастически обесцененный советский рубль), сопровождавшееся столкновениями верующих с представителями власти. В ответ на это начались «церковные» процессы.
26 апреля 1922 г. в Москве состоялся процесс «54». 9 священников и трое мирян были расстреляны; 9 мая был арестован и заточен патриарх Тихон; 13 августа в Петрограде были расстреляны: отличавшийся исключительной добротой и любимый народом митрополит Вениамин, один архиерей и двое мирян, по обвинению в злонамеренном распространении в народе своего обращения к «Помголу» и сопротивлении в изъятии церковных ценностей (при проезде митрополита Вениамина в суд народ становился на колени и пел «Спаси Господи люди твоя…», а при его появлении в зале суда, переполненном красногвардейцами, все встали). В том же году в Петрограде был приговорен к «высшей мере наказания» (смертной казни) католический архиепископ Ян Цепляк. Благодаря заступничеству западных церквей он был помилован и выслан из пределов Советского Союза.
Не довольствуясь прямыми гонениями, Советская власть решила разложить Церковь изнутри – она организовала просоветскую группу «живоцерковников-обновленцев», стоящих на платформе полного единения с властью и за введение неограниченного контроля власти над Церковью.
Так как своими силами справиться с голодом советская власть не могла, то Ленин 2 августа 1921 г. обратился за помощью ко всему миру. В ответ на его призыв была создана «Международная организация рабочих помощи голодающим» – «Межрабпом», которая оказала некоторую помощь. Главную же роль оказало американское правительство, во главе с президентом Г. Гувером. Была организована «АРА» – бесплатная помощь голодающим в России. Сотни тысяч тонн продовольствия были собраны в США и доставлены в Россию. Кроме того, миллионы продовольственных посылок были посланы отдельными лицами на частные адреса. Помимо этого, правительство США в конце 1921 г. согласилось продать советской России продовольствия и семян на 30 миллионов долларов.
Единственным условием оказания помощи АРА ставила ее участие в распределении продуктов среди населения. Советское правительство на это согласилось, но, как только крайняя опасность миновала, оно обвинило АРА в шпионаже, и в 1923 г. ее дальнейшее участие в деле спасения населения от голодной смерти было запрещено.
В эти годы от голода погибло свыше 6 миллионов человек, и если бы не американская помощь, то погибло бы значительно больше.
4.4. РЕЗУЛЬТАТЫ НЭП-а
К концу 1923 г. появились первые признаки хозяйственного возрождения страны: валовая продукция достигла 35% довоенной; несколько увеличилась посевная площадь; число торговых предприятий быстро росло (частный торговый сектор составлял 75% всей торговли).
Восстановление промышленности шло гораздо медленнее, чем сельского хозяйства. Положение рабочих было очень тяжелым, – не хватало жилищ (многие жили в землянках), оплата труда была очень низкой, рабочие вели полуголодное существование. Производительность труда была минимальной.
Предприятия были переведены на самоокупаемость, и была допущена некоторая хозяйственная инициатива. Но дело велось бесхозяйственно, организация производства была неудовлетворительной. Поэтому цены на производимые товары были очень высокими (в 3 – 4 раза выше довоенных, в то время как цены на сельскохозяйственные продукты – на 33% ниже довоенных). Это вызывало серьезные перебои в торговле. Промышленные товары не имели сбыта. У предприятий не хватало средств для оплаты рабочих. Количество безработных превышало 1 миллион. Твердая валюта имела хождение лишь в оптовой промышленности и торговле, покупательная способность советского рубля катастрофически падала. Все это вызывало сильное недовольство рабочих, выражавшееся в частых забастовках. Но рабочие, как и крестьяне, поверили обещаниям Ленина, что «НЭП вводится всерьез и надолго» и работали добросовестно.
Чтобы покончить с инфляцией, в 1922-23 гг. была проведена денежная реформа. Государственному банку было предоставлено право выпуска банковых билетов (червонцев), заменивших обесцененные бумажные рубли. «Для укрепления» хозяйственной жизни страны во главе ВСХС в феврале 1924 г. был поставлен Феликс Дзержинский.
В 1924 г. численность торговых предприятий уже достигла 50% довоенного уровня (частный сектор – 75% всей торговли).
К 1925 г. сельское хозяйство почти достигло довоенного уровня (99,3%). Медленнее шло восстановление животноводства. К концу 1925 г. довоенный уровень не был достигнут. Это отражалось и на всем сельском хозяйстве, – численность лошадей уменьшилась на 20 миллионов, заменить их было нечем. Первая попытка механизации сельского хозяйства (обработка полей тракторами) закончилась провалом. В 1920 г. в РСФСР насчитывалось 660 тракторов. Началось их производство, но конструкция оказалась неудачной, и их производство было прекращено (к концу 1925 г. был выпущен 1.191 трактор).
В 1925 г. промышленность достигла уже 75% довоенного уровня, но еще сильно отставала от растущих потребностей страны (быстрее шло восстановление легкой промышленности, тяжелая же восстанавливалась с большим трудом, особенно металлургическая). Началась реконструкция старых машиностроительных заводов. Несколько улучшилось положение рабочих. К 1926 году их численность приблизилась к довоенной (90,8%). Номинальная зарплата рабочих составляла уже 94% довоенной.
Главным тормозом в дальнейшем восстановлении хозяйственной жизни оставался острый недостаток сельскохозяйственных машин (к 1926 году в РСФСР было всего лишь 14 тысяч тракторов). Социальные результаты НЭП-а – быстрый рост частновладельческого сектора – «буржуазной прослойки» («нэпман» – в городе, «кулак» – в деревне) – вызвали серьезное беспокойство партии. Уже на XI съезде партии в 1922 г. было вынесено решение «ни шагу назад!» Был введен прогрессивный налог, и принимались всякие поощрительные меры для привлечения крестьян в колхозы и совхозы (при этом власть не избегала применять насилие и террор). Но все эти меры не дали желаемого результата – в колхозы и совхозы удалось, частью заманить, частью загнать всего 1,2% крестьян.
В 1924-25 гг. были приняты более серьезные меры к ограничению «нэпманов», а в 1927 г. – «кулаков». Стало ясно, что НЭП-у приходит конец, и что его введение было лишь тактическим приемом власти.
Против зажима «кулаков» выступил Бухарин, который стоял не только за продолжение НЭП-а, но и за его углубление. Требуя отказа от методов «военного коммунизма», он говорил, что нужно уничтожить многие ограничения, тормозящие рост зажиточности и кулацкого хозяйства. «Крестьянам, всем крестьянам, надо сказать: «Обогащайтесь, развивайте свое хозяйство и не беспокойтесь, что вас прижмут».
Бухарина поддерживал Сталин. В «Правде» от 7 января 1925 г. он писал: «…Теперь задача состоит в том, чтобы двигаться вперед не иначе, как вместе с крестьянством…»
На XIV съезде партии в декабре 1925 г. было решено превратить страну из аграрной в промышленную, но не средствами ограбления крестьян, а путем «режима экономии».
Резолюции XV съезда в декабре 1927 г. говорят уже о наступлении на кулаков и о коллективизации. Однако эти резолюции не проводились в жизнь, пока за дело не взялся Сталин. В феврале 1928 г. он внес предложение: потребовать от кулаков немедленной сдачи всех «излишков» зерна по государственным ценам; запретить внутридеревенскую торговлю; запретить «вольный рынок»; уплачивать крестьянам за сдаваемый хлеб не деньгами, а облигациями «индустриализации»; и введения заградительных отрядов.
Для более успешного выкачивания у крестьян хлеба, Сталин разделил их на 6 групп: 1. батраки, 2. бедняки, 3. малоземельные, 4. середняки, 5. зажиточные и 6. кулаки. На батраков и бедняков была возложена обязанность распределения крестьян по группам и изъятия у них хлеба. Для поощрения бедноты ей оставляли 25% отобранного ею хлеба.
Когда метод Сталина получил распространение, началось повсеместное возмущение крестьян, грозящее вылиться в восстания. Чтобы как-то успокоить крестьян, Политбюро вынесло решение, в котором говорилось: «Разговоры о том, что мы будто бы отменяем НЭП, вводим продразверстку, раскулачивание и т.п., являются контрреволюционной болтовней, против которой необходима решительная борьба. НЭП есть основа нашей экономической политики, и остается таковой на длительный исторический период».
Это заявление было подписано Сталиным. Меньше, чем через год (в ноябре 1928 г.), когда он стал полновластным хозяином страны, он провозгласил отмену НЭП-а.
4.5. БОРЬБА ЗА ЛЕНИНСКОЕ НАСЛЕДСТВО
В большевистской партии никогда не было единства, – всегда шла скрытая борьба. Пока во главе стоял Ленин, он умел своим авторитетом подавлять разногласия. Когда же его разбил паралич, и он не мог руководить партией, внутрипартийная борьба вышла наружу. После смерти Ленина эта борьба превратилась в настоящую жестокую войну.
Главным претендентом на место Ленина был его ближайший соратник и помощник Троцкий. Во времена октябрьского переворота и гражданской войны их имена были связаны неразрывно – Ленин-Троцкий.
Когда политика «военного коммунизма» привела страну на край катастрофы, Ленин решил как-то исправить дело введением «военных» методов в управление хозяйственной жизнью. Проведение этих методов он поручил Троцкому. Таким образом, в 1920 году Троцкий, сохранив за собой возглавление армии, стал и наркомом транспорта. Троцкий отличался резким и властным характером и относился с пренебрежением ко всем ниже его стоящим. Сосредоточение в его руках такой власти вызвало у его коллег по Ц.К. опасение, что он займет место Ленина. Поэтому Зиновьев, который, будучи председателем Коминтерна, тоже претендовал на место Ленина, начал против Троцкого кампанию. Он знал, что в этом деле может рассчитывать на помощь обиженного Троцким Сталина.
В мае 1918 года Сталин, посланный на Северный Кавказ в качестве продовольственного комиссара, окружив себя такими военными «специалистами», как Ворошилов (бывший рабочий), Щаденко (портной), Буденый (вахмистр), Жлоба (казачий урядник), начал преследовать военных специалистов и вмешиваться в их оперативные распоряжения. Его вмешательство закончилось тем, что 10-я красная армия была разгромлена, а 11-я – попала под Царицыным в окружение. Ее положение было спасено тем, что Троцкий отозвал Сталина и передал командование бывшему царскому генералу Ситину.
Свою отставку Сталин счел личным оскорблением и затаил против Троцкого злобу.
Так уже в 1920 году зародилось два враждебных блока. Первое столкновение между ними произошло, когда Троцкий потребовал милитаризации профсоюзов и упразднения в них выборного начала.
Требование Троцкого вызвало резкие и ожесточенные споры. Чтобы как-то примирить враждующие стороны, Ленин, умело завуалировав роль партии, предложил тезисы, наполненные ничего не значащими словами: «профсоюзы – школа управления… они приводной ремень партии к массам… школа коммунизма…» и пр. Однако он признал, что «партия…, безусловно, направляет работу профсоюзов».
В 1920 году при Секретариате ЦК был создан особый отдел – Учраспред, который занимался мобилизацией, распределением и перестановкой партийных кадров. Ленин уделял особое внимание работе этого отдела. Для того, чтобы работа отдела была более четкой, на XI съезде партии, 4 апреля 1922 г. была учреждена новая должность – «генерального секретаря», на которую был избран Сталин. Выбрали на такую важную, по словам Ленина, связанную с «необъятной властью» должность Сталина потому, что в глазах большинства он был человеком посредственным, способным лишь выполнять распоряжения и, конечно, не мог быть ничьим соперником. К тому же он (внешне) держался нейтрально, не принимал никакого участия во внутрипартийной борьбе.
Через несколько недель после избрания Сталина генсеком с Лениным случился первый удар. Боясь, что Троцкий захватит власть, Зиновьев и его друг Каменев поспешили войти в соглашение со Сталиным и составили триумвират, который противопоставлял себя Троцкому. Имея поддержку своих коллег, Сталин стал подготовлять партийный аппарат к выступлению на стороне триумвирата. Фактически он уже тогда создавал аппарат, преданный ему лично.
В связи с введением НЭП-а на верхах партии снова начались резкие расхождения (Троцкий и его сторонники были ярыми противниками НЭП-а). Тогда для сохранения партии на Х-ом съезде Ленину удалось провести резолюцию о «единстве партии» (Ленин воспользовался тем, что более двухсот делегатов уже разъехались. Против резолюции голосовало лишь 35 человек). Эта резолюция требовала роспуска каких-либо группировок и запрещала выступления с мнением, противоречащим резолюциям большинства Политбюро.
8 то время как Троцкий, Зиновьев и Каменев были поглощены дискуссией о профсоюзах, Сталин подбирал верных ему людей, включая их в состав ЦК.
К осени 1922 года борьба между блоками настолько обострилась, что партии вновь грозил раскол. К этому времени Ленин уже изменил свое мнение о Сталине. В своем письме к предстоящему XII съезду он писал, что «не уверен, сумеет ли Сталин всегда осторожно пользоваться этой властью». А через несколько дней, когда Сталин надерзил его жене, Крупской, Ленин, дополняя его характеристику, писал: «Сталин слишком груб… я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека».
9 марта 1923 г. с Лениным случился третий удар, после которого он, не приходя в сознание, умер.
Увлеченные борьбой с Троцким, Зиновьев и Каменев сделали все, чтобы скрыть от членов съезда письма Ленина, а на XIII съезде они добились повторного утверждения Сталина в должности генсека.
После третьего удара у Ленина Троцкий начал решительную борьбу с триумвиратом. Он обвинил Зиновьева в его неудачной попытке разжечь революцию в Германии, а Сталина в том, что он вместо выборов секретарей ввел систему их назначений (критикуя Сталина, Троцкий сам делал то же самое в армейских парторганизациях, отстраивая свой собственный аппарат).
Партийные руководители хорошо помнили угрозу Троцкого – рубить головы своим противникам. Не без основания Евдокимов (главный помощник Зиновьева) говорил в 1924 году: «если мы оставим Троцкого в том же положении…, то он нам отвинтит башку».
Страх перед тем, что Троцкий, воспользовавшись своим армейским аппаратом, захватит власть, заставил членов триумвирата принять против него соответствующие меры. На XIII партконференции они провели резолюцию о «мелкобуржуазном уклоне в партии». Эта резолюция обвиняла Троцкого в поведении, противоречащем единогласной резолюции, принятой Политбюро (резолюция запрещала выносить за пределы ЦК, возникающие там споры). Выступление Троцкого было названо «фракционным манифестом». Этим обвинением был положен конец его политической карьере.
Едва успев при помощи Зиновьева и Каменева покончить с Троцким, Сталин выступает против них. Нужно было торопиться, – он прекрасно понимал, что если упустит время, то Зиновьев с Каменевым захватят власть, и ему останется лишь роль исполнителя их воли.
Не рискуя выступать одному против таких сильных противников, Сталин решил опереться на правых (Бухарин, Рыков, Томский), которые в то время являлись наиболее сильной группой в Политбюро.
Так как Троцкий представлял еще некоторую опасность, то Сталин остерегался открыто выступить против Зиновьева – Каменева. Он еще защищал их на пленумах ЦК и ЦКК. Но, боясь их усиления, не только протестовал против их требования об исключении Троцкого из партии, но и содействовал его переизбранию в ЦК и Политбюро. Однако, «спасая» Троцкого, он старался лишить его реальной силы. На пост начальника политуправления армии вместо сторонника Троцкого Антонова-Овсеенко был назначен Бубнов, а затем и сам наркомвоенмор Троцкий был заменен его личным врагом Фрунзе.
На XIV партконференции в апреле 1925 г. развернулись ожесточенные споры об отношении к крестьянству и индустриализации. Зиновьев и Каменев, как и Троцкий, питая ленинскую ненависть к крестьянам, считая их «враждебной стихией», требовали проведения индустриализации за счет ограбления крестьян. Правые, соглашаясь с необходимостью проведения индустриализации, настаивали на проведении ее за счет общей экономии. Они требовали не только сохранения НЭП-а, но и его углубления.
Обе стороны в спорах ссылались на Ленина. Но в 1918 году Ленин считал, что «…кулак бешеный враг советской власти. Либо кулак перережет бесконечно много рабочих, либо рабочие беспощадно раздавят кулака, грабительское меньшинство народа». В своих же последних статьях он писал: «…со всем крестянством нужен не только прочный мир, но мы должны проявлять в величайшей степени осторожность для сохранения нашей власти, для удержания под ее авторитетом и под ее руководством нашего мелкого и мельчайшего крестьянства».
Образовав в Политбюро большинство, правые начали политическую борьбу с Зиновьевым – Каменевым, предоставив Сталину борьбу с ними в аппарате партии.
Если Зиновьев – Каменев на XIV съезде еще пытались бороться, то Троцкий, изолированный главным образом их усилиями, со злорадством наблюдал их разгром и вместе со Сталиным голосовал против них.
Считая Сталина человеком ограниченным, неспособным создать свою собственную линию, правые были уверены, что он будет и в дальнейшем их поддерживать. Но искушенные в сотрудничестве со Сталиным Зиновьев и Каменев относились к нему иначе. Теперь они, наконец, решили нанести ему удар. Намекая на ленинское «завещание», Каменев заявил: «Мы против того, чтобы создавать теорию вождя… мы против того, чтобы секретариат фактически объединял политику и организацию, стоял над политическими органами… Лично я полагаю, что наш генсек не является той фигурой, которая может объединить вокруг себя старый большевистский штаб…»
В ответ на это, на Каменева обрушился один из лучших ораторов Томский, обвинив его в «штрейкбрехерстве» в 1917 году (перед октябрьским переворотом Зиновьев и Каменев голосовали против восстания, считая его несвоевременным).
При окончательном голосовании Зиновьеву – Каменеву удалось получить лишь 65 голосов, в то время как их противники получили 459. Резолюция о превращении страны из аграрной в промышленную повисла в воздухе.
Видя, что своими силами они удержаться у власти не могут, Зиновьев и Каменев решили объединиться с Троцким.
Троцкий был человек в высшей степени честолюбивый, властный самонадеянный и крайне самоуверенный. Помня свою роль в осуществлении октябрьского переворота и в гражданской воине, он считал, что первое место после Ленина принадлежит ему. Разъезжая в собственном поезде по фронтам гражданской войны, он был уверен, что его появление играет решающую роль в боевых операциях.
Теперь окруженный своими почитателями, он еще продолжал верить, что, в конечном счете, партия сама попросит его взять власть в свои руки. Но он ошибался – в решительный момент за ним пошла лишь небольшая группа партийцев, которые когда-то были на руководящих постах, но теперь потеряли всякое влияние.
Заключив блок с Троцким, Зиновьев и Каменев создали «объединенную оппозицию», которая требовала срочного вклада в промышленность миллиарда рублей и настаивала на форсировании индустриализации за счет крестьянства.
Когда в Политбюро стало известно, что оппозиции удалось в Ленинграде и других местах создать свои военные группы, Бухарин обвинил «блок» в создании партии внутри партии. Зиновьев был выведен из состава Политбюро, а Каменев снят с поста наркома внешней торговли.
Боясь исключения из партии, Троцкий и Зиновьев заявили, что они отказываются от фракционной деятельности и готовы подчиниться решению большинства. Но Сталин и особенно Бухарин, торопились добить противников. Они настояли на исключении Троцкого из Политбюро, а Каменева из числа кандидатов в Политбюро.
На XV партконференции «объединенную оппозицию» обвинили в срыве индустриализации (?), подрыве союза с крестьянством и в ошибочной политике в Германии и Китае. 14-го ноября 1927 Троцкий и Зиновьев были исключены из партии.
Покончив с Троцким, Зиновьевым и Каменевым, Сталин в январе 1928 г. берется за своих последних врагов (вчерашних союзников) – правых. Первое столкновение произошло, когда Сталин потребовал предания суду Троцкого, который, находясь в ссылке в Алма-Ате, продолжал вести борьбу с ЦК. Правые воспротивились этому требованию Сталина. В результате было вынесено решение выслать Троцкого за границу.
Следующий спор возник по поводу «Шахтинского дела», которое заключалось в следующем. Один из видных чекистов Евдокимов, чтобы выслужиться, обвинил старых специалистов во вредительстве и контрреволюции. Так как никаких доказательств их виновности он представить не мог, его обвинению не придали значения. Тогда он обратился за помощью к Сталину, который дал ему блестящий совет – добиться «чистосердечного» признания обвиняемых «любой ценой». Послушавшись Сталина, Евдокимов действительно добился желаемого – обвиняемые признались в саботаже, контрреволюционном заговоре и других грехах против советской власти. Сталин торжествовал, – все выступавшие против Евдокимова были посрамлены, а он своим «гениальным чутьем» раскрыл «заговор государственного масштаба».
После столкновений по крестьянскому вопросу и еще ряду других, в Политбюро произошел раскол, и началась открытая борьба. На стороне Бухарина были: доверие партии и правительства, симпатии профсоюзов и крестьянства и его незаурядный ум. У Сталина ничего этого не было, но у него было что-то большее – страстное желание власти и – партийный аппарат.
На осеннем пленуме ЦК Сталин сумел провести решение о ликвидации «кулака как класса». Это было сделано по схеме Троцкого, во имя сверхиндустирализации. Таким образом, Сталин боролся против Троцкого не по идейным соображениям, а чтобы избавиться от опасного противника. Бухарин сделал это открытие слишком поздно, когда война была им уже почти проиграна.
В борьбе с правыми Сталин был очень осторожен, – авторитет Бухарина на верхах партии был еще очень высок. Поэтому Сталин составил план. Первоначальный шаг – разложить правых изнутри, натравливая одного на другого, не имел успеха. Тогда Сталин предпринял следующий шаг: он решил скомпрометировать Бухарина на идеологическом фронте. Для этого была создана специальная группа, которой было поручено пересмотреть все написанное Бухариным, как до, так и после революции, и установить его разногласия с Лениным. «Теоретики» выполнили задание. Их труд должен был быть опубликован на собрании актива коммунистической академии. Но произошло непредвиденное – на собрание неожиданно явился Бухарин. При нем критиковать его никто не решился. Собрание было закрыто.
После этой неудачи Сталин решил принять меры организационного воздействия: была снята с работы руководящая группа московской организации, сочувствовавшая правым. На ее место был «избран» Молотов и другие, верные… Сталину.
Так как этого оказалось недостаточно, Сталин повел наступление еще по двум линиям – мобилизации «актива» против Бухарина и провоцирования его на «антипартийное» выступление.
Чтобы скомпрометировать Бухарина и его сторонников, было создано две комиссии: одна для разработки пятилетнего плана, другая – для проведения коллективизации. По первому вопросу тезисы должен был представить Рыков, по второму – Бухарин. Оба они, не будучи противниками ни индустриализации, ни коллективизации, расходились со Сталиным в методах, которыми должно было это проводиться.
Когда Бухарин и Рыков представили свои тезисы, Молотов и Куйбышев заявили, что все, что они предлагают, есть ни что иное, как «план правого оппортунизма». Прения по этим вопросам кончились тем, что была создана комиссия под председательством «нейтрального» Сталина, которая должна была обсудить тезисы правых по пунктам.
В результате этой работы Сталин представил комиссии контртезисы, которые расходились не только с тезисами правых, но и с директивами XIV и XV съездов. Бухарин не сдался, он представил свои контр-контртезисы. Тогда Сталин, успев провести свои тезисы через Политбюро, разослал их и тезисы Бухарина местным организациям. Тезисы последнего он считал доказательством того, что Бухарин не желает подчиняться постановлениям Политбюро.
В ответ на сталинские послания с мест стала приходить критика правых и требования об их исключении из руководящих органов партии.
Получив эти «требования», Сталин созвал Политбюро и доложил о результатах дискуссии в местных парторганизациях. Колеблющиеся члены Политбюро и президиум ЦК подчинились «воле народа» Правые оказались в изоляции.
После осуждения платформы правых для обеспечения генеральной линии над правыми были поставлены комиссары, без подписи которых не могло быть вынесено ни одно решение.
Не будучи в состоянии работать в таких условиях, Бухарин, Томский и Рыков подали в отставку. Тогда Сталин обвинил их в «капитуляции перед классовым врагом», в «дезертирстве с фронта социалистического строительства» и прочих грехах. Он достиг своей цели – отставка правых внесла разочарование в ряды сочувствующих им, которые надеялись, что на предстоящем XVI съезде возглавители правых дадут Сталину бой.
В это время соотношение сил противников было следующим: в Политбюро у Сталина было 3 голоса (Сталин, Ворошилов и Молотов), у Бухарина тоже 3 (он, Томский и Рыков), остальные колебались; в Оргбюро – у Сталина 5 голосов, у Бухарина тоже 5. Только в секретариате Сталин имел перевес, – 3 против 2-х. Там он был хозяином и доводил до сведения Политбюро и Оргбюро лишь те вопросы, которые были уже решены в секретариате. Но этого ему было мало. Он добился того, что все организационные вопросы Оргбюро теперь стали решаться секретариатом. Так Сталин стал властвовать во всех высших партийных органах.
Готовясь к решительному бою с Бухариным, Сталин позаботился о том, чтобы в ЦК не осталось «бухаринцев».
В 1929 г. была проведена реорганизация ЦК, в результате которой был создан личный кабинет Сталина с секретным отделом, задачей которого был надзор за высшими руководителями партии, правительства и … НКВД. Отдел должен был информировать «хозяина» о закулисной жизни опекаемых.
Теперь все секретари обкомов, крайкомов и ЦК национальных партий проходили через секретный комитет Сталина. Теперь он был готов к решительному бою.
В начале 1929 года Бухарин еще пытался выступить в печати. Напоминая о «завещании» Ленина, он подвергал критике политику Сталина в деревне. В ответ на это Сталин обвинил его в тайных переговорах с Каменевым (Бухарин, ища союзников для борьбы со Сталиным, действительно пытался составить блок с Зиновьевым и Каменевым).
После того, как Бухарин отказался отречься от своих взглядов, он был снят с поста председателя Коминтерна. Его место занял Сталин. Вслед за этим Томский был отстранен от руководства профсоюзами.
После разгрома правых начались многочисленные аресты членов оппозиции, обвиненных в «антисоветской деятельности».
Бухарин еще некоторое время оставался членом высших партийных органов, но жил уже «под дамокловым мечом». Пока у него была поддержка ГПУ в лице Ягоды и Трилиссера (который фактически руководил работой ГПУ, так как его начальник Менжинский от употребления наркотиков стал невменяем), Сталин боялся с ним расправиться. Когда же Сталину удалось переманить на свою сторону Ягоду и убрать Трилиссера, судьба Бухарина была решена.
21 декабря 1929 года происходило торжественное чествование Сталина по случаю его 50-летия. Вся печать приветствовала его как вождя Коминтерна, ЦК и народа. С этого времени начался новый период в истории нашей страны.
4.6. ИНДУСТРИАЛИЗАЦИЯ
В связи с решением XV съезда (декабрь 1927 г.) «взять курс на индустриализацию, борьбу с кулаком и коллективизацию» был создан 5-летний план развития промышленности – «пятилетка». План предвидел постройку ряда «гигантов». Во главе строительства были поставлены испытанные коммунисты.
Средств для проведения пятилетки было недостаточно, и их стали выкачивать из населения, в первую очередь из крестьян. Был выпущен «Заем пятилетки», на который должны были «добровольно» подписываться все граждане. За заказанное за границей оборудование приходилось платить золотом или иностранной валютой. Так как у советского правительства не было ни того, ни другого, то оно решило выкачать эти средства из населения. Для этой цели были открыты специальные магазины «Торгсин» (торговля с иностранцами), в которых можно было купить все, что угодно, но платить нужно было иностранной валютой (долларами, английскими фунтами, франками) или бриллиантами, золотом, серебром и прочими драгоценностями.
Сталин надеялся программой сверхиндустриализации воодушевить и увлечь техническую интеллигенцию и молодежь. Вначале это ему удалось, – лозунг «догнать и перегнать Европу и Америку», действительно, многих воодушевил, и люди добросовестно принялись за стройку.
Работа на новостройках протекала в исключительно тяжелых условиях. Труд не был механизирован, работали вручную; не было жилищ – жили в землянках. Не хватало специалистов. Стали приглашать немцев, американцев, чехов и других иностранцев.
Пятилетка предвидела развитие почти исключительно тяжелой промышленности. Поэтому уже в 1927 году ощутился резкий недостаток в продуктах питания и предметах первой необходимости: одежде, обуви и пр. На все это были введены карточки, но по ним купить было очень трудно, – приходилось стоять в бесконечных очередях. Часто, простоявши всю ночь в очереди, человек узнавал, что все распродано, и, не спавши всю ночь, голодным отправлялся на работу. А вечером он опять становился в очередь.
Мяса, масла, яиц и прочих «предметов роскоши» население не видело месяцами, а для партийцев были открыты специальные столовые, где они получали мясной обед, и закрытые распределители, где можно было купить все необходимое.
Не будучи противниками индустриализации, считая ее необходимой, несмотря на все тяготы, люди вначале работали жертвенно, но увидя, какими варварскими методами она проводилась, и плачевные ее результаты, у них наступило разочарование.
Гигантомания привела к тому, что построенные за счет колоссальных средств заводы-гиганты годами не могли быть пущены на полную мощность (этого удалось достичь лишь к 1941 году); доведенное до абсурда планирование не учитывало ни транспортных средств, ни местных возможностей, что приводило к постоянным срывам; недостаток квалифицированных рабочих и «штурмовщина» (Давай, давай! Сделать пятилетку в 4 года!) резко снижали качество продукции. Все это приводило к тому, что при огромных капиталовложениях за счет народа – за счет голодовки, резкого снижения зарплаты, изнурения людей – результаты стройки оказались ничтожными. Если производство стали в 1930 году составляло 5,8 миллионов тонн, то в 1932 году оно достигло лишь 5,9 миллионов тонн. Такие же результаты были достигнуты в производстве цветных металлов и древесины, а производство цемента даже упало с 3,5 миллиона тонн на 2,7.
Чтобы показать свои достижения, советская статистика в своих сравнениях исходит из показателей 1913-1914 годов, забывая о том, что Западная Европа и Америка к 1929 году оставили далеко позади довоенные показатели.
За 25-летие (1887-1912 гг.) темп развития русской промышленности был таков, что Россия, если бы не октябрьский переворот, стала бы к 1928 году на первое место в Европе. Добывающая промышленность за указанный срок выросла на 520%, металлургическая – на 388%, химическая – на 600%. К 1928 году легко, без всякого напряжения, мог быть достигнут уровень, которого с такими огромными жертвами и невероятным напряжением всей страны достигли большевики лишь к 1937 году.
Провал первой пятилетки заставил советских главарей отказаться от сверхиндустриализации в короткие сроки. Чтобы сдвинуть с места рост промышленного производства, на XVII съезде был принят новый темп нарастания – ниже довоенного, и была введена система хозрасчета.
4.7. КОЛЛЕКТИВИЗАЦИЯ
В 1929 году Сталин решил, что «ликвидация кулаков не уничтожает возможности возвращения капитализма в деревне – нужно уничтожить единоличные крестьянские хозяйства».
Вступая в колхоз, крестьянин должен был отдать туда весь рабочий скот, лошадей, сельскохозяйственные машины, почти весь нерабочий скот и почти всю птицу. Самое же главное заключалось в том, что из хозяина он превращался в батрака.
Вполне понятно, что крестьяне не хотели идти в колхозы. К октябрю 1929 года, несмотря на «чрезвычайные меры», принимаемые властью, загнать в колхозы удалось лишь около 4% крестьян (из 25 миллионов крестьянских семейств около 2-х миллионов считались кулацкими, 18 – середняцкими и 5 – бедняцкими).
Зимой 1929-1930 г. началась массовая коллективизация. Так как крестьяне отказывались вступать в колхозы, их стали загонять туда насильно.
Для проведения коллективизации в деревню было направлено из городов более 250-ти тысяч коммунистов и посланы отряды Особого назначения (ГПУ). Крестьяне повели ожесточенную борьбу против коллективизации (в колхозы не хотели вступать не только кулаки, но и середняки, и даже многие бедняки). Они убивали организаторов колхозов, поджигали хлебные склады и колхозные постройки. Чтобы не отдавать лошадей и скот в колхозы, они убивали их на мясо.
Сопротивление крестьян было настолько сильно, что советской власти для его подавления пришлось бросить регулярные войска.
Разгром крестьян сопровождался беспощадным террором. Оказывавших активное сопротивление расстреливали на месте, а остальных сопротивлявшихся отправляли вместе с семьями на дальний север, в концлагеря. Везли их зимой, в нетопленных вагонах, и почти не кормили. Большинство из них еще по дороге умирало от голода или замерзало. Остальные гибли от непосильной работы в концлагерях.
К марту 1930 года 58,1% крестьян было загнано в колхозы. План был выполнен, но результаты были ужасны. В деревне начался голод – ели трупы. Кто мог, бежал в поисках пищи в город. Но и там найти хлеб было невозможно, – горожане сами жили впроголодь. А в это время в погоне за валютой советская власть вывозила хлеб за границу.
Много лошадей и скота погибло в колхозах из-за недостатка корма и потому, что колхозники не хотели работать и ухаживать за «чужим» скотом.
С конца октября 1929 и по 1933 год численность лошадей упала с 36 миллионов на 16, коров – с 68 миллионов на 38, мелкого рогатого скота – со 147 миллионов на 50, свиней- с 21 миллиона на 12.
Видя такие результаты насильственной коллективизации и боясь бунта в посланных для подавления сопротивления крестьян войсках, Сталин решил отступить. Свалив всю вину в «перегибах» на местные органы власти, он велел ослабить темпы коллективизации.
Почувствовав слабость власти, крестьяне сразу же начали разбегаться из колхозов. Так, например, в центральной черноземной полосе, из 82% коллективизированных хозяйств осталось лишь 18%.
Но коллективизация не была отменена. После известной передышки власть возобновила нажим. К 1934 году ей удалось загнать 68% крестьян в колхозы, 10% – совхозы. 22% все же осталось при единоличных хозяйствах.
По признанию Сталина, в этот период погибло 10 миллионов человек. На самом деле их погибло, вероятно, значительно больше.
4.8. «ЕЖОВЩИНА»
Разгромив крестьян, Сталин принялся за следующих своих «врагов» – старых большевиков, и за командный состав Красной армии.
Поводом к новой волне террора послужило убийство его ближайшего сотрудника Кирова.
Есть много данных для утверждения, что убийство было совершено по приказу Сталина. После вынужденного отступления в вопросах коллективизации и индустриализации авторитет Сталина пошатнулся. В то же время росла популярность Кирова, который пытался внести примирение в ряды партии. После памятных голодных лет Киров стал склоняться на сторону правых. По его настоянию в начале 1934 года в ЦК были избраны Бухарин, Томский и Рыков, а в кандидаты снова Зиновьев и Каменев.
На XVII съезде было решено перевести Кирова в Москву, в секретариат. Все знали, что он обладает сильным характером и умеет проявить власть. Еще в гражданскую войну он прославился расстрелами рабочих в Астрахани, а во время борьбы с Зиновьевым сумел быстро очистить ленинградскую организацию от его сторонников.
Сталин прекрасно понимал, что с включением Кирова в секретариат может закончиться его, Сталина, единовластие. Киров так и не успел переехать в Москву. 1 декабря 1934 г. он был убит в Смольном Николаевым.
На закрытом собрании XX съезда Хрущев сказал: «Есть причины подозревать, что убийце Кирова – Николаеву – помогал кто-то из людей, в обязанности которого входила охрана личности Кирова… Необычайно подозрительно и то обстоятельство, что когда чекиста, входившего в состав личной охраны Кирова, везли на допрос 2 декабря, то он погиб во время автомобильной катастрофы, во время которой не пострадал ни один из пассажиров машины».
Из Ленинграда, где произошло убийство, десятки тысяч ни в чем не повинных людей были сосланы в концлагеря. 78 высших партийных работников во главе с Зиновьевым и Каменевым были арестованы.
В 1936 году начинаются процессы партийных главарей. Сперва судят и расстреливают «троцкистов», затем виновных в «правом уклоне», потом – в «левом загибе».
Из 71 члена ЦК партии расстрелян 51.
Из 68 кандидатов в ЦК расстреляно 47.
Одновременно с процессами и расстрелами Сталин издает новую конституцию, которая гарантирует населению все гражданские права: свободу слова, печати, собраний, демонстраций, союзов, исполнения религиозного культа (и антирелигиозной пропаганды), неприкосновенность личности и жилищ и тайну переписки.
Конституция, со всеми ее свободами, не мешает Сталину и дальше расправляться с «врагами народа». Обвинив начальника ОГПУ Генриха Ягоду в том, что он отстал на 4 года в разоблачении «троцкистско-зиновьевского блока», Сталин заменяет его Николаем Ежовым. Начинается так называемая «ежовщина» – террор принимает чудовищный размах. За два с половиной года (1936-1938) возглавления Ежовым НКВД террор превысил «работу» ЧК-ОГПУ-НКВД за 20 лет их существования.
Еще 13 мая 1935 г. Ц.К. ВКП(б) принял 4 решения:
1. создать «Оборонную комиссию» Политбюро для руководства подготовкой к возможной войне с враждебными СССР державами;
2. создать «Особую комиссию безопасности» Политбюро для руководства ликвидацией врагов народа;
3. провести во всей партии две проверки: а. гласную проверку парт-документов и б. негласную проверку политического лица каждого члена партии, через НКВД;
4. обратиться ко всем членам и кандидатам партии с закрытым письмом о необходимости «повышения большевистской бдительности», «беспощадном разоблачении врагов народа и их ликвидации».
Из вышеуказанных решений опубликована была лишь первая часть 3-го решения, остальные были строго засекречены.
В результате двухлетней работы «Комиссии безопасности» явился план, согласно которому все взрослое мужское и интеллигентная часть женского населения были разделены на 3 группы: интеллигенция, рабочие и крестьяне, которые органами НКВД были подвергнуты негласной политической проверке. Для каждой из этих групп был установлен процент людей, подлежащих ликвидации, и были указаны сроки проведения этого мероприятия.
Ликвидации подлежали люди следующих категорий :
a. бывшие дворяне, помещики, буржуи, чиновники и офицеры царского времени и их дети;
b. бывшие участники «Белого движения» и их дети;
c. служители религиозного культа;
d. бывшие кулаки и подкулачники;
e. бывшие участники антисоветских восстаний;
f. бывшие партийные оппозиционеры;
g. члены всех национально-демократических партий в национальных республиках
Так как дело касалось миллионов людей, то пропустить их даже через подобие каких-либо судов было невозможно. Поэтому при центральном НКВД было образовано «особое совещание», а на местах -»тройки» для заочного суда над арестованными.
Одновременно в печати развернулась кампания «по разоблачению и выкорчевке врагов народа». От каждого члена партии требовалось подавать «разоблачительные материалы на врагов народа». В ответ на этот призыв посыпались доносы, которые приняли неслыханный размах. Одни доносили, чтобы выслужиться и получить награду; другие – из самосохранения (если не донесу, то буду обвинен в укрывательстве врагов народа); третьи – по принуждению (путем шантажа). Ежов прекрасно справился с проведением «чистки», – число арестованных достигло 20-ти миллионов. Не осталось почти семей, в которых кто-нибудь не пострадал бы.
Проводя кровавую чистку, Сталин имел в виду не только уничтожение своих настоящих и возможных врагов и соперников, но и беспрекословное подчинение страхом всех, кто оставался на свободе. Для такой цели были проведены «открытые процессы» над виднейшими представителями «ленинской гвардии».
Первые «процессы» прошли для их организатора Ежова гладко. Все подсудимые «чистосердечно» признавались в предъявленных им обвинениях: контрреволюционных заговорах, организации покушений на Ленина, Сталина и других вождей, в связях с Троцким, с французской и американской разведками и прочих грехах против советской власти. Достигалось это очень просто – применением «методов физического воздействия» (пытками). Многие из них надеялись таким путем заслужить помилование.
На следующих процессах дело прошло хуже, – одни жертвы оказались более стойкими, другие, зная по предыдущим процессам, что не только признание, но и предательство друзей жизни не спасут, на суде отказывались от показаний, вынужденных на следствии (как вели себя военные на процессе Тухачевского, осталось тайной, – суд шел при закрытых дверях. Никаких публикаций по этому делу не было).
Последний «открытый процесс», состоявшийся над Бухариным и его сторонниками, для Ежова был полным провалом: на нем Бухарин из обвиняемого фактически превратился в обвинителя Сталина и его политики.
Среди всех чисток и процессов особое место занимает «дело маршала Тухачевского», за которым последовало уничтожение почти всего высшего командного состава Красной армии.
Будучи молодым офицером царской гвардии, Тухачевский, в 1-ю Мировую войну попал в плен. Вернувшись после революции в Россию, он сразу примкнул к большевикам и, благодаря своему военному таланту, быстро выдвинулся. Во время внутрипартийных склок он не становился ни на чью сторону, всецело углубившись в разработку военно-стратегических вопросов.
Пока не было реальной угрозы войны, во главе армии стоял Ворошилов. Но когда к власти пришел Гитлер, и нависла угроза войны на два фронта (против Германии и Японии), для воссоздания армии призваны были настоящие специалисты военного дела. Тухачевский был назначен помощником Ворошилова. Фактически он стал главой армии. Окружив себя бывшими офицерами старого генерального штаба, Тухачевский разработал по тому времени совершенно новую программу механизации армии и крупных танковых и авиадесантных соединений.
Под давлением нарастающей внешней угрозы Сталин должен был пойти на коренные уступки в деле политического воспитания армии. Так как идея интернационального коммунизма не могла воодушевить армию на защиту Отечества, пришлось прибегнуть к возрождению в ней «буржуазного» чувства – патриотизма. Суворов, Кутузов, Нахимов и другие русские герои из «царских опричников» и «душителей народа» превратились в национальных героев. Признаны были заслуги в Мировую войну такого «махрового контрреволюционера», как ген. Алексеев.
Чтобы армия стала вполне боеспособной, Тухачевский добился того, что политкомиссары потеряли право вмешиваться в распоряжения и приказы командиров.
Новые командные кадры стали воспитываться на старых, национальных традициях. Армия и ее руководители все более осознавали свое значение и силу. Этого Сталин не мог не заметить. Во избежание «опасности» ему нужно было действовать. На «помощь» ему пришел Гитлер.
Готовясь к войне для расширения «жизненного пространства» для немецкого народа, Гитлер решил обезглавить Красную армию. Для этого он поручил начальнику гестаповской разведки Гейдриху сфабриковать компрометирующие Тухачевского документы. Часть их была продана в Берлине представителю НКВД, остальные – подброшены президенту Чехословакии Бенешу, который отправил их Сталину . Получив эти документы, Сталин до времени спрятал их в свой архив.
3-го марта 1937 года на пленуме ЦК Сталин вдруг заговорил о существовании шпионов в Красной армии. В апреле Тухачевский был снят со своего поста. В мае военные политруки были восстановлены в своих правах. 11 июня в советской печати появилось короткое сообщение об аресте Тухачевского и семи высших чинов Красной армии и о смерти начальника Политуправления армии Гамарника (он застрелился). Через день было сообщено о расстреле виновных.
Боясь восстания в армии, Сталин не решился на открытый процесс. Что происходило на суде – до сих пор неизвестно. Даже Хрущев, разоблачая сталинские злодеяния на XX съезде, ни словом об этом деле не обмолвился. Существовал ли действительно военный заговор? На этот вопрос ответить нельзя, – документы, касающиеся этого дела, до сих пор строго засекречены. Но есть множество свидетельских показаний, говорящих о том, что в Красной армии была распространена идея военного переворота.
Начиная с июня 1937 и до конца 1938 года, шло уничтожение командного состава армии и флота. За это время было расстреляно:
3 маршала (из 5-ти),
2 начальника военных округов,
Начальник Академии генерального штаба,
Начальник военно-воздушных сил,
Командующий военно-морским флотом,
Главный инспектор артиллерии,
Главный инспектор бронетанковых сил,
13 (из 15-ти) командиров армий,
57 (из 85-ти) командиров корпусов,
110 (из 190) командиров дивизий,
220 (из 406-ти) командиров бригад.
В концлагеря было сослано около 35 тысяч офицеров. Армия лишилась 75% высшего командного и половины офицерского состава. Для замены «вычищенных» Сталин призвал не специалистов военного дела, а верных ему людей – героев гражданской войны. Из них лишь один – Тимошенко во время войны проявил известные способности.
Результаты сталинской чистки армии сказались уже в войне с Финляндией и, в еще большей мере, во II Мировой войне.
По окончании «бухаринского» процесса Сталин поручил Ежову создать еще два: 1. »Параллельный бухаринский центр» и 2. »Параллельный военный центр». Тут Ежов потерпел полную неудачу. Он не сумел организовать ни того, ни другого, В ноябре 1938 года он был снят с занимаемого поста и … бесследно исчез. Его место занял Лаврентий Берия.
Правление Ежова обошлось народу в 5 миллионов человеческих жизней .

4.9. МЕЖДУНАРОДНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ И ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА СССР МЕЖДУ I И II МИРОВЫМИ ВОЙНАМИ
I Мировая война вызвала огромное напряжение воюющих народов и гибель миллионов людей. Творцы Версальского мира – страны-победительницы – хотели создать такие условия, при которых новая война стала бы невозможной, если не навсегда, то хотя бы на долгое время. Так как главным виновником войны была Германия, то нужно было ее не только разоружить, но и лишить возможности вооружиться вновь. Поэтому ей было запрещено держать регулярную, основанную на всеобщей воинской повинности армию. Для поддержания внутреннего порядка ей было разрешено держать стотысячную профессиональную армию и ограниченное число морских судов, не превышающих 10.000 тонн, для береговой охраны. Тяжелое вооружение, военная авиация и подводные лодки ей были запрещены. Чтобы умирить ее воинственный пыл, победители навязали ей несвойственный германскому народу демократический строй. За нанесенный ущерб другим народам она должна была выплачивать огромные репарации.
Вместо Гаагского суда, оказавшегося в 1914 году беспомощным, по предложению президента США Вильсона была создана «Лига Наций». Ее слабой стороной было то, что ее постановления были обязательны только для ее членов. По отношению к другим народам, нарушающим установленный ею порядок международных отношений, она могла применять лишь санкции.
Россия, пролившая столько крови для одержания победы, была предоставлена собственной судьбе. Чтобы предохранить Европу от проникновения из России коммунистической заразы, она была отделена от Европы рядом новосозданных «буферных» государств (Эстония, Латвия, Литва, Польша) и Румынией. Чтобы восполнить пробел в «тройственном соглашении», образовавшийся вследствие отпадения от него России, была создана «Малая антанта», в которую вошли: Югославия, Чехословакия и Румыния (поначалу и Польша).
Казалось, все обстоит благополучно. Однако в самих условиях, созданных в Версале, и в последовавших затем мероприятиях победителей уже таились причины для возникновения новой войны.
Так как наложенная на Германию контрибуция была настолько велика, что она была не в силах ее выплачивать, то ей на помощь пришли вчерашние ее враги – США и Англия. Отобрав у нее имущества на 1 миллиард английских фунтов, они открыли ей кредит в полтора миллиарда фунтов (сделано это было, конечно, не из гуманных соображений, а в расчете на хорошие проценты).
Предоставленный кредит дал возможность Германии не только восстановить свое хозяйство, но и военную мощь.
Установив над Германией контроль, победители имели полную возможность следить за соблюдением ею условий мирного договора. Но их главное внимание было обращено не на это, а на выкачивание из нее репарационных платежей, что вызывало все большее раздражение в немецком народе и его желание не только освободиться от опеки победителей, но и взять реванш.
* * *
Захватив власть в России, Ленин, пытался распространить ее на всю Европу. На некоторое время ему удалось установить коммунистический режим в Венгрии (с 21 марта по 1 августа 1919 г.) и на несколько недель в Баварии. Попытка же коммунизировать Польшу, Германию и Италию закончилась полным провалом. Надежда на мировую революцию рухнула, и Советская Россия оказалась в «капиталистическом окружении». Советским вождям пришлось думать о том, как бы завязать с «капиталистами» торговые и дипломатические отношения. Это оказалось делом нелегким. Препятствием к признанию большевистского правительства был его отказ признать долги, сделанные царским и Временным правительствами, а также уплатить иностранцам за отобранное у них советами имущество. Была еще одна, может быть самая важная причина, заключавшаяся в опасении и недоверии к советской власти.
Кроме комиссариата иностранных дел, который вел официальную внешнюю политику, в Советской России был и другой орган, проводивший свою, неофициальную внешнюю политику – «Коминтерн» (Коммунистический интернационал), задачей которого был подрыв государственных устоев стран, с правительствами которых советская дипломатия пыталась установить нормальные отношения.
Побаиваясь коммунистической заразы, но одновременно с этим нуждаясь в рынке для сбыта своей промышленной продукции и в русском сырье, европейские державы и США пошли на компромисс. Не признавая советскую власть формально, но считая, что «торговать можно и с людоедами», они начали с советами оживленную торговлю. Уже в декабре 1920 г. США отменили запрет на торговые сделки своих частных фирм с Советской Россией. Их примеру последовали многие европейские державы.
10 апреля 1922 г. в Генуе открылась международная конференция, на которую впервые была приглашена советская делегация. Ее глава Комиссар иностранных дел Чичерин заявил о готовности советского правительства признать «царские» долги, если оно будет признано «de jure», и если ему будут открыты кредиты. Единственная из всех присутствующих 33-х стран приняла это предложение Германия, и 16 апреля в Рапалло она заключила с Советской Россией не только торговый, но и тайный договор – «операция Кама», согласно которому в Филях был построен завод «Юнкерса», выпустивший к 1924 году несколько сот военных самолетов для Германии; на верфях Петрограда и Николаева начали строиться для нее подводные лодки; в Липецке и Борисоглебске были открыты для немецких летчиков авиационные школы, и была построена целая сеть аэродромов, на которых, начиная с 1927 года, германские летчики получали тренировку; в Казани была открыта танковая, а в Луцке артиллерийская немецкие школы.
В 1926 г. между Германией и СССР был подписан договор о нейтралитете. Германо-советское сотрудничество продолжалось и дальше. Как в Италии почти сразу после своего прихода к власти Муссолини заключил торговый договор с СССР, так и Гитлеру враждебность идеологий не помешала установить с Советами добрососедские отношения.
* * *
10 мая 1922 г., во время международной конференции в Лозанне выстрелом из револьвера, произведенным швейцарским подданным Морисом Конради, был убит советский делегат Вацлав Воровский и ранены два его помощника.
Конради со всей своей семьей жил в России. Когда началась I Мировая война, он пошел добровольцем на фронт, был ранен и получил боевые награды. Во время гражданской войны он доблестно сражался в рядах «белых». Его отец после многократных тюремных заключений умер; брат его отца был расстрелян. Конради тяжело переживал происходящее в России и задумал убить кого-нибудь из большевистских вождей.
Весь мир с напряженным вниманием следил за развернутой защитником Конради – Обером, картиной злодеяний, совершенных и совершаемых в России коммунистами. После двухчасового совещания присяжные заседатели вынесли Конради и его сообщнику Полунину оправдательный приговор.
* * *
Особо враждебную позицию по отношению к большевикам занимала Англия, пока там у власти стояли консерваторы во главе с Черчиллем. Когда же в 1924 г. власть перешла к рабочей партии, возглавлявшейся Макдональдом, то Англия установила с СССР дипломатические отношения. Ее примеру последовали почти все европейские государства, а также Япония, Китай и Мексика. Лишь Югославия и США твердо держались непризнания. Это, правда, не мешало американцам вести с советами оживленную торговлю.
Одновременно с достигнутыми СССР дипломатическими успехами в 1927 г. у большевиков произошел провал. Английская контрразведка установила, что советское посольство в Лондоне, при помощи англо-советского акционерного общества «Аркос», похитило секретные документы британского военного министерства. Произведенные в советском посольстве и торгпредстве обыски подтвердили обвинение, и британское правительство прервало с Советами дипломатические отношения, что не помешало продолжать между обеими странами торговлю.
В 1927 г. произошел еще один неприятный для СССР инцидент. На перроне варшавского вокзала молодой русский эмигрант Борис Коверда убил советского дипломата Войкова. К Коверде судьба была менее милостивой, чем к Конради, – под давлением большевиков, польский суд приговорил его к пожизненной каторге. Президент республики заменил решение суда 15-ю годами каторжных работ. В 1937 г. Коверда был освобожден по амнистии.
* * *
В течение первых послевоенных 16 лет положение в Европе, на внешний взгляд, было вполне спокойным. Правда, в Германии после социал-демократического эксперимента народ вручил власть фельдмаршалу Гинденбургу, но его президентство никакой угрозы делу мира не представляло.
По настоянию Франции Германия в 1925 г. вступила в Лигу Наций. 4-го октября того же года в Локарно была созвана конференция, на которой Англия, Италия, Франция, Германия и Бельгия подписали договор о взаимной гарантии между этими странами и о гарантии неприкосновенности границ Польши и Чехословакии.
Английские политики хотели, чтобы и на Востоке создались условия, исключающие возможность германо-советского столкновения. Но Германия не пожелала отказаться от своих притязаний на Востоке (Drang nach Osten) и примириться с потерей своих земель, отошедших к Польше (Данцигский коридор), и отклонила это предложение.
4.10. СССР – КИТАЙ – ЯПОНИЯ
Во время I Мировой войны над Внешней Монголией был установлен русско-китайский протекторат. После 1917 года она стала независимой. В 1921 году ее захватили большевики и образовали там дружественную им Монгольскую Народную Республику. В 1924 году Советы признали над Монголией китайский суверенитет и обещали вывести оттуда свои войска.
В 1924 году в Китае вспыхнула революция, поставившая своей целью освободить страну от эксплуатации ее Соединенными Штатами Великобританией, Францией и Японией. Ввиду того, что СССР отказался от права экстерриториальности и концессий в Китае, президент Китая и глава «Куо-мин-танга» Сун-ят-сен, считая СССР дружеской державой, согласились принять советскую помощь: военных советников во главе с Блюхером и группу офицеров.
После смерти Сун-ят-сена во главе Китая стал Чан-каи-ши. Он вскоре выступил против коммунистов. По его приказу китайская полиция в 1927 г. вошла в советское посольство в Пекине и арестовала советских служащих.
Зная военную слабость СССР и Китая, пацифистские настроения и нерешительность стран-победительниц и беспомощность Лиги наций, японцы захватили Маньчжурию и создали там «независимое» государство Маньчжу-Го.
США были возмущены агрессивными действиями Японии, но, не будучи членом Лиги наций, не могли оказать на нее воздействия. Великобритания не пожелала вмешиваться в дальневосточные дела. На жалобу Китая Лига наций ответила требованием вывода японских войск из Маньчжурии. Отклонив это требование, Япония вышла из Лиги наций.
Японская опасность сблизила США с СССР, и США установили с ним дипломатические отношения.
Вскоре над Советским союзом нависла опасность и на Западе.

5. II МИРОВАЯ ВОЙНА
5.1. ГЕРМАНИЯ ВООРУЖАЕТСЯ
Пока страны-победительницы наслаждались мирной жизнью и мечтали о длительном мире, Германия вооружалась. Уже германский министр Ретенау создал условия для восстановления военной промышленности. Он говорил немецким генералам: «Они разрушили ваше оружие. Но эти виды оружия до следующей войны все равно устарели бы. В следующей войне будут сражаться совершенно новым оружием, и армия, не обремененная устаревшим вооружением, будет иметь большое преимущество».
Многие старые фабрики и заводы были переделаны, а новые (построенные на американские и английские деньги) были построены так, чтобы их можно было быстро приспособить к потребностям военного времени.
Чтобы обойти запрет содержать регулярную армию, германский генеральный штаб из дозволенного стотысячного контингента создал кадры офицеров и унтер-офицеров для миллионной армии. Были открыты кадетские корпуса и создано множество организаций молодежи, в которых тайно проходила военная подготовка. Наконец, был создан генеральный штаб, разрабатывающий план будущей войны.
Таким образом, было создано все, чтобы при благоприятных условиях можно было быстро создать мощную военную силу. Оставалось лишь ждать появления вождя, который сломил бы внешние преграды, мешающие созданию этой силы. Наконец, появился и он.
5.2. ГИТЛЕР
В 20-ых годах на политической арене появилась новая, до тех пор никому неизвестная фигура – Адолф Гитлер. Будучи по рождению австрийцем, он был германским патриотом. Когда началась война, он пошел добровольцем в немецкую армию и дослужился до чина капрала. В конце войны во время газовой атаки он был временно ослеплен и попал в госпиталь. Там в своих размышлениях он объединял свое несчастье с несчастьем (поражением) Германии. В поисках причин этого поражения он пришел к выводу, что оно явилось следствием предательства со стороны евреев, подрывавших фронт своими интригами и торгашеством, и происков большевиков – участников «мирового еврейского заговора».
В сентябре 1919 г. Гитлер вступил в Германскую рабочую партию. Через год он уже стал ее вождем – «фюрером». В 1923 г. оккупация французами Рурской области вызвала негодование немецкого народа и способствовала росту партии Гитлера, которая стала с тех пор называться Национал-социалистической.
После неудачной попытки захватить власть в Баварии Гитлеру пришлось просидеть 13 месяцев в тюрьме, где он написал свою книгу «Mein Kampf» («Моя борьба»).
Популярность Гитлера быстро росла. В 1928 г. у него в Рейхстаге (парламенте) было 12 депутатов, а в 1930 уже 230.
В то время Гинденбургу было уже за 80 лет. Руководители генерального штаба, в чьих руках была реальная сила, должны были подыскать ему заместителя. Так как Гитлер стремился к той же цели, что и они, то их выбор остановился на нем.
В августе 1932 г. Гитлер был неофициально приглашен в Берлин. После встречи с ним Гинденбург сказал: «Этот человек в роли канцлера? Я назначу его почтмейстером, и он может лизать марки с изображением моей головы». Тем не менее, 30 апреля 1933 г., хотя и неохотно, Гинденбург согласился назначить его канцлером.
Через два месяца Гитлер открыл первый Рейхстаг III Империи, а на следующий день большинство (441 против 94) депутатов дало ему на 4 г. чрезвычайные, неограниченные полномочия.
В 1929 г. в США после эпохи экономического процветания, вследствие развившейся недобросовестной спекуляции и предоставления слишком широкого потребительского кредита, неожиданно разразился тяжелейший кризис. Очень быстро он распространился по всему миру и захватил и Германию. Там закрылось множество фабрик и заводов, число безработных достигло 2.300.000. Германия стала неспособной выплачивать репарации.
Когда в апреле 1932 г. собралась в Женеве международная конференция по разоружению, германские представители стали добиваться отмены репарационных платежей. Получив отказ, они потребовали отмены всех ограничений вооружения. Не получив согласия и на это их требование, они покинули конференцию. Это вызвало переполох среди представителей западных держав, которые приложили все усилия, чтобы вернуть германскую делегацию. Когда Германии предложили равенство в вооружении с другими державами, ее делегация вернулась.
В марте 1933 г. английское правительство предложило так называемый «План Макдональда», согласно которому французская армия должна быть сокращена с 500 до 200 тысяч, а немецкая может быть увеличена до той же численности. Так как Германии было запрещено иметь военную авиацию, то союзные государства должны были сократить свою до 500 самолетов каждая.
Когда Франция стала требовать 4-летней отсрочки для уничтожения своего тяжелого вооружения, Гитлер приказал германской делегации не только покинуть конференцию, но и Лигу наций.
В то время, как Германия все решительнее и энергичнее боролась за освобождение от запретов, наложенных на нее победителями, и быстро вооружалась, английским обществом все более и более овладевал дух пацифизма и непротивленчества. Характерной для того времени была резолюция, принятая студентами Оксфордского университета: «Настоящее собрание отказывается сражаться за короля и страну».
5.3. ПОПЫТКА ЗАХВАТИТЬ АВСТРИЮ
Получив власть, Гитлер не медля принялся за осуществление своей идеи – объединение всех германских народностей в одно государство – Великую Германию.
Первым объектом его притязаний стала Австрия. В июне 1934 г. он сделал попытку захватить ее. Австрийские нацисты подняли восстание, «баварский легион» (сформированный в Баварии из австрийских нацистов) вторгся в пределы Австрии. Убив Дольфуса (австрийского канцлера), восставшие потребовали передачи власти нац.-соц. Рентелену. Но правительство оказалось достаточно сильным и подавило восстание. В то же время Муссолини, заинтересованный в австрийской независимости, двинул к австрийской границе 3 дивизии.
Встретив такое сопротивление, Гитлер решил временно отступить.
5.4. ПЛАН БАРТУ
Попытка Гитлера захватить Австрию привела к пересмотру франко-советских отношений. В поисках союзника против германской опасности Франция обратила свои взоры на Восток. Желая установить СССР такие же отношения, какие у нее были с дореволюционной Россией, министр иностранных дел Барту хотел создать «Восточный пакт», который объединил бы СССР, Германию, Польшу, Чехословакию и Балтийские государства. Франция должна была бы гарантировать европейские границы СССР, а СССР – восточные границы Германии. Но вскоре произошла трагедия, которая похоронила все планы Барту.
В октябре 1934 г. в Марселе по недосмотру полиции хорватским террористом были убиты и Барту, и прибывший по приглашению Французского правительства югославский король Александр I.
Место Барту занял Пьер Лаваль, который резко повернул внешнюю политику Франции. Не веря в добросовестность кремлевских правителей и не особенно надеясь на помощь Англии, он думал избежать войны путем сговора с Гитлером и Муссолини. Но и его плану не суждено было осуществиться, – нападение Италии на Абиссинию (в декабре 1934 г.) внесло значительные изменения в отношения между европейскими государствами.
5.5. 1935 ГОД
9 марта 1935 г. германское правительство официально сообщило о создании военно-воздушных сил, а 16-го – о введении воинской повинности. В тот же день Абиссиния обратилась в Лигу наций за помощью против угрожающих требований Италии.
Обеспокоенное этими событиями, французское правительство решило продлить срок военной службы с 1 на 2 года. Против этого восстали французские коммунисты. Их лидер Торез заявил; «Мы не допустим, чтобы рабочий класс был втянут в так называемую войну для защиты демократии против фашизма».
Чтобы дать отпор нарушению Германией условий мирного договора, Лигой наций была созвана в Стрезе конференция, на которой Германии было выражено порицание.
На этой конференции Муссолини заявил, что он готов вместе с другими препятствовать дальнейшему вооружению Германии, но… оставляет за собой свободу действий в Абиссинии. Так как никто ему не возражал, он принял это за молчаливое согласие.
Лаваль не был удовлетворен постановлением Лиги наций и, хотя и был противником коммунизма и советов, но все же решил обратиться к ним за помощью, – только кремлевские владыки могли приказать французским коммунистам не противиться продлению срока службы во французской армии.
До прихода к власти Гитлера Советский союз мог быть спокоен за свои западные границы. С 1933 г. положение изменилось. Еще сидя в мюнхенской тюрьме, в своей книге «Моя борьба» Гитлер писал о необходимости расширения «жизненного пространства» для германской нации за счет Польши и России. Получив власть, он стал неуклонно стремиться к достижению этой цели.
Теперь, когда появилась реальная угроза войны, Сталин, сознавая техническую и экономическую отсталость страны и ее военную слабость, старался установить более близкие отношения с Западом. Поэтому он немедленно откликнулся на предложение Лаваля, и 2 мая 1935 г. был подписан франко-советский договор о взаимной поддержке против агрессии. После этого французские коммунисты сразу стали поддерживать новую военную программу правительства.
5.6. ИТАЛИЯ И АБИССИНИЯ
Не встретив на конференции в Стрезе возражений, Муссолини начал подготавливать нападение на Абиссинию. Угрозы Лиги наций применить к Италии санкции не остановили его, и он отдал приказ о нападении.
В ответ на это Лига наций запретила ввоз в Италию железного лома и алюминия, который Италия имела в избытке и сама вывозила. Ввоз стали и чугуна, без которых она не могла бы вести войну, не был запрещен.
В 1935 г. произошло еще одно важное событие – Италия перешла на сторону Германии, которая перестала т.о. быть одинокой.
Безнаказанность нападения на Абиссинию показала слабость Франции, Англии и Лиги наций. Гитлер сделал из этого соответствующий вывод.
5.7. ПРИСОЕДИНЕНИЕ РЕЙНСКОЙ ОБЛАСТИ
После введения воинской повинности, особым соглашением с Англией Германия получила право восстановить военный флот с подводными лодками (которые численностью не должны были превышать английских). Тайно созданная военная авиация уже сравнялась с английской. Промышленность открыто производила вооружение. Все это не встречало серьезного противодействия со стороны западных демократий и США. Битва за сохранение мира была уже фактически проиграна.
7 марта в 10 часов утра германский министр иностранных дел предложил странам, подписавшим Локарнское соглашение, подписать Договор о демилитаризации Рейнской области, а через 2 часа после этого, по приказу Гитлера, германские войска перешли границу этой области и заняли в ней все главные города.
Эту рискованную авантюру Гитлер предпринял вопреки предостережениям военных руководителей. Но она удалась, – его психологический расчет оказался вернее военного. Его авторитет в глазах генералитета возрос.
5.8. ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА В ИСПАНИИ (1936-1937)
Не успело еще улечься возбуждение, вызванное оккупацией немцами Рейнской области, как новое событие привлекло внимание всей Европы. Испанские коммунисты и анархисты решили захватить власть. Следуя ленинской тактике, они поддерживали все левые течения и содействовали образованию слабых демократических правительств, чтобы подобрать «валяющуюся на улице власть» и создать коммунистическое государство. Их деятельность привела к полному разложению парламентарного строя. Правительство было настолько слабым, что не могло бороться со все растущей анархией, которая дошла до того, что коммунисты безнаказанно убивали своих противников, как на улицах, так и в домах.
К счастью Испании, она не была расшатана и деморализована внешней войной (как это было в России в 1917 г.). Ее армия сохранила дисциплину и патриотический дух.
В противовес коммунистическому, летом 1936 г. был создан военный заговор. После гибели в воздушной катастрофе ген. Санхурхо, во главе национального движения стал ген. Франко. Его поддержали: армия, Церковь (за исключением доминиканцев) и патриотически настроенные слои населения.
Матросы, перебив своих офицеров, стали на сторону коммунистов. Началась ожесточенная, кровопролитная гражданская война, в которой обе стороны сражались с большим воодушевлением и упорством. Наиболее ярким примером этого может служить защита кадетами Альказара в течение 2 1/2 месяцев, пока на помощь им не пришел ген. Франко.
Англия, Франция, Италия, Германия и СССР подписали соглашение о невмешательстве в испанские дела. Англия строго соблюдала условия этого договора. Франция, во главе которой стоял Леон Блюм, создавший «Народный фронт» (состоявший из радикалов, радикал-социалистов, французского отдела интернационального союза рабочих и коммунистов), под давлением коммунистов оказывала большую помощь красным. Она посылала им самолеты, вооружение и разрешала на своей территории формировать интернациональные бригады. Такую же помощь оказывал «республиканцам» и СССР, в то время как Германия и Италия оказывали помощь националистам.
Через несколько месяцев после начала испанской гражданской войны, когда Сталин начал «чистку» командного состава Красной армии, 2.000 советских инструкторов и «добровольные» советские части были отозваны.
Гражданская война в Испании закончилась в 1937 г. полной победой ген. Франко.
Посылая в Испанию самолеты и оружие, европейские страны стремились не только помочь той или другой воюющей стороне, но и хотели воспользоваться Испанией как полигоном для испытания нового оружия.
5.9. «DRANG NACH OSTEN» (СТРЕМЛЕНИЕ НА ВОСТОК)
26 ноября 1936 г. германское правительство объявило о заключении с Японией пакта против деятельности Коминтерна, как на территории договоренных стран, так и за их пределами.
В 1937 г. в частной беседе с Черчиллем немецкий посол в Лондоне фон-Риббентроп сказал ему, что Германия хотела бы установить дружеские отношения с Великобританией, даже заключить с ней союз, при условии, что Британия предоставит Германии свободу действий на Востоке. Германия должна иметь жизненное пространство («Lebensraum») для своего растущего населения. Для этого она должна занять «Польский коридор» с Данцигом; Белоруссия и Украина совершенно необходимы для будущего существования Германии. Меньше этого не будет достаточно. От Англии требуется только ее невмешательство.
Когда Черчилль ответил, что на это Британия не может согласиться, Риббентроп сказал: «В таком случае война неизбежна. Выхода нет. Фюрер принял решение. Ничто его не остановит».
5 ноября 1937 г. Гитлер, посвящая военное командование в свои Восточные планы, сказал, что это вызовет большую войну и истребление населения на нужной Германии территории. Германия должна начать войну при первой благоприятной возможности и расправиться с обоими противниками прежде, чем они будут готовы к сопротивлению.
Главнокомандующий ген. Фритч и нач. штаба ген. Бломберг были против планов Гитлера, считая их рискованными, Гитлер их уволил и сам стал во главе армии.

5.10. ЗАХВАТ АВСТРИИ
До середины 1936 г. все незаконные действия Гитлера опирались исключительно на разброд и нерешительность Франции и Англии и самоизоляцию США. В 1938 г. положение стало иным, – Германия могла теперь полагаться на превосходство своей военной мощи, работающую полным ходом военную промышленность, укрепленную «Линию Зигфрида» и на союз с Италией. Этого было достаточно, чтобы приступить к захвату Австрии, которая была нужна ему не только для осуществления части его плана – объединения всех германских народностей, но и открывала ему дверь в Чехословакию и Южную Европу.
После соответствующего дипломатического нажима Гитлер предъявил Австрии ультиматум, который был отвергнут.
11 марта 1938 г. германские войска перешли австрийскую границу. После занятия Вены Гитлер провозгласил присоединение Австрии к Германской Империи.
5.11. ЗАХВАТ ЧЕХОСЛОВАКИИ
Покончив с Австрией, Гитлер приступил к дальнейшему осуществлению своей программы – ликвидации Чехословакии.
Еще в 1935 г., для обеспечения на случай войны с Францией западных границ от нападения Чехословакии, и чтобы лишить Советский союз находящихся на чешской территории авиационных баз, Гитлер предложил президенту Чехословакии Бенешу гарантировать неприкосновенность границ его государства в обмен на согласие того в случае франко-германской войны сохранить нейтралитет. Сославшись на договор с Францией, Бенеш отклонил это предложение.
Осенью 1936 г. Бенешу было сообщено из Берлина, что если он согласен воспользоваться предложением фюрера, то должен поторопиться, так как вскоре в СССР произойдут события, после которых его помощь Германии будет не нужна.
Спустя некоторое время Бенешу стало известно, что через советское посольство в Праге проходит корреспонденция между важными личностями из Советского союза и германским правительством. Не теряя времени, Бенеш сообщил об этом Сталину (видимо, Гитлер, для большего успеха своей провокации, хотел, чтобы компрометирующие Тухачевского документы дошли до Сталина из дружественного источника). Провокация Гитлера вполне удалась, – Красная армия была обезглавлена и потеряла боеспособность.
После того, как Гитлеру удался захват Австрии, он был уверен, что западные державы не станут воевать из-за Чехословакии. Поэтому он начал на нее решительное наступление.
Официальной причиной для вмешательства в ее внутренние дела было оказание помощи своим единоплеменникам – немцам, которые в Судетской области представляли подавляющее большинство населения, и которые действительно подвергались некоторой дискриминации со стороны чехословацкого правительства. Настоящей же причиной было желание Гитлера присоединить Судетскую область к Германии и этим лишить Чехословакию сильной укрепленной линии, проходившей в этой области.
Британский премьер-министр Чемберлен считал, что «достаточно взглянуть на карту, чтобы увидеть, что ни Франция, ни мы ничего не можем сделать, чтобы спасти Чехословакию от занятия ее немцами, если они того захотят…» Выходом из создавшегося положения он считал оказание одновременного дипломатического давления на Берлин и Прагу, занятие примирительной позиции по отношению к Италии и строго ограниченное определение британских обязательств по отношению к Франции. Чтобы успешно осуществлять две первых задачи, было существенно быть осторожным и точным при решении третьей (В. Черчилль. «От войны до войны», стр. 292 и 294).
Исходя из этих соображений, Чемберлен 16 апреля подписал англо-итальянское соглашение, предоставляющее Муссолини свободу действий в Абиссинии и Испании в обмен на поддержку британской политики в Европе.
Чтобы как-то сохранить мир, Чемберлен, не посоветовавшись ни с кем, начал личные переговоры с Гитлером, которые ни к чему не привели, так как Гитлер все повышал свои требования.
Наступил решающий момент, – обе стороны были готовы начать военные действия.
В это время шла борьба между Гитлером и военачальниками, которые считали, что война может привести Германию к катастрофе. Чтобы спасти Германию от «этого сумасшедшего» (по выражению ген. Гальдера), был составлен заговор. Гитлер, Геринг, Геббельс и Гиммлер должны были быть арестованы, власть должно было взять военное правительство.
14-го сентября все было готово. В 8 час. вечера должен был совершиться переворот. Но в этот день стало известно, что Чемберлен вылетает на свидание с Гитлером. Поэтому было решено ждать дальнейших событий.
27-го сентября руководители генерального штаба подали Гитлеру меморандум, в котором утверждали, что война неминуемо приведет к поражению Германии. Когда к их мнению присоединился командующий флотом адмирал Редер, Гитлер заколебался.
В это время Муссолини предложил созвать конференцию с его участием.
На конференцию, состоявшуюся в Мюнхене, не были приглашены ни представители Чехословакии, ни Советского союза. Соглашение было достигнуто быстро: Судетская область передается Германии. Немецкие генералы были в полном смущении, – фюрер опять оказался победителем. Заговорщики сложили оружие.
Чехословакия подчинилась мюнхенскому решению. Началось ее расчленение, в котором приняли участие не только немцы.
11 марта Гитлер предъявил чехословацкому правительству ультиматум, после чего германские войска вошли в Прагу. Словакия провозгласила независимость, поляки взяли Тешенскую область, Венгрия – Карпатскую Русь. Прибыв в Прагу Гитлер провозгласил протекторат над Чехией.
15 марта Чемберлен заявил, что данная им гарантия Чехословакии потеряла значение, так как с отпадением Словакии нет больше того государства, границы которого были гарантированы.
5.12. НАСТУПЛЕНИЕ НА ПОЛЬШУ
Не успев еще покончить с Чехословакией, Гитлер принялся за Польшу. 18 января 1939 г., прилетев в Варшаву, Риббентроп стал домогаться уступки Германии Данцигского коридора. Польское правительство оказало настолько сильное сопротивление, что Риббентроп решил временно отступить.
Когда была ликвидирована Чехословакия, Гитлер возобновил давление на Польшу. 21 марта в переговорах с польским послом в Берлине Риббентроп взял более резкий тон. Через два дня после этого немцы заняли единственный литовский порт Мемель.
В тот же день Советский союз предложил созвать конференцию шести держав для обсуждения создавшегося положения.
Чемберлен, не питая доверия к советским руководителям, не веря в боеспособность Красной армии и не без основания подозревая, что Сталин имеет свои затаенные намерения, противоречащие идее свободы, не откликнулся на это предложение.
3 апреля германский генеральный штаб издал касающуюся Польши директиву, к которой Гитлер добавил: «Приготовления должны быть сделаны так, чтобы операции могли быть начаты в любое время, начиная с 1 сентября».
5.13. СССР – ЯПОНИЯ
Чтобы выяснить боеспособность Красной армии, летом 1938 г. японцы спровоцировали пограничный инцидент в районе Владивостока который перешел в настоящее сражение, продолжавшееся около двух недель. Кончилось тем, что японцы отступили, и было заключено перемирие.
В мае 1939 г., чтобы проверить совето-монгольскую обороноспособность, японцы вторглись в пределы Монголии. Советское командование, находившееся в 120 километрах от места военных действий, руководило операциями вяло и неумело. Когда же командование было поручено ген. Жукову, положение изменилось.
После 4-хмесячных упорных боев Жукову удалось окружить и уничтожить главные силы противника. Японцы запросили мира.
Напряженная обстановка на Дальнем Востоке заставила советы держать там 400.000-ую армию.
5.14. КАНУН II МИРОВОЙ ВОЙНЫ
15 апреля 1939 г. президент США Рузвельт обратился к Гитлеру и Муссолини, убеждая их дать гарантии воздержаться от дальнейшей агрессии в течение 10 лет. Прочтя это послание, Муссолини сказал: «Результат детского паралича!»
Наконец настало время, когда британский кабинет пришел к заключению, что германская политика ведет к войне. Решив оказать сопротивление, Чемберлен дал гарантии Польше и Румынии. Воспользовавшись этим, 28 апреля Гитлер заявил, что англо-польская гарантия противоречит немецко-польскому договору о ненападении. Поэтому он считает этот договор несуществующим.
Британское правительство, дав гарантии Польше и Румынии должно было теперь решить, как практически их осуществить. Единственным средством для этого оно считало создание англо-франко-советского союза. С этой целью оно начало в Москве переговоры.
В ответ на британское предложение советское правительстве сделало формальное предложение о создании единого фронта трех держав, которые дадут гарантию государствам, которым угрожает германское нападение.
Это советское предложение встретило решительный отпор ее стороны стран, которые Чемберлен собирался защищать, ибо они отлично понимали, что советские войска, придя на их территории под предлогом их защиты, никогда их больше не покинут, и дело кончится тем, что Советы заставят их «добровольно» присоединиться к СССР. Поэтому советской помощи они боялись не меньше, чем германской угрозы.
4 мая на последней странице «Правды» появилось краткое сообщение об отставке по собственному желанию комиссара по иностранным делам Литвинова и о назначении на его место Молотова. Советским дипломатическим представителям было предписано сообщить правительствам, при которых они аккредитированы, что эта перемена не означает изменения внешней политики СССР.
8 мая британское правительство ответило на советское предложение. Начались длительные и бесплодные переговоры, которые опять уперлись в нежелание Польши и Румынии принять советскую помощь. Такую же позицию по отношению к СССР заняли Прибалтийские государства и Финляндия.
Когда Советский союз заявил, что он присоединится к договору о взаимной поддержке лишь в том случае, если Финляндия и Прибалтийские государства будут включены в общую гарантию, то все, четыре государства от этого решительно отказались, а Финляндия и Эстония заявили, что такая гарантия будет ими рассматриваться, как акт агрессии. В тот же день 31 мая Латвия и Эстония подписали с Германией пакт о ненападении.
Стремление западных государств создать оборонительный противогерманский фронт вызвали реакцию в Германии и Италии. 22 мая они заключили «Стальной пакт». На другой день на совещании с начальниками штабов Гитлер заявил, что Польша всегда будет стоять на стороне противников Германии. Предметом спора с ней является не Данциг, а вопрос расширения жизненного пространства. Поэтому он остается при решении напасть на Польшу при первой возможности. Если этот конфликт вызовет вмешательство Запада, то война должна вестись прежде всего против Англии и Франции.
Лето 1939 г. в Европе проходило в приготовлении обеих сторон к ожидаемому столкновению и выяснении взаимоотношений между государствами.
10 июня Чемберлен подтвердил решение Англии заступиться за Польшу, если ей будет угрожать потеря независимости. Бельгия объявила, что в случае войны она будет соблюдать строгий нейтралитет. Муссолини заявил, что «если Англия решит сражаться за Польшу, то Италия возьмется за оружие вместе со своей союзницей Германией».
В это время Франция и Англия сделали снова попытку договориться с СССР. Но и эти переговоры уперлись в нежелание Польши и Прибалтийских стран быть спасенными от Германии Советами. Поляки считали, что «с немцами они теряют свою свободу, с Советами – свою душу».
5.15. СТАЛИН ПОМОГАЕТ ГИТЛЕРУ НАЧАТЬ ВОЙНУ
Никто не знал, что, ведя переговоры с Англией и Францией, Сталин и Молотов в то же время, тщательно скрывая это, вели переговоры и с Германией. Поэтому сообщение агентства ТАСС от 21 августа 1939 г. о том, что Риббентроп летит в Москву для подписания с СССР пакта о ненападении, произвело впечатление разорвавшейся бомбы.
Когда Сталин окончательно решил порвать с западными демократиями и договориться с Гитлером – установить невозможно, но что эта мысль у него появилась задолго до августа 1939 года, об этом свидетельствует ряд фактов.
Когда на XVII съезде партии (в январе 1934 г.) Бухарин, говоря об опасности, грозящей СССР с востока и запада, требовал сплоченности для борьбы с внешними врагами, Сталин не проявлял к ним такой непримиримости. «Конечно, – говорил он, – мы далеки от того, чтобы восторгаться фашистским режимом в Германии. Но дело здесь не в фашизме, хотя бы потому, что фашизм, например, в Италии, не помешал СССР установить с этой страной наилучшие отношения».
В марте 1939 г., выступая на XVIII съезде партии (в тот день, когда Гитлер вступил в Прагу), Сталин обрушился не на Германию, а на Францию и Англию, которые пытались «поднять ярость Советского союза против Германии, отравить атмосферу и спровоцировать конфликт с Германией без видимых на то оснований».
Как бы в ответ на это Гитлер 1 апреля в своей речи вместо обычных нападок на большевизм и коммунизм всю свою ярость излил тоже на Францию и Англию.
7 апреля Риббентроп попросил чиновника министерства иностранных дел Петра Клейста улучшить свои личные отношения со служащим советского посольства Астаховым. Вскоре между ними состоялась встреча, на которой Астахов сказал, что Германии и Советскому союзу не следует пререкаться из-за каких-то «идеологических тонкостей», – действительность творят Сталин и Гитлер.
В те же дни в Берлине происходит еще один не менее интересный разговор между германским товарищем министра иностранных дел Вайцсеркером и советским послом, который 17 апреля посетил Вайцсеркера, чтобы узнать о судьбе советских заказов заводам Шкоды. Вайцсеркер ответил послу, что франко-англо-советский воздушный договор и другие подобные соглашения создают неблагоприятную атмосферу для поставки Советскому союзу оружия. Тогда советский посол спросил его – что он думает о германо-советских отношениях? На это Вайцсеркер ответил, что «за последнее время советская печать не вполне разделяла противогерманский тон американских и некоторых английских газет». На это советский посол сказал: «Идеологические разногласия едва ли повлияли на советско-итальянские отношения, и они не должны непременно быть камнем преткновения для Германии. Советское правительство не использовало против Германии теперешних трений между Германией и западными демократиями, и не имеет желания это делать. У Советского союза нет оснований, почему он не должен был бы иметь нормальные отношения с Германией. А нормальные отношения могут становиться все лучше и лучше» (В. Черчилль. «От войны до войны», стр. 383).
Конечно, ни Астахов, ни советский посол в Берлине не посмели бы вести такие разговоры, если бы не получили инструкций свыше.
Когда стало известно о замене Литвинова (еврея) Молотовым, Гитлер, конечно, понял, что это сделано в угоду ему. С этого момента германское правительство прекратило нападки на большевиков и стало обрушиваться лишь на «плуто-демократию», а немецкая пресса уверять, что германское «жизненное пространство» не затрагивает советской территории. Поэтому нет никакого основания для конфликта между Германией и Советским союзом.
Немецкий посол в Москве гр. Шуленбург, вызванный в Берлин, вернулся в Москву с очень выгодным для Советов предложением долгосрочных торговых кредитов. После этого сближение пошло быстрым темпом.
30 мая германский министр иностранных дел фон Риббентроп послал своему послу в Москву инструкцию, в которой говорилось, что в противоположность ранее намеченной политике, германское правительство решило вступить в определенные переговоры с СССР.
26 июня советское правительство предложило германскому устроить встречу высокопоставленных представителей Сталина и Гитлера. В результате этой встречи в ночь на 20 августа 1939 г. в Берлине было подписано германо-советское торговое соглашение на 7 лет. Германия предоставляла СССР кредит в 200 миллионов марок, СССР обязывался поставить ей сырья на 180 миллионов марок.
22 августа Риббентроп прилетел в Москву, и начались переговоры. Поздно ночью был подписан договор следующего содержания: «Обе высокие договаривающиеся стороны обязуются воздержаться от какого-либо факта насилия, агрессивного действия и нападения одной на другую индивидуально или совместно с другими державами.
Договор должен оставаться в силе 10 лет, и автоматически продолжаться еще на 5 лет, если за год до истечения срока не будет денонсирован одной из сторон».
Одновременно был подписан и секретный протокол, согласно которому были разграничены сферы влияния между Германией и СССР.
Когда после подписания договора разлили шампанское, Сталин произнес тост: «Я знаю, как немецкая нация любит своего фюрера. Поэтому хочу выпить за его здоровье».
Зная неподготовленность к войне Франции и Англии, обеспечив свою восточную границу и получив обещание помощи столь важным для Германии сырьем, Гитлер мог теперь действовать свободно. 1 сентября 1939 г. он напал на Польшу. 3 сентября Франция и Англия объявили ему войну. Так началась II Мировая война.
5.16. СТАЛИН РАСШИРЯЕТ СВОИ ВЛАДЕНИЯ
Польская армия не могла оказать серьезного сопротивления германской и через несколько дней была разбита (держалась еще только Варшава), и немцы быстро двинулись на восток.
16 сентября Молотов объявил, что польское правительство больше не существует, и беззащитные украинцы и белорусы просят Советский союз взять их под свое покровительство. На другой день Красная армия перешла польскую границу. Поляки, думая, что русские идут им на помощь, почти нигде не оказывали сопротивления.
Продвижение советских войск было настолько быстрым, что они успели дойти до берегов Вислы. Это вызвало конфликт с немецким командованием, и советские войска должны были отойти на демаркационную линию, предусмотренную совето-германским договором – к берегам Буга.
В тот день, когда пала Варшава, Риббентроп опять прилетел в Москву, и на следующий день, 28 сентября, был подписан новый пакт «Германо-советский договор о дружбе и границах между Германией и СССР».
Оба договора были, конечно, не искренними, но в настоящий момент выгодными для обеих сторон.
Германский военный план 1939 года был таким же, как и в 1914 году – разбить противников по очереди, – сначала Францию, а потом всеми силами обрушиться на Россию. В 1914 году этот план не удался благодаря молниеносному наступлению русских войск на Восточную Пруссию. И Германии пришлось воевать на два фронта, что привело к ее поражению. Поэтому в 1939 г. план был несколько изменен. Было решено сначала обеспечить себя на востоке и, разбив западного врага, начать наступление на восточного.
Но совето-германские договоры предоставляли Гитлеру не только эту возможность, они давали ему еще столь необходимую Германии помощь сырьем. СССР обязался поставить на миллиарды марок руды, пшеницы, хлопка, льна, кожи, резины и пр. сырья (если у советов чего-либо не хватало, они покупали за границей), а также оказать политическую помощь. Получая директивы из Москвы, западные коммунисты изобличали войну как «преступление империалистов и капиталистов против демократии». Они делали все, чтобы саботировать работу на оборонных заводах, и в течение девяти месяцев (пока немцы не начали наступления) оказывали депрессивное и разлагающее влияние на французскую армию, воинский дух которой и так падал вследствие ее бездействия.
Сталину договоры предоставляли не меньшие выгоды. Они дали ему возможность без труда присоединить новые земли (Западную Украину, Западную Белоруссию и Литву, а затем Латвию, Эстонию и Бессарабию) и таким образом на случай войны с Германией улучшить свое стратегическое положение и подчинить эти страны своей власти. Но этого мало; подтолкнув своей помощью Гитлера на войну с западными державами, Сталин рассчитывал, что в этой войне обе стороны истощат свои силы, а он тем временем укрепит военную мощь СССР и в благоприятный момент захватит и Германию, и Францию, а попутно и другие европейские государства, и распространит на них власть III Интернационала.
Покончив с Польшей и Литвой (по договору СССР мог оккупировать только часть Литвы. Захватив всю ее территорию, СССР уплатил Германии 30 миллионов марок «отступного»), Сталин принялся за дальнейшее расширение границ.
24 сентября был вызван на переговоры в Москву министр иностранных дел Эстонии. Через четыре дня он был принужден подписать договор о взаимной помощи, дававший СССР право пользоваться эстонскими морскими базами и держать на ее территории свои гарнизоны. Та же процедура была проделана и с Латвией.
В октябре советские войска и авиация прочно обосновались в Прибалтийских странах. Советам стоило небольшого труда свергнуть там «реакционно-буржуазные» правительства и устроить «свободные» выборы.
Вновь «избранные» правительства этих стран «обратились с просьбой к советскому правительству о принятии их в состав Советского союза».
В августе 1940 года Верховный Совет СССР, «пойдя навстречу их просьбе», включил их в состав СССР, на правах союзных республик. Произошло то, чего опасались эти народы, не желая пускать на свои территории советские войска во время чехословацкого кризиса.
В то же время Сталин потребовал от Румынии возвращения Бессарабии, отторгнутой от России после большевистского переворота, и уступки Северной Буковины. Не будучи в состоянии сопротивляться Советскому союзу, Румыния была принуждена согласиться.
Еще ведя переговоры с Англией и Францией, СССР добивался от них признания советских интересов в Прибалтике, но получил отказ. Гитлер, прекрасно понимая, что это укрепляет положение СССР в случае германского нападения, все же дал свое согласие. Видимо, нейтралитет и помощь советов в то время представлялись ему более важными.
5.17. СОВЕТО-ФИНСКАЯ ВОЙНА
В октябре 1939 г. Сталин потребовал от Финляндии пересмотра границ – уступки ряда важных стратегических пунктов на северных подступах к Ленинграду и других территорий, уступленных Финляндии по Брест-Литовскому миру.
Финны соглашались на все требования, кроме той части Карельского перешейка, где проходила укрепленная линия Маннергейма. Тогда, аннулировав договор о взаимном ненападении, 30 ноября СССР вторгся в пределы Финляндии. Советская авиация бомбардировала финскую столицу Хельсинки.
Сталин был уверен, что поход на Финляндию будет «военной прогулкой». В Москве было уже заготовлено «Финляндское народное правительство» и началось формирование «Финляндской народной» армии.
Когда Лига наций потребовала от СССР прекращения военных действий, советское министерство иностранных дел ответило, что оно обо всем уже договорилось с «Народным правительством».
Уверенность Сталина оказалась напрасной, – финны оказали противнику мужественное сопротивление. Война затянулась. Финская армия была хорошо обучена, хорошо снабжена теплой одеждой и лыжами. Во главе ее стояли способные военачальники. Красная армия была хотя и многочисленнее, но была плохо обучена, не имела ни теплой одежды, ни лыж. Самое же главное заключалось в том, что после ее разгрома в 1937-1938 гг. у нее не было хороших военачальников. Не умея маневрировать, советское командование упорно пыталось лобовыми атаками пробить хорошо укрепленную линию Маннергейма. Поэтому потери советских войск были огромны. К концу года Красная армия потерпела поражение по всему фронту, и было решено прекратить атаки.
Нападение СССР на маленькую Финляндию вызвало негодование во всем мире. Франция и Англия решили оказать ей помощь, но, боясь, что их вмешательство может привести к войне с СССР, ограничились посылкой нескольких десятков самолетов. Скандинавские страны послали несколько тысяч добровольцев.
Видя, что с наличным командным составом победы не одержать, Сталин был вынужден произвести смену командования. Бывшие «герои гражданской войны» были заменены частично уцелевшими после чисток сидевшими в тюрьмах и концлагерях талантливыми командирами.
На Карельском перешейке была вновь сформирована армия, во главе которой стал маршал Тимошенко. Ему удалось поднять в армии дисциплину и добиться отмены пункта устава Красной армии, согласно которому боевой приказ мог быть не выполнен, если у подчиненного возникнет подозрение, что приказ отдан с «контрреволюционным» умыслом.
После реорганизации и специальной подготовки Красная армия 1 февраля 1940 г. снова перешла в наступление. На 43-й день беспрерывных атак линия Маннергейма была наконец прорвана, и Красная армия устремилась вглубь Финляндии. У финнов не хватало боеприпасов и вооружения. Они были до крайности истощены. 7 марта они капитулировали.
По мирному договору, заключенному в Москве, Финляндия уступала Советскому союзу Карельский перешеек с городом Выборгом, несколько островов в Финском заливе и Петсамо.
Эта война наглядно показала вред, который принесли сталинские чистки. Во время нее погибло 600 тысяч русских солдат и офицеров.
5.18. ГЕРМАНО-СОВЕТСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В 1939-1941 гг.
Желая выиграть время для подготовки к войне, советские вожди не только старательно выполняли свои обязательства по отношению к Германии, но и принимали все меры к тому, чтобы не раздражить чем-нибудь своих новых «друзей». Это проявлялось во всем, начиная с мелких газетных заметок о Германии и до запрещения антигерманского исторического фильма «Александр Невский».
Советская пресса всячески старалась оправдать немецкую агрессию. Так, в журнале «Коммунистический интернационал» началом войны считалось не 1 сентября, день нападения Гитлера на Польшу, а 3 сентября, когда Франция и Англия объявили войну Германии. В первомайском воззвании 1940 г. говорилось: «В ответ на грубое нарушение нейтралитета Скандинавских стран Англией и Францией Германия ввела свои войска в Данию и Норвегию».
Несмотря на все меры, принимаемые Сталиным во избежание конфликта с Германией, становилось ясным, что избежать его едва ли удастся. Гитлер все более проявлял свое недовольство Советским союзом. Особенно негодовал он, когда СССР вместе с Бессарабией (на которую он дал свое согласие) присоединил Северную Буковину, оторвав ее от Румынии, что пактом не предвиделось. В ответ на это он демонстративно дал Румынии гарантию неприкосновенности против агрессии со стороны Советского союза.
27 сентября 1940 г. Германия, Италия и Япония подписали пакт о взаимной поддержке в случае нападения на одну из них любой страны. Это соглашение было направлено, конечно, против СССР.
Гитлер постоянно жаловался на запоздания в доставке товаров, а Сталин был недоволен появлением германских войск в Финляндии. К осени 1940 г. германо-советские отношения стали совсем холодными.
В начале мая 1940 г. немецкая армия начала наступление на Францию.
Французская армия, деморализованная долгим сидением в окопах и коммунистической пропагандой, оказала слабое сопротивление. «Неприступная» линия Мажино частью была обойдена, частично через нее немцы перелетели. 14 июня пал Париж. Несколько дней спустя Франция капитулировала.
Теперь у Гитлера оставались два врага: Англия и СССР. Сперва он думал покончить с Англией, и лишь после этого обрушиться на СССР. Но высадка в Англии показалась ему слишком рискованной (английский флот был значительно сильнее германского). Предпринятые против Англии воздушные налеты не дали желаемых результатов, англичане от них страдали, но не сдавались. Их сопротивление с приходом к власти Черчилля непрерывно росло. Поэтому Гитлер решил изменить свой план: оставив часть армии во Франции, покончить с СССР, а тогда уже всеми силами напасть на Англию.
К принятию такого решения были и другие причины. Советы явно готовились к войне. После разгрома 1937-1938 гг. Красная армия начала оправляться и усиливаться. Поэтому Гитлер решил расправиться с ней, пока не поздно.
Одержав ряд блестящих побед с минимальными затратами сил (Польша, Франция, Норвегия) и даже без потерь (Чехословакия), Гитлер решил, что победа над СССР не представит особого труда, -Красная армия либо вообще не окажет сопротивления, либо окажет минимальное. Если польская армия была разбита в 3 недели, а французская – в 6, то с Красной армией удастся расправиться в 8 недель.
* * *
В ноябре 1940 г. Молотов был послан в Берлин с инструкцией улучшить отношения с Германией. На совещании с Гитлером был поднят вопрос о ревизии границ Румынии, Венгрии и Болгарии. Молотов заявил, что сфера советского влияния должна распространяться на Финляндию, Балканы и проливы. Это требование привело Гитлера в негодование. Особенно встревожила его возможность захвата советами Плоэшти, источника нефти, столь необходимой германской армии. Обе стороны нашли очень мало общего для соглашения, и переговоры закончились «в атмосфере внешней дружбы».
5.19. СОСТОЯНИЕ СОВЕТСКОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ
И КРАСНОЙ АРМИИ В 1940 г.
МЕРОПРИЯТИЯ К ПОВЫШЕНИЮ ОБОРОНОСПОСОБНОСТИ
Помогая своими поставками Гитлеру усиливать военную мощь Германии, Сталин решил принять меры и к повышению боеспособности Красной армии.
Несмотря на 2 пятилетки, к 1940 г. экономическое положение страны оставляло желать лучшего. По этому вопросу в истории СССР написано следующее: «Наряду с успехами в работе промышленности и транспорта, имелись крупные недостатки. Рост производства металла, угля, нефти по сравнению с плановыми заданиями шел медленно. Сократился выпуск паровозов, тракторов, автомобилей, бумаги, минеральных удобрений и некоторых других видов промышленной продукции… Плохая организация труда и зарплаты, неупорядоченность материально-технического снабжения, отсутствие на некоторых предприятиях, особенно на стройках, надлежащих жилищнобытовых условий порождали штурмовщину, простой оборудования, брак, некомплектный выпуск продукции, текучесть рабочей силы… производительная мощность предприятий использовалась неудовлетворительно. В 1937-1939 годах вошли в строй 4 мощных доменных печи с годичной выплавкой 1,9 миллиона тонн чугуна, и 8 мартеновских печей с годичной выплавкой 1,2 миллиона тонн стали, однако производство чугуна и стали в 1939 г. по существу оставалось на уровне 1936 года.
Недостатки в работе черной металлургии тормозили дальнейшее развитие других отраслей народного хозяйства. Потребность страны в металле полностью не удовлетворялась.
На уральском вагоностроительном заводе до издания Указа (26 июня 1940 г.) ежемесячно приходило и уходило до тысячи рабочих… на предприятиях черной металлургии прогулы совершало 10.010 человек … отдельные предприятия сдавали продукцию, не соответствующую стандартам, некомплектную или недоброкачественную.
Промышленность начала оснащать Красную армию новейшими типами вооружения и техники… Однако к началу войны авиационные заводы только налаживали производство новейших самолетов; выпускались они в незначительном количестве. Медленными темпами развертывалось производство танков Т34 и KB…» (Высшая партийная школа при ЦК КПСС. «История СССР», стр. 724, 725, 727 и 728).
Еще более безотрадную картину рисует большой специалист военного дела, прославившийся во II Мировой войне, маршал Советского союза Жуков: «В 1940 г. начинается формирование новых мехкорпусов, танковых и моторизованных дивизий… Однако промышленность не могла дать нужного количества танков в течение года, недоставало и технических командных кадров. К началу войны удалось оснастить меньше половины формируемых корпусов. Советские танки по силе огня, брони, дальнобойности орудий и маневренным качествам были намного лучше германских «тигров» и «пантер», но на них не было радаров, и советское командование значительно уступало германскому по боевому опыту.
Весной 1941 г. начали формироваться 10 противотанковых артиллерийских бригад, но полностью укомплектовать их к июню не удалось…
Изжить все недостатки в инженерных войсках и войсках связи до начала войны не успели… Приграничный Западный военный округ располагал радиостанциями только на 27% нормы, Киевский – на 30%, Прибалтийский – на 52%. Так же обстояло дело и с другими средствами связи.
Промышленность не поспевала за требованиями времени. Накануне войны в авиации преобладали машины старых конструкций. Примерно 75-80% советских машин по летно-техническим данным, уступали однотипным самолетам немцев. К полетам в действительно сложных условиях успели подготовиться лишь отдельные соединения, а к ночным полетам не более 15 процентов летного состава. Советские самолеты не имели и других приборов, которыми были снабжены германские самолеты, что затрудняло массовые действия.
К моменту начала войны новая система действий ПВО (противовоздушной обороны) не была отработана до конца, оснащение новой техникой только начиналось. Плохо было с транспортом.
В целом военная теория тех лет в основном была на уровне времени. Однако практика в известной степени отставала от теории.
В работе аппарата генерального штаба были недостатки. Весной 1941 года выяснилось, что у генерального штаба, наркома обороны и командующих видами и родами войск не подготовлены на случай войны командные пункты. Время для их строительства было упущено. Когда началась война, главному командованию и всем штабам пришлось осуществлять руководство из своих кабинетов мирного времени, что серьезно осложняло их работу.
За 5 довоенных лет сменилось 4 начальника генерального штаба. Столь частая смена руководства не давала возможности во всей полноте освоить оборону страны и глубоко продумать все аспекты предстоящей войны.
…Не хватало гаубичных, зенитных и противотанковых снарядов. Особенно плохо было с боеприпасами для новейших артиллерийских систем.
Германская промышленность была целиком переведена на рельсы военной экономики. Был создан мощный военно-экономический потенциал, за сравнительно короткий срок было построено более 300 крупных военных заводов. Военное производство Германии в 1940 г. увеличилось по сравнению с 1932 годом в 22 раза» (Г. Жуков. «Воспоминания и размышления», гл.IX, стр. 205-234). Причем это было достигнуто без особого напряжения: без стахановщины, штурмовщины и прочих потогонных способов, без снижения зарплаты. Население Германии не голодало, жило нормальной жизнью.
Для улучшения экономического положения, увеличения военной продукции и повышения боеспособности Красной армии был издан ряд законов и указов и проведено множество различных мероприятий – о переходе на 8-часовой рабочий день, на 7-дневную неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений (всякое «неоправданное» опоздание на работу, превышающее 20 минут, считалось прогулом, самовольным уходом с работы); о повышении норм выработки и снижении расценок; об ответственности за выпуск недоброкачественной продукции и за несоблюдение обязательных стандартов промышленной продукции; об уголовной ответственности за мелкие кражи на производстве и за хулиганство; о государственных трудовых резервах. Было признано необходимым ежегодно подготовлять через ремесленные, железнодорожные училища и школы ФЗО (фабрично-заводское обучение) для нужд промышленности от 800.000 до 1.000.000 молодых рабочих. Набор подростков в возрасте от 14 до 17 лет должен был проводиться путем мобилизации.
В сентябре 1939 г. был издан закон о всеобщей воинской обязанности. Для подготовки командных кадров и специалистов армии была открыта сеть военных училищ, высших военных учебных заведений. Однако, вопрос командных кадров продолжал оставаться острым.
Массовое выдвижение на высшие должности молодых, необстрелянных командиров снижало боеспособность армии.
Накануне войны ощущался недостаток в квалифицированном командном составе, – не успели еще подготовить замену ликвидированных в 1936-1937 гг. кадров.
Чтобы повысить авторитет командного состава, 7 мая 1940 г. были установлены генеральское и адмиральское звания, а в августе был опубликован указ об укреплении единоначалия в армии и флоте и упразднении института военных политических комиссаров.
5.20. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ О ГОТОВЯЩЕМСЯ НАПАДЕНИИ ГИТЛЕРА НА СССР
Сталин знал, не мог не знать о готовящемся нападении немцев на СССР. Но, по словам Хрущева, он «настолько уверовал в Гитлера, что не хотел допустить мысли, что Гитлер может объявить ему войну».
20 марта 1941 г. начальник разведывательного управления ген. Голиков представил Сталину рапорт, в котором указывалось, что существует несколько вариантов нападения на Советский союз. Наиболее вероятным является вариант номер 3, согласно которому создаются 3 группы: одна для удара на Ленинград, вторая – на Москву, и третья на Украину и Кавказ. Начало наступления – ориентировочно 20 мая.
Далее в рапорте говорилось, что, по сообщению военного атташе в Берлине от 14 марта, немецкий майор заявил: «Мы полностью изменяем наш план. Мы направляемся на восток, на СССР. Мы заберем у СССР хлеб, уголь, нефть. Тогда мы будем непобедимыми и можем продолжать войну с Англией и Америкой» (Г. Жуков. «Воспоминания и размышления», гл.IX, стр. 240).
В этом документе указывалось, что начало военных действий против Советского союза следует ожидать между 15 мая и 20 июня 1941 г.
В конце апреля Черчилль сообщил Сталину: «Я получил от заслуживающего доверия агента достоверную информацию о том, что немцы, после того, как они решили, что Югославия находится в их сетях, т.е. 20-го марта, начать переброску в южную часть Польши трех бронетанковых дивизий из находящихся в Румынии… Ваше превосходительство легко оценит значение этого факта» (Г. Жуков. «Воспоминания и размышления», гл.IX, стр. 235).
О готовящемся нападении немцев не только предупреждали английский и американский послы в Москве, но даже указывали дату нападения. Их данные подтверждал советский агент – немец коммунист, служащий немецкого посольства в Токио. Но Сталин считал это провокацией, желанием втянуть Советский союз в войну против Германии.
По данным разведывательного управления, дополнительная переброска германских войск в Восточную Пруссию, Польшу и Румынию началась с конца января 1941 г. На 4 апреля против СССР находилось 72-73 дивизии, 1-го июня их было уже 120.
Обеспокоенный получаемыми сведениями о готовящемся германском вторжении, нарком обороны маршал Тимошенко 13 июня позвонил Сталину и просил разрешить дать указ о приведении войск приграничных округов в боевую готовность. На это Сталин ответил: «Подумаем».
На другой день Тимошенко и начальник генерального штаба Жуков поехали к Сталину и доложили ему о тревожном настроении в приграничных округах и о необходимости приведения войск в полную боевую готовность. «Вы предлагаете, – сказал Сталин, – провести в стране мобилизацию, поднять сейчас войска и двинуть их к западной границе? Это же война! Понимаете вы это оба или нет?!»
Когда Тимошенко и Жуков сказали ему, что по данным разведки германские войска, стоящие у советской границы, сильнее советских, он ответил: «Не во всем можно верить разведке…»
В тот же день агентство ТАСС сообщило, что «по данным СССР, Германия так же неуклонно соблюдает условия совето-германского пакта о ненападении, как и Советский союз, ввиду чего, по мнению советских кругов, слухи о намерении Германии порвать пакт и предпринять нападение на СССР лишены всякой почвы».
Не веря в возможность нападения немцев, в ожидании лишь удобного момента для нападения на Европу, Сталин приказал выдвинуть войска пограничных округов на самую границу. Такое расположение войск не отвечало задаче обороны страны и беспокоило ответственных военачальников приграничных округов. Поэтому начальник Прибалтийского военного округа ген. Кузнецов предлагал развернуть главные силы округа на удобной для обороны линии, вдоль Зап. Двины от Риги до Двинска. Сталин отверг это предложение.
Командующий Киевским военным округом ген. Кирпонос делал подобное же предложение, но и оно было отвергнуто.
Не веря, что Гитлер нарушит пакт о дружбе, Сталин все же боялся дать ему хотя бы малейший для этого повод. Нарком обороны, генеральный штаб и командующие приграничных военных округов были предупреждены о личной ответственности за последствия, которые могут возникнуть из-за неосторожных действий советских войск. Им было категорически запрещено производить какие-либо выдвижения войск на передовые рубежи по плану прикрытия без личного разрешения Сталина.
Вечером 21 июня ген. Жукову позвонил начальник штаба Киевского военного округа ген. Пуркаров и доложил, что к приграничникам явился перебежчик-немец фельдфебель и заявил, что германские войска получили приказ начать военные действия против СССР в ночь на 22 июня, в 3:00 утра. Ген. Жуков тотчас же дал знать об этом Сталину, на что тот ответил: «Приезжайте с наркомом ко мне в Кремль».
«А не подбросили ли немецкие генералы этого перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт?» – спросил Сталин. Когда Тимошенко и Жуков ответили отрицательно и предложили немедленно дать директиву о приведении всех войск приграничных округов в полную боевую готовность, Сталин сказал, что такую директиву давать преждевременно, – вопрос может быть еще улажен мирным путем. Нужно дать короткую директиву, в которой указать, что нападение может начаться с провокационных действий немецких частей. Войска не должны поддаваться ни на какие провокации, чтобы не вызвать осложнений.
В таком духе и была составлена директива, передача которой была закончена в 0:30 минут 22 июня 1941 года.
Таким образом, несмотря на исключительно серьезные предупреждения, не было предпринято необходимых шагов для обороны страны.
5.21. ГЕРМАНО-СОВЕТСКАЯ ВОЙНА 1941-1945 ГГ. НАЧАЛО ВОЙНЫ
В ночь на 22 июня из приграничных округов поступили сообщения об усиленном шуме по ту сторону границы. Около полуночи командующий Киевским военным округом ген. Кирпонос доложил, что появился еще один перебежчик, который, переплыв реку, сообщил пограничникам, что в 4 часа утра немецкие войска перейдут в наступление.
В 3:17 командующий Черноморским флотом адм. Октябрьский сообщил о подходе со стороны моря большого количества неизвестных самолетов. В 3:30 получено сообщение о налете германской авиации на города Белоруссии. Через три минуты стало известно о налетах на города Украины.
Когда об этом было доложено Сталину, он велел вызвать к себе членов Политбюро, Тимошенко и Жукова. Когда все собрались, Сталин велел позвонить в немецкое посольство. В посольстве ответили, что посол граф фон Шуленбург просит принять его для срочного сообщения.
Через некоторое время вошел Молотов и сообщил, что Германия объявила войну. Сталин опустился на стул и глубоко задумался. После длительной и тягостной паузы он разрешил дать директиву о задержании врага.
В 7 ч. 15 мин. утра эта директива была передана в военные округа, но не могла быть проведена в жизнь, – она опоздала.
В штабы округов из разных источников начали поступать самые противоречивые сведения. Лишь к восьми часам утра было установлено, что бомбардировке подверглись многие города, железнодорожные узлы и аэродромы, с которых не успели подняться самолеты, чтобы рассредоточиться по полевым аэродромам. Поднятые по тревоге стрелковые части вступали в бой с ходу, не успев занять подготовленные позиции.
Первые дни войны штабы фронтов не имели связи не только с командующими армиями и непосредственно с войсками, но и с командующими фронтами. Дивизиям и корпусам приходилось драться с врагом изолировано, без взаимодействия с соседними войсками и авиацией, и без руководства высших инстанций.
Положение осложнялось и тем, что главнокомандующий маршал Тимошенко не имел права принимать какие-либо решения без одобрения Сталина, который являлся фактическим главнокомандующим.
Сталин всегда относился с неприязнью и подозрением к военным специалистам. Вероятно, поэтому командующими фронтами он назначил не способных, а послушных, верных партии и лично ему: Ворошилова, Буденного и Кулика, которые оказались совершенно беспомощными. Их командование привело к небывалым в истории России поражениям.
Измена вчерашнего «друга» Гитлера произвела на Сталина столь потрясающее впечатление, что он совершенно растерялся. Дав бессмысленную директиву – перейти в контрнаступление и, разгромив противника на главнейших направлениях, перейти на его территорию – он на время перестал руководить военными операциями и вообще что-либо делать. Вернулся он к активному руководству только после того, как несколько членов Политбюро посетили его и сказали, что необходимо немедленно принять меры для спасения положения на фронте.
5.22. ПЛАН «БАРБАРОССА»
После не давших никаких результатов переговоров с Москвой, в декабре 1940 г. Гитлер решил покончить с СССР, и уже после этого добить последнего врага – Англию. В связи с этим 18-го декабря 1940 г. он издает директиву № 21 – «Барбаросса», согласно которой германская армия, уничтожив советскую армию, не дав ей отступить, должна занять территорию до линии Архангельск-Волга. Таким образом, остающаяся у СССР промышленность на Урале может быть парализована посредством авиации.
Чтобы осенняя распутица не помешала закончить кампанию до наступления морозов, начало военных действий было назначено на 1 мая.
Однако обстоятельства сложились так, что выступление стало возможным лишь 22-го июня. Семинедельное опоздание произошло потому, что итальянские войска, вторгнувшись в Грецию, были разбиты, и Муссолини попросил помощи. В то же время в Югославии, подписавшей дружественный договор с Германией, 6-го апреля произошел антигерманский переворот. Гитлеру пришлось совершить поход на Балканы и затем перебросить войска обратно, к границам СССР. Это опоздание привело к тяжелым для немцев последствиям.
5.23. ПЕРВЫЙ ПЕРИОД ВОЙНЫ
Выполняя план «Барбаросса», на рассвете 22 июня 1941 г. 3 группы германских войск перешли советскую границу.
Группа «Север», под командой ген.-полк. фон Леба, двинулась из Восточной Пруссии через Прибалтику на Ригу – Двинск. Советские войска под командой Ворошилова почти не оказывали сопротивления. Немцы продвигались по 40-50 километров в сутки, и 30 июня уже заняли Ригу, а 17 июля, без боя – Псков. Красные отступали в беспорядке, бросая оружие и сдаваясь в плен (первое сопротивление они оказали у Дерпта).
В двухнедельном бою красные были разбиты, и немцы, захватив всю Эстонию и побережье Балтийского моря, 17 августа взяли Нарву, а 9 сентября подошли к Ленинграду, но взять его с налету не смогли.
Одновременно с немцами наступление на Ленинград повели финны, но были отбиты и окопались.
Видя полную неспособность Ворошилова, Сталин заменил его Жуковым, который сумел организовать оборону и остановить врага в 10 километрах от города.
Когда взять Ленинград фон Лебу не удалось, он был замещен Манштейном. Захватив Шлиссельбург, немцы начали осаду Ленинграда, продолжавшуюся 3 года.
Вторая группа германских войск, под командой маршала фон Бока, повела наступление на главном направлении – Белосток – Смоленск – Москва. На этом фронте во главе советской армии стоял Тимошенко, более способный военачальник, чем Ворошилов. Советских войск здесь было больше, чем на северном фронте, и немцы продвигались не столь стремительно.
После первой блестящей победы в районе Белосток – Минск, где были окружены и разгромлены главные силы советских войск, немцы на несколько недель задержались в районе Смоленска, на переправе через Днепр. После упорных боев и здесь около 1/3 советских войск к 21 августа было окружено и сдалось. Но Тимошенко не был окончательно разбит. В начале сентября он даже предпринял контрнаступление и несколько потеснил противника, что задержало его наступление на Москву.
Южная германская группа фельдмаршала Рундштедта, нанеся войскам Буденного тяжелое поражение, 4 июля взяла Львов. Однако под Житомиром, встретив сопротивление, задержалась там на целый месяц.
Маршал Буденный решил прорваться к Плоэшти, чтобы уничтожить там нефтяные источники. Эта попытка закончилась полным его поражением.
Считая, что армия Тимошенко уничтожена, Гитлер решил теперь направить главный удар на Киев и перебросил с центрального Фронта на южный 2 армии. Уже 13 сентября, прорвав советский фронт, почти не встречая сопротивления, к востоку от Днепра немцы окружили 4 из 5-ти армий Буденного, которые после двух с половиной недель битвы сдались (Буденному удалось улететь).
В то же время в районе нижнего течения Днепра были уничтожены еще 2 группы войск Буденного. 17 сентября пал Киев, а к концу месяца немцы заняли всю Правобережную Украину и часть Левобережной 16 октября, после 69-дневной осады, была взята Одесса. Затем, прорвав перекопские укрепления, германские войска вошли в Крым. Часть советских войск отступила к Севастополю, другая – на Керчь.
После разгрома армий Буденного на южном фронте была окружена и уничтожена еще группа советских войск возле Мелитополя. Украинский фронт фактически перестал существовать, – остались лишь разрозненные группы войск, откатывающиеся на восток и не оказывающие сопротивления. 24 октября немцы взяли Харьков, 2 ноября – Курск, 19-го – Ростов.
Покончив с Буденным, немцы решили возобновить наступление на центральном фронте. Германское командование хотело двумя танковыми армиями обойти Москву с севера и юга, одновременно нанося сильный удар с запада.
30 сентября немецкие танковые армии, прорвав фронт, стремительно двинулись вперед, охватывая с севера и юга группу советских войск у Вязьмы. В то же время другая группа советских войск была окружена южнее Брянска. Не встречая сопротивления, 3 октября германцы захватили Орел. Советские войска, неся большие потери, в беспорядке отходили на восток.
В это время начались осенние дожди, которые размыли дороги и превратили всю местность в непроходимую грязь. Несмотря на это, немцы продолжали наступление и захватили Юхнов. Северная танковая армия двинулась на Калинин, а южная на Тулу.
10 октября командование войсками, защищающими подступы к Москве было поручено ген-полк. Жукову (в помощь ему были приданы ген. Рокоссовский и Власов), который ревностно взялся за организацию обороны города. Замедлившееся вследствие дождей наступление немцев дало ему возможность создать несколько укрепленных оборонительных линий.
13 октября в Москве началась паника. Правительство во главе со Сталиным срочно эвакуировалось в Куйбышев, за 800 километров от Москвы.
В это время бои велись на всех путях, ведущих к Москве. С каждым днем усиливалась бомбардировка города. На случай прорыва неприятеля было мобилизовано около миллиона жителей, которые рыли окопы, возводили укрепления. Из них было сформировано множество отрядов в помощь войскам.
18 октября сдались советские войска, окруженные у Вязьмы и Брянска. Заняв Орел, южная танковая армия Гудериана, преследуя остатки войск брянского фронта, 29-го подошла к Туле, но взять ее с налета не смогла и остановилась.
На севере к тому времени германцы захватили Калинин и концу октября дошли до линии Калинин – Волоколамск – Серпухов – Алексин – Тула. За месяц они продвинулись на 230-250 километров.
В своем стремительном наступлении германская армия оторвалась от своих баз. В грязи застревали танки и транспорт. Железнодорожные пути при отступлении Красной армии были разрушены. Снабжать немецкую армию приходилось по воздуху. Транспортной авиации было недостаточно, а боевая к этой службе была не приспособлена.
В начале ноября неожиданно начались морозы, доходившие до -20(. Гитлер рассчитывал на молниеносную войну, поэтому германская армия не была подготовлена к русской зиме. У солдат не было теплой одежды, они были изнурены беспрерывными боями; к тому времени германская армия потеряла около 25% своего состава (около 750.000 человек). Поэтому главнокомандующий маршал фон Браухич и другие высшие военачальники обратились к Гитлеру с предложением отложить дальнейшее наступление до весны, но он не согласился и приказал продолжать наступление.
5.24. ВТОРОЙ ЭТАП НАСТУПЛЕНИЯ НА МОСКВУ
Второй этап наступления на Москву начался 15 ноября ударом по Калининскому фронту и одновременно по войскам Западного фронта. С утра 16-го немцы начали стремительное наступление на Клин. В тот же день они нанесли мощный удар в районе Волоколамска. 16-18-е были для Советов самыми тяжелыми; не считаясь с потерями, немцы стремились прорваться к Москве, но не могли преодолеть глубоко эшелонированную оборону и продвигались медленно. Советские войска отступали, но не теряли боеспособности.
18-го началось германское наступление на Тульском фронте. Обойдя Тулу с юга, немцы перерезали шоссе и железную дорогу Москва – Тула и, дойдя до Каширы, остановились.
На севере 23-го немцами был занят Клин, 25-го – Солнечногорск, а 29-го в районе Яхромы они перешли канал Москва – Волга, отдельные танки прорвались до предместий Москвы (с севера они были в 21 км, а с запада – в 56 км от города).
В это время морозы дошли до -40°. От них страдали не только немецкие солдаты, замерзая тысячами. Немецкие смазочные масла не были рассчитаны на такую низкую температуру, и стали замерзать в машинах, танках, орудиях, пулеметах и автоматах, парализуя действие (Советские масла были рассчитаны на такой мороз, поэтому советское оружие действовало нормально). Самое же главное было то, что советские войска теперь дрались не так, как в начале войны, – солдаты не сдавались, бросались под немецкие танки с ручными гранатами и бутылками с горючим.
В ходе боев за Москву немцы растянули свои войска настолько, что они утратили пробивную способность. Потеряв за 20 дней обмороженными, убитыми и ранеными около 150.000 человек, 800 танков и 300 орудий, они не смогли восполнить потерянное, и их наступление выдохлось. Наступил перелом.
* * *
В этот первый период войны Красная армия потерпела страшные поражения. Не считая убитых и раненых, одними пленными она потеряла 2.924.000 человек, 16.104 танка, 16.056 орудий и огромное количество самолетов, пулеметов, боеприпасов, автомашин и прочего военного материала.
По словам Н. Хрущева, Сталин думал, что настал конец. В одной из своих речей он сказал: «…Все, что создал Ленин, мы потеряли навсегда».
Чтобы пресечь массовую сдачу в плен, которая сопровождалась убийством коммунистов и комиссаров, Сталин принял драконовские меры. За сдачу в плен – смертная казнь; пленные были объявлены изменниками родины; за них отвечали их семьи; были созданы заградительные отряды, расстреливавшие бегущих с фронта или отступающих без приказа; восстановлен институт политических комиссаров. Но все эти меры не смогли остановить ни массовой сдачи в плен, ни отступления.
В разгроме Красной армии огромную роль сыграли: неподготовленность армии к обороне, бесталанность высшего, неопытность и недостаточная подготовленность среднего и низшего командного состава, превосходство врага в боевой технике и боевом опыте его военачальников. Но главной причиной поражения (на это указывает численность пленных) было, безусловно, то, что народ поверил брошенному Гитлером лозунгу – «освобождение от коммунизма». Потому и встречали крестьяне немцев как освободителей, хлебом-солью, потому и солдаты не хотели защищать от них ненавистную советскую власть и Сталина.
Осенью 1941 г., когда немцы подходили к Москве, наступил перелом. То, чего не мог сделать Сталин, сделал Гитлер. Это он своим отношением к русскому народу остановил отступление Красной армии и массовую сдачу в плен и заставил русских солдат грудью защищать свое Отечество, умирать, но не сдаваться.
Народ не читал книги Гитлера «Mein Kampf», не знал его планов и высказываний вроде «Ленинград должен погибнуть, число жителей благодаря голоду упало до двух миллионов… бомбежки и артиллерийский обстрел дополнят дело уничтожения города… в будущем Нева должна стать границей между Германией и Финляндией…». Не знал народ и того, что Гитлер, считая русский народ «низшей расой» (Untermenschen), неспособной к самостоятельной государственности, решил Европейскую часть России до Волги присоединить к Германии, а ее население превратить в своих рабов (журнал «Untermensch», издававшийся в Германии, запрещено было ввозить на оккупированную немцами территорию России). Но, если народ не знал всего этого, то за первые месяцы войны он увидел своими глазами, испытал нa себе всю бесчеловечность и жестокость «высшей расы». Вскоре стало известно, что в германских лагерях гибнут от голода и жестокого обращения сотни тысяч русских пленных, а с вывезенными насильно на работы в Германию русскими рабочими обращаются как со скотиной (такому отношению к военнопленным содействовало и го, что Сталин, заявив, что нет советских военнопленных, а есть только изменники, отказался подписать международную конвенцию о военнопленных).
Были среди германской армии военачальники, которые, понимая губительность для Германии такой политики, пытались на местах нарушать гитлеровские инструкции, но вслед за армией появлялось гражданское управление с Гестапо и сводило на нет все их старания.
И понял народ, что Гитлер идет не освобождать его, а закабалять и уничтожать. Он понял, что Гитлер для него такой же, а может быть, еще больший враг, чем Сталин, и начал с ним борьбу. Армия стала сражаться стойко и самоотверженно, в тылу германской армии началось партизанское движение. Крестьяне, которые встречали немецкие войска хлебом-солью, теперь минировали пути сообщения, взрывали мосты, пускали под откос немецкие эшелоны и наносили всяческий ущерб германской армии.
Немцы посылали карательные экспедиции, вешали и расстреливали виновных (очень часто и невиновных, лишь заподозренных в диверсиях), сжигали целые села, что вызывало ненависть к врагу и усиление партизанщины.
Немецкое командование для борьбы с партизанами было вынуждено выделять значительные силы и тем ослаблять фронт.
Возникшее поначалу стихийно, лишь как антинемецкое, партизанское движение в скором времени было захвачено советским командованием. Партизанам стали посылать оружие, инструкторов, политических комиссаров. При штабах фронтов возникли отделы по руководству партизанским движением.
Советская власть решила использовать вызванный германской политикой патриотический подъем. Она резко изменила свою тактику по отношению к народу и, соответственно – пропаганду. Если 16 октября в передовой «Известий» говорилось: о партии, правительстве, о Сталине, «…народ-титан, сплоченный вокруг большевистской Партии, вокруг советского правительства, вокруг любимого своего вождя Сталина…» и т.п., то на другой день со страниц той же газеты (и вообще всех) газет бесследно исчезли и партия, и правительство и любимый вождь. В передовой уже говорилось исключительно о русском народе и его истории: «Враг рвется к Москве. В Москве – воплощение истории русского народа. Москва сделала историю русского народа. Москва сделала русскую национальную культуру мировым достоянием…»
Армии были возвращены столь ненавистные большевиками погоны, были учреждены ордена Суворова, Кутузова, Нахимова.
В своем заискивании перед народом власть пошла еще дальше. После 25-летнего жестокого преследования религии, она обратилась за помощью к религиозному чувству народа, поручила Церкви обратиться к народу с призывом встать на защиту отечества. Было разрешено открывать уцелевшие храмы (большинство их было превращено в склады, кино или антирелигиозные музеи); было открыто несколько семинарий и 2 Духовные Академии. Дело дошло до того, что в 1943 г. было разрешено созвать Поместный Собор Русской Православной Церкви, на котором был избран патриарх (со смерти патриарха Тихона в 1925 г., советская власть не разрешала ни созыва Поместного Собора, ни выборов нового патриарха).
Уступки власти не ограничились религиозной и идеологической областями, они коснулись и хозяйственной стороны.
Потери, понесенные промышленностью к концу первого года войны, были огромны. На захваченной немцами территории производилось 38% зерна, 84% сахара, находилось 38% крупного рогатого скота (60% всего скота). Уже летом 1941 г. была введена карточная система.
Острый продовольственный кризис заставил власть допустить развитие «подсобных хозяйств» для рабочих и служащих, смотреть сквозь пальцы на рост (за счет колхозов) приусадебных участков и частичное возрождение единоличных хозяйств (в тех оккупированных немцами районах, где им не удавалось сохранить колхозную систему, колхозники сразу без помощи землемеров делили землю между собой).
В освобожденных от немцев областях советская власть не вела борьбы с нарушением колхозного устава и с возникновением единоличников. Она их не трогала, а лишь повышала им нормы поставок (на 30% больше, чем для колхозников).
Уступки власти вселили в население надежду, что после войн начнется новая жизнь, – к старому возврата не может быть. Сталин старался поддержать веру в перерождение советской власти. На территории, оккупированной немцами, советские подпольные организации распространяли листовки, в которых ничего не говорилось ни о коммунизме, ни о партии, ни о Сталине. В них население призывалось к борьбе с врагом родины, которую идут освобождать русские военачальники: Жуков, Конев, и др.
Все вышесказанное создало тот перелом в настроениях народа, который позволил не только остановить германское наступление, но и перейти в контрнаступление, и победоносно закончить войну.
5.25. ПОМОЩЬ СОЮЗНИКОВ
В самом начале войны Красная армия понесла такие огромные потери, – не только в личном составе, но и в боевой технике и экономике, – что без помощи извне не могла бы продолжать войну. Так как капитуляция СССР привела бы западных союзников к неминуемой катастрофе, они решили немедля оказать СССР всестороннюю помощь. Заключив соглашение о взаимопомощи, союзники начали снабжать СССР всем необходимым.
Уже в течение 1941 г., через Мурманск и Персию англичанами было отправлено в СССР 334 тяжелых танка, 483 самолета, 200 пулеметных лафетов, 200 противотанковых ружей, 50 противотанковых орудий, 5.000 тонн алюминия и множество разного вооружения, боеприпасов и медикаментов. Эти поставки были сделаны не на коммерческом базисе, а на принципе товарищества и сотрудничества.
2-го октября, президент США Рузвельт объявил, что США, начиная с 1-го июля 1942 г., начнут снабжать по «Лэнд-лизу» (безвозмездной сдаче в аренду) Советский союз необходимыми ему вооружением, военными материалами, транспортными средствами, медикаментами, продуктами питания, машинами и оборудованием для строящихся заводов, до суммы 1 миллиард долларов. В следующем году эта сумма была повышена до 3-х миллиардов долларов.
Благодаря этой помощи, Советам удалось снабдить всем необходимым армию и организовать военную промышленность за Уралом.
29-го сентября в Москве состоялась конференция, на которой был выработан план дальнейших поставок Советскому союзу.
5.26. СОВЕТСКОЕ КОНТРНАСТУПЛЕНИЕ
Большие потери, затяжной характер войны, ожесточенное сопротивление советских войск, перебои в снабжении, страшные морозы, – все это отразилось на боеспособности германских войск. Этим воспользовалось советское командование и, подведя резервы, 6 декабря 1941 г. перешло в контрнаступление.
После 10-дневных упорных боев немцы начали отступать. Узнав об этом, Гитлер приказал немедленно возобновить наступление. Но выполнить этот приказ было невозможно, и отступление продолжалось до 20-тых чисел января. Отойдя на 150-300 километров, немцы остановились. Последняя операция обошлась им в 250.000 бойцов, 1.000 танков, 1.500 орудий, 12.000 автомашин, 1.600 пулеметов, не считая большого количества другого военного материала.
На Северном фронте, под Тихвином, германское наступление, рассчитанное на полное окружение Ленинграда, тоже закончилось неудачей. На Южном фронте, потерпев поражение, немцы были принуждены оставить Ростов.
Гитлер, взбешенный неудачами, отстранил от командования фон Браухича и командующих фронтами, и сам принял Верховное командование.
Так закончился первый период войны. Германская армия только под Москвой потеряла около миллиона лучших солдат и танковых кадров Восполнить эти потери она уже не смогла. Впервые в этой войне она потерпела поражение и лишилась ореола непобедимости. Советская армия, потерпев страшные поражения и потери, не была уничтожена, а наоборот – боеспособность ее возросла. Ее командный состав приобрел боевой опыт и научился маневрировать и наносить врагу поражения. Благодаря помощи союзников усилилась авиация, и немцы уже не были полными хозяевами в воздухе.
5.27. 1942 ГОД
Поражение под Москвой не обескуражило Гитлера. Обвинив во всех неудачах своих полководцев и заменив их другими, он решил в 1942 г. взять Москву, обойдя ее с юга, через Воронеж и Сталинград, захватить кавказские нефтяные источники, вплоть до Баку, и окончательно разгромить советскую армию.
После страшных поражений, понесенных советской армией, «герои гражданской войны», показавшие полную неспособность в руководстве войсками, были заменены полководцами, проявившими свой военный талант. Несмотря на это, и в 1942 г. советская армия продолжала терпеть поражения. Происходило это потому, что в боевые операции продолжал вмешиваться «гениальный полководец» Сталин. Далекий от понимания того, что происходит на фронте, он, объявив себя Верховным главнокомандующим, постоянно отдавал приказы, приводящие к поражениям и гибели огромного количества личного состава.
Одним из наиболее ярких примеров такого вмешательства может служить Харьковская операция.
По приказу Сталина, решившего освободить Харьков, 12 мая 1942 г. советские войска, прорвав германский фронт, двинулись в направлении Харькова и углубились на 100 километров в расположение противника. Понимая, что эта операция может привести к окружению прорвавшихся войск, командующий фронтом обратился к Сталину за разрешением остановить операцию. Сталин даже не захотел выслушать доводы командующего и велел продолжать наступление. Кончилось тем, что, кроме убитых и раненых, 240.000 попало в плен. Чтобы освободить от немцев Крым и осажденный в Севастополе гарнизон, в конце 1941 и начале 1942 г. было произведено три десантных операции, которые закончились тем, что около 200.000 советских войск было уничтожено и 150.000 попало в плен. После 250-дневной осады немцы взяли Севастополь. Часть гарнизона взорвала себя в подземных бастионах, 70 тысяч сдалось.
5.28. КАВКАЗСКО–СТАЛИНГРАДСКАЯ ОПЕРАЦИЯ
28 июня 1942 г. немцы начали широкое наступление на Воронеж. Сломив сопротивление советских войск, преследуя отступающего в беспорядке противника, они через Калач двинулись к Сталинграду и на Кавказ.
Советы были принуждены оставить богатейшие области Дона и Донбасса. Создалась угроза потери Кубани и всех путей сообщения с Кавказом, потери важнейшего экономического района, снабжавшего нефтью армию и промышленность.
Войска, отступавшие от Харькова, понесли такие большие потери, что не могли сдержать противника. В четырех армиях осталось не более 100 тысяч человек. Они отступали в таком беспорядке, что штабы не знали, где их войска, а войска – где их штабы. Власти были настолько охвачены паникой, что, боясь, что бакинские нефтяные источники попадут в руки врагу, приказали залить бетоном 6 тысяч скважин.
В конце июля – начале августа германцы вышли на реку Кубань, захватили Краснодар, Новороссийск, Майкоп, Ставрополь, Моздок, Пятигорск и вышли на Терек. К началу сентября они заняли почти все горные перевалы.
В начале августа командному составу был доставлен секретный приказ Сталина номер 227, в котором говорилось, что врагу сдана огромная территория, с 80-миллионным населением, на которой добывалось 50% всей добычи угля… «войска южного фронта покрыли свои знамена позором, сдав без сопротивления Ростов и Батайск… Отступать больше некуда…» В заключение сообщалось об организации батальонов штрафников-смертников и сети заградительных отрядов, полномочных расстреливать на месте каждого дезертира, невзирая на его должность и звание. Командирам гарантировалось единоначалие. И действительно, вскоре был упразднен ненавистный «институт военных комиссаров».
26 июля, прорвав танковыми и моторизованными войсками фронт, немцы двинулись на Сталинград, но взять город с ходу им не удалось. Борьба за подступы продолжалась целый месяц. Это дало возможность превратить город в настоящую крепость. Командование Сталинградским фронтом было возложено на Жукова.
23 августа немцам удалось выйти к Волге севернее Сталинграда, в районе Рынка.
Несмотря на то, что в боях на подступах к Сталинграду немцы потеряли 24.000 убитыми, 200 танков и 185 орудий, Гитлер, решив, что сопротивление врага сломлено, приказал большую часть танков перебросить на Кавказский фронт, а освободившиеся у Севастополя осадные войска послать на Ленинградский фронт.
В середине сентября начались ожесточенные бои в самом Сталинграде. Немцы сбросили на город свыше миллиона бомб; артиллерия не прекращала огня ни днем, ни ночью; атаки танков и пехоты следовали одна за другой. Но гарнизон, которому помогали все жители города, не только отстаивал каждый дом, но и переходил в контратаки.
По советским данным, немцы под Сталинградом до контрудара потеряли убитыми 180.000 человек, 500 танков, 1.000 орудий и 1.337 самолетов. Советские войска понесли тоже очень большие потери. Но за это время за Волгой сосредоточились стратегические резервы, вооруженные новейшей боевой техникой.
Сталинградский фронт растянулся на 750 километров. В центре его находились германские войска, на левом фланге были итальянцы, венгры и румыны, на правом фланге – румынская конница.
К этому времени советская армия получила от американцев достаточное количество современных танков, самолетов, боевой техники, бензина, автотранспорта и продовольствия.
Советское командование, воспользовавшись растянутостью фронта, недостаточностью германских резервов и, главным образом, тем, что на флангах находились не особенно стойкие войска противника, решило (по плану, разработанному Жуковым) нанести немцам контрудар двойным обхватом, с севера и юга отрезать армию ген. фон Паулюса.
Германская воздушная разведка доносила о сосредоточении крупных сил противника. Видя надвигающуюся опасность, Паулюс просил разрешения прекратить сталинградскую операцию, но Гитлер категорически отказал. Когда было ему доложено, что «к северу от Сталинграда на западном берегу Волги от 1 до 1 1/2 миллиона свежих советских войск и до 1/2 миллиона на северо-восточном Кавказе… воспретил говорить подобные глупости…» (Ген. Гальдер. «Гитлер как полководец»). Он был уверен, что после понесенных потерь советское командование не может собрать таких резервов.
19 ноября в 7:30 утра войска Донского фронта прорвали немецкую оборону одновременно на двух участках, северо-западнее и юго-западнее Сталинграда, и двинулись навстречу друг другу. На пятый день они встретились у Калача. 350-тысячная армия Паулюса была полностью окружена. За 5 дней она потеряла убитыми 95.000, 72.000 пленными, 1.780 танков, 2.830 орудий, 134 самолета.
Попытка фельдмаршала Манштейна вывести армию Паулюса из окружения не удалась. Германская авиация тоже оказалась не в состоянии помочь осажденным. Начался голод (съели всех лошадей, собак, кошек) и тиф.
Советское командование предложило Паулюсу сдаться, но он отказался. Когда положение стало безнадежным, Паулюс обратился к Гитлеру, прося разрешения сдаться, но получил отказ.
10 января 1943 г. после сокрушительной артиллерийской подготовки, советские войска перешли в наступление. 2 февраля, выпустив последние снаряды, Паулюс сдался с 91-тысячным гарнизоном.
5.29. 1943 ГОД
Победа под Сталинградом явилась началом перелома в ходе войны в пользу Советского союза. В то время, как еще велись бои по ликвидации армии Паулюса, воронежская группа советских войск, разгромив 11 немецко-итальянско-венгерских дивизий, двинулась на Ростов. Чтобы не быть отрезанным, фон Лист был принужден увести свои войска с Северного Кавказа.
* * *
12 января 1943 г. советские войска взяли Шлиссельбург, и таким образом была прорвана блокада Ленинграда, в котором от голода, бомбежек и болезней погибло два с половиной миллиона жителей.
18 января за одержанные им победы Жукову было присвоено звание маршала.
Воодушевленные победой под Сталинградом, советские войска перешли в наступление по всему фронту и оттеснили германские войска на линию Севск – Рыльск – Сумы – Ахтырка – Красноград – Славянск – Лисичанск – Таганрог.
Перебросив 20 дивизий из Франции и Италии и перейдя в контрнаступление, немцы вновь овладели Харьковом и Белгородом, но прорваться дальше не смогли.
Истощив свои силы, обе стороны до лета прекратили боевые операции.
5.30. КУРСКАЯ БИТВА
Летом 1943 года линия фронта в районе Орла, Курска и Харькова образовывала 3 дуги (она проходила через Чугуев, западнее Белгорода, восточнее Сум, через Рыльск, восточнее Севска, через Ма-лоархангельск, Мценск, Ульяново, Кирово). Такая изогнутость фронта наводила обе стороны на мысль взять противника в клещи и выровнять линию фронта.
Сосредоточив 40 дивизий, немцы бросили их одновременно с севера и с юга, чтобы окружить советские войска в курской дуге. Однако, предвидя немецкий маневр, советские войска под командой Рокоссовского оказали настолько сильное сопротивление, что германцам удалось продвинуться лишь на 15-20 километров.
Продолжая оборону, советские войска начали операцию по охвату орловской дуги и после 3-недельных боев 5 августа взяли Орел. Одновременно с этим они начали с трех сторон наступление против харьковской дуги.
Продолжавшаяся 50 дней курская битва, одна из самых кровопролитных, закончилась полным поражением немцев. По советским данным, в этих боях немцы потеряли 300.000 человек.
* * *
Разгром итальянских войск под Сталинградом вызвал антифашистский переворот в Италии, после чего Италия в начале сентября заключила с англо-американцами перемирие. Поэтому германскому командованию пришлось бросить в Италию и на Балканы все свои резервы. После этого оно было уже не в силах сдерживать советское наступление, и началось отступление по всему фронту.
Дойдя до Днепра, немцы не смогли там задержаться и продолжили отступление.
25 сентября освободив Смоленск, советские войска дошли до Березины. Захватив Никополь и Перекоп, они заперли в Крыму находившиеся там германские войска. 6 ноября немцы оставили Киев.
1943 год обошелся немцам в 1.800.000 убитых, раненых и пленных.
Поражением на советском фронте и изменой Италии неудачи немцев не кончились, – они получили еще ряд ударов. В Тунисе сдалась 250-тысячная армия Роммеля; были потеряны Корсика, Сицилия и южная часть Италии (ее захватили англо-американцы). В довершение всего Гитлера постигло еще одно разочарование. Потеряв главные морские силы, он направил все усилия на постройку подводных лодок, чтобы вести войну с караванами, доставляющими противникам все необходимое для ведения войны.
Подводная война велась успешно, но летом 1943 года, с применением радара, авиации и изобретением глубинных бомб, германские подводные лодки стали тонуть в большем количестве, чем топимые ими вражеские суда.
5.31. ПОПЫТКА МИРНЫХ ПЕРЕГОВОРОВ
Несмотря на наступивший в 1943 году перелом на фронте, Сталин решил начать с Германией мирные переговоры, – в его интересах было предоставить союзникам и немцам воевать до полного истощения, чтобы потом и тех, и других взять голыми руками.
В июне в Стокгольм прибыл начальник политотдела министерства иностранных дел Александров с полномочием предложить Германии заключить мир на следующих условиях:
1. восстановление границ согласно договору 1939 г.;
2. Германия отказывается от каких-либо притязаний к востоку от этой границы;
3. Германия отказывается от каких-либо притязаний на Балканах;
4. СССР предоставляет Германии свободу действий в Западной Европе.
Когда Гитлеру доложили об этом, он ответил: «Передайте этому господину, что Германия будет воевать до полной и окончательной победы» .
5.32. ВЗАИМООТНОШЕНИЯ СССР С СОЮЗНИКАМИ
Когда Гитлер напал на Советский Союз, Черчилль, бывший ярым противником большевизма, уже через несколько часов предложил СССР техническую и экономическую помощь, и заявил, что Великобритания не заключит с Германией мира до тех пор, пока там не будет свергнута нацистская тирания.
12 июля 1941 г. Великобритания и СССР подписали договор о взаимопомощи и обязались не заключать с Германией мира без взаимного согласия.
30 июля было подписано подобное же соглашение между СССР и США
В середине сентября 1943 г. Рузвельт и Черчилль подписали так наз. Атлантическую хартию, в которой клялись во взаимной верности борьбе с нацизмом и в том, что по окончании войны как границы, так и образ правления в ныне оккупированных немцами государствах будут установлены по желанию заинтересованных народов. Через 6 недель к этой хартии присоединился Сталин.
Для того, чтобы в случае нужды легче было договориться с Гитлером, и в то же время войти в большее доверие к союзникам, Сталин в 1943 г. распустил Коминтерн, что, конечно, нисколько не мешало ему и дальше стремиться к конечной цели – мировой революции. Когда миновала нужда в помощи союзников, в сентябре 1947 г. Коминтерн был восстановлен, но уже под новым названием -»Коминформ».
19 октября 1943 г. в Москве состоялась конференция министров иностранных дел СССР, США, Британии и Китая. Результатом ее была следующая декларация:
1. союзники будут вести войну до безоговорочной капитуляции противника;
2. Австрия будет восстановлена как независимое государство;
3. в Италии будет восстановлен демократический строй;
4. немцы, виновные в совершении военных преступлений, будут преданы суду и понесут соответствующие наказания;
5. будет создана «Организация объединенных наций», которая будет мирным путем разрешать международные конфликты.
В конце ноября 1943 г. в Тегеране состоялась встреча Рузвельта, Черчилля и Сталина, на которой было решено, что западные союзники произведут десант в июне 1944 г., и, таким образом, будет открыт второй фронт. Сталин, со своей стороны, обязался одновременно возобновить наступление.
Главы трех держав договорились, что по окончании войны в Европе будут разграничены сферы влияния. Румыния, Болгария, Венгрия, Югославия, Чехословакия, Польша и Финляндия войдут в сферу влияния СССР.
Еще раз было подтверждено, что усилия союзников будут направлены на укрепление мира, «в котором все народы смогут жить свободно, без тирании, согласно с их желанием и собственной совестью».
Желая спасти Восточную Европу от советского «влияния» Черчилль настаивал на том, чтобы англо-американский десант был произведен на Балканах. Однако Сталин и Рузвельт решили, что он должен произойти в Нормандии. Чтобы не допустить советскую армию хотя бы в Грецию, Черчилль послал туда английские войска. Таким образом она была спасена от советского вторжения.
5.33. 1944 ГОД
Продолжая продвижение на Центральном фронте, 14 января 1944 г. советские войска начали наступление на севере. Отчаянное сопротивление немцев было подавлено сокрушительным артиллерийским огнем. На шестой день операции советские войска взяли Ораниенбаум, Красное Село и Петергоф, а на следующий день – Новгород.
Германские контрудары не могли остановить противника, который к 24 февраля освободил Лугу, Нарву, Старую Руссу, Холм и станцию Дно, переправился через Нарву и закрепился. Ленинград был освобожден.
В этих боях 18-я германская армия была разгромлена. Только на Красносельском направлении она потеряла 40 тысяч убитыми, 3 тысячи пленными, 158 танков, 620 орудий и много другого военого материала. Ее раздробленные группы частично были окружены и уничтожены, остаткам удалось уйти за р. Нарву.

* * *
Одновременно советские войска продолжали наступление на юге. После занятия Киева и Житомира они глубоко врезались в pacположение противника. Воспользовавшись этим, Манштейн нанес советским войскам сильный удар и взял обратно Житомир
В конце декабря 1943 г. советские войска снова овладели Житомиром и дошли до Белой Церкви и Бердичева. В середине января Манштейн еще раз нанес поражение советским войскам у Винницы, после чего на этом участке фронта наступило затишье.
3 февраля 1944 г. Коневу удалось окружить целую германскую армию. Пробиться из окружения смогла лишь 1 мотодивизия, и авиацией было вывезено около 3.000 офицеров. Танковая дивизия СС «Викинг», не ожидавшая от противника пощады, целиком легла на поле боя. Остальные германские войска сдались.
За эту победу Конев был произведен в маршалы.
5 февраля советскими войсками были взяты Луцк и Ровно. И вновь наступило затишье. В марте, несмотря на распутицу, операции возобновились. Уничтожив 15 германских дивизий, маршал Жуков взял Тарнополь и Черновицы. Восточнее Николаева была окружена 6-ая германская армия. 10-го апреля была освобождена Одесса, 12-го – Тирасполь, и советские войска форсировали Днестр.
В то же время, прорвав укрепления, возведенные немцами на Перекопе и Сиваше, советские войска заняли Керчь и окружили Севастополь. После двухдневного ожесточенного боя, в котором советские войска потеряли 50.000, 60-титысячный германский гарнизон сдался
В течение 4-хмесячных боев общие потери немцев на всех фронтах составили около миллиона убитыми и пленными (не считая раненых), 8.700 танков, 14.500 орудий, 1.000 самолетов и 150.000 автомашин.
5.34. ПОПЫТКИ СПАСТИ ГЕРМАНИЮ ОТ КАТАСТРОФЫ
К началу 1944 г. не только военные, но и многие высшие партийные деятели Германии осознали, что продолжение войны неминуемо приведет к катастрофе. Единственный выход из создавшегося положения они видели в заключении мира либо с СССР, либо с англо-американцами.
Сторонником первого варианта был Геббельс. Он считал, что путем уступок СССР – признания Финляндии, северной части Норвегии, Румынии, Болгарии и Греции сферой советского влияния и согласия на присоединение к СССР Прибалтийских государств и части Польши – можно склонить Сталина к заключению мира.
Узнав от японского посла Ошимы, что японское правительство через него предложило Гитлеру проект создания совето-германо-японского союза, Геббельс заинтересовался этим и предложил привлечь Сталина путем ряда уступок в Персии, Индии и Дарданеллах. Однако Гитлер так и не дал своего ответа на японское предложение.
Неудачей закончилась попытка ген. Йодля (одного из двух главных помощников Гитлера в германском генеральном штабе) склонить Гитлера к заключению мира с англо-американцами.
Когда Йодль задал Гитлеру вопрос – как он себе представляет дальнейший ход войны, Гитлер ему резко ответил: «Это не ваше дело. Предоставьте это мне».
Те военные круги, которые с самого начала войны видели всю гибельность национальной политики Гитлера в оккупированных странах, особенно в России, и которые пытались ее изменить, в конце концов убедились, что добиться этого невозможно. Теперь они решили спасти Германию более решительными мерами. Они составили против Гитлера заговор. 20-го июля 1944 г. один из главных заговорщиков, полковник граф фон Штауфенберг, принес в своем портфеле на совещание с Гитлером адскую машину. Произошел взрыв. Однако Гитлер остался жив. Почти все заговорщики были арестованы и повешены.
5.35. КАПИТУЛЯЦИЯ ФИНЛЯНДИИ
Финская армия, состоявшая из 15 собственных и 6 германских дивизий, занимала фронт, идущий от Финского залива к Ладожскому озеру, затем он шел по реке Свирь и поворачивал на север, вдоль Онежского озера и озера Сеч и дальше на север к Мурманску.
Ведя лишь оборонительные бои, финны надеялись продержаться до конца войны. Немцы неоднократно требовали от них наступательных действий, но финны, ссылаясь на недостаток сил, от этого уклонялись. Дело было, вероятно, не только в недостатке сил, а и в том, что Маннергейм, бывший генерал русской царской гвардии, не сочувствовал планам Гитлера относительно России. В секретной переписке с Черчиллем он заявлял, что задача финской армии заключается не в содействии завоевательным планам Гитлера, а в защите своих границ.
Финская армия в двух местах перерезала Мурманскую железную дорогу, что очень мешало связи Советов с англо-американцами. 20 марта 1944 г. Советы предложили финнам начать мирные переговоры, но условия оказались неприемлемыми для Финляндии, и переговоры были прерваны.
Пока у Советов было тяжелое положение на германском фронте, они не предпринимали наступательных операций против финнов. Когда же летом 1944 г. ясно наметилась победа, советское командование решило покончить с Финляндией.
После ураганного огня тяжелой артиллерии (300-400 орудий на 1 километр), воздушной бомбардировки (1.000 самолетов), которые сравняли с землей все укрепления и вывели из строя защитников, втрое превосходящие советские силы в первый же день прорвали первую укрепленную линию финнов. Затем, прорвав вторую линию, 20 июня они овладели Выборгом. На другой день они начали наступление на реке Свирь. Эта операция закончилась полным поражением финнов.
В течение этих боев финны понесли настолько тяжелые потери, что продолжать войну уже не могли, и заключили перемирие.
5.36. БЕЛОРУССКИЙ ФРОНТ
6 июня 1944 г. англо-американцы высадились в Нормандии и образовали 2-ой фронт, который отвлек на себя большие силы германцев. Это помогло советам развить наступление на Белорусском фронте.
Наступление началось 23 июня 1944 г. у Витебска, который был взят 28-го. Одновременно были уничтожены Бобруйская, Могилевская и 100-тысячная Минская группы германских войск. За 11 дней боев немцы, потеряв 25 дивизий (половину своего состава), не смогли остановить дальнейшего продвижения советских войск. 13 июля пало Вильно, 16 – Гродно, 28 – Брест-Литовск, 1 августа – Ковно.
За месяц боев немцы потеряли 380.000 убитыми, 150.000 пленными (22 генерала), 2.400 танков, 15.000 орудий, 630 самолетов и 57.000 автомашин.
В начале августа советские войска достигли границы Пруссии и тут были остановлены. За два месяца затишья немцы успели создать сильные оборонительные укрепления. Когда 18 октября советские войска двинулись в Пруссию, то под Гумбиненом они были не только остановлены, но и отброшены к границе.
5.37. ПРИБАЛТИКА
В марте 1944 г. Прибалтийский фронт простирался от Нарвы до Двинска. До июля здесь было относительное затишье. После выхода из войны Финляндии советское командование предприняло наступление, но немцы ответили на это контрударом и остановили советские войска на линии Рига – Митава – Шавли.
В середине сентября советские войска возобновили наступление. Они взяли Таллин, всю Эстонию, острова Эзель и Даго, Ригу и Мемель, и, таким образом отрезали Прибалтийскую группу германских войск, прижав ее к морю в районе Виндава – Либава. Эта группа, отбивая все атаки противника, продержалась до конца войны.
5.38. ГАЛИЦИЯ
На юге после весенних успехов советское командование должно было приостановить наступление, чтобы упорядочить тыл и приготовиться к новому наступлению в двух направлениях: на Львов – Сандомир и Бессарабию – Румынию.
За три месяца затишья германские войска оправились от поражения и укрепились.
Чтобы оттянуть силы противника из Румынии и тем ускорить ее разгром, советское наступление началось сперва на львовском направлении. За 18 дней боев были окружены и уничтожены три группы противника: у Львова, Брод и Сандомира. В этих боях немцы потеряли 58.000 убитыми и 22.000 пленными.
С 13 июля по 12 августа маршал Конев разгромил крупную группу германских войск. В этих боях немцы потеряли убитыми и ранеными 172.000 человек, 2.000 танков, 6.600 орудий, 690 самолетов и 11.700 автомашин. Хотя дальше продвинуться Конев и не смог, эта победа помогла не только успеху на Румынском фронте, но и оказала большую помощь западным союзникам.
В июле англо-американцы находились в очень трудном положении и были крайне заинтересованы в том, чтобы немцы не перебросили своих войск с восточного фронта на запад.
Немалую помощь западным союзникам оказали и поляки, подняв в это время восстание в Варшаве и оттянув часть германских сил на себя.

5.39. ВАРШАВСКОЕ ВОССТАНИЕ
В начале германо-советской войны Москва пришла к соглашению с польским эмигрантским правительством в Лондоне об освобождении польских солдат, попавших в советский плен в 1939 г. Из этих пленных предполагалось создать отдельную польскую армию, которая под командой польских офицеров должна была сражаться против немцев на советском фронте. Однако польские патриоты, помня советское вторжение в Польшу в 1939 г., отказались бороться рука об руку со своими поработителями. Поэтому польское правительство отклонило этот проект. По его требованию польская армия во главе с ее командующим ген. Андерсом в начале 1942 г. была переправлена в Иран и там подчинилась английскому командованию
После ухода армии Андерса советское правительство сформировало из польских беженцев-коммунистов «Союз польских Патриотов», который вступил в сотрудничество с Советами.
Эмигрантское польское правительство потребовало от западных союзников гарантии довоенных польских границ. Отношения между ним и Москвой постоянно ухудшались.
В апреле 1943 г. Гитлер объявил, что недалеко от Смоленска в Катынском лесу германская армия открыла могилы 10.000 польских офицеров , расстрелянных большевиками (тогда же под Винницей были найдены могилы 8.000 советских офицеров, расстрелянных большевиками в 1938 г., во время чистки Красной армии) .
Берлин, для которого было очень важно убедить мировую общественность, что это массовое убийство совершили Советы, предложил, чтобы расследование было произведено комиссией Международного Красного Креста. На этом настаивало и лондонское польское правительство. Москва, приняв это за оскорбление, прервала с ним отношения.
Чтобы оправдать себя, советское правительство назначило свою следственную комиссию из известных ученых и адвокатов, которая установила, что виновниками катынской трагедии являются немцы. Однако комитет американского Конгресса, пересмотрев следственный материал, в 1952 г. объявил, что показания и заключение советской следственной комиссии были ложными, и что катынское преступление совершено Советами.
Когда в 1944 г. советские войска двинулись на Польшу, то за ними последовал «Комитет Национального Освобождения». Он объявил себя польским правительством и установил в Люблине временную польскую столицу.
Развивая успешное наступление, советские войска в конце июля в трех местах (Сандомир, Магнушево и Пулава) вышли на Вислу. Образовав там плацдармы, они беспрепятственно продвигались к Варшаве. Чтобы предупредить ее занятие советскими войсками, польское подполье по приказу своего лондонского правительства 31-го июля подняло под предводительством ген. Бор-Комаровского восстание против немцев. В нем приняло участие более 50.000 человек.
В это время советские войска неожиданно не только приостановили наступление, но в некоторых местах отошли на 20-30 километров назад.
Когда союзники обратились к Сталину с просьбой разрешить их авиации пользоваться советскими аэродромами, чтобы помочь полякам, Сталин отказал им в этой просьбе. «Я едва мог поверить моим глазам, прочтя этот жестокий ответ», – вспоминал Черчилль.
Когда Черчилль стал настаивать, чтобы Рузвельт все же приказал американским самолетам пользоваться этими аэродромами, поскольку «Сталин не посмеет стрелять по ним», Рузвельт отказался это сделать.
Два месяца варшавяне мужественно отстаивали свою свободу; не получив ниоткуда помощи. 2 октября оставшиеся в живых 10 тысяч сложили оружие. Город был превращен в развалины.
11 сентября, взяв предместье Варшавы Прагу, советские войска через Вислу наблюдали трагедию повстанцев. Видимо, гибель польских патриотов отвечала планам советского руководства.
5.40. НА ЮЖНОМ ФРОНТЕ
На южном фронте дела Советов шли не менее успешно, чем на Белорусском. 20 августа 1944 г. Малиновский и Толбухин, прорвав фронт у Ясс и Тирасполя, повели наступление на участке фронта, занимаемом румынскими войсками, которые не только не оказывали сопротивления, но частично даже переходили на сторону противника и вместе с ним продолжали наступление на юг страны.
23 августа пало правительство Антонеску. Новое правительство отказалось от союза с Германией и предложило СССР перемирие. Несмотря на это, советские войска продолжали наступление и 31 августа заняли Бухарест. После этого Румыния сдалась на милость победителя, а затем выступила против Германии.
Через три дня после капитуляции Румынии Болгария объявила нейтралитет, вывела свои оккупационные войска из Югославии, а затем перешла на сторону СССР.
С потерей Румынии германская армия лишилась последнего источника нефти (Плоэшти), что было большим ударом для ее авиации, танков, транспорта, и что в большой степени способствовало крушению германского фронта.
Чтобы спасти положение на юге, ген. Манштейн спешно вывел остатки своих войск из Румынии и вместе с венграми организовал антисоветский фронт в Венгрии и на Балканах.
Овладев территорией Румынии, советские войска, объединившись с болгарами, пришли на помощь югославским коммунистическим партизанам Тито. Их общими усилиями балканские страны были очищены от германских войск.
Во второй половине сентября и октябре советские войска с разных сторон вторглись в пределы Венгрии, Прикарпатской Руси и Словакии.
Немецко-венгерские войска на подступах к Будапешту оказали отчаянное сопротивление. Бои, начавшиеся в сентябре, затянулись на весь декабрь. 30 германо-венгерских дивизий стойко отбивали все атаки противника. После тяжелых боев лишь в начале января 1945 г. советским войскам удалось окружить Будапешт.
5.41. 1945 ГОД
К концу 1944 г. англо-американские войска, заняв Францию и Бельгию, подошли к Рейну. Чтобы нанести Германии последний, решающий удар, им нужно было согласовать свои действия с советской армией.
В октябре, воспользовавшись задержкой советских войск на границе Восточной Пруссии, на Висле и у Будапешта, а также затишьем на Западе, немцы решили нанести союзникам контрудар. Собрав в районе Арденн значительные танковые силы, они в середине декабря бросили их против англо-американцев. После двухдневного боя германское наступление было остановлено.
Опасаясь повторного германского удара, Черчилль обратился к Сталину с просьбой начать наступление на восточном фронте. Сталин пообещал начать широкое наступление во второй половине января. Более подробное соглашение по этому вопросу было достигнуто на Ялтинской конференции.
5.42. ЯЛТИНСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ
В начале февраля 1945 г. в Ливадии (около Ялты) в бывшем Царском дворце собрались главы трех держав: Рузвельт, Черчилль и Сталин. После утверждения плана общего решающего наступления были приняты решения по ряду назревших вопросов.
Война близилась к концу, поэтому было необходимо решить участь послевоенной Германии и стран, освобожденных от ее оккупации.
Прежде всего, было решено уничтожить германский милитаризм и нацизм с тем, чтобы Германия никогда не смогла нарушить мира. Для этого она должна быть разделена на четыре зоны (американскую, английскую, французскую и советскую) и временно оккупирована союзными войсками. Все вопросы, касающиеся союзной политики, должны решаться контрольной комиссией, состоящей из четырех командующих оккупационными войсками. Проведение в жизнь намеченной программы должно быть возложено на оккупационные власти соответствующей зоны.
Контрольная комиссия должна также заняться распределением репараций между Западом и СССР. Советскому Союзу было предоставлено право временно оккупировать, кроме восточной части Германии, Балканские государства (кроме Греции), Польшу, Венгрию, Чехословакию и Румынию, в которых после освобождения должны быть созданы правительства, соответствующие воле народа, путем свободных выборов.
Временное правительство Польши, созданное в СССР, должно быть расширено путем включения в его состав членов «польского правительства в изгнании». Это коалиционное правительство должно в кратчайший срок провести свободные выборы на основе всеобщего, равного и тайного голосования. Югославия должна получить правительство, подобное польскому.
Так как Рузвельт и Черчилль не были уверены в решающей силе атомной бомбы, они обязали Сталина в течение 90 дней по окончании войны в Европе выступить против Японии, рассчитывая таким путем ускорить победу союзников.
В виде компенсации за оказанную помощь СССР были обещаны южная часть Сахалина (утерянная Россией по Портсмутскому миру) и Курильские острова.
После длительных переговоров между представителями СССР, США и Англии было решено как можно скорее произвести репатриацию военнопленных и рабочих, вывезенных в Германию, и вообще всех советских граждан. На этом настаивала советская сторона. Американцы и англичане дали свое согласие.
Здесь нужно заметить, что в этом соглашении не было упомянуто о насильственной репатриации.
В заключение союзники решили в ближайшее время созвать в Сан-Франциско представителей всех наций, воевавших против «Оси», для создания (вместо умершей Лиги Наций) новой международной организации, задачей которой будет поддержание и укрепление мира.
5.43. НАСТУПЛЕНИЕ НА БЕРЛИН
К началу 1945 г., по советским данным, в советской армии было 400 дивизий (из них 100 танковых), у немцев – 220 (из них 12 танковых). Такое же превосходство было у Советов и в артиллерии, и в авиации. Если бы советское командование, сосредоточив все свои силы, бросило их на Берлин, то, вероятно, сопротивление врага было бы сломлено, и война бы закончилась. Но у Сталина были свои соображения, – он рассчитывал не только победить Германию, но и захватить восточную и юго-восточную Европу. Поэтому, наступая на берлинском направлении, советские войска вели также тяжелые бои у Будапешта.
В результате, несмотря на огромный перевес в силах, советские войска застряли и у Будапешта, и на Одере, и война затянулась до мая.
Наступление на главном, берлинском направлении должно было начаться 12-го, а на Восточную Пруссию 14 января.
Перед наступлением Политуправление советской армии выпустило воззвание к войскам, в котором говорилось: «Советский солдат. Ты стоишь на границе проклятой Германии, страны, которая принесла тебе, твоей семье, Родине столько крови, горя и слез. Отомсти, советский солдат. Сделай так, чтобы вторжение наших армий запомнилось не только сегодняшним немцам, но и их отдаленным потомкам. Чтобы на памяти поколений остался страх перед нами. Помни, что все, что имеют немецкие ублюдки – это твое… Иди с поднятым мечом, не имей сожаления в сердце…»
Помимо этого воззвания, в войсках распространялись статьи А. Толстого и Ильи Эренбурга, в которых говорилось: «Немецкий народ сегодня перестал быть народом Гете и Шиллера, Моцарта и Бетховена. Немецкий народ сегодня дал человечеству людоедов Гитлера и Гиммлера. Немецкий народ превратился в коричневую чуму, несущую миру смерть и разрушение… Труп врага пахнет приятно… Увидишь, немца – убей его… жирная фрау Минна – это она избивала по щекам твою сестру,… розовенький сытый Фриц – это он допрашивал пленного твоего брата… если немец просит пощадить его, падает на колени – не верь, не щади его – бей без промаха…»
Как эти призывы последователей «великого гуманиста» Ленина не похожи на воззвание русского царя – «кровопийцы» Александра I, – с которым он в 1814 г. обратился к русской армии при ее вступлении на территорию побежденной Франции: «…неприятели, вступая в средину царства нашего, нанесли нам много зла, но и претерпели страшную казнь… Не уподобимся им: человеколюбивому Богу не может быть угодно бесчеловечие и зверство. Забудем дела их; понесем к ним не месть и злобу, но дружелюбие и простертую для примирения руку…»
* * *
После сильной артиллерийской подготовки Жуков и Конев начали одновременно наступление. Прорвав укрепленную линию противника, Жуков 17-го января взял Варшаву, через два дня – Кутно, и двинулся на Познань. В конце января он подошел к Кюстрину и … застрял, – сломить сопротивление противника он не смог в течение двух месяцев.
Прорвав немецкие укрепленные позиции у Сандомира и, отбив все конратаки, Конев 21 января подошел к Бреслау, но встретил тут сильный отпор. Тогда он свернул и захватил силезский промышленный район. Отбросив противника за Одер, он тоже остановился, не будучи в состоянии преодолеть сопротивление.
Не дойдя 60 километров до Берлина, советское наступление выдохлось – на фронте не хватало сил, чтобы сломить немецкую оборону на Одере. Куда же девались силы? Ведь в это время советская армия была не только технически значительно сильнее германской, она имела двойное превосходство в живой силе. Что же произошло? Произошло следующее. Под влиянием пропаганды, пущенной в войска перед вступлением их на вражескую территорию: – «все это твое, у тебя награбленное, бери!», «за око вырви два ока, за зуб два зуба» … «немецкие женщины так уже выдрессированы, чтобы услаждать победителей» (Илья Эренбург) и пр. – люди, измученные войной, не видавшие никогда ни свободы, ни нормальной жизни, очутились в стране, хотя и разрушенной войной, но в которой еще сохранились остатки благополучной жизни. К этому нужно добавить, что в этих ударных войсках было около 40 процентов штрафных частей, состоящих главным образом из уголовных преступников.
Дорвавшись до Европы, советские войска начали грабить, пьянствовать, насиловать женщин.
Недаром маршал Жуков, в своем обращении к войскам, говорил: «Смотрите, чтобы из-за подола немецкой девки вы не просмотрели того, за чем послала вас родина», а Сталин, смотря на вещи более практически, предупреждал: «жестокое обращение с немецким населением нам не выгодно, так как увеличивает сопротивление немецкой армии».
К моменту выхода советских войск на Одер в первой линии ударных частей отсутствовало до 30 процентов личного состава. Некоторые воинские части полностью потеряли боеспособность. Чтобы ее восстановить, потребовалось два месяца.
14-го января советские войска вторглись в Восточную Пруссию с двух сторон. Рокоссовский наступал с юга, обходя Мазурские озера с запада, Черняховский – с востока, обходя их с севера.
Благодаря быстроходным танкам, этот маневр удался. Но Данциг, осажденный советскими войсками, держался еще в течение месяца. Задержка произошла и возле Кенигсберга, который, будучи осажден, продержался до 9 апреля, а некоторые укрепленные пункты до конца войны.
Осажденный в начале января Будапешт сдался лишь 15 февраля (сдалось 110.000). С его падением Венгрия вышла из войны.
После взятия Братиславы и Вены советские войска двинулись на Чехию и 9 мая овладели Прагой.
5.44. ШТУРМ БЕРЛИНА
Прорвав германский фронт, англо-американские войска 23-24 марта переправились через Рейн. По приказу главнокомандующего союзными вооруженными силами ген. Эйзенхауера американские войска были двинуты в направлении Мюнхена и Лейпцига, английские – Любека. Занятие Берлина было предоставлено войскам маршала Жукова.
Наступление советской армии началось 16-го апреля. Сосредоточив на одном участке 8.400 самолетов, 6.300 танков, 41.000 орудий и минометов, советские войска прорвали фронт на Одере и окружили Берлин. Начался кровопролитный штурм города, продолжавшийся до 2-го мая. Несмотря на всю безнадежность положения, немцы дрались отчаянно, отстаивая каждый дом. Наконец, увидя всю бессмысленность дальнейшего сопротивления, они положили оружие. Радиостанция штаба берлинской обороны сообщила: «Высылаем своих парламентеров на мост Бисмаркштрассе. Прекращаем военные действия».
Во время последних боев Гитлер находился в своем убежище. Увидя наконец безнадежность положения, он 30-го апреля покончил с собой вместе с находившейся с ним его женой Евой Браун.
После падения Берлина война продолжалась еще неделю. 27 апреля англо-американские войска встретились с советскими у Торгау. Германия оказалась разрезанной на две части. Но и после этого бои продолжались. Наконец 8 мая остатки германской армии сдались. Так закончилась в Европе длившаяся почти 6 лет II Мировая война.
5.45. РУССКОЕ ОСВОБОДИТЕЛЬНОЕ ДВИЖЕНИЕ
В первые же дни I Мировой войны четыре украинских сепаратиста (выходцы из России) создали на территории Австрии «Союз Визволення Украiни», который 4 августа обратился к «Украинскому народу в России» с призывом изменить России и начать сотрудничество с Австрией.
Так как это было в интересах Австрии, то австрийский генеральный штаб предоставил «С.В.У.» широкие возможности для его деятельности.
Одной из главных задач «СВУ» была работа среди военнопленных русских украинцев – создание из них армии, которая выступила бы против России. Австро-германские власти решили оказать всемерную помощь этому проекту. С этой целью для русских украинцев были созданы особые лагеря с усиленным питанием (давали даже сало) и лучшими условиями жизни.
Однако это начинание не дало желаемых результатов. Пленные слушали лекции украинских сепаратистов, пели украинские песни, ели усиленный паек, но идти на фронт и драться против своих не изъявляли желания.
Лишь в 1918 г., когда немцы оккупировали Украину и заключили с Советской Россией мир, им удалось сформировать две неполных украинских дивизии: «синежупанников» и часть дивизии «серожупанников». Эти дивизии были посланы не на фронт, а одна в Киев, другая в Ковель. Вскоре по своем прибытии на места назначения они под влиянием Рады и советской пропаганды настолько разложились, что были разоружены.
Попытка немцев создать воинские части из других народностей, входящих в состав Российской Империи, также закончилась полным провалом. Лишь Пилсудскому, при помощи ген. Людендорфа, удалось создать несколько польских легионов из поляков, проживавших главным образом в Австрии и Германии.
Совсем другое положение создалось ко времени II Мировой войны. Насильственное внедрение марксо-ленинской доктрины методами террора, насильственная коллективизация, полное подавление свободы, постоянные чистки в партии и армии, постоянное недоедание (временами настоящий голод), закрытие церквей и преследование верующих создали в Советском Союзе всеобщее недовольство существующим строем и мечту об избавлении от коммунистического ига. Но осуществить эту мечту – поднять народную революцию – без помощи извне было невозможно. Наиболее активный слой городского и сельского населения был уничтожен. Путем беспощадного террора и создания всеобъемлющей сети доносчиков, советская власть создала такую атмосферу страха и недоверия, что какой-либо заговор против нее был немыслим.
Но вот вспыхнула война. Начиная ее, Гитлер заявил, что идет освобождать народы России от большевизма. В своих листовках немцы призывали красноармейцев не оказывать сопротивления, а население – приветствовать германцев как освободителей. В городах и деревнях развешивались портреты Гитлера с надписью: «Гитлер – освободитель».
Народ поверил германской пропаганде. Бойцы и офицеры Красной армии массами сдавались. Сдавались не только попавшие в окружение и те, кто был в разбитых частях, во множестве случаев переходили на сторону немцев воинские части, сохранившие боевой порядок. Они предлагали себя в распоряжение германского командования с тем, чтобы сразу включиться в общую борьбу против Сталина.
Велико было их недоумение и разочарование, когда, разоружив их, немцы отправляли их не на фронт, а в лагеря военнопленных. «Что же это, обман?» – спрашивали они.
Среди германских военачальников было много таких, которые на свою ответственность, оставляли военнопленных у себя и, так же, как горожан и крестьян, желавших бороться против коммунистов, использовали на подсобные работы, либо пополняли ими поредевшие ряды своих частей. Некоторые командиры шли еще дальше – они формировали из добровольцев разных народностей России, небольшие отряды, которые дрались с красными наравне с немецкими войсками.
Германская контрразведка формировала для своих целей небольшие национальные отряды и части. С разрешения Гитлера был создан тюркский легион и несколько кавказских частей.
Без разрешения Гитлера фельдмаршал фон Браухич позволил при штабе армий «Центр», в виде опыта, сформировать несколько русских частей. На южном фронте возникли казачьи сотни. Поскольку немцы не вполне доверяли бывшим офицерам советской армии, на командные должности были привлечены офицеры старой русской армии – эмигранты. Спустя несколько месяцев, ОКВ (Верховное командование) отозвало их в Германию .
Главнокомандующий группой армий «Центр» фельдмаршал фон Бок, видя порочность националсоциалистической политики на русской территории, предвидел катастрофу, но не мог уклониться от исполнения солдатского долга и подчинялся распоряжениям, исходящим свыше. Когда же группа высших офицеров его штаба составила меморандум, в котором предлагала создание Русской освободительной армии (поначалу в 200 тысяч человек), улучшения положения русских военнопленных и более разумного отношения к населению со стороны военной и гражданской администрации, он, с подтверждающей свое согласие с меморандумом припиской, передал меморандум фельдмаршалу Браухичу. На меморандуме Браухич поставил резолюцию: «Считаю решающим для исхода войны».
Это начинание повисло в воздухе, – 18-го декабря «по собственному желанию и с учетом состояния здоровья» фон Бок был освобожден от занимаемой им должности, а на следующий день был уволен и Браухич. Его заместил Гитлер, для которого мысли, изложенные в меморандуме, не подлежали обсуждению.

5.46. РУССКИЙ ОСВОБОДИТЕЛЬНЫЙ КОМИТЕТ
Как только немцами был занят Смоленск, там была создана Городская управа, которая вместе с сочувствующими русскому делу немецкими офицерами составила адрес «вождю германского государства», в котором она предлагала призвать от имени «Русского Освободительного Комитета» русский народ на борьбу против Сталина и создать Русскую Освободительную армию в миллион человек на следующих условиях:
1. Россия сохраняет границы 1939 года;
2. Создается независимое Русское национальное правительство на демократической основе.
Этот адрес через фельдмаршала фон Бока был передан в ставку фюрера. После нескольких запросов был получен ответ: «политические дела не касаются штаба фронта».
5.47. ГЕНЕРАЛ А. А. ВЛАСОВ
После того, как стало ясно, что правительство не хочет и не способно применить политические методы ведения войны, а гибельность гитлеровской политики в русском вопросе стала вполне очевидной, среди высших офицеров ОКХ (командование сухопутными силами) возникло желание действовать на свой страх и риск. Они решили, что в качестве соратника в борьбе со Сталиным необходимо привлечь какого-нибудь авторитетного советского генерала. Их выбор пал на одного из главных защитников Москвы в 1941 г. – ген. А.А. Власова.
Будучи сыном бедного крестьянина, Власов поверил в то, что коммунизм несет справедливость и счастье народу, вступил добровольцем в Красную армию и быстро выдвинулся.
В 1938-1939 гг. Власов был советником при штабе Чан-Кай-ши. Встречаясь с представителями западных держав, он начал знакомиться с жизнью «капиталистических» государств.
Близко соприкасаясь с высшими партийными деятелями, он хорошо знал как внутреннее, так и внешнее положение СССР. В то же время, не порывая связи с деревней, где продолжал жить его отец, он хорошо знал и условия жизни и настроения простого народа. Будучи вначале восторженным приверженцем советской власти, Власов со временем осознал всю ее порочность.
Зимой 1941-42 г. Власов командовал 20-ой армией, которая остановила германское наступление на Москву, потом, прорвав фронт противника, перешла в контрнаступление и отбросила его от Москвы. После этого Власов был назначен заместителем командующего Волховским фронтом и командующим 2-й ударной армией, которая подчинялась непосредственно Ставке Сталина. «Талантливое» руководство «гениального» полководца обрекло эту армию на гибель, бросив ее на произвол судьбы.
Опухшие от голода бойцы и командиры еле двигались, но продолжали бороться.
За Власовым был послан самолет, но он отказался бросить своих людей, до последней минуты оставался с ними и до конца исполнял свой солдатский долг. Пробившись сквозь окружение, он около месяца скрывался в лесах и болотах. 13 июля 1942 г. он заснул в каком-то сарае, был взят в плен и отправлен в лагерь военнопленных.
Во время скитаний перед Власовым встал вопрос: следует ли дальше проливать кровь русского народа? В интересах ли русского народа продолжать войну? За что воюет русский народ? Думая об этом, он ясно осознал, что русский народ втянут Сталиным в войну за чуждые ему интересы. Не является ли большевизм во главе со Сталиным главным врагом русского народа? Не есть ли первая и священная обязанность каждого честного русского человека встать на борьбу со Сталиным и его кликой?
Когда Власову предложили принять участие в борьбе против Сталина, он ответил, что он, так же, как и большинство высших офицеров, с которыми он говорил в лагерях военнопленных, согласны принять участие в борьбе за свободную, независимую, национальную Россию, при условии, что будет создана русская освободительная армия. Армия не наемников, а подчиненная независимому русскому национальному правительству.
Условия, поставленные Власовым, в то время были невыполнимы, и он отклонил сделанное ему предложение. Только когда его убедили, что его сотрудничество может улучшить положение военнопленных и «остов» (рабочих, вывезенных с Востока на работы в Германию), он дал свое согласие.
Первая листовка, составленная Власовым и его помощниками, содержавшая осуждение Сталина и его приспешников, вызвала значительное увеличение перебежчиков.
Так как Власов пользовался известностью не во всей советской армии, то некоторые германские военачальники неоднократно предлагали, для большего успеха создать русское национальное правительство. Но высшие немецкие власти понять этого не хотели, и потому все их обращения остались без ответа.
5.48.«ШТАБ» ГЕН. ВЛАСОВА
Вскоре ген. Власов был переведен в особый лагерь в Берлин, где окружил себя сотрудниками, которые составили его «штаб».
Наряду с пленными советскими офицерами, к этому «штабу» принадлежало и несколько эмигрантов, среди которых был А.С. Казанцев член русской эмигрантской организации Н.Т.С. (Национально-Трудового Союза), основанного в 1930 г. Ко времени войны Н.Т.С. оставался единственной активной русской политической организацией.
Правящие германские круги относились к Н.Т.С. враждебно, русских националистов они считали для Германии более опасными, чем коммунистов – коммунизм явление временное, Россия вечна.
В «штабе» Казанцев был посредником между эмигрантами и бывшими подсоветскими людьми. Он знакомил последних с жизнью Запада.
Благодаря стараниям ген. Гелена и полк. графа фон Штауфенберга, было получено разрешение на создание возле селения Дабендорф центра Русского Освободительного Движения. Так как существование такого центра было возможно лишь под маской пропаганды, то он был назван «Отделом восточной пропаганды особого назначения». Его начальником был назначен бывший офицер русской армии и участник Белого движения, а с 1941 по 1945 г. – переводчик, капитан германской армии В.К. Штрик-Штрикфельдт.
Целью центра было набрать и обучить пропагандистов – для работы среди русских добровольцев и военнопленных, а также для издания двух газет: «Доброволец» и «Заря».
Так как на эту работу не было разрешения верховной власти, она наталкивалась на большие трудности.
5.49. НЕУДАЧНЫЕ ПОПЫТКИ ИЗМЕНИТЬ ВОСТОЧНУЮ ПОЛИТИКУ
После сталинградского поражения вера немцев в свою непобедимость была подорвана, и ген. Власов надеялся, что теперь они поймут, что в их же интересах создать Русскую освободительную армию и признать его как равноправного и независимого союзника.
К этому времени уже ближайшие помощники Гитлера – Розенберг и Геббельс убедились в пагубности его восточной политики и пытались убедить его изменить ее. Но все их попытки были безуспешны. Было лишь издано несколько распоряжений, улучшивших положение «восточных» рабочих.
Несмотря на это, офицеры генерального штаба центрального фронта продолжали действовать. Они решили возродить деятельность «Русского Освободительного Комитета в Смоленске», который должен был бы обратиться к советской армии. Но и это начинание оказалось невыполнимым, так как армии было запрещено заниматься политикой.
Тогда предложили подписать воззвание Власову. Он согласился. Розенберг со своей стороны дал свое согласие. Листовка была отпечатана в нескольких миллионах экземпляров и разбросана по ту и эту сторону фронта.
Вопреки явному успеху этой акции, сверху был отдан приказ, запрещающий распространение листовки на оккупированной территории. Узнав об этом, Власов был возмущен, так как считал, что это явный обман.
5.50. РАБОТА В ШТАБЕ ВЛАСОВА
Когда вышли первые номера «Добровольца» и «Зари», начались со стороны нацистских властей нападки на их содержание. Одним из главных было обвинение в том, что эти газеты не пропагандируют антисемитизма и не ведут «антисемитской воспитательной работы».
Положение было трудным, но выход был найден – стали перепечатывать соответствующий материал из немецких газет.
Руководителем учебной части курсов был назначен ген. Ф.И. Трухин, а ответственным за политическую часть программы – А.Н. Зайцев. С ними в Дабендорф прибыли и другие члены Н.Т.С., в ряды которого вошло много бывших советских граждан.
С началом войны члены Н.Т.С. сразу начали работу с русскими людьми на оккупированной немцами территории и в лагерях «восточных рабочих». Н.Т.С. оказал большое влияние на идейное направление Освободительного движения.
За время существования дабендорфских курсов через них прошло около 5.000 курсантов – добровольцев с фронта и отпущенных из лагерей военнопленных.

5.51. ВЛАСОВ ДОЛЖЕН СЛУЖИТЬ ЛИШЬ ПРОПАГАНДНОЙ ФИГУРОЙ
Власов настаивал на выделении русских соединений из германских частей и на сведении их в русские дивизии. По его мнению, это могло бы нанести Сталину смертельный удар (такую же мысль высказывал находившийся в немецком плену сын Сталина Яков Джугашвили). Но в это время пополнения из Германии почти прекратились, и каждый немецкий командир, боясь ослабить свою часть, не хотел отпускать русских добровольцев. Тогда Власов попросил дать ему возможность сформировать Освободительную армию из тех, кто еще не включен в немецкие войска. Но и в этом ему было отказано, – высшие немецкие власти считали, что Власов должен служить лишь «пропагандной фигурой для солдат советской армии».
5.52. ПОЕЗДКА ГЕН. ВЛАСОВА НА ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ФРОНТ
Чтобы показать русскому народу, что Освободительное движение не пропагандный трюк, а существует в действительности, командование центральным участком фронта решило пригласить к себе ген. Власова.
Население повсюду встречало Власова с восторгом. Германское командование хотело даже предоставить в его распоряжение радиостанцию в Бобруйске, но высшие власти этому воспротивились.
Вернувшись в Берлин полный надежд, Власов составил меморандум, в котором требовал отказа от колониальной политики, признания Русского Освободительного Комитета и создания Русской Освободительной Армии под русским командованием. «Никакого национального дробления во время войны, – писал он, – все силы против Сталина! Национальный вопрос будет разрешен по освобождении, путем свободного народного волеизъявления».
Этот меморандум был передан в Восточное министерство и … положен под сукно.
5.53. ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО ГЕН. ВЛАСОВА
Так как распространение смоленского воззвания на оккупированной территории было под запретом, а настроение населения быстро ухудшалось (росла партизанщина), то сотрудники отдела пропаганды О.К.В. решили что-то предпринять для успокоения населения. Они убедили ген. Власова написать «Открытое письмо». Он согласился.
В этом письме, дав резкую критику сталинского режима, Власов призывал своих соотечественников к борьбе против Сталина, за мир, за Новую Россию. «В союзе с германским НАРОДОМ (в обращении ни словом не был упомянут Гитлер, ни национал-социалистическое правительство) русский народ должен построить НОВУЮ, счастливую родину, в рамках семьи РАВНОПРАВНЫХ и СВОБОДНЫХ народов Европы».
Письмо Власова было распространено в оккупированных областях, в лагерях военнопленных и опубликовано во всей русской зарубежной прессе, а его перевод на немецкий язык – среди германской армии и в комендатурах лагерей военнопленных и «восточных» рабочих.
Благодаря этому письму Власов приобрел широкую популярность, и с этого времени Освободительное Движение Народов России стали называть «Власовским движением».
Несмотря на все препятствия, Освободительное движение росло. Население оккупированных областей надеялось, что Власов защитит его от притеснений немецких властей и не допустит возвращения большевистской власти и тем спасет его от неминуемых сталинских репрессий.
5.54. ЗАПРЕЩЕНИЕ ВЛАСОВУ ЗАНИМАТЬСЯ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ
В середине апреля 1943 г. Власов был приглашен на Северный фронт. И здесь население устраивало ему торжественные и восторженные встречи.
Во время этой поездки у него возник следующий план: захватить незанятую немцами полосу между Ораниенбаумом и Петергофом и Кронштадт. Власов считал, что силами двух дивизий добровольцев сможет успешно провести эту операцию. Его расчет основывался на знакомстве с местностью, расположением советских войск и их командным составом. Он был уверен, что советские войска, узнав, что перед ними русские антикоммунисты, не окажут сопротивления.
Проект Власова был передан в О.К.В. Но там в это время разрабатывалась акция «Просвет»: предполагалось передавать красноармейцам, что против них стоят не только германские, но и антикоммунистические русские войска, и что при переходе красноармейцев на немецкую сторону, они станут не пленными, а соратниками в рядах русских частей. Тем, кто не захочет сражаться, будет предоставлена мирная работа.
Эта операция должна была проводиться в сотрудничестве с ген. Власовым и Освободительным движением. Но в это время произошло событие, сорвавшее эту операцию.
Во время своей поездки на «Север» Власов, благодаря в своей речи немцев за оказанный ему прием, выразил надежду приветствовать их как своих гостей в Ленинграде. Его враги не замедлили сообщить об этом в высшие инстанции. 17 октября начальник О.К.В. фельдмаршал Кейтель отдал приказ о запрещении Власову какой-либо политической деятельности, вследствие его «наглых» высказываний.
В случае нарушения им этого приказа – возвратить его в лагерь военнопленных, либо передать в Гестапо. «Фюрер не желает слышать имени Власова ни при каких обстоятельствах, разве что в связи с операциями чисто пропагандного характера, при проведении которых может потребоваться имя Власова, но не его личность» (J. Thorwald. «Wen sie verderben wollen», стр. 219-220).
Без упоминания Власова и Русского Освободительного Движения акция «Просвет» теряла смысл.
5.55. РЕАКЦИЯ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ НА ВЫСТУПЛЕНИЕ ВЛАСОВА
До появления Власова советская власть не обращала особого внимания на немецкие листовки, – они были написаны неумело и неумно. На советских солдат они не оказывали никакого влияния. Когда же появилось «Открытое письмо ген. Власова», то красноармейцам и населению было строго запрещено подбирать немецкие листовки. Но молва о Власове и Освободительном Движении быстро распространилась, и молчать о нем было уже невозможно.
Сперва советская власть заявила, что Власов погиб. Потом, когда уже нельзя было скрывать, что он жив, он был объявлен изменником, продавшимся фашистам.
Сталин приказал ликвидировать «власовский миф» и самого Власова. С этой целью через фронт были переброшены специальные агенты, трое из которых были пойманы.
Сталинские «заботы» о Власове подтверждали, что он и Освободительное Движение представляют опасность для советской власти и, следовательно, выгодны немцам. Но Гитлер понять этого не мог. В июне 1943 г. он заявил, что не нуждается во Власове позади фронта. Пусть не думают генералы, что он поможет Власову «сесть на коня» так, как Людендорф помог когда-то Пилсудскому и его товарищам (о помощи немцев Ленину фюрер скромно умолчал).
Узнав об этом, Власов сказал, что не согласится быть игрушкой в немецких руках. Если ему не удастся добиться создания независимой русской освободительной армии, он вернется в лагерь военнопленных.
В это время у ген. Власова произошла секретная встреча с немецким генералом, имя которого осталось тайной (вероятно, он был одним из участников заговора 20 июля), который сказал, что не исключена возможность смены немецкого правительства и Верховного командования, и тогда потребуется его сотрудничество. Власов пообещал генералу не оставлять начатого дела.
5.56. НАПАДКИ НА ВЛАСОВА
К осени 1943 г. положение ген. Власова и его дела стало почти невыносимым. Штаб освободительного движения подвергался постоянным нападкам. Восточное министерство обвиняло Власова в великорусском шовинизме, СД (служба госбезопасности при СС) угрожала арестами. Партийные органы старались всячески оклеветать Власова и его штаб, называли их коммунистическим гнездом и обвиняли в антигерманских и антинацистских настроениях. Дабендорф считали убежищем жидов, поляков, советских, англо-американских и французских шпионов.
Против Власова работали, конечно, и немецкие коммунисты (вошедшие в нац.-соц. партию, после прихода к власти Гитлера), и агенты советской власти.
В то время, как против Власова и Русского Освободительного Движения участились обвинения и угрозы, с одобрения высших немецких властей создавались различные так называемые «национальные» воинские части. Под командой ген. фон Паннвица была сформирована казачья дивизия (впоследствии развернувшаяся в кавалерийский корпус); в Югославии существовал сформированный из русских эмигрантов и возглавляемый ген. Штейфоном охранный корпус; были сформированы кавказские и тюркские легионы.
5.57. ВЕРА ГЕН. ВЛАСОВА В ПОБЕДУ
Несмотря на то, что время, когда народные массы, считая немцев освободителями, готовы были вместе с ними подняться на борьбу с советской властью, было упущено, Власов верил, что и теперь, в 1943 г., дело еще поправимо – национальная революция еще возможна.
Вероятно, он был прав; даже в конце 1944 г., когда советская армия вела победоносное наступление, были случаи перехода к власовским частям красноармейцев и командиров.
В июне 1944 г. после «власовской акции» число перебежчиков увеличилось в 10 раз. После «Пражского манифеста» ежедневно поступало от 2.500 до 3.000 прошений о зачислении в Русскую Освободительную армию (Р.О.А), как из оккупированных областей, так и из лагерей военнопленных и «остов».
5.58. УДАР ПО ВЛАСОВСКОМУ ДВИЖЕНИЮ
Осенью 1944 г. Гитлер и Кейтель, обвинив «восточные войска» (около 800.000 человек) в неудачах германской армии, приказали их разоружить и отправить людей на работы в шахты и на фабрики. Вскоре этот приказ был заменен другим – отправить все «восточные войска» на Запад.
Для русских добровольцев и для ген. Власова это было тяжелым ударом, который лишал его надежды создать русскую армию. Видя всю безнадежность положения, он решил отойти от начатого дела. Только когда ближайшим друзьям удалось убедить его не бросать людей на произвол судьбы в такое тяжелое для них время, он изменил свое решение и остался на своем посту.
5.59. ВЛАСОВ НЕ ПОДПИСЫВАЛ ВТОРОГО «ОТКРЫТОГО ПИСЬМА»
Добровольцы, попавшие на Запад, не знали, почему их перебросили туда. Немецкие солдаты и офицеры, находившиеся там, ничего не знали об этих русских, украинцах, кавказцах и туркестанцах. Повсюду происходили недоразумения, ссоры. Командование стало опасаться, что дело дойдет до открытого бунта. Тогда возглавители ОКВ предложили ген. Власову обратиться к добровольцам с новым «Открытым письмом», в котором он должен был объяснить им причину их переброски на Запад тем, что все разрозненные воинские соединения будут здесь сведены в крупные части. Ввиду наступления советской армии сделать это на Востоке было невозможно. Переброска на Запад временна, задача освобождения родины остается в силе.
Власов был согласен подписать это обращение, но при условии внесения в него изменений и дополнений, главным из которых была передача ему командования всеми русскими частями.
ОКВ даже не стало обсуждать условий, поставленных Власовым, а утвердило первоначальный текст. Власов отказался его подписать, заявив, что пока «восточные войска» выступают лишь в интересах Германии, он не имеет с ними ничего общего.
5.60. «СС» И ОСВОБОДИТЕЛЬНОЕ ДВИЖЕНИЕ
Осенью 1943 г. «СС» начало формировать свои части из бельгийских, голландских, норвежских, эстонских, латышских и галицийских добровольцев. Несмотря на поражения германских войск на восточном фронте приток добровольцев оказался весьма значительным.
Невзирая на то, что Гиммлер на собрании офицеров в Бад-Шахене обрушился на Власова, назвав его свиньей и «подмастерьем мясника», а его девиз – «Россия может быть побеждена только русскими» – наглостью, его сотрудники решили начать формирование и русских частей. Желая привлечь русских перебежчиков, они решили провести пропагандную акцию «Скорпион». Когда предложили принять в ней участие нескольким власовским офицерам, те, надеясь, что акция, в случае ее успеха, побудит высшие немецкие инстанции изменить свою восточную политику, согласились принять в ней участие, но при условии, что она будет проведена не от войск «СС», а от имени Русского Освободительного Движения.
Акция «Скорпион» была проведена на одном из участков южного фронта и имела исключительный успех, – число перебежчиков на этом участке значительно возросло.
К этому времени многие высшие руководители СС начали понимать нависшую над III Рейхом угрозу и стали стремиться установить контакт с Власовым. Они утверждали, что его сотрудничество с ними может быть обоюдно выгодным.
Сперва Власов отнесся к этому предложению сдержанно, но потом, видя в нем последний шанс, согласился на сотрудничество.
23 июня 1944 г. должна была произойти встреча Власова с Гиммлером. В это время Гестапо арестовало и посадило в тюрьмы и концлагеря руководителей и многих членов НТС. Возглавление этой организации принял на себя ген. Трухин. Как офицера РОА, его оставили на свободе.
5.61. КОМИТЕТ ОСВОБОЖДЕНИЯ НАРОДОВ РОССИИ – КОНР
Немцы обещали свести все небольшие русские части в полки и дивизии и передать командование ими ген. Власову. Вместо этого в русских частях русские офицеры были заменены немецкими. О Власове не было никаких упоминаний.
Пропаганда западных союзников обещала русским возвращение их на родину, либо предоставление им права убежища в США или в Канаде. Первое означало расстрел или концлагерь, второе – ссылку в чужой край, без надежды на возвращение домой.
Власов, отказавшись от «батальонов» на западе, все еще не терял надежды, что катастрофическое положение на фронте заставит немцев позволить ему собрать под своей командой все русские части и повести их против Сталина. При встрече с Гиммлером он решил снова поставить этот вопрос.
Но тут произошло событие, нарушившее все планы и расчеты не только Власова. 20 июля группа офицеров генерального штаба во главе с полк. графом фон Штауфенбергом совершила неудавшееся покушение на Гитлера. Последствием этого была гибель военачальников, которые с 1942 г. стремились изменить германскую политику по отношению к России и старались помочь Власову создать Русскую освободительную армию (РОА).
16 сентября все же состоялась встреча ген. Власова с Гиммлером, который сказал Власову, что получил согласие фюрера на формирование десяти русских дивизий и на создание Русского освободительного комитета с суверенными правами. Русские рабочие не должны больше носить нашивку «Ост». Они, а также и военнопленные, уравнены в правах с рабочими и военнопленными других стран. Власову было предложено занять пост главы Русского правительства, каковым должен стать Комитет.
Считая, что правительство может быть создано лишь путем свободного волеизлияния народов России, Власов отказался от этого предложения.
Вскоре после этой встречи Власов получил от Гиммлера письменное разрешение на формирование трех (не 10, как было обещано) дивизий и Русского освободительного комитета, который будет признан не объединяющим все народности России и все анти-большевистские силы, а лишь наряду с другими, уже существующими национальными комитетами.
Когда запросили ОКВ о «новом курсе», оно ответило, что ни у кого нет намерения «растить Власова», и что едва ли Гитлер утвердит «новый курс».
Невзирая на все чинимые препятствия, офицер для связи Крёгер настаивал на том, чтобы «Комитет Власова» стал объединяющем центром. По предложению Власова было решено создать «Комитет Освобождения Народов России (КОНР)», в который войдут представители всех народов России.
После долгих переговоров представители некоторых меньшинств вошли в состав Комитета. Остальные, не желая понять создавшегося положения, отказались войти в Комитет.
Несмотря на все уговоры, не захотел подчиниться «бывшему красному генералу» и возглавитель казачьего движения ген. П.Н. Краснов.
Время шло, никакого прогресса в деле формирования первой дивизии РОА не было. Положение русских военнопленных и рабочих продолжало оставаться тяжелым. Обещание, данное Власову – освободить арестованных членов НТС, исполнено не было.
Добровольческие части на Западе были превращены в рабочие батальоны. «Новый курс» пробивал себе дорогу медленно.
5.62. ПРАЖСКИЙ МАНИФЕСТ
После получения разрешения на создание Комитета Освобождения Народов России специальная комиссия занялась разработкой проекта соответствующего обращения Комитета к народам России.
14 ноября 1944 г. в столице Чехии Праге состоялось торжественное собрание, на котором ген. Власов, единогласно избранный председателем Комитета, огласил обращение, получившее название «Пражского Манифеста».
В этом Манифесте КОНР обращался ко всем народам России с призывом закончить ненужную им войну, обратить свое оружие против сталинской тирании и бороться за Новую Россию – без большевиков и без эксплуататоров; за Россию, в которой все народы будут иметь равные права, а власть будет стремиться к поднятию благосостояния населения и установлению мира и дружественных отношений со всеми странами; за Россию, в которой все будут иметь право на свободный труд, крестьяне получат землю в частную собственность, где не будет террора и насилия, а населению будут гарантированы все гражданские права и неприкосновенность жилища и имущества.
При чтении текста Манифеста поражает – как в обстановке нацистской диктатуры мог быть создан и опубликован такой документ. В нем не было преклонения ни перед Гитлером, ни перед нацизмом и никаких выпадов против евреев. Мало того, в нем есть места, которые, будучи направлены против Сталина, могли быть поняты как выпады против Гитлера: «Нет преступления большего, чем разорять, как это делает Сталин, страны и подавлять народы, которые стремятся сохранить землю своих предков, их собственным трудом создать на ней свое счастье. Нет преступления большего, чем угнетение другого народа и навязывание ему своей воли» (В. Штрик-Штрикфельдт. «Против Сталина и Гитлера», стр. 429).
Относительно Германии в Манифесте говорится лишь следующее: «Комитет Освобождения Народов России приветствует помощь Германии на условиях, не затрагивающих чести и независимости нашей Родины. Эта помощь является сейчас единственной реальной возможностью организовать вооруженную борьбу против сталинской клики».
После опубликования Манифеста ген. Власов и ген. Трухин (ближайший его помощник) были уверены, что к маю – июню 1945 г. в РОА будет 10 дивизий и несколько запасных бригад и полков.
Хотя формирование 1-ой дивизии шло еще медленно, они надеялись, что вскоре начнется формирование 2-ой, а в январе и 3-ей дивизии. Дальше ряды армии будут пополнены военнопленными, и в нее вольются мелкие русские части, входящие в состав германской армии (их было от 500 до 800 тысяч человек). Со временем удастся сформировать до 30 дивизий.
Когда немцы предоставят РОА отдельный участок фронта, то после первых же столкновений с советскими войсками РОА твердо «Встанет на ноги». Увидя ее успех, англо-американцы ослабят свое давление и дадут ей возможность, при помощи немцев, одержать победу над Сталиным.
Но и к середине декабря положение мало изменилось, – 1-ая дивизия все еще находилась в состоянии формирования, и немцы предложили формировать небольшие подразделения с тем, чтобы по мере их формирования отправлять на фронт (им нужна была не русская армия, а пушечное мясо).
Лишь в начале февраля, еще не окончив полностью формирования 1-й дивизии, было приступлено к развертыванию 2-й.
В то же время штаб РОА и КОНР были переведены из Берлина в Карлсбад. Но это перемещение было уже похоже на бегство. Германия безудержно катилась в пропасть.
В марте, так и не закончив формирования 1-й дивизии, немцы потребовали отправки ее на фронт. Волей-неволей Власов должен был на это согласиться, но дал секретный приказ беречь и во что бы то ни стало спасти личный состав дивизии. В то же время он надеялся, что если дивизия проявит нужные боевые качества, то это послужит толчком к ускоренному формированию очередных дивизий.
В начале апреля дивизия приняла участие в бою на Одере и показала себя хорошо.
Но наступило время, когда надо было думать уже не о дальнейших формированиях, а о спасении людей, – расстояние между наступающими с запада англо-американцами и с востока – Советами безудержно сокращалось.

В это время русские освободительные силы состояли из:
1-й дивизии РОА, полностью вооруженной 16.000 чел.
2-й дивизии РОА, совершенно не вооруженной 13.000 чел.
Офицерской школы, запасной бригады, строительного батальона и нескольких мелких соединений 9.300 чел.
Итого 38.300 чел.
Кроме того, существовал казачий корпус под командой ген. фон Паннвица 40-45.000 чел.
В середине марта «Всеказачий съезд» принял решение о вхождении всех казачьих частей в РОА.
Из вышеуказанных воинских соединений ни 1-ая дивизия, ни казачий корпус фактически не находились под командой ген. Власова. К тому же, части были разбросаны.
Итак, перед командованием РОА встал вопрос, что делать? После обсуждения ряда вариантов было принято следующее решение: добиться согласия немцев на снятие с фронта 1-й дивизии и на отвод ее в район Праги, куда должны подойти остальные части РОА.
В дальнейшем предполагалось, порвав с немцами, повернуть на юг в горы и соединиться с казаками. Затем вместе с югославами, чешскими, польскими и немецкими добровольцами создав крупное воинское соединение, занять все горные перевалы и вступить в переговоры с англо-американцами, предложив им использовать эти силы для защиты Европы от вторжения в нее большевиков.
В это время 1-я дивизия походным порядком продвигалась к Праге среди недружелюбно настроенных против нее германских частей. В одном месте у нее была даже стычка с эсесовцами. Там, где в лагерях военнопленных была еще немецкая охрана, части РОА освобождали пленных. На станции Каплиц (Чехия) было освобождено 800 кацетников: русских, поляков, французов и др.
Когда дивизия подошла к Праге, то по просьбе восставших там чехов пришла им на помощь и выбила из города эсесовцев. Эта задержка привела к тому, что дивизия не успела соединиться с другими частями РОА. Так как в это время большевики уже подходили к Праге, было решено двинуться навстречу американцам, которые тоже подходили к Праге. Американцы не пропустили дивизию к себе, и она полностью попала в руки большевиков. Спастись удалось лишь одиночкам.
2-я дивизия не успела оторваться от наступающих советских войск, и большая ее часть тоже была захвачена большевиками. Из 16 000 удалось спастись лишь трем тысячам.
Все остальные части РОА, каждая самостоятельно, перешли на сторону американцев и были сперва разоружены и интернированы, а затем объявлены военнопленными и посажены в специальные лагеря.
5.63. КАЗАЧИЙ КОРПУС
После захвата власти большевиками наибольшим гонениям подверглись казаки, а их земли – наибольшему опустошению. Поэтому ненависть казаков к советской власти была особенно острой. Закопав после гражданской войны оружие, они ждали момента, когда можно будет рассчитаться с коммунистами.
Готовясь к расчленению России, немцы выделяли пленных украинцев, кавказцев, туркестанцев и казаков и освобождали их.
Казаки, как и другие русские люди, поверив, что немцы пришли освободить их от большевистского ига, вступали в германские воинские части в качестве шоферов, поваров, санитаров, радиотехников. Вскоре немецкие командиры стали создавать из них строевые части.
В феврале 1942 г., в Виннице начали формировать из военнопленных казаков казачьи части. Затем центр был перенесен в Шепетовку, где было сформировано 3 казачьих полка.
Когда фронт приблизился к казачьим землям, то еще до прихода туда немцев на Дону создался подпольный «Штаб Освобождения Дона». В нескольких чеченских аулах вспыхнуло восстание. Подготовлялись восстания и на Кубани, Тереке и среди кавказских народов.
С приходом немцев казаки организовывались, желая создать свои воинские части, но немцы этого не разрешили. Они разрешили только создание вооруженной полиции и самообороны. Лишь через 3 месяца, когда начались неудачи на фронте, немцы одобрили формирование казачьих частей.
Формирование шло настолько успешно, что многим казакам, вследствие их преклонного возраста или по состоянию здоровья, приходилось отказывать в приеме.
С приближением красных казаки и их семьи уходили вместе с немцами на запад.
Отход казачьей массы был очень тяжелым, – красные преследовали их буквально по пятам. Многие погибали от постоянных налетов советской авиации и от танков, которые давили людей и скот.
Только в декабре 1943 г., походному атаману Войска Донского полковнику Павлову удалось получить разрешение создать т.н. «Казачий Стан».
После многочисленных перемещений, через Польшу, Восточную Пруссию, Чехию и Австрию Казачий Стан (в нем было несколько тысяч казаков, около 4 тысяч женщин и 2 1/2 тысячи детей) был перевезен в Сев. Италию. Там же находилось и Главное Управление Казачьих войск во главе с генералом П.Н. Красновым.
Помимо Казачьего Стана, в марте 1943 г. в Млаве началось формирование казачьей дивизии под командованием немецкого полковника фон Паннвица, который вскоре был произведен в генералы. Кроме того, много мелких казачьих частей входило в состав германской армии.
Боясь нарастания русских национальных сил на Восточном фронте, германское высшее командование в сентябре 1943 г. приказало перебросить казачью дивизию в Хорватию для борьбы с коммунистическими партизанами Тито. Запасный полк был отправлен во Францию.
Это было тяжелым ударом для казаков. Уверения германского командования, что, борясь с Тито, казаки участвуют в общей борьбе с коммунизмом, мало их утешало. Они хотели бороться с большевиками за освобождение родной земли и затем вернуться домой.
Осенью 1944 г. казачья дивизия была развернута в кавалерийский корпус, в котором было 6 полков: 2 донских, 2 кубанских, 1 терский и 1 сибирский.
5.64. КОНЕЦ ОСВОБОДИТЕЛЬНОГО ДВИЖЕНИЯ
К концу войны на территории, занятой немцами, по данным Главного Управления Казачьих Войск, находилось около 110.000 казаков (в это число входили и их семьи): в Казачьем Стане их было свыше 20.000, в казачьем кавалерийском корпусе – до 45.000. Остальные были разбросаны малыми группами: в немецких частях, на сельскохозяйственных работах, на фабриках, в рабочей организации Тод. Много казаков было и в РОА.
При приближении английских войск к Казачьему Стану казаки решили перейти с итальянской территории на австрийскую.
Совершив невероятно тяжелый переход через Альпы, казаки вышли в долину реки Дравы и расположились в районе Обердраубурга – Лиенца. Казачьи семьи осели в лагере Пеггец, а остальные стали биваком по обеим берегам Дравы.
6 мая походный атаман ген. Доманов (сменивший Павлова после его смерти) отправил навстречу англичанам делегацию с белым флагом, которая вернулась с радостной вестью: британский генерал заверил, что казаки ни в коем случае не будут выданы Советам.
Несмотря на то, что подобные заявления делали как высшие, так и рядовые британские офицеры, 28 мая англичане начали насильно выдавать казаков большевикам. Эта выдача происходила по заранее обдуманному плану. Вот что об этой страшной трагедии рассказывают случайно спасшиеся свидетели.
Утром 27 мая 1945 г. английский майор Дэвис (связной между английским и казачьим штабами) приказал офицерам сдать револьверы и шашки, а полиции – винтовки. На другой день было получено распоряжение всем офицерам собраться в казачьем штабе, чтобы выслушать приказ британских властей. К часу дня в штаб явился майор Дэвис и попросил офицеров занять места в поданных машинах, для поездки на «конференцию». Офицеры во главе с ген. Красновым спокойно сели в машины, и колонна тронулась по направлению к Обердраубургу. Уезжая, Дэвис сказал оставшимся семьям, чтобы они не беспокоились, – к 5-6 часам вечера офицеры вернутся. На следующий день он объявил, что офицеры не вернутся, но что они находятся в надежном месте, а где именно, он сказать не может, – это военная тайна (в это время офицеров вывозили из лагеря Шпиталь для передачи Советам).
К вечеру поползли слухи о выдаче офицеров большевикам. Дэвис категорически это отрицал. Но когда скрывать правду стало невозможно, он стал уверять, что сам был обманут своим начальством, но вступить в пререкания с ним не посмел, так как тогда его послали бы на японский фронт.
Утром 30 мая Дэвис объявил казакам и их семьям, что 1 июня все казаки и вообще все русские, находящиеся в долине Лиенца, будут отправлены в Советский союз.
Обезглавленные казаки не находили выхода из создавшегося положения. Они знали только одно – возвращение «домой» равносильно смерти, физической или духовной. Большинством казаков и особенно казачек было принято решение объявить голодовку – как Великий пост перед предстоящими страданиями. Казачки не давали есть даже детям. Привозимые англичанами продукты никто не выгружал; англичане сбрасывали их с машин на поляну. Над кучей продуктов был водружен черный флаг. Такие же флаги были выставлены на всех бараках. Во многих местах были выставлены плакаты на английском языке: «Лучше смерть здесь, чем отправка в Советский союз!»
Поздним вечером в лагерь приехал Дэвис и объявил, что завтра в 8 часов утра будут поданы машины, и все должны грузиться для отправки в Советский союз.
На заявление атамана, что добровольно никто из казаков не поедет, Дэвис посоветовал не сопротивляться, иначе британские солдаты применят силу.
На общем собрании казаков было вынесено решение: твердо оказывать пассивное сопротивление, всячески избегать инцидентов, могущих принять форму бунта.
Всю ночь люди провели перед походной церковью, где беспрерывно шло богослужение. Многие исповедовались и причащались, как перед смертью.
Вечером 31-го англичане закрыли воду. В 5 часов утра 1-го июня духовенство с Крестным ходом вышло на лагерный плац. Началась литургия. Со стороны Обердраубурга подходили крестным ходом строевые казаки. Пришли и юнкера казачьего военного училища. Казаки и юнкера заключили в тесный круг стариков, женщин, детей и инвалидов.
В 8 часов утра, в лагерь въехали грузовики, из которых вышли английские солдаты, вооруженные автоматами и палками, и окружили толпу.
Духовенство продолжало литургию, но когда началось причастие, солдаты с грубой бранью на английском и русском языках бросились на толпу. Ударами палок и прикладами они старались разорвать цепь казаков, крепко державшихся друг за друга. Раздалась трескотня пулеметов, полилась кровь. «Долина смерти» – так названо это место со времен Суворова – огласилась воплями женщин и детей.
Солдаты хватали здоровых, раненых и мертвых и бросали их в грузовики, как дрова. В это время на толпу двинулись танки. Началась паника. Люди в ужасе ринулись назад, давя детей, женщин и стариков. Тут произошло что-то невероятное: некоторые женщины стали бросать своих детей под гусеницы танков, потом бросались и сами.
Отступая под напором танков и солдат, толпа свалила забор, окружавший лагерь и, очутившись на поляне, бросилась к мосту. Несколько женщин, привязав к себе детей, бросилось с моста в реку.
Главная масса бегущих за мостом повернула к лесу. За ней погнались английские солдаты… Раздались выстрелы, послышались крики раненых и избиваемых.
На другой день продолжался вывоз тех, кого не успели вывезти накануне.
По данным 8-го Аргунского батальона, совершавшего вывоз, было вывезено 21.500 человек.
Затем началась такая же насильственная, не менее кровавая, выдача других казачьих соединений, частей РОА и беженцев. Множество рабочих и военнопленных тоже не хотели возвращаться. Их тоже вывозили насильно.
Избежать репатриации удалось лишь тем, кто смог убежать и скрыться в польских, литовских, латышских и эстонских лагерях или у немцев. Нужно отдать должное как немцам, так и представителям других упомянутых национальностей: они принимали к себе и скрывали русских людей. Хуже было тем, кто искал защиты в лагерях западных украинцев: их как «москалей», всячески притесняли и подвергали издевательствам.
По заявлению уполномоченного от Совнаркома СССР по делам репатриации ген.-полк. Голикова (напечатанному в номере 214 «Правды» от 7-го сентября 1945 г.), до 1 сентября было репатриировано 5 115 709 человек, из которых 2.229.552 были выданы англичанами и американцами (французами было выдано незначительное число людей) Остальные 2.886.157 человек были захвачены большевиками на оккупированной ими территории. Выдачи продолжались до 1947 г. включительно.
Говоря о репатриации, напомним, что на Ялтинской конференции было постановлено произвести репатриацию, но ничего не было сказано о применении силы. Больше того, еще до созыва Ялтинской конференции, в октябре 1944 года англичане (через Ливерпуль) насильно вывезли в СССР более 10.000, американцы – 1.100, французы – 7 500 военнопленных, захваченных на территории Франции после высадки в Нормандии. И это несмотря на то, что пленным было обещано, что, в соответствии с постановлением Женевской конвенции, до конца войны они будут содержаться в лагерях военнопленных.
Совершенно ясно, что выдачи 1944-47 г.г. производились исключительно в угоду Сталину, а его союзники прекрасно сознавали, какая судьба ждет этих людей.
Кто же ответствен за это преступление? Об этом стало известно лишь в 1972 г., когда были опубликованы английские и американские секретные документы.
10 февраля 1944 г. состоялась встреча Черчилля со Сталиным. На другой день были подписаны соглашения о выдаче англичанами и американцами. Министр военной экономии лорд Селборн категорически протестовал против выдачи, Черчилль колебался, а Идеи стаивал на выдаче и добился соответственного решения военного кабинета Военный министр США Генри Стимсон колебался, считая, что сперва нужно удостовериться – какая судьба ожидает выдаваемых. Министр иностранных дел США Штаттиниус считал, что всех военнопленных следует выдать, независимо от их желания. Окончательное решение принял Рузвельт – выдать всех!
Почему Сталин добивался возвращения всех бывших советских граждан? На это у него были две причины. Первая: он боялся, что, оставшись в свободном мире, бывшие советские граждане будут живыми свидетелями всех ужасов советского режима и могут открыть глаза свободным народам на истинное положение в Советском союзе. Вторая – вернувшись домой, люди, побывавшие за границей, будут сказывать о жизни свободных народов. Поэтому их нужно взять в свои руки, а затем одних уничтожить сразу же, еще на территории Германии и Австрии, а остальных засадить в концлагеря.
* * *
2 августа 1946 г. агентство ТАСС сообщило, что военная коллегия Верховного суда СССР рассмотрела дело Власова, Малышкина, Жиленкова, Трухина, Закутного, Благовещенского, Меандрова, Мальцева, Буняченко, Зверьева, Корбукова и Шатова по обвинению в измене Родине и в том, что они, будучи агентами германской разведки, проводили активную шпионско-диверсионную деятельность против Советского союза, и приговорила их к смертной казни через повешение.
Приговор приведен в исполнение.
В 1947 г., из советских газет стало известно о казни в Москве генералов: П.Н. Краснова, А.Г. Шкуро, Султана Келеч Гирея, С.Н. Краснова, Т.И. Доманова и Гельмута фон Паннвица.
Нужно заметить, что ген. фон Паннвиц, как германский подданный, не подлежал выдаче большевикам. Он имел полную возможность сохранить свою жизнь. Однако он не захотел бросить в несчастьи казаков, с которыми за время войны сроднился.
Так трагически закончился еще один этап борьбы народа с ненавистной советской властью. Но борьба не прекратилась, она лишь ушла в глубокое подполье. Пройдет несколько лет, и она снова выльется наружу, но уже в другой форме.
5.65. ПОТСДАМСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ
Во время войны среди союзников царило полное согласие; когда же война закончилась, сразу возникли противоречия (особенно между СССР и Соединенными Штатами).
Конференция, заседавшая в Потсдаме с июля по август 1945 г., протекала в атмосфере взаимного недоверия и неприязни.
Англо-американцы обвиняли Советский союз в нарушении ялтинского соглашения относительно Польши и Румынии (СССР обязался провести в этих странах свободные выборы). В ответ на это Советы обвиняли Британию в поддержке национальных элементов в Греции. СССР не был согласен с англичанами и американцами также и в вопросе о распределении репараций.
В Потсдаме три державы (США, СССР и Великобритания) договорились о создании совещания министров иностранных дел стран победительниц – для подготовки проекта мирного договора с побежденными странами.
Победители объявили, что они не имеют намерения «уничтожить или поработить немецкий народ», но они не разрешат ему производить оружие, боеприпасы, военную авиацию и военный флот Германская промышленность сможет производить лишь то, что служит мирным целям.
Через свою контрольную комиссию, которая будет находиться в Берлине, союзники смогут искоренить мельчайшие проявления нацизма и привлечь к ответственности немецких военных преступников.
В счет репараций СССР получил одну четверть всех машин, ненужных немцам для мирного производства. Германское имущество, находящееся на Балканах, в Финляндии и в советской оккупационной зоне Австрии, должно поступить в собственность СССР.
Самая восточная часть Пруссии с городом Кенигсбергом должна быть временно, до заключения мира, оккупирована СССР. На тех же условиях границы Польши передвигаются до Одера и Ниссы. 9 миллионов немцев, живущих на территории, уступленной СССР и Польше, должны быть переселены в западную зону Германии. Союзники дали свое согласие на требование Сталина принять все меры к скорейшей репатриации советских граждан.
Во время Потсдамской конференции США и Великобритания предъявили Японии ультиматум, требуя безоговорочной капитуляции. Японское правительство на него не ответило.
5.66. КОНЕЦ II МИРОВОЙ ВОЙНЫ
6 августа американцы сбросили атомную бомбу на Хирошиму. Через 3 дня после этого, согласно ялтинскому договору, СССР объявил войну Японии. В тот же день, 9-го августа, американцами была сброшена вторая атомная бомба на Нагосаки. Взрывами этих бомб было убито и искалечено около 250 тысяч человек.
В это время советские войска, форсировав Амур и Уссури, разбили Квантунскую японскую армию и заняли Мукден и Харбин, а 22 августа авиадесантные войска взяли Дайрен (Дальний) и Порт-Артур.
2 сентября Япония капитулировала. II Мировая война закончилась.
5.67. ЦЕНА ВОЙНЫ
Советский союз во II Мировой войне одержал победу. Но какой ценой! Страшным разрушениям подвергалась огромная часть Европейской России. Особенно пострадали Украина и Донбасс, которые до войны были самыми большими промышленными районами Советского союза и охватывали плодороднейшие его земли; на их территории было 50 процентов поголовья домашнего скота.
По официальным сообщениям СССР, на его территории было разрушено и уничтожено:
1.700 городов,
70 тысяч селений,
31.135 фабрик и заводов,
1.975 церквей и часовен,
1.135 шахт и угольных копей,
99.876 совхозов и колхозов,
44 тысячи библиотек и театров,
84 тысячи школ и лечебниц,
186 тысяч тракторов и комбайнов,
64 тысячи километров железнодорожного полотна,
144 тысячи километров телеграфной линии,
48 процентов электроэнергии,
74 процента железа,
55 процентов стали,
7 миллионов лошадей,
57 миллионов голов крупного и мелкого скота,
25 миллионов людей осталось без крова.
Каковы были потери населения СССР за время II Мировой войны? Сталин заявил, что они равнялись 7 миллионам, Хрущев – 20-ти. Однако, есть основание считать, что они были значительно большими.
Заведовавший до II Мировой войны кафедрой учетной статистики в Ленинградском финансово-экономическом институте И.А. Курганов дает следующий подсчет потерь населения СССР за годы войны и, одновременно, за годы советской власти с 1918 по 1959 г.
К началу войны население СССР составляло 197.100.000 чел.
Естественный прирост населения с 1941 – 1945 г. 15.400.000 чел.
К 1946 году население СССР должно было бы равняться 212.500.000 чел.
Однако в это время оно равнялось лишь 168.500.000 чел.
Следовательно потери населения за время войны 44.000.000 чел.
Не лишено интереса то, что во время I Мировой войны население России не убавилось, а даже немного прибавилось.
Теперь посмотрим, каковы были потери населения за время большевистского властвования с 1918 по 1959 год. По расчету проф. Курганова, на территории Советской России (в границах до 17 сентября 1939 года)
В 1917 году население составляло 143.500.000 чел.
С 1918 – 1939 г. нормальный прирост должен был бы равняться 64.400.000 чел.
Население присоединенных в 1939 г. территорий равно 20.100.000 чел.
Естественный прирост населения с 1940 – 1959 г. 91.500.000 чел.
Общая численность населения СССР в 1959 г. должна была бы быть 319.500.000 чел.
По переписи 1959 г. оно оказалось равным 208.800.000 чел.
Следовательно, с 1918 по 1959 г. Россия потеряла 110.700.000 чел.
5.68. ОРГАНИЗАЦИЯ ОБЪЕДИНЕННЫХ НАЦИЙ – ООН
Двадцатилетний период между двумя Мировыми войнами показал, что Лига Наций не способна ни прекратить, ни предотвратить войну. Несмотря на это, накануне II Мировой войны ведущие политики Запада воодушевились идеей создания новой международной организации, которая заменила бы умирающую Лигу Наций, – «Всемирного Правительства».
Еще в 1923 г. Рузвельт, после того, как его разбил паралич, сочинял проекты «плана сохранения мира». Впоследствии, будучи президентом, он дал этому проекту название «Объединенные Нации».
В 1936 г. У. Черчилль, возглавив английскую секцию международного объединения под названием «Общество нового содружества народов», ратовавшего за создание «международных полицейских сил для поддержания мира», заявил, что это общество отличается от всех прочих обществ мира тем, что «стоит за применение силы для защиты закона против агрессора». Какого или чьего закона, Черчилль не пояснил. Он также обошел молчанием определение понятия «агрессор».
В августе 1941 г. при встрече с Рузвельтом Черчилль заверил его, что «общественное мнение в Англии будет весьма разочаровано отсутствием намерения создать после войны международную организацию с целью сохранения мира».
Вопрос о создании ООН обсуждался на Московской, Тегеранской и Ялтинской конференциях. Наконец, в июне 1945 г. в Сан-Франциско собрался конгресс представителей 50-ти наций, который рассмотрел и 26 июня утвердил проект Устава ООН, составленный представителями США, СССР, Великобритании и Китая.
Целью этой новой организации должно было быть сохранение мира во всем мире и укрепление экономического, социального и культурного сотрудничества народов всего мира.
Главным органом ООН является «Совет Безопасности», в который входят в качестве непременных членов представители США, СССР, Англии, Франции, и Китая. 6 остальных членов избираются Генеральной Ассамблеей ООН сроком на 2 года.
Решения, не имеющие особого значения, могут быть вынесены семью голосами членов Совета Безопасности. При принятии «важных» постановлений эти 7 голосов должны включать голоса пяти непременных членов, каждый из которых имеет право «вето». Этот пункт Устава ООН был принят по настоянию Рузвельта в угоду Сталину, чтобы успокоить его, что ООН не превратится в антисоветский орган, которому СССР не сможет противостоять.
В то время, как США, Англия, Франция и Китай пользовались правом «вето» лишь в исключительных случаях, СССР постоянно злоупотреблял им и тем сводил на нет значение ООН. СССР пользовался этим правом особенно в тех случаях, когда не хотел допустить принятия в члены ООН государств, которые враждебно к нему настроены.
Чтобы устранить недовольство Сталина тем, что каждый член британского содружества имеет место в Генеральной Ассамблее ООН, Украина и Белоруссия тоже получили отдельные места.
Уступки, сделанные Сталину станут понятными, если примем во внимание, что решающее влияние на создание и деятельность ООН и подчиненных ей учреждений, как и вообще на американскую государственную политику и политику международных организаций во время II Мировой войны и в годы непосредственно по ее окончании, имели Альджер Хисс, Гарри Декстер Уайт и их сообщники из коммунистического подполья (это установил 3 января 1955 г. Внутренний Комитет по вопросам безопасности Когресса США).
5.69. НЮРНБЕРГСКИЙ И ДРУГИЕ СУДЫ НАД ВОЕННЫМИ ПРЕСТУНИКАМИ
В октябре 1943 г., на Московской конференции было решено, что после войны немцы, виновные в совершении военных преступлений, будут преданы суду и понесут заслуженное наказание. Это решение было подтверждено на всех последовавших конференциях союзников и после войны было приведено в исполнение.
20 ноября 1945 г. в Нюрнберге начался судебный процесс над 22-мя главными руководителями и 6-ю организациями национал-социалистической Германии. Суд продолжался почти год, в течение которого состоялось 403 заседания, на которых было допрошено 116 свидетелей и рассмотрено множество письменных показаний, личных и официальных документов.
Подсудимым были предъявлены обвинения в осуществлении заговора против мира и человечества – убийстве военнопленных и мирных жителей, жестоком с ними обращении, установлении рабского труда и совершении различных тягчайших военных преступлений.
Впервые военных преступников судил Международный Военный (скорее по процедуре, чем по составу) Трибунал, состоявший из 4-х судей, 4-х прокуроров, их заместителей и нескольких защитников. Судьи, их заместители и прокуроры представляли собою союзные государства: СССР, США, Великобританию и Францию; защитниками были немцы.
Впервые виновными были признаны не только те, кто совершал действия, квалифицированные судом как преступные, по своей инициативе, но и те, кто совершал их по приказу начальства, изданному в соответствии с существовавшими в то время немецкими законами.
1 октября 1946 г. был оглашен приговор, согласно которому из 22-х подсудимых 12 были приговорены к смертной казни через повешение, трое – к пожизненному заключению, четверо – к 20-ти годам заключения и трое были оправданы.
Нюрнбергский процесс послужил образцом для последовавших за ним многочисленных судов над более мелкими военными преступниками.
Никто не станет оспаривать то, что немцы в течение войны совершили множество тягчайших преступлений и получили заслуженное возмездие. Однако сам собою напрашивается вопрос: почему вместе с ними на скамью подсудимых не были посажены и те, кто помог им развязать войну и особенно те, кто как до войны, так и во время нее совершали и после нее продолжали совершать преступления, не меньшие, чем немцы? Почему эти преступники не только не были осуждены и наказаны, но получили право судить других преступников?
Смог ли бы Гитлер создать сильнейшую армию и мощную военную промышленность, если бы союзные контрольные органы добросовестно следили за соблюдением Германией возложенных на нее Версальским трактатом запрещений, а СССР не заключил бы с Германией в Рапалло тайного договора «Кама»? Рискнул ли бы Гитлер начать II Мировую войну, если бы западные демократии не умыли руки, когда он захватил Рейнскую область и Австрию, и не отдали бы ему Чехию, а Сталин не заключил бы с Гитлером в августе 1939 г. дружеского пакта, обеспечившего ему восточную границу, помогшего быстро справиться с Польшей, и не снабдил бы его промышленным сырьем и продовольствием?
Вряд ли бы немцы обрекли на вымирание и подвергали таким издевательствам советских пленных, если бы Сталин не отказался подписать Женевскую конвенцию (тогда пленные находились бы под защитой Международного красного креста) и не заявил бы, что нет советских военнопленных, а есть только дезертиры и изменники.
Английские, американские и советские политики и союзная пресса много писала о своей гуманности и о варварстве врага, истребляющего мирное население. А что делали эти гуманисты сами? Разве это не они, разрушая немецкие города, несли смерть жителям этих городов – преимущественно старикам, инвалидам, женщинам и детям (все боеспособное население было на фронте)? Разве не они превратили в руины один из центров мировой культуры, Дрезден, переполненный беженцами (главным образом женщинами и детьми), спасавшимися от наступавшей советской армии? Точное число убитых, сгоревших и засыпанных в развалинах Дрездена не установлено; оно колеблется между 50 и 250 тысячами.
Союзная авиация не щадила не только своих врагов, но и друзей. В 1944 г. в первый день самого большого православного праздника – Святой Пасхи она подвергла бомбардировке Белград, населенный исключительно православными; не жалела она бомб и бросая их на лагеря военнопленных и насильно вывезенных немцами на работу в Германию иностранных рабочих.
А каким словом, кроме варварства, можно назвать истребление атомными бомбами мирных жителей Нагасаки, Хирошимы, несмотря на возражения как американского, так и британского главнокомандующих ген. Мак Артура и лорда Луиса Маунтбаттена, утверждавших, что Япония и без того находится на пороге окончательного поражения? Кто, отказавшись помочь восставшим в Варшаве польским патриотам, обрек их на расправу немцам; кто в Катыни и около Винницы расстрелял тысячи ни в чем не повинных польских и российских офицеров , истребил во время коллективизации более 10 миллионов крестьян и расстрелял без суда миллионы невинных своих граждан? Кто подписал в Ялте позорное соглашение, на основании которого после войны были выданы Сталину на смерть и гибель в концлагерях сотни тысяч отдавшихся под защиту западных демократий людей, повинных лишь в том, что боролись (или только были готовы бороться) за освобождение свое и своего народа от страшного коммунистического ига, а десятки миллионов – народы Восточной Европы и Балкан – были отданы на расправу и в рабство коммунистам? Неужели демократические вожди не знали о том, как советская пресса и радио во главе с Ильей Эренбургом призывали красных воинов мстить и убивать фашистов (этим словом они клеймили всех антикоммунистов), даже «не рожденных» (беременных женщин)?
Почему и в советской, и в демократической прессе не было упоминаний о том, что в период освобождения от германской оккупации во Франции было убито более 100 тысяч антикоммунистов, что в самых страшных немецких концлагерях (вероятно, и во многих других) занимали ответственные посты и были палачами коммунисты, отличавшиеся от гестаповцев лишь тем, что были намного хуже их, – они преследовали, мучили и убивали тех, кто считал их товарищами в борьбе с общим врагом?
Вот, что пишут об этом очевидцы. Сын знаменитого норвежского полярного исследователя Одо Нансен, описывая свои наблюдения в концлагере Саксенхаузен за полтора года до окончания войны, пишет: «Просто удивительно, как коммунистам удавалось верховодить здесь; после эсэсовцев они пользовались полной властью в лагере, привлекая коммунистов всех наций, и ставя их на руководящие места…»
Подполковник авиации Ио-Томас, сброшенный с парашютом во Франции в помощь «резистансу» (французским партизанам), пойманный немцами и посаженный ими в наихудший концлагерь, Бухенвальд, пишет: «Все трое главных внутренних управляющих лагеря, так называемые старосты, были коммунистами». Под их наблюдением «заключенным прививали тиф и другие бациллы… Из группы в 37 офицеров выжили только трое … им приходилось бояться своих солагерников почти так же, как они раньше боялись немцев; если бы коммунисты узнали, что офицерам удалось избежать виселицы, они наверняка донесли бы на них».
Пожилому австрийскому генералу Вильгельму Шпильфриду, пережившему заключение в Дахау, удалось при роспуске лагеря (по прибытии союзных войск) вынести из него картотеку Гестапо со списком убитых, с описанием этих убийств и подписями работников Гестапо, ответственных за каждый такой случай . Это дало возможность обнаружить среди агентов Гестапо несколько личностей, ставших руководящими сотрудниками Тито.
Маршал Тито (Иосиф Броз), проходя с 1933 по 1941 г. в Москве соответствующую подготовку к своей будущей деятельности, был в курсе многих кремлевских тайн. Когда он в 1948 г. отказал в повиновении Сталину, то, боясь с его стороны мести, решил защитить себя опубликованием некоторых известных ему тайн, в расчете, что Сталин не пожелает дальнейших разоблачений и оставит его в покое. С этой целью он предал суду (происходившему 20-го апреля 1948 г. в гор. Любляна) и расстрелял 13 видных коммунистов, бывших агентов НКВД, за участие в массовых убийствах заключенных в немецком концлагере Дахау .
На суде обвиняемые оправдывались тем, что не убили и не причинили вреда ни одному коммунисту, выбирая кандидатов на смерть из числа консерваторов или либералов, католиков, протестантов, православных, евреев и цыган.
Главный обвиняемый Юранич признал: «Да, я убил сотни и даже тысячи людей и принимал участие в «медицинских экспериментах», это было моей работой в Дахау».
А как назвать то, что члены суда и прокуратуры, обвинявшей нацистов, помимо прочего, в создании концлагерей и в нечеловеческом обращении с заключенными, были и представители страны, в которой в течение почти 30 лет в бесчисленных «исправительных» лагерях подвергались издевательствам и истреблению миллионы невинных жертв? Верхом издевательства над совестью всего мира явилось то, что на Нюрнбергском процессе именно советскому члену трибунала было поручено зачитать ту часть обвинительного акта, в которой говорилось об арестах и отправке в лагеря принудительного труда невинных людей.
Чтобы представить себе яснее картину происходивших в то время судов над военными преступниками, необходимо упомянуть, что не всегда их показания получались законным путем, – порою их вымогали пытками и другими, не всегда гуманными, способами. В процессах судопроизводства не обходилось дело и без подлогов. Сколько было таких и подобных правонарушений, установить невозможно – они лишь иногда становились достоянием гласности. Упомянем некоторые из них.
Американское ведомство по пересмотру судопроизводства в 1949 г. опубликовало отчеты о некоторых американских военно-полевых судах в Дахау, где было вынесено 297 смертных приговоров. Там при допросах обвиняемых подвергали пыткам и другим недозволенным методам дознания.
На самом большом (после Нюрнбергского) «процессе Мельмеди» в 1945-1946 гг., на котором 43 эсэсовца, обвиненные в убийстве американских пленных, были приговорены к смертной казни, показания были добыты садистскими методами. Обвиняемым не было дано защитников.
В 1949 г. в докладах американскому верховному комиссару в Германии Мак Клою о происходящем судопроизводстве «были обнаружены серьезные ошибки в переводах с немецкого и других языков на английский в документах судопроизводства; во многих случаях эти ошибки были сделаны умышленно лицами, уличенными в коммунистических связях».
В августе 1947 г. в одном из концлагерей было обнаружено 4 тысячи немцев, содержащихся там с конца войны без суда и предъявления им каких-либо обвинений.
Нюрнбергский, как и, последовавшие за ним другие процессы, не имели прецедента в истории человечества не только по своему составу и по характеру обвинений, но и по своему беспримерному лицемерию.
II Мировая война закончилась не миром, а местью победителей и, так же, как и Первая, посеяла семена новой войны. Ответственность за это лежит на вершителях судеб мира того времени: на Сталине, Рузвельте и Черчилле, подписавших в Ялте «хартию мести».
В течение последних столетий христианские народы Европы стремились как-то облагородить ведение войны, внести в нее дух милосердия – запретить убийства и жестокое обращение с мирным населением, грабеж его, установить гуманное отношение к раненым и пленным, грабеж и насилия ставились вне закона. Для наблюдения за соблюдением этих требований была создана особая организация – Международный красный крест. Большой вклад в это дело было внесено созванной по инициативе имп. Николая II Гаагской конференцией.
II Мировая война перевернула все принципы и понятия. Взамен христианской морали (и вообще морали), права, справедливости, гуманности, рыцарства она на первый план выдвинула право сильного – «горе побежденным!»
Невольно вспоминается мысль, высказанная на одном из выступлений наркома народного просвещения Луначарского: «Мы ненавидим христианство и христиан; даже лучших из них следует считать наихудшими ближними. Они проповедуют любовь к ближним и милосердие, что идет вразрез с нашими принципами. Долой любовь к ближнему, нам нужна ненависть. Мы должны научиться ненавидеть, и только тогда мы сможем завоевать весь мир».

5.70. ЗАХВАТ И «СОВЕТИЗАЦИЯ» ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ
По окончании войны началась перекройка карты Восточной Европы. Согласно решениям Ялтинской и Потсдамской конференций, западные границы Польши были установлены по рекам Одер и Ниссе. На востоке польское правительство отказалось от своих претензий на белорусские и украинские земли; Чехословакия уступила Советскому союзу Карпатскую Русь; Румыния ратифицировала румынско-советский договор 1940 г. об уступке Советскому союзу Бессарабии и Северной Буковины; Советский Союз фактически сам аннексировал восточную часть Восточной Пруссии с городом Кенигсберг, который был переименован на Калининград.
Во время II Мировой войны Польша, Чехословакия, Югославия и Греция были оккупированы германскими войсками. Оккупационные власти своим отношением к населению вызывали ненависть.
В Польше создалось сильное подпольное освободительное движение, проводившее постоянный хорошо организованный террор против оккупантов. Несмотря на ответный террор (за одного убитого немца расстреливали сперва 100 заложников, а потом 200), поляки до последнего момента вели упорную борьбу. Они убивали не первых попавшихся немцев, а тех, которые занимали ответственные посты и которые были особенно ненавистны населению.
В Чехословакии отношение населения к немцам было не менее враждебным, но чехи, как народ более покорный, открытой борьбы с оккупантами не вели. Лишь в последние дни войны, при приближении советских войск, они подняли в Праге восстание.
В Югославии и Греции возникли обширные партизанские движения, доставлявшие немцам немало хлопот.
Венгрия, Румыния и Болгария были союзниками Германии и находились в полной от нее зависимости. Население этих стран не питало симпатии к немцам, но антигерманские настроения там не выливались наружу.
По мере освобождения советскими войсками Восточной Европы и Балкан эти страны попадали в зависимость от СССР. В одних сразу, в других постепенно устанавливался коммунистический режим.
Конечной целью Сталина было поглощение всей Восточной Европы. Но, так как об этом говорить открыто он не мог (нужно было соблюдать видимость демократических принципов, установленных на Ялтинской и Потсдамской конференциях), то он сначала решил подвести под это идеологический базис, и поручил идеологам Коминформа разработать проблему «народных демократий», как переходную форму к «социалистической демократии».
Идеологи в своей работе исходили из следующего принципа ленинизма: «… Республика Советов … является формой более высокого типа демократических учреждений, но и единственной формой; отдельные требования демократии, в том числе самоопределение, не абсолют, а частичка общего мирового движения. Возможно, что в отдельных случаях частичка противоречит общему, тогда надо откинуть ее».
В Югославии коммунистическая власть была установлена местными коммунистами под водительством Тито сразу. В Польше сперва было создано коалиционное правительство, в котором ключевые посты (мин. внутр. дел, пропаганды и военное) были предоставлены коммунистам. Затем не коммунисты были постепенно вытеснены, и вся власть сосредоточилась в руках коммунистов. В Чехословакии, стране с демократической традицией, коммунистический режим принял сперва умеренные формы. Первые парламентские выборы были проведены действительно при тайном голосовании, свободно. Коммунисты получили 38% голосов. При поддержке части социалистов они сделались ведущей партией, как в парламенте, так и в правительстве. В 1948 г. они открыто захватили власть над страной.
Британия и США на советизацию Восточной Европы смотрели с тревогой. Первым подал голос В. Черчилль. В своем выступлении в Вестмюнстерском колледже в 1946 г., он обвинил Советский союз в стремлении коммунизировать Восточную Европу. Он настаивал, чтобы Британия и США, объединившись, остановили дальнейшую экспансию Советов.
На призыв Черчилля откликнулся Трумэн, и с марта 1947 г. борьба с советской агрессией стала основой внешней политики союзников. Была значительно увеличена военная помощь Турции и Греции.
Чтобы облегчить переход Европы от военного положения к мирному, союзники приступили к проведению «Программы европейского восстановления» (план Маршала). СССР и его сателлиты отказались от участия в этом плане. Вместо него был создан «Совет взаимной экономической помощи», который тесно связал, как экономически, так и политически, сателлитов с Москвой.
Распущенный в 1943 г. Коминтерн осенью 1947 г. возобновил свою деятельность под названием Коминформ (Коммунистическое информационное бюро). Официально оно было создано для обмена информацией между коммунистическими партиями европейских стран. Фактически же его задача состояла в направлении и координации политической деятельности коммунистических партий Европы, главным образом, для оказания противодействия и пропаганды против «англо-американского империализма».
Не все вожди коммунистических стран согласились стать марионетками в руках Сталина. Среди них нашелся один, пожелавший сохранить свою независимость.
Когда в феврале 1948 г. приехала в Москву югославская делегация, Молотов потребовал, чтобы возглавлявший ее Кардель подписал договор, обязывающий Югославию согласовывать свою внешнюю политику с советским правительством. Югославы считали, что у каждого народа, кроме общей с Москвой цели – мировой коммунистической революции, есть еще и свои национальные цели, и путь к достижению общей цели у каждого народа может быть тоже свой. Поэтому Кардель отказался подписать требуемый договор.
Сталин был возмущен таким неповиновением югославских «братьев» и крайне озабочен тем, чтобы другие сателлиты не вздумали подражать югославам. Поэтому он решил наказать непокорных. По его приказу было приступлено к разработке плана вторжения в Югославию. Советские газеты объявили Тито «изменником», «фашистом», «лакеем международной буржуазии». Югославия была исключена из состава Коминформа.
Чтобы спасти себя и свою страну от нависшей опасности, Тито обратился за помощью к США. Его положение было очень выгодным, – он был коммунистом, но противником коммунистической агрессии, и просил от нее защиты. Поэтому американцы пошли ему навстречу. Они оказали ему политическую помощь, а также 150 миллионов долларов на поддержание экономики и 120 миллионов на вооружение.
Боясь, что вторжение в Югославию вызовет вооруженный конфликт с США, Сталин смирился. Не рискнув на военное вторжение, он все же послал Тито угрожающую и порочащую созданный им режим ноту (она была опубликована в «Правде» 21 августа 1949 г.), в которой говорилось: «В марксистских партиях съезды собираются не для того, чтобы славословить вождей, а для того, чтобы критически рассмотреть деятельность существующего руководства и, если потребуется, обновить его или заменить новым руководством. Во всех марксистских партиях, где существует внутрипартийная демократия, такой способ изменения руководства является естественным и вполне нормальным … О каком демократическом характере власти может идти речь, когда во всей Югославии – гестаповские методы управления, когда попирается всякое свободное выражение мысли, попираются все человеческие права, когда югославские тюрьмы переполнены … когда югославская коммунистическая партия превращена в отдел политической полиции … Советское правительство считает нужным заявить, что оно не помирится с таким положением и будет вынуждено прибегнуть к другим, более действительным средствам, … чтобы … призвать к порядку зарвавшихся фашистских насильников».
Читая это, трудно поверить, что писал это человек, по приказу которого были расстреляны миллионы невинных людей и миллионы таких же невинных томились в концлагерях. Воистину до такой беспримерной наглости мог дойти только Сталин.
Югославия сохранила свою независимость, а в мировом коммунизме появилась трещина.
6. ПОЛОЖЕНИЕ ПОСЛЕ ВОЙНЫ
6.1. ВНУТРЕННЯЯ ПОЛИТИКА СССР ПОСЛЕ ВОЙНЫ
Больше двадцати лет Россия была отгорожена от всего мира «железным занавесом». Поколение, которое выросло за эти годы, было убеждено, что в Европе, так же, как и в остальном «капиталистическом мире», царит экономический хаос, безработица, нищета. Крестьяне и рабочие, угнетаемые и эксплуатируемые помещиками и капиталистами, влачат жалкое, полуголодное существование.
Но вот вспыхнула война, рухнул «железный занавес» и советские граждане, очутившись в Европе, увидели богатые опрятные деревни, более благоустроенные, чем советские города, и города, в которых, несмотря на причиненные бомбардировками разрушения, жизнь была хорошо организована, и жизненный уровень населения был намного выше довоенного советского, а главное, что, несмотря на диктаторский режим и вызванные войной ограничения, основная масса коренного населения чувствовала себя несравненно свободнее, чем в СССР .
Возвращаясь домой, люди сразу чувствовали, что попадают в какое-то мрачное царство, где жизнь несравненно хуже, чем в побежденной Германии и других восточно-европейских странах.
Особенно сильное впечатление о различиях в жизни создалось у «остов», которые видели Германию, пока она еще не была разрушена.
Во время войны, напрягая все силы и неся огромные потери, народ надеялся и верил, что, отстаивая свое Отечество от германского нашествия, он одновременно борется и за новую, лучшую жизнь, что к старому возврата не может быть .
Кончилась война, но многомиллионная армия еще не была демобилизована, в руках народа еще было оружие, и во главе армии еще стояли выдвинувшиеся во время войны пользующиеся в народе огромной популярностью полководцы. Народ, в течение четырех лет постоянно смотревший в глаза смерти, уже не был таким запуганным и покорным, как до войны. Это создавало положение, при котором народное недовольство могло легко вылиться наружу.
Сталин не был настолько наивен, чтобы, зная народные настроения, не предвидеть и не учесть грозящей ему опасности. Он всегда крепко держал власть в своих руках и теперь выпускать ее не собирался, поэтому он сразу принял соответствующие меры. Вся его внутренняя политика первых послевоенных лет была направлена к беспощадному искоренению в народе свободомыслия – «бунтарского духа», желания жить так, как живут люди на Западе, и к ликвидации тех уступок, которые во время войны, по необходимости, были даны властью народу.
Помимо этого Сталин видел для себя еще одну угрозу, которую необходимо было возможно скорее устранить. Когда под влиянием разыгравшейся на фронте катастрофы он растерялся и, решив, что гибель неминуема, умыл руки и бросил страну на произвол судьбы, то нашлись люди, не потерявшие присутствия духа. Проявив огромную энергию, они остановили развал и организовали оборону страны, Берия – при помощи политической полиции («Смерш», заградительные отряды), Маленков – партаппарата, а Жуков – взяв фактически руководство армией в свои руки.
Выдвинувшись таким образом, эти люди заняли ключевые посты (в их руках была армия, партия и полиция), которые дали им возможность оказывать исключительное влияние не только на ход событий, но и на самого Сталина.
После войны влияние Маленкова возросло еще больше. Руководя партией и подбирая высшие кадры партии, правительства и армии, он, не будучи членом Политбюро, выдвинулся на пост первого после Сталина секретаря Ц.К. Собравшийся в марте 1946 г. пленум Ц.К. избрал его членом Политбюро и утвердил в занимаемой должности. Такое положение Маленкова делало его опасным соперником Сталина.
Если в период внешней опасности Сталин был принужден мириться с создавшимся положением, то теперь, когда угроза миновала, он мириться с ним больше не мог. Эту опасность необходимо было как можно скорее устранить, обезвредив своих врагов.
Для проведения этой операции Сталин воспользовался услугами Жданова, который с 1934 г. был постоянным секретарем Ц.К. Со времени ликвидации Кирова он был ближайшим помощником Сталина в секретариате Ц.К. Во время войны он вместе с Ворошиловым довел Северный фронт до катастрофы – дал возможность немцам окружить Ленинград. За это Ворошилов был отстранен от командования, а Жданов попал в опалу. Однако в 1945 г. Сталин сменил гнев на милость и назначил его вновь первым секретарем Ц.К. и, сделав его своим ближайшим помощником, поручил ему подготовку и проведение послевоенной чистки.
Чтобы убрать со своего пути Маленкова, Жданов обвинил его ряде преступлений: в том, что своим легкомысленным отношением к делу он провалил «атомный шпионаж» ; что покровительствуемый Маленковым маршал Жуков метит в Бонапарты и готовит заговор; оппортунистская политика Маленкова, Хрущева и их сторонников ведет к неповиновению народа, партии и армии; важнейшим грехом Маленкова является потеря бдительности, вследствие чего подняли головы потенциальные шпионы – «западники», «космополиты», «низкопоклонники», «буржуазные националисты»; в армии с ведома Маленкова фактически ликвидированы партийные организации и царствует его ставленник Жуков, известный враг политкомиссаров. Не меньше вреда приносит и политика Маленкова в восточноевропейских странах, вместо большевизации которых там проповедуется идея сосуществования с империалистическими государствами.
Чтобы его обвинения приобрели больший вес, Жданов привлек на свою сторону старых членов Политбюро, которые были обижены Маленковым и хотели восстановить свое довоенное положение в партии.
Решающая схватка произошла весной – летом 1946 г., когда решался вопрос о назначении нового начальника Политуправления министерства вооруженных сил и о проведении послевоенной чистки в армии. Жданов на этот пост хотел провести своего ближайшего помощника ген. Шикина, чему воспротивился маршал Жуков. Борьба закончилась победой Жданова и опалой Жукова. Шикин начал жестокую чистку комсостава армии.
В июне Жданов достиг своей цели: Маленков был снят с поста первого секретаря ЦК и послан в Туркестан, а Жуков – командовать Одесским военным округом.
Заняв место Маленкова и получив неограниченные полномочия, Жданов, по заданию Сталина, приступил к проведению «холодной войны» во внешней политике, подбору кадров и подготовке к новой «Великой чистке».
Первой мерой к восстановлению «порядка» были массовые аресты и отправка в концлагеря миллионов новых заключенных. Затем началось наступление на крестьян, рабочих и служащих, которым постановлением Совнаркома и Ц.К. партии от 7 апреля 1942 г. было разрешено устраивать огороды и засеивать «неиспользованные участки колхозных земель». Теперь те же органы власти, объявив это «расхищением общественных земель», издали постановление «О мерах по ликвидации нарушений сельскохозяйственного устава». Через два месяца было постановлено проверить размеры приусадебных участков и отнять у колхозников, организаций и учреждений «захваченные» ими земли. Дело касалось участков земли, которая во время коллективизации была отобрана у ее хозяев, и которую они во время войны, воспользовавшись ослаблением контроля, прирезали к своим приусадебным участкам.
В результате этих мероприятий власти и засухи в ряде областей начался голод, повлекший за собой в 1946-47 гг. гибель огромного числа людей (о количестве смертных случаев власть предпочла умолчать).
Одновременно с кампанией на сельскохозяйственном фронте начинается наступление и на идеологическом. 14 августа 1946 г. Ц.К. КПСС издал постановление «о журналах «Звезда» и «Ленинград»«, а 26 того же месяца «о репертуарах драматических театров и мерах по их улучшению». В первом из них говорилось, что грубой ошибкой этих журналов является предоставление литературной трибуны писателю Зощенко, произведения которого чужды советской литературе, а также поэтессе Ахматовой, типичной представительнице чуждой советскому народу пустой, безидейной поэзии. Во втором постановление особенно резко обрушивается на «… чрезмерное увлечение постановкой пьес на исторические темы» и требует «ликвидировать отставание на идеологическом фронте».
В газетах и журналах появляется ряд статей, обвиняющих не только отдельных историков, но и Институт Истории Академии Наук в «грубо ошибочных антимарксистских трактовках ряда важнейших исторических проблем». Те объективные исторические работы, которые были написаны во время войны и считались полезными для поднятия патриотизма и воинского духа, теперь объявлялись «буржуазными» и подвергались жестокой критике. Так, например, в редакционной статье журнала «Вопросы истории» читаем: «…была сделана попытка оправдать войны Екатерины II тем соображением, что Россия стремилась якобы к своим естественным границам, и что в результате приобретений Екатерины советский народ в войне с гитлеризмом имел необходимые спасительные плацдармы для обороны. Раздавались требования пересмотреть вопрос о жандармской роли России в Европе, как тюрьме народов … Кое-кто договорился до того, что открыто стал требовать замены классового анализа исторических фактов оценкой их с точки зрения прогресса вообще, с точки зрения национально-государственных интересов. Понадобилось прямое вмешательство Ц.К. нашей партии, созыв им специального совещания историков, чтобы дать отпор этим ревизионистским идеям».
Идеологическая кампания развернулась также по разоблачению «низкопоклонников перед Западом», «космополитов» и «перерожденцев» в литературе, искусстве и философии. Не только интерес к жизни западных народов, но и желание иметь те блага, которые отсутствуют в СССР и которыми пользуются народы Запада – свобода и материальное благосостояние – были объявлены «низкопоклонством» и «безродным космополитизмом».
6.2. НАЧАЛО ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ. НАТО – ВАРШАВСКИЙ ДОГОВОР
Трещина в отношениях между СССР и Западом (главным образом США), образовавшаяся еще в конце войны, в послевоенные годы постоянно расширялась. Советский союз поддерживал и организовывал революционные движения в колониальных странах Азии, Африки и Латинской Америки, в то время как США окружали СССР воздушными базами в Турции и других ближайших к СССР странах и оказывали помощь некоммунистическим и нейтральным странам, подвергавшимся коммунистической пропаганде (так как «торговать можно и с людоедами», то эта «война» не помешала развитию между противниками торговых отношений, а впоследствии и культурному обмену).
Главным очагом разногласий и споров между бывшими союзниками оставалось их отношение к побежденной Германии, в частности, вопрос о Берлине.
Соединенные Штаты и Великобритания, желая сохранить свое влияние в Германии, предоставили Западной Германии широкую финансовую помощь и этим помогли ее быстрому экономическому возрождению, что вызвало симпатию к ним немецкого населения и в то же время помешало советскому плану объединить всю Германию под своим господством.
Особо острую проблему представлял собою статут Западного Берлина, находившегося в советской зоне оккупации, в 175 километрах от границы Западной Германии, и представлявшего собой как бы остров среди коммунистического моря.
Когда в 1948 г. западные державы распространили проведение денежной реформы и на Западный Берлин, Москва отрезала все пути сообщения с ним, думая таким образом заставить западные силы покинуть Берлин. Но расчет Сталина не оправдался, – англо-американцы не растерялись. Они создали «воздушный мост» – по воздуху стали снабжать свои зоны топливом, продовольствием и всем необходимым. Хотя этот способ снабжения был очень дорог, они готовы были продолжать его до бесконечности. Видя тщетность своих усилий, Советы через год сняли блокаду.
После берлинского кризиса, хотя многие спорные вопросы и были урегулированы, но «холодная война» продолжалась. Это побудило США, Канаду, Великобританию, Францию, Бельгию, Голландию, Данию, Норвегию, Италию, Исландию, Португалию и Люксенбург (к которым в 1952 г. присоединились Греция и Турция) создать в 1949 г. «Северо-Атлантический военно-политический союз» – Н.А.Т.О. и, с помощью америкацев, общую армию. В ответ на это 14 мая 1955 г. в Варшаве был подписан договор о дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи между Албанией, Болгарией, Венгрией, Германской Демократической Республикой – Г.Д.Р., Польшей, Румынией, Чехословакией и СССР.
6.3. СМЕРТЬ ЖДАНОВА. «ЛЕНИНГРАДСКОЕ ДЕЛО»
Чтобы укрепить свое положение, Жданов, придя к власти, сразу заменил на руководящих постах «маленковцев» своими людьми из Ленинграда. Ближайшими его сподвижниками стали Вознесенский и Кузнецов. Первый, заняв место Маленкова, стал заместителем Сталина в правительстве и членом «семерки» Политбюро, второй – секретарем Ц.К. по армии и госбезопасности.
Заняв столь высокое положение, возомнив, что может командовать не только подручными Берия, но и им самим, Кузнецов решил начать чистку «органов» от его ставленников.
Возвышение Вознесенского и Кузнецова (особенно поведение последнего) встревожило Берия. Поняв, что сделал ошибку, допустив удаление Маленкова, он принял меры к компрометации Жданова и возвращению Маленкова. Против Жданова он выставлял те же обвинения, которые Жданов выставил против Маленкова. Под влиянием наветов Берия Сталин потерял доверие к Жданову. Он стал подозревать его в двойной игре.
Воспользовавшись этим, «Берия … именно Берия, – по словам Хрущева, – «предложил» Сталину, что он, Берия со своими сообщниками сфабрикует против них (Вознесенского и Кузнецова) материалы в форме заявлений и анонимных писем…»
Так началось так называемое «Ленинградское дело». Официально о нем никогда ничего не сообщалось (все документы по этому делу до сих пор строго засекречены), а 5 марта Вознесенский и его помощник были смещены со своих постов. Только после секретного доклада Хрущева на XX съезде партии стало известно, что Вознесенский расстрелян 30 сентября, а Кузнецов и остальные «ждановцы» на другой день.
О «Ленинградском деле» стало кое-что известно из частных бесед Хрущева и по слухам, идущим, вероятно, от тех старых большевиков, которые были освобождены из лагерей после смерти Сталина и работали в комиссии Ц.К. по реабилитации жертв «культа личности» .
По утверждению Хрущева, ленинградцы никакого заговора не устраивали, а только предложили создать Российскую компартию с центром в Ленинграде и туда перенести Совет министров РСФСР.
По слухам, дело обстояло несколько иначе. Ждановцы хотели не только создать РКП(б). Так как Сталин стар и сам просил после окончания войны освободить его от главных дожностей, они хотели сделать его почетным председателем Ц.К., на должность генерального секретаря назначить Жданова, председателем Совета министров – Вознесенского, а первым секретарем Ц.К. РСФСР – Кузнецова .
Такие проекты не могли не встревожить Сталина. Этим воспользовались Берия с Маленковым и сумели деловые предложения Жданова представить Сталину как заговор против партии и правительства и против него лично.
1 сентября 1948 г. «Известия» сообщили, что Жданов умер «от паралича болезненно измененного сердца при явлениях острого отека легких».
Маленков был восстановлен в своем положении.
Но устранение Жданова было лишь первой частью программы Маленкова – Берия; нужно было еще изолировать Сталина от старых большевиков (Молотова, Ворошилова, Кагановича, Микояна, Андреева), которые пользовались его абсолютным доверием.
Задача была трудной и, казалось, даже невыполнимой, но Берия и Маленков были достойными учениками своего учителя и хорошо усвоили его методы борьбы с врагами, и … вскоре он поверил, что эти старые и верные его соратники могут быть не только агентами сионизма, но и англо-американскими шпионами. Подозрение было настолько сильным, что Сталин приказал поставить на квартире Ворошилова скрытый микрофон.
6.4. БОРЬБА С «КОСМОПОЛИТИЗМОМ»
После смерти Жданова борьбе с «космополитизмом» был придан политический характер. «Космополитизм» был объявлен «знаменем американской империалистической реакции, которая стремится духовно разоружить народы, лишить их воли к борьбе, повергнуть народы мира в рабство хозяевам Уоллстрита, мечтающим о мировом господстве».
В 1949 г. Сталин решил от устрашения «идеологических врагов народа» перейти к их устранению. Начинается разгром в среде ученых и писателей. В прессе начинаются «дискуссии», в которых громят учеников академика Павлова, академика Марра, друзей Вознесенского и врагов Лысенко.
В результате этих «дискуссий» был закрыт Институт языка и мышления имени академ. Марра при Академии Наук СССР (весь его академический состав был сослан в Сибирь). Подобная же чистка произведена в Институте физиологии имени акад. Павлова, Институте эволюционной физиологии и патологии, Институте истории, права и философии, и сельско-хозяйственных наук.
В «Правде», «Литературной газете», «Советском искусстве», «Театре» и других газетах и журналах появляются нападки на писателей и журналистов нерусского происхождения: «…эти критики утратили свою ответственность перед народом; являются носителями грубого, отвратительного для советского человека, враждебного ему безродного космополитизма… они, живя в советском обществе, прибегали к разным формам маскировки, были лишены чувства советского патриотизма … какое представление может быть у Гуревича о национальном характере русского советского человека?.. Буржуазный национализм и отвращение ко всему русскому неизбежно приводили его к рабскому угодничеству перед Западом» и т.д.
Одновременно газеты начинают раскрывать псевдонимы этих космополитов. Оказывается, Холодов вовсе не Холодов, а Меерович, Яковлев – Хольцман, Мельников – Мельман, Ясный – Финкелыптейн.
В связи с этой кампанией возникает вопрос: стал ли Сталин юдофобом или антисионистом? Дочь Сталина Светлана Аллилуева в своей книге «Только один год» пишет: «…мне стал, наконец, ясен источник его антисемитизма. Безусловно, он был вызван долголетней борьбой с Троцким и его сторонниками и превратился постепенно из политической ненависти в расовое чувство ко всем евреям без исключения». Рой Медведев и еще некоторые другие тоже считают, что Сталин был антисемитом. Однако более вероятно, что у него появилось известное недоброжелательство и недоверие к евреям по причинам политического характера.
Во время войны с целью укрепления связей с США чья помощь была СССР крайне необходима, в СССР был создан «Антифашистский еврейский комитет СССР» во главе с народным артистом Соломоном Михоэлсом. В него входили: заведующий Информбюро (впоследствии заместитель министра иностранных дел) Соломон Лозовский, академик Лина Штерн и жена Молотова Полина Жемчужина.
По словам Хрущева, после войны этот комитет обратился к советскому правительству с предложением создать в Крыму Еврейскую автономную республику . Так как представители «Антифашистского еврейского комитета» во время войны ездили в Америку и встречались там с представителями мирового еврейства, то Сталин заподозрил, что евреи хотят оторвать Крым от СССР и поставить его под контроль США.
В конце лета 1945 г., чтобы подорвать английский мандат, Сталин послал в Палестину 750 советских офицеров-евреев, которые сыграли большую роль в войне за независимость Израиля. В 1948 г. создалось государство Израиль, и многие советские евреи, в том числе и посланные офицеры-евреи, почувствовали себя прежде всего евреями и не вернулись в СССР, а остались в Израиле. Когда в СССР приезжала премьер-министр Израиля Голда Мейер, то советские евреи ее радостно приветствовали. Если к этому добавить, что Израиль по своем возникновении присоединился к антисоветскому блоку, то станет ясным, почему Сталин потерял доверие к своим евреям и стал считать их потенциальными врагами Советского союза.
Начал он борьбу с «сионистами» с того, что разгромил «Антифашистский еврейский комитет». Лозовский, Жемчужина, жена Андреева, вдова Калинина и многие другие евреи были арестованы и обвинены в том, что, будучи членами «Антифашистского еврейского комитета», они, по поручению американской разведки, вошли в связь с Молотовым и Микояном, чтобы подготовить антисталинский переворот.
То, что все советские евреи стали американскими шпионами, конечно, явилось следствием больной фантазии Сталина, но что многие из них с возникновением Израиля почувствовали себя прежде всего евреями, не подлежит сомнению .
«Дело сионистов» длилось долго – с 1948 года по август 1952 – и кончилось тем, что Лозовский и еще 20 евреев были расстреляны, Жемчужина сослана в Казахстан, а Михоэлс «погиб в автомобильной катастрофе». Молотов еще в марте 1949 г. был снят с поста министра иностранных дел, а Микоян – с поста министра торговли.
Одновременно с чисткой «сионистов» почему-то был снят с поста руководителя вооруженных сил ни в чем не замешанный Булганин. Так как это было сделано по личному распоряжению Сталина, это заставило Булганина насторожиться .
Вскоре Сталин грубо осадил Хрущева, когда тот поместил в «Правде» статью о дальнейшем укреплении колхозного строя. После этого и Хрущев почувствовал, что и над ним нависла опасность.
6.5. КОРЕЙСКАЯ ВОЙНА
На Потсдамской конференции было решено после освобождения Кореи от японцев разделить ее на две оккупационные зоны: советскую, к северу от 38 параллели, и американскую, к югу от нее. В своей зоне Советы организовали «Демократическую Народную Республику Корею».
В 1948 г. Москва отозвала из Кореи свои войска, а через полгода то же сделали и американцы.
В июне 1950 г. войска Северной Кореи, вооруженные советскими танками и самолетами, перешли 38 параллель. Южнокорейская армия начала отступать и потерпела бы поражение, если бы на помощь ей не пришла ООН.
Совет Безопасности ООН, признав Северную Корею агрессором, призвал членов ООН защитить жертву нападения. В то же время Советский союз принял свои контрмеры. Предоставив Китаю заем в 300 миллионов долларов и снабдив его оружием и боеприпасами, он заставил его принять участие в корейской войне.
После первоначальных успехов северокорейские войска были принуждены отступить за 38 параллель. В этот критический для них момент на помощь им пришли 4 китайских армии и заставили южно-корейцев отступать. В июне 1951 г. противники остановились на 38 параллели. Война приняла затяжной, позиционный характер. Все попытки заключить перемирие терпели неудачи до тех пор, пока не умерли Сталин и Труман. После этих событий переговоры пошли более успешно, и 27 июля 1953 г. было заключено перемирие.
6.6. СТАЛИН – БЕРИЯ
После процесса «сионистских шпионов» Сталин стал подозревать всюду сионистские заговоры. Ему казалось, что не только каждый еврей, но и каждый русский, женатый на еврейке, может быть заговорщиком. Поэтому он начал копаться в родословных своих ближайших сотрудников, выискивая у них еврейскую кровь или родство с евреями. В результате этих расследований оказалось, что из 11-ти членов Политбюро в родстве с евреями: Молотов, Ворошилов и Андреев женаты на еврейках, у Маленкова дочь замужем за евреем, у Хрущева сын женат на еврейке, Берия – полуеврей (мать еврейка), Каганович еврей.
Что касается Берия, то он не только полуеврей, но во время столкновения с Тито спас двух коммунистических лидеров Праги и Варшавы, которые оказались «сионистами»: генерального секретаря Ц.К. компартии Чехословакии Сланского (еврей, его настоящая фамилилия Зальцман) и генерального секретаря компартии Польши Гомулку (его жена еврейка). Ряд высших коммунистических руководителей Чехословакии (Гелиндер, Марголис, Симоне, Лондон и еще 9 других), которых протежировал Берия, были евреями .
Грузия была как бы вотчиной Берия. На все руководящие партийные, полицейские и административные посты он назначал своих людей.
В январе 1949 г. происходил XIV съезд грузинской компартии, на котором были допущены две серьезные ошибки со стороны Берия: в органе Ц.К. Грузии «Заря Востока» в двух номерах было упомянуто, что у грузинского народа не один, а два «отца»: Берия и Сталин; на выборах (тайных) в почетные члены Ц.К. Берия прошел «единогласно», тогда как за Сталина многие не голосовали.
Оба эти факта были, конечно, неслыханной дерзостью по отношению к «отцу народов», и они не прошли бесследно ни для Грузии, ни для Берия. Сталин решил взяться лично за чистку Грузии. Провел он ее не только без Берия, но и в ущерб ему.
Так как Абакумов был приятелем Берия и мог выдать ему планы Сталина, Сталин заменил его Игнатьевым, которого с целой армией чекистов послал в Грузию для проведения чистки. По данным «Правды», были сняты и арестованы как «буржуазные националисты» 427 секретарей обкомов, горкомов и райкомов. Был арестован почти весь состав Ц.К. и правительства Грузии. Были арестованы не только друзья Берия, но и весь актив партии в Мингрелии . Состоявшийся после этого XV съезд грузинской компартии избрал Сталина членом Ц.К. КП(б) Грузии «единогласно» и приветствовал его «при долго не смолкающих овациях всех делегатов».
При министерстве госбезопасности Грузии была создана «Чрезвычайная тройка», которой было дано право заочно приговаривать людей к расстрелу и к заключению до 20 лет. По приказу Сталина министр МГБ Грузии Рухадзе должен был организовать политический процесс, на котором старые члены Ц.К. должны были быть обвинены в создании «буржуазно-национального контрреволюционного центра Грузии», который, связавшись с мусаватистами и грузинскими националистами в эмиграции, должен был отторгнуть Грузию от СССР и присоединить ее к Турции.
Вся эта история была задумана и проводилась в жизнь с целью очистить Грузию от друзей и ставленников Берия. На первый взгляд кажущееся нелепым, обвинение членов Ц.К. имело достаточное основание: шпионская карьера Берия началась в Баку в 1918 г. в мусаватистской разведке, через которую он вступил в связь с турецкой, германской и советской разведками. Сталин знал не только это, ему было известно то, что Берия тщательно скрывал, что он, будучи председателем Г.П.У. Грузии, помог главе мусаватистов бежать в Турцию.
В своих «Воспоминаниях» Хрущев пишет: «Мое чувство, что Сталин боялся Берия, подтвердилось, когда Сталин создал «Мингрельское дело». Я абсолютно уверен, что это дело было сфабриковано, чтобы убрать Берия, который сам был мингрельцем».
Доказательством верности утверждения Хрущева может служить то, что когда умер Сталин, то сразу же (еще до его похорон) в Тбилиси прибыл ставленник Берия Деканозов с группой чекистов и учинил там расправу со ставленниками Сталина. Были арестованы 8 из 11-ти членов Бюро Ц.К. и десятки других ответственных партийных работников, которые помогали созданию дела против Берия. Одновременно с этим были освобождены все уцелевшие члены старого Ц.К. и старого правительства.
После «Грузинского дела» и возложения ответственности за «дело врачей-вредителей» на М.Г.Б., которое в то время возглавлял Берия, ему стало ясно, что его дни сочтены. То же понял и Маленков, так как он был ближайшим другом Берия.
И тогда произошло то, чего не предвидел Сталин: Берия и Маленков объединились с другими членами Политбюро против Сталина. В постановлении Ц.К. «о культе личности» от 30 июня 1956 г. говорится: «XX съезд партии и вся политика Ц.К. после смерти Сталина ярко свидетельствует о том, что внутри Ц.К. имелось сложившееся ленинское ядро руководителей». Так как в этом ядре не было Сталина, то его деятельность могла быть направлена лишь против Сталина.
Это ядро и потребовало созвать в августе 1952 г. пленум Ц.К. и назначить очередной съезд партии (последний был до войны, в 1939 г.). Сталин не хотел этого делать до тех пор, пока не будет проведена новая чистка. Поэтому XIX съезд и первый пленум Ц.К. после съезда были фактически открытым вызовом оппозиции Сталину.
6.7. БОРЬБА ПОЛИТБЮРО СО СТАЛИНЫМ
На XIX съезде партии произошли совершенно невероятные вещи: впервые очередной доклад Ц.К. сделал не Сталин, как это было всегда, а Маленков; открывал съезд Молотов, а закрывал Ворошилов, в то время как (по утверждению Хрущева на XX съезде) Сталин собирался на первом же пленуме нового Ц.К. обвинить их в шпионаже: Молотова – в пользу США, а Ворошилова – Англии, их жены-еврейки уже сидели на Лубянке.
Совершенно ясно, что все это произошло по желанию не Сталина, а членов Политбюро (они открыто высказали это после смерти Сталина, на XX съезде).
Ко времени XIX съезда члены Политбюро совершенно разошлись со Сталиным во взглядах на внутреннюю и внешнюю политику. Главное расхождение произошло по вопросам последней.
Ленин считал, что «в эпоху империализма мировые войны абсолютно неизбежны, как неизбежна мировая коммунистическая революция на руинах этих войн». Члены Политбюро полагали, что теперь эти утверждения устарели. После изобретения атомного оружия войны могут быть только атомные, которые приведут не к революции, а к уничтожению человечества. Движение широких масс за мир во всем мире способно предотвратить войны.
Для достижения мировой революции есть другой путь – «мирное сосуществование». Оно заключается в том, чтобы разгромить капитализм не военной силой, а взорвать изнутри, внедрением коммунистических идей и организацией парламентарных революционных диверсий.
Сталин в своей работе «Экономические проблемы социализма в CCCP» утверждал: «Говорят, что тезис Ленина о том, что империализм неизбежно порождает войны, нужно считать устаревшим, поскольку выросли в настоящее время мощные народные силы, выступающие в защиту мира, против новой войны. Это неверно… Чтобы устранить неизбежность войн, нужно уничтожить империализм».
Сотрудники Сталина считали, что мирное сосуществование должно быть генеральной линией советской внешней политики, Сталин же утверждал, что этот лозунг выдумали идеологи американского империализма для маскировки подготовки третьей мировой войны против социалистического лагеря.
Однако дело было не в этих разногласиях, а в том, что обреченные члены Политбюро отчаянно боролись за свои жизни.
Самым важным и показательным событием на XIX съезде было выступление Берия, который, восхваляя Сталина и его заслуги, допустил невероятную по отношению к нему дерзость: в своей речи он на первое место поставил партию, а затем уже Сталина – «Вдохновителем и организатором великих побед советского народа была коммунистическая партия, руководимая Сталиным». Этого мало. Говоря об опасностях, грозящих партии в ее национальной политике, и опровергая утверждение Сталина, он заявил, что на первом месте стоит опасность «великодержавного шовинизма», на втором – «буржуазный национализм», на третьем – «космополитизм», тогда как Сталин главную опасность видел в «буржуазном национализме» и «космополитизме», а опасности «великодержавного шовинизма» вообще не признавал.
Видя оппозицию в лице Берия и других старых членов Ц.К., Сталин решил сохранить свою власть тем, что на съезде предложил удвоить число членов и кандидатов Ц.К., а на пленуме внес еще одно предложение – избрать в Президиум Ц.К. 25 человек и 11 кандидатов. Хрущев в своем докладе на закрытом заседании XX съезда по этому поводу сказал: «Его предложение … было направлено на то, чтобы устранить всех старых членов из Политбюро и ввести в него людей, обладающих меньшим опытом, которые бы всячески превозносили Сталина. Можно предполагать, что это было также намерением в будущем ликвидировать старых членов Политбюро…»
Несмотря на то, что перед пленумом Ц.К. Сталин дал отвод Молотову, Ворошилову, Микояну, Кагановичу, Андрееву и Косыгину, четверо из них все же были избраны в члены нового Политбюро. Но и после этого Сталин не сдался. Заявив, что Президиум Ц.К., состоящий из 25 членов и 11 кандидатов, для оперативной работы является очень громоздким, он предложил создать Бюро Президиума из 9 человек, надеясь при выборах этого органа обойти своих врагов. Это ему не удалось, – в состав Бюро были избраны: Молотов, Берия, Хрущев, Булганин, Ворошилов и Каганович.
Наконец Сталин решается на последний отчаянный шаг: он подает пленуму Ц.К. заявление об освобождении его от должности генсека Ц.К. И тут происходит окончательное его поражение, – его отставка принимается. Он остается лишь одним из десяти секретарей Ц.К. и председателем Совета министров СССР .
Место Сталина в Секретариате Ц.К. занял Маленков, но он уже стал называться не «генсеком», а «первым секретарем» Ц.К.
Как могло все это произойти? Ко времени XIX съезда фактическая власть была уже в руках у партийного и полицейского аппаратов, которые возглавляли Маленков и Берия; в деле политических интриг ученики превзошли своего учителя.
6.8. ДЕЛО ВРАЧЕЙ
13 января 1953 г. Сталин опубликовал «Хронику ТАСС», в которой говорилось о раскрытии органами госбезопасности «террористической группы врачей, ставивших своей целью путем вредительского лечения сократить жизнь активных деятелей Советского союза». Далее сообщалось, что эти «врачи-вредители» работали по заданию американской и английской разведок. Из 9-ти арестованных врачей семеро были евреи. 6 из них были завербованы в американскую разведку через «Международную еврейскую буржуазно-националистическую организацию «Джойнт»«. Остальные арестованные были давнишними агентами английской разведки. Все эти врачи были лейб-медиками членов Политбюро, правительства и высшего комсостава.
Арестованные признались в том, что «путем вредительского лечения они умертвили секретаря Ц.К. Жданова и Щербакова и должны были убить маршалов» Василевского, Конева и Говорова, ген. Штеменко и адм. Левченко, а профессор Вовси должен был по заданию «Джойнта истребить руководящие кадры СССР».
В тот же день в «Правде» появилась статья «Подлые шпионы и убийцы под маской профессоров-врачей» (хотя эта статья не была подписана, но нет сомнений, что автором ее был Сталин). В статье говорилось: «Некоторые люди делают вывод, что теперь уже снята опасность вредительства, шпионажа … Но так думать и рассуждать могут только правые оппортунисты, люди стоящие на антимарксистской точке зрения затухания классовой борьбы. Они не понимают, что наши успехи ведут не к затуханию, а к обострению борьбы, что чем усиленнее будет наше продвижение вперед, тем острее будет борьба врагов народа».
Кто же эти враги народа? На этот вопрос Сталин дает ответ в этой же статье: «Некоторые наши советские органы и их руководители потеряли бдительность, заразились ротозейством; органы безопасности не вскрыли вовремя вредительской террористической организации среди врачей … Советский народ с гневом возмущения клеймит преступную банду убийц и их иностранных хозяев. Презренных наймитов, продавшихся за доллары и стерлинги, он раздавит, как омерзительную гадину. Что же касается вдохновителей этих наймитов убийц, то они могут быть уверены, что возмездие не забудет о них и найдет к ним дорогу, чтобы сказать им свое веское слово».
Берия, Маленков и другие старые соратники Сталина отлично поняли, куда он гнет, поняли, что речь идет об их головах. Когда министр госбезопасности Игнатьев сообщил им о ходе допросов врачей, то уже не оставалось сомнения, что Сталину нужна смерть не врачей, а их «покровителей» – членов Политбюро.
Игнатьев прекрасно знал о судьбе своих предшественников: Менжинского, Ягоды, Ежова. Он знал, что после выполнения возложенного на него задания Сталин его расстреляет. Поэтому, спасая свою шкуру, он стал играть двойную игру: готовя, по приказу Сталина, против кого-нибудь удар, он предупреждал об этом будущую жертву. Его старания не пропали даром, – он не только уцелел после смерти Сталина, но даже получил повышение – стал секретарем ЦК по госбезопасности.
6.9. СМЕРТЬ СТАЛИНА
13 января 1953 г. в «Правде» появилась статья, призывающая народ разоблачать «врагов народа» и «буржуазных националистов».
21-го был опубликован Указ Верховного Совета СССР «о награждении врача Л.Ф. Тимашук орденом Ленина за ее помощь в разоблачении врачей-вредителей» .
22-го в «Правде» был напечатан доклад Михайлова, в котором он повторял статью Сталина от 13 января.
Такие статьи появлялись в газетах ежедневно, вплоть до 28 февраля.
1 марта «Правда» (набранная накануне вечером) вышла еще со статьями об «Убийцах», «шпионах», об арестах шпионов в разных районах СССР, о кражах секретных документов и пр. И вдруг наступила резкая перемена – 2-го и 3-го марта ни в одной газете ни слова о «врагах народа», «убийцах» и т.п.
4-го в «Правде» появилась правительственное сообщение о том, что в ночь на 2 марта у Сталина произошел удар – кровоизлияние в мозг, когда он находился на своей квартире в Москве.
5-го и 6-го публиковались бюллетени о ходе его болезни, и 6-го же было сообщено о его смерти.
Казалось бы, что смерть человека в 73-летнем возрасте явление нормальное. Однако ряд обстоятельств, связанных с болезнью и смертью Сталина, заставляет предполагать, что она наступила не без постороннего вмешательства.
Официальных документов, подтверждающих это предположение, нет (может быть, они и существуют, но до сих пор не опубликованы), но есть много указывающих на это косвенных доказательств.
А. Гарриман, бывший губернатор штата Нью-Йорк и бывший посол США в Москве, так передает слышанный им от Хрущева рассказ о болезни и смерти Сталина: «…Однажды, в субботу ночью, он (Сталин) пригласил нас на обед к себе на дачу за городом. Сталин был в хорошем настроении. Это был веселый вечер, и мы хорошо провели время. Потом мы поехали домой. По воскресеньям он обычно звонил нам, чтобы обсуждать дела, но в то воскресенье он не звонил, что нас поразило. В понедельник он также не вернулся в город. В понедельник вечером звонит начальник его личной охраны и говорит, что Сталин болен. Все мы – Берия, Маленков, Булганин и я – немедленно отправились на дачу, чтобы увидеть его. Он уже потерял сознание … Мы находились с ним три дня, но сознание к нему не возвращалось. Потом на некоторое время к нему вернулось сознание, и тогда мы вошли в его комнату. Сиделка поила его чаем из ложечки. Он пожал нам руки и старался шутить с нами… Через некоторое время он умер. Я плакал …» (Averell Harriman. «Peace with Russia», стр. 102-103)
В своих «Воспоминаниях» Хрущев этот эпизод описывает немного по-другому: «…Маленков, Берия, Булганин и я были у него на даче «Ближняя» в субботу ночью… Как обычно, обед продолжался до 5-6 утра. Сталин был после обеда изрядно пьяный и в очень приподнятом настроении. Не было никаких признаков какого-нибудь физического недомогания …Мы разошлись по домам, счастливые, что обед кончился так хорошо… Я был уверен, что на следующий день, в воскресенье, Сталин вызовет нас для встречи, но от него не было звонка. Вдруг раздался телефонный звонок. Это был Маленков, он сказал: «Слушай, только что звонила охрана с дачи Сталина. Они думают, что со Сталиниым что-то случилось… Я уже сообщил Берии и Булганину».
Я быстро оделся и поехал на дачу Сталина… Когда мы все собрались, мы посетили дежурных офицеров, прежде, чем идти в комнату Сталина. Офицеры объяснили нам, почему они подняли тревогу: «Товарищ Сталин обычно почти всегда вызывает кого-нибудь и просит чай или что-нибудь поесть к 11-ти часам. Сегодня он этого не сделал». Поэтому они послали Матрену Петровну узнать, в чем дело Вернувшись, она сообщила охране, что Сталин лежит на полу большой комнаты, в которой он обычно спит… Когда нам все это рассказали, мы решили, что неудобно явиться к Сталину, когда он в таком непрезентабельном состоянии. Мы разъехались по домам.
Поздно ночью Маленков позвонил второй раз: «Охрана Сталина звонила опять. Они говорят, что со Сталиным что-то определенно не в порядке
Собравшись опять на даче, мы снова послали Матрену Петровну проверить состояние Сталина. Вернувшись, она сказала, что «он спит глубоким сном, но сном не обыкновенным». Мы решили, что лучше уехать. Мы поручили Маленкову вызвать Кагановича и Ворошилова, которых не было накануне, а также врачей… Мы сделали все, чтобы поставить Сталина на ноги». («Khrushchev Remembers», vol. 1, стр. 340-343)
В западной прессе в свое время, появилось несколько версий, описывающих смерть Сталина. Помимо двух, уже изложенных (Гарримана и Хрущева), есть еще четыре. Две из них созданы по заданию Кремля Эренбургом и Пономаренко. Их целью было показать Западу, что послесталинские руководители ЦК помешали Сталину довести до конца дело «врачей-вредителей» и создать новую черту оседлости для евреев.
Согласно этим версиям, на заседании Президиума ЦК Сталин поднял вышеупомянутые вопросы. Члены ЦК стали резко протестовать. Это взбесило Сталина. От волнения у него произошел удар, в результате которого наступила смерть.
В 1963 г. Хрущев сообщил руководителям польской компартии еще одну версию, которая была отпечатана в «Paris Match» и «Der Spiegel».
Сталин умер не в Кремле, на своей квартире, а на Кунцевской даче. В ночь на 2-ое марта охрана вызвала туда Хрущева, Маленкова, Берия и Молотова и сообщила, что уже много часов Сталин не подает признаков жизни.
Когда взломали дверь, то нашли Сталина лежащего на полу. Сначала решили, что он мертв, но когда он открыл глаза, то Хрущев, Маленков и Молотов вышли из комнаты, оставив там Берия, который всегда носил с собой ампулы с ядом. Через 5 часов вызвали врачей.
Помимо всех вышеизложенных версий, автор замечательных исследований обстоятельств смерти Сталина А. Авторханов в своем труде «Загадка смерти Сталина» приводит еще одну, «исходящую, -по его утверждению, – из кругов реабилитированных старых большевиков. Эта версия получена при исключительных обстоятельствах, о которых еще рано писать».
Согласно этой версии, за неделю до конца февраля Сталин сообщил Бюро Президиума ЦК, что процесс над «врачами-вредителями» назначен на середину марта, и вручил членам Бюро копию с «обвинительным заключением» генерального прокурора СССР. В этом акте говорилось, что американцы во время войны сумели создать свои агентурные точки в кремлевском медико-санитарном управлении, в ЦК (Лозовский) и МГБ (Абакумов). То же сделали и англичане еще до войны, завербовав в свою сеть членов ЦК Кузнецова, Попкова и Радионова. К отравлению были предназначены маршалы Василевский, Конев, Говоров, и Штеменко.
Когда Берия, Маленков, Хрущев и Булганин проштудировали этот документ, то решили обсудить положение. Встретившись в подмосковном лесу, они решили предложить Сталину подать в отставку со всех постов. Но так как они боялись, что Сталин, подписав отставку, все же сможет их уничтожить, то поручили Берии, как специалисту в таких делах, выработать план действий.
Отвергнув предложение Маленкова о заключении Сталина на Соловки (оттуда его могут освободить китайцы – из сочувствия, или американцы – из любопытства) Берия заявил, что он и чекисты могут ручаться только за мертвого Сталина. Все с этим согласились.
Во время новой лесной прогулки Берия предложил два плана: «малый» и «оптимальный». Первый заключался в том, что на очередном ужине в Кунцеве с «четверкой» (Берия, Маленков, Хрущев, и Булганин) у Сталина случится смертельный удар. Однако умереть он должен не сразу, а в присутствии детей и врачей. Второй план предвидел взрыв дачи Сталина.
Ко времени проведения этой операции из Москвы должны быть удалены все явные сторонники Сталина, особенно те, кто заведовал средствами связи и информации, а также некоторые видные руководители обороны, МВД и комендатуры Кремля. Также должны быть выключены все средства связи на даче Сталина, его кремлевской квартире и у всех служащих его кабинетов и прерваны все средства сообщения для всех, кроме «четверки» (дочь Сталина Светлана пыталась 1 марта позвонить отцу, но не смогла добиться связи!).
В случае провала первого плана применялся второй.
После проведенной подготовки 28 февраля заговорщики встретились со Сталиным на его даче в Кунцеве. Обсудив текущие вопросы и хорошо выпив, Хрущев, Маленков и Булганин уехали в Кремль, а Берия остался.
Сообщив Сталину, что есть потрясающие данные против Хрущева по «делу врачей», Берия вызвал свою сотрудницу (по другому варианту, своего адъютанта) с папкой документов. Подойдя к Сталину, женщина плеснула ему в лицо одурманивающую жидкость. Сталин сразу потерял сознание. Тогда она сделала ему несколько уколов – ввела яд замедленного действия.
В дальнейшем, в процессе «лечения», эта же женщина, теперь уже в качестве врача, продолжала делать Сталину уколы, чтобы он умирал медленно и естественно.
Все вышеуказанные варианты можно было бы, конечно, считать плодом фантазии Хрущева и других лиц и не придавать им значения, но сам собою напрашивается вопрос: для чего нужно было создавать легенды, если болезнь и смерть Сталина произошли естественным путем?
Но оставим легенды и перейдем к фактам.
В первом правительственном сообщении указывалось, что кровоизлияние в мозг у Сталина произошло, когда он находился на своей квартире в Кремле. На самом деле в то время он был на своей даче в Кунцеве.
О болезни Сталина (удар произошел 1-го или 2-го) сообщается лишь 4-го.
В тот же день сообщается, что для лечения Сталина создана комиссия из 8-ми врачей, и что лечение проводится под постоянным наблюдением ЦК КПСС и Совета министров СССР, а на другой день (когда Сталин уже умирал) создается новая врачебная комиссия из 7-ми человек, которая подтверждает правильность поставленного диагноза и лечения.
Кто были эти врачи? Их никто не знает. Не знает их и Светлана Аллилуева. Видимо, никто из них не принадлежал к Лечебно-санитарному управлению Кремля. Вызывал их Берия, конечно, тех, которые исполняли его волю.
После смерти Сталина некоторые из них «внезапно» умерли, остальные очутились в концлагерях.
Беззаветно преданного Сталину его сына, дочь, Ворошилова, Кагановича допустили к больному только на второй или третий день его болезни, тогда, когда он был уже без сознания.
Сразу после смерти Сталина, 6-го, был разогнан созданный им на XIX съезде Президиум ЦК из 25 человек и 11 кандидатов и восстановлено старое Политбюро; реорганизуется секретариат ЦК – из него изгоняются те, на кого опирался Сталин, и вводится Игнатьев; снимаются со своих постов министр обороны маршал Василевский, командующий Московским военным округом ген.-полковник Артемьев, комендант Москвы ген.-лейтенант Синилов; арестовывается весь руководящий состав министерства госбезопасности; происходит спешная чистка ставленников Сталина в Ленинграде, Киеве и Минске; бесследно исчезают личный телохранитель Сталина Поскребышев и комендант дачи в Кунцево ген. Власик.
Разгрому подверглась также Кунцевская дача, чины ее охраны и обслуга. В своих «Двадцати письмах к другу» Светлана Аллилуева пишет: «На второй день после смерти его хозяина, – еще не было похорон, – по распоряжению Берия созвали всю прислугу и охрану, весь штат, обслуживающий дачу, и объявили им, что вещи должны быть немедленно вынесены отсюда, а все должны покинуть это помещение». Видимо, новым хозяевам нужно было убрать всех, кто «слишком много знает».
Если бы Сталин умер естественной смертью, то все вышеуказанные мероприятия не были бы нужны. Их можно объяснить лишь тем, что наследники Сталина хотели замести следы преступления.
На XX съезде Хрущев сделал одно очень интересное признание: «Не исключено, что если бы Сталин оставался у власти еще несколько месяцев, товарищи Молотов и Микоян не могли бы произнести речей на этом съезде. Сталин намеревался покончить со всеми старыми членами Политбюро…»
Трудно представить себе, чтобы люди, зная свою обреченность, сидели сложа руки и не предприняли никаких мер к своему спасению. А спасти их могла лишь смерть Сталина.
Еще более откровенным является признание Хрущева, сделанное им на митинге в честь венгерской партийно-правительственной делегации 19 июня 1964 г., которое передавалось по всему СССР и по всей Восточной Европе: «Сталин стрелял по своим. По ветеранам революции. Вот за этот произвол мы его осуждаем. Напрасны потуги тех, кто хочет изменить руководство в нашей стране и взять под защиту все злоупотребления, которые совершил Сталин … И никто не обелит … Черного кобеля не отмоешь добела … В истории человечества было немало тиранов жестоких, но все они погибли так же от топора, как сами власть поддерживали топором».
6.10. НАСЛЕДНИКИ СТАЛИНА. НАЦИОНАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА
Во время болезни Сталина Берия мог захватить власть и стать во главе партии и правительства, – Москва была окружена полицейскими войсками. Однако он этого не сделал. Удовлетворившись скромной ролью министра МВД (которое вновь было объединено с МГБ) и заместителя главы правительства, он более почетные посты уступил своим товарищам по ликвидации Сталина. Председателем Совета министров стал Маленков, министром обороны – Булганин, исполняющим должность первого секретаря ЦК – Хрущев.
Отказался Берия от первой роли не потому, что не хотел ее играть, а потому, что привык действовать по-сталински – наносить удары, не торопясь, хорошо все обдумав и тщательно подготовив. Хотя в его руках и были войска МВД, но московский гарнизон и армия были в руках его противников – ген. Москаленко и маршала Жукова, а внутренняя охрана Кремля – в подчинении секретариату ЦК.
Помимо этого, была еще одна причина. Берия понимал, что занять место Сталина и укрепиться на нем можно, только пойдя по антисталинскому пути. Не из раскаяния в совершенных преступлениях, не из гуманных целей, а из политического расчета нужно начать проведение реформ, чтобы таким способом получить поддержку широких масс.
Уже 4 апреля, обвинив полицейскую систему в фальсификации, Берия освободил «врачей-вредителей». Лишь только водрузили Сталина в мавзолей его учителя, он был предан забвению. Было приостановлено издание его сочинений; его имя перестало упоминаться в печати; начался пересмотр «сталинской национальной политики».
Царское правительство, открыто исповедуя великодержавную идею, не только никогда не угнетало присоединенные к Российской Империи народы, но многим из них (финляндцам, народам Кавказа и Средней Азии) давало преимущество перед русскими, – они освобождались от несения воинской повинности , а польские и прибалтийские крестьяне были освобождены значительно раньше, чем русские.
Как правило, царское правительство никогда не стремилось к насильственной ассимиляции неславянских народов.
Финляндия была фактически независимым государством, связанным с Россией лишь персональной унией (от этого положения было лишь кратковременное отступление, продолжавшееся 6 лет).
Присоединенной к России Польше была дарована широкая конституция в то время, когда Россия ее не имела. Полякам было этого недостаточно, они хотели не только полной независимости, но еще и присоединения к Польше русских земель. Подняв восстание, они лишились конституции.
Но с поляками у России вообще были особые счеты: не только русские в течение 102 лет владели частью польских земель, но и поляки захватывали Москву, Смоленск и в течение нескольких веков держали под своей властью Киев и юго-западные и западные окраины России, лишив живущих там православных людей всех прав и превратив крестьян в своих холопов.
Все остальные присоединенные народы сразу уравнивались в правах с русскими.
Недаром эмир бухарский в 1918 г., обратился к народам Хивы и Бухары со следующим заявлением: «Среди нас борются с коммунистической властью русские, сыны той Москвы, которая нас завоевала в открытом бою. Они наши друзья и наши братья, ибо они порабощены той же коммунистической властью, что и мы. Мой отец, Великий Сеид Абдул Богадур, был генералом славной русской армии и членом свиты русского Белого Царя, который не вмешивался в нашу внутреннюю жизнь, относился с уважением к нашей вере и уважал нас за нашу воинскую доблесть. Мы верим, что вместе с нами поднимется против советской власти и русский народ, и тогда красная Москва станет вновь государством, в котором будут мирно жить и трудиться многочисленные племена и народы, пользуясь широкими правами «внутреннего самоуправления».
Что касается украинских сепаратистов, то это движение никогда не было народным (за Мазепой пошло лишь около двух тысяч казаков; в Белой армии было несравненно больше украинцев, чем у Петлюры), оно было политической партией, вскормленной врагами России – Австрией.
Когда было закончено покорение Кавказа – сдался сражавшийся 20 лет против России имам Шамиль, – он получил дачу в Калуге и жил там без всякой охраны. Перед смертью с разрешения царя он отправился в паломничество в Мекку, где и умер в 1871 г. Его сын, поступив в русскую армию, дослужился до чина ген.-майора.
На особом положении в России были евреи, исповедующие иудейскую веру (перейдя в другую веру, они автоматически получали все гражданские права).
В течение XIX века отношение русского правительства к евреям менялось в зависимости от проводимой им внутренней политики. При Александре I в 1804 г. было издано «Положение об устройстве евреев», согласно которому «все евреи, в России обитающие, суть свободны и состоят под точным покровительством законов наравне со всеми другими российскими подданными». Кроме того, они были освобождены от несения воинской повинности, что дало основание Пестелю упрекать правительство в том, что евреи «ныне в России пользуются большими правами, нежели сами христиане».
При Николае I были введены большие строгости и ограничения для всех граждан Империи. Коснулись они и евреев: по «Положению об евреях», изданному в 1835 г., была сужена черта их оседлости; вне этой черты евреям дозволялось лишь временное пребывание для торговых дел и получения образования; на государственную службу они могли приниматься только с Высочайшего разрешения; для евреев вводилась воинская повинность.
При Александре II был издан ряд законов, расширяющих гражданские права евреев. По закону 1861 г. евреи, получившие высшее образование, «допускаются в службу по всем ведомствам» на всем пространстве Империи; «им разрешается также постоянное пребывание во всех губерниях и областях Империи для занятия торговлей и промышленностью». По закону 1865 г. разрешается проживать повсеместно в Империи евреям «механикам, винокурам, пивоварам и вообще мастерам и ремесленникам», а также – молодым людям для обучения ремеслам. Доступ к образованию (как к среднему, так и к высшему) в то время для евреев был свободным.
После убийства Александра II и вступления на престол Александра III, как одна из мер борьбы с крамолой, вводится ряд ограничений по отношению к евреям; сокращается черта еврейской оседлости; в ее пределах евреям запрещается селиться вне городов и местечек. В 1887 г. вводится для еврейских детей процентная норма в государственных учебных заведениях – в черте оседлости 10%, в Петербурге и Москве – 3%, в остальных местностях – 5%.
В 1891 г. высылаются из Москвы механики, мастера и ремесленники, проживавшие там согласно закону 1865 г. В следующем году евреи лишаются права участия в органах городского управления.
Одновременно с преследованиями евреев со стороны правительства в народе возникают антиеврейские настроения. Ранней весной 1881 г. начинаются еврейские погромы. «Почему именно тогда? – задает вопрос в своей статье «Осторожно: правдолюбцы!» Евгений Манин, – «Почему не десятью годами раньше или двадцатью годами позже? Ответ столь же прост, сколь печален. 1 марта 1881 г. некий еврей-революционер, «борец за идею» из террористической организации «Земля и Воля», убил имп. Александра II .
Участие евреев в революционной деятельности в России не ограничилось убийством императора Александра II. Они и в дальнейшем играли большую роль во всех оппозиционных и революционных организациях, группах и кружках и принимали самое деятельное участие в террористических актах. Провокатор и организатор крупных террористических актов, долголетний начальник «Боевой организации» эсэров Евно Азеф, стал известен всему миру. Во время революции 1905 г. во главе Совета рабочих депутатов, пытавшегося стать всероссийским правительством, стоял сначала еврей Косарь, а затем тоже еврей Бронштейн (Троцкий).
В революционные дни на митингах и демонстрациях, руководимых революционерами, среди которых было много евреев, выкрикивались лозунги «Долой Николашку! …Долой попов!» и пр. Это не могло не оскорблять чувства русских патриотов. Поэтому понятно, что широкие народные массы России ставили знак равенства между понятиями «еврей» и «революционер».
В 1917 г. большевики захватили власть, и евреи заняли целый ряд руководящих государственных постов: Троцкий стал во главе Красной армии; Гамарник – руководителем политического воспитания армии; Зиновьев (Апфельбаум) – комиссаром внутренных дел; Стеклов (Нахамкес) и Авербах захватили в свои руки печать; ведение иностранных дел было поручено Иоффе, Сурицу, Литвинову (Финкельштейну) и т.д.
Недаром «Отечественное объединение русских евреев за границей» в выпущенной в 1923 г. книге «Россия и еврейство» обращалось к евреям всего мира с предупреждением, в котором говорилось, что чрезмерное участие евреев в административных и карательных органах советской власти вызовет недовольство русского народа и может привести к нежелательным последствиям для всего еврейства.
Советская власть, объявив официально, что СССР создан на принципах «равенства и полной добровольности объединения с сохранением за каждой республикой права свободного выхода из союза», поступила со всеми национальными меньшинствами не так, как царское правительство: она лишила их, как, впрочем, и все народы России, всех гражданских прав и подвергла небывалым издевательствам и террору. Сталин дошел до того, что объявил Шамиля не только «реакционером», но и «иностранным шпионом», а ряд кавказских народов: чеченцев, ингушей, балкарцев и карачаевцев, а также крымских татар – изгнал из родных земель.
По докладу Берия президиум ЦК 12 июня 1953 г. вынес постановление покончить с извращением советской национальной политики; организовать подготовку выдвижения на руководящую работу людей местной национальности; ввести делопроизводство в национальных республиках на местных языках.
Берия и практически приступил к проведению своей национальной программы: на Украине и в Белоруссии первые секретари-русские были заменены местными уроженцами, в Латвии второй секретарь-русский (который фактически был первым) был заменен латышем.
На этом деятельность Берия закончилась, – 26 июня он был арестован, и национальная политика на окраинах осталась прежней.
6.11. КОНЕЦ БЕРИЯ
Растущая популярность Берия не входила в планы Хрущева. У него не было собственной программы; его интересовала не программа, а власть. Подготовку к ее захвату он начал еще у постели умирающего Сталина: он тогда уже обвинил Берия в том, что тот не скрывал своей радости по поводу смерти Сталина.
Заговор против Берия Хрущев начал среди своих соратников, а затем втянул в это дело и остальных членов Политбюро. Вот что об этом пишет он сам в своих «Воспоминаниях»: «Президиум начал обсуждать меморандум Берия о национальном составе правительственных органов на Украине … Каждый знал, что это находится в согласии с линией партии, но сперва люди не разбирались в том, что Берия выдвигает эту идею с целью увеличения национального напряжения между русскими и нерусскими, между центральным руководством в Москве и руководствами в республиках. В связи с этим я отвел Маленкова в сторону и сказал ему: «Слушай, товарищ Маленков, разве ты не видишь, куда это ведет? Мы идем к катастрофе. Берия точит свой нож.» – «Да, но что делать?» – «Пришло время сопротивляться. Мы не должны допустить то, что он делает» … Я давно не верил Берия. Много раз я убеждал Маленкова и Булганина, что я рассматриваю Берия как авантюриста во внешней политике. Я знал, что он занят укреплением своей позиции и расставляет своих людей на важнейших постах».
Так как все члены Политбюро боялись Берия не меньше, чем в свое время Сталина, то Хрущеву было нетрудно убедить их, что если не ликвидировать Берия сейчас, то он ликвидирует их.
10 июня 1953 г. в «Правде» появилось следующее сообщение: «На днях состоялся пленум Президиума ЦК КПСС. Пленум, заслушав и обсудив доклад Президиума ЦК – тов. Маленкова Г.М. о преступных, антимарксистских и антигосударственных действиях Л.П. Берия, направленных на подрыв Советского государства в интересах иностранного капитала и выразившихся в вероломных попытках поставить Министерство внутренних дел СССР над правительством и КПСС, принял решение – вывести Л.П. Берия из состава ЦК КПСС и исключить его из рядов КПСС как врага коммунистической партии и советского народа».
Поскольку Берия был человеком хитрым, пронырливым и жестоким, для уничтожения своих врагов не останавливающимся ни перед какими преградами, то его ликвидация была делом трудным и опасным. Если бы он только заподозрил заговор против себя, он, не задумываясь, мгновенно перестрелял бы всех заговорщиков и их вероятных пособников. Поэтому совершенно отпадала возможность вызвать его в Президиум ЦК и там, предъявив обвинения, арестовать его. Нужно было перехитрить его и заманить в ловушку. Этим делом и занялся человек, оказавшийся хитрее его – Хрущев.
Как произошел арест и убийство Берия, рассказал сам организатор этого дела, Хрущев. Арест Берия решили провести во время летних маневров армии. На заседание Совета министров были приглашены: маршал Жуков, его заместители и начальник штаба, которые должны были докладывать о ходе маневров. Открыв заседание, Маленков от имени советского правительства предложил Жукову взять под стражу врага народа Лаврентия Берия.
После этого встал вопрос – что делать с ним дальше: предать его суду или сразу прикончить, а потом оформить смертный приговор в судебном порядке? Боясь, что за Берия вступится чекистский аппарат, было решено немедленно его расстрелять, – за мертвого никто заступаться не станет.
В конце своего рассказа Хрущев добавляет, что «расследование по делу Берия полностью подтвердило, что мы правильно расстреляли его».
Так как Хрущев пустил несколько версий об аресте и казни Берия, его рассказ не внушает доверия, и его смерть, так же, как и Сталина, остается пока загадкой.
Суд над трупом Берия и его шестью помощниками происходил 18-23 декабря 1953 г. Берия было предъявлено обвинение в том, что он с 1919 г. был иностранным шпионом, хотел поставить МВД над КПСС и правительством, чтобы восстановить в стране капитализм и господство буржуазии, саботировал важнейшие мероприятия партии, вместе со своими помощниками совершал террористические расправы и пр.
Подсудимые признались во всех своих преступлениях и 23 декабря были приговорены к смерти. Приговор приведен в исполнение .
6.12. ВОССТАНИЕ В ВОСТОЧНОМ БЕРЛИНЕ И НА ВОРКУТЕ. ПРИМИРЕНИЕ С ТИТО
Народы, подвластные Сталину, надеялись, что его смерть принесет им освобождение. Когда этого не произошло, начались народные волнения и восстания. Начало им положили рабочие и молодежь Восточного Берлина.
Восстание вспыхнуло 17 июня 1953 г. Так как у повстанцев, кроме камней, не было другого оружия, оно было быстро подавлено, и началась жестокая расправа с «виновными».
Как отголосок на берлинское, вспыхнуло восстание в концлагере на Воркуте. Заключенные выгнали из лагеря охранников и держались в течение целой недели. Прибывшие из Москвы войска особого назначения подавили восстание и «восстановили порядок».
Помощь западной демократии восставшим выразилась в том, что вожди призывали взбунтовавшихся сохранить спокойствие в надежде на будущее освобождение.
Боясь, что берлинскому примеру последуют и другие сателлиты, и что капиталистический мир, воспользовавшись временным ослаблением советской власти, попытается оторвать их от СССР, кремлевские властители постарались сгладить разногласия и трения между коммунистическими странами.
Вражда по отношению к Тито сразу прекратилась. Между Москвой и Белградом были не только восстановлены дипломатические отношения, но и подписан торговый договор.
26 мая 1955 г. Хрущев прилетел в Белград и в своей речи, произнесенной на аэродроме, высказал свое глубокое сожаление о происшедшем разрыве и отказался от всех обвинений, которые были предъявлены Югославии в 1949 г. Всю вину за случившееся он возложил на провокационную деятельность «врагов народа» – Берия и Абакумова, которые сфабриковали ложные обвинения.
Чтобы установить братские отношения между членами одной и той же коммунистической семьи, Хрущев признал утверждение Тито, что к коммунизму можно идти разными путями.
6.13. БОРЬБА ХРУЩЕВА ЗА ВЛАСТЬ
13 лет Маленков был секретарем ЦК. Все эти годы он был верным помощником Сталина. Он помог ему уничтожить старую партию и создать новую, покорную вождю. Сталин ценил работу Маленкова, – он сделал его секретарем ЦК, кандидатом в члены Политбюро, а когда началась война, то, обойдя таких старых членов Политбюро, как Каганович, Микоян, Калинин и Жданов, включил его в состав Государственного комитета обороны. В 1946 г. Маленков стал членом Политбюро. Наконец, в 1952 г. на XIX съезде Сталин поручил ему прочесть отчетный доклад, который всегда делал сам.
После этого стало ясно, что Сталин готовит Маленкова себе в преемники. Отсюда понятно, почему после смерти Сталина он занял пост не только председателя Совета министров, но и первого секретаря ЦК. Однако остальные члены Политбюро, только что избавившиеся от нависшей над ними угрозы, не были склонны подвергать себя новой – появлению нового диктатора. Да и сам Маленков испугался бремени принятой на себя власти и уже 14 марта уступил – временно – обязанности первого секретаря ЦК Хрущеву. С этого момента, собственно, и началось его падение.
Став исполняющим должность первого секретаря, Хрущев получил возможность подготовить ликвидацию Берия, а затем и отстранить Маленкова. На сентябрьском пленуме ЦК Хрущев был утвержден в занимаемой им должности.
Маленков слегка смягчил цензуру литературных произведений, что дало возможность писателям после долгого молчания писать более свободно. В то же время Маленков опубликовал свой «план о крутом подъеме легкой и пищевой промышленности», сокращении налогов и снижении цен. Он потребовал не только увеличения количества необходимых населению товаров, но и улучшения их качества, а также крупных ассигнований на строительство жилищ, школ и больниц. Правительство обещало приложить все усилия, чтобы обеспечить городских жителей картофелем и овощами.
Помощь Северной Корее в ее войне с Южной тяжелым бременем ложилась на бюджет СССР. Маленков согласился на примирение воюющих сторон. Освободившиеся таким образом средства и сокращение капиталовложений в тяжелую промышленность дали ему возможность начать проведение его плана.
Уже через год в магазинах стали появляться товары в значительно большем количестве, чем раньше (правительство стало бросать на рынок товары, хранившиеся в резервном фонде государства, и даже начало закупать их за границей). Благодаря этому Маленков приобрел популярность и симпатии в народе, что вызвало недовольство и беспокойство членов президиума ЦК. Редакции «Правды» было поручено объявить план Маленкова «антиленинским» и «антисталинским».
На другой день после опубликования в «Правде» статьи под грозным заголовком «Генеральная линия партии и вульгаризаторы марксизма», 25 января 1955 г., открылся пленум ЦК, на котором Хрущев выступил с резкой критикой плана Маленкова, назвав его «капитулянтской политикой Бухарина и Рыкова».
Молотов и Каганович, обиженные тем, что после смерти Сталина они остались за бортом, и надеясь с падением Маленкова опять всплыть на поверхность, поддержали Хрущева. Маленков был принужден подать заявление: «Прошу вас довести до сведения Верховного совета СССР мою просьбу об освобождении от поста Председателя Совета министров СССР. Просьба моя вызвана деловыми соображениями о необходимости укрепления руководства Совета министров и целесообразностью иметь на посту Председателя Совета министров другого товарища с большим опытом государственной работы».
Итак, Молотов и Каганович помогли Хрущеву избавиться от серьезного соперника, но сами на этом ничего не выиграли, – на пост премьер-министра по предложению Хрущева был назначен его друг Булганин.
Устранив со своего пути Берия и Маленкова, Хрущев взялся за следующего, не менее опасного конкурента, Молотова, который был в течение многих лет ближайшим сотрудником Сталина.
Молотов вступил в партию в 1906 г. Он принимал живейшее участие в борьбе против Троцкого, Зиновьева, Каменева, против «правой оппозиции», в проведении коллективизации и индустриализации, в проведении всех довоенных пятилеток, заключении пакта «Молотов – Риббентроп», участвовал в Тегеранской, Ялтинской и Потсдамской конференциях, во время войны был членом всесильного Государственного комитета обороны СССР. Будучи всегда верным генеральной линии партии, он никогда не был замешан ни в каких «уклонах» и «загибах» и считался первым после Сталина теоретиком партии.
Борьба с таким человеком была трудной, но Хрущев был человеком напористым, не останавливавшимся перед затруднениями. Кроме того, в нем было непреодолимое влечение к власти.
Первый выпад против Молотова Хрущев предпринял на июльском пленуме ЦК 1955 г. По его предложению пленумом ЦК была единогласно осуждена «Неправильная позиция товарища Молотова по югославскому вопросу…»
Второй выпад Хрущев совершил, желая скомпрометировать Молотова как теоретика. Придравшись к случайно высказанному Молотовым замечанию, что в СССР построены только «основы социализма», Хрущев заставил его публично признаться в своей ошибке.
Эти нападки были лишь прелюдией готовившегося удара, который был нанесен на XX съезде.
6.14. XX СЪЕЗД ПАРТИИ
14 февраля 1956 г. открылся XX съезд партии. Происходил он в необычных условиях. На стене позади Президиума, рядом с огромным портретом Ленина, там, где всегда висел такой же огромный портрет Сталина, было пустое место. В нарушение принятого обычая открыл съезд не какой-нибудь член Политбюро, а сам первый секретарь ЦК Хрущев.
Вопреки обычаю, он не произнес политической речи. После приветствия председателей «братских коммунистических и рабочих партий» он предложил присутствующим почтить вставанием память умерших товарищей – виднейших деятелей коммунистического движения: И.В. Сталина, Клемента Готвальда и Кюнци Токады. Затем Хрущев перешел к отчетному докладу, в котором лишь раз упомянул имя Сталина.
На вечернем заседании 16-го общее внимание захватило выступление Микояна. В своей речи он высказал ряд критических замечаний по адресу покойного «отца и учителя». «В течение примерно 20 лет, – сказал он, – у нас не было коллективного руководства, процветал культ личности, осужденный еще Марксом, а затем и Лениным, и это, конечно, не могло не оказать крайне отрицательного влияния на положение в партии и на ее деятельность».
Так как речь Микояна большинством делегатов была принята сочувственно, Хрущев рискнул на утреннем заседании 25-го выступить со своим докладом «о культе личности и его последствиях», на который не были допущены не только гости и журналисты, но даже и представители «братских компартий» .
Еще в 1954 г. при Президиуме ЦК была создана комиссия для расследования преступлений, совершенных за годы властвования Сталина. К февралю 1956 г. она реабилитировала 7.379 человек. Однако, по словам Хрущева: «Мы всю вину валили на Берия. Его фигура оказалась удобным прикрытием, которым мы защищали память Сталина…»
Теперь, на XX съезде, Хрущев всю вину возложил на Сталина. Он обвинил его в злоупотреблениях против социалистической законности, истреблении множества ни в чем не повинных честных коммунистов, в фабрикации фальшивых документов, в жестоком деспотизме, терроризме, самовосхвалении и саморекламе и в том, что по его вине в первые месяцы войны советская армия понесла тяжелые потери. По Хрущеву, «Сталин был далек от понимания развивающихся на фронте действительных событий… Сталин вмешивался в проведение операций и издавал приказы, которые не учитывали действительного положения на данном участке фронта и которые не могли привести ни к чему иному, как к огромным людским потерям… Следует заметить, что Сталин разрабатывал операции на глобусе. Да, товарищи, он обычно брал глобус и прослеживал на нем линию фронта».
В своем докладе Хрущев старается представить все преступления сталинского режима как ошибки только Сталина. То, что источником преступлений является созданная Лениным и Сталиным чекистская система, Хрущев считает клеветой. Не система, и даже не сам Сталин, а «культ его личности», вот что является, по утверждению Хрущева, источником всех преступлений!
Далее Хрущев заявляет, что Сталин применял террор и массовые репрессии вопреки указаниям Ленина. В подтверждение этого он приводит одно из пропагандных высказываний Ленина, в котором тот в 1920 г., оправдывая «красный террор» интервенцией Антанты, обещал после окончания гражданской войны прекратить его и отменить смертную казнь. «Сталин уклонился от ясных и простых предписаний Ленина … Сталин заставил партию и НКВД пользоваться массовым террором, когда не было больше признаков эксплуататорских классов в нашей стране».
Пытаясь свалить всю вину только на Сталина, Хрущев умышленно умалчивает об исторических фактах. Чекистский режим в советской России был создан личным декретом Ленина 6 декабря 1917 г.; смертную казнь Ленин никогда не отменял; по окончании гражданской войны, террор не только не был отменен, но был усилен (только в Крыму было истреблено около 55 тысяч бывших участников «Белого движения» и их семей).
17 мая 1920 г. Ленин послал наркому юстиции Курскому следующую директиву: «Товарищ Курский. В дополнение к нашей беседе посылаю Вам набросок дополнительного параграфа уголовного кодекса. Основная мысль, надеюсь, ясна: открыто выставить принцип и политически правдивое положение, мотивирующее суть и оправдание террора, его необходимость. Суд должен не устранять террор, – обещать это было бы самообманом и обманом, – а объяснить и узаконить его принципиально ясно, без фальши и без прикрас».
Узаконенной системы террора Сталин не создавал и не отменял. Он только ее усовершенствовал.
Перейдя к вопросу о результатах деятельности созданной ЦК комиссии по расследованию причин массовых репрессий против большинства членов и кандидатов ЦК, Хрущев сказал, что она «установила много случаев фабрикации дел против коммунистов, ложных обвинений, вопиющих злоупотреблений социалистической законностью, результатом которых была смерть неповинных людей. Стало очевидным, что многие партийные, советские и хозяйственные работники, которые были заклеймены в 1937-1938 годах как «враги», в действительности никогда не были ни врагами, ни шпионами, ни вредителями и т.п., а всегда были честными коммунистами; они были только оклеветаны и часто, не будучи в состоянии выносить варварских пыток, обвиняли самих себя (по приказу следователей-фальсификаторов) во всех видах самых ужасных и неправдоподобных преступлений… из 139 членов и кандидатов ЦК партии, избранных на XVII съезде, 98 человек, т.е. 70% были арестованы и расстреляны… Из 1956 делегатов, с правом решающего голоса – 1108 были арестованы… Суд над одним членом Политбюро продолжался всего лишь 20 минут, после чего он был сразу расстрелян. Другой был казнен еще до вынесения судом приговора».
Тут невольно возникает вопрос, как и кем были сфабрикованы и санкционированы эти обвинения? На этот вопрос Хрущев дает следующий ответ: «При таком положении не было нужды в чьей-либо санкции; да и о какой санкции могла идти речь, когда все решал Сталин. Он сам был главным прокурором во всех этих делах… Обладая неограниченной властью, он допускал большой произвол в деле морального и физического уничтожения людей. Создалось такое положение, что никто не мог выразить свою волю. Если Сталин говорил, что того или иного человека следует арестовать, то необходимо было принимать на веру, что это лицо является «врагом народа».
Однако у Хрущева есть высказывания указывающие на то, что Сталин, приступая к массовому террору, опирался как на отдельных членов Политбюро, так и на все Политбюро: «Вечером 1 декабря 1934 г. по инициативе Сталина (без резолюции Политбюро – которая последовала, между прочим, два дня спустя) секретарь Президиума ЦИК Енукидзе подписал следующее директивное указание:
1. Следовательским отделам предписывается ускорить дела обвиняемых в подготовке или проведении террористических актов.
2. Судебным органам предписывается не задерживать исполнения смертных приговоров …
3. Органам комиссариата внутренних дел предписывается приводить в исполнение смертные приговоры… немедленно после вынесения этих приговоров.
Это указание послужило основой для многочисленных случаев злоупотребления против «социалистической законности».
Характеризуя Сталина как жесточайшего деспота и террориста, Хрущев умалчивает о том, как Сталин при помощи партии уничтожил миллионы беспартийных крестьян, рабочих, военных и интеллигенции. Обошел он молчанием и вопрос о численности уничтоженных рядовых членов партии. Почему? Да потому, что и составляли списки, и утверждали их члены бюро местных партийных организаций – сами партийцы.
Говоря о создании «культа личности» Сталина, Хрущев заявляет: «…для марксизма-ленинизма является непозволительным и чуждым особо выделять какое-либо отдельное лицо, превращая его в сверхчеловека, наделенного сверхчеловеческими качествами, приближающими его к божеству… Вера в возможность существования такой личности, и в особенности такая вера по отношению к Сталину, культивировалась среди нас в течение многих лет».
По словам Хрущева, это культивировал сам Сталин и… кинорежиссеры. Сталин собственноручно писал о себе: «Сталин – гений!» Культ личности принял такие чудовищные размеры главным образом потому, что сам Сталин, применяя всевозможные методы, поддерживал прославление своей собственной личности… Одним из наиболее характерных примеров самопрославления может служить его «Краткая биография»… Эта книга представляет собой выражение самой отвратительной лести… Нет нужды приводить здесь примеры того отвратительного идолопоклонства, которым полна это книга. Достаточно указать, что все эти выражения были одобрены и отредактированы самим Сталиным, а некоторые даже дописаны его рукой на корректуре книги… Он отмечал те самые места, в которых, по его мнению, восхваление его заслуг было недостаточным». Хрущев приводит следующие выдержки из книги: «…Руководителем ядра и ведущей силой партии и государства был товарищ Сталин. Мастерски выполняя задачи вождя партии и государства и имея полную поддержку всего советского народа, Сталин, однако, не допускал в своей деятельности и тени самомнения, зазнайства, самолюбования.,. Сталин достойный продолжатель дела Ленина, или, как говорят у нас в партии: Сталин – это Ленин сегодня… Товарищ Сталин развил дальше советскую военную науку… сталинское военное искусство проявлялось как в обороне, так и в наступлении». «Таковы факты, товарищи. Следует, пожалуй, сказать, – позорные факты!»
Одной из наиболее важных причин признания Сталина вождем было объявление его классиком марксизма, продолжателем учения Маркса, Энгельса и Ленина не только на практике, но и в теории. Поэтому Хрущев в своем докладе не ограничился критикой его практической деятельности, но попытался развенчать его и как идеолога. Он подверг резкой критике концепцию Сталина о «врагах народа» и его теорию классовой борьбы в период социализма. «Сталин создал концепцию врага народа» … Эта концепция сделала возможным применение жесточайших репрессий… против любого, кто не соглашался со Сталиным по безразлично какому вопросу…»
« …большой вред делу социалистического строительства, развитию демократии внутри партии и государства нанесла ошибочная формула Сталина, что будто бы по мере продвижения Советского союза к социализму классовая борьба будет все более и более обостряться … На практике эта ошибочная формула служила к обоснованию грубейших нарушений социалистической законности и массовых репрессий».
Завершая перечисление всех сталинских преступлений, Хрущев заявил, что Берия толкал Сталина на эти преступления. «Возникает вопрос, почему Берия, который ликвидировал десятки тысяч партийных и советских работников, не был разоблачен при жизни Сталина? Он не был разоблачен раньше потому, что он очень ловко использовал слабости Сталина: разжигая его подозрительность, он во всем помогал Сталину и действовал при его поддержке».
О сталинских преступлениях было известно, конечно, и до XX съезда, но пока эти сведения исходили от врагов режима, к ним относились с известным недоверием. Теперь же, когда о них открыто заговорил глава коммунизма, все сомнения рассеялись.
Доклад Хрущева явился разоблачением и развенчанием не только Сталина, но и Ленина. В то время, как Ленин утверждал: «Коммунизм отрицает парламентаризм, как форму будущего общества… он ставит своей целью разрушение парламентаризма… Коммунистические партии идут в эти учреждения не для того, чтобы вести там органическую работу, а для того, чтобы из парламента помочь массам взорвать путем выступления государственную машину буржуазии и сам парламент изнутри… Мы живем не только в государстве, но и в системе государств, и существование советской республики рядом с империалистическими государствами продолжительное время немыслимо. В конце концов либо одно, либо другое победит. А пока этот конец наступит, ряд самых ужасных столкновений между советской республикой и буржуазными государствами неизбежен».
Хрущев заявил, что в свободных странах коммунисты могут приходить к власти и парламентарным путем; сам парламент при его коммунистическом большинстве превратится «из органа буржуазной демократии в орудие действительной народной воли; «то, что мы будто бы признаем единственным путем преобразования общества насилие и гражданскую войну – не соответствует действительности – фатальной неизбежности войны нет».
Этим Хрущев нанес огромный ущерб не только Кремлю, но и всему коммунистическому движению, – он вызвал в нем кризис идеологический, в странах-сателлитах – политический и в СССР – психологический.
До этого времени коммунистическое движение было монолитным.
Был один центр – Москва, и единый путь к достижению цели – мировая революция. Теперь Хрущев заявил, что достичь цели можно разными путями. В то время, как Сталин считал отколовшегося Тито «фашистом», Хрущев национал-коммунистический режим признал законным. Это дало право коммунистическим партиям всего мира стать на свой собственный путь. Логичным последствием этого явились события в Польше и в Венгрии и полная эмансипация Китая.
6.15. «УМИРОТВОРЕНИЕ» ПОЛЬШИ
ПОДАВЛЕНИЕ ВЕНГЕРСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
«Новый курс», принятый сталинскими наследниками, привел к известному ослаблению контроля над сателлитами. Из тюрем были освобождены польские и венгерские лидеры, осужденные в 1949 г. за свои симпатии к Тито и, конечно, за «работу для американской разведки». Получив свободу, они начали борьбу за невмешательство Советов во внутренние дела их стран, обещая в то же время полную лояльность и поддержку СССР в его внешней политике.
Секретный доклад Хрущева «о культе личности», уже через несколько дней ставший известным всему миру, вызвал открытое недовольство существующими порядками и образование сети политических (главным образом, студенческих) кружков.
Желая идти в ногу с веяниями века и показать себя либералом, глава венгерской компартии Матиас Ракоши (Розенкранц) занялся тоже реабилитацией жертв сталинизма. Он признал, что казненный в 1949 г. министр Ласло Райк совсем не был агентом ни Тито, ни ЦРУ (американское разведывательное центральное управление), а был «честным коммунистом».
Неожиданная реабилитация Райка вызвала многочисленные демонстрации, которые проходили в границах законности. Тем не менее, в Москве это вызвало известную тревогу, и Ракоши был заменен Эрно Гере (Тибор Самуэль).
Попустительство, проявленное Хрущевым по отношению к Югославии, подстрекнуло Польшу и Венгрию к неповиновению. 28 июня 1956 г. польские рабочие Познани, возмущенные тем, что их заставляют работать по 9-10 часов при очень низкой зарплате, объявили забастовку. Начались демонстрации, которые были подавлены силой оружия.
Боясь, что беспорядки примут более крупные размеры, Хрущев решил пойти на уступки. Из ЦК польской компартии были удалены особо нежелательные члены; главой польского правительства был назначен Владислав Гомулка. Получив власть, он отослал в СССР маршала Рокоссовского, который Советами был поставлен во главе польской армии, и начал проведение реформ.
Чтобы успокоить поляков, в Варшаву прилетело несколько членов Политбюро. Увидя твердую позицию польских руководителей они не рискнули обострять отношений и заключили с ними ряд соглашений: обещали в будущем не вмешиваться во внутренние польские дела, аннулировали польские долги Советскому союзу и пр.
Для поляков мятеж закончился удачно, – не было советской военной интервенции. Хрущев, приехав в Варшаву, утвердил передачу власти Гомулке.
Совсем по-другому развернулись события в Венгрии. Успехи поляков в борьбе с Москвой побудили венгров к более решительным действиям за освобождение от коммунистического ига.
В подготовке революции приняли участие видные писатели; один из них, Д. Гаи, поместил в будапештской литературной газете статью, в которой говорилось: «Необходимо начать с признания за литературой неотъемлемого права на свободу. Писатель должен – как и все люди – иметь абсолютную свободу говорить правду … Писатель должен быть свободен верить в Бога или, наоборот, не верить…»
Венгерская революция началась с того, что 6 октября 1956 г в Будапеште состоялась грандиозная манифестация – похороны Л Райка и ряда других невинно казненных.
Демонстранты требовали поставить во главе правительства Имре Надя. 13-го он был восстановлен в партии, а 23-го утром студенты, собравшись перед радиостанцией, потребовали вывода из страны советских войск и провозглашения венгерской независимости Ответом на это была стрельба по беззащитным студентам. Тогда, разгромив несколько полицейских участков и вооружившись, студенты, к которым присоединились многочисленные жители города, взяли штурмом здание радиостанции и учинили самосуд над засевшими там чинами АВО (венгерское КГБ). Так началась венгерская революция
Восставших студентов поддержали рабочие и значительная часть гарнизона под командованием ген. Пала Малетера.
Так как советские танкисты не проявляли особого рвения к подавлению восстания (некоторые переходили на сторону восставших), то советское командование вывело их из города.
На другой день И. Надь возглавил новое правительство и объявил о выходе Венгрии из «Варшавского договора». Восстание быстро охватило страну. Всюду стали освобождать из тюрем политических заключенных. Так, был освобожден глава католической Церкви в Венгрии кардинал Миндсенти (после подавления революции он нашел убежище в американском посольстве и там провел безвыходно 15 лет).
В это время советское командование сосредоточивало на венгерской границе танковые дивизии. 3 ноября советский посол Юрий Андропов пригласил к себе ген. Малетера, чтобы обсудить условия вывода из страны советских войск. Не подозревавший ловушки генерал явился и … был арестован. Восставшие остались без военного руководителя. На другой день советские танковые дивизии вторглись в Венгрию, и начался штурм Будапешта. Подавлялась революция беспощадно.
Члены революционного правительства укрылись в здании югославского посольства. Когда председатель КГБ Серов и Андропов гарантировали им свободный выезд в Югославию, то они вышли из здания посольства и тут же были арестованы. Через несколько часов после этого Советы назначили новый кабинет министров во главе с Яношем Кадаром, который обратился к СССР с просьбой «оказать братскую помощь для подавления мятежа».
В результате около 5 тысяч венгров было убито, 2 тысячи расстреляно, 40 тысяч брошено в тюрьмы и 15 тысяч отправлено в советские лагеря. Более чем 160 тысячам удалось спастись бегством в Австрию.
После подавления революции началась советизация Венгрии. К 1963 году больше чем 90% крестьянских хозяйств было коллективизировано, причем темпы коллективизации были намного интенсивнее и жестче, чем в СССР.
Отсутствие помощи США и других демократических держав в попытке венгров сбросить с себя коммунистическое ярмо лишило их надежды на освобождение и заставило безоговорочно подчиниться Советам.
В 1964 г. Хрущев посетил Будапешт и привез венграм счет на два миллиарда рублей за оказанную в 1956 г. «братскую помощь».
Почему в 1956 г. у поляков все закончилось благополучно, а Венгрия подверглась разгрому? Поляки не пытались сбросить коммунистический режим. Они, правда, стремились к известной самостоятельности, но в рамках «коммунистического содружества». Так же, как югославы, они хотели идти к социализму своим, польским путем. Возможно, что они не хотели обострять отношений с Советским союзом. В советской орбите их удерживала боязнь возрождавшегося германского военного могущества и то, что западные державы отказывались признать западные польские границы (по Одеру и Ниссе) постоянными.
Венгерская революция преследовала иные цели – венгры желали не только полной независимости, но и хотели порвать с коммунизмом. Этого, конечно, советские вожди допустить не могли.
В то время, как Польша и Венгрия были возвращены в «братскую семью», а Чехословакия, Болгария, Румыния, и Восточная Германия беспрекословно подчинились кремлевкому руководству, советских вождей раздражало, что какая-то маленькая Албания осмеливается иметь и высказывать свое независимое мнение. Ее вождь Энвер Ходжа был убежденным сталинистом, поддерживал Китай в его разногласиях с СССР и обвинял московских вождей в слишком мягком отношении к капиталистам.
6.16. ПОБЕДА ХРУЩЕВА
Доклад Хрущева «о культе личности» имел своей целью не только разоблачить преступления Сталина, он был ударом, направленным и против Молотова, Кагановича и Маленкова. Ведь это они потворствовали Сталину во всех его злодеяниях, а Маленков во время войны был ближайшим советником Сталина в Ставке, которая давала директивы приводившие к разгрому советских войск. Поэтому они во всех сталинских преступлениях виновны так же, как и Сталин.
Понимая грозящую им опасность, Маленков, Каганович и Молотов заключили блок против Хрущева. Весь период от XX съезда до июньского пленума ЦК 1957 г., прошел в подготовке решающего столкновения между группой Молотова и Хрущевым и постоянных конфликтах и интригах.
В июле 1956 г. без пленума ЦК Хрущев провел через Президиум ЦК и Президиум Верховного совета решение о снятии Молотова с поста министра иностранных дел.
Однако вскоре вспыхивают беспорядки в Польше, а затем революция в Венгрии. Эти события вызвали брожение как в сателлитах, так и в самом СССР. Молотовцы, естественно, всю вину за эти события возложили на Хрущева, считая, что он своими разоблачениями дал толчок к мятежам.
Положение Хрущева было трудным, но он не растерялся и перешел сам в наступление. Чтобы отвлечь внимание своих врагов от внешних неудач, он навязал им дискуссию по животрепещущим вопросам внутренней политики, в которых были заинтересованы народные массы, и против постановки которых были Молотов и Каганович. Он предложил ликвидировать около 40-ка хозяйственных центральных министерств, передав их функции министерствам союзных республик; освободить колхозные дворы от натуральных поставок с их приусадебных участков, и обещал «в ближайшие два года догнать Америку по производству на душу населения мяса, молока и масла. Будучи вполне уверен, что народ поддержит его начинания, а Молотов и Каганович не посмеют показать свою «оторванность от народа», Хрущев вынес свои предложения на «народный суд». На собраниях колхозников, рабочих и служащих он излагает свою программу и просит собравшихся высказать свое мнение. Конечно, все высказываются «за». Оппозиции остается лишь смириться.
Обработав членов ЦК, Хрущев в феврале 1957 г. собирает его пленум и поручает его президиуму подготовить проект «реорганизации» для утверждения его Верховным советом СССР. Но большинство членов президиума ЦК выступает против «плана реорганизации». Однако Хрущев не сдается и, как всегда, поступает решительно, – он опубликовывает свои тезисы в печати и предлагает народу высказать свое мнение и внести в его тезисы изменения и дополнения. Народ «одобряет» тезисы и «советует» превратить их в закон.
Тем не менее, сопротивление оппозиции в президиуме ЦК настолько сильно, что Хрущеву удается из 40-ка центральных министерств ликвидировать лишь 27. Их служащие должны были покинуть столицу. Как напутствие, им было заявлено, что они могут «вернуться к живой и организаторской деятельности на производстве».
Чтобы создать себе более прочную опору в правительстве, Хрущев ввел в состав Совета министров СССР председателей советов министров всех советских республик – тех, кто были подобраны и назначены на эти посты секретариатом ЦК СССР.
Группа Молотова, к которой присоединился и Маленков, все же продолжала сопротивление и разработала план удаления Хрущева. Собрав 18 июня Президиум ЦК, она, обвинив Хрущева и его сторонников в «троцкизме» и «оппортунизме», потребовала изменения состава секретариата ЦК и правительства. Иными словами – передачи власти в их руки.
Так как эта группа в президиуме ЦК имела большинство (6 или 7 человек из 11-ти), то, согласно резолюции «о единстве партии», Хрущев обязан был подчиниться ее решению. Однако Хрущев не сдался. При поддержке маршала Жукова, который после XX съезда был избран в число кандидатов в президиум ЦК и таким образом объединил в своих руках военную власть с высоким партийным положением, Хрущев потребовал срочного созыва пленума ЦК, как единственно полномочного решать подобные вопросы.
Когда 22 июня 1957 г. открылся пленум ЦК, его члены не только не поддержали оппозиционеров, но потребовали их удаления из центральных органов власти.
На партийных собраниях и митингах «раскольников» обвиняли в том, что они против поднятия жизненного уровня населения. Кончилось тем, что «презренная, предательская, подлая, мерзкая группа заговорщиков» была исключена из партии. В то же время был удален из президиума ЦК и с поста председателя Совета министров Булганин, обвиненный в сотрудничестве с «антипартийной группой». Его место занял Хрущев.
Теперь у Хрущева оставался последний возможный соперник. Это был обладавший всенародной популярностью маршал Жуков, в руках которого была реальная сила – армия.
Нет никаких данных, чтобы заподозрить Жукова в желании стать «новоявленным бонапартом» (как выразился о нем маршал Малиновский), но всем было известно его стремление избавить армию от партийной опеки, ввести в ней единоначалие. Он не мог забыть той пагубной роли, какую во время войны сыграли Сталин и члены Военных советов – партийцы, – заставляя командование вопреки всякому смыслу посылать на гибель сотни тысяч солдат и офицеров. Знал Жуков и то, что война была выиграна благодаря психологическому перелому в народе, наступившему не вследствие «вдохновляющей роли компартии», а благодаря вспыхнувшему патриотическому подъему.
Пребывание такого психологически чуждого человека в рядах президиума ЦК казалось его членам нежелательным и опасным. Нужно было его удалить и обезвредить.
26 октября, сразу по возвращении из поездки в Югославию, маршал Жуков был смещен с поста министра обороны и затем выведен из состава президиума ЦК. Через два дня после этого пленум ЦК принял следующее постановление: «Жуков провозгласил линию на свертывание работы партийных организаций, политработников и Военных советов, на ликвидацию руководства и контроля над армией и военно-морским флотом со стороны партии, ее ЦК и правительства…»
С устранением Жукова Хрущев добился полной победы над всеми фактическими и возможными своими противниками, и в начале 1959 г. на XXI партсъезде он уже был полным хозяином положения; не было никого, кто бы оспаривал его авторитет. Все делегаты съезда восторгались его мудростью, энергией и успехами, как в политической и научно-технической области, так и … «по созданию и запуску искусственных спутников и космической ракеты».
6.17. Н.С. ХРУЩЕВ
Никита Сергеевич Хрущев был сыном рабочего, шахтера. В детстве он был пастухом, потом стал слесарем. Через год после «Октября», в возрасте 24 лет, он вступил в большевистскую партию. Попав по мобилизации в Красную армию, к концу Гражданской войны он стал батальонным комиссаром. Для дальнейшего продвижения по партийной линии нужно было иметь соответствующее образование. Поэтому он поступил в Москве в «Промышленную Академию имени Сталина», для приема в которую в те времена требовалось лишь простая грамотность и партийный билет.
Так как на собраниях Академии Хрущев проявил исключительную активность, он был избран секретарем партийной ячейки Академии.
Одновременно с ним в той же Академии училась жена Сталина Надежда Аллилуева. Сталин часто неофициально посещал Академию и временами приглашал к себе ее учеников, среди которых бывал и Хрущев. Наблюдая за ним, Сталин открыл в нем «выдающийся талант партийного организатора», и проучившийся в Академии всего один год Хрущев стал «руководителем московских большевиков». За оказанную помощь в проведении «Великой чистки» Хрущев в 1938 г. становится кандидатом в члены Политбюро и посылается в качестве первого секретаря ЦК на Украину, чтобы докончить там чистку. Эту задачу он выполняет блестяще. В благодарность за это Сталин в 1939 г. переводит его из кандидатов в члены Политбюро.
Во время войны Хрущев – политический комиссар Украинского фронта. Не учившийся никогда ни во одной военной школе, он в 1942 г. получает чин ген.-лейтенанта .
С декабря 1949 г. и до смерти Сталина Хрущев – секретарь МК и ЦК КПСС. С 1959 по 1964 г. он глава сверхдержавы – диктатор.
Что же представлял собою этот повелитель двухсотмиллионного народа? Полуграмотный неотесанный мужик, неказистой наружности, способный на самые грубые выходки , неудержимый болтун, необузданный хвастун и бахвал , суетливый, не способный больше 2-3 часов просидеть на одном месте, в погоне за популярностью любивший оригинальничать и дурачиться, во всех своих мероприятиях склонный к импровизации, Хрущев в то же время был человеком незаурядного ума, с природным здравым смыслом и мужицкой хитростью, решительным и смелым, любознательным, гибким, обладавшим неисчерпаемой кипучей энергией, находчивым и остроумным, знавшим бесчисленное количество народных поговорок и пословиц. Он на лету схватывал сущность любого дела и быстро принимал решения, в которых, правда, было больше эмоций, чем рассудка.
Хрущев всегда подчеркивал, что вышел из народа и поэтому понимает его нужды и сочувствует ему. В противоположность Сталину, он не чуждался ни народа, ни иностранцев и готов был вечно путешествовать по всему свету. За время своего властвования он побывал в Афганистане, Англии, Бирме, Болгарии, Венгрии, Германии, Индии, Китае, Польше, Румынии, США, Франции, Швейцарии и Югославии.
Совершая постоянно политические ошибки, он над ними не задумывался и не придавал им серьезного значения. Когда его проекты проваливались, он выдвигал другие. Он был, безусловно, личностью оригинальной, яркой и многоликой, был способен совершать любые подлости, и в то же время не был лишен гуманных наклонностей.
Ни в партии, ни в народе его фигура не внушала ни уважения, ни страха. На заседаниях пленума ЦК даже самые рядовые его члены позволяли себе с ним резко спорить. В народе ходило о нем много анекдотов и острот. Хорошо относились к нему выпущенные из лагерей заключенные, пенсионеры, которым он установил небольшие, но достаточные, чтобы не умереть с голоду, пенсии, и те, для кого были построены хотя и маленькие, жалкие и недолговечные, но все же отдельные квартиры.
6.18. ДЕСТАЛИНИЗАЦИЯ
Десталинизация – либерализация советского режима началась не после разоблачения Сталина на XX съезде, как думают многие, а сразу же после смерти Сталина.
С марта до XX съезда были проведены следующие акты десталинизации:
1. Указом Президиума Верховного Совета от 27 марта 1953 г. была объявлена амнистия заключенным на сроки до 5 лет;
2. в апреле 1953 г. были освобождены кремлевские «врачи-вредители»;
3. в июле 1953 г. был ликвидирован Берия с его подручными;
4. Указом Президиума Верховного Совета от 11 сентября 1953 г. были упразднены военные трибуналы войск МВД;
5. в сентябре 1953 г. было распущено Особое Совещание МВД внесудебных расправ с заключенными;
6. Указом Президиума Верховного Совета в сентябре 1953 г. были отменены постановления о запрещении подачи жалоб по делам о вредительстве, терроре и диверсии;
7. в 1954 г. была создана Комиссия Президиума ЦК по расследованию преступлений Сталина во время «Великой чистки»;
8. 24 мая 1955 г. Указом Президиума Верховного Совета было издано «Положение о прокурорском надзоре»;
9. 17 сентября 1955 г. Указом Президиума Верховного Совета была объявлена амнистия советским гражданам «сотрудничавшим с немцами во время войны», служившим в армии Власова и в германских вооруженных и полицейских отрядах, а также бежавшим за границу;
10. 10 января 1955 г. сроки наказаний за впервые обнаруженные хищения государственного имущества в небольших размерах были сокращены с 7-10 лет до 6 месяцев – 1 года;
11. в 1955 г. начинается пересмотр дел всех политических заключенных и их освобождение из лагерей.
Все эти акты ставили себе целью либерализацию режима, не пороча «доброго имени» Сталина. Но это оказалось невыполнимым, – не развенчав Сталина как классика марксизма, реформаторы рисковали быть обвиненными в антимарксизме.
После долгого обсуждения этого вопроса, перед самым XX съездом было решено проводить дальнейшую десталинизацию, сваливая вину за все преступления на Сталина.
* * *
В течение второго периода, продолжавшегося почти год, были проведены следующие мероприятия:
1. Решение XX съезда о продолжении борьбы за дальнейшую ликвидацию последствий культа личности во всех областях партийной, государственной и идеологической жизни.
2. Указ Президиума Верховного Совета от 25 апреля 1956 г. «Об отмене судебной ответственности рабочих и служащих за самовольный уход с предприятий и учреждений и прогул без уважительных причин.
3. Ликвидация министерства юстиции СССР и передаче его функций союзным республикам.
4. Ряд актов Совета министров СССР и ЦК КПСС с мая по ноябрь 1956 г. о расширении прав союзных республик.
5. Постановление Совета министров СССР от 6 июня 1956 г. об отмене платы за право учения в средних и высших школах.
6. Целый ряд актов Совета министров СССР, ЦК КПСС и Указов Президиума Верховного Совета СССР с марта по ноябрь 1956 г.: о сокращении рабочего дня, о государственных пенсиях, о повышении зарплаты низкооплачиваемым рабочим, об увеличении отпусков по беременности и после родов и т.п.
В то же время Хрущев договорился с канцлером Западной Германии Аденауэром о репатриации немецких военнопленных, отбывавших наказания в советских лагерях.
На протяжении 1955-1956 гг. из лагерей были выпущены миллионы заключенных.
В этот период власть, продолжая десталинизацию, старается ограничить ее известными рамками и держать ее под контролем, в то время как мыслящие круги, почувствовав в развенчании Сталина дуновение свободы, начинают переходить границы установленных рамок, критикуя не только Сталина, но и созданную им систему.
Партийные руководители и сами понимали, что невозможно провести четкую границу между личностью Сталина и его системой, что, критикуя Сталина, нельзя избежать и критики режима. Сознавал это и Хрущев. Поэтому еще в своем докладе он указал на то, что развенчание Сталина должно проводиться осторожно, в рамках системы, под бдительным контролем сверху.
Уже 5 апреля в «Правде» появилась статья с призывом бороться против «демагогов» и «гнилых элементов», которые «под видом борьбы против культа личности Сталина критикуют линию партии».
6.19. РЕАБИЛИТАЦИЯ СТАЛИНА И ПРОДОЛЖЕНИЕ ДЕСТАЛИНИЗАЦИИ
Польско-венгерские события и усилившиеся в самом СССР оппозиционные брожения показали кремлевским владыкам, что десталинизация начинает выходить из-под их контроля и угрожать существованию коммунистического режима. В руководстве партии усилилось влияние группы, желавшей вернуться к сталинским временам.
Перед вождями возникла дилемма: вернуться к Сталину или продолжать десталинизацию? Первое было уже невозможно психологически, второе угрожало серьезными потрясениями самой системы. Вожди приняли соломоново решение – реабилитировать Сталина как идеолога марксизма-ленинизма и продолжать ликвидацию «последствий культа личности», но под строгим контролем Политбюро.
Начиная с 1957 г., Хрущев, говоря в своих выступлениях об ошибках Сталина, начинает уже защищать его как идеолога. В беседе с редактором «New York Times» он говорит: «Сталин имел большие недостатки, о которых мы говорили и будем говорить. И мы не жалеем, что поступили так, однако он был преданным революционером и преданным последователем Маркса и Ленина. Он допустил много ошибок, но сделал и много полезного». Журнал ЦК КПСС «Партийная жизнь», оправдывая тезис Сталина о борьбе классов, пишет: «События в Венгрии показали, что строительство социализма невозможно без классовой борьбы…» Ему вторит журнал «Коммунист»: «жизнь показала, что социализм рождается из реальной действительности, из острейшей классовой борьбы».
Продолжая реабилитацию Сталина, руководители Кремля, пытаясь вывести страну из тупика, в который завел ее Сталин, и предотвратить возможный взрыв снизу, не остановили десталинизацию на практике.
Осенью 1956 г. было принято постановление о реорганизации управления МВД и милиции и признано нецелесообразным дальнейшее существование «Исправительно-трудовых лагерей». Они были реорганизованы в «Исправительно-трудовые колонии». Для усиления контроля над деятельностью этих учреждений были созданы комиссии из представителей советских, профсоюзных и комсомольских организаций.
В декабре было решено децентрализировать органы управления в промышленности.
В 1957 г. был принят ряд законов по децентрализации управления законодательства; депортированным кавказским народам было разрешено вернуться на родину и была восстановлена их национальная автономия; решено провести дальнейшую децентрализацию в промышленности; отменены ежегодные принудительные займы; вместо сталинских произведений решено издать новые работы по марксизму-ленинизму и по истории партии.
В декабре 1958 г. были приняты новые «Основы уголовного законодательства и судопроизводства СССР».
6.20. СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННЫЕ РЕФОРМЫ ХРУЩЕВА
Из всех мероприятий Хрущева самыми неудачными были его реформы в той области, в которой он считал себя большим специалистом – в сельском хозяйстве.
Крестьянин, испокон веков сидя на земле, любил ее и любил на ней работать, но не на чужой, а на своей земле. Колхозная земля была ему чужой, да и работа плохо оплачивалась. Поэтому работать на ней он избегал, а если уклониться от нее не мог, то работал спустя рукава.
На своем приусадебном участке, где он чувствовал себя хозяином, крестьянин работал, не покладая рук. Результатом этого было то, что приусадебные участки, составлявшие всего лишь 2% всей пахотной земли, давали 50% государственного сбора картофеля, овощей, молока, яиц, мяса, шерсти и фруктов.
Хрущев решил провести борьбу с этими «остатками частной собственности». Освободив колхозы от принудительной поставки государству зерна и других продуктов и предоставив им некоторую свободу в планировании их посевов, он заставил крестьян работать определенное время на колхозных полях. Тех, кто этого не выполнял, он наказывал сокращением их приусадебных участков.
Помимо этого, отобрав у колхозников часть личного скота, он увеличил колхозные стада. Так как оплата работ МТС (машинно-тракторных станций) ложилась тяжелым бременем на колхозный бюджет, Хрущев в 1958 г. приказал продать оборудование МТС колхозам.
Наиболее неудачными были эксперименты Хрущева с поднятием целины и массовым посевом кукурузы. Желая увеличить посевную площадь пшеницы, Хрущев решил поднять целину в низовьях Волги, на южном Урале, в Восточной Сибири и Казахстане, где эти земли использовались как пастбища.
На эту работу были посланы десятки тысяч «добровольцев». Только в Казахстане работало 12 тысяч тракторных бригад и 30 тысяч шоферов.
С 1954 по 1959 г. посевная площадь в Казахстане увеличилась с 10 на 28 миллионов гектаров, в остальных районах – с 38 на 52 миллиона гектар и было создано 15 совхозов.
Поначалу это мероприятие было успешным, но вскоре этот успех оказался призрачным. Для посланных туда «добровольцев» было приготовлено недостаточно жилищ, продуктов питания и орудий производства. Поэтому даже те, кто вначале проявил энтузиазм, потеряли всякое желание работать и большинство из них разбежалось.
Первый урожай был хорошим. На его уборку выехали рабочие, служащие, студенты и военнослужащие. Только по путевкам комсомола там работало 220 тысяч юношей и девушек.
Дальше дело пошло намного хуже. После вспашки верхнего плодородного слоя произошло выветривание почвы. Создался «пыльный котел», и начались «черные бури». В результате почва стала непригодной ни для посева, ни для пастбищ.
С выращиванием кукурузы дело тоже закончилось полным провалом. Приказав засеять 28 миллионов гектаров кукурузой, Хрущев не подумал о том, что для ее выращивания нужны определенные климатические условия. Выросли очень высокие стебли кукурузы, но … бесплодные.
Чтобы легче было держать колхозников под надзором, Хрущев провел «укрупнение» колхозов, соединив 2 или 3 в один. Кроме того, он старался превратить колхозы в совхозы. В результате этих мероприятий с 1953 по 1959 год численность колхозов уменьшилась с 93 на 54 тысячи, а совхозов возросла с 5 на 6 с половиной тысяч.
Так как при составлении 6-ой пятилетки не были приняты во внимание реальные возможности хозяйства, ее выполнение было прекращено. Взамен ее был создан семилетний план – семилетка (1959-1965). Но вскоре стало ясно, что и она в области сельского хозяйства невыполнима.
Своими постоянными импровизациями Хрущев создал в сельском хозяйстве хаос, и ни в одной пятилетке план легкой и сельскохозяйственной промышленности не был выполнен.
6.21. ОТТЕПЕЛЬ – САМИЗДАТ
В сталинские времена единственной дозволенной философией был марксизм. Всякая свободная мысль строго каралась. Было время, когда многие, и не только партийцы, верили в непогрешимость этой обязательной официальной идеологии. Но со временем эта вера стала испаряться, и в конце концов марксизм стал мертвой догмой, которая перестала удовлетворять даже большинство коммунистов. Но, живя под страшным гнетом террора, люди молчали. Когда же миновал век Сталина, у них появилось желание избавиться от грубой опеки компартии над их религиозными убеждениями и умственной деятельностью в разных отраслях культуры: литературе, искусстве, науке.
Однако сталинско-ждановское требование – творить в духе «социал-реализма» – осталось и после смерти Сталина. Поэтому многие писатели перестали писать, ограничив свою деятельность переводами иностранных классиков. Были и такие, кто писали про запас, в ожидании лучших времен.
После XX съезда появилась надежда, что такие времена настали. Они действительно настали, но не вполне и притом кратковременно. Цензура допустила издание романа Дудинцева «Не хлебом единым», повести И. Эренбурга «Оттепель» и еще несколько небольших произведений, но печатание романа Б. Пастернака «Доктор Живаго» не было допущено, а его автор подвергся гонению. Ему пришлось отказаться от Нобелевской премии за написание этого романа, и он был исключен из союза писателей .
В этот период большую роль в деле возрождения русской литературы стал играть журнал «Новый мир», редактором которого был Александр Твардовский, сумевший привлечь в качестве сотрудников журнала все талантливое и честное, что было в то время в русской литературе. Благодаря его стараниям, с личного разрешения Хрущева в 1962 г. в № 11 «Нового мира» появилась повесть до тех пор никому неизвестного писателя, Александра И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича» .
Успех этой правдивой повести был огромным. Весь тираж №11 «Нового мира» был распродан мгновенно. В киосках повсюду висели объявления: «11-го номера журнала «Новый мир» в продаже нет».
Вслед за «Иваном Денисовичем» появился целый ряд романов, повестей, рассказов, исторических очерков и других произведений на лагерные темы, в которых, хотя и осторожно, писалась правда.
Когда в 1963 г. власть начала борьбу с проявлением свободной мысли в литературе, истории социологии и науке, это привело к усилению деятельности «Самиздата» и к тому, что писатели стали переправлять свои произведения за границу.
28 июля 1958 г. на площади Маяковского состоялось открытие памятника поэту. После официальной части неизвестные поэты начали читать стихи. Такие встречи стали постоянным явлением. На них читались стихи не только Маяковского, но и Гумилева (расстрелянного в 1921 г. за контрреволюционную деятельность), Анны Ахматовой, Пастернака. Там впервые прочел свои стихи и Юрий Галансков. Постоянным участником этих собраний был и Владимир Осипов.
На встречах дело не ограничивалось чтением стихов. Возникали споры о литературе, живописи, музыке и, правда, осторожно, на политические темы .
В связи с этими собраниями появилась потребность в издании печатных органов. Так как на издание таковых нельзя было получить разрешения, их стали издавать собственными средствами, неофициально. Так весной 1960 г. возник «Самиздат». Первым из таких журналов был «Синтаксис», затем стали появляться и другие: «Феникс», «Сфинкс», «Бумеранг», «Спираль», «Вече», «Демократ», «Хроника текущих событий» и др.
Самиздатская деятельность не ограничивалась журналами, в которых печатались стихи, небольшие литературные произведения и хроника, таким способом стали издаваться и распространяться и более крупные работы исторического и социологического содержания, как заграничных писателей («Новый класс» Джиласа и др.), так и недопущенные цензурой или изданные минимальным тиражом произведения местных, советских авторов: «Доктор Живаго» Пастернака, «Не хлебом единым» Дудинцева и другие.
6.22. НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ДОСТИЖЕНИЯ
30 октября 1947 г. в СССР произошло важное в военном и научно-техническом отношении событие: в казахстанской степи была запущена первая советская ракета Р-10, пролетевшая 800 километров.
Эту ракету создал академик С.П. Королев , при помощи Гельмута Гроттруппа, работавшего над ракетными установками, и других немецких ученых, вывезенных из Германии в 1946 г.
Через 10 лет произошло еще более важное событие, имевшее уже мировое значание. 4 октября 1957 г. был запущен первый в мире «Спутник». Он был небольшим: его диаметр равнялся 59 сантиметрам, вес – 93 с половиной килограммам. В ноябре того же года был запущен второй Спутник, с собакой Лайкой. В 1958 г. поднялся уже полуторатонный спутник, а в январе 1959 г. в сторону Луны полетела многоступенчатая космическая ракета. Наконец, 12 апреля 1961 г. на космическом корабле вышел на орбиту земли первый в истории человечества космонавт Юрий Гагарин. Через два года поднялась в космос первая русская женщина.
После этого начались полеты с двумя и больше космонавтами в одном корабле, «гуляние» в пространстве и «стыковка» космических кораблей. Одновременно с этими экспериментами СССР и США совершили мягкие посадки безлюдных космических «Вездеходов» на луну.
6.23. ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ХРУЩЕВА
Во внешних отношениях Хрущев продолжал проявлять традиционную большевистскую политику. Прикрываясь красивыми словами о мире и возможности и желательности мирного сосуществования государств с различными идеологиями, он прилагал все усилия к разжиганию коммунистических движений в Афганистане, Индии, Индонезии, Ираке, Бирме, Камбодже, Цейлоне, Эфиопии и в других недоразвитых странах и к созданию конфликтов в Берлине, искусно играя на страстном стремлении народов к миру и их боязни атомной войны.
Когда, согласно изданной в 1949 г. конституции ФРГ, Западный Берлин был объявлен частью ФРГ, советское и восточно-германское правительства отказались это признать, считая этот акт юридически необоснованным. В 1957 г. они стали требовать, чтобы этой части Берлина был предоставлен статус вольного города. В 1958 г. Хрущев создал новый кризис. 10 ноября, заявив, что присутствие в Берлине войск западных союзников ничем не оправдано, потребовал их вывода с территории Германии, выхода ФРГ из НАТО и, что в будущем ФРГ должна строить свои отношения с социалистическими странами на основе принципа мирного сосуществования. В случае непринятия его требований Хрущев угрожал, что СССР покинет контрольные органы Берлина, предоставив западным силам общаться непосредственно с восточногерманским правительством (которое не было признано ни западногерманским правительством, ни западными союзниками).
Западные державы отклонили проект Хрущева. В противовес ему они выдвинули т. наз. «комплексный план», который предвидел одновременно урегулирование мирных отношений с Германией и разоружение и объединение Германии. Понимая, что такое решение вопроса грозит ликвидацией социалистического строя ГДР, Хрущев отказался дать на него свое согласие.
Положение становилось все более критическим и предвещало серьезные неприятности. Чтобы предотвратить их, английский премьер-министр Макмиллан отправился в Москву. Затем поехал туда вице-президент США Р. Никсон и пригласил Хрущева на свидание с президентом США Эйзенхауером.
Переговоры глав двух государств в США происходили в дружественной атмосфере, и Эйзенхауер согласился на созыв международной конференции на высшем уровне в Париже. В январе 1960 г. США объявили, что Эйзенхауер в июне посетит СССР, чтобы подготовить психологическую атмосферу для грядущих переговоров. Чтобы показать свое миролюбие Хрущев провел закон о сокращении вооруженных сил СССР на 1.200.000 человек. Но 1 мая произошло событие, изменившее и осложнившее взаимоотношения США и СССР.
Над советской территорией был сбит американский разведывательный самолет U-2. Спустившийся на парашюте летчик был арестован, обвинен в шпионаже и осужден на 10 лет тюремного заключения (в 1962 г. он был обменен на советского шпиона).
Воспользовавшись этим случаем, Хрущев выступил с резкой критикой и обвинениями США, в результате чего была сорвана работа парижской конференции. Холодная война продолжалась.
Оказание помощи советами Фидель-Кастровской Кубе еще больше ухудшило совето-американские отношения. Осенью 1960 г. на заседании Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке между западными странами и СССР произошел ряд столкновений.
Смена в этом году президента США вселила надежду на улучшение международного положения. Новый президент Джон Кеннеди был ставленником демократической партии, которая всегда была более склонной к сотрудничеству с СССР, чем республиканская, к которой принадлежал Эйзенхауер.
Неудачная попытка Кеннеди в апреле 1961 г., силами антикастровских эмигрантов, захватить Кубу была истолкована Москвой как наивность и любительский подход его к делу. Поэтому Хрущев решил, что ему будет нетрудно уговорить Кеннеди принять его требования. Однако при встрече с Кеннеди в июне 1961 г. Хрущева постигло разочарование, – Кеннеди оказался человеком твердым и решительным. Никакого соглашения достигнуто не было.
В августе Хрущев поручил лидеру восточно-германской коммунистической партии Ульбрехту воздвигнуть стену между Восточным и Западным Берлином. Это на Западе вызвало взрыв возмущения, но, вследствие несогласованности в политике западных держав, никакого противодействия этому позорному акту не было оказано.
В годы правления Хрущева связь между СССР и Кубой все возрастала. Кроме политической и экономической помощи, Советский союз стал оказывать Кубе и помощь военную. Туда были посланы военные и технические советники, а также различного вида оружие, среди которого были и ракеты, способные нанести удар большой части США. Когда американская разведка доложила об этом Кеннеди, он проявил твердость и решительность – приказал военному флоту и авиации не допустить выгрузки ракет на Кубе, а от кубинского правительства в ультимативной форме потребовал демонтажа уже находившихся там ракет и отсылки их в СССР.
Хрущев оказался достаточно благоразумным. Он согласился на американское требование. Китайцы не скрывали своего злорадства.
После убийства Кеннеди Хрущев делал попытки наладить с новым президентом США Джонсоном миролюбивые отношения. Но вскоре Хрущев был удален со своего поста.
6.24. СОВЕТО – КИТАЙСКИЕ ОТНОШЕНИЯ
После победы над Чан-кай-ши, в 1949 г. Мао-тзе-тунг стал полновластным хозяином Китая.
Вначале отношения между Красным Китаем и СССР были исключительно дружественными, но затем, под влиянием возникших разногласий, они стали портиться. Китай был недоволен вмешательством СССР в экономическую жизнь Китайского Туркестана и его хозяйничанием в Маньчжурии (по договору с Чан-кай-ши СССР получил право на участие в управлении Чанхунской железной дорогой и на временную оккупацию Порт-Артура). Когда эти вопросы были улажены, началось соревнование за преобладание влияния во внутренней Монголии.
Со смертью Сталина не стало в коммунистическом мире непререкаемого авторитета, и между вождями коммунистических стран возникли идеологические разногласия. Появилась разница в толковании марксистско-ленинской доктрины и между Мао-тзе-тунгом и Хрущевым. Так как в своих отношениях с Западом и сателлитами Хрущев нуждался в помощи Китая, то он, решив продемонстрировать свои дружеские чувства к Мао, в сентябре 1954 года поехал с Булганиным в Пекин. Там, пообещав «братской китайской компартии» помощь в ее борьбе за покорение Тайвани, Хрущеву удалось установить личный контакт с Мао и его ближайшими сотрудниками. В ответ на визит Хрущева в декабре 1956 г. Шу-ен-лай (правая рука Мао) посетил Москву. В следующем году Мао в качестве почетного гостя присутствовал на празднике 7 ноября в Москве. Таким образом, создавалось впечатление, что отношения между СССР и Китаем восстановлены.
Такое положение продолжалось недолго. Подтверждение на XXII съезде тезиса, что коммунизм может восторжествовать во всем мире без войны, и политика Хрущева – сосуществования с капиталистическим Западом – вызвала в китайской компартии резкую критику и послужила причиной окончательного раскола в мировом коммунистическом движении. В декабре 1961 г. между СССР и Албанией, которая присоединилась к Китаю, были прерваны дипломатические отношения. В то время, как французская и итальянская коммунистические партии остались верны Москве, во многих странах они раскололись на две враждующие фракции.
6.25. ИЗГНАНИЕ СТАЛИНА
В 1961 г., на XXII съезде было постановлено «признать нецелесообразным дальнейшее сохранение в Мавзолее саркофага с гробом И.В. Сталина, так как серьезные нарушения им ленинских заветов – злоупотребления властью, массовые репрессии против честных советских людей и другие действия в период культа личности – делают невозможным оставление гроба с его телом в Мавзолее В.И. Ленина».
Останки Сталина были вынесены из мавзолея и захоронены под кремлевской стеной, а бесчисленные его статуи были сброшены с пьедесталов, разбиты и брошены на свалку. Городам, носившим имя Сталина, были возвращены их исторические названия или даны новые: Сталинград стал Волгоградом, Сталинобад – Дущанбе, Сталино – Донецк, Сталинск – Новокузнецк. Вернули старые названия и другим городам, переименованным в честь подручных Сталина: Молотов – Пермь, Ворошиловград – Луганск.
6.26. ПАДЕНИЕ ХРУЩЕВА
17 апреля 1964 г., в день 70-летия Хрущева, члены Президиума ЦК, Совета министров СССР и Президиума Верховного совета СССР торжественно чествовали его и поднесли ему орден Ленина и Золотую Звезду Героя Советского Союза.
Брежнев и Микоян, в своих речах называя его близким другом и товарищем, виднейшим деятелем коммунистической партии и Советского государства и международного рабочего движения, восторгались его мудростью, энергией, стойкостью, непоколебимой принципиальностью, ясностью ума и крепостью здоровья и желали ему новых успехов в его чудесной деятельности.
Прошло 6 месяцев, и вдруг 14 октября советские газеты опубликовали сообщение Президиума Верховного Совета СССР, в котором говорилось, что «Пленум ЦК КПСС удовлетворил просьбу товарища Хрущева Н.С. об освобождении его от обязанностей первого секретаря ЦК КПСС, члена Президиума ЦК и председателя Совета министров СССР в связи с преклонным возрастом и ухудшением состояния здоровья».
Что же произошло за это короткое время? Как это вдруг из человека «в расцвете своих сил», «мудрого», «выдающегося» Хрущев превратился в старика «преклонного возраста», волюнтариста и субъективиста?
В 1961 г. на XXII съезде Хрущев достиг вершины власти, и у него произошло «головокружение от успехов». Считая себя исключительным специалистом не только в вопросах большой политики, но и сельского хозяйства, промышленности, литературы, живописи, музыки и даже военного искусства, он вмешивался во все отрасли жизни и перестал считаться не только с членами Президиума ЦК, но и с Секретариатом.
Первые годы властвования Хрущева его коллеги подчинялись ему безоговорочно, но со временем у них начало накопляться недовольство его внутренней и внешней политикой. Не нравились многим и его диктаторские замашки, и члены Политбюро решили от него отделаться. В этом деле помог им сам Хрущев.
Сталин держался у власти при помощи «Личного Секретариата тов. Сталина», который стоял над партией, полицией и армией. Хрущев уничтожил этот аппарат и не создал взамен его собственного аппарата власти. Это решило его судьбу, – он оказался в зависимости от Секретариата ЦК.
Раскрывая злодеяния Сталина, Хрущев подрывал те устои, на которых держится советский режим. У сподвижников Хрущева появилось опасение, что он может привести режим к гибели. Инстинкт самосохранения заставил их принять меры к его устранению.
Против Хрущева был составлен заговор. В то время, как он беспечно отдыхал в Сочи, заговор был приведен в исполнение. Под разными предлогами заговорщики разослали в командировки ненадежных членов Президиума ЦК и маршалов и вызвали в Москву сочувствующих заговору. Чтобы не вызвать у Хрущева подозрений, сами заговорщики временно разъехались из Москвы. 12 октября они возвратились и открыли заседание Президиума ЦК. На повестке дня стоял только один вопрос – снятие Хрущева. 13-го, видимо, до него дошли тревожные сведения, и он полетел в Москву. Там его ожидало то, чего он не предполагал: заседал пленум ЦК, на котором делал доклад Суслов. В 4-часовой речи он выдвинул против Хрущева обвинения по 29 пунктам.
Так как Хрущев не имел уже за собой большинства, то был принужден покориться. 16-го он был отрешен от всех занимаемых им должностей и исключен из числа членов Президиума ЦК. Место первого секретаря ЦК занял Брежнев, а председателя Совета министров – Косыгин.
Неожиданное устранение Хрущева вызвало во всем коммунистическом мире переполох. Французская, итальянская и австрийская компартии послали в Москву специальные делегации для выяснения причин, толкнувших ЦК на такой шаг.
Новые хозяева Кремля приняли делегатов весьма недружелюбно и отказались отвечать на их вопросы. Косыгин им заявил, что «советский народ в огромном большинстве одобряет решение ЦК», а Брежнев при прощании сказал: «Теперь вы удовлетворены. Теперь вы на все имеете ответы».
После отставки Хрущев прожил еще 7 лет. О его смерти в день похорон появилась краткая заметка. Похоронили его не возле Кремлевской стены, как других вождей, а на Ново-Девичьем кладбище.
6.27. ОЦЕНКА ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ХРУЩЕВА
Хрущев совершил множество преступлений и своей деятельностью причинил много зла как российским, так и другим народам.
При его активной помощи Сталин целиком уничтожил членов московской партийной организации. В 1938 г., будучи первым секретарем ЦК партии Украины, Хрущев «блестяще провел там чистку». В 1956 г. по его приказу, подавляя венгерскую революцию, советские танки давили беззащитных людей. В том же году с большой жестокостью были подавлены «беспорядки» в Грузии, а в 1962 г. – в Новочеркасске. По его же приказу была воздвигнута позорная «Берлинская стена» и в 1961 г. издана инструкция о насильственной госпитализации общественно-опасных «психических больных», согласно которой врачи-психиатры освобождались от судебной ответственности за необоснованное помещение людей в психиатрические больницы (психушки). При Хрущеве возобновились усиленные гонения на Церковь.
Советская власть всегда держалась марксистского принципа «религия – опиум для народа». Во время войны, нуждаясь в моральной поддержке русской православной Церкви, Сталин прекратил гонения на Церковь и предоставил ей известную свободу. Хрущев не только возобновил, но и усилил гонения. При нем были разрушены или закрыты тысячи уцелевших до тех пор храмов и монастырей и заключены в тюрьмы и концлагеря тысячи священнослужителей и верующих.
Все же справедливость требует признать, что у Хрущева было немало и заслуг перед народом. Самой главной из них является то, что он «в течение трех часов похоронил того, кому создавался авторитет коммунистического полубога в течение трех десятилетий». Он развенчал того, кто заставлял людей жить под гнетом вечного страха, и хотя не освободил народ, но сделал первый шаг к его раскрепощению.
Несмотря на притеснения и все тягости жизни, после «легкой и веселой» жизни при Сталине в хрущевское время народ почувствовал облегчение. Люди стали более свободно не только думать, но и говорить и писать. Они начали сознавать себя людьми, а не бессловесным скотом. Заслуга Хрущева и в том, что при нем была ослаблена цензура. Поэтому в годы его правления началась бурная издательская деятельность.
Реформы Хрущева носили половинчатый характер. Он ликвидировал чекистов-палачей, но не всех; освободил заключенных, но тоже не всех. Так же он поступил и с реабилитацией невинно осужденных. Раскрыл преступления Сталина, но не все.
Возникает вопрос: почему, обладая полнотой власти, Хрущев не довел десталинизацию до конца? В беседе с представителем лондонского «Times» он дал такой ответ: «…к весне температура постепенно повышается… и начинается постепенное таяние, …и, обычно, никаких разрушительных явлений не происходит. Но представьте себе, что произошло бы, если бы был резкий переход от -60° до +25°? Тогда получилось бы нечто вроде всемирного потопа и даже хорошо умеющие плавать могли бы утонуть. Так и в политике…»
Под «потопом» Хрущев, вероятно, понимал революцию, которая, сметя советскую власть, нанесла бы смертельный удар вообще коммунизму и открыла путь к религиозно-нравственному возрождению. Вот этого Хрущев и боялся и не мог допустить. Будучи по мировоззрению марксистом, он мог понять необходимость проведения экономических и политических реформ, но религиозно-нравственные понятия ему были абсолютно чужды и непонятны. К их проявлению он относился открыто враждебно.
6.28. КОЛЛЕКТИВНОЕ РУКОВОДСТВО
Диктатура коллектива явление противоестественное. История доказала, что она может существовать только как явление временное. Тем не менее, в СССР она продолжается уже много лет. Это можно объяснить тем, что жертвами сталинского и хрущевского произвола были не только простые смертные, но и руководящие члены партии и ее высших органов. В сталинские времена никто из них не был гарантирован, что с самого высокого поста не попадет в подвал Лубянки, а в хрущевские – что потеряет свое положение.
Наученные горьким опытом, во избежание повторения такого положения высшие руководители партии установили такой порядок, при котором высшая исполнительная власть (Секретариат ЦК и его первый секретарь) проводит в жизнь лишь те решения, которые приняты большинством Политбюро. Иными словами, Политбюро было поставлено над Секретариатом. Чтобы еще вернее гарантировать себя от появления нового диктатора, на пост первого секретаря члены Политбюро выдвигают из своей среды личность наиболее заурядную, безинициативную, бесцветную. Поэтому на эту должность был избран Леонид Брежнев.

Россия в XX веке (Изместьев)

Рубрики

Последние поступления

Ссылки