Гейденштейн. Осада Пскова поляками

ОСАДА ПСКОВА ПОЛЯКАМИ
Из записок Р. Гейденштейна
Город, весьма обширный в длину, к северу делается уже; с юга он орошается рекою Великой, которая в этом месте не только по названию, но вследствие притока многих других рек и действительно велика; на расстоянии вниз от него на 5 000 шагов она впадает в озеро Пелбу ; с севера находится река Псковка, которая, начинаясь не в далеком расстоянии от Новгорода, протекает посредине города, которому дает название, и впадает в реку Великую. Сам город разделяется на три части , каждая часть отделена одна от другой находящимися в промежутке особыми стенами; вторую часть, направляющуюся к западу, называют они Запсковье, как будто она находится вне Пскова, затем третья и средняя часть есть крепость (Кремль), в свою очередь разделяющаяся тоже на три части: внешнюю, идущую к северу, к реке Великой, они называют Кремлем, вторую Домантовской; третью называют средней, причем название это дано не по отношению к крепости, но по отношению к самому городу, которого она составляет как бы пуп. Северный бок, самый длинный, простирается в длину до 8 000 шагов и окружен каменною стеною. К этой стене, по взятии Великих Лук и Полоцка, московский царь прибавил другую с внутренней стороны, наложив в промежутке между двумя рядами бревен, которыми она держалась, громадное количество земли. Со всех сторон имеются очень крепкие башни, сделанные из того же камня; и так как башни прежней постройки недостаточно были равны между собою и вследствие того не прикрывали себя взаимно от пушечных выстрелов, направленных от одной к другой, то, поставив от углов тех новые стены и покрыв их весьма толстым дерном и разместив по ним окна, он устроил так, что они находились на равном друг от друга расстоянии; у тех же башен, которые казались частью слишком тесными, частью слишком непрочными для того, чтобы могли выдержать выстрелы от более тяжелых орудий, с внутренней части на удобных местах расставил в промежутках другие башни, также деревянные, сделанные с великим тщанием из самых крупных бревен, и снабдил их достаточным количеством больших пушек. Вид этой местности со всех сторон очень красив: с одной стороны сливаются две реки, инде расстилаются широкие поля, инде поднимаются невысокие холмы, покрытые можжевельником, который, начиная от Воронеча, как будто нарочно с большим старанием был насажен до самого Пскова, придавая местности вид сплошных садов; с другой стороны виднеется ряд монастырей, которые все, числом более 40, рассеяны по соседству и превосходно выстроены из камня. Самым знаменитым из этих монастырей считается монастырь Святогорский как по святости, от которой и место то назвали Святой горой, так и по укреплениям его. Он находится на очень суровой скале в расстоянии от Пскова около 3 000 шагов, имеет, кроме того, очень крепкую башню и огражден на подобие крепости окопами. Так как московский царь, как раньше было указано, полагал, что нисколько не должно сомневаться в том, что король по взятии Лук направится ко Пскову, то снабдил его весьма хорошо всем нужным для выдержания осады и приказал все свезти туда в огромном количестве. Исполнить это было тем более легко, что, помимо прежних приготовлений для защиты города, здесь по необходимости проходили все военные снаряды, привозимые из Германии чрез Нарву и других западных стран. Посему в этом городе был такой большой запас всего, относящегося к войне, что московский царь в прошедшем году, не полагаясь достаточно даже и на его недоступность, задумал некоторую часть тяжелых пушек перевести во внутренность Московии; но так как по тяжести своей они передвигались слишком медленно, то он потопил их в Ильменском озере, недалеко от Великого Новгорода. В Кремле начальствовали : Шуйские Василий и сын его брата Петра, убитого во время Сигизмунта Августа при реке Уле Николаем Радзивилом, по имени Иван – они происходили из фамилии суздальских князей, затем Андрей Хворости- нин и Плещеев; из них пользовался большим уважением у московского царя Иван Шуйский по своему уму, Хворостинин по телесной и нравственной силе; и потому хотя Василий был старше Ивана, однако главное начальство поручено было Ивану. Известно, что всадников в городе было более 7 000; пехоты вместе с теми из городских жителей, которые исполняли солдатские работы наряду с Солдатами, было около 50 000; столько же городских жителей.
1-й ШТУРМ ПСКОВА
Итак, Замойский, отправившись к укреплениям, присоединил немцев к полякам и приказал заготовить все нужное для приступа. Над венгерцами был поставлен начальником Борнемисса. Подъехав к самому берегу реки, до которого доходили венгерские окопы, король в коротких словах, соответствующих положению, поощрял к мужеству солдат, приготовившихся к нападению, и стал ожидать поблизости исхода приступа. Уже раньше было перевезено несколько пушек через реку Великую; они поставлены были так, чтобы действовать противу нижней части тех стен, чрез которые войско намеревалось итти внутрь на приступ, дабы, разметав противолежащую стену, затем громить защитников прямыми выстрелами вдоль всего этого фронта. По обычаю военному, конница была расставлена на всякий случай на удобных местах выше окопов около города и дорог. От неприятелей не могло укрыться то, что делалось в лагере, так как вид из города был широк и охватывал все стороны. Вследствие того неприятели и сами также стояли во множестве на стенах. Сперва Замойский приказал двадцати избранным, легко вооруженным, из польской пехоты прокрасться по поперечному рву к стенам и разузнать, как с этого места можно пройти в город. Они объявили, что с той стороны находится ров, а через него немного развалившийся мост, по которому тем не менее без труда можно переправиться через ров. Тогда Замойский отправил туда 50 человек немцев с тем, чтобы они сначала как можно ближе подошли к стенам, и если бы оказалось возможным перейти через развалины, то пусть прошли бы вперед и там, по условленному сигналу, ожидали бы других, коих он пришлет им в помощь насколько возможно поскорее; если же увидят, что нет по ним прохода в город, пусть без стыда вернутся. Между тем на случай, если бы тем удалось и они подали бы условленный сигнал, он расставил вспомогательные отряды, чтобы их послать на помощь сперва из солдат, к той же нации принадлежащих, так как посланные вперед просили того; затем поляков частию из конницы, которые отозвались на призыв своих вождей: Юрия Мнишка, начальника Саноцского, Станислава Стадницкого, Прокопия Пенионжка и Андрея Оржеховского, а также и некоторых других, и, слезши с лошадей, добровольно предложили свои услуги, частию же из пеших. Впереди всех он поставил Пенионжка и Оржеховского с их людьми, которые сражались посредством копий, затем Уровецкого с пищальниками, затем Станислава Стадницкого с другим эскадроном всадников; за последним приказал стать Выбрановскому и Сирнею, каждому со своими ротами; на самом последнем месте и отдельно от других поставил Юрия Мнишка со всадниками, находившимися под его командой; а другую часть оставил при орудиях и окопах. Когда немцы подошли ко рву, Иван Гаронн, француз, вышедши вперед, первый попробовал пройти, но был сражен тяжким ударом неприятельским; тогда остальные, полагая, что развалины слишком тесны для того, чтобы можно было удобно перейти по ним, столпившись, остановились у рва. Поляки, напиравшие сзади, видя, что для них нет места, прошли через середину их и прогнали неприятеля с деревянной башни и укрепления, которое они в углу башни, образуемом ею при соединении со стеною, выстроили из бревен вышеуказанным способом и покрыли дерном. С большим трудом ворвались они в башню, и начальники их Выбрановский и Сирией воткнули на самом верху башни свои знамена. Немцы отправились к пролому, бывшему против венгерских окопов, видя, что чрез него открыт более широкий проход. Вышесказанный порядок действия был назначен и венгерцам, и с этой целью к ним отправлен был Франциск Везелин, первый постельничий королевский.
Но когда этот порядок прежде всего был изменен у немцев, то венгерцы, видя также, что поляки врываются, получив сперва сигнал короля, бросились по развалинам в другую башню, и прежде всех Фома Держек и Матвей Керекеш выставили на ней знамена. За ними уже бросился Гавриил Бекеш, схватив знамя и ведя с собой всадников; и когда уже внесено было много других знамен, и войска желали затем дальше направиться в город, то их дальнейшему движению, против всякого ожидания, помешал ров, который уже раньше был выкопан неприятелем, и несколько деревянных укреплений, оказавшихся перед ними.
Враги сперва стали стрелять в наших из пушек и бросать камни, в то время как наши в свою очередь метали в них копья, и когда с той и с другой стороны очень многие были ранены, то московитяне пытались подложить порох под башню, занятую, как мы выше сказали, поляками, и так как наши солдаты этим нисколько не были сбиты с толку, то повторили еще два раза сию попытку. Когда, наконец, башня занялась, наши, не будучи уже в состоянии дальше выносить огня, сперва стали спускаться вниз, под конец же, когда стали сами терпеть большие потери под перекрестными выстрелами неприятельских пушек с болверка, находившегося над рекой Великой, которого невозможно было разрушить в столь короткое время нашими пушками, то принуждены были совсем покинуть свою позицию. После этого все московитяне бросились против венгерцев.